Текст книги "Обольститель"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
ЛЮБОВНЫЕ ПИСЬМА ПРИНЦА
Назад на Корк-стрит.
Это конец, сказала она себе. Теперь он никогда не вернется.
Она вынула из выдвижного ящика счета и посмотрела на них. Она хотела занять себя хоть чем-нибудь.
Как я оплачу эти долги? – спросила себя Утрата. Я влезла в них из-за него. Если бы не он, я бы была сейчас знаменитой актрисой, получающей большие гонорары. Я отказалась ради него от всего.
Она заставила себя сложить все цифры. Невероятно. Семь тысяч фунтов. Не может быть. Да, она проявляла экстравагантность... ради него, с горечью повторила Утрата.
– Где я найду семь тысяч фунтов? – спросила она себя.
Действительно где?
И тут она вспомнила. Достала из ящика ключ и открыла шкатулку, которую хранила в спальне.
Она вынула оттуда лист пергаментной бумаги. Это был вексель принца на сумму в двадцать тысяч фунтов, скрепленный королевской печатью.
Она вспомнила, как он вручал ей этот документ, как она отказывалась, а он настаивал.
Конечно, это выход. Единственный способ погасить долги.
И все же она вздрогнула при мысли о том, что ей придется просить у него эти деньги.
Однако... семь тысяч фунтов! Без помощи принца ей не достать такую сумму.
Я бы стала работать, если бы получила такую возможность, согласилась бы делать все что угодно, подумала она. Я не хочу брать у него и пенни... если можно обойтись без этого.
Работа. У нее есть шанс.
Она в спешке накинула плащ. Она не могла сидеть и спокойно размышлять. Она была способна пережить этот ужасный день, лишь предпринимая какие-то действия.
Она послала за каретой и поехала на Брутон-стрит.
***
Шериданы перебрались на Брутон-стрит, когда Ричард получил место в парламенте и стал часто принимать принца Уэльского.
Утрата спросила, дома ли мистер Шеридан; она хотела срочно увидеть его. Ее провели в изысканно обставленную комнату; пока она ждала хозяина, открылась дверь, и Утрата увидела вошедшую Элизабет Шеридан.
Утрата не видела ее с того момента, когда стала любовницей принца, и была потрясена тем, как сильно изменилась жена драматурга. Ее глаза были огромными, лицо похудело, но не потеряло красоты благодаря своим безупречным чертам; на щеках женщины играл румянец.
Утрата встала и неуверенно протянула руку.
Элизабет Шеридан взяла ее и мягко произнесла:
– Вам нездоровится?
– Я... в смятении,– ответила Утрата.
– Мне очень жаль.
Музыкальный голос Элизабет прозвучал искренне, в нем была бездна сочувствия.
Бедная Элизабет Шеридан, страдавшая не меньше, чем Утрата! В этой комнате Утрата забыла о своем бедственном положении, вспомнив о переживаниях миссис Шеридан – такое с Утратой случалось редко. Хрупкая, явно созданная не для этого мира Элизабет, вид которой свидетельствовал о том, что она больна туберкулезом, страдала по вине своего мужа больше, чем Утрата по вине ее возлюбленного.
«Я могла предвидеть это; я нарушила правила; я любила ветреного юношу и рассчитывала на верность; я вела себя экстравагантно и тщеславно. Но эта женщина – святая... она вышла замуж за талантливого человека и предвкушала идеальную жизнь с ним»,– подумала Утрата.
Но Шеридан был честолюбив. Он хотел не только сочинять бессмертные пьесы, но и быть государственным деятелем, другом принца Уэльского, возлюбленным многих женщин... Считая эти блестящие награды более ценными, чем любовь жены, он отодвинул ее в сторону, отдавшись борьбе за них. Честолюбие, подумала Утрата. Этот грех губил даже ангелов.
– Мне необходимо увидеть Ричарда,– сказала Утрата. Элизабет кивнула.
– Он скоро выйдет к вам. Я так рада, что вы застали его дома. Он редко бывает здесь.
– У вас великолепный дом,– сказала Утрата. Элизабет обвела печальным взглядом комнату.
Утрата поняла ее. «Долги,– подумала она.– Они живут не по средствам. Но он всегда жил так. А Элизабет была не из тех, кто может засовывать счета в ящик и забывать о них. Она наверняка переживала по этому поводу. Не я одна страдаю».
