Текст книги "Десятый лицей"

Автор книги: Виктория Долгая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Виктория Долгая
Десятый лицей

Никто тебе не друг, никто тебе не враг, но каждый тебе учитель.

Сократ

Часть 1

Мы детки из клетки, вот кто мы. Нас в зверинце за деньги показывать надо.

Х/ф «Чучело»

Глава 1

Десятый лицей был единственной школой в городе, которая занимала целых два здания. Первое раньше принадлежало детскому саду, но его закрыли, а помещение перешло к гимназии, которая впоследствии стала лицеем. Там учились дети с первого по четвёртый класс, а затем они переходили в здание, находившееся на соседней улице.

В конце августа две тысячи четырнадцатого года новоиспечённые пятиклассники столпились на крыльце старшей школы в ожидании учительницы.

В младшей школе их классной руководительницей была строгая, но в душе добрая женщина лет сорока пяти по имени Татьяна Марьяновна. Она любила детей, которых обучала, но не забывала напоминать им, что они худший класс, который у неё когда-либо был.

– Раньше, когда мне приходилось отсутствовать, дети могли сами провести себе уроки! – Время от времени рассказывала Татьяна Марьяновна. – Брали со стола учебный план и выполняли его. На переменах тихо, как мыши, спускались строем в столовую. Никто даже не замечал, что меня не было в школе. А вас ни на минуту нельзя оставить одних – вы превращаетесь в зоопарк!

Как и все учителя начальной школы, Татьяна Марьяновна переживала, кому же достанутся её ученики в следующем году, но не делала ничего, чтобы получить эту информацию как можно раньше. Дети и родители вплоть до середины августа не знали, кто будет их новым классным руководителем. Однажды будущая пятиклассница Юля позвонила своей подруге Лике, чтобы сообщить:

– Представляешь, я только что встретила Илью во дворе, и он сказал, что у нас через пару минут родительское собрание в старшей школе.

– А нам или нашим родителям кто-нибудь собирался это передать? – Возмутилась Лика.

– Вот именно! Что за безответственность! Звони маме, чтобы шла в школу, в четвёртый кабинет.

К счастью, мама Лики работала недалеко от десятого лицея, поэтому успела к началу. Вечером Лика не услышала от мамы ничего конкретного о новой учительнице, кроме того, что она будет вести биологию. Теперь состоялся пробный день и все могли сами познакомиться с классной руководительницей.

– Пятый «Г», заходим!

Из дверей школы вышла молодая блондинка. Она представилась Натальей Владимировной и сразу обратила внимание детей на свои глаза, чтобы потом не было вопросов и разговоров об этом. У неё была гетерохромия: один глаз был карего цвета, а другой светло-зелёного. Сама по себе она была очень красивой девушкой, но её было легко спутать с учениками.

Новый кабинет класса находился на первом этаже. На его двери красовалась табличка с надписью: «Кабинет музыки», а возле окна стояло пианино. Наталья Владимировна рассказала детям, где, когда и во сколько должна была проходить линейка по случаю первого сентября и какие уроки планировались в тот день. Потом она попросила детей вынести все стулья из кабинета на улицу, к теплице. До того момента никто из пятиклассников даже не подозревал о существовании такого здания на территории лицея.

– Я не понимаю, почему мы должны нести эти стулья! – Возмутилась Лика.

– Да, я тоже! – Согласилась Юля.

Старые стулья были тяжёлыми, но, по словам Натальи Владимировны, их нужно было вынести, чтобы потом заменить новыми и удобными.

Первого сентября все пришли в парадной форме и, как и полагается, целый час стояли под палящим солнцем, слушая сначала гимн России, потом нудную речь завуча, потом смотря на танцы старших классов, потом слушая лучших певцов школьного хора, затем скучную речь директрисы и, наконец, снова гимн России. Пятому «Г» ничего не было видно, потому что, хоть они и стояли напротив крыльца, возле которого проводились линейки, вид загораживал большой куст, якобы украшавший внутренний двор школы. Детей завели внутрь, начался классный час, едва ли более интересный, чем мероприятие до него.

Прозвенел звонок на перемену. Наталья Владимировна попросила учеников выйти из кабинета, закрыла его на ключ и ушла. Юля, Лика и другие дети оказались в недавно отремонтированном коридоре. Перед новым учебным годом в школе сделали капитальный ремонт: снаружи здание обложили плиткой, внутри покрасили стены, переделали лестницы и заменили лампы в кабинетах.

