Текст книги "Вечность и день"
Автор книги: Виктория Чанселлор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Гифф улыбнулся про себя. Даже не подозревая этого, Джерри угадала одну из самых сильных особенностей личности Линды, связанную с ее прошлыми жизнями. В предыдущих перевоплощениях ее отношения с людьми так и не реализовались, поэтому она чувствовала тесную связь с теми эпохами, в которые она жила раньше. Наиболее тесно она связана с той жизнью, в которой ее звали Констанс.
– А есть еще периоды истории, которые ты считаешь наиболее увлекательными?
– Да. Меня очень интересует развитие религиозных учений в период правления Кромвеля. Примечательно, что в Англии была только одна гражданская война, в результате которой образовалась новая форма правления – и была уничтожена монархия. Меня удивляет, что монархия была восстановлена в такой нестабильной политической обстановке.
– Да, и это была совсем другая монархия. По прошествии времени стали говорить, что Кромвель не победил в гражданской войне и монархия уцелела. По крайней мере, так предпочитают думать.
– Видимо, стоит пересмотреть наше отношение к различным событиям истории. Например, к обезглавливанию. Это было так давно, что кажется, будто казни существовали только в сказках и не являются частью нашего прошлого. А как относиться к тому, что Англия веками находилась под влиянием Франции, а французский король во время визитов в Англию свысока смотрел на англосаксов?
С минуту Линда задумчиво изучала его, прихлебывая чай.
– Может быть, поэтому ты пишешь свои романы? Чтобы показать читателям гуманизм общинного строя в нашей истории?
– На самом деле я не рассматривал исторические процессы с этой точки зрения. Но думаю, ты можешь сказать, что у меня с моими читателями общее прошлое. Мне хочется дать им более точное представление о жизни и смерти, показать, как мало меняется человек с течением времени.
– Мне кажется, у тебя прекрасная профессия. Я даже не представляю, как тебе удается так правдиво и точно описывать жизнь людей в прошлые века.
«Потому что я жил тогда», – мысленно ответил он. Конечно, если бы он сказал об этом вслух, она не поверила бы. Когда два дня назад он заговорил о перевоплощении, она скептически отнеслась к его рассуждениям. И он ответил ей так же, как отвечал всегда:
– Я много занимаюсь поисками документов.
– Да, ты уже говорил. Я думаю, однако, что у тебя свое, особое понимание жизни людей и конфликтов, которые возникали в различные периоды истории. И это придает твоим книгам удивительную достоверность.
– Спасибо за комплимент, но, право, я не могу объяснить, как я пишу свои книги.
– О, я и не требую этого. Только продолжай писать!
Гифф улыбнулся:
– Я сделаю все и буду продолжать жить по твоим правилам.
Линда допила чай.
– Мне нужно возвращаться. Я вся просолилась.
– Ты прекрасно выглядишь, – возразил Гифф. Она действительно выглядела беззаботной и помолодевшей. По ее веселому открытому выражению лица нельзя было сказать, что они только что говорили об очень серьезных вещах.
В ответ на его замечание она взлохматила волосы и скорчила рожицу.
– Думаю, шампунь и кондиционер приведут меня в порядок.
– Ты пообедаешь со мной сегодня?
– Мне нравится это предложение. – Склонив голову набок, она улыбнулась ему. – Только дай мне время привести себя в порядок.
– Я буду внизу около восьми.
– Договорились.
Она поднялась с кресла, еще раз улыбнулась ему и, спустившись по ступеням, пошла к своему дому.
Гифф взял бокалы и встал. Похоже, она не поняла, что произошло сегодня, о чем они говорили. Так или иначе, ей нужно решить для себя, готова ли она полюбить его. Вероятно, он поступил глупо, так резко отказав ей, но он должен был слушаться своего сердца.
А сердце говорило ему, что он хочет заниматься любовью с Линдой О'Рорк и будет следовать заклинанию, которое определило его духовную подругу. Впервые в жизни он почувствовал, что столкновение с Мордом будет очень реальным, очень личным. Он вдруг понял, что может проиграть борьбу, и почувствовал себя так, словно получил неожиданный удар ниже пояса. Если он проиграет, он не просто расстанется с жизнью – он больше никогда не увидит Линду.
