Текст книги "Алая роза Анжу"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
Тут ей в голову пришла идея. Рене всегда высказывал свою преданность королю Карлу. В дни осады Орлеана Рене поспешил на помощь городу со своим войском, правда, совсем небольшим, но это было все, что ему удалось собрать. Карл был очень благодарен Рене за этот поступок. Рене участвовал в коронации. Возможно, сейчас, когда страна вздохнула чуть свободнее, Карл сделает что-нибудь для своего преданного вассала и его семьи.
Нужно ехать к королю.
Она вызвала к себе Теофанию и сказала, что намерена предпринять путешествие в город Вьен в провинции Дофинэ, где в это время располагался двор.
– Мне понадобится время, чтобы собрать детей в дорогу, – засуетилась Теофания.
– Ни вы, ни мальчики не поедете, Теофания… Только девочки.
Пораженная нянька уставилась на свою госпожу.
– Вы собираетесь путешествовать с такими крошками? – вскричала она. – Но ведь госпоже Маргарите всего два годика!
– Мне прекрасно известно, сколько ей, Теофания, но и ее и Иоланду я беру с собой. Я желаю, чтобы ты приглядела за мальчиками в мое отсутствие.
– Конечно, мои мальчики будут за мной как за каменной стеной, но, мадам, не кажется ли вам… ведь путешествие с двумя девочками, совсем еще малютками… задача не из легких…
– Таково мое решение, и хватит об этом, – холодно оборвала ее Изабелла. Она не желала, в отличие от Рене, терпеть фамильярное поведение Теофании. Старуха ведь не была ее нянькой. Да и пора бы уже ей напомнить, что Рене тоже давно вышел из-под ее опеки. Но Теофания обожала детей и была беззаветно предана своим господам. Мать Рене всегда говорила, что Теофания – лучшая на свете нянька, таких слуг следовало беречь.
– И вот еще что, – продолжала Изабелла. – Мне нужен кто-нибудь для ухода за Маргаритой и Иоландой, я решила взять с собой Агнессу.
– Агнесса хорошая девушка, мадам. Вы в ней не разочаруетесь. Ох, бедные малютки, как подумаю, какая им предстоит дорога…
– Перестаньте причитать. Найдите Агнессу и пришлите ко мне. Я дам ей распоряжения относительно отъезда.
Изабелла вернулась в спальню. Правильно ли она поступает? Но ведь нужно же что-то делать. Она возлагала большие надежды на мягкосердечие короля и на то, что, возможно, его тронет вид несчастных малюток – Иоланды и Маргариты. Они просто очаровательны.
Вошла Агнесса. Какое милое создание, подумала Изабелла. И незаменимая помощница в детской, по словам Теофании.
– Агнесса, мы отправляемся в дорогу. Теофания уже сказала вам?
– Она что-то такое говорила. Я не совсем поняла.
Изабелла решила объяснить все откровенно этой спокойной, рассудительной девушке.
– Вы знаете об ужасном несчастье, случившемся с господином Рене, – начала госпожа Изабелла. – Он в плену у герцога Бургундского. Я намерена просить у короля заступничества.
– О, мадам. Надеюсь, он поможет вам.
– Я все ему расскажу и постараюсь убедить в своей правоте. И еще… хотя это, конечно, маловероятно… но, может быть, вид двух моих девочек, оставшихся без отца, тронет его сердце и подвигнет к действиям. Мне остается надеяться только на это, Агнесса. Мы в отчаянном положении. Итак, я хочу, чтобы вы поехали со мной и помогали присматривать за детьми.
– Я сделаю это с превеликим удовольствием, мадам.
– Хорошо, Агнесса. Вы должны начать приготовления к отъезду.
Агнесса слушала, но мысли ее витали далеко-далеко. Значит, она едет ко двору. Возможно, даже увидит короля и королеву. Девушка много думала о Карле, о его коронации, о том, какую преданность королю проявила Дева. Агнессе не верилось, что король и в самом деле настолько непривлекателен и безнадежен, каким его считают все вокруг.
И вот наконец она сама сможет во всем разобраться.
