Текст книги "Десятый лицей"

Автор книги: Виктория Долгая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 4

На уроке литературы Алина Сергеевна поделила учеников на три группы: первый ряд – первая группа, второй – вторая, третий – третья. Это был последний раз, когда дети играли в такую игру. Они рассказывали стихи, получали баллы, суммировали их, и выигрывала та команда, которая набирала больше очков. Ряд, на котором сидели Настя и Лика, занял последнее место, а ряд, на котором сидели Арина и Юля – второе.

– Алина Сергеевна, это нечестно! Юля дважды выходила к доске! – Возражали Настя и Лика.

Заборина была отличницей, но это не оправдывало то, что ей разрешили сесть на место и повторить стихотворение, не снизив балл. Настя и Лика, страдавшие обострённым чувством справедливости, обиделись на весь первый ряд. Все остальные, включая Алину Сергеевну, их мнения не разделяли. Начались споры и обсуждения, которые продолжались вплоть до пятиминутки. Литература была последним уроком, и дети вернулись в свой кабинет.

Наталья Владимировна возилась с ключом. К ней подошла Арина Шмидт и, не выдержав, что на неё кто-то обижался, пожаловалась:

– Наталья Владимировна! Скажите им, чтобы они прекратили ссориться из-за оценок!

В тот момент Лика стояла прямо позади них и закатила глаза. Она не хотела впутывать в это Наталью Владимировну, потому что считала, что они смогут сами разобраться, ведь не настолько это была серьёзная проблема. Ей было бы достаточно, если бы кто-нибудь, сидевший на первом ряду, признал, что победу они одержали нечестно.

Дети вошли в кабинет и сели за парты, и тогда Наталья Владимировна принялась ругать своих учеников. Лику она назвала эгоисткой и сказала, что, когда она училась в школе, в её классе все друг друга поддерживали.

– Если учитель сомневался, поставить четыре или пять, все просили: «Ставьте ему пять!» Даже мысли не было о том, чтобы попросить занизить оценку!

– Справедливость выше доброты. – Сказала Лика.

– Лика, это законы класса! Если тебе что-то не нравится – переводись!

Некоторые уцепились за эту мысль. На следующий день перед уроками эта тема обсуждалась среди детей. В качестве аргумента Лика говорила, что имела право высказывать своё мнение так же, как и все.

– Твоё мнение всегда отрицательное. – Сказал Кищук. – Если бы ты перевелась, я бы обрадовался!

Стоявшие рядом одноклассники поддержали его. На уроке английского Арина пересела к Алёне, а Рита к Юле. Больше девочек в группе не было, и Лика осталась сидеть одна. Весь урок для неё прошёл как в тумане, а после звонка она выбежала из кабинета прямиком в женский туалет. Она не хотела плакать, но устала от того, что происходило в классе. Ей было обидно не столько из-за слов одноклассников, сколько из-за того, что сказала классная руководительница. В младшей школе Лика была такой тихоней, что учителя не могли не любить её, а в старшей школе каждый раз, когда она что-то говорила, случалась катастрофа.

Она не могла перестать плакать. В длинной очереди, стоявшей в женский туалет, нашлись две старшеклассницы, которые поинтересовались, что случилось.

– Ничего! Просто у нас в классе не все, оказывается, имеют право на собственное мнение. – Не выдержала Лика и рассказала, как всё было.

– Знаешь, если ты хочешь, то тебе действительно лучше перевестись, потому что, судя по твоим рассказам, у вас и вправду ужасный класс. – Ответили девушки, переглянувшись. Максимум, что они могли сделать сейчас, это успокоить пятиклассницу.

Через несколько дней Лика заболела. Это была её первая болезнь в роли взрослой, какой она себя уже считала. Теперь она сидела дома одна, следовательно, могла позволить себе делать всё что хотела. А хотела она весь день смотреть сериалы выпуска две тысячи седьмого года, которые бесконечно крутили по телевизору, и есть плавленый в микроволновке сыр. Она совершенно не скучала по лицею, но выбора не было – выздоровев меньше, чем за неделю, она вынуждена была продолжить посещать это место.

Вернувшись в школу после болезни, в начале декабря, Лика обнаружила, что двенадцать человек из двадцати пяти заболели ОРВИ и только Соня Фишкина ангиной. Здоровые ученики пятого «Г» понадеялись, что их закроют на карантин, но, услышав, что «А» класс продолжал занятия в составе шести человек из двадцати семи, разочаровались.