Борьба с Мордом внезапно оказалась более реальной, более угрожающей. До восемнадцатого июня осталось только семь дней.
– Давай проведем этот вечер в другой обстановке, – предложила Линда.
Гифф посмотрел на нее. Она стояла на веранде, бледно-розовое заходящее солнце освещало ее лицо, глаза широко распахнуты, она с трудом скрывала волнение.
– Как хочешь, – ответил Гифф. Сегодня вечером она была другой – более чувственной, что ли. Невидимые нити, протянувшиеся между ними, стали крепче. Очевидно, она все обдумала и все решила для себя. У него екнуло сердце, когда он понял, что она решила.
– На берегу есть летний ресторан, – сказала Линда, надевая сандалии. – Он находится на искусственном пирсе. Там подают лучшие в мире жареные креветки.
Он улыбнулся. Может быть, она вспомнила, как они лежали рядом на ее узкой кровати и их сердца бились в унисон. Или вспомнила, как смотрела на него сегодня утром, когда они купались в океане и их мокрые возбужденные тела почти касались друг друга. Интересно, удивится ли она, если он скажет ей, что тоже все помнит?
– Да, это уже о многом говорит. Мы пойдем пешком или поедем на машине?
– Если ты хорошо себя чувствуешь, мы пойдем пешком.
– Тогда надо взять фонарь, – предложил он. – Когда мы будем возвращаться, уже стемнеет.
Линда улыбнулась, выразительно посмотрела на него и ушла в дом. Через минуту она вернулась с сумочкой и большим черным фонарем.
– Я готова.
Они медленно пошли по берегу, держась за руки и прислушиваясь к плеску волн и крикам чаек. Он привыкнет к таким дружеским отношениям, подумал Гифф. Для полноты картины нужно, чтобы, вернувшись вечером домой, они занялись любовью, а потом до рассвета лежали, обнявшись. Нужно, чтобы они связали себя узами, которые сильнее любого заклинания.
Если Линда решила доверять своим чувствам, она не будет сожалеть о том, что сама отдает ему свою душу и тело. По крайней мере, он надеялся на это. Если существует какой-то другой способ разорвать цепь событий, он воспользуется им. Он сожалел о том, что использует Линду, чтобы освободиться от заклинания. Но он вынужден так поступать. Он должен помнить, что у них очень сильный враг. Морд всегда побеждал, в каждой предыдущей жизни. Если Гифф не расстроит его планы, через неделю в это время он умрет. Линда будет стареть, так и не испытав настоящей любви, и они снова и снова будут повторять свой жизненный цикл.
Если злые силы однажды вторгнутся в жизнь людей, с горечью подумал Гифф, они становятся их безжалостными врагами.
– Гифф?
– Да, любовь моя.
– А как ты узнал, что мне приснился кошмарный сон прошлой ночью?
Вздохнув, он опустил голову, не отрывая взгляда от песка под ногами. Линда наблюдала за ним. Она ждала ответа. Но еще не время все открыть ей. Она еще не готова услышать всю правду. Он боялся напугать ее.
– Прежде чем ты что-то скажешь, я хочу, чтобы ты знала: я не хочу повторять ту историю, которую рассказал тебе тогда, – никоим образом.
Он остановился и, повернувшись к ней, обнял, крепко прижав к груди.
– Ты когда-нибудь слышала, что между людьми существует духовная связь? Слышала рассказы о супругах, которые чувствуют, что один из них находится в опасности, или о матери, которая знает, что ее ребенок попал в беду?
Откинув голову, она заглянула ему в глаза.
– Конечно. Моя лучшая подруга всегда чувствует, если со мной что-то не так.
Гифф постарался ничем не выдать своего удивления. Он приготовился к тому, чтобы неторопливо рассказать ей обо всем, постепенно убеждая ее, что духовная связь существует.
– И что она чувствует? – спросил он.
Линда пожала плечами:
– Джерри словно чувствует, когда я расстроена или раздражена. Иногда, когда у меня действительно бывает неудачный день или ночью приснится кошмарный сон, она звонит мне. Однажды, когда мы учились в колледже, я заболела бронхитом, я задыхалась. Она отказалась от свидания, прибежала ко мне и отвезла меня в университетскую больницу.
