Текст книги "Рожденный для любви"

Автор книги: Виктория Лайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

О, как он был далек от того, чтобы восхищаться такими людьми! Но его жене требовались новые наряды, драгоценности, меха, автомобили, развлечения, и он с кривой ухмылкой отрабатывал свою повинность.

Сильвия не замечала ничего.

– Дорогой, у Руперта Фергюсона какие-то неприятности с налоговой. Он говорит, что хотел бы завтра проконсультироваться у тебя, – ворковала она, собираясь на очередной званый обед.

Джек сидел в кресле за ее спиной и делал вид, что читает газету.

– Я так и сказала, что ты дашь ему первосортный совет, – продолжала она, вставляя в ухо жемчужную сережку. – И что тебе нет равных в щекотливых делах…

– Кто тебя только за язык тянул, – поморщился Джек. – Фергюсон сам все прекрасно знает.

В последнее время у Сильвии появилась дурацкая привычка везде рекламировать своего мужа. Она неожиданно обнаружила, что очень престижно иметь успешного супруга, и, не умолкая, рассказывала о блестящих достижениях Джека всем, кто желал слушать.

– Ты слишком скромен, – отрезала Сильвия, но дальше спорить не стала. В тот момент она как раз пудрила нос и не могла отвлекаться на пустяки.

Джек вздохнул, отложил газету в сторону и тоже подошел к зеркалу, чтобы поправить галстук. Ему не хотелось ехать в гости, но отпустить Сильвию одну он не мог, а попросить ее остаться дома было немыслимо…

Постепенно Джек привыкал к такой жизни. Два раза в неделю он посещал Клуб отца и слушал разговоры о политической и экономической жизни страны, регулярно напивался на званых вечеринках и все лучше овладевал тонкостями семейного дела. Джон Денвер-старший даже стал заговаривать о том, чтобы отправить Джека на университетские курсы, и Джек не возражал. Плыть по течению было проще. Он уже не был тем свободолюбивым юношей, который стремился выйти из-под родительской опеки и обрести свой собственный мир. Он был женатым человеком, а это налагало определенные обязательства.

Но по ночам ему снилось море.

Ласковое и нежное, убаюкивающее его, смывающее все заботы и проблемы. Яркое небо до боли режет глаза, зелень деревьев не поддается описанию. Он идет по пляжу, медленно, неторопливо, наслаждаясь каждой секундой покоя и тишины. Рядом с ним женщина, прекрасная и величественная, задумчивая и молчаливая. В ней – смысл его жизни, величайшая радость и величайшая боль. Она – неотъемлемая часть его самого и окружающего мира, через нее он тоже ощущает свою принадлежность к этой вселенской красоте.

Джек просыпался в холодном поту. Эта женщина ничуть не походила на ту, которая спала рядом с ним.

Так прошел год.

3

Все закончилось одним прекрасным утром. Джек ночевал в роскошной белоснежной спальне один, так как Сильвия в очередной раз проводила выходные на загородной вилле своей подруги. Если честно, он был совсем не против. В последнее время Джек любил просыпаться в одиночестве, наслаждаясь покоем и тишиной. А Сильвия говорила без умолку, пересказывая Джеку все городские сплетни…

Неожиданно в дверь постучали.

– Войдите, – раздраженно проговорил Джек.

Ему не нравилось, когда по выходным его тревожили рано утром. Раньше Джек всегда просыпался затемно, но теперь, когда ему приходилось ложиться в два-три часа ночи, он предпочитал в воскресенье находиться в постели чуть ли не до обеда.

Дверь распахнулась, и в комнату влетел Джон Денвер-старший. В его руке белел конвертик. Не говоря ни слова, он протянул письмо сыну.

Очень жаль, что такого привлекательного и достойного мужчину бессовестно обманывает его жена-вертихвостка. И с кем? С презренным Эрни…

Джек не сразу понял, о ком идет речь. Он вертел в пальцах бумажку и усиленно хмурил брови. Анонимка? В руках отца? Что это может означать?

– Письмо адресовано мистеру Дж. Денверу, поэтому я вскрыл его! – выпалил Джон Денвер-старший. – Не думай, что я лезу в твою личную жизнь…

Джек заморгал. При чем тут его личная жизнь?