– Хватит мечтать, – резко прервала ее размышления госпожа Изабелла. – Полагаю, как и многие девицы, вы рветесь попасть ко двору. Однако должна предупредить, что, поскольку цель нашего визита крайне печальна, двор вряд ли покажется вам хоть немного похожим на то, что вам видится в ваших мечтах.
Агнесса задумчиво посмотрела на госпожу.
– Я немедленно займусь подготовкой к отъезду, – ответила она.
* * *
Итак, они отправились в путь.
Путешествие оказалось крайне утомительным, но дети под заботливым присмотром Агнессы почти не жаловались, целиком поглощенные новизной впечатлений.
Они прибыли ко двору, и Изабелле не составило большого труда добиться аудиенции у короля. Карл пребывал в угнетенном настроении. Наконец он провозглашен законным монархом, коронация в Реймсе была истинным чудом, но с тех пор мало что изменилось.
Он так устал от всего этого. Нередко король мечтал о том, чтобы стать обыкновенным дворянином, поселиться в собственном поместье и не думать о тех проблемах, которые докучали ему сейчас.
Мысли о Жанне д'Арк не давали ему покоя, и, как он ни старался выбросить из головы этот странный эпизод, все было бесполезно. Люксембург, человек Бургундца, схватил ее и продал англичанам. Англичане сожгли Деву на костре, как ведьму. Возможно, теперь их мучают угрызения совести, но они не шли ни в какое сравнение с его страданиями – ведь Карл и пальцем не пошевелил, чтобы спасти Жанну. Он должен был сражаться, а он… бежал. Предав Деву, Карл старался убедить себя в том, что она и в самом деле была немного ведьмой.
Он ненавидел войну. Кровопролитие отвратительно. Хотя нельзя не признать, что кое-кому война приносит выгоду. Он подумал о Гарри Английском, одержавшем великую победу в сражении при Азенкуре. Но где сейчас Гарри Английский? И если война принесла несчастья и разрушения Франции, то много ли приобрели англичане? Ведь они все еще продолжают сражаться за французскую корону и стонут под бременем налогов, увеличенных из-за войны. А сколько вдов в Англии оплакивают своих мужей, сколько детей горюют оттого, что их отцы, ушедшие на войну с Францией, уже никогда не вернутся назад?
Чего бы я только ни отдал за мир, думал Карл.
А сейчас перед ним стоит Изабелла Анжуйская и умоляет о помощи. Королю было очень жаль Рене. Рене ему нравился. К тому же Карл очень любил его мать, которая приходилась ему тещей. Карл считал ее самой просвещенной и умной женщиной из всех, кого когда-либо знал. Находясь в ее обществе, он испытывал истинное наслаждение, а к ее советам всегда относился с куда большим уважением, чем к советам многих своих министров. Да, королю очень хотелось помочь госпоже Изабелле. Но каким образом? Начать войну с Бургундцем? Как же он ненавидел герцога! Бургундец был проклятьем всей его жизни!
Малютки поистине миленькие. Госпожа Изабелла – красивая женщина и умоляет столь красноречиво, но – как Карл уже объявил своей теще мадам Иоланде – он сейчас ничего не может предпринять против герцога Бургундского. Герцог намного богаче короля, да и вообще при всем желании Карл не имеет права расходовать силы и средства на войну из-за чужого наследства.
Король искренне сочувствовал Изабелле, очень желал бы ей помочь. Но теща поняла его. Должна понять и Изабелла.
До чего же утомительная обязанность быть королем, когда страна находится в таком тяжелейшем положении!
Карл любил гулять один в саду вокруг замка. Однажды он сидел под деревом и предавался всегдашней меланхолии, когда на глаза ему попалась незнакомая девушка. Она шла по дорожке, потом остановилась, залюбовавшись цветами. Карл долго разглядывал ее, прежде чем она его заметила. Она была совсем непохожа на других девушек. Очевидно, живет при дворе, предположил Карл, но он никогда прежде не видел ее. Иначе бы запомнил, ибо в девушке было нечто особенное.
Он окликнул ее:
– Добрый день, сударыня. Я вижу, вы любите сады, так же как и я?