Наконец в комнату вошел Шеридан.
Как изменился этот некогда красивый человек с того дня, когда она впервые вошла в театр! Это было не так давно. Четыре... пять лет тому назад. Он располнел, его лицо приобрело нездоровый красный оттенок. Слишком частые пьянки и бессонные ночи. Станет ли со временем принц похожим на него?
Она тотчас увидела, что он догадался о причине ее визита. Он остался ее верным другом даже тогда, когда их любовная связь закончилась. Утрата ощутила укор совести. Что знала Элизабет об эпизоде, который она, Утрата, предпочла бы забыть?
– Я оставлю вас вдвоем,– сказала Элизабет.– Вам, верно, надо поговорить о деле.
Она пожала руку Утраты.
– Да поможет вам Господь,– прошептала женщина. Утрата повернулась к Шеридану; ей показалось, что его лицо выражало легкое раздражение.
– Шерри,– произнесла она,– мне пришлось прийти к тебе. Ты знаешь, что случилось?
– Об этом знает весь Лондон,– сказал он.– Весь двор.
– Неужели новости распространяются так быстро?
– Он ушел от тебя не вчера. Теперь у него другие любовницы.
Она поморщилась; он насмешливо улыбнулся. Значит, после всех своих приключений она по-прежнему не выносит это слово. Его забавляло то, что сам акт казался менее грубым, нежели описывающие его слова. Он решил, что это идея для bon mot. Он должен записать эту мысль и использовать ее...
Но театр отошел теперь на второй план. Перед ним простиралось блестящее будущее политика, друга Фокса и принца Уэльского.
– У меня есть долги, Шерри.
– Ты всегда следовала моде, Утрата.
– Но я не в состоянии погасить их.
– Это тоже модно.
– Из-за происшедшего... никто не хочет ждать. Мне необходимо быстро заработать деньги. Мои кредиторы должны понять, что хотя я не могу немедленно рассчитаться с ними, я все же намерена сделать это... со временем.
– И как ты убедишь их в своих благих намерениях?
– Снова начну работать. Я хочу вернуться в театр. Он изумленно посмотрел на нее.
– Ты не сможешь это сделать, Утрата.
– Почему? – испуганно спросила она.
– Тебе не позволят.
– Кто... Кто? Ты имеешь в виду себя?
– Я должен считаться с публикой. Она обсмеет тебя и прогонит со сцены.
– Почему, почему?
– Из-за твоего прошлого. Зрители устроят скандал в первый же вечер. Я не могу рисковать.
– Как ты можешь быть уверен в этом, если не дашь мне шанса?
– Говорю тебе – я это знаю. Это не выход. Я тебя предупреждал. Помнишь? Ты помнишь?
Она печально кивнула.
– Разве я не говорил тебе, что ты не должна становиться его любовницей?
Сейчас она была слишком подавлена, чтобы поморщиться. Бедная Утрата без маски. Теперь она стала самой собой – отчаявшейся, испуганной женщиной.
Она кивнула.
– Да, ты предупреждал меня.
– И я говорил тебе, что ты не сможешь вернуться в театр.
– Ты хочешь сказать, что не возьмешь меня?
– Я бы взял тебя, будь это возможно. Но это невозможно. Ты должна найти другой выход.
– Какой? Каким образом я могу оплатить счета?
– Я бы хотел иметь ответ на этот вопрос. Мне бы не помешало узнать сумму.
– Я задолжала семь тысяч фунтов. . – Мне бы такие маленькие долги.
– Но у меня нет денег на их погашение.
– Я тоже живу не по средствам.
Он действительно заскучал, или ей это показалось? Господи, подумала она, вот так скоро будут относиться ко мне люди. Теперь я – никто.
– Значит, другого выхода нет. У меня есть его вексель.
– Какой вексель?
– Вексель от принца на двадцать тысяч фунтов. Он дал его мне, и я сохранила этот документ. Мне пригодятся эти деньги... очень. Я надеялась, что смогу не брать их.
Шеридан помолчал. Вексель на двадцать тысяч фунтов! Принц никогда не оплатит его. Ричард знал, что принц наделал таких долгов, рядом с которыми его, Шеридана, долги – сущий пустяк, не говоря уже о долгах Утраты.
