Текст книги "Палач (СИ)"

Автор книги: Виктория Крэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Люцифер шагнул к ним, посмотрел на малыша, потом на Люциана, затем перевел взгляд на меня.

Я была слишком слаба, чтобы двигаться, иначе бы умчалась прочь от ужаса. Меня прошиб пот, стало не хватать воздуха.

– Отец! Не трогай ее, прошу, – проговорил как бы через силу Люциан. – Эта девушка – мать ребенка, которого я держу. Мать твоего внука.

Сатана отвернулся от меня, и воздух снова начал поступать в мои легкие. Ариэль тихонечко сжала мою руку.

– Этот ребенок не должен был вообще родиться, – медленно протянул Князь Тьмы. – Но он рожден, и он будет жить. Прощайся с женщиной, сын, и следуй за мной.

Люцифер исчез. Ариэль отпустила мою руку, потом погладила меня по щеке, наклонилась, поцеловала в лоб и отошла в сторону.

– Спасибо за сына, моя Золотая Девочка! – очень тихо сказал Люциан. – Ты сделала меня счастливым. Ты даже не можешь себе представить, как я счастлив!

Палач передал ребенка матери. Я посмотрела на них. Сердце мое сжалось от предчувствия. И они вдруг исчезли.

– Лю? Лю?! – вскричала я. – Куда они? Что происходит?

Люциан присел ко мне на кровать, склонился ко мне, пальцами провел по моему лицу. Глаза его были зажмурены. Что он такое делал? Он гладил меня кончиками пальцев, словно… Так слепой изучает лицо человека. Так мой Принц… запоминал меня?

Его губы коснулись меня, сначала век, потом кончика носа, щек… Потом его губы прижались к моим губам, и он меня поцеловал. Нежным, полным любви поцелуем. Я раскрыла губы, впуская его язык, отвечая на его поцелуй.

– Я люблю тебя, мой Люциан, – прошептала я, глядя на него широко раскрытыми глазами.

Он улыбнулся, его рука погладила мои волосы.

– Мири, я должен идти. Отец ждет меня. Я не могу ослушаться.

– Только возвращайся поскорей, любимый, – проговорила я. – Мне так плохо, когда тебя долго нет… Но я все понимаю. Нельзя ослушаться самого Люцифера.

– Нельзя, моя маленькая Мири. Никак нельзя.

И Люциан снова меня поцеловал. Потом долго на меня смотрел. А затем встал и исчез, так же как исчезли его родители и наш сын.

И тут же в комнату ворвался Князь.

– Мири? – он огляделся. – Что тут произошло? Здесь был…?

– Отец Люциана, Люцифер, – сказала я.

– Боже! Ребенок?

– Они забрали моего сына, Князь! Они сказали, что я – человек, что я… что я не могу его воспитывать. Я… я… Князь? Мой сын – демон, Князь. Я родила ребенка-демона!!!

Голос мой задрожал, я заплакала. Князь бросился ко мне, встал на колени рядом с моей постелью. У меня началась истерика. Я кричала, я хрипела. Я звала Люциана. Я проклинала Сатану. Я взывала к Богу. Пока не сорвала голос. Князь пытался меня успокоить. Он обнимал меня, укачивал, но я вырывалась и царапалась, словно дикая кошка. Мое горло издавало только хрипы, и тогда Князь воспользовался своими силами, чтобы меня успокоить. Его взгляд захватил меня, зачаровал… И я провалилась в небытие.

Для меня настали тяжелые дни. Я сильно ослабела после родов, но за мной было кому ухаживать. Меня поили травами, кормили, переодевали, обмывали. Иногда у меня начиналось кровотечение, но знахари Князя знали свое дело, и я не истекла кровью. К тому же, я была бессмертна, во мне текла кровь вампира, и я поправлялась очень быстро. Если бы я оставалась смертной, то не выжила бы.

И вот однажды ночью ко мне в гости пожаловал сам Дьявол. В этот раз он меня не пугал, не лишал дыхания и сил. Напротив, он коснулся своей горячей рукой моего плеча, и я ощутила, как мои силы восстанавливаются, как раны внутри меня затягиваются, как ровно начинает биться сердце.

– Спасибо, Владыка, – поблагодарила я.