Она помолчала, улыбаясь, потом откликнулась:
– Они прекрасны, сударь.
Тут Карл сообразил, что она, очевидно, не знает, кто перед ней, так как не выказывает никакого трепета оттого, что сам король оказывает ей честь и разговаривает с ней.
– Не желаете ли присесть и побеседовать? – предложил он.
Девушка подошла и села рядом. Совершенство ее черт поразило его. Он всегда восхищался красотой, восхищался женщинами. Карл видел по ее платью, что она не принадлежит к высшему свету. В противном случае он наверняка бы знал ее. Но девушка не была и служанкой. На своем веку Карл имел немало приключений с самыми разными женщинами. Он всегда потворствовал своим слабостям. Чувство приниженности, внушенное ему в детстве его матерью, постоянно толкало Карла к тем, кто ниже его. С ними он чувствовал себя важным и сильным. Это мучило его, подчас он сожалел, что знает себя столь хорошо. Но сейчас все происходило иначе. Карл восхищался красотой девушки, но не испытывал желания немедленно соблазнить ее и назавтра забыть об очередном приключении.
– Я не видел вас здесь раньше, – сказал он.
– Это неудивительно, я только недавно приехала ко двору, – ответила она.
– И что вы о нем думаете?
– Это печальный двор. Страх перед англичанами все еще витает над ним.
– Да, – вздохнул он. – Но разве не наступило улучшение? За последние два года многое переменилось.
– Перемены происходят слишком медленно, – заметила Агнесса.
– Вы думаете, нужно быстрее?
– Ну, конечно, сударь.
– И прежде всего сам король должен измениться, как вы считаете?
– О да, это необходимо. Ему следует избавиться от министров, которые мешают ему, и начать действовать самостоятельно.
– Вы сами сказали, что не живете при дворе, что только недавно приехали, – и указываете королю, как ему следует поступать.
– Я не собираюсь никому ничего указывать. Но я считаю, что королю необходимо укрепить свою власть. Он должен взять управление страной в собственные руки, стать истинным и полновластным монархом.
– Разве он не является таковым сейчас?
– Как вы верно заметили, я – простая девушка из провинции. Но я слушаю, я думаю, и я знаю, что происходит вокруг. У нас был короткий момент славы, когда явилась Дева, отогнала захватчиков от осажденного Орлеана и короновала в Реймсе дофина… Но потом…
– Да, мадам, и что же потом?
– Все остановилось.
– То есть вы хотите сказать, больше чудес не произошло? Дева утратила свою божественную силу, и тогда англичане сожгли ее на костре, как ведьму.
– Нельзя было позволять им сделать это.
– Тут вы совершенно правы. И вы думаете, именно поэтому Господь больше не поддерживает Францию?
– Англичанам Он тоже не помогает.
– Да, Господь захлопнул Небесные врата и оставил нас одних с нашими проблемами…
– Мне кажется…
– Да, мадам, что вам кажется?
– Я думаю, Господь поможет Франции, если она сама себе поможет.
Девушка встала.
– Вы уже уходите?
– Да, я должна вернуться к своим обязанностям.
– Каковы же ваши обязанности?
– Я ухаживаю за детьми герцогини Лотарингской, Иоландой и Маргаритой.
– Так вы из свиты герцогини. Вы придете завтра в сад?
Она внимательно посмотрела на него.
– Приду, если вы этого хотите.
– Вы окажете мне большую честь.
Тут Агнесса рассмеялась.
– Нет, это вы оказали мне огромную честь. Я знаю, кто вы, сир.
Карл поразился. Она вела себя так, словно говорила не с королем, а с простым смертным. Оказывается, все это время она знала, кто перед ней!
Агнессу ничуть не смущала собственная дерзость.
– Я давно вас знаю, – сказала она. – Я часто думала о вас… в трудные дни. Я страстно мечтала оказаться в Реймсе в день вашей коронации.
– Вы странная девушка, – молвил король. – Как вас зовут?
– Агнесса Сорель.
– Агнесса Сорель, – повторил Карл. – Мне понравилась наша беседа. До скорой встречи.