Она о чем-то догадалась.
– Ты хочешь сказать, что тоже чувствуешь?
– Да. – Он не хотел говорить, что чувствует только ее душевное состояние. Ведь он не знал, как она поведет себя, – может быть, сочтет его сумасшедшим, а, может быть, решит, что они родственные души.
Он старался понять по ее лицу, как она восприняла его признание. Она нахмурилась, глаза сузились – по-видимому, она не собиралась верить ему.
– Может быть, ты попал в дом еще до того, как я начала кричать. Ты мог догадаться, что мне приснился кошмарный сон. А потом выдумал это объяснение.
Он с трудом подавил раздражение.
– Я ничего не выдумываю.
– Но ты же писатель.
– Я пишу исторические романы, а не мелодрамы.
– Согласна. Значит, ты не крался по ступенькам, чтобы совратить меня.
– Такая мысль не приходила мне в голову, – насмешливо заметил Гифф и, чтобы успокоить ее, мягко добавил: – А вообще, я ждал, что ты меня пригласишь.
Линда рассмеялась:
– А я почти уверена: если бы я пригласила тебя вчера вечером, ты не принял бы моего приглашения. Ты ведь настоящий джентльмен и продолжаешь им оставаться.
Гифф постарался не выдать своего недовольства: ему не понравился героический образ, который она создала в своем воображении. Он совсем не такой благородный, как ей кажется. На самом деле, с самого начала он вел себя как эгоист. Эта разумная мысль впервые пришла ему в голову, но он не хотел останавливаться на ней.
– Так ты вполне серьезно считаешь, что чувствуешь мое настроение?
– Вполне. – И вполне серьезно он хотел заниматься с ней любовью – скоро.
– Поразительно. Значит, я знаю уже двух людей, которые связаны со мной духовно.
– Ты веришь мне?
– Конечно. Только так можно объяснить твое появление в моем доме.
Она с такой детской готовностью поверила его словам, что Гифф не смог сдержать улыбки.
– Я рад. Такая… доверчивость… не так часто встречается. В тебе, вероятно, есть что-то особенное, если двое твоих знакомых чувствуют твое настроение.
– Да, но мне не хочется, чтобы кто-то читал мои мысли. Ты ведь не можешь этого делать, правда?
– Совершенно не могу, – ответил Гифф. Он не всегда читал ее мысли. Он мог угадать, о чем она думает, если связь между ними становилась более крепкой.
Линда с облегчением вздохнула:
– Хорошо. Тогда я предлагаю считать, что сейчас со мной все в порядке. Конечно, когда Джерри звонит и спрашивает, что случилось, мне сразу становится не по себе. А теперь уже двое беспокоятся о моем самочувствии.
– Я всегда буду беспокоиться о тебе – о твоем счастье и благополучии.
– Приятно сознавать, что ты всегда будешь беспокоиться, но…
– Я говорю совершенно серьезно, любовь моя. Я не собираюсь покидать тебя.
Нахмурившись, она в упор посмотрела на него.
– Я если я попрошу тебя уехать?
Он не мог даже представить себе, что произойдет тогда. При одной мысли об этом он окаменел. Нет, она не сделает этого. Даже после посещения библиотеки, почти впав в панику, она ведь не решилась порвать их отношения. Они созданы друг для друга, самой судьбой им предназначено быть вместе.
– Хочу верить, что ты не попросишь об этом? – наконец тихо сказал он.
– Если ты сделаешь нечто такое, что заставит меня отказаться от встреч с тобой, я попрошу тебя уехать.
О чем она говорит? Ведь она не ждет, что он превратится в убийцу из очередного сериала или в сексуального маньяка, одержимого навязчивой идеей. Она что-то не договаривала. Осталось очень мало времени, успеет ли он доказать, что предназначен ей судьбой? Что он сделает все, чтобы заслужить ее любовь? Сейчас он еще не мог открыться ей, сказать, что она ждала именно его, что ей предопределено любить его.
