Текст книги "Наследство Лэндоверов"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)
Я не ожидала, что мой ответ так поразит его.
– Капитан Кармайкл подарил его мне.
– Вчера?
– Нет, когда мы были в деревне.
– В деревне? А когда это было?
– Когда он навестил нас.
– Он навестил вас, когда вы были в деревне?
Щелкнув замочком, отец открыл медальон и стал разглядывать миниатюру. Лицо его сильно побледнело, а губы дрожали. Мне показалось, что его устремленные на меня глаза похожи на глаза змеи.
– Так капитан Кармайкл часто навещал тебя, когда вы жили в деревне?
– Не меня… а…
– А маму?
– И не часто, он приехал всего один раз.
– Значит, он приехал всего один раз именно тогда, когда мама была там. А как долго он пробыл у вас?
– Два дня.
– Понимаю.
Он вдруг закрыл глаза, как будто был не в силах смотреть на меня или на медальон, который все еще держал в руках. Пробормотав: «Боже мой!», он взглянул на меня, как мне показалось, с презрением и поспешно вышел из комнаты.
Я провела.бессонную ночь, а утром мне не хотелось вставать, потому что я предвидела неприятности и понимала, что в какой-то мере сама их вызвала.
В доме было тихо, мне почудилась в нем затаившаяся угроза, предвещавшая катастрофу. Не знаю, чувствовала ли это Оливия. Во всяком случае, она никак этого не проявляла. Может быть, просто во мне говорила нечистая совесть.
Пришли тетя Имоджин со своим мужем, сэром Гарольдом Кэри, и они надолго заперлись с папой. Мамы я не видела, но слышала от одной из служанок, что, по словам Эвертон, мама лежит в постели с сильной головной болью.
День медленно тянулся. Экипаж не заехал за папой, чтобы отвезти его в банк; мама не выходила из своей комнаты, а тетя Имоджин с мужем остались на ленч, но и после не сразу уехали.
Я чувствовала – мне необходимо знать, что происходит, и проявила даже большую, чем обычно, изобретательность, чтобы это выяснить. Мои усилия были в какой-то мере вознаграждены. Я тайком пробралась в комнатку, смежную с маленькой гостиной, где папа разговаривал с супругами Кэри. По сути, это был просто чулан, в котором была раковина с краном. Слуги составляли там букеты и ставили цветы в вазы. Взяв в руки вазочку с розами, я собиралась, если бы меня там застали, сделать вид, будто только что наполнила ее цветами. Разговор в соседней комнате был слышен не весь, но обрывки фраз до меня доносились.
Все это было очень таинственно. Повторялись слова: «скандальный, постыдный»… Потом я услышала целое предложение: «Скандала не должно быть. Твоя карьера, Роберт…» – и следом за этим неясное бормотание.
Упоминалось и мое собственное имя.
– Она должна уехать… – ясно произнесла тетя Имоджин. – Постоянное напоминание… Ты обязан это сделать ради себя самого, Роберт. Слишком для тебя мучительно… Но не должно казаться…
Дальше я не расслышала.
– Возникло бы слишком много… Это вызвало бы, Бог знает, какие толки… Можно, конечно, обратиться к кузине Мэри… Почему бы и нет. Пора ей сделать что-нибудь для семьи. Для нас это было бы передышкой… Мы получили бы время, чтобы выработать какой-нибудь план… оптимальный образ действий…
– А она согласится? – Это был голос отца.
– Может быть, и согласится. Она ведь… довольно странная. Совершенно не испытывает угрызений совести Скорее всего, забыла весь тот переполох, который вызвало ее поведение. Это хорошая мысль, Роберт. А я в самом деле считаю, что ей следует уехать… Уверена, что так будет лучше всего. Хочешь, я сама напишу Мэри?.. Мне кажется, предпочтительно, чтобы это исходило от меня. Я объясню ей, насколько это необходимо… настоятельно необходимо…
Я так и не поняла, что именно было настоятельно необходимо, но не могла оставаться в чулане до бесконечности, вертя в руках вазу с цветами.
Дни следовали за днями, а мрачная атмосфера в доме не рассеивалась. Я не видела ни папы, ни мамы. Все слуги понимали, что происходит нечто необычное.