* * *
Они действительно скоро встретились. Король находил Агнессу крайне привлекательной. Во-первых, она была необычайно хорошенькой, во-вторых, держалась с большим достоинством, что сильно отличало ее от легкомысленных придворных красавиц. И еще Карла восхищало, что она искренне беспокоится о судьбе государства. При всем при том в ней не было заметно и тени кокетства. Должно быть, она считала его безобразным – без сомнения, совершенно справедливо – и старым, ведь он выглядит намного старше своих лет, а сама она такая юная. Король поражался, как много ей известно о событиях, происходящих в стране.
К концу второго свидания он был очарован еще больше, чем в первый раз. Ее манера говорить совершенно откровенно, ее полное безразличие к королевскому сану изумляли его. Карл не мог оторвать глаз от девушки. Ему казалось, что она стала еще прекраснее. Но главное – в ее обществе он испытывал поразительное умиротворение, не знакомое ему до сих пор.
Он рассказал обо всем женщине, которую ценил и уважал больше, чем кого-либо другого, своей теще Иоланде Анжуйской. Она часто гостила при дворе и являлась ближайшим другом Карла с тех самых пор, когда он увидел ее впервые. С Иоландой его связывали, пожалуй, даже более близкие отношения, чем с женой. Король был доволен своей женитьбой на Марии хотя бы уже потому, что этот брак дал ему Иоланду.
– Вы знаете девушку из свиты вашей невестки? Она ухаживает за детьми.
– А, вы говорите об Агнессе. Премилое создание, не правда ли?
Карл обрадовался, что теще Агнесса тоже нравится.
– Да, очаровательное, – подтвердил он.
– Вы с ней уже познакомились… Насколько близко?
– Познакомились. Но это не то, что вы думаете. Она не из тех девушек, с кем можно поразвлечься, а назавтра забыть.
– Совершенно с вами согласна.
– Она говорит поразительные вещи для девушки ее круга и образа жизни.
– Агнесса обладает острым умом и к тому же необычайно красива.
– Я тоже так думаю.
– У вас есть… какие-то планы… относительно этой девушки?
Король молчал.
– Я вдруг обнаружил, что постоянно о ней думаю, но не так… как обычно думаю о женщинах.
– Понимаю, – задумчиво отозвалась Иоланда.
Она размышляла о том, что зятю полезно было бы иметь фаворитку с такой хорошей репутацией. Если Карл хочет завоевать уважение своего народа, ему следует перемениться. Он должен стать более уверенным в себе, действовать решительно. Ему следует избавиться от своих министров, преследующих одну-единственную цель – собственное обогащение. Он обожает женщин и во всем их слушается. Иоланда считала это его достоинством. Если в окружении короля окажутся люди мудрые, способные пробудить Карла от его всегдашнего безразличия, внушить ему, что у него есть задатки великого монарха, тогда, глядишь, он и в самом деле таковым станет.
Она взглянула на зятя:
– Думаю, эта девушка – настоящее приобретение для нашего двора. Агнесса мила и грациозна, я сразу это заметила. Она вполне может стать фрейлиной королевы. Я поговорю с Мари.
– Как всегда, вы – мой добрый друг.
– Предоставьте это мне.
Может показаться странным, рассуждала она про себя, что я представляю ко двору своей дочери молодую девушку, которая вероятнее всего станет фавориткой короля. Но Иоланда была женщиной дальновидной. Насколько лучше для короля будет постоянная любовная связь, чем череда мимолетных интрижек со служанками, разрушающих его здоровье и подрывающих его репутацию. Иоланда чувствовала: придет день, и Карл станет великим монархом. И никакие препятствия не встанут на его пути, уж она об этом позаботится. Карла необходимо направлять до тех пор, пока он не выйдет на верную дорогу, а в том, что рано или поздно ему это удастся, Иоланда не сомневалась. Она знала мужчин, знала, что такое власть; ведь она сама в качестве регентши управляла своими обширными владениями вместо сына Луи, ведущего затяжную войну за неаполитанскую корону. Иоланда считала, что Карлу необходимы люди, способные оказывать на него хорошее влияние. И Агнесса могла оказаться одной из них. Сама же Иоланда станет ее близким другом, будет ей подсказывать и во всем помогать. Не один Карл смог оценить выдающиеся качества этой девушки. Пожалуй, стоило попробовать.
