Текст книги "Десятый лицей"

Автор книги: Виктория Долгая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 3

Началась третья учебная четверть. Первой по расписанию была технология. После неудачной попытки дошить фартук Лика уже не думала, что будет иметь хоть какие-то успехи по этому предмету, но в тот день девочка быстро поняла, как делать машинные швы, поэтому Вера Владимировна позволила ей помогать другим, например, Арине и Марусе.

– У меня просто руки растут не из того места! – Смеялась Арина.

– Тут сложно не согласиться. – Ответила Лика.

Арина была неуклюжей: постоянно падала с лестниц, спотыкалась, что-то забывала. Но даже она под руководством Лики смогла выполнить задание по технологии.

– Хороший из меня учитель!

– Настя, а где же ты учишься рукоделию? – Спросила Вера Владимировна, вертя в руках очередную поделку, подаренную Малеевой.

Настя часто приносила свои поделки в школу, чтобы учительница посмотрела на них. Это были и куклы тильда, и ободки ручной работы, и изделия из полимерной глины.

– Нигде. Просто мама предлагает вместе с ней делать что-нибудь, и мы делаем.

– А, ну понятно: мама сама занимается и дочку научила.

– Это очень здорово, что мама уделяет время хобби своего ребёнка. – Вмешалась Карина. Видимо, её, как и Лику, задела эта тема. – Моя мама, например, так не делает.

– Что ты имеешь в виду? – Поинтересовалась Вера Владимировна.

– Сколько я ни звала маму посмотреть на мои соревнования по теннису, она никогда не приходит.

– Она может быть занята. – Предположила учительница. – Зарабатывает деньги, чтобы, например, оплачивать тебе теннис. Не нужно так говорить про маму.

– Один раз прийти не сложно. Бабушка ни одного моего соревнования не пропускает, хотя тоже работает.

Карина тяжело переживала то, что родители уделяли больше времени младшей дочери. Однажды, когда они шли вдвоём на остановку, Лика заметила, что ногти одноклассницы были покрыты синим лаком.

– Ты же говорила, папа не разрешает тебе красить ногти до восемнадцати лет?

– Родители с Таней уехали на море, так что я нарушаю всё правила. – Пожала плечами Карина и посмеялась.

– Они поехали на море без тебя?

– Сказали, что мне нельзя пропускать школу.

– На твоём месте я бы очень обиделась.

Карина никак не отреагировала на слова одноклассницы. Видимо, то, о чём она говорила, было нормой в их семье. Что же касалось мамы Турчановой, то Лика никогда её не видела, а вот с бабушкой была знакома. Карина не стеснялась говорить, что бабушку любила больше, чем маму.

В последнее время Лику совершенно перестали радовать уроки русского языка и литературы. Ей казалось, что она в большей или меньшей степени сдружилась со своим классом, из-за чего её успеваемость стала падать. Беря пример с других, она перестала делать домашние задания по литературе, но, когда Алина Сергеевна пригрозила дневником порядка, выбора у ученицы не осталось. Она считала, что не имела права плохо себя вести и подводить учителей, ведь отвечала за дневник порядка, то есть, по сути, за сам порядок.

Литература и русский язык на самом деле были нужны ей, чтобы поступить на актёрский факультет в будущем. Многие говорили, что стать актрисой – глупая и несерьёзная мечта: Настя Малеева, Маруся Супова, Соня Фишкина, некоторые учителя и особенно родители и родственники. Слышать такое от родных Лике было тяжелее всего. Казалось, весь мир ополчился против профессии актрисы, но девочка продолжала мечтать, понимая, что всё в её руках. Как бы сильно она ни расстраивалась и как бы долго ни плакала, одна песня всегда могла поднять ей настроение. Название её переводилось как «боевая песня». Благодаря занятиям с Миссис Энн Лика научилась воспринимать на слух тексты английских песен и стала находить в них мотивацию. Только от музыки она и получала поддержку.