– Зачем вы взяли сумки? – К девочкам подошёл их одноклассник Влад Рогозин.

Юля и Лика обратили внимание, что они были единственными, кто взял рюкзаки из кабинета.

– У нас там важные вещи. – Попыталась оправдаться Юля.

– Так кабинет же закрыли.

Лика не знала, что ещё ему сказать, и предприняла последнюю попытку не выставить себя и свою лучшую подругу глупыми:

– Захотели и взяли, иди отсюда!

* * *

Ещё в конце четвёртого класса девочки обсуждали переход в старшую школу, и Маруся Супова сказала:

– Нужно будет новую сумку покупать!

– А почему нельзя с рюкзаком?

– Лика, ну ты же не будешь в старшей школе, как маленькая девочка, с рюкзаком ходить? – И Маруся изобразила, как она вприпрыжку идёт с рюкзаком за спиной.

Тогда Лика решила, что действительно не хотела бы быть маленькой девочкой с рюкзаком, и попросила маму купить ей сумку с ручкой через плечо. Не у многих были такие сумки, поэтому она почувствовала себя ещё более крутой, модной и взрослой по приходе в пятый класс.

Глава 2

В старшей школе можно было сидеть как захочется до тех пор, пока классный руководитель не составит план рассадки. На уроке русского языка Юля и Лика забежали в кабинет раньше всех и сели за первую парту первого ряда. Это были места перед учительским столом. За ним сидела молодая девушка, видно, тоже, как и Наталья Владимировна, только что окончившая институт. Её звали Алиной Сергеевной.

– Юля, мне за тобой не видно из-за твоих волос! – Капризно сказал кто-то, сидевший за второй партой первого ряда. Обернувшись, девочки увидели Арину Шмидт.

– Ну, извини, Арин, на пробном дне нам тоже никто не уступил место поближе, хотя у нас проблемы со зрением, у обеих. – Сказала Юля и снова повернулась к однокласснице высоким кудрявым хвостом.

Арина не успокоилась, и между девочками началась словесная перепалка.

– Знаешь, Арин, есть даже такая цитата… – Юля перефразировала выражение, недавно прочитанное в интернете.

– Юль! Вот ты всегда говоришь какими-нибудь чужими выражениями. Ты что, сама ничего придумать не можешь? – Нападала Арина.

– Просто она умная, и у неё достаточно хорошая память, чтобы запоминать цитаты, в отличие от тебя! – Вмешалась Лика, и Арина отступила. Спорить с двумя этими девочками было абсолютно бесполезно, а они считали, что должны стоять горой друг за друга в любых ситуациях.

Придя домой, Лика села читать параграф из учебника по обществознанию. Предмет был интересным из-за своей новизны. Текст был посвящён переходному возрасту. Авторы учебника объясняли, что это, какие у него признаки, временные рамки, как стоит себя вести детям и родителям в этот период. К своему удивлению, Лика нашла у себя все признаки переходного возраста, и это как раз и стало его началом. Девочка поспешила поделиться открытием с лучшей подругой: оказывается, всё, что с ними происходило, было так именно по этой причине. Юля отнеслась к такому предположению недоверчиво, даже с усмешкой, но Лика не могла не верить учебнику. Чтобы доказать, что никакого переходного возраста ни у кого из них нет, Юля переслала Лике переписку со своей двоюродной сестрой, где задавала ей этот вопрос.

Семья Юли Забориной состояла из неё самой и отца-одиночки. Мать Юли умерла от рака, когда девочка была ещё совсем маленькой. Отец предпринимал попытки найти себе жену, но они не увенчались успехом, хотя одна женщина даже жила у них со своим сыном. Юля рассказывала Лике, что от неё как от будущей падчерицы много требовалось: вкусно готовить, много стирать, убирать и тому подобное.

– Это ненормально – требовать от ребёнка всего этого! – Говорила Лика.

В конце концов встал вопрос: переезжать ли небольшой семье Забориных в другой город, чтобы расширить саму семью или нет. Отец всё же выбрал остаться на прежнем месте, и, насколько было известно Лике, отношения его с той женщиной постепенно сошли на нет.

Единственной, с кем Юля могла посоветоваться в девичьих вопросах, была её двоюродная сестра, жившая в Москве. У них были тёплые, доверительные отношения.

«Посмотри, – писала Юля, – даже моя сестра говорит, что это всё бред!»

«Ладно. – Ответила Лика. – Я поняла. Ты не видишь того же, что и я, ещё и обсуждаешь меня со своей сестрой. Вот с ней и дружи тогда!»