Люцифер долго меня разглядывал, затем подал мне руку. Я не посмела задавать вопросы. Я просто взяла его руку, и он помог мне подняться из постели, потом повел меня куда-то. И я поняла, что мы покинули замок. Покинули наш мир.

Там, куда меня привел Князь Тьмы, не было солнца. Не было ни луны, ни звезд. Там вообще ничего не было. Только серая мгла да ледяной пронизывающий ветер.

Мы шли вперед. Долго. Но я не уставала. Я не отпускала руку Люцифера. Я знала, что если отпущу, никогда не найду дорогу назад. Вообще никуда… И мои способности Ходящей-сквозь-миры мне не помогут.

Вскоре впереди показалось дерево. Высокое и сухое. Ветви уныло скрипели под порывами колючего ветра. У дерева стояла Ариэль. Она была вся в черном. У ее ног лежало что-то, укрытое серым покрывалом.

Мы с Сатаной остановились рядом с ними.

– Ты принесла в мир сына моего сына, женщина. Поэтому я оставляю тебе жизнь. Но ты лишила меня того, на кого я возлагал все надежды. Моего любимого сына. Посмотри, человек, что с ним стало. Если бы не ты, он бы сидел сейчас на своем троне. На месте, которое принадлежит ему по праву.

И Люцифер ногой откинул покрывало. Я опустила глаза вниз и закричала. Я кричала и кричала, и не могла остановиться. Я повалилась на колени и протянула руки к искалеченному, изломанному, покрытому коркой засохшей крови телу. Даже серебряные волосы были теперь покрыты ржавыми пятнами. От его прекрасного лица, лица, которое я так любила, ничего не осталось. Только кровавое месиво. Руки и ноги были изогнуты под странными углами. Были видны кости.

– Что с тобой сделали? – выла я, вцепившись в свои волосы, пытаясь их вырвать. – Кто это сделал? Ктооооо?

– Мой сын ослабил свои силы, пребывая в человеческом мире. Он не мог их восполнить, потому что хотел быть рядом с тобой. Он не мог покинуть тебя во время беременности. Иначе ты бы погибла. Он заплатил высокую цену за твою жизнь. Мы заплатили высокую цену.

– Почему? – Я посмотрела на Ариэль.

Та ничего не ответила. Она стояла и молчала. Ни один мускул не дрогнул на ее бледном лице, так похожем на лицо моего возлюбленного.

Люцифер накинул покрывало на тело. Щелкнул пальцами, и тело исчезло в черном пламени. Через мгновение от него не осталось даже горстки пепла. Я стояла на коленях в пыли, раскачивалась и скребла ногтями землю. А потом вдруг оказалась в своей комнате. В нашей с Люцианом комнате. В постели, в которой была счастлива пять лет. Пять коротких лет…

Князь приказал человеческой страже быть со мной днем, когда он был мертв для мира. Рядом со мной дежурило как минимум шестеро. Но часто и они не справлялись с тем зверенышем, в которого я превратилась. Я пыталась покончить с собой. Я резала себе вены. Я забывала, что так я не умру. Я бросалась вниз с башни. Я вонзала себе в сердце кинжал. Но я не умирала. Для этого мне нужно было отрубить голову или вырезать из груди сердце. Сама я не могла этого сделать. Но никто другой этого тоже сделать не мог.

Сердце… У меня больше не было сердца. Да, что-то стучало в моей груди. Но это что-то было мертво. Оно умерло в тот момент, когда я увидела искалеченное тело под сухим деревом.

Я молчала. Я ни с кем не говорила. Я сидела, уставившись в одну точку. Я не ела, ни пила. Я не спала. Я превратилась в обтянутый кожей скелет. Но я жила. Дышала.

Со мной пытались говорить. Князь взывал к моему разуму, но у меня не было разума. У меня больше ничего не было. Моя жизнь потеряла смысл. У меня не было воздуха, которым я могла дышать. Моим глазам не на что было смотреть. И я выколола себе глаза. Но они снова восстановились.

