Текст книги "Теория невероятности"

Автор книги: Виктория Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Виктория Александровна Борисова
Теория невероятности

Этого не может быть, потому что не может быть никогда!

Расхожее и бессмысленное утверждение

Часть первая
ВЕСНА

Кто только придумал дурацкую фразу «встать не с той ноги»? Много времени спустя, вспоминая то злосчастное утро, перевернувшее ее жизнь, Ирина Соловьева не переставала удивляться этой старой примете. Действует ведь! С самого утра день как-то не заладился.

В комнате сына будильник заголосил ровно в семь тридцать. Когда Ирина открыла глаза, совсем рядом жизнерадостно заливалась какая-то птаха. Ну да, конечно, весна ведь! Деревья уже покрылись крошечными листочками, издали кажется, что они стоят в бледно-зеленом дыму, и солнце заглядывает в окна, словно недоумевая – как можно проспать такое утро?

Можно бы, конечно, спокойно перевернуться на другой бок и закрыть глаза, но все равно заснуть уже не удастся! Такая трель и мертвого поднимет. А самое главное – надо приготовить ребенку завтрак, проводить в школу, проследить, чтобы оделся по погоде. Это он только с виду большой, под потолок вымахал и разговаривает басом, а не уследишь – непременно будет лежать до последнего, а потом начнет метаться по квартире и убежит, схватив кусок на ходу. А ведь это совсем не полезно в его возрасте… Мальчик растет, ему нужно полноценное питание, иначе не миновать гастрита, а то и язвы!

Поднимаясь с постели, Ирина неловко запуталась в простынях и чуть не упала. Рядом заворочался муж.

– Ты чего? – сонно пробормотал он.

– Спи, спи, я только Толика в школу отправлю.

Ирина натягивала халат, не попадая в рукава, и одновременно пыталась заколоть длинные волосы, падающие на плечи. Виктор тоже проснулся окончательно и теперь лежал, закинув руки за голову, и наблюдал за ней.

– Ну ты, мать, даешь! Шестнадцать лет уже обалдую, а ты все квохчешь над ним. Сколько можно-то? – проворчал он.

Сколько, сколько… Небось и сам-то недалеко ушел от сына! Только и слышно – где мой галстук, рубашка, куда подевались носки… «Нет, все-таки мужчины – большие дети!» – так думала она, направляясь на кухню.

Там все было как обычно – огромный холодильник, плита последней модели с грилем и кучей наворотов, деревянная мебель, создающая впечатление теплоты и уюта, посуда, расставленная в образцовом порядке… Все как и должно быть у хорошей хозяйки. Пожалуй, и с закрытыми глазами Ирина могла найти здесь все, что нужно.

Пока она жарила омлет с помидорами (если сыром посыпать сверху, то совсем хорошо получается!), сын успел умыться, натянуть свои ужасные джинсы с отвисающими карманами и свитер, такой же бесформенный. Она только головой покачала. Никогда не понять ей этой странной моды, которая всех делает похожими на малолетних уголовников.

Толик вышел на кухню, налил себе кофе, схватил со стола кусок сыра, положил на хлеб и мигом проглотил. Ну просто Маугли! Как будто нет тарелок, вилок и ножей.

– Все, мам, пока, я пошел!

– Толик, а поесть?

– Некогда, опаздываю!

Он уже натягивал в прихожей свои разношенные кроссовки.

– Куртку надень с капюшоном! – крикнула она ему вслед, но через секунду уже хлопнула входная дверь.

Ирина обернулась к плите – и увидела, что нежнейший омлет начал превращаться в неаппетитную коричнево-бурую массу. Ну вот, все пригорело! Стоит только отвернуться – и пожалуйста…

Виктор вышел из комнаты, шлепая тапочками, неодобрительно покрутил носом.

– Опять у тебя горит что-то?

– Да вот отвлеклась. Извини, сейчас новый сделаю!

– Не надо, мне уходить скоро.

Остатки злосчастного омлета полетели в помойное ведро. Витя уселся за стол и уткнулся в газету. Он всегда читал за завтраком, но сейчас Ирина почувствовала себя обиженной. Хоть бы слово сказал…

– Витя, тебе бутерброд с сыром или с колбасой?

– Все равно… – рассеянно пробормотал он.

Пока она резала бутерброды, раскладывала их на тарелке, наливала ему зеленый чай (Виктор никогда не пил кофе, тем более растворимый – у него от него сразу же начиналась изжога), муж так же молча шелестел газетными листами и мурлыкал под нос привязавшийся популярный мотивчик. Потом не глядя протянул руку, словно точно был уверен, что еда находится на привычном месте.