Застав Рози Ранделл одну в столовой, я прямо спросила у нее, не знает ли она, что случилось.
Рози пожала плечами.
– Похоже, – сказала она, – что ваша мама была слишком дружна с капитаном Кармайклом, а вашему папе это пришлось не по вкусу. Не могу сказать, чтобы я осуждала ее.
– Рози, а почему они в чем-то обвиняют меня?
– Так они вас обвиняют?
– Я была в чулане, где разбирают цветы, и слышала, как они говорили, что я должна уехать.
– Нет, моя милочка, не вы. Они, наверно, имели в виду вашу маму. Да, речь, видимо, шла о ней. – Она снова пожала плечами. – Увидите, обо всем этом скоро забудут. Такие вещи случаются в самом высшем обществе, можете, мне поверить. К вам это не имеет никакого отношения… так что перестаньте беспокоиться.
Утром мисс Белл вошла в классную, где мы ждали ее, чтобы начать заниматься, и сообщила:
– Ваша мать уехала, чтобы отдохнуть и полечиться.
– Куда уехала? – спросила я.
– Кажется, за границу.
– Она даже не попрощалась с нами.
– Вероятно, она была очень занята, и ей пришлось собираться поспешно. Так велел врач. – Мисс Белл казалась встревоженной. Она добавила: – Ваш отец сказал, что очень мне доверяет.
Все это было достаточно странно. Мисс Белл откашлялась.
– Мы с вами совершим небольшое путешествие, Кэролайн.
– Путешествие?
– Да, на поезде. Я отвезу вас в Корнуолл, где вы погостите у кузины вашего отца.
– У кузины Мэри? Этой гарпии!
– Что?
– Ах, ничего. А почему, мисс Белл?
– Так было решено.
– А Оливия?
– Нет, Оливия с вами не поедет. Я провожу вас до Корнуолла, переночую в Трессидор Мэноре, потом вернусь в Лондон.
– Но… почему?
– Это будет всего лишь визит. Через некоторое время вы к нам вернетесь.
– Ничего не понимаю.
Мисс Белл как-то недоуменно посмотрела на меня, как будто и она не совсем понимала, в чем дело, но, с другой стороны, подумала я, возможно, она и понимает.
За всем этим что-то скрывалось. Различные предположения роились у меня в голове, как блуждающие огоньки на окутанном туманом болоте. Ни одно из них не было достаточно убедительным, не давало исчерпывающего объяснения тому, что меня волновало.
Привидения на галерее менестрелей
Я сидела в купе вагона первого класса напротив мисс Белл. Происходящее казалось мне совершенно нереальным. Скоро я проснусь и пойму, что спала.
Все произошло так быстро. В понедельник мисс Белл сказала, что я скоро уеду: сегодня была только пятница, а мое путешествие уже началось.
Конечно, я была возбуждена. С моим характером это было неизбежно. Но я была также немного испугана. Мне было известно только одно: я еду погостить к кузине Мэри, любезно согласившейся меня принять. О продолжительности моего пребывания у нее не было и речи, и в этом было что-то зловещее. Несмотря на мое постоянное стремление узнать побольше нового в жизни, я неожиданно затосковала по старым знакомым вещам. К своему удивлению, я обнаружила, что мне не хочется расставаться с Оливией. Если бы она поехала со мной, мое настроение было бы значительно лучше.
И она будет тосковать по мне, это я знала. Когда мы прощались, она казалась совсем подавленной.
Она никак не могла понять, почему я должна уехать, а то, что я буду гостить у кузины Мэри окончательно сбивало ее с толку. Ведь кузина Мэри была нехорошей, злой женщиной, настоящей ведьмой, ужасно поступившей с папой. Почему я ехала к ней?
Самым тяжелым во всех моих переживаниях было чувство вины. В душе я знала, что сама вызвала эту страшную катастрофу. Я предала маму, рассказала о том, что должно было оставаться тайной. Папа никогда бы не узнал, что мы были на площади Ватерлоо в день юбилея. Мало того, что я сказала ему об этом – из-за моей беспечности он увидел и медальон.
Мамина дружба с капитаном Кармайклом была ему неприятна, и о ней он тоже узнал от меня. Может быть, меня отослали к кузине Мэри в наказание?