Но он ничего не сказал, только погладил ее по щеке, заглянув в глаза. Он надеялся, что потом она простит его за обман. Даже если она прогонит его, он не уйдет далеко, не сможет отказаться от своей цели.
– Ты выражаешься достаточно ясно, – заметил он наконец.
Ничего не ответив, Линда выскользнула из его объятий и пошла к пирсу. Из окон ресторана падал мягкий свет, смешиваясь с лучами заходящего солнца, и весь мир стал ярко-желтым.
«Ты – моя, Линда, понимаешь ты это или нет. И я не позволю тебе уйти».
* * *
Кое-кого из посетителей ресторана Линда знала. Мистер Уотли пришел с женой и двумя взрослыми детьми. Владелец лавки скобяных изделий тоже поздоровался с ней. Сегодня она впервые появилась с Гиффом в обществе, подумала Линда. Трудно поверить, что они так быстро сблизились, – а ведь только два раза пообедали вместе да гуляли по берегу. Утренняя сцена в ее постели не в счет.
Она чувствовала, что он близок ей, она улавливала его настроение, подпадала под обаяние его личности. Он постепенно раскрывался перед ней. Ее влекло к нему, она даже не думала, что так вести себя – просто неразумно. Линда надеялась, что Гифф поможет ей забыть свои фантазии и вернуться к реальности.
– Я очень давно не была здесь. А когда вчера проезжала мимо, увидела, что ресторан открыт, – сказала Линда. – У местных жителей стало традицией собираться здесь в воскресенье вечером. Бабушка часто водила меня сюда.
– Тебе очень не хватает ее.
– Да, очень. Она была прекрасным человеком. – Линда села за маленький столик у большого окна, выходящего на океан. Разве можно объяснить, как ей не хватает бабушки, ее любви, ее бесконечных рассказов. Она лучше всех на свете умела поджарить цыпленка, была прямой и очень земной женщиной, не то, что вечно занятые и озабоченные успехами родители Линды.
Когда Линда летом приезжала в дом на побережье, время, казалось, останавливалось. Солнце светило, волны накатывали на берег, и жизнь казалась вечной. На самом деле все повернулось иначе. Бабушка умерла в больничной палате с искусственным освещением, оконное стекло в палате залепил снег. Жизнь, полная солнца, не достойна такого конца. Это несправедливо.
– Что случилось? У тебя такой печальный вид.
Линда покачала головой, не отрывая взгляда от океана.
– Ничего, просто… вспомнила. – Она постаралась улыбнуться, отвлечься от своих грустных мыслей, но ничего не получалось. Гифф с беспокойством смотрел на нее.
– Со мной все в порядке, – заверила она. – Уже шесть месяцев прошло со дня ее смерти, а я до сих пор не могу в это поверить. Невыносимо знать, что бабушка никогда не придет сюда, что летом мы больше не будем вместе.
– Скажем так, – он взял ее руку, – прошлое не вернуть. Но будущее готовит нам новые переживания, о них тоже останутся воспоминания. Наше прошлое формирует наше будущее, но мы никогда не возвращаемся в прошлое.
Она внимательно посмотрела на него. Лицо Гиффа стало напряженным, он говорил совсем не о бабушке, не о тех, кто уже умер и кого так не хватает живым. Что он хотел сказать?
– Прости, – вырвалось у него. – Я должен утешить тебя, а не философствовать.
– Все хорошо. Я хотела побольше узнать о тебе, помнишь?
– Я считал, что тебя больше интересуют мои вкусы – какие фильмы мне нравятся, какую музыку я люблю, – а не мысли о будущем. – Он улыбнулся и отпил воды.
– Меня интересует все.
– А я ответил тебе, что нужно много времени, чтобы узнать человека получше.
– Я не тороплюсь.
– А я тороплюсь. – Он выдержал ее внимательный взгляд.
Она поняла его, и ей стало душно. Она ждала – и хотела, чтобы Гифф перестал владеть собой, чтобы он перегнулся через стол и поцеловал ее. Чтобы она задохнулась от его поцелуя и навсегда утонула в его темных глазах. Но… в это время появился официант и стал быстро перечислять сегодняшнее меню. Линда убрала руку и откинулась на спинку стула, сохраняя дистанцию между собой и Гиффом.
