Текст книги "Хозяйка Кричащего Леса (СИ)"

Автор книги: Виктория Кудрявцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 6

Путаясь в собственных ногах, падаю, прочертив подбородком и ладонями по промерзлой земле. От острой боли темнеет в глазах, а с губ срывается тихий стон. Как никогда захотелось разреветься. Боль. Обида. И удушающий страх дали свое. Но нужно идти. Встать, наплевав на стекающую кровь по подбородку и стертые до мяса ладони.

– Блаженная, тебя не учили смотреть под ноги? – Псих остановился, обернулся и покачал головой. – Полезное дело, между прочим.

Он издевается. Насмехается над жалкой мной, упиваясь собственной безграничной властью. Я уверена, что это так. Не может быть по-другому.

– Иди, я тебя догоню, – заверяю, ощущая во рту металлический привкус. – Минуты через две. Точно.

Голова нещадно ноет. А виски ломит так, что хочется завыть. А ещё поплакать. А ещё убраться из этого ебучего леса как можно дальше. И избавиться от единственного попутчика, желательно летальным и очень мучительным методом.

– Ага, как же. – Он подходит ближе и садится на корточки, насильно помогая принять сидячее положение, используя свою грудную клетку как опору для меня. – Иногда стоит признать, а главное – принять собственную слабость, попросив ближнего своего о помощи.

– Тебя, что ли? – Недоверчиво щурюсь, разворачиваясь и цепляясь со всей силы за его плечо, пытаясь подняться. Но ноги подгибаются от усталости.

– А ты видишь здесь кого-то другого? – Практически ловит, когда меня повело в сторону. – На сегодня достаточно, блаженная. Объявляю привал.

– С чего бы?

– Если пройдешь ещё пару километров, завтра встать точно не сможешь. Человеческие тела слабые. – Псих переносит меня к одному из деревьев, прислоняя спиной. – Тащить тебя на себе мало удовольствия.

– Брезгаешь? – Губы изогнулись в кривой улыбке.

– Нет, не брезгаю. – Он снимает дорожный рюкзак с плеча и начинает в нем рыться. – Но доводить до такого состояния – не дело.

– А протыкать, резать, проводить неизвестный для меня ритуал каким-то богам – дело? – ощетинилась я. – Или для тебя я всего лишь забавная игрушка? Тебе стало скучно и ты решил поиграть? В этом дело?

– Послушай. – Он поднимает на меня взгляд, и я тут же затыкаюсь. Псих не сказать, что зол, но находится далеко от понятия «полного дзена». В таком состоянии придушит и не заметит. – Мне правда жаль, что в ту Ночь притянуло именно тебя. Мне правда жаль, что ты перенесла так много боли. И мне правда жаль, что твоя спокойная и размеренная жизнь покатилась к демонам…

– Но? – Меня поразило раскаяние психа. Но чувствовалась в его словах недосказанность, пресловутое «но».

– Но слишком многое поставлено на кон, блаженная. – Он вторит моей улыбке. Кривой, безмерно усталой и обречённой. – Если бы можно было повернуть время вспять, я бы ничего не стал менять.

Прикрываю глаза, с силой ударяясь затылком о кору дерева. Взгляд психа отпечатался будто на внутренней стороне век.

В груди засаднило. Появился огонек сочувствия. Правда, быстро потух, стоило вспомнить все отнюдь не безобидные выходки парня.

– Сколько тебе лет?

– Шестнадцать. – Распахиваю от изумления глаза, сталкиваясь с багряной краснотой напротив. – Не дергайся, блаженная, я помочь тебе пытаюсь.

Теплые пальцы, перепачканные чем-то липким, но вкусно пахнущим, прошлись по подбородку, смазывая рану.

– Сок Майли, – ответил на немой вопрос он, продолжая без стеснения обрабатывать раны. – Он ускорит регенерацию. На утро и следа не останется.

«Так вот что он в рюкзаке искал».

