Текст книги "Обольститель"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Надеюсь, Ваше Высочество получает удовольствие от сегодняшнего вечера.

Он тотчас восхитился Утратой. Она была такой хорошенькой; ее глаза светились любовью к нему. Она просто испытывала чувство благодарности к Мальдену. Разве не был он превосходным посланником принца в период его ухаживания за Утратой?

Принц ответил, что вечеринка прекрасна и ее необходимо повторять почаще. Особенно ему понравилось пение Утраты, он хотел бы снова услышать его.

Она запела во второй раз; потом они спели дуэтом.

***

Миссис Армистед пришла на улицу Сент-Джеймс, чтобы сообщить мистеру Фоксу о том, что мистер Робинсон явился к Утрате и досаждал ей.

– Я сходила за лордом Мальденом, который увел его. Этот пьяный тип не догадался, что мы хотим избавиться от него таким

способом. Он весьма охотно удалился, чтобы выпить со знатным лордом.

– Превосходно, моя дорогая Лиззи. Из тебя вышел бы отменный политик.

Она обрадовалась, услышав похвалу Фокса. Ей нужна была только одна награда – его одобрение. Она бы хотела служить ему – следить за тем, чтобы его белье было выстиранным, чтобы каждый день перед ним лежала свежая рубашка; она охотно стерла бы жирные пятна с его камзола.

– А как развиваются отношения наших любовников? Мне показалось, что у миссис Робинсон был не такой цветущий вид, как обычно.

– По-моему, мы входим в последнюю фазу.

– Правда?

– Вы огорчены?

– Нет, нет. Сначала я думал, что она способна оказать какое-то влияние, но потом понял, что ошибался.

– Значит, вам безразлично, продолжится или нет их роман?

Он покачал головой и задумался. Утрата была весьма желанной женщиной, но, несомненно, она могла бы интересовать его крайне недолго; однако какое-то время он был бы, несомненно, заинтригован. Его занимало то, как она идет по жизни; он хотел бы выяснить, что она за женщина на самом деле. Однако, вероятно, это не стоит его хлопот. Нет, для него не очень важно, продолжится ли их роман. Единственная опасность заключалась в том, что, отправив Утрату в отставку, принц мог увлечься кем-то способным влиять на него.

– Наверно, желательно, чтобы их отношения еще немного продлились.

Миссис Армистед кивнула. Она сделает все от нее зависящее. Мистер Фокс, конечно, понял, что ее быстрые действия позволили избежать беды.

Он действительно понял это. Он мог полагаться на нее. Интересно то, что они способны работать вместе.

Она рассказала ему о доме в Чертси. Он, разумеется, знал, как она заработала деньги на эту покупку. Он давал ей деловые советы, хотя его собственные финансовые дела находились в беспорядке.

– О, Лиззи, ты теперь состоятельная женщина. Собственница.

Он произнес это с насмешливым восхищением. Потом заговорил с ней об американской ситуации, весьма занимавшей его. Он считал, что потеря колоний приведет к падению правительства.

Она слушала, произносила умные реплики, а позже провела с ним час в постели.

ИНТРИГИ КОРОЛЕВЫ

Известие о той жизни, которую вел принц, не замедлило долететь до ушей короля. Он не спал по ночам, думая об этом. Георг... молодой Георг... вчерашний мальчик... содержит актрису! Король вспомнил то время, когда ему самому было восемнадцать, дом, в который он поселил Ханну – там родились их дети. Но он соблюдал осторожность. Никто ничего не знал. Он поступал неправильно, глупо и глубоко сожалел об этом. Но он соблюдал приличия. Это – главное требование к будущему королю. Основная масса народа не знала о его связи с Ханной, хотя время от времени возникали слухи. Тут же все было иначе. Эта пара вела себя вызывающе. Они появлялись в обществе... она разъезжала в своей карете... накрашенная, как шлюха – хотя так делали и другие женщины из окружения принца. Румяна и белила! Разве им не известно, что это закрывает поры и приводит к чахотке?