Князь сидел рядом со мной. Однажды я увидела, как он плачет. Что-то внутри меня всколыхнулось, когда я увидела его слезы. Но через мгновение я снова впала в свое обычное состояние…

Дни шли за днями, недели сменялись неделями, времена года сделали полный круг, а я лежала в постели Люциана и смотрела в потолок, снова и снова прокручивая перед глазами нашу с ним жизнь, минуту за минутой, с того первого дня, когда я, еще ребенком, впервые увидела своего Принца…

Меня все чаще оставляли одну. Наверное, Князь решил, что бесполезно вдыхать в меня жизнь, и раз уж я выбрала долгую агонию, то это мое право.

И вот как-то ночью, лежа все в той же позе, как и многие недели до этого – а тело мое было легким-легким, я его почти не чувствовала – я вдруг поняла, что уже не одна.

Я разлепила глаза и увидела Ариэль. Та глядела на меня со смесью ужаса и сочувствия.

– Девочка, – прошептала мать моего Принца. – Что с тобой произошло? Как давно ты в таком состоянии?

Я ничего не ответила, просто снова закрыла глаза. Мне было все равно. И тогда Ариэль запела что-то тихим мелодичным голосом. И я встала с постели. Я снова была сильной, снова ноги меня держали. Кем была Ариэль? Могущественной колдуньей? Мне было все равно. Для меня она была матерью моего Люциана, и все.

– Зачем? Зачем все это, Ариэль? – спросила я. – Меня все оставили, и это хорошо, я не желаю жить. Дай мне уйти.

– Не дам, Мирослава, – она покачала головой. – Когда-нибудь твой сын захочет с тобой познакомиться. И ты будешь к этому готова. Ради сына, Мирослава. Ради Люциана. Который тебя любил.

– Любил? – Я посмотрела на нее.

– Конечно, милая. Он тебя очень любил. Иначе, разве он был бы с тобой? Разве оставил бы Зофиру? Разве подарил бы тебе сына? А он очень рисковал, сделав тебе ребенка. Ты могла бы умереть от одного соития с ним, в его истинном обличье.

– Что? О чем ты, Ариэль?

Впервые за этот долгий страшный год я почувствовала хоть какой-то интерес.

– Кем ты считаешь Люциана, Мири? Демоном?

– Наверное, – я пожала плечами. – Какая мне разница. Он – Люциан. И я… – Я всхлипнула. – Я люблю… я… я… любила его, неважно, кто он такой.

– Я верю тебе, милая, иначе меня бы сейчас здесь не было… Люциан мог зачать с тобой ребенка только будучи в своем истинном обличье, в демоническом, если хочешь. Но ты выжила, а значит, он тебя берег.

– Я не помню. Такого.

– Конечно, не помнишь. Он стер тебе память. Но иначе ты бы не смогла забеременеть. Он любил тебя. И… ты должна знать. У тебя больше никогда не будет детей. Ребенок демона не дает шанса на жизнь другим. Так положено. И… если бы ты была смертной, ты бы не пережила беременность. Но все равно это было тяжело для тебя, и поэтому Люциан позвал меня. Сама бы ты не родила. И ты должна жить ради этого. Ради Люциана. Ради того, чем он пожертвовал ради тебя и ребенка. Понимаешь меня?

Я понимала. Разумом. Но сердце мое отказывалось это принимать.

Ариэль вдруг шагнула ко мне, обняла меня. Прижала к себе.

– Поплачь, – произнесла она шепотом. – Поплачь, милая.

И я заплакала. А мать моего погибшего любимого укачивала меня, словно была и моей матерью.

Она приходила ко мне часто, почти каждую ночь. Она рассказывала мне о Люциане. О том, кто он такой. О том, каким он был. О том, что он любил мир смертных, что ему больше по душе были человеческие реальности. Поэтому он редко бывал дома. Люциферу это не нравилось, ведь Люциан был его любимым сыном. Но мой Палач всегда был непокорным, и он ушел. И скитался по мирам. И однажды нашел этот мир. Мир, где встретил меня. Я спросила Ариэль про Договор между Князем и Люцифером. Мать моего Принца усмехнулась.

– Отец хотел наказать Люциана, заставил его подчиниться низшему. То есть Князю. Князь знал далеко не все о Люциане. О том, кто служил ему, но… его знаний хватало, чтобы не переступать грань в общении с моим сыном. И в конце концов, они подружились. Не знаю, как такое могло быть, но Люциану здесь нравилось. И здесь он встретился с тобой… Я сделала для тебя амулет, Мирослава. Он прост. Никто не захочет его у тебя отобрать – это не драгоценность.