Мне очень хотелось поговорить об этом, но мисс Белл не была расположена разговаривать. Она сидела против меня, сложив руки на коленях. На вокзале она проследила за тем, чтобы наши вещи были погружены в багажный вагон. Под ее наблюдением этим занялся сопровождавший нас на вокзал слуга, и теперь у нас не оставалось ничего, кроме ручного багажа, заботливо уложенного в сетке над нами. Я вдруг почувствовала прилив нежности к мисс Белл, так как мне предстояло скоро расстаться с ней: она должна была только отвезти меня к кузине Мэри и сразу вернуться в Лондон. Я предвидела, что мне будет недоставать ее властного, но достаточно мягкого руководства, над которым я частенько подшучивала с Оливией, понимая в то же время, что при отсутствии такого руководства со стороны родителей наша жизнь без мисс Белл не была бы такой спокойной и безоблачной.
Мне казалось, что, когда ее глаза останавливались на мне, в них мелькало сочувствие. Она жалела меня, поэтому мне самой стало жаль себя. Но я и возмущалась собой. Ведь я знала, что замужние дамы не должны питать романтических чувств к блестящим кавалерийским офицерам, не должны встречаться с ними тайком. И что же? Зная все это, я тем не менее предала маму. Ах, если бы только я ничего не сказала отцу! Но что мне было делать! Не могла же я солгать! Без всякого сомнения, это было бы дурно. К тому же он вошел так неожиданно, когда я была в халате и не успела еще спрятать медальон.
Не стоило без конца думать об одном и том же. Это случилось, и моя жизнь из-за этого дала трещину. Меня оторвали от родного дома, от сестры, от родителей… Последнее обстоятельство, правда, не имело большого значения: я так редко видела маму и слишком часто – для моего душевного спокойствия – папу… Но теперь все будет для меня новым, а в неизвестности всегда есть что-то пугающее.
Вот если бы я все понимала! Я была уже большая девочка, и многие вещи невозможно было от меня скрыть, но все же меня считали недостаточно взрослой, чтобы открыть мне правду.
Мисс Белл бодро сообщала мне разные сведения о сельской местности, по которой мы проезжали.
– Значит, у нас сегодня, – заметила я слегка насмешливо, – урок географии с некоторым оттенком ботаники.
– Все это очень интересно, – строго сказала мисс Белл.
Мы подъехали к станции, и в наше купе вошли две женщины – мать и дочь, как я догадалась. Они оказались приятными спутницами, и когда мы разговорились, сказали, что едут до Плимута, где бывают раз в год, чтобы навестить родственников.
Мы беседовали о том, о сем… Мисс Белл достала корзину с завтраком, приготовленную для нас миссис Террас, нашей кухаркой.
– Извините, – обратилась она к дамам, – мы выехали рано утром, и нам предстоит еще долгий путь.
Старшая из дам похвалила нас за предусмотрительность. Что касается ее и дочери, то они позавтракали перед отъездом, а в Плимуте их будет ждать хороший обед.
В корзинке оказались две холодные куриные ножки и хлеб с хрустящей корочкой. Я вспомнила завтрак на площади Ватерлоо, и у меня больно сжалось сердце. Все это было, казалось, так давно – в другой жизни.
– Выглядит очень аппетитно, – заметила мисс Белл, – но, боюсь, нам придется пользоваться собственными пальцами. Вот беда! – Она улыбнулась нашим спутницам и повторила: – Пожалуйста, извините нас.
– В поездках свои трудности, – заметила старшая дама.
– Я захватила с собой влажную фланелевую салфетку, – продолжала мисс Белл, – в предвидении чего-нибудь в этом духе.
Мы съели куриное мясо и пирожки, заботливо уложенные миссис Террас. Мисс Белл достала бутылку лимонада и две чашечки. Еще одно воспоминание о площади Ватерлоо.
Ритмическое покачивание поезда усыпило меня, и я заснула. Проснувшись, я не сразу сообразила, где нахожусь.
– Вы хорошо поспали, – сказала мисс Белл. – Кажется, и я задремала.
– Мы уже едем по Девонширу, – сообщила младшая дама. – Скоро прибудем на место.