– Когда это ты настолько добрым стал? – с подозрением уточняю, когда он перешёл на ладони. – Опять к неизвестному ритуалу готовишь?

– Никаких ритуалов больше не будет, блаженная. – Он отводит взгляд в сторону, задумавшись на секунду, а после продолжив. – Древмир дал тебе имя и силу. А Кара – защиту. Если бы не они, ты бы погибла уже на следующую ночь. Каждая душа в этом Мире имеет своего покровителя, бога.

– И ты имеешь?

– Да, у альвов единый бог – Древмир. – Лицо психа непривычно разгладилось, а глаза потеплели на пару тонов. – Он оберегает и защищает нас как может. Мы – его создания, любимые и единственные дети.

– Утверждаешь так, будто он периодически выходит на контакт, – говорю, а сама вспоминаю те пугающие глаза в магическом огне. – Выходит, да? – уже обреченно выдаю я, а затем вздрагиваю, облизывая от волнения потресканные губы. – Это по его наводке ты проводишь весь балаган?

Псих мнет шею, не желая сталкиваться со мной взглядом.

– Зачем ему я?

– Я же говорил, ты должна спасти лес.

– Так. – Тру виски, пытаясь подавить подступающую панику. – Этот лес – его обитель, а то Дерево – тело?

– Одно из двух обителей и тел. – Псих садится напротив, сверкая в темноте своими необычными глазами. – Но оно осквернено.

– Хор-ошо, то есть плохо! Конечно, плохо-плохо! – Нервно размахиваю руками. Мало ли, как псих отреагирует на оскорбление своего бога. – И он приказал тебе найти способ очистить тело?

– Он не приказывает. Никогда не приказывает, блаженная. – Псих морщится. – Только заключает сделки с теми, кто приходит к нему с вопросами или просьбами.

– Если вы его любимые дети, почему Древмир этот не выполнил твою просьбу-вопрос за просто так?

– За все надо платить, блаженная. У всего есть цена. И иногда она неподъемная. – В его голосе – горечь. Непривычная. Едкая. Разрушительная. – Потому, блаженная, дам тебе один ценный совет: «Когда о чем-то просишь или что-то принимаешь, обязательно обрати внимание на выгоду другой стороны. Если ты её не видишь, значит, надо бежать со всех ног в противоположную сторону. Ведь никто и ничего не делает по доброте душевной. Исключение: искренне любящая тебя семья или же круглые идиоты».

Не успеваю сообразить, а псих уже во всю принялся разводить костер, всем видом показывая, что разговор окончен.

Мне ещё очень многое хотелось узнать. Впервые псих хоть что-то рассказал ценное. Впервые показал истинные эмоции…

«Надеюсь на это».

Прикусив губу, всматриваюсь в сполохи уже горящего костра.

«Но что мешает ему обмануть? Сыграть на сочувствии? Возможно, психу ещё что-то нужно! Возможно, он просто втирается в доверие».

Голова болит от этого «если» и «почему». Да и теперь как относиться к психу? Забыть гнев, ненависть после только небольшого разговора? А разве получится? Я до сих пор его боюсь. Я до сих пор ему не доверяю. В целом, он вызывает сугубо негативные эмоции. И проскальзывающее сочувствие, в принципе, не меняет никак дело.

– Ненавидеть своего обидчика – абсолютно нормально, блаженная, – словно читая мысли, внезапно говорит он. – Я даже тебе это позволю. Но если надумаешь отомстить, будь готова к последствиям.

– Не понимаю, о чем ты… – Слишком нервно. Слишком палевно.

– Сегодняшний разговор – вклад в наше сотрудничество. Каким оно будет, выбор за тобой.

Интуиция взвыла. В ушах образовался звон.

«Предупреждение. Очевидно».

Укладываясь на земле, я с прискорбием отметила, что было бы намного проще, будь псих обычным подростком. Тупым. Ненаблюдательным. Самоуверенным. Импульсивным.

К сожалению, им на деле оказалась я. Та, кто старше, взрослее.

«Интересно, что псих попросил у Древмира?»