В художественном музее тогда проходила выставка картин из Санкт-Петербурга. Учеников шестого «Г» повезли туда на экскурсию и квест. Победителям выдавали книги с репродукциями картин. Выиграла команда, в составе которой были Соня, Рита, Алёна и Карина.

– Они выиграли нечестно! – Утверждали мальчики. – Они пользовались интернетом!

Лика была немного огорчена, но знала, что проигрывать тоже нужно достойно. Она не понимала, почему все так часто старались задеть Соню и Риту. Сама Лика немного завидовала Соне. Та могла высказать любую свою мысль, выложить в сеть любую фотографию, даже неприличную, и ей было абсолютно плевать, что подумают другие.

Самой себе Лика казалась странной, отличающейся от других: она не красилась, хотя бы потому, что ей не разрешали, не покупала модную гигиеническую помаду, и вообще, многие популярные вещи её не касались, если только она не видела, что они касались кого-то из её одноклассниц.

Однажды перед уроками Лика столкнулась на остановке с Ариной Шмидт, и одноклассница попросила её подождать, пока она купит в ларьке журнал. Это был модный журнал для девочек-подростков. Посмотрев его, Лика решила покупать такой же. Она стабильно делала это, раз в месяц, но прекратила не тогда, когда это перестало быть ей интересно, а когда это перестало быть интересно Шмидт.

Настя Малеева как-то по дороге из школы на остановку рассказала Лике, что очень любила кольца. У неё их было много, она носила их на одной руке гораздо больше, чем позволяли правила этикета. Лика тоже начала носить украшения, хоть и не в таком большом количестве.

В то время десятый лицей перешёл на новую систему. На входе установили турникеты, проходить через которые ученики должны были по карточкам. Лике не нравилось только одно: когда ребёнок прикладывал карточку, на телефон родителя приходило сообщение, что их сын или дочь зашли в школу. Родители одноклассников быстро отказались от этой функции и отключили её. Лика же никак не могла убедить свою маму сделать то же самое.

– Мам, все уже давно отключили эту функцию. Тебе тоже нужно зайти в личный кабинет и отказаться от уведомлений. Они тебе не нужны.

– А вдруг с тобой по дороге в школу что-то случится? Мне так спокойнее. – Отвечала мама.

– А мне некомфортно. Ты что, не доверяешь мне? Ничего со мной не случится! К тому же уведомления всё равно бабушке приходят, потому что заявления были заполнены, когда я жила с ней.

Со временем родителям пришлось уступить, потому что Лика этого делать определённо не собиралась и стояла на своём до конца.

Глава 4

Все школы города закрыли на карантин до десятого февраля. Однако перед девочками всё равно стояла задача придумать подарки для мальчиков на День защитника Отечества. Были разные варианты: мыло, гели для душа, крутые жевательные резинки, ещё одни кружки. Всегда кто-то говорил «нет». Лика предложила подарить им галстуки, но другие девочки сказали, что мальчикам это не нужно. Вскоре варианты закончились, и она написала: «Соглашайтесь на галстуки, и покончим с этим!» Ей действительно не хотелось уделять этому так много внимания и времени. Настя Малеева предложила подарить одноклассникам фигурки в виде супергероев. Все девочки уже почти согласились, но Рита возразила: «Мы, конечно, можем подарить мальчикам игрушки, а они нам на Восьмое марта что подарят – кукол?» Тогда девочки согласились, что некоторые мальчики уже выросли из игрушек. Когда все сошлись на том, что, возможно, не стоит ничего дарить, Соня напомнила, что тогда они и сами никакого подарка не получат. Вспоминая прошлогодний подарок – солонки, Лика для себя решила, что ей ничего от мальчиков не нужно, но никому об этом не сказала. В конце концов девочки решили подарить мальчикам торт. Предполагалось, что есть его смогут все.

– Это будет уже не День защитника Отечества, а чаепитие. – Заметила Лика.

– Ничего страшного.

Наталья Владимировна, вопреки ожиданиям Лики, тоже похвалила идею девочек. В таком случае ученица решила просто подождать момента, когда сможет сказать: «А я же говорила!»