– Там есть его подпись и печать,– сказала она.– Ему придется оплатить вексель.
– Ты хочешь сказать... что будешь настаивать на этом?
– Пожалуйста, скажи мне, каким другим способом я могу оплатить долги?
Шеридан помолчал.
Тогда она устало произнесла:
– Я пойду. Я вижу, что ты не можешь помочь мне.
– Если бы я мог...
– Да, если бы ты мог, то сделал бы это. Но ты не можешь дать мне этот шанс в театре.
– Утрата, будь это возможным...
– Нельзя устроить проверку?
– Нет,– твердо ответил он.– Нельзя. Она задумалась.
– Ты – друг принца. Вероятно, ты можешь передать ему мою нижайшую просьбу. Я не хотела просить у него денег, но что я могу поделать в таких обстоятельствах?
Шеридан встревожился. Он не хотел быть тем человеком, который передаст принцу, что отвергнутая им любовница требует у него обещанные ей деньги. Принц ждал от Шеридана совсем других развлечений. Он хотел, чтобы его веселили, а не беспокоили.
Она положила руку на плечо Шеридана.
– Ты сделаешь это для меня? Он мог лишь сказать:
– Положись на меня. Я поступлю так, как будет лучше для тебя.
– Во имя прошлого,– она вспомнила свои прежние манеры. Шеридан, кивнув, проводил ее до кареты.
***
Он зашел на Сент-Джеймс к Фоксу и без прелюдий заговорил о существе дела.
– У меня была Утрата Робинсон.
Фокс кивнул. Он знал, чем все это закончилось. Миссис Армистед, добрый друг Фокса, периодически навещала его и рассказывала об отношении принца к разным людям, в том числе и к бывшей любовнице. Он знал о встрече двух женщин в гостинице «Сорока» и о том, как развивается связь принца с миссис Армистед.
– Она находится в бедственном положении. Долги Утраты составляют семь тысяч фунтов, и кредиторы давят на нее.
– Конечно, они услышали о том, что ее бросили.
– Она в отчаянии.
– И, ручаюсь, пришла к тебе с намерением вернуться к театральной карьере.
– Естественно, я ей отказал.
– Разумеется, разумеется. Бедное, недальновидное, расточительное создание!
– Ну, Чарльз, не нам осуждать человека за расточительность.
– Мы – не любовницы принца, мой славный друг. Утрата могла весьма неплохо обеспечить себя с помощью полученных подарков.
Он подумал о своей приятельнице миссис Армистед, которая быстро превратилась в обеспеченную женщину, владевшую со вкусом обставленным домом. Сейчас она сколачивала небольшое состояние. Но Утрата, конечно – это не миссис Армистед. Такие женщины – большая редкость. Утрата могла накапливать лишь долги.
– Он дал ей вексель на двадцать тысяч фунтов, и она намерена попросить их.
Фокс тотчас насторожился.
– Она никогда не получит денег.
– Да, это безнадежная затея.
– Она поставит себя в незавидное положение, если возникнет скандал. Она это понимает?
– Бедная женщина понимает только одно: у нее долгов на семь тысяч фунтов, а из собственности – только этот вексель на двадцать тысяч. Она попросила меня передать Его Высочеству, что она намерена взыскать с него эту сумму.
– И что вы ей ответили?
– Я уклонялся. Проявлял нежелание. Я бы не хотел стать человеком, который передаст эту новость принцу.
– Вряд ли она заставит его подпрыгнуть от радости. Представьте, что эта новость достигнет Храма Добродетели. Это будет второе дело Гросвеноров. Хуже! Тут речь вдет не о каком-то герцоге, а о принце Уэльском.
– Поэтому-то я и отправился немедленно к вам.
– Пожалуй,– сказал мистер Фокс,– я должен немедленно навестить миссис Утрату.
Шеридан испытал облегчение. Если кто-то и мог уладить эту ситуацию, то таким человеком был только Фокс; секрет его привлекательности заключался в том, что он не искал ничьего расположения, в том числе и принца. Он открыто излагал свое мнение. Принц мирился с этим; его интеллекта хватало на то, чтобы ценить подобное качество. Другие люди могли подстраиваться под настроение сиятельной особы. Фокс никогда так не поступал. В этом заключались его сила и достоинство.