***

Подъем случился на рассвете. Псих проснулся, как обычно, первым и успел себе добыть и приготовить мясо, а мне достать пару черных сморщенных яблок.

«Яблок же?»

С опаской смотрю на них. Потом на психа, который интенсивно жевал. Потом обратно на них.

– Они точно съедобны?

– Для тебя – да.

– А для тебя – нет?

– И для меня – да. – Псих зевает. Широко так. И глаз трёт сильно. Кажется, не выспался. Хотя ложился ли он вообще? – Альтернативы нет, блаженная. Заткнись и жуй. Нам скоро выдвига-а-аться, – вновь зевает он.

«Точно не выспался».

– А для кого – нет?

– Много для кого, тебя кто конкретно интересует? – И улыбается так насмешливо. – Закрой глаза и открой рот, говорят – помогает.

– Спасибо. – Так и делаю, ощущая на языке вязкую горечь. – Что это за фрукт?

– Фейнейские яблоки – довольно питательный фрукт. Растет только в Кричащем лесу и является любимым лакомством крысоядов, – будто зачитывает строки из учебника псих. – Ммм, ещё, по-моему, они идут в состав Келитского яда.

– Я-яда?

– Ага, – довольно так подтверждает, откусывая ещё кусочек мяса. – Выпивший его счастливчик будет сутки корчиться в жуткой агонии, видя мучительные кошмары, пока сердце не выдержит и не остановится. По крайней мере, так говорят. Я ни разу не пробовал. Достать нереально.

– П-п-робовал?

– Блаженная, ты чего побелела вся? Опять плохо от запаха мяса? Мне пересесть?

– Да! Нет, не только в этом дело! – путаясь в словах, тихо шепчу. – Что конкретно идёт в яд от яблок? Что именно ядовито?

– Абсолютно все.

– М-меня ещё можно спасти? – Чуть не плачу. Так глупо подставиться… – Можно же?

– От чего? – Удивлённо. – Ты меня вообще слушала, сказал же, что тебе можно их есть.

– Они ядовиты!

– Да.

– Тогда почему ты говоришь обратное?! – кричу, подскакивая с земли. – Весело, смотрю? Развлекаешься, да, за мой счёт?

– Блаженная, иногда включай мозг и будь внимательней, – лениво тянет, смотря на меня предельно недовольно. – Лес как бы «немножко проклят», о чем мы говорили не раз. В нем не только все съедобное обладает поразительным количеством яда, но и сам воздух.

В памяти проскользнуло первое воспоминание в этом аду. Когда я сотрясалась в непрекращающемся болезненном кашле. Когда от него каждая клеточка в теле наполнялась страданиями.

«Тогда появился псих и напоил меня… кровью?»

Наблюдая за тем, как на моем лице проскальзывают различные эмоции со скоростью света, психу становилось все веселее и веселее. А я ощущаю себя глупой идиоткой…

– Ты… спас меня?

– Скорее, вытащил из дерьма, в которое и окунул.

Глава 7

Когда лес стал редеть, а воздух теплеть, мое настроение заметно поднялось. Хотя пейзаж становился все мрачнее и мрачнее с каждым пройденным километром.

Еще примерно через три часа ходьбы от густого леса не осталось практически ничего: повсюду голые булыжники, что заметно затрудняло передвижение. По крайней мере мне, без крепкой подошвы ботинок.

Острые камни больно впиваются в стопы. Словно по иглам иду, честное слово. Но жаловаться – бессмысленно. Да и желаю поскорее дойти до источников. От грязи все тело чешется невыносимо. Как бы вшей не подцепить в такой антисанитарии.

– Это и правда часть леса? – впившись взглядом в один-единственный жухлый засохший кустарник в округе, говорю. – Как-то не похоже.

– Да, северная часть. – Псих рукой указывает вдаль на огромный горный хребет, что отрезал путь вперёд. – Маги Земли практически четыреста лет назад, после катастрофы, отделили лес от Кейского каньона такой вот сплошной неровной каменной стеной.