В каком обществе вращался принц! Это было причиной серьезной тревоги. Он часто посещал Камберленд-хаус. Он не смог бы найти лучшего способа позлить отца. Посещать... едва получив дарованную ему частичную свободу... это осиное гнездо вигов, выступавших против всех начинаний его отца. Выбрать их себе в друзья. Хотя бы Глочестеров! Но Камберленда, этого распутника, героя скандала, связанного с женой Гросвенора – Камберленда и эту женщину с длинными ресницами? Георг явно решил бросить вызов отцу. Георг Третий вызвал в Кью Глочестера и поделился с ним своими переживаниями.

– Ты, конечно, слышал,– сказал он.

– Весь город говорит об этом,– отозвался Глочестер.– Он появляется там через день. Иногда со своей актрисой, иногда без нее. Он постоянно общается с Фоксом и Шериданом.

– Они оба негодяи. Фокс готов на все, чтобы досадить мне. Что касается Шеридана, то он – пьяница и развратник. Очень жаль, что он женат на очаровательной мисс Линли.

Глаза короля на мгновение затуманились.

– Никогда не забуду, как она исполняла ораторию. Я никогда не слышал подобного голоса. Она поет и выглядит, как ангел. Досадно, что она замужем за таким человеком.

– Говорят, он талантлив. Я слышал, во время премьеры его «Школы злословия» газетчик, оказавшийся возле театра, опрометью убежал оттуда – ему показалось, что от аплодисментов обвалится крыша здания.

– Он угождает низким вкусам публики. Он – игрок и пьяница. Он и Фокс посвящают в эти пороки Георга.

– Что ты намерен предпринять?

– А что я могу сделать? Этому щенку уже стукнуло восемнадцать. Они говорят, что он имеет право на некоторую независимость. Фокс, Шеридан, Камберленд... в первую очередь Камберленд.

– Я удивляюсь тому, что ты позволяешь Георгу встречаться с ними.

– Я не хочу разрывать узы родства.

На лице Глочестера появилось удивленное выражение; он помнил, что его, так же, как и Камберленда, на много лет изолировали от племянников и племянниц. Но сегодня старый Георг вел себя необычно; он был непредсказуем.

Король начал расхаживать взад и вперед, его лицо заалело.

– Как, по-твоему, я должен вести себя в такой прискорбной ситуации? – спросил он.– А, как? Если я попытаюсь положить этому конец, то лишь сильнее подтолкну сына в объятия оппозиции. А это усилит мою печаль.

Глочестер согласился, что, принимая во внимание возраст принца и обретенную им свободу, сейчас вмешаться будет трудно. Возможно, если бы прежде Георга не контролировали так строго, он бы не рвался сейчас столь неистово к независимости. Но герцог не стал еще сильнее расстраивать брата этим заключением.

– Наверно, он приходит к тебе? – спросил король.

– Не часто.

– Но он тебя любит?

– Думаю, да. Но когда я попытался повлиять на него, он дал понять, что не желает слушать проповеди.

– Вот видишь. Вот видишь. Что можно поделать с таким щенком? Скажи мне, а, как?

– Возможно, он образумится, когда подрастет.

– Образумится! Образумится! Я слышал, он уже начинает говорить, как та женщина... вульгарное создание с длинными ресницами. Я слышал, что он злоупотребляет спиртным... что друзьям приходилось вносить его в дом, где он живет с актрисой. Хорошенькая история о принце Уэльском.

– Многие принцы ведут себя подобным образом,– попытался успокоить короля Глочестер.

– Я не потерплю такого поведения от моих сыновей. Говорю тебе – не потерплю. Но как я могу положить этому конец? Скажи мне. А, как?

Герцог Глочестерский не мог дать ответа.

– Боюсь, Камберленд путем шантажа вынудит меня принять эту его жену,– продолжил король.

– Вообще-то, она тоже член семьи,– заметил герцог Глочестерский, думая при этом о собственной супруге.

– Ох уж эти ресницы! – сказал король.

После ухода Глочестера король отправился к королеве. Она была немного встревожена тем, что Альфред набирал силы медленнее ее старших детей; к тревогам о маленьком Октавии, никогда не блиставшем здоровьем, добавились новые.

Королева сидела в своей гостиной и вышивала; возле нее находились фрейлины и неизменная табакерка. Хоть Шарлотта и беспокоилась о детях, ее радовала возможность пожить в «славном маленьком Кью».