***
Убитая горем Утрата просматривала последние счета, которые сопровождались требовательными – даже дерзкими – письмами. Внезапно ей доложили о приходе мистера Фокса.
Она убрала счета, поспешила к зеркалу и взяла себя в руки. В этот момент Фокс вошел в комнату.
Каким полным он был! Он толстел с каждой неделей; его загар не сообщал ему дополнительной привлекательности; подбородок Фокса покоился на засаленном галстуке. Пока он не поклонился и не заговорил, трудно было поверить в то, что это великий Фокс, которого с радостью принимали в домах самых знатных вигов. Затем величественность и обаяние, унаследованные, несомненно, от его предка, короля Карла Второго, заявили о себе.
– Моя дорогая миссис Робинсон.
Как приятно услышать такое уважительное обращение после завуалированного пренебрежения со стороны слуг и грубости кредиторов!
– Добро пожаловать, мистер Фокс.
Он взял ее руку и, казалось, не хотел ее отпускать. Утрата слегка покраснела. Все знали, как Фокс обращался с женщинами, Он обожал их не меньше, чем вино и азартные игры.
Несмотря на все ее несчастья, она оставалась красавицей.
– Пожалуйста, садитесь,– сказала Утрата.
Он сел, широко раздвинув ноги и наблюдая за Утратой.
– Хорошо, что вы пришли, мистер Фокс. Теперь у меня редко бывают гости.
Ее губы задрожали.
– Если бы вы позвали меня, мадам, я бы тотчас поспешил к вам.
– Вы очень добры, сэр.
– Кто не будет добр к красивой женщине? Но поговорим откровенно. Мне неприятно видеть страдающую красоту. Шеридан беседовал со мной.
Она вспыхнула.
– Если бы можно было уговорить его дать мне еще один шанс...
– Если эти прекрасные глаза не убедили его, дело безнадежное.
– Мистер Фокс, я в отчаянии. Я задолжала огромную сумму.
Фокс кивнул с печальным видом.
– Я могу искренне посочувствовать человеку, попавшему в такое положение. Я сам нахожусь сейчас в таком же... как и почти всегда. Но вы говорили о векселе.
Она заколебалась, и Фокс продолжил:
– Мадам, я пришел сюда, чтобы помочь вам. Я смогу сделать это, лишь если вы будете доверять мне.
Он встал и, подойдя к ее креслу, положил руки на подлокотники, приблизил свое лицо к лицу Утраты.
– Скажу вам следующее. Я давно восхищаюсь вашей красотой.
Фокс поцеловал ее в губы. Она ахнула и отпрянула от него. Не зря ее называют леди Целомудрие! – с улыбкой подумал он.
– Простите мне мою смелость, миссис Робинсон, я хотел показать вам, что, беспредельно восхищаясь вами, готов предпринять все возможное, чтобы помочь вам. Поцелуй – это вексель. Возможно, столь же надежный, как документ Его Высочества. Пожалуйста, покажите мне этот вексель, чтобы я смог оценить, чего он стоит.
– Я не понимаю, мистер Фокс, почему вы, друг Его Высочества, хотите помочь мне.
– Мадам, я друг вас обоих. И я вижу, что могу помочь вам обоим, способствуя удовлетворительному завершению этого маленького дела. Если вы покажете мне вексель, я обещаю вам... ввиду нашего нового взаимопонимания... использовать все доступные мне средства для оказания вам помощи.
– Я принесу его,– сказала Утрата.– Я сейчас вернусь. Оказавшись в спальне, она прежде всего подошла к зеркалу.
Ее глаза блестели, на щеках появился легкий румянец. У нее не было времени накрасить лицо, но, возможно, она выглядела более привлекательно без румян и белил. Особенно с такими нежно-розовыми щеками. Ее платье... оно было не самым эффектным, но шло ей. А мистер Фокс? Он выглядит отталкивающе. Он так отличается от принца. Однако он весьма умен. Он способен помочь скорее, чем кто-либо. Что он хотел сказать этим поцелуем? Это предложение? Она знала о его репутации. Дрожа, она открыла шкатулку и взяла вексель.