Я выглянула из окна на проносившиеся мимо перелески, зеленые луга и плодородную красноватую почву. Мы проехали по тоннелю, и когда он остался позади, я увидела море. Окаймленные кружевом белой пены волны разбивались о темные утесы. Это зрелище привело меня в восторг. На горизонте виднелся корабль, и я подумала о маме, уехавшей за границу. Где она теперь? Когда вернется? Когда я снова увижу ее? Я тогда непременно спрошу у нее, почему отослали меня. Конечно, я рассказала папе, что мы были в гостях у капитана Кармайкла, но ведь это была правда. Да, он видел мой медальон. Неужели это было причиной моей ссылки?
Меня охватила грусть при мысли об Оливии. Хотелось бы мне знать, чем она занимается сейчас.
Наши спутницы уже собирали вещи.
– Скоро Плимут, – сказали они.
– После этого мы пересечем Тамар, – добавила мисс Белл, – и будем ехать по Корнуоллу.
Она пыталась развеселить меня. Путешествовать было интересно, но я не могла забыть о кузине Мэри – этой гарпии, с которой мне предстояло встретиться в конце поездки, не могла отделаться от страшной мысли, что мисс Белл уедет, оставив меня одну в ее власти. Да, мисс Белл стала вдруг мне очень дорога.
Мы подъехали к станции.
Дамы пожали нам руки и сказали, что им было приятно ехать с нами. Мы помахали им на прощание, и они заспешили к встречавшим их людям.
Вдоль платформы двигались пассажиры. Некоторые из них вышли из нашего поезда, другие собирались войти. Двое мужчин заглянули в окно.
Мисс Белл с облегчением откинулась назад, когда они прошли мимо.
– Мне показалось было, что они войдут, – вздохнула она.
– Они хорошенько нас рассмотрели, – со смехом ответила я, – и решили, что мы им не подходим.
– Вероятно, они подумали, что нам приятнее будет ехать с дамами.
– Очень любезно с их стороны, – отметила я.
Но, видно, мы обе ошибались: в тот миг, как раздался свисток, дверь распахнулась, и те самые джентльмены вошли в наше купе.
Мисс Белл надменно выпрямилась – она, по-видимому, не была в восторге от вторжения.
Мужчины уселись на свободные места в углу. Поезд запыхтел, удаляясь от станции, и я стала разглядывать их исподтишка. Один из попутчиков был совсем еще мальчик – может быть, на два-три года старше меня. Другому могло быть лет двадцать с небольшим. На них были элегантные сюртуки и котелки. Последние они сразу сняли и положили на свободные сиденья рядом.
В них было что-то, привлекшее мое внимание.
У обоих были густые темные волосы и темные глаза с тяжелыми веками – проницательные глаза, от которых, должно быть, мало что ускользало. Я вдруг поняла, что именно меня привлекло в этих молодых людях: в них ясно ощущалась какая-то жизненная сила. Казалось, усидеть на месте для них настоящая пытка. Я поняла, что между ними существует родственная связь. Они не могли быть отцом и сыном – разница в возрасте была для этого слишком невелика. Кузены? Братья? У обоих были довольно резкие черты, в частности немного крупные носы, придававшие им высокомерный вид.
Вероятно, я слишком усердно изучала их внешность, потому что глаза старшего тоже остановились на мне. В них появился какой-то блеск, значение которого я. не поняла. Может быть, ему показалось смешным или неприятным мое любопытство? Я не могла этого определить. Во всяком случае, мне стало стыдно за мою невоспитанность, и я покраснела.
Мисс Белл упорно смотрела в окно, как бы показывая, что не замечает присутствия молодых людей. Я была уверена, что, по ее мнению, они проявили бестактность, войдя в купе, где две женщины ехали одни.
Только когда мы проезжали через Тамар, ее природное стремление поучать взяло верх над недовольством.
– Взгляните, Кэролайн. Какими маленькими кажутся издали эти корабли! А вот знаменитый мост, построенный мистером Брунелем в… э-э…
– В 1859 году, – закончил старший из мужчин. – Полностью же джентльмена звали Изамбард Кингдом Брунель.
– Благодарю вас, – с обиженным видом проронила мисс Белл.