– Зачем? О людях беспокоились?

– Можно и так сказать. – Псих усмехнулся. – Видишь ли, рабами часто перекусывали местные твари, что подрывало работу на рудниках. Империи дешевле было нанять магов, чем закрывать глаза.

– Рабами? Здесь есть рабство?

– В Ильнийской империи да, согласованно все на законодательном уровне. Можно сказать, что она и есть сердце работорговли.

– У тебя тоже есть рабы?

– Блаженная. – Псих остановился, обернулся и смерил меня очень красноречивым взглядом. – Ещё один пункт: если пред тобой стоит не человек, никогда, ни при каких обстоятельствах не смей говорить о такой глупости. Расценят как смертельное оскорбление. Альвы, драконы, оборотни и демон пойми кто ещё – наши боги строго карают за порабощение чужой веры и свободы. Прилетит так, что мало не покажется.

– Не верю, что вы такие безгрешные, – раздражённо фыркаю под нос, продолжив путь. – Моя ситуация тому подтверждение. Если подумать, то ты лишил меня свободы и навязываешь своих богов. Разве это – не одна из форм рабства?

– Везде есть исключения, – философски подмечает с лёгкой улыбкой псих. – Но мне нравится, что ты вновь начала думать головой. Вперёд, что ещё выдашь?

Говорить – не говорить, вот в чем вопрос. Да, псих за ошибки не бьёт и даже поправляет. Колко, в своей манере учит. Чем-то напоминает то, как птица выталкивает своего птенчика из гнезда, чтобы тот научился летать. Жестоко, но действенно.

– Ты не из Ильнийской империи, – утверждаю. – Более того, с какой скрытой враждебностью и иронией ты о ней высказываешься – твой народ находится с ней на грани войны. Или уже воюете.

– Бра-аво! – хлопает в ладоши он. – Отношения с империей у нас и правда очень натянуты. Вот-вот и пожар вспыхнет, от любой искры.

– Из-за работорговли?

– И да, и нет. – Псих замолчал на мгновение. – Нам наплевать на других. Пусть хоть передушат друг друга или кровавую баню на наших глазах устроят – пока дело не коснется конкретно нас, мы не станем лезть.

– Значит, им нужны ваши территории или то, что на них есть.

– И-и-ии…

– И если есть работорговля, то от диковинного товара в виде альвов богачи бы не отказались, да?

– Очень редкий и эксклюзивный товар. – От едкого смеха по спине пробежали мурашки. – За последние лет сто увели в рабство троих. Двое вернулись сами, переубивав по пути уйму народу. Третью же освободил мой дед семь лет назад.

– Ты ее знаешь?

– Знал, она умерла через пару недель. Не выдержала.

– Мне очень жаль, – не слукавив, от чистого сердца говорю. – Даже представить страшно, что ей пришлось пережить.

– Коронованный мусор сполна насладился нашем гостеприимством. – Опять смех. Зловещий. Мрачный. – Мой старик и парочка других темных знатно повеселились тогда. Только вот Эльну не смогли вернуть, сколько бы с ним не играли.

– Коронованный мусор? – Сглатываю. – Вы пошли против страны? Серьезно? Получается, Эльна была знатной особой?

– У нас нет знатных особ, блаженная. Точнее сказать, они есть, но не в том понимании, что у вас, людей. А Эльна была низшим светлым альвом. Потому сама не смогла вернуться, и сломалась по той же причине.

От обилия новой информации мозги кипят. И на душе становится неспокойно.

«Получается, если мне каким-то чудом удастся убить психа, то накличу беду в виде его родни?»

– Какие у тебя взаимоотношения с родней? – вылетает у меня прежде, чем я смогла себя одернуть. – Плохие, раз ты здесь совершенно один?

Псих смеётся. Его спина ходит ходуном. Но он не поворачивается и не сбивается с шага.