Она отпустила своих женщин, поняв по выражению лица мужа, что он расстроен; она знала, что когда Георг говорит слишком быстро и несвязно, фрейлины сплетничают об этом, и старалась не сталкивать их.

Она могла не спрашивать, в чем дело. Она догадывалась, что причина связана с американскими колониями, но король, конечно, пришел сюда не для того, чтобы обсудить этот вопрос. Он считал, что ей ничего не известно о конфликте. Если бы она высказала свое мнение, это было бы встречено с холодным удивлением. Она привыкла к такому положению дел и лишь изредка возмущалась им.

Но семья – это другое дело. Значит, он пришел поговорить о семейных проблемах.

– Как малыш? – спросил король.

– По-моему, он с каждым днем становится немного крепче.

– Я рад этому. А Октавий? Как он?

– Он слегка простудился, но уже поправляется,– успокоила мужа королева.

Теперь они приблизились к теме, которая привела сюда короля. Георг, принц Уэльский.

– Молодой Георг...– произнес он. Королева невольно прижала руку к сердцу.

– ...играет в карты, пьет и содержит актрису,– продолжил король.

– Нет! – воскликнула королева.

– Но я говорю, что это так. Необходимо что-то предпринять. Научить его чтить свои обязанности перед страной, семьей... а? Как?

– Люди вечно сплетничают... лгут... о нас.

– Это не ложь. Я слышал от слишком многих людей. Он потерял рассудок. Поселил эту женщину в доме... Живет с ней. Его друзья – мои враги. Рядом с ним постоянно находится Фокс. Он ходит к Камберленду и этой его женщине. Он с вигами... с оппозицией. Его закадычные друзья – люди, которых я не выношу. Он делает это назло мне, а, как?

– Актриса,– пробормотала королева.– Георг с актрисой.

– Боюсь, наш сын слишком любит женщин. Королева молчала.

– Если бы только это... я бы понял. Казалось, король говорит сам с собой.

– Молодой человек... горячая кровь. Такое иногда случается. Они это перерастают... успокаиваются...

Он посмотрел на Шарлотту, на ее большой рот и глаза без ресниц.

– Исполняют свои обязанности, хранят верность выбранным для них женам... Но он сознательно сблизился с Камберлендом. Мой брат учит его презирать все, что уважаю я. Вот что происходит с принцем Уэльским. Что мне делать, а, как?

Королева не знала. Она хотела утешить его, остановить эту слишком быструю речь. Хорошо зная своего сына, она понимала, что руководство со стороны отца усилит бунтарский дух молодого Георга.

Король расхаживал взад и вперед, бормоча незаконченные предложения; Шарлотта беспокоилась больше за него, нежели за сына. Она любила принца и верила, что с ним на самом деле не происходит ничего страшного. Верно, он немного необуздан. Но он со временем остепенится. Привлекательность принца делала его центром притяжения.

Однако Шарлотта слегка беспокоилась из-за актрисы. Это была женщина, устроившая сцену при исполнении оратории, когда Георг привлек всеобщее внимание тем, что постоянно смотрел на нее.

Она вздохнула. Молодые люди всегда будут оставаться молодыми людьми; пока они не подыщут ему жену, подумала Шарлотта, он должен иметь любовницу.

Она все же хотела, чтобы он выбрал какую-нибудь добрую скромную молодую женщину – кого-то из Кью. Возможно, тогда он стал бы чаще навещать мать и делиться с ней своими секретами.

Она хотела предотвратить чрезмерное волнение короля и сказала кое-что из этого ему.

– Молодые люди всегда будут такими. Их не следует судить слишком строго.

Как ни странно, но это, похоже, и правда успокоило его. Она предложила немного погулять или покататься в карете вокруг «славного маленького Кью, который, я знаю, Ваше Величество любит не меньше, чем я».

Она добилась успеха – король согласился. Так приятно ехать по Кью – это местечко напоминало маленькую деревню с домами, разбросанными вдоль берега реки Грин; там жили гувернантки и учителя королевских детей, горничные, доктора и садовники. «Славный маленький Кью»,– пробормотала королева; король разделял ее чувства, потому что для него этот маленький мир казался бесконечно далеким от церемоний дворца Сент-Джеймс и Букингем-хауса. Здесь Георг был сквайром – добрым помещиком, любимцем крестьян. Фермером, чье сердце ликовало, когда люди выходили из своих домов поприветствовать проезжающую мимо них королевскую чету.