Уголки губ молодого человека приподнялись.
– Центральный бок моста уходит под воду на восемьдесят футов от высшей отметки уровня… – продолжал он. – Это на тот случай, если вас интересуют подробности.
– Вы очень любезны, – процедила сквозь зубы мисс Белл.
– Просто я горжусь, – сказал наш попутчик, – этим замечательным произведением инженерного искусства, представляющим вершину творчества мистера Брунеля.
– Да, действительно, – подтвердила мисс Белл.
– Внушительный въезд в Корнуолл, – продолжал он.
– Безусловно.
– Вы можете сами убедиться в этом, сударыня.
Мисс Белл кивнула.
– Мы въезжаем в Салташ, – обратилась она ко мне. – Это уже Корнуолл.
– Добро пожаловать в Дьючи , – сказал мужчина.
– Благодарю вас.
Мисс Белл закрыла глаза в знак того, что беседа закончена, а я повернулась к окну.
Некоторое время мы ехали молча. Я живо ощущала присутствие мужчин, особенно старшего, и мисс Белл, я уверена, тоже. Я на нее немного досадовала – с какой стати подозревать их в непочтительном поведении по отношению к двум беззащитным женщинам? Эта мысль рассмешила меня.
Старший джентльмен заметил, должно быть, что мои губы дрогнули, и в свою очередь улыбнулся. Потом перевел взгляд на мой несессер в сетке.
– Мне кажется, – сказал он своему спутнику, – что произошло приятное совпадение.
Мисс Белл продолжала смотреть в окно, давая понять, что их разговор ее не интересует, что она его и не слышит. Я не была способна на подобную невозмутимость, к тому же не понимала, зачем напускать на себя безразличный вид.
– Совпадение? – переспросил второй. – Что ты имеешь в виду?
Старший постарался поймать мой взгляд и опять улыбнулся.
– Скажите, пожалуйста, прав ли я, предполагая, что вы мисс Трессидор?
– Да, это так, – ответила я слегка удивленно, но тут же поняла, что он прочел мою фамилию на бирке, прикрепленной к ручке несессера.
– И направляетесь к мисс Мэри Трессидор в Ланкарронское поместье Трессидор Мэнор.
– Верно и это.
Теперь мисс Белл вся обратилась во внимание.
– Тогда я должен представиться. Меня зовут Поль Лэндовер, я один из ближайших соседей мисс Трессидор. А это мой брат Яго.
– Как вы догадались, что моя питомица мисс Трессидор? – спросила мисс Белл.
– Ее имя легко было прочесть на бирке. Надеюсь, вы не возражаете против того, что я назвал себя?
– Конечно, нет, – ответила я. Тогда заговорил младший – Яго:
– Мы слышали уже о вашем приезде.
– От кого? – поинтересовалась я.
– Слуги… Наши и мисс Трессидор. Они всегда все знают. Надеюсь, мы будем с вами видеться во время вашего визита.
– Вполне возможно.
– Джентльмены, вы… гм… ездили в Плимут? – спросила мисс Белл, констатируя очевидный факт, но я догадалась, что она решила взять на себя руководство беседой.
– Мы там были по делу, – сообщил младший.
– Разрешите помочь вам с багажом, когда доберемся до Лискерда, – предложил старший.
– Вы очень любезны, – ответила мисс Белл, – но об этом позаботятся.
– Во всяком случае, если мы вам понадобимся… Вероятно, мисс Трессидор пришлет за вами свою рессорную двуколку.
– Насколько мне известно, нас встретят.
Мисс Белл говорила ледяным тоном. Она считала, что джентльмены не заговаривают с незнакомыми дамами, пока их кто-нибудь официально не представит. Мне показалось, что Поль догадывается о причине ее холодности, и это его забавляет.
Воцарилось молчание, не нарушавшееся до нашего приезда в Лискерд. Поль Лэндовер снял мой несессер и сделал знак Яго взять вещи мисс Белл. Несмотря на ее протесты, они проводили нас до экипажа и убедились, что наш багаж вынесли из поезда. Носильщик почтительно поднес руку к фуражке: видно, семейство Лэндоверов почиталось в округе весьма уважаемым.
Мой сундук отнесли к ожидавшей двуколке.