Карантин продлили до четырнадцатого февраля, а когда он закончился, Карина Турчанова раздала всем открытки с лягушонком, нарисованные вручную.

– Я не воспринимаю эту дату как праздник, но это очень мило, что ты потратила время, чтобы каждому сделать открытку. Спасибо! – Поблагодарила Лика Карину.

Празднование Двадцать третьего февраля поначалу было скучным: одноклассники сфотографировались с тортом, Наталья Владимировна разрезала его и разложила по тарелкам. Затем к Марусе, Арине и Лике подошёл Егор Демельков и поднёс стакан:

– Девочки, понюхайте, чем пахнет!

– Я воздержусь. – Ответила Лика, подозревая худшее, а Маруся и Арина согласились.

– Мне кажется, спиртом.

– Да! – Сказал Демельков. – А отсюда Рогозин пил! – Он посмеялся и ушёл.

Влад Рогозин был предыдущим соседом Лики по парте. Все считали его гордостью класса, отличником, каким он когда-то был, но уже не являлся. Лика считала, что его нельзя даже сравнивать с Забориной.

К Лике подошла Рита и удивлённо сказала:

– Знаешь, я сейчас такую странную картину видела! Рогозин пытался выйти из кабинета и ударился о дверной косяк.

Взглянув на Влада, Лика подумала, что лицо у него какое-то красное. Когда он ушёл, ученица услышала, что Демельков принёс с собой водку и напоил друга. Услышала об этом и Наталья Владимировна.

– Егор, покажи мне, пожалуйста, содержимое рюкзака. – Классная руководительница догнала его в гардеробе, решив, что у него могла остаться бутылка.

– Смотрите! – Он раздражённо снял рюкзак. – Но там ничего нет, это всё неправда!

В рюкзаке действительно не оказалось ничего подозрительного.

Все последующие годы мальчики уверяли девочек, что это была шутка, розыгрыш, а главный герой происшествия воздерживался от комментариев.

Предполагая, что это правда, Лика гадала, как одноклассник объяснил это своей маме, которая в младшей школе запретила ему ходить на плавание, чтобы он не заболел. Маме, которая однажды не отвезла его в школу, потому что был сильный снегопад, и которая на каждом родительском собрании жаловалась на школьную форму, потому что её сынку было неудобно носить рубашки.

Торт, подаренный мальчикам, был выполнен на заказ и имел вид танка. Однако мальчикам он всё равно не понравился, они хотели что-то более памятное. Кищук даже согласился с Ликой, что лучше были бы галстуки. С его стороны это, конечно, было не очень вежливо, говорить такое девочкам, но Лика так не считала. Тогда (это было перед уроками на следующий день) она просто вскочила со стула и объявила на весь кабинет:

– А я говорила! Надо было меня слушать!

* * *

Лика жила мечтой.

Когда-то она ходила в художественную школу, окончила там трёхгодичный курс и получила сертификат, но рисование её не привлекало. Можно сказать, она не видела в этом отдушины. Многие говорили, что у неё был талант, даже учительница поручала ей рисовать более сложные картины, но Лика со временем пришла к выводу, что обладала не больше чем навыком. В младшей школе её приняли в хор, но почему-то бабушка и мама не сильно обрадовались этому. Наверное, не расслышали её так же хорошо, как учительница музыки. Лика, увидев их реакцию, отказалась ходить на хор раньше, чем началось первое занятие. Однажды она услышала, как Арина Шмидт с кем-то обсуждала пение и сказала:

– Болотова, например, совсем не умеет петь!

Татьяна Марьяновна, которой кто-то сказал, что Лика расстроилась из-за этих слов, объяснила Арине, что так можно говорить только тогда, когда сама умеешь хорошо петь и только в самой вежливой форме, чтобы не обидеть человека.

В старшей школе Лику тоже пригласили в хор, чему она искренне обрадовалась, но попросили не петь на одном важном выступлении. Тогда она огорчилась. В отличие от ситуации с рисованием девочка не забросила пение, просто пела она теперь только для себя.