Поняв, что помощи от короля ждать не приходится, Изабелла готовилась к отъезду в Нанси, где ее ожидала мать.
Однако Агнесса Сорель не сопровождала свою госпожу в обратный путь. Она стала фрейлиной королевы Франции.
* * *
Между тем Рене находил определенное удовольствие в своем положении пленника. Сражения и битвы никогда особенно не занимали его. Если имелся выбор, он всегда предпочитал уклониться от схватки, но обстоятельства на сей раз вынудили его взяться за оружие. Иоланда воспитала своего сына в благоговейном уважении к законам рыцарства, а кодекс чести суров и бескомпромиссен.
Однако в Дижоне у него вдруг оказалось много свободного времени, и совсем не нужно было думать о войне. Кодекс требовал, чтобы с благородным узником обращались почтительно, и, хоть Рене и был лишен свободы, он чувствовал себя в Дижоне скорее гостем, нежели пленником.
Рене бдительно охраняли, но тем не менее он мог свободно передвигаться по замку. Он полюбил бывать в часовне замка, там имелись чудесные витражи. Рене имел склонность к живописи, еще он сочинял стихи и занимался музыкой. Как часто он сокрушался, что не может посвятить свою жизнь вещам, занимавшим его более всего. А теперь у него появился шанс. Рене так восхищался витражами в часовне, что захотел сам написать картину на стекле. Стекло и краски он получил незамедлительно, и уже очень скоро дни заточения потекли для Рене с большой приятностью.
Время летело быстро. Он закончил портрет покойного герцога Бургундского Иоанна, прозванного Бесстрашным, и остался так доволен своей работой, что тут же написал еще один портрет – нынешнего Бургундского герцога Филиппа.
Он писал миниатюры других членов бургундского семейства и с нетерпением ждал каждого нового дня, чтобы приняться за любимую работу.
Когда сообщили, что герцог Бургундский посетит Дижон, Рене едва оторвал взгляд от холста – он как раз бился над никак ему не удававшейся прической в очередном портрете.
Прибывший герцог Филипп ожидал увидеть Рене Анжуйского павшим духом и умоляющим о пощаде, и был несказанно удивлен, найдя своего пленника довольным и увлеченным работой.
Герцог взглянул на картины.
– Прекрасная работа, – похвалил он. – Я не знал, что вы художник.
– Ну что вы, – скромно отозвался Рене. – Просто надо было как-то убить время.
Он рассказал о том, как смешивает краски и о картинах, доставивших ему наибольшее удовольствие.
– Я вижу, плен вам не в тягость.
– Художник, – объяснил Рене, – в действительности не может быть ничьим пленником. Он может попасть только в плен собственного воображения.
– Значит, художник может чувствовать себя счастливым, где бы он ни оказался?
– Если в этот момент он занят творчеством.
– Кажется, искусство заставляет вас забыть о неприятностях.
– Временами. Но мне бы хотелось соединиться с моей семьей. Знаете, дети растут, а это такое удовольствие – следить за тем, как они меняются. Но когда я пишу, работа захватывает меня целиком. У художника всегда так.
Герцог никак не мог прийти в себя от удивления. Невозможно было представить себе человека, столь разительным образом отличавшегося от него самого. Нет, герцога нельзя было назвать мужланом – он получил прекрасное образование, любил красивые вещи. Но главным делом жизни герцог Бургундский считал укрепление своей власти и могущества.
Однако картины Рене произвели на Бургундца сильное впечатление, а увидев сделанные пленником портреты – отца и свой собственный, – он заявил, что их следует поместить в часовне.
– Вы устыдили меня, – сказал герцог Рене. – Я краснею от одной мысли о том, что мой пленник – художник.
– Это легко исправить, – с улыбкой отозвался Рене. – Отпустите меня.
– Вы прекрасно знаете, что это невозможно. Для решения подобных дел существуют давно установленные правила. Если я освобожу вас безо всяких условий, каждый, кто когда-либо попадет в мои руки, станет утверждать, что он – художник.