– Юля сегодня не придёт, она заболела вместе с Марусей. – Сказала Наталья Владимировна. – Вот хорошо им там – болеют вместе!

Никто не знал, почему Юля тогда переехала к Марусе. Она никогда не пропускала школу, ни по каким причинам, и папа никогда не водил её к врачу. И вдруг она так заболела! Все подвергли сомнению этот факт. Одноклассники стали думать, что Юля притворяется больной, чтобы не ходить в школу. Лика, как и остальные, не обратила внимания на то, что заболело много детей, и даже некоторые учителя, поэтому Юля тоже вполне могла заболеть. Всем было хорошо в составе тринадцати человек, и все были согласны оставить всё как есть, то есть сократить количество детей в классе.

Юля написала бывшей лучшей подруге сообщение: «Лик, почему вы все считаете, что я симулянтка? Ответь, пожалуйста!»

«Вот уж не знаю, как она об этом узнала, но лучше пусть спрашивает у тех, от кого узнала», – подумала девочка и не стала отвечать.

– Я говорила с Марусей по телефону вчера. – Рассказывала Настя. – Она сказала, что Юля считает, что это мы с тобой распускаем слух, что она не болеет, а притворяется. И что, если мы не прекратим над ней смеяться, Заборина расскажет всё Наталье Владимировне и школьному психологу.

– А я всё гадала, помог ли кому-нибудь школьный психолог. – Ответила Лика.

Информация дошла до родителей, и однажды перед учёбой мама мягко попросила:

– Лика, пожалуйста, не трогай Юлю.

– Я не могу, даже если бы хотела, Юля же дома у Маруси. И никаких слухов я не распускала, мама.

Именно в тот день отличница выздоровела и пришла в школу, но, как и обещала маме, Лика не лезла к Юле.

– Анжелика, Вы не писали лабораторную работу по биологии. – Сказала Наталья Владимировна. Она часто называла ученицу полным именем и иногда обращалась на «Вы». По её мнению, такой трюк помогал пятиклассникам осознать, что они уже взрослые.

– Да, я знаю. Меня просто не было – я болела.

– Хорошо, но нужно её написать. В старшей школе «меня не было» – не отговорка.

Написать работу было несложно, но учительница не называла точного дня и времени, когда это можно или нужно было сделать. Это раздражало Лику. Будучи одиннадцатилетним ребёнком, она не признавала важность этой работы для себя лично.

– Лика, я поставлю тебе двойку. – Сказала учительница биологии через несколько дней.

– Почему?

– Сколько я тебя ни звала писать лабораторную работу, ты не приходишь.

– Ну, Вы же не сказали, когда и во сколько прийти.

– Ну, ты бы подошла после уроков!

– Ладно, давайте завтра.

– Давай.

Задание было крайне скучным, но его пришлось выполнить. Суть заключалась в том, чтобы найти нужную информацию в учебнике, переписать её в тетрадь и сделать рисунок. Так проходили все лабораторные работы по биологии, потому что в лицее не было практически никакого оборудования для них.

Лика даже на вопрос репетитора по английскому о том, что она ненавидела больше всего, ответила: биологию. В уроках Натальи Владимировны не было ничего, что могло бы её заинтересовать, поэтому она постоянно отвлекалась, ничего не запоминала и не выполняла домашние задания. Двойками её было не запугать.

Глава 5

Толик Лужанов был невысокого роста пятиклассником. По внешности сразу можно было определить характер – разговорчивый и шаловливый, но родители, отец – директор городской филармонии, а мать – гастроэнтеролог с многолетним стажем, спускали ему с рук все проступки, потому что он был поздним и единственным ребёнком в семье.

В конце второй учебной четверти по дороге в школу Толик встретил Соню Фишкину и Риту Елисееву, только направлялись они в другую сторону. Придя в лицей, он рассказал одноклассникам и Наталье Владимировне об этой встрече и добавил, что девочки не придут.

– Они идут гулять по городу!

Наталья Владимировна сразу же позвонила девочкам, но Соня на вопрос «где вы?» ответила: «Это не Ваше дело!», и повесила трубку.

В тот день первыми двумя уроками была технология. В отличие от младшей школы, теперь девочки на технологии занимались отдельно от мальчиков. Карина Турчанова сказала одноклассницам:

– Поднимите руки те, кого бесит, что Соня постоянно строит из себя «крутую»!