И, как всегда, так оно и было.

Так же молча он оделся, повязал галстук перед зеркалом и отбыл на работу, бросив на прощание:

– Я сегодня, наверное, задержусь! Переговоры…

Проводив мужа, Ирина решила побаловать себя кофе, сваренным по всем правилам. Мужчинам все равно, а она любила настоящий, ароматный, с нежной, карамельного цвета пенкой. Но и тут не вышло – только поставила турку на огонь, и сразу же позвонили в дверь. Ирина метнулась открывать, подумав, что Витя забыл что-то важное, но за дверью стоял хмурый смуглолицый гастарбайтер в оранжевом жилете. Молча он протянул ей счет за коммунальные услуги и тут же принялся звонить в соседнюю квартиру.

Ирина еще успела подосадовать, что плату за вывоз мусора опять повысили – ненамного, но все же… Тут чуть-чуть, там чуть-чуть, а в результате сумма набегает немаленькая! Такие цены на все – просто ужас. Квартплата, продукты, одежда, отдых, Витина машина – все требует денег, все дорожает каждый месяц. Теперь еще добавились репетиторы для Толика, но тут ничего не поделаешь. Как же иначе – мальчик заканчивает школу, ему в институт поступать в этом году, а про бесплатное образование скоро можно будет совсем забыть! Так что только успевай поворачиваться и вовремя платить за все.

Конечно, бизнес у Вити идет вполне успешно (тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!), им вполне хватает денег, чтобы жить, не отказывая себе в необходимом… Но Ирина еще не забыла те времена, когда они были нищими студентами и ютились в одной комнате общежития, где с потолка падала штукатурка, а по кухне разгуливали крысы и тараканы. Толика из роддома привезли туда, и она панически боялась оставлять его одного даже на минуту. Пришлось взять академку и ехать к маме в подмосковный городок с безрадостным названием Электроугли, а потом и вовсе стало не до учебы…

Ирина вздохнула. Такие времена были – просто вспомнить страшно! Особенно в начале девяностых, когда развалилась страна и тысячи молодых (и не только молодых!) специалистов остались не у дел. Хорошо еще, что у Вити даже в молодости была хорошая, крепкая деловая хватка. Еще на четвертом курсе они с приятелями организовали кооператив, а потом – пошло-поехало… Постепенно появились и деньги, и своя квартира, а когда маленький Толик подрос немного, ей уже не нужно было думать о том, чтобы заканчивать образование и выходить на работу. Витя сразу сказал – занимайся домом, ребенком, а насчет остального можешь не беспокоиться. Зарабатывать в семье должен мужик!

Он пропадал на работе днями и ночами, а она стряпала обеды, нянчилась с сыном и радовалась, что ей достался такой надежный, основательный супруг. На него всегда можно было положиться. Молоденькая Ирина уже тогда остро чувствовала, что такое быть замужем, как за каменной стеной. И пусть прошло много лет, пылкость чувств поутихла, но до сих пор радостно и тепло на душе оттого, что он рядом. Кажется, и вовсе не могло быть иначе…

В этот момент с кухни послышалось зловещее шипение и опять запахло горелым. Оказывается, кофе сбежал! Пришлось еще и плиту оттирать. Раз за разом проводя губкой по гладкой поверхности, Ирина думала о том, что все-таки ей повезло в жизни. Пусть ее мир невелик и ограничен, пусть ей не удалось достичь особенных высот, но кто сказал, что счастье только в этом и состоит? Зато она сумела стать хорошей женой и матерью, создать дом, где всегда чисто, тепло и вкусно пахнет, куда хочется возвращаться и где можно отдохнуть от волнений и забот. Пусть она не стала специалистом, ни дня в жизни не ходила на службу, но разве у домохозяйки мало работы? Той самой, незаметной и ежедневной, которую порой не замечают, но стоит только заболеть или уехать на пару дней, как сразу в доме становится как-то сиротливо, пыль оседает по углам, и домашние бродят как неприкаянные, голодные и несчастные.

Наконец плита снова засияла чистотой. Варить кофе уже расхотелось, и Ирина отправилась в спальню застилать постель. Надо бы уже и белье поменять… Она достала из шкафа чистые простыни, пахнущие лавандой (недаром ведь в уголке лежит мешочек с сушеными травами! Еще бабушка научила), и принялась за работу.