– Это заявление будет легко проверить.
– Художественный вкус – дело сугубо индивидуальное. Допустим, я сочту, что произведение моего пленника никуда не годится, а мне на это возразят, что он – великий художник, но принадлежит совсем не к той школе, которой восхищаюсь я. Видите, в каком я трудном положении.
– Да, сударь.
– С другой стороны, – продолжал герцог, – я готов обсудить с вами условия. Вы были схвачены в битве. Спор за право владения Лотарингией следует решить. Кто имеет приоритетное право на наследство – вы как муж госпожи Изабеллы или Антуан де Водемон? Признаем мы Салический закон или нет? Я знаю, как легко разрешить все эти вопросы.
– Буду рад вас выслушать.
– У вас есть дочь, не правда ли?
– Даже две.
– Я говорю о старшей.
– Ее зовут Иоланда.
– Мой дорогой друг, у Водемона есть сын, юный Ферри. Почему бы не обручить эту парочку? Тогда со временем сын Антуана и ваша дочь унаследуют Лотарингию. Что вы на это скажете? Я спрашиваю ваше мнение, но в то же время должен напомнить, что вы по-прежнему мой пленник.
– Кажется, это действительно справедливое решение.
– Значит, главный спор мы так и разрешим. Но естественно, должен еще быть и выкуп. Скажем, какие-нибудь замки, а?
– Какие? – спросил Рене.
– Клермон, Шатиль, Бурмон и Шарм?
– Тяжкие условия!
– И двадцать тысяч золотых.
– Двадцать тысяч! Где я их возьму?!
– У вас будет время собрать эти деньги. Советую соглашаться. Выкупы с годами имеют свойство увеличиваться. Я еще слишком снисходителен. Все потому, что я уважаю ваш талант художника.
Герцог вышел, и Рене стал обдумывать услышанное. Ему так хотелось вернуться к своей семье. Он очень давно не видел детей. Правда, Иоланду придется отдать на воспитание Водемонам, но такова уж женская доля.
Рене заявил о своем согласии и скоро уже во весь опор мчался к своему семейству.
* * *
После радостной встречи Рене со своими домашними Изабелла и ее мать, уединившись, обсудили условия договора и пришли к выводу, что они крайне суровы.
А в детской кипела от возмущения Теофания.
– Хорошенькие дела, – кипятилась она. – Такую крошку, как Иоланда, отправить жить к чужим людям! Может, конечно, они ей и родственники, но это неважно. Как все плохо сложилось! И Агнессы нет. Кто бы мог подумать? Фрейлина королевы! Думаю, девчонка еще долго будет вспоминать нашу тихую детскую. Агнесса при дворе! Не могу поверить. Совершенно отказываюсь верить.
Но главной трагедией для няни, конечно, был отъезд Иоланды.
Это благо, твердила себе Теофания, что дитя еще слишком мало… слишком мало, чтобы понять. Ей только четыре годика, бедной крошке. Она все приставала к няне с расспросами о своем новом доме.
– Как будто я могу ей ответить, – пробормотала себе под нос Теофания.
Маргарита смотрела на них широко открытыми глазами.
– Почему Иоланда уезжает?
– Потому, что она обручена.
– Что такое «обручена»?
– Это значит, что со временем она выйдет замуж.
– Тео, а я буду обручена?
– Конечно, будешь, мой ягненочек.
– Это хорошо – быть обрученной?
– Иногда очень хорошо… – ответила нянька. – Для некоторых, – горько добавила она.
Подошли заинтересовавшиеся мальчики.
– Тебя тоже когда-нибудь отошлют прочь, – поддразнили они Маргариту.
Иоланда была наполовину испугана, наполовину польщена. Она оказалась в центре внимания. Ей шили новые платья и давали уроки хороших манер. Но как же жалко, что приходится уезжать из дому именно сейчас – когда папочка вернулся домой. Маргарита поделилась этим соображением с Теофанией, на что та загадочно отозвалась:
– Потому-то и приходится…
И как ни старалась Маргарита, она больше ничего не смогла добиться от старой няньки.