Руки подняли почти все девочки.

– Давайте объявим ей бойкот! – Предложила Юля.

– Вера Владимировна, а Вы можете поставить им двойки или написать замечания в дневник, когда они придут? – Спросила Настя. Учительнице понравилась эта идея, поэтому она так и сделала, когда Соня и Рита объявились. Ещё и прикрикнула.

В конце дня в пятом «Г» устроили разборки вместе с Натальей Владимировной. Соня извинилась за то, что грубо ответила учителю.

– Просто мы опаздывали, а телефон лежал на дне рюкзака. – Объясняла она.

– Поняла, и ты разозлилась. – Подхватила классная руководительница и простила ученицу.

Выяснилось, что девочки ходили к врачу. В таких вопросах, как «Почему Рита ходила к врачу вместе с подругой?» или «Почему они решили не предупреждать учителя, что они опоздают на уроки?» никто разбираться не стал. Юля защищала Соню в этой ситуации, а Карина потом добавила:

– Девочки! Давайте сейчас все подойдём к Соне и попросим прощения!

Лика себя виноватой не считала, она всего лишь подняла руку, и не стала извиняться.

* * *

В последний день четверти уроки решили не проводить, но в школу всё равно нужно было прийти. Пятый «Г» устроил уборку в кабинете, которая была закончена к тому моменту, как привезли пиццу. Некоторые ученики, в основном девочки, пародировали звёзд. Они надели похожую одежду и пели их песни. Наталья Владимировна принесла настольные игры, и дети решили в них поиграть. Для этого нужно было разбиться на команды, что они и сделали, но пришла Юлия Александровна – учительница истории и обществознания – и попросила кого-нибудь пару минут подежурить в коридоре вместо неё. Арина очень любила помогать учителям, поэтому первая закричала: «Я! Я! Я!», и ушла из игры. Когда Шмидт вернулась, игра была уже в разгаре, но она настаивала на том, что занимала место после Насти и сейчас была её очередь делать ход.

– Арин, пока тебя не было, у нас уже установился порядок, теперь ты ходишь последняя. – Попыталась объяснить Лика.

Арина обиделась и ушла. Она села за первую парту третьего ряда и подпёрла руками голову. В это время к игравшим подошёл Данил.

Многие в классе не любили Данила Арабина за то, что он строил из себя дурочка. Это был достаточно высокий для своих лет светловолосый мальчик, который хорошо разбирался в математике и естествознании, но притворялся, что совершенно не умел себя вести и не понимал, где находился. Не везло тому, кого сажали за одну парту с ним. Лика сидела с Арабиным в четвёртом классе: кроме того, что он постоянно отвлекал её от урока, вся парта была грязная и липкая, и девочке часто приходилось её мыть. Юля тоже когда-то сидела с ним и поддавалась его отвлеканию: Данил занимался хоккеем, а с Юлей они играли в хоккей ручками и ластиком. Периодически ходили слухи, что Юля нравилась Данилу, и, даже если это было не так, он их поддерживал, сохраняя образ.

Данил попросился играть. Лика сказала, что в их команде уже много человек, подразумевая, что он должен играть в другой команде, но он ушёл и сел в ту же позу обиженного ребёнка, что и Арина, и тоже за первую парту, только на другом ряду. Наталья Владимировна подошла к Данилу и спросила в чём дело.

– Лика не разрешила мне с ними играть!

Наталья Владимировна начала кричать на виновницу и не хотела слушать никаких объяснений.

– Ладно, Данил, иди играть вместо меня. – Уступила Лика.

Наталья Владимировна подошла к Арине, и та тоже рассказала учительнице, кто её обидел. На Лику снова накричали.

– Я тогда вообще все игры заберу, раз вы не можете вместе играть! – Кричала Наталья Владимировна, хотя один человек явно не мог уступить два места.

Лика считала, что действовала по правилам игры. Глаза у девочки уже были на мокром месте оттого, что её дважды поругали по одному поводу.

– Что вот ты ревёшь? – Спросила классная руководительница.

Ученица была уже не только расстроена, но и зла.

– А что, мне уже и пореветь нельзя?

Увидев, что девочка раздражена, Наталья Владимировна приняла спокойный вид и негромко ответила:

– Я просто хочу понять, почему ты плачешь.