– Я – очень трудный ребенок, – отсмеявшись, выдает он. – Можно сказать даже, что довольно проблемный. Поэтому мою отлучку старики восприняли как хороший такой отпуск.

– То есть ты всем надоел?

– Аг-га, – тянет он. – Но про мою авантюру с лесом никто не знает, если ты это хотела узнать.

Краснота подступает к щекам. Боже, насколько меня легко читать, раз псих слишком просто озвучивает мои мысли.

«Озвучивает мысли… мысли озвучивает! Словно читает их!»– Сердце разом забилось быстрее, а кровь отошла от лица. —«Боже, если это правда, то…черт-черт, черт!»

– Ты чего застыла, блаженная? – выдергивает из совсем-совсем не радужных мыслей псих. – Нам ещё немного осталось, потерпи, если устала.

– Да-а, нужно идти. – Для убедительности болванчиком киваю. – Поторопимся.

«Псих не умеет читать мысли. Если бы умел, давно свернул бы шею или по-другому показал свою осведомлённость… да, точно! Именно так! Читать мысли – это совсем по-читерски! Должно же быть хоть какое-то слабое место, помимо готовки!»

***

К источникам дошли ближе к вечеру. Они находились на открытом воздухе в нескольких разных по своему объему высоких кратерах.

– Иди первая, – вполне себе по-рыцарски поступил псих, уступив очередь. – Я буду за тем валуном. Как помоешься, крикнешь.

– У тебя не найдется сменной одежды? – понимая, что наглеть надо по-крупному, говорю вдогонку. – Все с возвратом.

– Пра-авда? – со скептицизмом протянул псих. – Блаженная, куски моей любимой футболки на твоих ногах так не думают.

– Ты сам её порвал!

– А ты бы предпочла отморозить стопы? Не знал, прости. В следующий раз не буду мешать тебе самоубиться.

– Так дашь что-нибудь?

– Нет, блаженная, не дам. И прежде чем ты начнёшь орать, какой я негодяй, скажу в свое оправдание, что попросту в моем рюкзаке больше нет одежды.

– Как не-ет?

– Вот так. – Разводит руками, показательно. – Блаженная, рюкзак не бездонный, а совершенно простой. Пр-ростой, понимаешь? А значит, что лимит вещей ограничен!

– Хватит издеваться!

– После того, как ты вновь включишь мозги. Иди мойся, да поскорее. Я, знаешь ли, тоже не прочь смыть дорожную грязь.

Только по сравнению со мной он не выглядит, как умертвий…

***

Вода была горячей. Можно сказать, обжигающей. Кожа вмиг покраснела. А первое желание, как только нога коснулась воды – тут же вылезть. Но постепенно я привыкла и даже начала получать удовольствие.

Отмыть кожу, как и волосы – задача не из лёгких. Ни мыла, ни шампуня под рукой нет. Да и существуют ли они вообще в этом мире?

«Скорее да, чем нет».

Будь не так, псих представлял бы из себя грязный комок, а не реальную такую фотомодель. Весь из себя ухоженный, чистенький. Даже спустя столько дней пути! Аж тошно!

Бедные, бедные мои волосы! Длинные, густые и идеально ровные! Как я ими гордилась в том мире! Как ухаживала! А сейчас? Запутанные, ужасно запутанные! А ещё в голове песок вместе с землёй.

Сама не заметила, как разрыдалась. Боже, прости меня! Я все-все сделаю, лишь бы вернуться домой и жить скучной жизнью! Больше никогда не скажу, что устала или чем-то недовольна! Только верни меня обратно.

«Здесь страшно…»

А ещё холодно. Ужасно холодно. И не только в погоде дело. Псих слишком спокойно реагировал на скелеты под ногами. Привычно. Словно каждый день такое видит.

«Шестнадцать лет ему всего! Шестнадцать! А говорит о таком ужасе, что волосы на загривке дыбом встают. И делает вещи – тоже!»