Река безмятежно несла свои воды; здесь, в Стренде-на-Грине, королева увидела миссис Папендик, которая собиралась войти в дом художника Зоффани, где находилась ее квартира; услышав шум приближающейся кареты, женщина обернулась и сделала реверанс; король приподнял шляпу и склонил голову. Он симпатизировал миссис Папендик; Шарлотта заметила, что муж мгновенно забыл о своих тревогах, к чему она и стремилась.

***

Королева много думала об актрисе, пыталась вспомнить, как она выглядит. Шарлотта восстановила в памяти постановку «Зимней сказки», где эта женщина играла Утрату. Какая жалость, что они пошли тогда на этот спектакль! Но если бы они пошли на другой спектакль, там играла бы какая-нибудь другая актриса.

Если бы он нашел себе приличную леди – не актрису! Он был увлечен Мэри Гамильтон, писал ей трогательные письма, относился к ней, как к сестре. Это часто приводило его в покои сестер, что было весьма неплохо! Но актриса! Если бы он влюбился в женщину из окружения королевы, то часто посещал бы мать – это приносило бы ему только пользу.

Как было бы замечательно, если бы он разорвал связь с актрисой и нашел себе добрую, умную, а главное, осторожную леди из окружения своей матери.

***

Во время церемонии одевания королевы мадам фон Швелленбург отдавала своим назидательным тоном распоряжения женщинам.

Шарлотте помогли надеть платье и накинули на нее халат, в котором ее обычно пудрили. Пока ей укладывали волосы, она читала газеты, ища в них упоминания о принце и миссис Утрате Робинсон. Она всегда старалась сделать так, чтобы они не попали на глаза королю.

Она знала, что ее женщины обсуждают этот роман; она даже думала, что этим занимается весь двор.

Возможно, ей следует спросить мадам Швелленбург. Шарлотте не хотелось говорить на эту тему, но Швелленбург – немка и поэтому скажет все честно. Она никогда не выбирала слова и отличалась прямодушием.

Пока Шарлотте завивали и укладывали волосы, она думала о женщинах из своего окружения. Ей нужна молодая девушка, а их-то здесь и не было. Не найти тут и красивой леди... во всяком случае, такой, которую счел бы красивой восемнадцатилетний юноша. Но самое главное требование – осторожность. Проблема заключалась в том, что чаще всего молодость и осторожность – взаимоисключающие качества.

Не поговорить ли об этом с королем? Она представила смятение короля при мысли о необходимости подыскать сыну любовницу. Шарлотта удивилась самой себе. Но она пребывала в отчаянии; однако она доказала в прошлом, что хоть и казалась робкой, все же, приняв решение, могла действовать смело.

Она хотела спасти принца от безумия, а короля – от волнений; несомненно, ради этого стоило отступить от своих обычных моральных правил.

Мысли об интриге возбуждали ее. Это был тот редкий в ее замужестве период, когда она не находилась в положении. Король согласился с ней в том, что ввиду слабого здоровья их четырнадцатого ребенка, Альфреда, а также Октавия, вероятно, пришло время перестать рожать детей.

Допустим, ей удастся найти подходящую женщину, которая уведет принца от его испорченного дяди и вернет Георга в родительский круг. Этот результат оправдает любые средства.

Она решила выбрать удобный момент и выяснить у Швелленбург, что говорят фрейлины; возможно, с ее помощью она установит, нет ли среди приближенных королевы женщины, обладавшей красотой, способной покорить принца, и осторожностью, способной удовлетворить его мать.

***

Мадам фон Швелленбург находилась в своей комнате среди жаб, сидящих в клетках, когда мадам Хаггердорн сообщила немке, что королева вызывает ее к себе.

Прежде чем выполнить приказ, Швелленбург заставила мадам Хаггердорн восхититься умом ее любимой жабы; для этого она постучала табакеркой по клетке.