– Вот и ваши дамы, Джо, – сказал кучеру Поль Лэндовер.
– Благодарю вас, сэр, – ответил Джо.
Нам помогли подняться в экипаж, и мы тронулись в путь. Я оглянулась. Братья Лэндоверы стояли с шляпами в руках, смотрели нам вслед и кланялись – немного насмешливо, как мне показалось. Но в душе я смеялась, и мое настроение значительно улучшилось после встречи в поезде.
Мы сидели в двуколке друг против друга, а сундук стоял между нами. Когда город остался позади и мы поехали по проселочной дороге, лицо мисс Белл выразило облегчение. Она, видимо, считала, что сопровождать меня в Корнуолл дело очень ответственное.
– Это ничего себе дорога, – сообщил нам кучер Джо, – только малость ухабистая. Так что вы, леди, держитесь покрепче.
Он не преувеличивал. Мисс Белл ухватилась за свою шляпу, которую нависшие ветки чуть-чуть не сорвали у нее с головы.
– Мисс Трессидор ждет вас, – продолжал Джо, желая, очевидно, поддержать разговор.
– Надеюсь, что ждет, – в тон ему ответила я.
– О да, она прямо как на иголках. – Он засмеялся своим мыслям. – А вы скоро уедете обратно, правда, миссис?
Мисс Белл не очень нравилось, когда ее называли миссис, но на Джо ее поджатые губы и сдержанные манеры не произвели большого впечатления.
Свернув на другую дорогу, он начал что-то тихонько мурлыкать себе под нос.
– Уже подъезжаем, – объявил он через некоторое время и указал на что-то кнутом. – Вон там, видите, Лэндовер Холл. Самое большое поместье в наших краях. Лэндоверы жили здесь с незапамятных времен, так всегда говорит моя миссис. Но вы уже познакомились с мистером Полем и мистером Яго. В поезде, вот оно как. Господи Боже мой, сколько в последние месяцы народу повадилось приезжать в Лэндовер! Помяните мое слово, тут что-то кроется. А ведь Лэндоверы жили здесь…
– С незапамятных времен, – не удержалась я.
– Ну да, так и моя миссис говорит. А теперь он уже виден, Лэндовер Холл, то есть… помещичий дом.
Я ахнула от восхищения. Замечательное это было здание с домиком привратника у самого въезда и зубчатыми бойницами. Оно походило на крепость, возвышающуюся на пологом склоне холма.
Мисс Белл резюмировала по своей привычке:
– XIY век, я полагаю. Построено в эпоху, когда уже не было необходимости возводить укрепления и люди больше стремились создавать уютные дома.
– Самый большой замок в округе… считая и Трессидор Мэнор… который, впрочем, не намного отстал от него.
– Жить в таком доме – да это настоящая сказка, – восхитилась мисс Белл.
– Напоминает лондонский Тауэр, – заметила я.
– О, Лэндоверы жили здесь с…
Джо остановился, и я закончила за него:
– Да, мы уже знаем. С незапамятных времен. Первым человеком, выбравшимся из первозданного хаоса, был, надо полагать, один из Лэндоверов. А может быть, среди их предков числится и сам праотец Адам? Как по-вашему?
Мисс Белл укоризненно посмотрела на меня, но она, вероятно, догадывалась, что мои нервы перенапряжены и я, еще больше, чем обычно, позволяю себе нести все, что мне приходит в голову, не задумываясь о последствиях. В поезде я еще принадлежала к прошлой жизни, но сейчас наступал час радикальных перемен. Я просто еду погостить, твердила я себе. Но вид величественного замка и впечатление, произведенное на меня его обитателями, нашими попутчиками, заставляли меня чувствовать, что все близкое и знакомое осталось позади и я переступаю порог совсем нового мира. Что я в нем найду? Этого я не знала.
Меня одолевала тоска по родной классной комнате, еще больше по Оливии, смотрящей на меня с осуждением своими близорукими глазами из-за какого-нибудь слишком откровенного высказывания. Я вспоминала, какое у нее бывало недоумевающее выражение, когда она пыталась следить за ходом моих хитроумных рассуждений.