Когда она вернулась, Фокс сидел в кресле с задумчивым видом. Он молча взял у нее вексель и изучил документ.
– Он не оплатит его,– сказал Фокс.
– Но что мне делать? – в ужасе воскликнула Утрата.– Мне нужны деньги. Все эти долги... Разве я наделала бы их, если бы мне не приходилось принимать принца и его друзей?
– Моя дорогая леди, кредиторов не интересует, почему возникли долги... им важен сам факт.
– Но, мистер Фокс... что мне делать?
Мистер Фокс помолчал несколько мгновений; Утрата принялась расхаживать по комнате, заламывая руки, как трагедийная актриса на сцене. Фокс, наблюдая за ней, подумал: она играет, даже не замечая этого. Несчастное создание, она сойдет с ума, если это будет продолжаться. Она так красива. Он представил себе шакалов, ждущих шанса занять место принца. Их соберется целая стая. В том числе старый развратник Камберленд. Стоит ему взять ее на содержание, и кредиторы немедленно согласятся подождать. Шакалам придется потерпеть. Теперь в игру вступит Фокс. Он всегда считал, что было бы забавным делить ее с принцем. Такая красота встречается редко, а он не любил упускать что-то ценное. Но хотя в качестве любовницы мистера Фокса она сможет сохранить лицо в определенных кругах – он с гордостью сознавал, что после принца это не станет для нее шагом вниз,– тем не менее кредиторы не обрадуются этой перемене. В то же время Камберленд, герцог из королевской семьи, их бы удовлетворил.
Пикантная ситуация.
– Мадам,– сказал он,– я прошу вас не расстраиваться. Мы объединим наши умственные усилия...
Фокс улыбнулся Утрате. Его намеки были достаточно прозрачными. Понимает ли она их? Должна понимать. Будучи весьма несведущей в финансовых делах, она прекрасно разбиралась в поведении мужчин.
– Мистер Фокс, я глубоко несчастная женщина. Я не хотела брать этот вексель, но принц настоял. Я отказалась от доходной карьеры ради него. Он настоял на том, чтобы я приняла эту компенсацию. Мистер Фокс, я жила в долговой тюрьме. Я никогда не вернусь туда. Я скорее умру... сделаю все, что угодно. Какое право он имеет не оплатить этот вексель? Все знают о наших прежних отношениях. Все знают, чем я пожертвовала ради него. А если кто-то не знает... я могу доказать это с помощью писем принца. Я опубликую его послания. Я...
Мистер Фокс выпрямился.
– Вы говорите письма, мадам? Письма? О, это может многое изменить. У вас есть его письма... они здесь?
– Да, я располагаю ими и должна оплатить долги. Я никогда больше...
– Мадам, покажите мне эти письма,– перебил ее мистер Фокс.
Она не была дурой. Она заметила, как изменилась атмосфера, как изменился сам мистер Фокс. Причина заключалась в письмах. Они были важнее векселя.
Она заколебалась. В конце концов, Фокс – друг принца. Что если принц послал его за письмами?
– Я не смогу помочь вам,– мягко сказал мистер Фокс, – если вы не покажете мне эти письма.
Она удалилась в спальню. Отперла шкатулку и вытащила оттуда письма, перевязанные лентой цвета лаванды. Сколько раз она перечитывала эти послания! Как дорожила ими! Утрата задумалась. Что если он заберет их? Вернет принцу. Она не могла доверять Георгу.
Нет, она не даст Фоксу письма. Выберет одно, которое является ярким примером.
Она развязала ленту. Нашла послание, в котором принц весьма неуважительно отзывался об отце и говорил о своей любви к Утрате. Пробежав его глазами, она вспомнила каждое слово. О, он еще пожалеет о том, что унизил ее в парке! Она взбодрилась. Это – решение проблемы. Пусть он бросит вексель ей в лицо. У нее есть эти весьма ценные письма.
Мистер Фокс прочитал письмо, которое вручила ему Утрата; он не мог скрыть того факта, что оно произвело на него сильное впечатление.
– Только одно письмо, дорогая миссис Робинсон?
– Есть еще много других.
– И все в таком духе?
– Да, мистер Фокс.
Он улыбнулся ей.
– И вы не намерены выпускать их из своих рук. Я восхищаюсь вашей мудростью, которая не уступает вашей красоте.