– Он понимать. Он понимать,– оживленно воскликнула немка.– Слушай... он квакать. Слышишь?

Мадам Хаггердорн сказала, что это удивительное зрелище. Она, как и все окружение королевы, боялась обидеть Швелленбург. Все недолюбливали немку, король предпринял две слабые попытки отправить ее назад в Германию, но по какой-то причине королева, не слишком сильно симпатизировавшая Швелленбург, все же настояла на том, чтобы она осталась в Англии. Король, желавший, чтобы жена не вмешивалась в важные дела, позволил ей полностью распоряжаться своим окружением. В итоге Швелленбург осталась; ее высокомерие и наглость возрастали с каждым днем. Отталкивающее лицо Швелленбург смягчилось любовью к животным; только к ним она питала нежные чувства; Хаггердорн напомнила ей, что королева ждет.

– Пойду, когда хочу,– заявила Швелленбург; она преднамеренно начала стучать по клеткам и восхищенно прислушиваться к кваканью ее питомцев.

После ухода Хаггердорн Швелленбург с нарочитой неторопливостью направилась в покои королевы.

Шарлотта была одна; она предложила своей Хранительнице Гардероба сесть.

– Я хочу поговорить с тобой о принце Уэльском,– сказала королева.

На лице Швелленбург появилась улыбка, с которой она обычно смотрела на своих любимцев. Ей было приятно считать себя конфиденткой королевы.

– Он есть необуздан,– сказала немка.– Очень необуздан. Слишком много пить, играть в карты, любить женщин.

– Боюсь, что да,– произнесла королева.– Король огорчен.

Швелленбург обрадованно кивнула; она была довольна тем, что король огорчен. Он пытался отправить ее назад в Германию.

– Что ты слышала? Что он содержит актрису?

– Все говорить. Все знать. Пить... иметь дом на Корк-стрит. Герр принц очень необуздан.

– Боюсь, в этих слухах есть правда. Женщины много об этом говорят?

– Все время. Все говорить.

– Кто-нибудь из них... завидует этой актрисе? Швелленбург изумленно округлила глаза. Королева продолжила:

– Возможно, кто-то из молодых и хорошеньких... чувствует... что не прочь оказаться на ее месте.

– Одна уже была. Хэрриот Вернон...

– Я знаю о ней. Ее изгнали со двора.

– Ему нравится Мэри Гамильтон... больше никто.

Мэри Гамильтон! – подумала королева. Нет, это бесполезно. Нельзя возродить старое влечение. Он бросил Мэри Гамильтон, познакомившись с актрисой; он не вернется к ней.

– Мне не нравятся его друзья. Я думаю, эта актриса дурно на него влияет, водит к дяде. Если бы нашелся кто-то при дворе... в Кью... конечно, я не поощряю безнравственность, но молодой человек нуждается в... подруге. Ты меня понимаешь, Швелленбург.

Швелленбург поняла ее. Она пробормотала:

– Эти девушки... они необузданные. Как герр принц. Думают только о... танцах... мушках, румянах, белилах. Англичанки. Немецкие девушки вести себя, как им говорить. Гораздо лучше.

Королеву вдруг охватило радостное волнение. Немецкая любовница для принца. Превосходная идея! Но где ее найти? Король устранил всех немок, приехавших вместе с Шарлоттой – за исключением Швелленбург и Хаггердорн. Возможно, есть еще одна или две немки, но они стары, как она. Нет, им нужна молодая, цветущая девушка из Германии – дисциплинированная, осторожная, готовая выполнять их указания.

– Спасибо, Швелленбург.

Она на самом деле испытывала чувство благодарности. Швелленбург подала ей идею.

Когда Хранительница Гардероба удалилась, Шарлотта села и принялась писать в Мекленбург-Стрелиц. В этой бедной маленькой провинции всегда имелись люди, мечтавшие попасть в Англию, под покровительство королевы Шарлотты.

***

В Камберленд-хаусе герцог и герцогиня тоже говорили о принце.

– Ты считаешь,– спросила герцогиня своего мужа,– что он счастлив в нашем обществе, как прежде?

– Он приходит сюда.