В назначенный срок Иоланду увезли. Маргарита очень по ней скучала, хотя с приездом отца жизнь снова стала веселой и приятной. Отец переменился. На лбу, слева, у него был шрам, оставленный стрелой. Из-за этого его захватил в плен маршал Тулонжон, и из-за этого же Иоланда не жила больше вместе с ними.
Рене был не так строг с детьми, как мать. Он любил с ними возиться, рисовал, пел, читал им стихи и получал от этого истинное удовольствие. Он рассказывал детям о своем пребывании в плену, о том, как писал на стекле картины в Дижонском замке. Отец обо всем говорил с ними совершенно откровенно и старался привить любовь к музыке и поэзии. – Все это, конечно, хорошо, – говорила вдовствующая герцогиня Маргарита. – Дети вырастут образованными людьми; но нам не следует забывать, что их нужно учить и кое-чему еще, кроме любви к искусству.
Госпожа Маргарита любила своего зятя, но временами ее бесило поведение Рене. Безусловно, он был способным художником, его стихи и музыка доставляли радость всем домочадцам, и даже юные пажи зачарованно слушали баллады, которые Рене исполнял в большом зале после ужина.
– Но разве милыми стишками и картинами заплатишь выкуп? – вопрошала герцогиня свою дочь. – Да и сколько захочет ждать Бургундец?
Вскоре последовала новая катастрофа. Маршал де Тулонжон прибавил собственные требования к притязаниям своего господина герцога Бургундского.
Поскольку он сам, лично, захватил Рене в плен, маршал в качестве своей доли выкупа требовал восемнадцать тысяч золотых.
– Как же быть, – вздыхала вдовствующая герцогиня. – Время идет, а ничего не делается.
– Мне кажется, Рене об этом не думает, – заметила Изабелла. – Он так счастлив, что снова с семьей и живет, наслаждаясь тихими домашними радостями.
– Он просто оттягивает день расплаты. Прошло более двух лет после его возвращения, а он не сделал ничего, кроме того, что послал Иоланду к Водемону. Поверь мне, Бургундец не станет ждать так долго, а теперь еще и Тулонжон требует свою долю. Рене в очень трудном положении. Что-то необходимо предпринять.
– Я поговорю с Рене, – пообещала Изабелла.
Госпожа Маргарита покачала головой:
– Бесполезно. Я собираюсь написать германскому императору.
– Сигизмунду?
– Почему бы и нет? Он обладает огромным влиянием. Может, ему удастся убедить Бургундца, чтобы тот умерил свои аппетиты. Возможно, герцог прислушается к словам Сигизмунда.
– Стоит попробовать, – сказала Изабелла. – Все равно хуже не будет.
Чем больше вдовствующая герцогиня размышляла, тем больше ей нравилась эта идея. Письмо Сигизмунду было отправлено; вряд ли он откажет в помощи, приходясь госпоже Маргарите близким родственником. Конечно, она уже стара, заметила герцогиня, но, благодарение Богу, еще в состоянии действовать решительно.
– В тот день, когда я не смогу этого делать, – сказала она дочери, – я желала бы покончить счеты с жизнью.
– Дражайшая матушка, – ответила Изабелла. – Вы были и остаетесь необыкновенной женщиной. Я всегда считала, что женщинам нашего рода следовало бы заседать в Парламенте. Но и тут действует этот проклятый Салический закон!
– Что ж, вот еще одно препятствие, которое нам предстоит преодолеть, моя дорогая. А сначала посмотрим, чем нам может помочь Сигизмунд в деле с герцогом Бургундским.
Прошло некоторое время. Император Германии получил письмо герцогини и должен был решать, как поступить. Желая помочь Маргарите и ее дочери, он направил послание великому герцогу, в котором заявлял, что считает требования, предъявляемые Бургундцем к Рене, чрезмерными. Во имя здравого смысла их следует изменить. Сигизмунд знал: положение дел Рене таково, что о подобных условиях не может быть и речи.