Ариэль протянул мне небольшой черный медальон. Я взяла его. Она показала мне, куда нужно нажать, чтобы раскрыть его. И я раскрыла. И у меня над ладонью в сиянии искр проявился образ моего Принца.

Я смотрела на такое родное лицо, живое лицо, а слезы катились у меня из глаз.

– Это его трон, Мирослава, трон в его родном мире. Мой сын тут таков, каким иногда его видели и у нас. Таким его видела ты. Медальон поддержит тебя в минуту отчаяния, Мири. Носи его всегда.

– Да, – прошептала я. – Я его никогда не сниму.

И я надела на шею цепочку и прижала медальон к сердцу.

На следующий день я покинула свою добровольную тюрьму. Я вышла вниз, к людям. На меня смотрели как на привидение. Я была бледна, вся в черном. Я была тенью себя прежней, но я вышла к людям. Я вышла к Князю. Тот поднялся мне навстречу. Протянул мне руку, и я ее приняла.

– С возвращением, Мирослава, – проговорил он едва слышно, и глаза его подозрительно заблестели.

Я слабо улыбнулась и села рядом с ним за стол.

Я медленно возвращалась к жизни. Ради ребенка, которого я никогда не увижу. Ради Палача, который никогда больше никого не накажет. Жизнь продолжалась, и я продолжала жить.

А однажды я пришла к Князю и легла с ним в постель. Мое тело реагировало на его ласки. Но я не издала ни стона. Ни звука. Мне был нужен кто-то рядом. Поддержка, мужское плечо. Князь все понимал. Перед его людьми я все еще оставалась его супругой, Княгиней. Никто не забыл, что я ушла от Князя к его Палачу, но никто меня не смел осуждать. Потому что сам Князь меня не осуждал. Он был мне другом и отцом. Если бы не он, я бы, наверное, погибла. Поэтому я платила ему тем, чем только могла, своим телом, своей заботой, своим вниманием. Я не могла его любить, но я была к нему привязана. Он никогда ни слова мне не сказал, что ему этого мало. Он был лучшим на свете, моим рыцарем…

Как-то он предложил замуровать вход в покои Палача, и я согласилась. Я никогда больше не поднималась на третий этаж замка. Я никогда не смотрела в зеркало на свою спину. И Князь, лаская меня, никогда не касался моей спины. Я ему была за это благодарна…

Мы ездили на охоту, мы навещали соседей. Мы жили… Но в сердце моем таилась тоска. Меня звало что-то… Другие миры? Моя сущность взывала ко мне. Мне было нужно что-то еще.

И как-то Князь сказал мне:

– Я не могу удержать тебя, Мири. Ты хочешь уйти. Я это знаю… Совсем уйти.

– Да, Князь. Я не могу больше оставаться здесь. Не могу.

– Понимаю. Но пообещай мне. Если я тебе буду нужен, если ты захочешь вернуться, этот замок – твой. Ты всегда сможешь сюда вернуться.

– Спасибо, – кивнула я и обняла своего опекуна.

А потом мы любили друг друга в последний раз. И я попрощалась с Князем. Попрощалась с замком. Я никогда сюда не вернусь. Я дала слово Ходящей-сквозь-миры и запечатала для себя этот туннель. Я попрощалась с эти миром и ушла…

Я скиталась по мирам. Веками. Реальности сменяли друг друга. Лица сменяли друг друга. Я не была одна. Рядом были мужчины. Но многих пугала тоска в моем взгляде и… шрамы на моем теле. А ночами я просыпалась от кошмаров, и никто не мог мне помочь.

Часто на своем пути я встречала то, что называлось Аркой. Но я держалась от нее подальше. Арка у меня была связана с Люцианом, и было слишком болезненно думать об этой связи. Да и не тянула меня в эти ходы. Чуждые, странные, безликие. Неживые. Они меня пугали.

В более развитых мирах у Арки была репутация. Жуткая. Ее хранили беспощадные люди, которые безжалостно уничтожали тех, кто приближался к Порталу слишком близко. Но мне было все равно. Я отдалилась от этого. Не хотела ничего знать. У меня были свои пути и свои порталы. Я была сама по себе, и никто не ведал, кто я такая. И я никогда не встречала таких, как я…

Однажды я пришла в мир, где встретила парня с самыми синими глазами, которые когда-либо видела. И с медными кудрями. Его веснушки меня покорили. Его улыбка растопила мое мертвое сердце. Парня звали Джеком. Мы встречались пару месяцев. А потом он вдруг позвал меня замуж. И я согласилась.

