Текст книги "Десятый лицей"

Автор книги: Виктория Долгая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 7

Приближалось Двадцать третье февраля, и девочки ломали голову, что же подарить одноклассникам. Раньше подарками на все праздники занимался родительский комитет, но теперь организационные моменты переложили на плечи повзрослевших учеников. Лика не хотела тратиться на мальчиков, поэтому старалась ограничить других в бюджете. Наталья Владимировна предлагала подарить им что-нибудь полезное и практичное, вроде флешек или ручек. В итоге остановились на кружках. Карина Турчанова написала про каждого мальчика по одному забавному четверостишию и попросила девочек выучить их. Лике выпала частушка про Данила, которую она не собиралась учить, потому что заболела и знала, что не придёт в школу в день празднования.

У пятиклассниц была общая беседа с Натальей Владимировной, посвящённая приближавшемуся празднику. «Девочки, кто-нибудь, позвоните Лике, спросите о её самочувствии», – написала учительница. Лика так и не получила ни одного сообщения или звонка. Вместо этого все желали скорейшего выздоровления Рите Елисеевой. Лика думала, что ей могла бы написать хотя бы Настя, ведь они хорошо общались, но подруга даже не пригласила Лику на свой день рождения. Лика никогда не ходила на дни рождения одноклассников и никого не звала на свой. Она старалась разграничивать школьную и внешкольную жизнь. Но никто, кроме неё самой, как думала Лика, не мог знать, что она точно не пришла бы, поэтому она сочла это за повод обидеться. Однако делать этого не стала, понимая, что обиды ничего не значат.

Во время болезни Лика также перестала ходить на занятия с репетитором.

– Другие про тебя спрашивали. Катя говорит: «А где все?» Я смотрю, нет только тебя. Наверное, ты для неё – все. – Рассказала по телефону Миссис Энн, как они её называли.

К учёбе Лика вернулась второго марта, а через четыре дня должен был быть её день рождения. Она заранее решила, что, как всегда, будет праздновать его только с Полиной и другими внешкольными подругами. В младших классах дети приносили угощения на свои дни рождения: соки, конфеты, торты и тому подобное. Лике никогда не нравилась эта традиция. Долгое время она вообще не любила торты, поэтому не ела и те, которые приносили одноклассники. К тому же её день рождения совпадал с днём рождения Ильи Кищука, а они практически не общались, поэтому каждый приносил такие угощения, какие считал нужным, но торт всегда приносила его мама. У одноклассников это был любимый день рождения, потому что сладостей было в два раза больше.

Как раз шестого марта в классе решили отмечать Международный женский день. Теперь девочки пытались угадать, что же им подарят мальчики. Только Карина, Соня и Рита знали точно, что это должно было быть. Остальные девочки знали только, что в этом слове есть буквы «с», «к», «о» и «а». Мальчики пытались убедить их, что подарки – мини-сковородки, но никто им не верил. Настя предложила Лике план, как выяснить, какие будут подарки.

– Я зайду с пятым «А» по звонку в наш кабинет, загляну в шкаф, а потом быстро уйду. – Рассказала Малеева.

– Не получилось. Она меня засекла. – С досадой сказала она, вернувшись быстрее, чем того ожидала Лика.

Солонки – вот, что увидели девочки в праздничных пакетах. Сами по себе они были красивыми: пузырёк для соли был в форме ангела, а для перца в форме демона, но в интерьер кухни Лики они совершенно не вписывались, поэтому она была разочарована в подарке. Коробочка с ними пару лет пылилась в шкафу, пока девочка не нашла, кому можно было передарить те солонки.

* * *

Наталья Владимировна составила детям новую рассадку после весенних каникул. По ней Лика делила первую парту третьего ряда с Ильёй. Он был любителем поболтать на уроках, но не с ней, а с сидевшим позади Андреем Цыпиным.

– Кищук! – Позвала его Алина Сергеевна, видя, что он отвлечён от урока. – Скажи нам, чем похожи эти слова?