– Подъезжаем, – говорил тем временем Джо. – Ведь Лэндоверы наши ближайшие соседи. Как странно, говорят люди, что два таких больших дома построили рядом. Правильно люди говорят, но так ведь всегда было, и уж поверьте мне, всегда будет.
Мы подъехали к кованым железным воротам. Из домика привратника вышел человек средних лет, как мне показалось, очень высокий и худой, с длинными, беспорядочно спадавшими рыжеватыми волосами, в клетчатых брюках и клетчатой шапке, которую он сразу снял. Он открыл ворота.
– Спасибо, Джеми, – сказал Джо.
Джеми довольно церемонно поклонился и произнес с каким-то незнакомым мне акцентом:
– Добро пожаловать, мисс Трессидор… добро пожаловать, сударыня…
Мы поблагодарили его.
Я улыбнулась ему. Лицо у него не было морщинистым, и у меня мелькнула мысль, что он, вероятно, моложе, чем я предположила с первого взгляда. В его наружности было что-то почти детское, а глаза казались удивительно наивными. Мне он сразу понравился. Пока мы проезжали в ворота, я успела рассмотреть стоявший рядом домик с живописной соломенной крышей. Вслед за тем я увидела сад. Меня поразили в нем количество ульев и тонко подобранные оттенки цветов. От этого зрелища захватывало дыхание. Мне захотелось там задержаться, но мы тут же отъехали.
– Какой чудесный сад! – воскликнула я. – А эти ульи!
– О, Джеми заправский пчеловод, – объяснил Джо. – А его мед… Лучше, верно, и не бывает. Он очень им гордится, а уж как любит пчел! Каждую из них знает, это точно. Они для него как дети. Я сам видел слезы у него на глазах, когда с одной из них что-то случилось. Великий он пчеловод, вот что я вам скажу!
Подъездная аллея шла прямо около полумили, потом повернула, и мы оказались перед Трессидор Мэнором, красивым домом эпохи королевы Елизаветы, вызвавшим такие горькие чувства в нашей семье.
Это было внушительное здание из красного кирпича, хотя и менее величественное, чем то, от которого мы только что отъехали. Сразу было ясно, что оно относится к эпохе Тюдоров, потому что с того места, где мы находились, было видно его характерное расположение в виде буквы «Е». Ворота со сторожкой – они выглядели более декоративно, чем в Лэндовер Холле – составляли как бы среднюю черточку «Е», а с двух сторон выступали крылья. Каминные трубы поднимались попарно и походили на классические колонны, а окна со средником были увенчаны лепными украшениями.
– Прибыли, – провозгласил Джо, спрыгивая с козел. – А вот и Бетти Болсовер. Услыхала, верно, что мы подъезжаем, и вышла навстречу.
Розовощекая девушка присела.
– Вы будете, значит, мисс Трессидор и мисс Белл. Мисс Трессидор уже ждет вас. Пожалуйте за мной.
– Я позабочусь о багаже, сударыни, – сказал Джо. – Вот что, Бетти, позови кого-нибудь из конюшни мне на помощь.
– Хорошо, Джо, только отведу этих леди в дом, – ответила Бетти.
Мы последовали за ней в холл. На обшитых панелями стенах висело множество портретов. Наши предки? – подумала я. Бетти вела нас по направлению к лестнице. На верхней площадке уже стояла кузина Мэри.
Я сразу поняла, что это она – у нее был такой властный вид. Кроме того, я обнаружила в ней некоторое сходство с отцом. Высокая и угловатая, с сильно обветренным лицом, она была в простом черном платье и белом чепце на стянутых в узел волосах с проседью.
– А, – произнесла кузина Мэри. Голос у нее был глубокий, почти мужской. В пустом холле он так и загудел. – Входи, Кэролайн, входите, мисс Белл. Вы, должно быть, проголодались с дороги? Ну, конечно, проголодались. А еще эта утомительная поездка. Можешь теперь идти, Бетти. Поднимайтесь же. За багажом присмотрят. Еду сейчас подадут. Что-нибудь горячее. В маленькой гостиной. Так будет лучше всего.
Она продолжала стоять, пока мы не поднялись. Обняв меня за плечи, она заглянула мне в лицо. Я думала, что она меня поцелует, но она этого не сделала. Скоро я узнала, что кузина Мэри не была склонна к проявлению нежностей. Она просто посмотрела на меня и рассмеялась.