– Мне уже давно не дают покоя эти ее постоянные отлучки, ночевки вне дома, – бормотал отец, меряя шагами комнату. – Но разве я вмешивался? Нет. Хотя как глава семейства имею на это полное право. Я думал, девочка молодая, веселая, ей скучно все время сидеть дома. Пусть развлечется. Но это уже переходит всякие границы!

Джон Денвер остановился и гневно потряс кулаком, угрожая кому-то невидимому. Джек откинул одеяло в сторону и встал с кровати. Он ощущал странную пустоту и в голове, и в сердце. Бессвязные фразы отца открыли ему глаза, и это открытие было так внезапно и сокрушительно, что Джек не знал, как реагировать.

– Это всего лишь анонимка, – выдавил он из себя, когда отец снова принялся рассуждать.

– Всего лишь? – Денвер-старший даже остановился. – Кто-то распускает о нашей семье грязные сплетни, а ты не видишь в этом ничего особенного?

– Вот именно, грязные сплетни! – Джек с радостью ухватился за удобное слово. – Конечно, это возмутительно, но не стоит впадать в панику. Ты сам знаешь, что для некоторых обиженных жизнью людей это нечто вроде хобби – рассылать глупые анонимки.

– То есть ты в это не веришь? – спросил Денвер-старший на удивление будничным тоном, словно не он только что как ураган ворвался в спальню Джека.

– Это полный бред, – усмехнулся Джек, чтобы успокоить отца, хотя на самом деле не сомневался в правдивости каждого слова анонимки.

Слишком многое говорило в поддержку этого проклятого письма. Уже несколько месяцев – Джек не мог вспомнить, когда все это началось, – Сильвия была очень рассеянна. Она назначала встречи и не приходила, планировала вечеринки и забывала о них. У нее появились подруги, с которыми Джек не был знаком, врачи, которых она регулярно посещала, не жалуясь на самочувствие. Она даже стала членом какого-то литературного общества и пропадала на его заседаниях каждый четверг, хотя не раскрыла ни одной книги с тех пор, как приехала в Штаты.

Огромное количество мелочей всплывало в памяти. Сильвия стала тратить гораздо больше денег на одежду и салоны красоты. Теперь ей было необходимо блистать везде, чтобы все восхищались ее красотой. Ради кого она так старалась? Уж наверное, не ради мужа, который был давно приручен…

Джек вспомнил презренного Эрни, на которого намекала анонимка. Да, он был частым гостем в их доме. Веселый, смазливый парень, располагающий после смерти дяди достаточным доходом, чтобы ничего не делать и кружить головы дамам. Джек редко с ним общался, да тот и не искал мужского общества, вполне комфортно чувствуя себя в женском. Кажется, кто-то из подруг Сильвии был в него влюблен…

Сейчас Джек не мог вспомнить точно, в голове все путалось. Имена, даты, события, и в центре этого водоворота – смеющееся личико Сильвии, которая в открытую издевалась над ним.

– Но согласись, на пустом месте анонимки не возникают, – неуверенно пробормотал Джон Денвер-старший. – Нет дыма без огня.

Ему хотелось, чтобы сын окончательно развеял его сомнения, а не стоял с потерянным видом посередине комнаты.

– Еще как возникают, – вздохнул Джек.

– Все равно, я бы на твоем месте проверил, – покачал головой отец. – Нельзя, чтобы тебя выставили дураком…

Джек усмехнулся. Он знал, какое значение отец придает мужской чести, чести Денверов. И у него не хватало духу признаться, что для него это все – пустой звук. Он сам выставил себя дураком, когда согласился вернуться в Америку и продолжал жить с женщиной, с которой у него не было ничего общего.

– Не я первый, не я последний, – легкомысленно заявил Джек.

У Денвера-старшего глаза на лоб полезли.

– Ты хочешь сказать, что готов простить ее, если это правда? Если она на самом деле опозорила тебя? – Джон Денвер отказывался поверить в слабохарактерность сына.

Какое это имеет значение? – хотел спросить Джек, но слова замерли на его губах. Как же он не понял раньше? Вот он, выход, лазейка, просвет в его безрадостном существовании. Еще не поздно, и он сможет исправить ошибку, вычеркнув эту любовь из своей жизни…

– Я обязательно поговорю с ней, – решительно произнес Джек, и глаза его засверкали. – Мне с самого начала не стоило связываться с Сильвией Уэнрайт!