У него даже не был открыт учебник, поэтому Лика подвинула к нему свой и показала, какое упражнение они делали. Он был не глупым мальчиком, а просто балованным и ленивым, поэтому правильно ответил на вопрос учителя.

– Страница девяносто семь. – Шёпотом сказала Илье соседка, когда Алина Сергеевна продолжила вести урок дальше.

Он листал учебник, проговаривая номера страниц:

– Пятнадцать. Двадцать. Двадцать три.

Лика взяла его учебник и с первой попытки открыла нужный разворот.

– Жаль, что я раньше с тобой не сидел! – Сказал Кищук и удивлённо посмотрел на неё, но она заметила это лишь боковым зрением.

Глава 8

Другие ученики пятого «Г» упустили тот момент, когда Соня и Арина подружились и стали везде ходить вместе. У них откуда-то появились общие знакомые вне школы, обнаружилась схожесть интересов и вкусов. Эта дружба иногда мешала другим детям, потому что Арина и Соня, будучи на своей волне, никого вокруг не замечали. Шмидт познакомила Фишкину с другом своего детства, который был на два года старше них. Арина была влюблена в него, но об этом знала только Соня и, возможно, ещё пара близких друзей. Козлов был очень высоким (по сравнению-то с пятиклассницами) зеленоглазым блондином. Он носил очки, а выражение лица у него было всегда такое, будто ему наплевать на всё и всех.

Лика решила не заниматься на физкультуре и слилась с числом освобождённых, соврав физруку про плохое самочувствие. Соня тоже не занималась и по какой-то причине начала рассказывать Лике про свою личную драму.

– Он нравится мне, а я ему. Но я с ним расстанусь, потому что не хочу потерять подругу. – Соня смотрела так, будто всё ещё сомневалась в своём решении и просила совета или одобрения.

– Поступай, как считаешь нужным.

– Как бы ты поступила?

– Я бы скорее выбрала подругу, но настоящая подруга не поставила бы меня перед выбором. – Все фразы из женских цитатников в социальной сети, где она была зарегистрирована со второго класса, Лика взяла за основу своих жизненных принципов. – Может, тебе стоит с ней об этом поговорить?

– Нет. – Подумав, ответила Соня. – Лучше просто расстанусь с ним.

Она действительно сделала это в скором времени. Козлов начал встречаться с Ариной, но долго это не продлилось. Парень метался между ними двумя, вернее, они сами перебрасывали его будто мячик, то расставаясь с ним, мирясь друг с другом, то ссорясь, потому что кто-то снова не выдержал дня без любимого. Все понимали, почему в конечном итоге семиклассник выбрал Соню. Она была симпатичнее и выше Арины, да и опыта отношений, пусть даже в одиннадцать лет, у неё было больше. С тех пор Арина, не признавая того, терпеть не могла Соню, а вот Соня вполне безразлично относилась к Арине.

* * *

В конце апреля Лика заболела. За время отсутствия она общалась только с одним человеком – Дианой, которая рассказывала, что про Лику говорили в классе. Говорили всякое: обсуждали внешность, особенно то, что в отличие от других девочек Лика отращивала длинные ногти. Настя Малеева считала, что Лика не болела, а притворялась. Девочка, конечно, часто притворялась больной, чтобы не пойти в школу, но никому об этом не говорила, а в тот раз заболела по-настоящему с температурой под тридцать восемь градусов и кашлем.

Она выздоровела, и настало время готовиться к маршировке на 9 Мая. Репетиции проводились, когда у пятиклассников уже закончились уроки, а у Натальи Владимировны ещё нет, поэтому процесс контролировал неизвестный мужчина. Задача состояла в том, чтобы красиво промаршировать один раз вокруг лицея. Командиром строя назначили Риту Елисееву – самую миниатюрную девочку в классе. Детей не могли успокоить в некоторых случаях даже учителя, куда уж там Рите! Она бегала вокруг одноклассников, чуть ли не плача о том, как ей тяжело с ними работать.

– Рит, ты сама напросилась в командиры, так что не жалуйся! – Говорила ей Маруся.