В мечте стать актрисой она пошла ещё дальше: Лика готова была идти против всех, кто сомневался не только в её будущем успехе, но и в серьёзности выбранной ею профессии. Во время карантина Лика просила сестру разучивать с ней сценки из книг и мультфильмов, а вечером они показывали их родителям. Им нравилось, ведь если бы отчиму не нравилось, он бы дал об этом знать, но они всё равно не воспринимали это всерьёз. Не было людей, которые искренне верили в неё, поэтому она собиралась доказать им, что они неправы.

Но всё же ей было тяжело. В моменты сомнений и неуверенности в себе, подруги пытались утешить её тем, что она для них самая лучшая и как человек, и как подруга. Лика понимала, что одного умения дружить в этой жизни ей будет мало. С каждым разом грусть накатывала всё сильнее и сильнее, и, казалось, никто не мог её понять. Наступил тот период, когда даже мама не могла понять дочь. Конфликты с ней у Лики случались по любому поводу, чаще всего насчёт домашних обязанностей, к которым Лика не была приучена, а требовать от неё их выполнения ни с того ни с сего было бессмысленно. После очередной ссоры Лика пригрозила, что больше не будет жить с мамой «под одной крышей».

– Ну и куда ты пойдёшь?

Идти действительно было некуда. В этом был минус возраста: уйти можно было лишь в свою комнату, которая, к счастью, хотя бы была.

Бабушка, приходя в гости, ругала Лику за то, что та ссорилась с матерью. Иногда девочке казалось, что бабушка приходила только для того, чтобы дать ей нравоучение, которое она бы всё равно не приняла.

Любая мелочь могла расстроить Лику. Поссорившись с подругами, она приходила в свою комнату, закрывала дверь, выключала свет, ложилась на ковер и плакала, смотря в потолок, под грустную музыку. Она не пыталась поднять себе настроение весёлой музыкой, которая, казалось, насмехалась бы над ней в такой ситуации. Вместо этого Лика давала волю эмоциям, но только так, чтобы никто не видел. Иногда она плакала перед сном, тогда ей приходилось затыкать себе рот одеялом, чтобы никто не слышал, а иногда в ванной – садилась в ванну и рыдала, пока из душа лилась вода. Справиться со всем ей помогали её любимая песня, вера в будущее, которое она собиралась получить, и обязанности, которые она выполняла в лицее.

Причиной всему этому были не только страхи и сомнения, но и комплексы, знакомые каждому подростку. В себе Лика не видела ничего красивого, а все окружающие её люди будто бы были олицетворением красоты. Ни мама, ни подруги её мнения не разделяли, поэтому она перестала делиться с ними своими мыслями. Однако в своей печали она была не одинока. Пересевшая к ней за парту Диана разделяла не только комплексы по поводу внешнего вида, но и чувство, что никто в мире не способен тебя понять. Мама Лики говорила, что эти девочки, как две депрессии, которые нашли друг друга. Лика могла высказать Диане любую свою мысль, но всё же им было комфортнее по отдельности, одним.

Лику не пугало одиночество. Когда родители вместе с младшей дочкой уехали в гости с ночёвкой на зимних каникулах, Лика включила весёлую музыку, что случалось редко, и стала танцевать, чего вообще практически никогда не делала. В конце этой дискотеки на одного она уснула на родительской кровати, которая была самой большой в доме и манила её каждый раз, когда она оставалась на ночь одна.

Глава 5

В преддверии Восьмого марта в десятом лицее проводился конкурс «Коса – девичья краса». Это было нечто среднее между конкурсом красоты и конкурсом талантов. Участницей от шестого «Г» была Диана. Основная фишка конкурса заключалась в том, что девочки должны были продефилировать, демонстрируя красивую косу. Волосы Дианы, которые на то мероприятие заплетала её предыдущая соседка по парте Юля, были хотя и не самыми ухоженными, но одними из двух-трёх самых длинных в классе. Походка её, правда, оставляла желать лучшего, но она смогла взять своим талантом – игрой на пианино.