И с этими словами Джек ушел в смежную комнату, чтобы переодеться. Скомканная анонимка сиротливо валялась на полу. Денвер-старший наклонился, поднял ее и, старательно разгладив, спрятал в карман. Он пока не мог определиться, радоваться ему такому развитию событий или нет. Конечно, нельзя допустить, чтобы эта вертихвостка пятнала имя Денверов. Но с другой стороны, развод, неизбежный скандал… Тоже ничего хорошего для репутации семьи. Да и кто знает, удастся ли удержать потом Джека в Чикаго.

Ладно, может быть, это злостная клевета, успокоил себя Джон Денвер-старший. Он вышел из спальни Джека, аккуратно притворив за собой дверь. Ему хотелось посоветоваться с Присциллой. Ее мудрость не раз выручала его и в более щекотливых ситуациях. Эх, надо было вначале с женой поговорить, а потом уже бежать к Джеку, подумал Денвер с запоздалым сожалением. Присси наверняка скажет, что я поторопился.

Сильвия вернулась поздно вечером, удивительно хорошенькая, с блестящими глазами и раскрасневшимися щечками. Она прильнула к мужу, который встретил ее в холле, и прошептала:

– Ты даже не представляешь себе, как же я соскучилась по тебе, дорогой…

Джек привычно обнял ее и даже коснулся губами пышных волос. Ни злости, ни ревности, ни обиды он в этот момент не чувствовал. Всего лишь за год горячо любимая женщина стала ему абсолютно чужой. Да и была ли это любовь? Ослепление красотой и живостью Сильвии, романтическая обстановка, собственное неразумное неопытное сердце, не знавшее еще ни сильной страсти, ни жгучего разочарования…

Джек вспомнил, как ревновал Сильвию к ее многочисленным поклонникам тогда, в Веллингтоне, когда он сам был еще только молчаливым обожателем. Он с ума сходил, когда она щедро раздаривала свои улыбки. А сейчас, когда она отдала другому мужчине нечто неизмеримо более ценное, душа его молчала. Она словно омертвела.

Что же ты сделала со мной, Сильвия? – с горечью подумал он. Ты напрочь лишила меня способности чувствовать…

А счастливая Сильвия терлась щекой о плечо мужа и вспоминала жаркие поцелуи Эрни. Как он не хотел ее отпускать! И как ей не хотелось уходить… Но не может же она к нему переселиться при живом муже! Она и так очень часто уходит из дома. Джек, конечно, добряк и души в ней не чает, но у него могут возникнуть подозрения. А не у него, так у кого-нибудь из домашних.

Бедняжка Джек! Сильвия покрепче прижалась к нему. Он даже не догадывается о том, что такое истинная страсть. Слишком скромный, слишком хорошо воспитанный… О, Эрни совсем другой. Он не боится ее шокировать, зато и доставляет ей настоящее удовольствие. Джек умер бы от стыда, если бы она попробовала проделать с ним что-нибудь из того, что они делают с Эрни…

– Ах, Джек, мы с Кэрри чудесно провели время! – воскликнула Сильвия, не в силах скрывать свою радость.

Ей так хотелось выплеснуть свой восторг, поделиться им с кем угодно, что молчать она не могла. Джек любит ее, пусть он будет счастлив вместе с ней! И, право, неважно, чем вызвано ее блаженное состояние…

Джек скривился. Даже если у него оставались какие-то сомнения, сейчас они развеялись без следа.

– Я рад, – ровно ответил он. – Но, кажется, ты говорила, что едешь к Линн Беркли.

Сильвия прикусила язык.

– Правда? – Она неискренне рассмеялась. – Я все перепутала! На самом деле я собиралась к Линн, но в последнюю минуту она позвонила мне и сказала, что никак не сможет приютить меня на ночь. К ней приехали какие-то гости, дальние родственники, свалились как снег на голову, и она была вынуждена отменить свое приглашение. Она ужасно переживала, бедняжка… Тогда я вспомнила о Кэрри, которая давно звала меня в гости…

Слишком многословно и фальшиво. Джек уже пожалел о своем вопросе. Ему были не нужны ее оправдания. А Сильвия снабжала его все новыми и новыми подробностями своего общения с Кэрри, чтобы у мужа не могло возникнуть и тени подозрения.