Вы должны хранить эти письма под замком. Они очень ценные.
– И как мне следует поступить, мистер Фокс? Он встал и приблизился к ней с письмом в руке.
– Вы готовы доверять мне, миссис Робинсон? Она заколебалась, и он улыбнулся.
– Вы снова проявляете мудрость. Однако ввиду нашей укрепляющейся... дружбы... думаю, вы можете мне немного доверять. Пока что не слишком сильно. Но помните – мое положение таково, что оно позволяет мне в числе немногих людей лично общаться с принцем. Поверьте, миссис Робинсон, такое дело следует улаживать крайне тактично.
– Я это прекрасно сознаю.
– Тогда позвольте мне взять это письмо. Что такое одно письмо из множества? Если вы позволите мне поступить так, как я считаю целесообразным, думаю, нам удастся отогнать свору тявкающих кредиторов от вашей двери.
– О, мистер Фокс, если это произойдет, моя благодарность будет безмерной.
– Я буду счастлив заслужить ее.
Он покинул Утрату; она почувствовала себя лучше, чем в последнее время.
Фокс! – подумала Утрата и вздрогнула. Он был отталкивающим и одновременно обладал определенной привлекательностью. Если он сумеет вызволить ее из этой страшной ситуации, она действительно отблагодарит его любым способом.
***
Сидя в карете, которая везла его в Букингем-хаус, Фокс перечитывал письмо. Господи, подумал он, как можно быть таким глупцом!
Он размышлял не столько о дилемме принца и будущей благодарности миссис Робинсон – хотя оба эти момента оставались в его памяти,– сколько о том, как повлияет публикация этих писем на положение вигов. Принцу предстояло возглавить партию – конечно, только номинально. Это будет партия Фокса. Публикация писем приведет к повторению скандала с Гросвенорами; несомненно, герцог Камберлендский потерял тогда значительную долю своего престижа. Но он не отзывался в оскорбительном тоне о монархе, как это сделал глупый молодой человек. Что подумают министры о принце, проявившем такую неосторожность в общении с актрисой, своей временной любовницей? Эти письма могли погубить планы, которые Фокс строил на то время, когда принц достигнет совершеннолетия и займет место в Палате лордов. Авторитет принца, будущего лидера, подорвет не столько его безнравственность, сколько легкомыслие.
Бережно положив письмо в карман камзола, Фокс вылез из кареты и направился в покои принца, где был принят немедленно и с радостью.
– Извините меня за то, что я побеспокоил Ваше Высочество, не предупредив заранее о моем визите.
– Не стоит просить извинения за доставленное мне удовольствие, Чарльз.
– Боюсь, этот визит не порадует Ваше Высочество.
– О, Чарльз, что вы имеете в виду?
– Утрату Робинсон.
– О нет. Это закончилось.
– К сожалению, нет, сэр. Я искренне хотел бы этого. Я только что был у нее.
– Вы, Чарльз? Господи, не говорите мне, что вы и она...
– Ваше Высочество! Может ли такая леди столь быстро снизойти от красивого принца к презренному политику?
– Ну, если этот политик – Чарльз Джеймс Фокс...
– Но ведь и принц – это Его Высочество принц Уэльский. Однако позвольте мне перейти к делу. Она в отчаянии. Ее преследуют кредиторы.
– Чарльз, а вы представляете размеры моих собственных долгов?
– Приблизительно да, сэр, и они вызывают у меня чувство восхищения.
Принц засмеялся.
– Боюсь, я не могу дать ей денег. – У нее есть вексель.
Принц побледнел.
– Ваше Высочество может не беспокоиться по этому поводу. Я видел вексель и считаю его бесполезным для Утраты. В любом случае его можно предъявить лишь по достижении вами совершеннолетия, а до этого момента остается еще два года. По-моему, нам не следует беспокоиться из-за векселя.
Принц явно испытал огромное облегчение.
– Чарльз, я так рад, что она показала вексель именно вам.
– Да, слава Богу, я услышал о нем и решил, что мне следует срочно взглянуть на него. Однако меня сильно тревожит другой факт.
– Какой?
– Ваши письма к ней.
– Мои... письма?