Вместо того, чтобы отнестись с пониманием к одной однокласснице, Лика поддержала другую. Рита расплакалась. Толик Лужанов позвонил Наталье Владимировне и рассказал о сложившейся ситуации.

– Маруся и Лика, Наталья Владимировна зовёт вас в свой кабинет! – Сказал он.

Разговор с Натальей Владимировной длился около десяти минут. Девочки долго пытались объяснить, что ничего такого не сделали, Маруся также добавила:

– Понимаете, на прошлой неделе, когда командир был другой, Рита сама вела себя так, как все сейчас!

– Короче говоря, если вы будете обижать Риту, то сами будете командовать строем! – Строго заключила Наталья Владимировна.

Ученицы её поняли и больше не трогали одноклассницу: командовать-то они могли, а вот маршировали хуже всех. Дети уже расходились по домам, когда Маруся и Лика вернулись.

– Когда вы ушли, Рита пожаловалась на меня тому мужику. Он ко мне подошёл и схватил за руку. Посмотрите, какой синяк. – Настя говорила Лике об этом осторожно, было видно, что она испугалась.

– А нам сказали, что мы сами будем командовать, если не успокоимся. – Ответила Лика презрительным тоном.

Глава 9

По программе курса технологии пятого класса девочки должны были шить фартук. Только Маруся поступила умно и облегчила себе жизнь, сделав выкройку изначально целого фартука, как посоветовала ей мама. Все остальные девочки послушались совета Веры Владимировны и раскроили отдельные части фартука: надгрудник, нижнюю часть, карман, пояс и бретели. Не все успевали шить на уроках, и Вера Владимировна позволяла им дошивать после занятий. Юля и Лика десять недель подряд приходили в кабинет технологии после уроков. В итоге Лика случайно сшила верхнюю часть – надгрудник – с нижней частью, причём каким-то образом наискосок, разозлилась и решила, что будь что будет, но сдавать фартук она не станет. Для выставления четвертной и годовой оценки ей нужно было сдать ещё две работы: прихватку, которую ей пришлось дошивать, и проект. К проекту в том году отнеслись не очень серьёзно: сказали о нём в конце весны, число листов в папке было сокращено в связи с возрастом учениц, изделие можно было принести любое, главное – сделанное своими руками. Лика сдала кролика, сшитого на дополнительных курсах рисования и шитья, которые она вскоре бросила из-за непереносимости вида швейных машин и тут и там, но расставаться с поделкой ей не хотелось.

Вера Владимировна была женщиной со странностями, но это девочки заметили лишь с годами. Мальчики же своего трудовика невзлюбили с самого начала. Он был мужчиной уже в возрасте, наверное, поэтому мальчики не могли найти с ним общий язык. Это был худенький, не очень высокого роста, черноволосый мужчина. Ходил, немного сгорбившись, смотрел сквозь свои очки со всех подозревающим прищуром. Однажды перед уроками Лика сидела в коридоре, ждала Наталью Владимировну, чтобы она открыла кабинет. Напротив диванчиков как раз располагался кабинет трудовика, и каждое утро он из него выходил, даже по несколько раз, чтобы поздороваться с учениками лицея.

– О, здравствуй! – Обратился он к мальчику, который сидел рядом с Ликой. – А где твой брат? Попроси его зайти ко мне, что-то я давно его не видел! Как он поживает?

– Не знаю, у меня ведь нет брата! – Весело ответил мальчик, нисколько не смутившись.

– А, нет брата? Ну ладно. – Ответил трудовик и зашёл обратно в свою каморку.

В последний день учёбы – двадцать шестого мая – никакой учёбы, как таковой, не было. Проводился переводной экзамен по русскому языку в виде диктанта без грамматических заданий.

– Какое у нас было предложение? – Спросил Илья.

– «Под её низкими ветками бабушка обычно садилась отдыхать». – Продиктовала Лика.

– А я написал: «Под её низкими ветками бабушка обычно садилась с топором»! У тебя есть замазка?

– Нет. Просто зачеркни, в контрольной нельзя замазывать. – Смеясь, ответила она.