Они заказали несколько блюд и вино и снова занялись друг другом. Напряженность словно растворилась в прохладном зале ресторана. Он снова владеет собой.
– Ты уже добилась успеха, разбирая бабушкины вещи? – спросил Гифф.
Стараясь успокоиться, Линда отпила воды.
– Это очень утомительно, но я в долгу перед бабушкой и не пожалею времени, чтобы найти место для каждой вещи.
– Я уверен, она была бы довольна. Хотя бабушка могла бы сама распорядиться своим имуществом или оставить его другим родственникам.
– У нее осталось только я. Я думаю, она могла бы все завещать моему отцу, но он умер несколько лет назад. А с матерью они никогда не были близки.
– А чем занимается твоя мать?
– Она скрипачка, играет в Нью-Йоркском филармоническом оркестре. Она посвятила всю жизнь своей карьере.
– Понимаю.
– Она всегда лучше чувствовала себя в филармонии, чем дома, у плиты.
– Тебе не кажется, что можно заниматься и тем и другим? – Любуясь ею, он взял ее руку и погладил костяшки пальцев. Линде пришла в голову абсурдная мысль: ей показалось, что он готов сделать ей предложение. Нервно хихикнув, она прижала другую руку к губам и отвернулась, чтобы не видеть его потемневших глаз, в которых таилось желание.
– Прости. – Она повернулась к нему и встретила его вопросительный взгляд. – Да, я думаю, времени может хватить на все.
– Когда ты выйдешь замуж и у тебя будут дети, ты останешься в университете?
Она пожала плечами.
– Я не думала об этом. – Ей хотелось, чтобы он понял намек и сменил тему. Одно дело – созерцательно рассматривать «отношения» с Гиффом, и совсем другое – рассуждать о замужестве и семье. – Вероятно, я продолжу преподавать.
Он поцеловал ей руку:
– Ты должна думать об этом.
Линда вздохнула. Конечно, она понимает его слова по-своему. Ей захотелось сменить тему, поговорить о чем-нибудь другом, но ничего умного не приходило в голову.
– Ты хочешь тактично сказать, что с годами я не буду становиться моложе? – Она попыталась шуткой снять напряжение.
Гифф улыбнулся:
– Я никогда не позволил бы себе такой дерзости. Просто я считаю, что тебе нужно подумать о будущем.
Слава Богу, появился официант с заказанными блюдами: полной тарелкой жареных креветок и гребешками для Линды и жаренным на рашпере филе рыбы-меч для Гиффа.
– Что-нибудь еще? – спросил молодой официант. Гифф покачал головой и сам налил вино в бокалы.
– Кстати, – спросила Линда, пробуя креветки. – Мой ключ у тебя? Я не нашла его под цветочным горшком.
Гифф вытащил из кармана брюк ключ и положил ей в руку.
– Найди более подходящее место, чтобы спрятать его.
– Я знаю. – Линда выразительно посмотрела на него. – Ты усвоил мой урок.
– Да.
Хорошо, что все уладилось. По крайней мере, Гифф не явится к ней неожиданно среди ночи. Конечно, она может пригласить его в…
– Ну как, креветки не разочаровали тебя?
– Они великолепны. Если я все съем, тебе придется нести меня на руках.
– Над этим стоит подумать. – Гифф улыбнулся, не спуская с нее глаз. – Доедай все.
Линда засмеялась и вонзила зубы в креветки, смакуя каждый кусочек и думая о том, что креветки – только закуска перед главным блюдом. Главное – впереди. Человек с озорными темными глазами, сидевшей напротив, обещает угостить ее таким блюдом, которое она никогда не забудет.
Нет! Ему хотелось кричать от бессилия. Он собрал всю свою энергию, чтобы разрушить границы, но не смог. Он был в ловушке, не мог войти в физическое пространство.
Они собираются «заняться любовью». Вожделение, ими движет только вожделение! Морд чувствовал, что женщина испытывает сильную страсть, чувствовал ответное желание мужчины. Он сделал все, чтобы удержать их, чтобы они не поддавались своим желаниям. Использовал последнюю силу, чтобы разлучить их, удержать их в страхе и неопределенности. Они не послушали его. Они хотели удовлетворить свое желание.