Я выглядела на двадцать. А ему тогда было двадцать пять. Мы прожили вместе почти два десятка лет. И я была счастлива с ним. Впервые за почти тысячу лет скитаний.

А теперь он лежал в могиле. А я вновь встретила свою великую любовь.

Глава 15

Я зажмурилась от яркого света. Люциан уже поднялся и сейчас сидел ко мне спиной и потягивался, как сытый довольный кот. Мои глаза слипались. Я устала и хотела спать.

Люциан повернулся ко мне. Глаза его светились насмешкой.

– Теперь ты решила поспать?

– Угу, – я свернулась в клубочек. – Уходишь по делам?

– Да. Дел много. Спи.

Он погладил меня по щеке. Потом взлохматил мне волосы, а я недовольно заворчала.

– Люциан, – окликнула его я, когда он был уже у двери.

– Да?

– Я бы хотела увидеть могилу Джека. – Лицо моего Палача было лишено всяких эмоций, я медленно вдохнула. – Мне нужно попрощаться.

– Хорошо, – кивнул Люциан и скрылся за дверью.

Под вечер четверо сотрудников Арки проводили меня на небольшое кладбище. Мне указали на могилу с простой табличкой, на которой было написано только имя: «Джек Александр Меллон», ни даты рождения, ни даты смерти.

Я опустилась на колени у могилы. Погладила ладонью простой серый гладкий камень. Мне не разрешили положить цветы. «Не положено», – сказал старший в группе сопровождения, и я не стала спорить.

– Прощай, Джек, – прошептала я. – Прощай. Спасибо тебе за все. И прости меня. Прости.

Я украдкой вытерла слезы. Как же часто и много я плачу в последнее время! Так много я не плакала с тех самых пор, как Люцифер предъявил мне тело своего сына…

Я поднялась на ноги, отряхнула колени. Потом повернулась к своим конвоирам. Но их не было. Чуть поодаль стоял Люциан. Я медленно подошла к нему и взяла его под руку.

– Попрощалась? – спросил он.

– Да, спасибо за предоставленную возможность. Это очень важно для меня.

Он кивнул, и мы пошли по кладбищу, мимо одинаковых могил с одинаковыми безликими табличками. Арка жестока, как и ее создатель. И горе тому, кто выступит против…

Я открыла дверцу шкафа и вытащила сумку. Вчера Люциан сообщил мне, что мой дом вскоре будет выставлен на продажу, поэтому он попросил своих людей туда съездить и забрать мои вещи. Конечно, я ему была благодарна за то, что он об этом подумал, но, честно говоря, мне эти вещи совсем не были нужны. Я уже перевернула очередную страницу своей жизни и не собиралась ее перечитывать. По крайней мере, не сейчас. Но вот передо мной сумка с вещами. В доме моей одежды, разумеется, было больше, и мне стало любопытно, по какому принципу (и кто) ее отбирал.

Расстегнув молнию, я заглянула внутрь. Интересно. Нижнее белье. Тонкое, красивое – то, что я любила. Почти все новое. Понятно. Они собрали все, что находилось в упаковках. Я отложила в сторону пачку чулок, лифчики, трусики, пояса и прочую радость и засунула руку глубже. Ох, вот они, мои любимые потрепанные джинсы! И как они догадались? Наверное, это Люциан им подсказал, ведь он месяц назад вдоволь покопался в моей голове. Приятно, что его знания можно использовать и в таком направлении. Не то чтобы эти джинсы были мне так нужны или я не могла получить взамен новые (Люциан сказал, что если мне что-то будет нужно, любой торговый центр к моим услугам; как предусмотрительно с его стороны!), просто мне нравились эти штанишки и нравилось, как они обтягивали мою фигуру.

Я отложила джинсы в сторону и полезла дальше изучать содержимое сумки. На самом дне лежал пакет. О боже! Я совсем забыла! Я вытащила аккуратно сложенную юбку.