После окончания учебного года детей ждала практика, включавшая в себя работу с растениями на территории лицея. Из семи дней Лика отработала два и предпочла не появляться там до сентября. Вероятно, на этом сказалась её нелюбовь ко всему, что было связано с биологией.

Часть 2

Зачем выходить оттуда, куда вернёшься вечером

Таким же, каким ты был, тем более – изувеченным?

И. Бродский

Глава 1

По одной из центральных улиц города шли мама и двенадцатилетняя дочь. Они только что вышли из частной стоматологической клиники, где была назначена встреча с ортодонтом. Девочка плакала. Она думала о том, как некрасиво будет выглядеть с брекетами, как над ней будут смеяться одноклассники, и вообще – жизнь в тот момент показалась ей худшим, что могло произойти.

– Лика, перестань плакать, пожалуйста! – Сказала мама. – Ты слышала, что сказала ортодонт: можно поставить керамические брекеты, их не будет видно.

– Она сказала, что они дороже!

– Ничего страшного.

Лика даже не думала, что родители решат потратиться на керамические брекеты. Такой вариант, конечно, тоже не сильно её успокаивал, но это всё-таки было лучше: вдруг и вправду никто не заметит. Осенью должны были поставить брекеты на верхнюю челюсть.

Лето, как всегда, пролетело слишком быстро и незаметно, и пришла пора возвращаться за парты. Родители Лики вернулись в Нижний Новгород, куда переехали вместе с младшей дочерью прошлой весной из-за работы отчима. Там сестра Лики пошла в первый класс. Сама Лика стала жить с бабушкой и дедушкой, потому что отказывалась переезжать.

– Какая тушь, тебе двенадцать лет! – Воскликнула бабушка. Внучка настойчиво просила купить тушь для ресниц к первому сентября.

– Я не прошу ничего сверхъестественного! Я просто не хочу, чтобы, пересматривая фотографии за первое сентября две тысячи пятнадцатого года, кто-то сказал: «Кто это? Кто эта девочка без ресниц?» Я не буду использовать её постоянно. – То же самое Лика повторила маме по телефону, чтобы хоть та оказала влияние на бабушку. Сработало.

Шестому «Г» заменили учителя физкультуры: физрук поменялся местами с учительницей из младшей школы – Оксаной Сергеевной.

Юлия Александровна ушла работать в дом малютки. Место учителя истории и обществознания заняла её бывшая однокурсница Анастасия Юрьевна. В первый же день работы новоиспечённый шестой «Г», в своих лучших традициях, устроил ей проверку на прочность. Она не смогла их успокоить, следовательно, не завоевала уважения. Поначалу Лике показалось, что она скучала по Юлии Александровне, хотя та ей тоже никогда не нравилась, и она не запомнила ровным счётом ничего из её уроков. Кроме одного: «Италию легко найти на карте. Она похожа на сапожок». Потом Лика представила, как тяжело было Анастасие Юрьевне заменять полюбившегося многим учителя, и стала ей сочувствовать. На стороне новой учительницы оказалась одна Лика, остальные продолжали называть её не «историчкой», а «истеричкой». Девочка отлично помнила, как в начале прошлого года кто-то сказал: «У нас в классе две истерички – это Болотова и Елисеева!», поэтому решила, что быть истеричкой, наверное, не так уж и плохо.

Шестой «Г» был одним из немногих классов, в котором вели дневник порядка. В него учителя записывали фамилии учеников, которые плохо себя вели на уроках. По решению Натальи Владимировны, эти дети должны были оставаться убирать в кабинете после занятий. Чаще всего в дневник порядка попадали Демельков, Кищук и Лужанов. Эти трое убирали в кабинете каждый день. Остальные мальчики попадали туда пару раз в неделю, девочки ещё реже, Лика не попадала туда никогда. Менялись люди, отвечавшие за дневник порядка – те, которые должны были подносить его учителю в начале урока и забирать в конце. Большую часть времени эта книжка провела у Лужанова. В начале учебного года Толик купил дневник, но вскоре отказался за него отвечать.