Проклятье! Он постарается выбраться из заточения. А когда освободится, он найдет другой способ заставить их страдать за то, что они игнорируют его волю.
Если бы у него были кулаки, он невольно ударил бы их кулаком. Никто не должен игнорировать его волю, особенно ничтожные люди.
Только страсти, сильные страсти могут возвысить душу до свершения великих деяний.
Дени Дидро
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Она слишком много съела за этим великолепным обедом и не представляла, как пойдет домой по сыпучему песку, который плотным слоем покрывал берег. В маленьком городке не было такси, и Гифф договорился с сыном хозяина ресторана, что тот отвезет их домой. Беззаботно смеясь, ослабевшая Линда прижалась к плечу Гиффа, откинув голову и разглядывая звезды в небе. «Понтиак» с откидным верхом образца семидесятых годов катил по дороге с двухрядным движением. Правая рука Гиффа покоилась на спинке сиденья, и Линда слегка касалась ее плечом.
– Забавно. – Она старалась не чувствовать себя девочкой-подростком. – Любовное свидание на заднем сиденье старого автомобиля.
– Это свидание со мной.
Линда снова засмеялась и положила голову ему на плечо.
– Конечно. Самое волнующее свидание в моей жизни – верх машины можно поднять или опустить.
– Спасибо, – очень серьезно ответил Гифф, и это вызвало у нее новый взрыв смеха. Без сомнения, он был сильным и решительным мужчиной, но не только это делало его столь сексуально привлекательным. У него было чувство юмора. Он был загадочным, может быть, даже представлял опасность, заставляя ее забыть об интуиции и необходимости сохранять спокойствие духа.
Сегодня вечером она готова встретиться с опасностью.
Гифф наклонился вперед.
– Поверни здесь, – сказал он парню.
Когда машина съехала с асфальтированного шоссе на посыпанную гравием дорогу, Линде пришлось сесть прямо, но Гифф не отодвинулся, только крепче прижал ее к себе.
Машина снизила скорость и наконец остановилась у парадной двери. Раздался легкий щелчок, включились лампы, осветившие переднюю часть дома и машину. Линда заморгала, глаза не сразу привыкали к свету. Глухое урчание двигателя нарушало тишину.
– Спасибо за поездку, – поблагодарила Линда.
Водитель вышел и открыл ей дверцу.
– Не стоит.
Гифф, выйдя из машины, расплатился с парнем. Тот, ухмыльнувшись, спрятал деньги в карман джинсов.
– Вам спасибо.
Линда и Гифф, стоя у крыльца, смотрели, как машина отъезжала от дома. Через несколько минут вокруг все смолкло, был слышен только писк комаров и шум прибоя.
Теперь ей нужно собрать все свое мужество, пришло время совершить выдающийся поступок.
– Не хочешь выпить кофе?
– Хорошо бы.
Она открыла дверь, отметив про себя, что в первый раз входит в дом через парадную дверь с тех пор, как вернулась сюда неделю назад. Когда входишь через парадную дверь, создается совершенно другое представление о доме – вспоминаешь достойную леди времен королевы Виктории в голубом шерстяном платье, украшенном белыми кружевами, а не старого больного поденщика, которого впускают в дом с черного хода.
Гифф не закрывал дверь, пока она не вошла в дом. В парадной двери были матовые стекла со скошенными углами, в маленькой прихожей на подставке стоял высокий папоротник. Свет, падавший с крыльца сквозь матовые стекла, придавал прихожей таинственный вид.
Гифф обвел глазами гостиную.
– Очень мило.
– Бабушке нравились парадные комнаты, где она могла бы играть на пианино, устраивать чаепития с домашним печеньем. Но жили мы в задней части дома, там и на втором этаже.
– Мне все здесь нравится – особенно смешение старого и нового.
Повинуясь какому-то порыву, Линда взяла Гиффа за руку и по темному коридору повела в кухню, улыбаясь про себя. Его это удивило, он подумал, что она опьянела от двух бокалов вина. Но Линда не была пьяна. Вовсе не спиртное, а его присутствие кружило ей голову, вызывая у нее игривые мысли.