– Как Вам выступление Дианы на конкурсе? – Спросила Лика на следующий день у Татьяны Анатольевны.

– Она, конечно, переволновалась и наделала много ошибок, но это моё любимое произведение, поэтому я поставила высокий балл.

Кроме учительницы музыки, в жюри сидели два учителя технологии – рассеянный учитель мальчиков, пытавшийся поставить семь баллов из пяти, и строгая учительница девочек. Конкурс выиграл шестой «Г».

* * *

– Ко мне в друзья добавилось какое-то модельное агентство. – Сказала Арина одноклассницам на технологии.

– Ко мне тоже добавлялось. – Ответила Настя. – Это просто реклама.

Выяснилось, что с этого аккаунта были отправлены заявки в друзья всем девочкам, кроме Дианы и Лики. Это не было какое-то хорошее агентство, просто одна из модельных школ. Сейчас такие есть на каждом шагу во всех городах, а тогда они только начинали появляться.

– Обидно как-то. – Высказалась Диана.

– Да, мне тоже. Я бы всё равно не пошла в модельное агентство, но то, что нас пропустили, доказывает, что мы некрасивые. – Ответила Лика. Главным её комплексом было отсутствие скул, и весь её мир был сосредоточен на этом. Диану мучила та же проблема. – Это всё потому, что у нас пухлые щёки!

Когда Лика поделилась с мамой своими мыслями, та попыталась приободрить её своей историей. В её возрасте она тоже не считала себя красивой, а выросла – похорошела. Мама думала, что никогда не выйдет замуж, но сейчас была счастлива с супругом и двумя детьми.

– Когда я была во втором классе, – рассказывала мама, – мальчики начали провожать девочек до дома. Моя подружка жила в том же доме, что и я, и её провожал наш одноклассник. И вот как-то раз мы шли, и он мне сказал: «А тебя никто до дома провожать не будет!» А я ему ответила: «А меня не надо провожать – я и сама дорогу знаю!» Но мне было так обидно! А в одиннадцатом классе, когда все стали ходить на дискотеки, тот мальчик позвал меня пойти с ним. Я ему ответила: «А я помню, как ты в детстве мне сказал, что меня никто до дома провожать не будет!» И не пошла с ним.

– Меня, видимо, тоже никто не будет провожать. – Заключила Лика. – Ну ладно, я тоже «и сама дорогу знаю». – Она встала и ушла в свою комнату.

* * *

Девочки гадали, какие подарки получат от мальчиков на Восьмое марта. Когда они попытались спросить у них самих, в ответ услышали, что это блокноты. «Значит, это точно не блокноты», – подумала Лика. Когда девочки спросили Кищука, он ответил, что это будут платки, но и ему они не поверили. Родители Армена занимались организацией праздников, поэтому каждой девочке подарили по цветку, скрученному из воздушных шаров, а его бабушка испекла торт. Перед тем, как вручить основные подарки, мальчики встали в полукруг.

– А сейчас, девочки, мальчики по очереди скажут что-нибудь приятное о каждой из вас. – Объявила Наталья Владимировна.

О Лике по ходу очереди должен был говорить Лужанов, но ничего хорошего про неё он сказать не мог.

– Толик, пауза неприлично затянулась! – Смеялась Лика. Ей оставалось только смеяться над тем, что одноклассники не слишком доброжелательно относились к ней.

Наталья Владимировна подсказала ученику слово «ответственная».

Подарком оказалась коробочка с тремя небольшими полотенцами, по размеру напоминавшими платки или тканевые салфетки. Значит, Кищук не соврал.

– Мальчики снова прогадали с подарками! – Сказала Лика Наталье Владимировне после выходных.

– По-моему, хорошие подарки. – Ответила учительница, улыбаясь.

– Я передарила их папе и мачехе в тот же вечер. – Призналась девочка, думая, что тем самым подтвердит свою позицию.

– Ну, вот видишь! Всё равно же польза!