Как правило, ссоры девочек длились не больше суток, но в этот раз дело казалось серьёзным. Когда вечером Юля спросила у подруги про домашнее задание по английскому языку, то получила сообщение следующего содержания: «Я знаю, но не скажу. Спроси у кого-нибудь другого. У своей сестры, например!» Лика не видела смысла скрывать обиду. Юля ответила: «Я уже и забыла об этом! И вообще, как только я надумала мириться, ты отказываешься! Мне двойку из-за тебя поставят!» Но Лику это не волновало. Она видела только то, что произошло днём.

К утру следующего дня в пятом «Г» было практически невозможно найти человека, который не знал бы, что Юля и Лика поссорились. Мальчики отнеслись к этому как к чему-то обыденному, а вот среди девочек началась настоящая война. Они выбирали стороны, ругались друг с другом, удивительно, что не дрались.

Юля часто жаловалась Лике на их общую одноклассницу Соню Фишкину. Она говорила, что этот человек никогда не дружил по-настоящему, а всегда лишь использовал людей. По словам Забориной, с некоторыми людьми Фишкина вообще дружила только ради денег. Юля терпеть не могла Соню. Но она поборола свою ненависть к ней, когда поругалась с Ликой. Соня первая бросилась жалеть и утешать Юлю, услышав о случившемся. Сторонники нашлись и у Лики: Арина Шмидт на дух не переносила кудрявую одноклассницу, Настя Малеева примкнула к Лике по непонятной причине, а за ней потянулись некоторые другие девочки, среди которых у неё был авторитет.

– А это правда, что вы с Юлей поссорились из-за английского? – Спрашивала Настя.

– Нет. Мы поссорились потому, что Юля слишком много обсуждает меня с другими людьми. – Спокойно ответила Лика. – Заметьте, что я никому ничего первая не рассказывала. Я пришла, а все уже знают про ссору!

– А мне Юля никогда не нравилась! – Добавила Арина.

Юля и Лика больше не сидели вместе на уроках английского языка. Пересев к Арине, Лика услышала такой разговор:

– Алён, а ты за кого в этой ссоре? – Спросила Рита Елисеева.

Рита не застала начало ссоры, потому что болела, но эта тема обсуждалась каждый день среди учеников пятого «Г». Алёна Клыкова рассказала ей всё, что знала сама, но додумывать ничего не стала.

– За Юлю.

– Ну и глупая! Нужно быть за Лику. – Ответила Рита.

Большую часть времени мальчики и девочки не слишком много общались, но теперь мальчики тоже стали выбирать стороны. Лику видели в роли зачинщицы конфликта, а Юлю – в роли жертвы. На одной перемене к Лике подошёл Илья Кищук и сказал прямо в лицо: «Ну ты и стерва!», а затем пошёл дальше по своим делам.

Лика переносила бесконечные споры лучше, чем бывшая лучшая подруга. Юля стала выкладывать у себя на страницах в социальных сетях даже те фотографии, на которых сама выглядела не слишком красиво, главное, что ещё хуже на них получилась Лика. Даже это не сильно её задело.

Как-то раз Лика бежала по стадиону на физкультуре и обогнала Соню и Юлю:

– Что, ты типа крутая, да? – Сказала Юля.

– А что, автограф дать? – Ответила Лика тем же задиристым тоном и побежала быстрее, подальше от неё.

Ссоры между одноклассницами стали настолько серьёзными и частыми, что о них узнала классная руководительница. Чтобы не разбираться в причинах и следствиях самой, Наталья Владимировна забрала всех своих учениц с двух уроков в субботу и отвела их к школьному психологу.

– Девочки, я очень надеюсь, что Ирина Михайловна нам поможет, мы все помиримся и будем жить дружно. – Сказала Наталья Владимировна и ушла вести свои уроки.

Кто бы мог подумать, что у одиннадцатилетних девочек может быть столько ненависти и претензий друг к другу? Ссора Юли и Лики обсуждалась всего один урок, а второй час психолог посвятила ссорам между другими девочками.

Слушая всё это, даже когда дело касалось её самой, Лика сохраняла холод в душе и усмешку на лице. Про себя она смеялась над этой ситуацией. Юля сидела в слезах через пару человек от неё, вспоминая обидные слова Арины, которые не предназначались для её ушей, но стали последней каплей.