Джек терпеливо слушал, а наблюдавшая за ними со второго этажа Присцилла решила, что они помирились и между ними нет больше никаких недоразумений. Они были такой прелестной парой, Джек и Сильвия! Пусть девочка немного ветрена, но она так молода! И потом, Присцилла точно знала, что лишь Сильвия удерживает Джека дома. Ей очень не хотелось снова расставаться с сыном, и она молилась про себя, чтобы Сильвия образумилась, а Джек не наделал глупостей. Глядя на обнимающуюся пару и слыша веселое щебетание Сильвии, Присцилла вздохнула с облегчением. Пусть ее Джек будет счастлив…

Но если бы мать имела возможность видеть, что творится в сердце ее сына, она бы не была так спокойна. Потому что в тот самый момент, когда Присцилла с радостью удостоверилась в том, что у него и Сильвии все в порядке, Джек принял окончательное решение расстаться с женой.

– Нам нужно поговорить, Сильвия, – мягко сказал он и, обняв ее за плечи, чуть отстранил от себя.

– О чем? – кокетливо спросила она, и ее глаза заискрились радостью.

– Не здесь, – покачал головой Джек. – В спальне.

Сильвия торжествующе улыбнулась. Ей показалось, что она догадалась, о чем пойдет речь. Ее славный Джек соскучился по своей девочке и хочет побыстрее очутиться с ней наедине… О, у нее нет ни одной причины, чтобы быть с ним неласковой! В конце концов, разве не благодаря ему она познакомилась с Эрни?

Однако когда в спальне Сильвия с легким стоном повисла на шее у Джека, он довольно решительно расцепил ее руки и отошел к окну. Неприятное предчувствие охватило молодую женщину. Неужели случилось что-то серьезное?

– В чем дело, Джек? – спросила она, и против воли тревога прозвучала в ее голосе.

– Сегодня утром я получил анонимку, – отозвался он, не поворачиваясь к ней.

Сильвия прижала руки к груди. Такое начало ей очень не понравилось.

– Там сказано, что ты – любовница Эрни Макмилана, – продолжил он.

Сильвия вскрикнула и пошатнулась. Ее восторженное настроение моментально сменилось страхом.

– Какая чушь! – резко воскликнула она. – Людей, которые пишут подобную гадость, надо публично пороть!

Она подошла к туалетному столику и принялась снимать перчатки. Но ее руки дрожали, а перчатки сидели плотно, и Сильвия только щипала себя. Как хорошо, что Джек стоит к ней спиной и не видит ее волнения! Значит, она может собраться с мыслями и отстаивать свою невиновность. Сильвии не приходило в голову, что Джек отвернулся лишь для того, чтобы не видеть, как она будет нервничать, лгать и изворачиваться. Разочарований было с него достаточно.

– Да, анонимка – это некрасиво, – послушно согласился Джек, и Сильвия воспрянула духом.

Ах, как она могла быть так неосторожна! Позавчера она каталась с Эрни в его открытом автомобиле и позволяла целовать себя. А неделю назад уединилась с ним на вечеринке у Берты Ламовски… Положим, Джек слишком наивен, чтобы заметить что-нибудь, но ведь Чикаго не так велик, чтобы в нем можно было спрятаться от злых посторонних глаз. Тут полно людей, которые прекрасно знают и ее, и Эрни. Знают и не любят и хотят насолить…

– Просто позор, – энергично подтвердила она. – Надеюсь, ты предпримешь необходимые шаги, чтобы защитить свою жену от подобных оскорблений? Надо навсегда отучить этих негодяев трепать мое доброе имя!

Джек усмехнулся. Какое искреннее возмущение! Какая добродетельная жена!

– Лучшая защита для доброго имени – достойное поведение, – философски заметил он.

Тишина, последовавшая за его словами, была буквально пропитана паникой.

– Что ты хочешь этим сказать? – пролепетала Сильвия.

Надо же, с удивлением отметил про себя Джек, она действительно боится меня. Неужели я похож на грозного Отелло?

– Ты склонен верить какой-то нелепой анонимке, а не своей жене?! – фальшиво возмутилась Сильвия, которую пугало молчание Джека и его прямая, непреклонная спина. – Имей хотя бы смелость смотреть мне в глаза, когда утверждаешь такую нелепость!

Джек медленно повернулся. У Сильвии перехватило дыхание. Перед ней стоял совсем другой человек. Не робкий влюбленный юноша, краснеющий при одном взгляде на нее, не заботливый обожающий муж, которого можно было смягчить страстным поцелуем, а посторонний мужчина, чье сердце было наглухо закрыто для нее. Он не обвинял, не ненавидел, не возмущался. Он просто ждал, разглядывая ее с непонятной холодной усмешкой. Сильвии стало страшно.