Руки механически делали свое дело – она старательно встряхивала одеяла, взбивала подушки, аккуратно подтыкала простыни под матрац, но мысли были далеко. Дел предстоит еще много – прибраться в квартире, зайти в сберкассу оплатить счета, потом сходить в магазин за продуктами, приготовить обед… Непременно надо купить яйца, сахар заканчивается, и еще – филе семги, ее можно приготовить в сливочном соусе, как Витя любит. Ну и котлет сделать. Толик рыбу на дух не переносит, так что, бывает, приходится готовить не одно, а два блюда.

Она старалась думать о приятном – например, о том, что скоро потеплеет и наступит, наконец, настоящая весна, что в холодильнике еще осталась парочка любимых пирожных с заварным кремом, что в сумке лежит новый, нечитаный роман Лоры Бейтсон, купленный только вчера на лотке в супермаркете…

Ирина предвкушала удовольствие от чтения. Витя всегда посмеивался над ее пристрастием к любовным романам, пренебрежительно называл их «соплями в сахаре» и каждый раз разражался целой лекцией о том, что это чтение для умственно недоразвитых. С некоторых пор она и сама начала стесняться своего пристрастия, словно дурной привычки. Покупала разноцветные томики украдкой и прятала их за собранием сочинений Достоевского, гордо красующимся на книжной полке. Туда никто из домашних уже давно не заглядывал. И Витя ничего не заметит… Главное – успеть до его прихода убрать книжки с глаз подальше.

Но пока он не вернулся с работы – можно наслаждаться! А потом еще и обсудить с виртуальными единомышленницами на одном из многочисленных форумов. С тех пор как Ирина открыла возможности Интернета, она перестала чувствовать себя одинокой. Витя даже отдал ей свой ноутбук, когда купил новую, более совершенную модель, и теперь вполне исправная, рабочая машина в полном ее распоряжении. Пусть она и не умеет пользоваться большинством опций, иногда теряется, если компьютер «подвисает», зато бродить по просторам Сети оказалось очень увлекательно! И особенно чудесно, что встретить родственную душу можно где угодно, и расстояния не помеха. К примеру, Melinka из Красноярска оказалась очень интересным собеседником, с собственным взглядом на жизнь, а некая дама, прячущаяся под странным ником Argimpasa, оказывается, не только умудряется раньше всех отыскивать заветные новинки, но и сама пишет совершенно дивные стихи…

В этот момент Ирина вздрогнула от неожиданности. Рука натолкнулась на какой-то странный предмет – маленький, твердый, округлой формы, с неровными краями. Странно. Здесь его быть никак не должно!

Сердце в груди испуганно забилось, словно в предчувствии беды. Как будто знало, что сейчас, сию секунду в привычную, размеренную череду дней ураганом ворвется нечто такое, что сломает все, что так долго она строила и создавала, и жизнь после этого уже никогда не будет прежней.

Ирина просунула руку подальше и вытащила этот предмет наружу. В первый момент она ощутила тяжелый, глухой удар где-то в области солнечного сплетения. Потом в глазах у нее потемнело, показалось даже, что яркое весеннее солнце за окном погасло на миг… Все тело как будто обмякло, и она плюхнулась на кровать.

Когда к ней вернулась способность осознавать себя и соображать более или менее здраво, она сидела на неубранной постели и тупо смотрела на свою находку. На ладони у нее лежала женская серьга – серебряная, причудливой формы, в виде осьминога с растопыренными щупальцами. Тело его украшали разноцветные камушки, и казалось, морской гад ехидно ухмылялся ей, словно хотел сказать: «Ну что, съела?»

Ирина посмотрела на него почти с ненавистью. Оказывается, как мало нужно, чтобы выбить ее из равновесия! Просто дешевая побрякушка. Ну, может быть, не совсем дешевая. Серебро все-таки, вон и проба виднеется, и дизайн с претензией, возможно, даже ручная работа…

Другое дело – как она очутилась здесь, в ее постели?

«Только вместе с хозяйкой, как же еще!» – прошелестел над самым ухом тихий, но вполне внятный голос.

Ирина зачем-то оглянулась по сторонам. Разумеется, рядом с ней никого не было, она, как и раньше, была одна в квартире.

Одна со своей бедой.