– Но не так часто. И всегда сидит в углу с Фоксом и Шериданом. Они нередко уходят рано – наверно, чтобы отправиться в Девоншир-хаус.

– Я считаю, что мы принимаем его роскошно.

– Он потерял немало денег за нашими столами.

– По собственной воле.

– Но он отдаляется от нас. Я это чувствую. Думаю, за этим стоит леди Целомудрие. Мы ей не нравимся.

– Она боится, что ты затмишь ее красоту.

– И она помнит, как ты добивался ее. Она может думать, что ты до сих пор готов посягнуть на ее добродетель. Это так?

– Ха! – выдохнул герцог.– Она считает себя настолько неотразимой?

– Я уверена, считает. Иначе она вела бы себя более осторожно с Его Высочеством. Думаю, что мы – не единственные люди, имеющие несчастье периодически надоедать ему.

– Ты полагаешь, леди Целомудрие на грани отставки? Герцогиня медленно кивнула.

– Я вижу это весьма ясно. Она не продержится больше нескольких месяцев.

– А затем?

– К этому-то мы и должны быть готовы.

– Зная тебя, моя любовь, я готов поставить тысячу гиней на то, что ты уже подготовилась.

– Длинная Дэлли,– произнесла герцогиня.

– Что?

– Почему ты так удивлен? Будто я не замечала, как ты восхищенно разглядывал ее. Ты должен признать, что твои вкусы весьма сходны со вкусами твоего влюбчивого племянника.

– Да, Дэлли соблазнительна.

– Я знаю, что ты так считаешь; уверена, принц того же мнения.

– Что ты предлагаешь?

– Проследить за тем, чтобы им представилась желанная возможность.

– Ты хочешь сказать – желанная для тебя.

– Дэлли умеет... завлекать мужчин.

– Как и Утрата.

– Скажу тебе кое-что еще. Не я одна замечаю охлаждение Его Высочества. Возле нас много шакалов, которые питают надежды. Мальден готов занять место Его Высочества, как только оно освободится. Его преданность должна быть вознаграждена. И Фокс ждет своего часа. Мальдену следует быть бдительным: Он напоминает ягненка. Какой шанс у ягненка одолеть лиса?

– И какого лиса! Значит, он ждет подходящего момента, чтобы утащить Утрату в свою нору?

– И я надеюсь, милорд, что ты достаточно уважаешь свой титул герцога, чтобы не присоединиться к терпеливой толпе.

– Что ты намерена делать в отношении Длинной Дэлли?

– Отныне с ней следует обращаться почтительно. Миссис Грейс Эллиот, одна из самых занятных и красивых молодых женщин Лондона! Она идеальна во всех отношениях. Старше его на три года – как леди Целомудрие. Ты заметил, что Его Высочеству нравятся женщины старше его? И она разительно отличается от Утраты Робинсон отсутствием всякой добродетельности.

– Когда начнется битва?

– Сегодня вечером, моя любовь. Не будем терять время. Не думай, что если ты не видишь происходящего рядом, то и другие тоже слепы. Уверяю тебя, многие замечают, что узы любви слабнут. Но она может причинить нам вред до своей полной отставки. И другие предложат ему своих кандидаток. Всегда лучше быть первым, моя любовь. Предоставь все мне.

Герцог был рад сделать это.

***

Утрата потеряла покой. Мистер Робинсон постоянно угрожал и требовал денег. Она предпочла бы, чтобы мать и ребенок жили с ней на Корк-стрит. Как это было бы здорово! Малышка обожала ее, миссис Дарби гордилась своей красивой дочерью; приходя к ним с дорогими подарками, Утрата была по-настоящему счастлива.

Затем она возвращалась назад на Корк-стрит, немного отдыхала и предоставляла себя в распоряжение миссис Армистед, которая готовила ее к вечернему приему гостей. Иногда ей безумно хотелось лечь в постель и остаться там. Но принц обладал неиссякаемым запасом энергии.

Утрата возвратилась от родных, отдохнула, позволила напудрить и нарумянить себя, надела розовое бархатное платье, и тут приехал принц.

Он рассеянно поцеловал ее, не сделав ей комплимента по поводу ее внешности; развалившись в кресле, он заявил, что прибыл только на час.