– Не смотри на меня так! – воскликнула она и обхватила свои плечи руками. – Я ни в чем не виновата!

Ее охватило инстинктивное желание защитить себя, спастись от этого презрительного, равнодушного взгляда. Джек не должен так относиться к ней! Если она и оступилась пару раз, так лишь из-за того, что он был недостаточно внимателен к ней! Эрни всего лишь компенсировал холодность Джека…

Это было так правдоподобно, что Сильвия на самом деле почувствовала себя оскорбленной.

– Я не понимаю, чем я заслужила такое обращение! – всхлипнула она.

Но какой бы несчастной она себя ни ощущала, Сильвия не могла не думать о том, что она, должно быть, прелестно выглядит сейчас. Как удачно, что она надела именно это светло-бирюзовое платье, его цвет удивительно подходит к ее волосам и глазам. Джек, как и все мужчины, неравнодушен к красоте. Неужели его сердце не дрогнет при виде ее прекрасного страдающего личика?

Джек разглядывал Сильвию, словно видел ее в первый раз, и удивлялся. Нет, не лицемерию этой женщины, а тому, как мало она для него значит. Он невольно вспоминал первые месяцы своей любви, когда все его мысли, чувства, стремления сосредоточились на одном человеке. На Земле не было создания прекрасней, и Джек, чувствовавший красоту как никто другой, наслаждался грациозным поворотом головки, блеском жемчужных зубов, шелком волос и нежностью бархатной кожи…

А сейчас его не волновало даже то, что эта женщина только что принадлежала другому мужчине. Почему это должно причинять ему боль? Его любовь к ней умерла задолго до того, как Сильвия решила внести разнообразие в свою семейную жизнь, а собственником Джон Денвер-младший никогда не был. Он больше не любил ее и удерживать ее не собирался. Обладание без любви было для него так же бессмысленно, как насыщение без чувства голода.

– Джек, я твоя жена, и ты должен доверять мне, – продолжила Сильвия дрожащим голосом.

Странное молчание Джека пугало ее и побуждало говорить, оправдываться, умолять.

– Между мной и Эрни ничего нет, мы просто друзья. Ты же знаешь, какой он… Очень общительный…

Выражение в глазах Джека не менялось. Казалось, он даже не слышит, что говорит Сильвия. Постепенно его упорное молчание начало раздражать ее. Разве так ведет себя мужчина, подозревающий любимую жену в измене? Она бы поняла, если бы он кричал или даже поднял бы на нее руку… Поменьше выдержки и побольше чувств – вот что требуется в такой ситуации, но Джек никогда не знал, как следует себя вести. Вот Эрни растерзал бы ее на мелкие клочки, если бы заподозрил в том, что она ему неверна. Неуместное сравнение немного приободрило Сильвию. Раз такой мужчина, как Эрни Макмилан, от нее без ума, то уж Джека Денвера провести вокруг пальца она сумеет без труда…

– Джек, дорогой мой, как ты можешь сомневаться в том, что я люблю тебя! – воскликнула Сильвия, протягивая к мужу руки.

Год назад я бы душу продал за эти слова, машинально отметил Джек про себя.

– Хватит ломать комедию, – устало произнес он вслух. – Веди себя достойно хотя бы сейчас.

Хотя бы сейчас? Гневные слова замерли на губах Сильвии. Она с ужасом ждала, что будет дальше.

– Не хочу создавать тебе и себе лишние неудобства, – продолжил Джек, – поэтому постараюсь получить развод как можно быстрее и безболезненнее. Ни тебе, ни мне не нужно, чтобы наши имена трепали в газетах. Думаю, обоюдное согласие подойдет как причина… Проблем не будет.

Развод. Страшное слово как гром грянуло над головой Сильвии. Она схватилась за сердце. Джек не может так поступить! Из-за одного лишь подозрения он готов пожертвовать счастливой семейной жизнью?

– Джек, милый, что ты такое говоришь? – пролепетала она. – Какой-то подлец присылает тебе лживую анонимку, и ты веришь ей больше, чем мне? У нас прекрасная семья, а ты хочешь ее разрушить? Я жить без тебя не могу!