Я купила ее совсем недавно! Но теперь мне казалось, что это случилось века назад. Юбочка – плиссированная, коротенькая, в крупную клетку. Подростковая мода. Джек выразил недовольство, когда я предстала перед ним в ней. Но она мне жутко понравилась. И выглядела я в ней… Ну, лет на семнадцать точно. Наверное, поэтому Джек так ее и невзлюбил.

Я скинула халат и надела юбку. Отлично. Где-то в шкафу должны были быть мои высокие ботинки солдатского типа, и наверняка в сумке найдется пара футболок.

Через пять минут я критически разглядывала себя в зеркале. Ну точно, студентка. Я хихикнула, а потом собрала волосы в два смешных хвостика. И никакой косметики. Мне вообще было лень краситься. Да вообще почти все лень. Последнюю неделю я провела в абсолютной неге и ничего не делала. Ну кроме того, что читала, спала, бродила по интернету (Люциан мне разрешил, посчитав, что это безвредно для его ненаглядной Арки) да ублажала моего вновь обретенного Палача. Не жизнь, а малина. Не считая того, что я была заперта здесь. И не выбиралась дальше уже изрядно опостылевшего мне садика.

Я вздохнула и пошла искать своего тюремщика.

Люциана я обнаружила в гостиной. Он сидел в своем огромном кресле, все еще в халате, потягивал кофе и что-то строчил в своем ноутбуке. В пепельнице дымила сигарета. Я подошла ближе, цапнула сигарету и с наслаждением затянулась. Господи, так и курить бросишь. Какой же иногда кайф можно словить от обыкновенной вредной привычки!

Перед моим лицом появилась смуглая рука, и сигарета тут же отправилась в пепельницу, где и закончила свою короткую жизнь, безжалостно затушенная.

– Ну! – издала обиженный стон я. – Это моя первая сигарета за месяц.

– Во что это ты вырядилась? – приподнял брови Люциан.

– Тебе не нравится? – я крутанулась перед ним, сверкнув резинками от пояса.

Люциан притянул меня к себе. Его рука нырнула мне под юбку и быстро обнаружила, что там ничегошеньки нет.

– Хороший прикид, – хмыкнул он. – Я сразу вспомнил, что твоя смертная жизнь закончилась в шестнадцать лет. Это наводит на мысль, что следующая тысяча не добавила тебе умишка.

– Пошел в сад! – фыркнула я.

– А что это за прическа? – Он дернул меня за хвостик, и я поморщилась.

– Нормальная прическа. Удобная и подходит к этому… Ха! Я верю теперь, что ты тоже прекрасно вписался в эту реальность.

– Я вписываюсь в любую реальность, моя дорогая. Не сомневайся.

Ага. Будто мне такое могло прийти в голову. Но додумать эту мысль я не успела, потому что Люциан потянул меня к себе на колени, и я получила ответ на свой вопрос – мой «прикид» ему пришелся по душе. Ну, или по телу. Что было гораздо точнее, потому что это тело было уже готово к атаке. А я-то мечтала о мирной чашечке кофе, когда шла сюда.

Я охнула, когда Люциан опустил меня на свой член. Удивительно, но мы ни разу не занимались любовью в такой позе – чтобы я была сверху. Это было странно, непривычно. И несмотря на то, что для меня такое, естественно, было не впервой, но Люциан… Это же был Люциан, ощущался как-то по-особенному, по-новому. Очень… сильно. И я быстро поняла, почему. Он трансформировался во мне, заполняя меня – тик-в-тик. Не оставляя ни одной свободной от своего присутствия клеточки. Я была сверху, но он мной обладал. Он даже двигаться мне самой не давал. Его руки стальной хваткой придерживали меня за талию, и он приподнимал меня и медленно опускал, задавая ритм.

Мое дыхание быстро сбилось. Я зажмурилась.

– Откинься на меня, – шепнул мне Люциан.

И я отклонилась назад, облокотилась об него, а он прижался губами к моей шее, к месту, где билась жилка, и чуть прикусил – просто чтобы придержать меня в такой позиции. Потом он потянул меня вниз, до упора. И замер. Господи, и он начал двигаться во мне, не шевелясь сам. И это было потрясающе… Глубоко, сильно. Возбуждающе.

Я сидела на нем одетая. И прижималась к его горячему телу. Халат его распахнулся, и я чувствовала спиной, как бьется его сердце.