Линда зажгла свет в кухне.
– Через минуту я приготовлю кофе.
Гифф смотрел, как она отмеряла кофе в металлическое ситечко. Из кабинета послышалась музыка – чарующие звуки из «Возраста невинности».
– Я люблю музыку, – заметила Линда.
Гифф стоял у окна, глядя на берег. Он выглядел таким одиноким, даже встревоженным. Ей вспомнилась сцена из какого-то кинофильма, вспомнился герой Дэниэла Дэя или Льюиса, который боролся с самим собой и с обществом, в котором жил, одинокий в своем стремлении превратить желание в любовь. В конце концов он потерял женщину, которую обожал, но обрел респектабельную жизнь, в которой было много приличий и мало страстей.
Она узнавала себя в этом персонаже. Разница только в том, что она пыталась имитировать страсть, не испытывая желания. В своих отношениях с мужчинами она удовлетворяла только физиологическую потребность. Ей не удавалось испытывать настоящую радость от близости с мужчиной, потому что… Она сама не знала, почему. У нее было несколько связей, которые оставили ее неудовлетворенной. После этого она уже не надеялась найти мужчину, который и в жизни волновал бы ее так же, как герой ее сновидений. Она поверила, что таких мужчин не существует. Что она живет иллюзиями, которые очень далеки от реальности.
Теперь она встретила Гиффа.
Ее прежние мужчины не могли сравниться с Уильямом, сознательно она их никогда не сравнивала – ведь между ними не было ни малейшего сходства. С Гиффом она чувствовала себя иначе. Она угадывала в нем ту же силу чувств, он волновал ее так же, как Уильям. Она хотела его, испытывала физическое томление, которого раньше не знала.
Заняться с ним любовью – значило осуществить то, о чем она мечтала во сне, отныне и навсегда. Но сможет ли она разделить в своем сознании Гиффа и Уильяма? Она уже решила жить настоящим, а не прошлым. Она согласилась с Гиффом, что прошлое определяет настоящее и влияет на будущее, однако понимала, что нельзя, даже мысленно, смешивать двух мужчин. Сейчас она была с Гиффом, а не с Уильямом, хотя чувство, которое она испытывала к Гиффу, было таким же сильным.
Она отвела взгляд от его фигуры и занялась кофеваркой. Может быть, он чувствует, как сильно она хочет его, подумала Линда, именно сейчас. Если бы он знал, что она чувствует, ведь он утверждал, что может угадывать ее чувства.
«Да. Займись со мной любовью. Заставь меня сгореть от страсти».
Вода медленно протекала через фильтр. Прислушиваясь к тихому бульканью, Линда удивлялась, почему не слышно, как кипит в ее жилах кровь, разгоряченная желанием.
Верхний свет погас, но она не испугалась, зная, кто выключил его. Волнение охватило ее, она почувствовала дыхание Гиффа на шее, спиной ощущая его близость. Гифф обнял ее, прижав к буфету. Закругленный край изразца захрустел под напором ее тела, она почувствовала прикосновение его твердой плоти к ягодицам. Сердце у нее бешено заколотилось, она задрожала, и он чувствовал это.
– Линда, – прошептал он, – я хочу тебя.
Закрыв глаза, в возбуждении она крепче ухватилась за буфетную доску. Он коснулся губами кожи у нее за ухом, без колебаний она повернула голову, чтобы ему было удобнее ласкать ее.
Губами и языком он касался ее кожи, слегка покусывая шею. Она не знала, что прикосновение зубов может так возбуждать. Когда он расстегнул воротник ее платья и прикоснулся зубами к плечу, она поняла, как это великолепно. От каждого его прикосновения ее тело вздрагивало, искры возбуждения сталкивались на сосках, опускались ниже, огонь желания коснулся промежности, она хотела ощутить давление его плоти. Он был уже близко.
Она хотела большего, хотела его всего, ей нужно было, чтобы он заполнил пустоту, в которой она жила все эти годы.
Согнув ноги, он крепче прижался к ней, руки скользнули вверх, он стал ласкать ее груди, которые покорно легли в его ладони. Поглаживая их, он дразнил ее, пока она не почувствовала, что ее поддерживает только тянущее прикосновение его пальцев к соскам и пульсирующая возбужденная плоть, вдавленная между ее ног.