– Я не хочу больше этим заниматься, Наталья Владимировна. Пусть кто-нибудь другой это делает.

– Кто?

– Давайте я буду носить дневник порядка! – Вызвалась Лика, заставшая этот разговор.

Наталья Владимировна согласилась, и дневник порядка перешёл к Лике. Так как все привыкли видеть его у Толика, в первый день, как Лика приступила к обязанностям, Маруся после урока литературы взяла книжку у Алины Сергеевны и попыталась передать Лужанову.

– Марусь, теперь это мои обязанности. – Гордо заявила Лика и забрала дневник.

Через пару дней Лужанов попытался вернуть себе дневник порядка. Лика отказывалась возвращать его, поэтому одноклассник решил сам забрать книжку. На глазах хозяйки он открыл сумку и начал в ней копаться. Лика попыталась за неё побороться, но из-за того, что Толик не уступил, у сумки оторвалась ручка.

– Ой! Ну, ничего! Руки не отвалятся – пришьёшь! – Сказал мальчик и убежал.

Лика грустными глазами посмотрела на испорченную сумку. Ей было очень обидно. Она пожаловалась классной руководительнице, и та, конечно, поругала ученика. Дневник порядка всё же остался у неё, это был последний раз, когда Толик пытался его забрать.

«Ничего страшного. Хорошо смеётся тот, кто смеётся, став знаменитой актрисой!» – подумала Лика. Она думала так в каждой подобной ситуации. Ей хотелось иметь такое будущее, чтобы все, кто обижал её в школе, однажды пожалели об этом. Ситуация с Толиком показала, что она не имела никакого авторитета в классе, и, разумеется, ей было неприятно это осознавать.

Глава 2

В первый день после осенних каникул Юля вбежала в кабинет математики с криком:

– У нас новенький!

Прошлым летом Юля и Лика тоже узнали, что в их класс должен был прийти новенький. Они ожидали, что он будет умным, красивым и воспитанным и они втроём обязательно подружатся. Но этого не случилось. Вместо этого их новым одноклассником стал Саша Извилин. Он был толстячком, и другие мальчики его за это часто дразнили. С ним дружили только двоечники, потому что и сам Извилин был двоечником. Кроме того, он был неряшливым, его тетрадки всегда были грязными. Учителя не скрывали, что им неприятно проверять работы Саши.

Лика не знала, чего ожидать от следующего новенького, однако всё оказалось не так плохо. В кабинет Ирины Александровны вошёл низкий скромный мальчик армянской национальности.

– Как тебя зовут? – Спросила Ирина Александровна.

– Армен Захарян.

Учительница записала его в конец своего журнала. Казалось, она и все остальные были настроены вполне дружелюбно, не так, как когда в класс перевёлся Саша.

* * *

Вначале второй четверти Лика заболела на две недели. Это был единственный раз, когда она скучала по школе во время болезни. Она ждала возможности вернуться в класс, хотя бы для того, чтобы начать снова носить тот самый, раздражающий всех её одноклассников дневник порядка. Дома было настолько скучно, что она даже начала читать. В семейной библиотеке были собраны все книги про Мэри Поппинс, к которым никто никогда не притрагивался. Под конец своей болезни Лика стала читать по одной книге в день, хотя, как и многие двенадцатилетние дети, терпеть не могла чтение. Бабушка и дедушка тоже сильно болели. Врач в поликлинике сказала, что Лика не выздоровеет, если другие члены семьи постоянно будут чихать и кашлять рядом с ней. Поэтому девочка устроила себе карантин: закрыла дверь в свою комнату и не выходила оттуда, даже ела за письменным столом.

Внезапно она подумала, что все её усилия были напрасны, ведь в лицее никто по ней даже не скучал. Такой вывод она сделала исходя из количества сообщений, полученных от одноклассников, а их не было совсем. Просидеть в своей комнате до декабря ей не хотелось, но мысль о выходе оттуда начала её пугать.

Выписавшись с больничного и вернувшись к учёбе, она увидела, насколько правильны были её догадки. Скучала по ней, кажется, только Наталья Владимировна, потому что больше некому было поручить дневник порядка, и Диана Сидоренко, с которой они начали много общаться в последнее время.