– Люциан? Я принес тебе это досье. Ты не ответил на мой Е-мэйл…

В гостиную вошел Гаррет. Оглядев нас, он тут же расплылся в гадской улыбочке. Я дернулась. Но Люциан держал меня крепко.

– Сиди спокойно, – сказал он мне.

Я покраснела. Вот черт! И принесло же этого Гаррета в такой момент, когда я так расслабилась и вот-вот уже достигла того состояния, когда голова моя почти сделалась затуманенной, а тело легким.

Гаррет протянул Люциану папку.

– Клади на стол, – небрежно бросил ему Палач, все так же продолжая двигаться внутри меня.

Я прикусила губу, сдерживая рвущийся наружу стон.

Гаррет кинул на стол папку, потом встал прямо перед нами, секунду разглядывал, потом наклонился и шумно втянул воздух рядом с моей шеей.

– Вкусно пахнешь, красавица, – медленно протянул он.

А затем вдруг сунул руку мне спереди под юбку и пощекотал мои влажные кудряшки.

– Убирайся! – рявкнула я, подпрыгнув, и тут же с силой опустилась обратно.

Люциан позади меня довольно застонал.

– А я мог бы присоединиться к вам. Третьим. А, братец? Мы же так часто делили с тобой женщин? Мири? Тебе понравится. Ох, как тебе понравится, когда мы вдвоем станем тебя вспахивать. Ты будешь кричать, ты будешь визжать от наслаждения. М-м? Не хочешь?

– Вали отсюда! – прошипела я.

– Почему? Тебе не хочется? Совсем-совсем не хочется?

Гаррет с искренним интересом вглядывался в мое в лицо. Я отвернулась. Мне очень не нравился его взгляд. Нет, не пошло-похотливый. А обещающий. Сулящий наслаждение. Адское наслаждение. Брат моего Палача был красив строгой мрачной красотой. Соблазнительный, холодный. Суровый. Жестокий. Как и вся его семейка. И такой же опасный. Я ничуть не сомневалась, что все будет именно так, как он расписывал. Бесконечное наслаждение. Нескончаемое, которое можно пережить – и после этого спокойно умереть. Но я не гонялась за наслаждениями. Мне нужна была любовь. Пусть не романтически-сентиментальная, пусть с оттенком боли, но любовь. И такая любовь у меня уже была. И мне не нужно было ничего, кроме нее.

– Нет, не хочется.

– Не понимаю, – пожал плечами Гаррет.

– И не поймешь. Мне нужен только один человек.

– Человек? – расхохотался он.

– Слушай, – вспылила я. – Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, Гаррет. А теперь убирайся. Ты мне не нужен. Поговорите позже. Позвони через часик.

– Выгоняешь? – он все еще смеялся. – Ты меня выгоняешь?

– Да, – я подняла на него глаза и твердо на него взглянула.

– Ну хорошо. Я ухожу. Но ты многое потеряла.

Он развернулся и ушел, насвистывая какую-то популярную мелодию. И тут я сообразила, что Люциан все это время молчал и не шевелился.

Я осторожно повернулась. Хрустальные глаза Палача смотрели мне прямо в душу. И что-то такое страшное было в его глазах, что у меня внутри умерли все эмоции. Я даже дышать перестала.

Он медленно выскользнул из меня, подтолкнул, и я слезла с его колен. А потом он резко меня развернул. Я схватилась руками за спинку кресла. И Люциан, задрав мне юбку, одним сильным ударом, глубоко вошел в меня. Ударил со всей силы. Я вскрикнула. Его ладонь легла на мой затылок, заставляя низко опустить голову, другая его рука скользнула спереди, остановилась между моих разведенных ног и сжалась. Он двигался очень быстро. Я не представляла, что такое было возможно. Это было даже больно. Немного. Но боль уходила, ее заменило почти непереносимое наслаждение, и я снова закричала. И кричала, и кричала. Я была на грани, но не могла завершить то, чего мне так хотелось. Оргазма не было. Каким-то образом Люциан контролировал мою разрядку. И это пугало. И это возбуждало еще сильнее, заставляя меня буквально сходить с ума. И я начала его умолять дать мне оргазм. Но он молчал. И продолжал мощнейшие удары. А я все умоляла и умоляла, пока слезы сами не полились у меня из глаз. И тогда вдруг меня накрыло волной. Нет, не волной. Это было цунами. Я чувствовала, как он вздрагивает во мне, и я вздрагивала ему в такт. Еще и еще, до бесконечности.