Наталья Владимировна была оптимисткой. Однажды она так уговаривала детей на экскурсию:

– Ребята, соглашайтесь! Будет весело: мы будем ехать туда два часа на автобусе – все вместе! – два часа будем там – все вместе! – потом обратно два часа – все вместе! Здорово же!

Никто не считал, что это так здорово и весело, как она говорила, поэтому группа набиралась медленно, а когда всё же набралась, руководство школы их не отпустило. Наталья Владимировна расстроилась, но потом решила съездить туда сама с друзьями. Так у неё всегда и было по жизни.

* * *

Приближался конец третьей четверти, что означало начало сезона контрольных работ. Самой сложной для Лики была контрольная работа по английскому. Репетитор хорошо подтянула её по этому предмету, но ученица давно зарекомендовала себя как троечница по английскому и в глазах одноклассников, и в глазах учительницы. Из-за того, что группа плохо подготовила устные монологи, Наталья Николаевна дала им готовые тексты, которые оставалось только выучить и рассказать. Могла попасться одна карточка из четырёх: про Англию, про Уэльс, про Шотландию или про Северную Ирландию, но Лике попалась пятая карточка – про Объединённое королевство – про которую она совершенно забыла.

– Лика, ты готова к уроку? – Спросила Наталья Николаевна.

– Нет. – Признаваясь в неготовности к уроку, она чувствовала, как всё тело горело, её будто бы трясло от страха.

Девочка была в числе тех, кто не сдал зачёт. Она не волновалась за оценки и надеялась отделаться двойкой, но учительница предоставила ей ещё один шанс. У Лики случилась истерика от мысли, что необходимо ещё раз что-то заучивать, рассказывать, вообще выходить к доске и как-то контактировать с учительницей. Она не могла успокоиться целый час, умоляла маму не отправлять её в школу завтра, боясь, что снова не сможет рассказать текст. Мама и отчим проверили у Лики знание карточек, она хорошо рассказала. В школу пришлось всё-таки пойти.

– С кем в классе ты хорошо общаешься? – Спросила мама.

– С Дианой.

– Она в твоей группе?

– Нет.

– А в твоей группе ты с кем хорошо общаешься?

– Ну… с Ариной.

– Ну, вот на Арину и смотри, когда будешь рассказывать. Не смотри на учителя.

Это был хороший совет, но Лика его уже знала. Алина Сергеевна на уроках литературы советовала детям, рассказывая стихи, смотреть в стену, а не на публику.

Вся группа видела, как сильно она боялась урока английского. Лике досталась карточка про Англию. Зачёт был сдан. Кищук даже тихо похлопал. Сам он хорошо знал английский, потому что когда-то учил его с репетитором.

На уроке русского языка ученики проверяли недавно написанные сочинения. Алина Сергеевна рассказывала, почему детям стоило внимательнее перечитывать свои сочинения и заучивать правила. Отдельное внимание она уделила Алёне Клыковой и Насте Малеевой.

– Нужно заучивать наизусть, раз у вас нет языкового чутья, раз вы не можете чувствовать, как нужно написать. Вообще, не у многих оно есть. В вашем классе языковое чутьё есть у Лики. Посмотрите, как она халатно относится к теории. Но она пишет хорошо, потому что чувствует.

Лику эти слова порадовали. Всегда зная, что у неё было нечто подобное, она никогда не могла это объяснить. Её способность позволяла ей недоучивать правила, ведь долго сидеть над учебниками она никогда не любила. Некоторые одноклассники не понимали, что это значило. При любой возможности поговорить с ней Армен спрашивал: «А что это? Просто чуйка на русский язык? Типа, где какую букву написать?» Лика всегда отвечала утвердительно, потому что только такими словами он мог это понять.

– На самом деле, – говорила Юля, – я думала, что Алина Сергеевна скажет про меня. Я уже приготовилась, а назвали тебя.

Каждому хочется признания, но Юля не могла обладать таким талантом. Она была отличницей, загонявшей себя по поводу учёбы, допоздна не ложилась спать, чтобы читать все параграфы, заданные на дом. Это были усилия, а не дар.