В том мире же подростки не задумываются даже о своем будущем! Да ведь? Они живут здесь и сейчас, жалуясь на родителей, учителей, друзей по пустякам. Одному приставку дорогую не купили, другому деньги карманные не дали. Третий возомнил себя шибко взрослым и стал прогуливать престижный колледж, не понимая недовольство отца или матери.

А здесь… здесь подросток проводит темные ритуалы и шатается по проклятому месту, где даже воздух – отрава. И родственникам нет дела. Они отпустили ребенка во внешний мир. Вот взяли и отпустили! В мир, где есть работорговцы! И чудовища! Отпустили!..

«Проблемный ребенок, да…»

Наверное, псих – нелюбимый. Как белая ворона среди своих. Это грустно. Если он умрет, будет ли кто-то о нем вспоминать? Плакать? Характер у него прескверный, не спорю, но…

«Есть ли кто-то, кому он небезразличен?»

Псих говорил о своем дедушке. Но по короткой характеристике можно понять, что отношения у них прохладные, раз старик радуется, что он отправился в путешествие.

«Из которого можно и не вернуться…»

Да, он также сказал, что о его местонахождении никто не знает. И чем он занимается – тоже. Врать псих не станет. Значит ли, что родственникам плевать на его дела? Мол, пока не путаешься под ногами, хоть на голове стой?

«Отвратительно. Отвратительно!»

Может, поэтому псих вырос таким? Холодным? Эгоистичным? Невыносимым? Может, он таким поведением требует внимания?

«Проблемный ребенок…»

Да, проблемный, но не избалованный! Будь это не так, он не стал бы есть сгоревшее мясо или же отдавать мне плащ, рвать свою любимую футболку на лоскуты.

«Одно противоречие».

В одно мгновение псих ведёт себя как полная мразь. В другой же ситуации, когда не ждёшь, помогает.

«Устраивает эмоциональные качели. Настоящие».

И ведь не знаешь, как к нему относиться. Вроде проникаешься. Да только отчётливо понимаешь, стоит расслабиться – нож в спине торчать будет. Конечно, если психу будет выгодно.

«Стокгольмский синдром! Ага, во всей своей красе! Хорошо хоть желание отомстить ещё при мне. А то психушка плачет. Громко. Раз к психу сочувствием прониклась и пытаюсь оправдать его поведение».

Точно. Нет прощения и доверия к тому, кто ради собственного благополучия порушил твою жизнь. А ещё оправдания.

«Хочу напиться. Нет, нажраться хочу-уу-уу. До чёртиков».

Если бы это избавило меня от проблем. Невозможно. Не-воз-мож-но! Этот чертов Мир отобрал у меня все: и имя, и воспоминания о былом, и даже способность есть мясо! Чем последнее-то ему не угодило?

Я знаю, просто знаю, что очень любила есть стейки. Особенно с кровью. А теперь от одного запаха воротит. Несправедливо!!!

А ещё я знаю, что любая попаданка всегда получает неземную любовь и кучу роялей по мере продвижения сюжета!

«Закатай губу…»

Неземная любовь пролетает сразу – псих для мазохисток да любительниц помладше. Других принцев вокруг нет. А если и есть, то представляют из себя груду голых костей. Как бы жизнь меня не била, а в некрофилки записывать себя рано.

Про рояли тоже можно забыть. Их я не видела с самого начала. И, похоже, не увижу никогда.

«Что там ещё по списку? Шикарная недвижимость?»

Да-а, шикарная. Такой ни у кого нет в собственности! Эксклюзив! Самый настоящий!

«Кажется, ещё питомец».

К сожалению, его добыть пока так же нереально. Тварей местных в глаза не видела. Но они точно здесь есть. Не из воздуха же псих еду добывает.

«Просто они нас избегают».

Причина неизвестна. Может, здраво опасаются психа! Может, местный бог подсобил. Все же я ему нужна целой и здоровой.

«Надеюсь».

Как бы то ни было, а проблемы все ещё маячат на горизонте…

«И не известно, где и когда случится очередной писец».

Надеюсь на то, что больше не будет больно…

«Надеюсь…»