Минуло еще несколько месяцев. Тихая семейная идиллия продолжалась. Рене ничего больше не желал, кроме как быть со своими сыновьями и маленькой дочкой, и об одном он только сожалел – об отсутствии крошки Иоланды. Рене предпочитал не думать о том, что должен искать деньги для выкупа и что терпению герцога Бургундского может прийти конец.
Вдовствующая герцогиня пребывала в прекрасном расположении духа. Она получила письмо от Сигизмунда. Тот писал, что предпринял все возможное, дабы убедить Бургундца прислушаться к голосу рассудка. Госпожа Маргарита мысленно поздравляла себя с тем, что разрешила проблемы своего зятя куда лучше, чем он сам мог бы это сделать, когда вдруг ей доложили о весьма неприятном визите: в Нанси прибыли эмиссары герцога Бургундского.
Послание, доставленное ими, гласило: герцог возмущен тем, что Рене имел наглость обратиться за помощью к Сигизмунду. Негоже германскому императору вмешиваться в чужие дела. Вследствие случившегося герцог Бургундский отказывается дальше вести переговоры. Рене следует незамедлительно вернуться в Дижонский замок в качестве пленника, но на этот раз двое его сыновей должны прибыть с ним как заложники.
Рене был поражен, не в силах уразуметь, что имеет в виду Бургундец.
Он поделилися своим недоумением с женой и тещей:
– Я не понимаю, о чем это он. При чем тут Сигизмунд?
Вдовствующая герцогиня побелела как полотно и схватилась рукой за сердце. Изабелла обняла мать за плечи и прошептала:
– Не вините себя, матушка. Вам вредно так волноваться. Вы просто хотели помочь. Рене все поймет.
Госпожа Маргарита покачала головой.
– Это моя вина, – сказала она. – О, Рене, простите ли вы меня? Я не могла сидеть и смотреть, как вы ничего не предпринимаете, и потому попросила помощи у Сигизмунда.
– А-а, – протянул Рене. – Теперь я понимаю, что так рассердило Бургундца. – Он пожал плечами. – Не упрекайте себя, сударыня. Я знаю, вы это делали ради нас с Изабеллой. Итак, вот и кончилась наша жизнь в Нанси, но ничего, со временем все образуется.
– Рене, – обратилась к мужу Изабелла. – Останьтесь и сражайтесь. Давайте попробуем дать отпор этому высокомерному негодяю.
– Сражаться с ним голыми руками? – спросил Рене. – Мы ничего не можем ему противопоставить. Я вынужден вернуться в плен и взять мальчиков с собой.
– Рене… останьтесь… Можно попытаться…
Но он решительно помотал головой.
– Рыцарский кодекс требует от меня честного исполнения обязательств. Я был захвачен на поле брани; я должен заплатить требуемый выкуп или томиться в плену.
Женщины поняли: Рене останется верен себе – для него невозможен иной выход, кроме как соблюдать закон рыцарской чести.
– Теперь, когда вы увезете с собой мальчиков, у меня останется лишь малютка Маргарита, – вздохнула Изабелла.
Рене обнял ее и поцеловал.
– Она – чудный ребенок. Вам с ней будет хорошо.
Спустя несколько дней Изабелла провожала Рене в путь. По одну руку от нее стояла крошка Маргарита, по другую – вдовствующая герцогиня. Они махали платками Рене, который возвращался в место своего заточения.
* * *
Для обитателей замка в Нанси наступили тяжелые времена. Вдовствующая герцогиня погрузилась в печаль. Она не могла забыть, что является причиной всех этих несчастий, и считала, что недостойна прощения.
– Иногда мне кажется, – сказала она дочери, – что я бы предпочла быть на месте Рене. Он принимает свое заточение спокойно, ничуть не стыдясь. Если ему дадут краски и кисти, он будет вполне счастлив.
– Дорогая матушка, – ответила Изабелла. – Перестаньте убиваться и страдать, иначе вы заболеете. Вы действовали совершенно правильно. Кто мог предположить, что Бургундец разозлится и начнет мстить?
– Наверное, Сигизмунд проявил недостаточно такта в своем послании. Мне следовало это предвидеть. И тогда Рене никуда бы не уехал. Пусть бы мы оставались бедны и унижены, но, по крайней мере, были бы все вместе.