Она испытала разочарование, хотя совсем недавно мечтала о спокойном вечере. Она имела в виду тихий вечер с принцем.

– Я надеялась, что мы сможем побыть вместе... вдвоем... один вечер,– сказала Утрата.– Я хочу спеть тебе новую песню. Мы можем спеть ее дуэтом.

– В другой раз,– произнес он.

Она печально подняла глаза к потолку и слегка поджала губы, выражая этим смирение и сдержанность. Это вызвало у принца раздражение. Он предпочел бы открытое недовольство. Ему стала надоедать ее любимая роль жертвы.

Возникла пауза. Принц подумал о том, что это будет очень длинный час.

– Я видела сегодня маленькую Марию,– сказала Утрата.

– Надеюсь, она здорова.

– И весьма обрадовалась моему приходу. Она плакала, когда я уходила. Иногда я думаю...

Принц ничего не сказал.

– Я принесла большую жертву,– продолжила она.– Возможно, я совершила ошибку, оставив Марию. В конце концов я – ее мать. Наверно, она иногда думает... Когда-нибудь я расскажу ей, как я страдала из-за того, что не могла уделять ей столько времени, сколько уделяют своим детям другие матери. Надеюсь, она поймет.

Принц зевнул. Это должно было послужить предостережением.

– Да.

Утрата входила в роль. Она встала, поднесла руки к своему горлу и посмотрела перед собой. В ее глазах появились слезы.

– Мне пришлось принять тяжкое решение... отказ от мужа, ребенка... добродетели... я потеряла все.

– Я не знал,– сухо заметил принц,– что ты так сожалеешь об уходе от мужа.

– Он плохо обращался со мной, но все же был моим мужем.

– Тогда, может быть, мадам хочет вернуться к нему?

Сигнал опасности. Она изменила тактику.

– Я никогда не вернусь к нему. Ты должен знать это лучше, чем кто-либо.

– Однако ты говоришь так, словно жалеешь о том, что потеряла его.

Она подошла к принцу и обвила руками его шею.

– Ты... ты так красив... в тебе есть все, что можно требовать от принца. Можно ли обвинять женщину в том, что она не устояла перед тобой?

Эта тактика уже больше походила на правильную.

– Мой ангел,– произнес принц, однако он был по-прежнему немного рассеян.

– Пожалуйста, спой со мной.

– Не сейчас. У меня нет времени. Я зашел повидать тебя только на час.

– Раньше ты не спешил уйти.

– Я не хочу уходить. А если и хочу, то лишь из-за твоей проклятой меланхолии.

– Ты обещал мне не употреблять грубых слов.

– Я делаю это в твоем присутствии, лишь когда меня провоцируют.

– Провоцируют!

– О, Утрата, перестань играть королеву из трагедии. Ты пришла сюда по собственной воле. И этому можно положить конец.

Она помолчала, потом села за клавесин и заиграла. Даже ее музыка печальна, подумал принц. Как можно грустить, когда в мире столько причин для радости?

Она обернулась.

– Куда ты так торопишься? Или ты не хочешь сказать это?

– У меня нет причин скрывать мои поступки. Я направляюсь в Камберленд-хаус.

Камберленд-хаус! Ее туда не пригласили. Она знала, что они называли ее леди Целомудрие и смеялись над ней за ее спиной. Подумать только – когда-то герцог упорно преследовал ее, восторгался ею! Конечно, это герцогиня. Она испытывает ревность.

– Мой дорогой Георг, ты считаешь, что тебе стоит идти в Камберленд-хаус?

– Господи, что ты имеешь в виду?

– По-моему, герцогиня ведет себя не так, как подобает леди.

– Ей нет нужды подражать леди, Она – герцогиня...

– Тем не менее я считаю, что она немного вульгарна. И не хочу, чтобы ты говорил, как она.

– Мадам,– возмущенно сказал принц, – на протяжении восемнадцати лет мой отец обращался со мной, как с ребенком. Я не намерен позволять моей любовнице делать то же самое.

Любовница! Это ужасное слово всегда задевало ее. Она почувствовала, что ее глаза наполнились слезами. Они брызнули на красный бархат. Она надеялась, что они не оставят на нем следов. Платье было новым и слишком хорошим, чтобы отдавать его Армистед. Но она не могла сдержать слезы.