– Потому что мне надоело быть виноватой во всех ссорах! – Лика достала телефон из сумки и выбежала из кабинета в уже привычный женский туалет.

Это была суббота. Очень хотелось уйти домой, но сделать этого было нельзя. Умывшись, Лика написала сообщение своей лучшей подруге Полине, которая не училась в десятом лицее, с просьбой перезвонить, если ей было удобно сделать это сейчас.

В туалет пришла Арина. На неё девочка и сорвалась, потому что вместо того, чтобы пройти мимо умывальников в туалет или сказать что-либо, она просто смотрела на попытки одноклассницы умыться и успокоиться.

– Что тебе нужно? – Спросила Лика.

В тот момент телефон зазвонил, но Лика не могла нажать кнопку «ответить», потому что сенсор не реагировал на мокрые руки. Арина предложила свою помощь и нажала на кнопку на телефоне одноклассницы.

«Вообще не слушай эту Наталью – как её там! Тебе с ней проучиться всего лишь до девятого класса, а потом она тебе никто! Ты сама решаешь, что и кому тебе говорить!», – слышалось в трубке. Лучшая подруга даже рассмешила Лику, пытаясь спародировать её жалующихся одноклассников. Полина была на год старше, Лика всегда всё ей рассказывала, но это был первый случай, когда было так обидно, чтобы позвонить прямо из школы.

Арина Шмидт на протяжении всего телефонного разговора стояла рядом и слушала. Когда одноклассница закончила говорить по телефону, она сказала:

– Прости, это я рассказала Наталье Владимировне про игру, а не Данил.

– Я на тебя не обиделась. – Это была правда. – Просто Наталья Владимировна всегда винит меня во всех бедах.

– На самом деле, я пришла не к тебе, а в туалет. Подождёшь меня?

– Да.

Лика подождала Арину, хотя не понимала, почему одноклассница не ушла после того, как помогла ей с телефоном.

Глава 6

После зимних каникул Наталья Владимировна составила для учеников график дежурств. Дежурные должны были следить за чистотой кабинета, записывать домашнее задание на доске перед пятиминуткой и контролировать, чтобы все после себя убирали в столовой.

– Арин, кто не убрал после себя тарелку в столовой? – Спросила Наталья Владимировна в дежурство Шмидт.

– Настя Малеева. – Ответила ученица. Настю поругали.

– Знаешь, я бы не стала рассказывать, что это ты не убрала тарелку. – Сказала Лика Насте после уроков. – И вообще ни про кого бы не стала рассказывать. Мне кажется, это как-то неправильно. Я не хочу, чтобы кого-то ругали.

Первый – вводный – урок физкультуры у пятого «Г» прошёл в школьном подвале. Так бывало, когда на все классы не хватало места в спортивном зале. В подвале раньше проходили уроки ОБЖ. Там были скамейки, стулья, гимнастические маты, ещё кое-какой спортивный инвентарь и очень много пыли, как будто там никто никогда не убирал. Поэтому, кроме скамеек, дети старались ничего не трогать. На вводных уроках физкультуры учитель всегда читал технику безопасности и правила поведения на его уроках. Прошло уже четыре года и две четверти с того момента, как пятиклассники впервые пошли в школу, поэтому все уже знали правила поведения, но многие, особенно среди девочек, любили эти уроки, потому что на них можно было ничего не делать.

Для некоторых учеников сидеть в тишине было настоящим испытанием, которое они раз за разом проваливали. Роман Сергеевич не выдержал шума и неожиданно для всех швырнул в стену стул, на котором прежде сидел.

– Да что же это такое! Я, тридцатисемилетний мужик, не могу успокоить пятиклассников! – Крикнул он, что делал крайне редко. – Вот жаль, что теперь запретили в школах детей пороть, а то бы вы не так сильно баловались!

На следующий день на пятый «Г» пожаловалась Татьяна Анатольевна – учительница музыки, с которой они делили кабинет. Эту прекрасную женщину вывели из себя те, кто сорвал её урок своим баловством. Из-за двух-трёх человек наказали весь класс. Такой поступок учителя нашёл негативный отклик в сердце Лики, но высказать своё мнение учителю ей не позволяло воспитание. В классе были мальчики, которые не имели с этим проблем, поэтому открыто спорили с кем угодно. Они принялись защищать тех, кто не шутил, а просто посмеялся, но Татьяна Анатольевна считала, что виноваты все, а это сочла за проявление поддержки друг к другу.