– Ваше Высочество – обладатель блестящего, элегантного стиля. Имея такой дар, кажется грехом не воспользоваться им. Я бы хотел, чтобы Ваше Высочество был менее талантлив в этом направлении.
– Но эти письма...
Принц наморщил лоб, пытаясь вспомнить.
– Одно из них находится при мне,– сказал Фокс и достал его из кармана камзола.
Он протянул послание принцу, который прочитал его; лицо Георга залила краска.
– Не очень-то лестно вы отзываетесь здесь о Его Величестве. Боюсь, это письмо может быть расценено как порочащее монарха.
Принц собрался было разорвать письмо.
– Не делайте этого... пожалуйста. Я прошу прощения у Вашего Высочества, но это было бы неразумным поступком. Миссис Робинсон не пожелает расстаться с остальными письмами... более того, она еще лучше, чем сейчас, осознает их ценность.
– Значит, она хранила эти письма... до нужного момента. Подлое существо. Шантажистка!
– Ваше Высочество... снова простите меня... но это не решает нашу проблему. Мы имеем дело с этой хрупкой леди, которая, признаем, попала в отчаянное положение. По-моему, только это обстоятельство способно вынудить ее продать письма. Я чувствую, что она предпочла бы хранить эти послания перевязанными лентой, чтобы впоследствии читать их внукам и вспоминать дни любви и страсти. Но она наделала долгов. Она живет в страхе перед долговой тюрьмой, с которой знакома. Посмотрим на миссис Робинсон трезвыми глазами. Это нам поможет. Она – шантажистка? Ну, возможно. Но она загнана в угол и вынуждена бороться.
– Чарльз, из вас получился бы хороший защитник женщин. Я думал, вы на моей стороне.
– Конечно, на вашей, в прошлом, настоящем и будущем. Но я хочу уладить это дело как можно скорее. Сделать так, чтобы эти письма оказались на своем месте – то есть в огне камина,– прежде, чем они причинят непоправимый вред.
– Какой вред они могут нанести?
– Они могут сделать вас объектом насмешек, стать грозным оружием в руках ваших врагов, уменьшить вашу нынешнюю популярность, которая важна для вас и наших планов. Взять, к примеру, вашего дядю Камберленда. Его не очень-то любят в народе. Люди помнят отрывки из его писем к леди Гросвенор. К тому же нельзя забывать о вашем отце. Он все же король. Что вы писали о нем в этих письмах? Вы даже не помните, однако в этом послании вы были безжалостны. Даже те граждане, которые недолюбливают Георга Третьего, признают его своим королем. Критиковать его в письме к женщине легкого поведения... Конечно, я знаю, какие глубокие чувства вы испытывали к миссис Робинсон, когда писали эти слова, и что вы не считали ее таковой, но именно так будут смотреть на нее люди... осуждающе... не только друзья короля, но и ваши. Лидер в глазах людей в первую очередь должен быть осторожным, предусмотрительным, а вы, мой принц, скоро должны стать нашим лидером. Я знаю, что вы меня поймете.
– Да,– выдавил из себя принц.– Я понимаю, что был глупцом.
– Все мы совершаем когда-то глупости. Эта история может стать для Вашего Высочества источником ценного опыта. Но прежде всего мы должны разрешить эту ситуацию. Нам придется выкупить эти письма у миссис Робинсон. Они и вексель должны оказаться в наших руках.
– Вы считаете необходимым заплатить ей двадцать тысяч фунтов и выкупить письма?
– Думаю, ее можно уговорить расстаться с векселем; меня больше беспокоят письма. Всякий влюбленный молодой человек может подарить женщине вексель, оплатить который он затрудняется; письма – вот что представляет опасность.
– Чарльз, я знаю, что вы правы. Но я не могу достать эти деньги. Вам известно, что отец не очень щедр со мной. Неудивительно, что я в долгах. Люди охотно идут мне навстречу. Но мне не найти этих денег.
– Я думал об этом. Есть только один выход.
– Какой, Чарльз?
– Вы должны пойти к королю, Признаться в своей оплошности и попросить его выкупить письма.
– Что? Меньше всего я готов сделать это.
– Возможно, сэр, но, на мой взгляд, другого решения нет.
– Я никогда этого не сделаю. Печально покачав головой, Фокс произнес:
– Тогда, Ваше Высочество, я предоставлю вам улаживать все дело самостоятельно.