Сильвия заломила руки. В этот момент она была по-своему искренна. У них с Джеком нет ни одной причины, чтобы быть недовольными друг другом и своей жизнью. Он дал ей уют и достаток, положение в обществе. Она ему – свою красоту и любовь. Немногие могут похвастаться такой привлекательной женой, как Джек Денвер. А что касается Эрни… в конце концов, они живут в двадцатом веке, и глупо разыгрывать из себя пещерного ревнивца! Все так поступают и даже обсуждают свои похождения… Если Джек заведет на стороне какую-нибудь незначительную интрижку, она, Сильвия, готова закрыть на это глаза. Ведь в жизни есть гораздо более важные вещи, чем ревность и…

– Завтра с тобой свяжется мой адвокат, – холодно сказал Джек и так стремительно вышел из спальни, что Сильвия не успела остановить его.

Сильвия зарыдала во весь голос и как подкошенная упала на кровать. Адвокат! Скажите на милость, как она будет жить, если Джек разведется с ней?

Дальше все было просто. Быстрый бракоразводный процесс, который прошел незамеченным, благодаря предельной осторожности участников. Постоянные слезы Сильвии, ее мольбы и упреки, требования и претензии. Вся семья втайне восхищалась твердостью Джека и с некоторым испугом ждала, что будет дальше. Поведение Сильвии в эти трудные дни отвратило от нее всех Денверов. Как и подобает, они встали на сторону Джека, хотя порой Денвер-старший ворчал во мраке своей спальни:

– Ему нужно было лучше приглядывать за ней, чтобы сейчас не мучиться. Он дал ей слишком много свободы, так что сам виноват…

Но Присцилла яростно защищала сына.

– Брак должен строиться на доверии, а Сильвия обманула его! Джек слишком честен сам, чтобы подозревать других в подлости.

Материнское сердце страдало вместе с сыном, но иного выхода Присцилла не видела. В глубине души она радовалась такому обороту событий, хотя признаться в этом не смела даже мужу. Все былое недовольство выбором Джека вернулось, и Присцилле то и дело хотелось воскликнуть: «Я так и думала!» Но она сдерживалась. Они должны уважать любое решение Джека и не навязывать ему свое мнение. Он полюбил Сильвию Уэнрайт и женился на ней, не дожидаясь одобрения родителей. Что ж, он взрослый мужчина и волен поступать в таком тонком деле по велению сердца. Теперь он хочет развестись с ней. И снова мать не скажет ни слова «за» или «против», лишь будет рядом в трудную минуту.

Сильвия догадывалась о том, как к ней относится мать Джека, и пыталась обвинить Присциллу в том, что она настраивает сына против нее.

– Вы с самого первого дня мечтаете, чтобы Джек меня бросил! – восклицала она с возмущением.

– Я мечтаю лишь о том, чтобы у моего сына была жена, достойная его, – спокойно отвечала Присцилла. – И мне очень жаль, что мы все так ошиблись в тебе…

Сразу после развода Джек объявил родителям, что возвращается в Новую Зеландию. Он не спрашивал разрешения, как два года назад, а просто ставил их в известность.

Денвер-старший не скрывал своего разочарования.

– Мы только сработались с тобой, сынок, – вздохнул он. – Черт бы побрал эту безмозглую девку!

Он в раздражении стукнул кулаком по столу. Присцилла с Джеком обменялись понимающими взглядами. Сильвия была тут совсем ни при чем. Не от разбитого сердца хотел убежать Джек, нет. Он не убегал, он возвращался туда, где было его место. Приезд в Америку был ошибкой, но у него хватило ума исправить ее.

– Все-таки ты навещай нас иногда, – тихо сказала Присцилла.

Она никак не могла понять, что лучше – знать, что сын счастлив где-то вдали от тебя, или находиться рядом с ним и видеть, что он страдает.

– Обязательно, мама, – энергично кивнул Джек. – Я буду вам часто писать.

Вернуться он не обещал, и Присцилла ясно видела, что ее мальчик мысленно уже далеко, купается в прозрачной изумрудной воде, лежит на золотистом песке, раскинув руки, вдыхает чистый воздух, отличный от того, к которому привыкли они… Как в их консервативной семье, уже второе столетие жившей в одном и том же городе, мог появиться такой искатель приключений, как Джек? Что такого есть в тех далеких островах, что как магнитом притягивает к себе ее сына?

Присцилла Денвер не могла ответить на эти вопросы и с тоской готовилась к очередной разлуке.