Ирина Михайловна отпустила девочек к началу математики. Когда они вернулись, Егор Демельков – лучший друг Ильи Кищука – подошёл к Лике и сказал:

– Это из-за тебя их всех повели к психологу!

Ссоры продолжались ещё около недели, но потом затихли. Всем просто надоело ругаться.

– Так я не поняла, вы с Юлей подруги или нет? – Спросила Карина Турчанова.

– Нет, мы же поссорились.

– Ну, подруги, бывает, ссорятся, потом мирятся…

– Это не тот случай. – Ответила Лика. Она и сама была удивлена, как легко ей стало, когда дружба с Юлей прекратилась. По крайней мере, Лике больше не надо было защищать кого-то, кроме самой себя.

Глава 3

Прошёл первый месяц учёбы – сентябрь. Дети стали лучше ориентироваться в здании лицея, запомнили имена учителей и расписание. Первым уроком в четверг был английский язык. Лика не любила этот предмет, потому что при невысоком уровне знания языка ей пришлось столкнуться с требовательной учительницей.

В начале пятого класса мама наняла девочке репетитора, который планировала учить детей с нуля, то есть начиная с алфавита и транскрипции. Занятия проходили так же в группах, но всё-таки лучше, чем в младшей школе. Первая жизненная мудрость, которой репетитор поделилась с Ликой и другими своими учениками, заключалась в том, чтобы ни при каких обстоятельствах не говорить учителю, что занимаешься с репетитором. Лика приняла это к сведению и не делилась этой информацией даже с одноклассниками, чтобы они не сболтнули лишнего в случае чего.

В тот день программа урока была несложная: ученики пели английскую детскую песню, записанную на прошлом уроке. Лика не нашла текста в своей тетради, поэтому смотрела в записи Арины, но под конец урока решила всё же переписать себе слова.

Наталья Николаевна оглашала оценки за работу на уроке. Дети должны были выставить их себе в дневник, а после звонка поднести его учителю на подпись. Лика была занята и попросила Арину поднести её дневник вместе со своим.

– Лика! Я же тебе поставила четыре, а не пять. – Строго, не крича, сказала учительница, зачеркивая неправильную отметку.

Девочка быстро извинилась за ошибку, но это не помогло: её уже начали обсуждать.

– О, Болотова себе вместо четырёх пять поставила! – Сказал Демельков Кищуку как можно более презрительно и осуждающе. Тот поддержал.

Лика терпеть не могла, когда люди вмешивались туда, куда не должны были, поэтому попросила их следить за собой.

– Сама рот закрой! Сейчас ещё плакать из-за нас побежишь! – Сказал один из них.

Всего две фразы, сказанные мальчиками, вывели Лику из равновесия, настолько агрессивно они прозвучали. По непонятной ей самой причине пятикласснице стало обидно. Она дошла с Ариной до лестницы, потом развернулась, сказав, что не хочет идти на завтрак, и пошла к кабинету, где должен был проходить следующий урок. У неё получилось себя успокоить.

Так часто бывало, что, когда она сдерживала слёзы, у неё начинала болеть голова. В этот раз Лика решила попросить у Натальи Владимировны таблетку.

– У тебя болит голова? – Спросила она, хотя ученица ясно выразилась, какая таблетка ей была нужна. Лика кратко описала ситуацию, которая с ней произошла. – Ну, я подходила к мальчикам, они сказали: «Мы Лику не обижали». А вообще, знаешь, это мальчики, из-за них не нужно расстраиваться.

Таблеткой учительница не поделилась. Лика понимала, что действительно не стоило расстраиваться из-за мальчиков, но это не значило, что она могла заставить себя этого не делать. Она ведь в любом случае слышала их презрительный тон. «Неужели, она думала, что, обидев меня, мальчики в этом признаются? И когда она успела с ними поговорить?», – думала Лика про Наталью Владимировну.

* * *

Учительницу по математике неожиданно сменили, и такая перемена мало кого устроила. Старая преподавательница разрешала детям не дописывать классную работу после звонка, мало задавала («Домашнее задание на выходные – хорошо отдохнуть!»), никогда не кричала. А молодая Ирина Александровна не сразу нашла подход к пятому «Г».