Принц заметил, что она плачет, и смущенно произнес:

– Тебе не следует пытаться командовать мною.

Она не могла отказаться от театральной игры; она еще не произнесла самые драматичные реплики. Поэтому сказала:

– Я рассердила тебя, но это не может остановить меня, когда я забочусь о тебе. Король и королева не хотят, чтобы ты ходил к Камберлендам. Это их возмущает.

– Значит, ты пользуешься доверием Их Величеств?

– Это известно всем.

У него зародились подозрения.

– Они случайно не велели тебе положить конец моим посещениям Камберленд-хауса?

– Думаешь, они замечают меня? Они презирают меня, как многие другие... за то, что я отказалась от моего дома, мужа, ребенка... от всего... ради тебя.

Принц ощущал, что его чувства меняются, он понимал несостоятельность заверений в вечной любви; поэтому он стыдился самого себя и хотел переложить вину на нее.

– По-моему,– сказал он,– ты хочешь избавиться от меня.

– О нет... нет!

Это, во всяком случае, было правдой.

– Я видел здесь мужчин... с тобой. Например, Мальдена. Ты ему так благодарна. Я слышал, как ты сказала ему это.

– Это потому что он помог нам встретиться. За что еще я могу быть ему благодарна?

– Значит, ты благодарна за это, да?

– Я не могу выразить словами мою признательность. О, если бы ты только знал...

Она улыбнулась сквозь слезы; сейчас она была очень привлекательна; принц хотел быть верным любовником, он не желал нарушать данные им клятвы. Если бы только она не была так печальна и не говорила так много о своих жертвах!

Он поцеловал ее.

– Пожалуйста, не ссорься со мной. Это разбивает мое сердце.

Это он ссорится с ней? Но ведь инициатором ссор была она. И все же она оставалась нежной и любящей, заявляла, что только тревога за него делает ее грустной. Они обнялись, и когда она спросила: «У нас все по-прежнему?», он ответил: «Ничего не изменилось. Я буду верен тебе до смерти, Утрата».

Она испытала облегчение и не сожалела больше о том, что осудила вслух его визиты в Камберленд-хаус. Лорд Мальден сказал ей, что это больше всего волнует короля; если король и королева будут думать, что она удерживает его от посещений Камберленд-хауса, они могут более благосклонно посмотреть на ее отношения с принцем.

Однако несмотря на их примирение, принц не задержался у нее. Когда час истек, он ушел.

***

Аморальная Грейс Эллиот обрадовалась шансу занять место Утраты. Герцогиня Камберлендская откровенно объяснила ей ситуацию, потому что Грейс Эллиот и Анна Нортон были весьма похожи и прекрасно понимали друг друга.

Грейс была очень высокой, но стройной и изящной; она обладала густыми волосами восхитительного золотистого оттенка и большими серыми глазами. Походка, жесты, манера речи выдавали сексуальность девушки. Взгляд Грейс воспринимался как приглашение и обещание; поскольку она всегда выполняла последнее, ее постоянно окружала толпа страждущих поклонников.

Наверно, ее отец, Хью Дэлримпл, адвокат, выходец из Шотландии, видел все это, и поэтому весьма рано выдал дочь замуж за доктора Эллиота, который в сорок лет выглядел на пятьдесят, и в любом случае по возрасту годился ей в отцы.

Еще подростком она превратилась в весьма порочное создание; брак с доктором Эллиотом был далек от ее представлений об идиллии, и вскоре после свадьбы она познакомилась с лордом Валенсией, стала его любовницей и убежала с ним.

Это привело к большому скандалу, потому что доктор Эллиот решил развестись с Грейс и одновременно взыскать компенсацию с лорда Валенсии, которую вскоре и получил. Приключение с Грейс обошлось лорду в двенадцать тысяч фунтов; эту историю сравнивали с делом Гросвеноров и герцога Камберлендского. Дорогостоящее увлечение лорда Валенсии оказалось недолгим, и когда он бросил Грейс без средств к существованию, отверженную обществом, ей осталось избрать только один путь. Она заявила о своем намерении уйти во французский монастырь, где получила образование.