– Чарльз... каким образом? Вы должны помочь мне.
– Все, что я имею – к услугам Вашего Высочества. К несчастью, у меня нет денег, иначе они стали бы вашими. Я нахожусь в таком же положении, что и Ваше Высочество. Я могу увеличивать мои долги, но мне не получить наличных. Мне нечего дать вам, кроме моего совета.
– Лучшего на свете – в этом я уверен.
– Во всяком случае, беспристрастного. Я размышлял над этой проблемой, как над своей личной, поскольку, не говоря уже о моей любви к Вашему Высочеству, она затрагивает мои планы на будущее. Я мечтаю о том дне, когда Ваше Высочество займет свое место в политической элите страны, и не хочу, чтобы что-то помешало этому. Но я вижу только один выход. Эти письма необходимо выкупить у миссис Робинсон; достать деньги можно только через короля. Ваш дядя Камберленд находился в таком же положении. Я молю Господа о том, чтобы эта история не получила такой широкой огласки. Этого не случится, если мы будем действовать осторожно и быстро. Нельзя терять время. Если миссис Робинсон отправится к адвокату... а она сейчас в отчаянии... то мы погибнем. Мы должны срочно найти деньги и уладить это дело раз и навсегда.
– Чарльз, помогите мне.
– Я прошу Ваше Высочество отдать эту проблему в мои руки; но если я стану вашим советчиком, вы должны неукоснительно исполнять мои рекомендации.
– Пойти к отцу...
– Признаться во всей Истории, своей глупости, сказать, что вы осознали содеянное и вашу возросшую ответственность. Король – не чудовище.
– Вы не знаете его так, как я.
– Он сентиментален... клянусь, в глубине его души есть любовь к вам. Проявите такт. Он должен дать деньги. Для него важно избежать новых семейных скандалов. Сделайте так, какя сказал, и вскоре, когда это несчастье останется в прошлом, вы поймете, что вам следовало поступить именно таким образом.
– Чарльз... вы будете моим посланником на переговорах с Утратой?
– Да. Ручаюсь, если вы наберетесь мужества, необходимого для тягостного разговора с королем, вы сможете очень скоро выбросить эту историю из головы, избежав серьезных неприятностей.
– Чарльз, я полагаюсь на вас.
– Этим,– с поклоном произнес мистер Фокс,– Ваше Высочество доказывает свою мудрость.
***
Принц смиренно попросил отца дать ему аудиенцию, и король охотно согласился сделать это. Форма, в которую принц облек свою просьбу, понравилась Георгу Третьему. Сын проявил должное – и весьма необычное – почтение.
Он взрослеет, подумал король. Прежде принц был весьма строптивым... как и большинство молодых людей.
Он встретил принца в благодушном настроении; лицо сына показалось ему печальным.
– Ты хочешь что-то сказать мне, а?
– Да, отец. Я хочу попросить у Вашего Величества прощения за мои юношеские безумства.
– Неужели, а, как?
Король внимательно посмотрел на принца. Подобное смирение слегка насторожило его.
– Продолжай, продолжай,– приказал он.– Какие безумства, а?
– Я должен признаться, что вступил в... связь с актрисой.
– Знаю. Знаю.
– Это миссис Робинсон, игравшая в театре Шеридана.
– Не выношу этого человека,– сказал король.– Пьяницу, игрока... Хорошенькую жизнь он устроил своей жене. Жаль, что она вышла за него. Он ей изменяет. Гуляет по всему городу. Не люблю его. Он – друг Фокса.
Принц понял, что совершил ошибку, упомянув Шеридана.
– Отец, эта женщина больше не является... моей подругой.
– Образумился, а? Возможно, тебе пора жениться. Немного рановато. Я сам женился рано... наверно, это к лучшему.
Беседа протекала неважно. Она могла привести к тому, что отец найдет ему какую-нибудь пухлую немецкую принцессу. Этому он, Георг, будет сопротивляться изо всех сил. Если отец дождется того времени, когда ему исполнится двадцать один год, он получит право голоса по этому вопросу... но если король предложит ему невесту сейчас... Принц заметил, что уходит от неприятного момента – чем быстрее он наступит, тем будет лучше.