В тот день на её урок должны были прийти проверяющие. Ирина Александровна красиво оделась, была добрее обычного и подготовила для учеников интересный графический диктант, в результате выполнения которого должен был получиться какой-то рисунок. Но дорисовать картинку не вышло. Урок прервали сами проверяющие, попросив Ирину Александровну выйти с ними. Это была ошибка, которую совершал хотя бы раз каждый учитель – оставить пятый «Г» без присмотра. Все начали кричать, бегать по кабинету, поднимать парты, издавая громкий звук, когда ножки стола с силой, приложенной учеником, снова бились об пол. В воздухе летали пеналы. Не услышать шума было невозможно. Когда Ирина Александровна вошла в кабинет, уже без проверяющих, вся её доброта улетучилась, но она не кричала. Она громко и холодно объяснила детям, как сильно они подвели её.

– Вам что, не нравится, как я преподаю математику? Ко всем вопрос. – Строго сказала она. В её голубых глазах была надежда, что все ответят «нет», извинятся и забудут об этой истории.

Но не тут-то было:

– Это девочкам не нравится! – Сказал Демельков.

Услышав ответ на свой вопрос, Ирина Александровна поникла, присела и стала вести урок не очень активно. Она вызывала детей к доске, не проверяя, правильно ли они решали номера.

– Хорошо, садись. – Она продолжала смотреть в пол.

Слова ученика были ложью. Больше всего учительница не нравилась Демелькову, потому что чаще всего её шутки касались его.

К тому моменту уже была составлена рассадка, по которой Демельков сидел с Клыковой. Многие мальчики не любили Клыкову, потому что Татьяна Марьяновна часто ругала её за излишнюю активность. Алёна не могла спокойно сидеть на месте: постоянно вертелась на уроках, бегала и прыгала на переменах, в её рюкзаке всегда всё было побросано как попало. У неё было много энергии, и даже занятия танцами не могли забрать её всю. Алёна очень быстро говорила, а так как каждое лето она проводила в деревне у бабушки, речь её была деревенской, и Татьяна Марьяновна со своей интеллигентной речью иногда не понимала, что говорила ученица. Алёна часто теряла свои вещи по всей школе, но в большинстве случаев каким-то чудесным образом, находила их. Однажды она несла в школу платье для выступления вместе с плечиками. Платье было перекинуто через руку, поэтому в школу Алёна принесла его уже без вешалки, хотя жила в соседнем доме. Пару раз, по рассказам Алёны, она выходила из квартиры в тапочках зимой, но замечала это до того, как доходила до школы.

Демельков сильно недолюбливал Клыкову, поэтому им было тяжело сидеть вместе. Учительница математики находила в этом поводы для безобидных шуток о том, что эти двое – идеальная пара. Один раз, когда Ирина Александровна стояла лицом к доске и спиной к классу, Алёна что-то спросила.

– Демельков! Хватит задавать вопросы!

– Это не я сказал, Ирина Александровна! – Как можно больше размахивая руками от возмущения, завопил он.

– Ой, простите! У вас просто голоса похожие. Знаете, когда супружеская пара долго живёт вместе, у них голоса становятся похожими. – Учительница улыбнулась, посмотрев на них.

* * *

Иру в младшей школе всегда ругали за грязные тетрадки и неопрятный вид. Она ходила с запутанными волосами, пятнами зубной пасты на мятом школьном сарафане, а в её тетрадях всегда было много зачёркиваний. Ира была очень умна, особенно хорошо она разбиралась в математике, но никому не было до этого дела. Из-за того, что Татьяна Марьяновна часто ругала её на виду у всех, в старшей школе многие мальчики и девочки её обзывали и обижали.

Однажды после уроков (дети всегда возвращались в кабинет после уроков, чтобы Наталья Владимировна проверила, записано ли у них в дневниках домашнее задание), было слышно, как Ира спорила с Марусей. Сидели они за первой партой. Вдруг спор затих. Ира вышла из кабинета, а потом вернулась заплаканная. Все это заметили и на фоне шума и гама, стоявшего в кабинете, как-то поняли, что Маруся плюнула в лицо своей лучшей подруге.

– Да ладно, успокойся! – Говорила Арина. – Подумаешь: в рожу плюнули!

Маруся только смеялась и говорила, что она этого не делала, но все знали, что она была вполне способна на такое.

На следующий день Ира перевелась в пятый «А» класс. Она больше не принимала никакого участия в жизни пятого «Г», но продолжала общаться с Марусей. Лика однажды напрямую спросила:

– А почему ты перевелась? Ты же общаешься дальше с Марусей.

– Я перевелась не из-за Маруси, а потому что меня мальчики обижали. – Ответила бывшая одноклассница.

Мальчики, встречаясь с ней в коридорах лицея, теперь громко кричали:

– Предательница!