Когда Люциан, наконец, покинул мое тело, мои колени дрожали, и я сползла на пол. К ногам Палача. Опять. Моя голова упала на сиденье кресла. Струйки пота текли у меня по вискам, по спине, между грудей. Семя Люциана стекало по моим бедрам. Я с трудом дышала, раскрыв рот, словно выброшенная на берег стихией рыба.

Какой-то частичкой сознания я услышала мягкие шаги по ковру. Люциан ушел. Но вскоре вернулся, уже одетый, волосы его были влажные после душа. А я все еще лежала на полу у кресла. Господи, что это было?

Люциан поднял меня и усадил в кресло. Несколько секунд меня разглядывал, а потом улыбнулся и сунул мне в руки чашку с дымящимся кофе. Руки мои все еще дрожали, поэтому кофе он у меня отобрал и поставил на стол.

– Твою мать! – пробормотала я. – Что ты со мной сотворил? Меня до сих пор колотит.

Зазвонил мобильный Люциана, и он ответил на звонок. Разумеется, мой вопрос был риторическим. Что-то заставило его показать мне. Что? Какую власть он надо мной имеет? Ну, я и без того в его власти. Что он может со мной сделать? А то я не знаю сама. Из-за слов Гаррета? Так на кой мне этот Гаррет сдался? Ладно. Очередная загадка. Оставлю-ка я ее на потом.

Мои руки, кажется, перестали дрожать, и я смогла выпить свой кофе. Мне тут же полегчало. Еще бы сигаретку – и было бы совсем прекрасно. Но сигарет в ближайшей видимости не наблюдалось, и я не стала просить Люциана.

Тот, кстати, закончил свой разговор и кажется, куда-то собрался.

– Я хочу в город, – сказала я ему.

– Нет, – отрезал он и пошел из гостиной.

– Погоди, – окликнула я его, и он остановился.

Я слезла с кресла и, все еще немного пошатываясь, подошла к нему.

– Ну я не могу больше тут торчать. Осточертело!

– Мири, ты в заключении, – он окинул меня бесстрастным взглядом. – О каком городе может идти речь? Если тебе что-то нужно, скажи. Или напиши список, тебе все доставят.

– Да не хочу я ничего. Мне нужно погулять. Побродить по улицам, может, заглянуть в пару магазинов – просто поглазеть. Да людей увидеть, живых. В кино сходить. Не знаю. Посидеть в баре. Выбраться отсюда! Хоть ненадолго.

Он молча на меня смотрел, терпеливо выжидая, когда я закончу. Как только я закрыла рот, он повернулся и пошел прочь.

– Твою мать! Я хочу отсюда выйти!!!

– Ты в тюрьме, Мирослава. Пожизненное заключение. Тебе отсюда не выйти. Никогда.

И он ушел. А я осталась одна посреди комнаты. Вот херня!

Я заметалась по гостиной, заламывая руки. Потом вдруг остановилась. Подумала. А чего я хотела? Если я снова с ним сплю, если ему (кажется) нравится спать со мной, это совсем не значит, что мой статус как-то изменился. Ну, кроме того, что моя больничная палата сменилась роскошными апартаментами и компанией главного тюремщика. Но не просто тюремщика, а человека, которого я обожала. И все же я не была свободна. Я была наказана. За это чертово нападение на Арку. И вообще я была уже мертва. А я? Я недовольна? Да, я недовольна, черт побери! Я хочу воздуха, солнца, ветра и свободы. И возможности приходить и уходить, когда мне вздумается. Можно подумать, я бы не возвратилась к нему. К Люциану? Да я к нему побежала бы вприпрыжку! А еще я хотела возвращения всех своих способностей. Потому что Люциан так их и не разблокировал. А без них мне чего-то не хватало. Я потеряла свою цельность, и это меня изматывало. И бесило.

Я бессильно топнула ногой. Потом тыльной стороной ладони утерла лоб. Надо сходить в душ, поменять футболку и выкинуть порвавшиеся из-за нашего бешеного секса чулки.