– То, что вы друг друга поддерживаете – это хорошо. Но поддерживать нужно в хорошем, а не в плохом! – Сказала Татьяна Анатольевна.

Наталья Владимировна, которой поступали все эти жалобы, ругала детей, твердя то же самое, что им четыре года подряд до неё твердила Татьяна Марьяновна:

– Вы самый худший класс в лицее! На вас жалуются все учителя!

Пятиклассники уже настолько привыкли слышать эти фразы, что они больше не оказывали на них никакого воздействия. Они не обращали внимания на речь учительницы, будто бы та говорила и вовсе не с ними, что раздражало ещё больше.

Маруся, Диана и Лика пропустили диктант по русскому языку, поэтому после пятого урока направились в кабинет Алины Сергеевны.

Маруся была смешной, но иногда вела себя как дикая: любила смешивать компоты с супами в школьной столовой, например. Привычка звать её именно Марусей, как и многие другие, пошла с младшей школы. Татьяна Марьяновна услышала, что мама Суповой зовёт дочку Марусей, а не Машей, и тоже стала так делать, а ребёнок и не возражал.

С Дианой Сидоренко никто почти не общался, потому что она часто болела по две, а то и по две с половиной недели. Диана была выше Лики и немного пухлее, но в целом стройная. Она тоже до сих пор ходила с чёлкой, волосы у неё были чёрные и очень длинные, хотя их лучше было бы отрезать, потому что они, как говорила сама Диана, были «уже мёртвыми», то есть у них было много секущихся концов, и на ощупь они походили на солому. Но, как всегда в таких ситуациях, волосы отращивала не дочь, а мама, поэтому трогать их запрещалось.

Алина Сергеевна проводила урок в своём классе, поэтому попросила одну из семиклассниц диктовать девочкам текст. Маруся и Диана сидели за самой последней партой, а Лика перед ними – одна. Перед ней сидели мальчик и девочка из класса Алины Сергеевны. Мальчик попросил у одноклассницы уступить ему возможность диктовать.

– Я буду тебе говорить, где запятые ставить. – Сказал он Лике шёпотом, когда взял тетрадь Карины Турчановой, у которой за эту работу стояла пятёрка.

Он продиктовал всего одно предложение и сказал только Лике, по секрету, где нужно было поставить запятую. Правда, он читал так тихо, что само предложение тоже только Лика и услышала. Семиклассница забрала у него тетрадь обратно и ещё раз продиктовала то предложение Марусе и Диане.

Диана и Маруся писали медленно, и Лика закончила раньше, а тот мальчик из класса Алины Сергеевны иногда наблюдал за тем, как пятиклассницы писали диктант. Видимо, это было интереснее, чем его урок.

– Пока они дописывают, давайте познакомимся? Я – Лика.

Семиклассники представились.

– А ты отличница? – Спросили они.

– Нет. Я не хочу быть отличницей, это скучно. – Ответила Лика.

– Почему? Я отличник, она тоже отличница. – Он указал на свою соседку по парте. – Нам весело.

– От отличников многое ожидают, а им приходится оправдывать эти ожидания. Лучше я буду учить то, что нужно и нравится мне, чем просто оправдывать чьи-то ожидания.

Так и диктант Лика написала хуже ожидаемого, несмотря на то, что ей помогали с пунктуацией. «Наверное, потому что тебя там сзади отвлекали», – предположила Алина Сергеевна, зная языковые способности девочки.

На следующий день Лике необходимо было пропустить учёбу под любым предлогом, чтобы не сдавать проект по английскому, который она не выполнила. Девочка притворилась больной. Она проснулась раньше обычного, вспомнив, что ей предстояло, и настроила себя на то, что сейчас ей нужно будет хорошенько соврать. В то время её будила мама.

– Мам, у меня живот болит. – Сказала Лика, скорчившись на постели.

Родители, ничего не заподозрив, оставили дочь дома. Тогда она впервые начала задумываться о том, чтобы стать актрисой в будущем, потому что стала смотреть больше сериалов. То утро она посчитала пройденным тестом на актёрское мастерство. Лика понимала, что поступила плохо, обманув маму, но решила, что остаться дома, было лучше, чем получить двойку, ведь их и так было хоть отбавляй.