Через несколько дней Диану пересадили к Лике за первую парту первого ряда. У Лики был спор с предыдущим соседом, что тот не получит ни одной четвёрки по музыке до конца четверти, а помешать ему получать пятёрки можно было только сидя с ним на уроках и отвлекая его. Но Диану Лика ценила как подругу, поэтому заранее проигранный спор уже не так огорчал её. Правда, Лика подумала, что, когда она привыкнет к Диане, её отсадят, как отсадили Влада Рогозина, когда она привыкла к нему.

Ей было трудно привыкнуть и к тому, что её родители и младшая сестра переехали в другой город. Затем Лика стала мечтать о том, как проведёт Новогодние каникулы в Нижнем Новгороде, и тогда родители объявили, что переедут обратно со дня на день. Отчима перевели работать на прежнее место. Девочка должна была радоваться, но была расстроена из-за того, что планы о путешествии провалились. В один момент она осознала, что мир, в котором она жила, был необычайно велик, а у неё – такой маленькой – никогда не будет возможности его посмотреть. Это угнетало.

К Новому году шестые классы должны были подготовить сценку. В конце сценки шестого «Г» Соня решила устроить танцевальный флешмоб. Весь класс должен был принимать участие. Дети не могли сосредоточиться на движениях: мальчики баловались, а девочки на них отвлекались. Никто, кроме Сони и ещё нескольких её подруг, которые умели танцевать, не хотел в этом участвовать.

– Может, вообще уберём танец из выступления? – Предложила Лика, но ей отказали.

Она боялась опозориться, потому что не умела танцевать. Ей хотелось пропустить школу в день выступления, но она не могла позволить себе доставить одноклассникам такой радости, как даже однодневное отсутствие дневника порядка.

Лика танцевала действительно плохо. Хотя она понимала это сама, ей было неприятно, что стоявшая позади Маруся заметила это вслух.

– Знаете, я что-то устала, лучше пойду домой. – Сказала Лика Наталье Владимировне после уроков и выступления.

– Не останешься с нами праздновать? – Спросила учительница. Лика отрицательно покачала головой и ушла.

Она решила, что никто больше никогда не заставит её принимать участие во флешмобах или чем-либо, связанным с танцами. Между позором шестого «Г» с ней или без неё Лика выбирала второй вариант.

Празднование в кругу семьи тоже не сильно обрадовало девочку. У неё совершенно не было Новогоднего настроения: она не хотела наряжать ёлку, получать подарки, ехать в гости к родственникам. До того, как мама вышла замуж, их семья вообще не праздновала Новый год, они просто ложились спать. Они даже не наряжали ёлку, а теперь у них было так много красивых ёлочных игрушек, возможно, они пытались наверстать упущенное. Однако вся эта красота не вызывала в Лике никаких положительных эмоций. Ей лишь оставалось надеяться, что наступающий две тысячи шестнадцатый год будет лучше уходящего две тысячи пятнадцатого.

Лика всегда расстраивалась, когда ей нужно было выглядеть красиво, потому что не знала, как этого добиться, и злилась на маму, что та не хотела ей помочь, например, заплести косички.

– Ты же знаешь, я не умею их плести! – Разводила она руками.

– Могла бы и научиться! Другие мамы умеют! – Расстроенная, Лика ушла в свою комнату расплетать получившийся у мамы ужас.

Лика чувствовала себя хуже других, хуже, чем хотела быть. Она не умела многих вещей, которые умели другие, и именно тогда она начала замечать это. Некоторые причёски она могла заплести себе сама, но не умела краситься, а её одноклассницы как раз в то время и начинали экспериментировать с косметикой, не умела, как ей казалось, красиво одеваться. Мама не посвящала внимание занятиям с дочкой. Даже плавать её научила лучшая подруга Полина в прошлом году. Чтобы не винить себя, девочка винила маму, и долгое время ей не казалось это неправильным, хотя едва ли от этого становилось легче.