Она испытывала невыразимое наслаждение. Вскрикнув, она была готова умолять его остановиться, умолять его продолжать, но у нее вырвался только мучительный стон.
– Вот так, любовь моя, – прошептал он, касаясь губами ее горячей влажной шеи. – Пойдем.
Линда обернулась, губами захватила его губы, начала целовать его с такой страстью, которая могла сокрушить их. Он ответил ей так же страстно, поднял ее, поддерживая сильными руками за ягодицы. Обвив ногами его талию, она прижалась к его возбужденной плоти, откинувшись назад и выплескивая свое желание в крике.
Ночь озарилась яркими красками, которых она никогда не видела, и наслаждением, о котором она не мечтала. Пламя страсти на мгновение вспыхнуло еще ярче, оно не могло погаснуть, новая волна страсти питала его.
– Люби меня, – прошептала она, открыв глаза и удивившись, что она все еще в кухне бабушки, в доме на побережье. В темноте смутно белело напряженное лицо Гиффа. Линда не сразу сообразила, что сидит на кухонном столе, ноги обвились вокруг его тела, его руки поддерживали ее за спину. Запах кофе и теплой мужской плоти наполнял кухню.
– Это я, – нежно произнес Гифф.
Она прочитала в его глазах неутоленное желание, которое не давало ему расслабиться. Они даже не сняли с себя одежду, ему не удалось облегчить свою боль и муку, получить удовлетворение, но ей он принес облегчение. Теперь была ее очередь – заставить его кричать от наслаждения, испытать все, что уже испытала она сама. Вместе, да, теперь они вместе, как в ее мечтах. Она хотела слезть со стола, но он просто поднял ее, не выпуская из объятий, и она крепче прижалась к нему, целуя во все места, которые могла достать. Его кожа источала сладкий и острый запах желания, она коснулась напряженной жилки у него на шее, и он, вздрогнув, ударился о косяк двери.
– Я хочу тебя так, как не хотел ни одну женщину, – сказал Гифф, тяжело дыша.
– Тогда люби меня здесь, сейчас.
Линда освободилась из его объятий и, схватив его за рубашку, подтолкнула к широкой кушетке в кабинете.
– Пойдем наверх, – успел прошептал он, но она снова начала целовать его.
– Нет. Здесь. Сделай меня твоей здесь, а не в девической спальне наверху.
– Да. – Он опустил ее на мягкие подушки. – Да.
Под тяжестью его тела она еще глубже погрузилась в мягкое ложе. Тихо звучала музыка, и Линда только сейчас заметила, что комната залита слабым желтоватым светом. Повернув голову, она увидела горящие свечи, стоявшие на каминной полке. Мерцающий свет свечей был как вечный романтический маяк, указывавший любовникам путь в море желаний. И она погрузилась в это море.
Он расстегнул пуговицы, пытаясь снять платье.
– Дай мне. – Линда высвободила руки и приподнялась с кушетки, пока он снимал с нее одежду. Она не испытывала смущения или нерешительности перед Гиффом. Пусть не его она видела во сне, все равно, он был близок ей, она чувствовала это, и небу угодно, чтобы все случилось. И теперь она не будет – не смеет – сравнивать.
Он провел руками по ее телу, словно стараясь кончиками пальцев запомнить все ее совершенство. На ней была только облегающая комбинация, отделанная кружевами. Гифф ласкал ее тело, касался ладонями груди, и глаза его вспыхивали. Потом он поднял ее с кушетки и посадил перед собой, раздвинув ноги.
Он поцеловал ее с такой ненасытной жаждой, что Линда полностью отдалась его желанию. Его губы терзали ее тело, язык требовательно проникал в рот, и внутри у нее все пылало. Не переставая целовать его, Линда начала расстегивать пуговицы его рубашки, испытывая нетерпеливое желание почувствовать его обнаженное тело рядом со своим телом. Он хотел того же. Он спустил бретельки комбинации с ее плеч, спустил комбинацию на талию, она выдернула его рубашку из брюк, и он прижал ее к обнаженной груди.