– Ты не слишком похожа на отца, – заметила она. – Скорее, на мать. Оно и лучше. Красивой семейкой нас не назовешь. – Она опять усмехнулась и отпустила меня, а так как я собиралась, в свою очередь, обнять ее, то почувствовала себя довольно глупо. Повернувшись к мисс Белл, она пожала ей руку. – Рада познакомиться с вами, мисс Белл. Вы доставили ее ко мне в целости и сохранности, так ведь? Проходите, проходите. Горячего супу, я думаю, вы поедите… а потом прямо в постель. Вам придется снова уехать утром, а следовало бы сперва несколько дней отдохнуть.
– Очень вам благодарна, мисс Трессидор, – сказала мисс Белл, – но предполагается, что я сразу вернусь.
– Распоряжение Роберта Трессидора, насколько я понимаю. Очень на него похоже. Оставите девочку и тут же обратно. Мог и подумать, что вы будете нуждаться в отдыхе после поездки.
Мисс Белл выглядела смущенной. Не в ее правилах было выслушивать критику в адрес своего работодателя. Я же не испытывала подобных угрызений совести. То, что кузина Мэри говорила об отце, не вызывало у меня чувства протеста. Мне было интересно наблюдать за ней: она очень отличалась от того образа, который создался в моем воображении.
Нас отвели в гостиную, куда почти тотчас же подали горячий суп.
Думаю, мисс Белл предпочла бы сперва умыться, но она знала, что в ее положении невозможно противиться желаниям вышестоящих. А то, что кузина Мэри привыкла командовать, сомнений не вызывало.
Это была уютная, обшитая панелями комната, но я чувствовала себя слишком неуверенной и усталой, чтобы обратить внимание на обстановку. Во всяком случае, у меня впереди было много времени для знакомства с моим новым домом. Ели мы с удовольствием – оказалось, что горячая пища нам действительно необходима. После супа подали холодную ветчину и яблочный пирог с топлеными сливками. На столе стоял сидр, и мы запивали им еду.
Пока мы ели, кузина Мэри вышла.
Я шепнула мисс Белл:
– Мне хотелось бы, чтобы вы остались на денек-другой.
– Ничего страшного. Так, может быть, даже лучше.
– Но подумайте только – завтра вам снова предстоит эта долгая дорога.
– Зато я буду испытывать удовлетворение, зная, что вы уже доставлены на место.
– Не уверена, что мне здесь понравится. Кузина Мэри немного… немного…
– Тише! Вы еще не знаете, какая она на самом деле. Мне она показалась очень достойной. Думаю, что это леди, обладающая высокими душевными качествами.
– Она похожа на папу.
– Они ведь двоюродные брат и сестра. Фамильное сходство в таких случаям часто встречается. Это лучше, чем находиться среди совершенно чужих людей.
– Хотелось бы мне знать, что делает Оливия.
– Должно быть, думает о том, что сейчас делаете вы.
– Как было бы хорошо, если бы она приехала со мной.
– Думаю, что и ей этого хочется.
– О, мисс Белл, почему мне пришлось так внезапно уехать?
– Так решили на семейном совете, милая моя.
Она сжала губы, и я подумала, она знает что-то, чем не хочет со мной поделиться.
Меня удивило, что я могла есть с таким аппетитом… Мы кончали обедать, когда кузина Мэри вернулась.
– Ну как? – спросила она. – Лучше себя почувствовали? А теперь, если вы закончили, я отведу вас в ваши комнаты. Вам придется рано встать завтра утром, мисс Белл. Джо отвезет вас на станцию. Вы должны как следует выспаться. Мы дадим вам с собой завтрак и вернем вас кузену целехонькой. Пойдемте сейчас со мной.
Мы поднялись по лестнице. На втором этаже была длинная галерея. Когда мы проходили по ней, с ее стен смотрели на меня сверху вниз давно почившие Трессидоры. Быстро темнело. Это придавало галерее какой-то призрачный вид.
В конце ее находилась другая лестница. Поднявшись по ней, мы очутились в коридоре, куда выходило множество дверей. Кузина Мэри открыла одну из них.