Она вдруг почувствовала себя так, словно где-то в глубине ее существа со звоном разбилось что-то хрупкое и бесконечно дорогое, разлетелось на тысячи осколков, которые тут же безжалостно впились в ее тело. Ей даже стало физически больно – так, что она замычала сквозь сжатые зубы, зажмурилась, но это не помогло. Даже хуже стало. У нее как будто открылся третий глаз – всевидящий и беспощадный, и этому новому зрению было доступно все, чего она раньше не замечала.

Только теперь бесконечные отлучки мужа, его переговоры с деловыми партнерами, его невнимание, в конце концов, то, что они давно уже спят рядом как брат с сестрой, но не как муж и жена, и бог знает сколько времени уже не занимались «этим» (так она по старой привычке, пришедшей еще из советской молодости, про себя называла секс), – все предстало перед ней в совершенно новом свете!

Как она могла искренне верить, что все время, все мысли мужа поглощает только работа? Еще и гордилась, глупая, – вот ведь как старается человек для семьи! Ждала по вечерам, радостно кидалась навстречу, когда он наконец возвращался домой, готовила любимые блюда, гладила рубашки, вспыхивала, как девочка, от любой мимолетной ласки или доброго слова…

А он в это время развлекался с другой. И где? В супружеской постели! Когда только успел? Ведь она почти всегда дома!

Нет, не всегда. Услужливая память подсказала – всего несколько дней назад, когда Толик уехал с классом на экскурсию по Золотому кольцу, она отправилась навестить маму в Электроугли. Все-таки семьдесят лет человеку, надо было проведать, помочь по дому, продуктов закупить… Витя отвез до самого подъезда, но заходить не стал – у него в тот день были какие-то срочные дела. Теперь понятно, какие именно!

А тогда она ничего не заподозрила и, как всегда, понимающе кивала, когда Виктор говорил, что вечером непременно заедет за ней или водителя пришлет. Да, да, что поделаешь… С тещей Виктор никогда особенно не ладил, и Ирине стоило немалых трудов, чтобы постоянное противостояние двоих одинаково дорогих и близких для нее людей перешло если не в нежную родственную привязанность, то хотя бы в стадию нейтралитета.

День прошел в хлопотах. Они с мамой закупили продуктов на целую неделю, и немалого труда стоило убедить ее, что вовсе не нужно выбирать самую дешевую колбасу и чай второй категории. Мама всегда старалась сэкономить и не понимала, зачем покупать парное мясо вместо замороженного, шоколадные конфеты и немецкий замороженный торт к чаю вместо печенья «Юбилейное».

– Перевод денег! – безапелляционно изрекала она, и Ирина снова чувствовала себя маленькой девочкой, потратившей на леденцы сдачу с рубля в булочной.

Виктор позвонил вечером и сказал, что сегодня заехать за ней никак не успевает, а водитель уехал в сервис, потому что в машине подвеска барахлит, так что лучше ей сегодня остаться у мамы. Голос его звучал так спокойно и безмятежно! «Оставайся, дорогая, ни о чем не волнуйся…» Ирина была даже рада. Ведь маме так одиноко, а она нечасто выбирается навестить ее! Полночи они просидели за чаем, а потом она легла спать на скрипучий диванчик и, помнится, еще волновалась, что не успела ничего приготовить и Витя останется голодным. А он, оказывается, в это время…

Ирина почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Она еле успела добежать до ванной и склониться над раковиной.

Когда мучительные спазмы в желудке немного стихли, она кое-как умылась холодной водой и мельком посмотрела на себя в зеркало. Оно безжалостно отразило бледное до синевы лицо, мешки под глазами, морщины… Волосы висят безжизненными, тусклыми прядями, и в них тут и там проглядывает седина. Да уж, хороша, ничего не скажешь!

В общем, печальное зрелище. Стареющая женщина, такая нелепая в махровом халате с розовыми цветочками, женщина, которая только что похоронила самую большую иллюзию в своей жизни – и осталась одна на руинах, на пепелище, растерянная, ошарашенная свалившимся на нее горем. Что делать теперь? Как жить? А главное – зачем?

Глядя в глаза своему отражению, Ирина снова и снова задавала себе эти вопросы – и не находила ответа. Наконец, медленно, с трудом переступая на ватных, негнущихся ногах, она вернулась в спальню. Серьга лежала на аккуратно свернутом покрывале. Хотелось немедленно выбросить ее, а еще лучше – раздавить, словно ядовитое насекомое, но вместо этого она снова взяла ее в руки.

Ирина снова и снова рассматривала эту треклятую безделушку, поворачивала ее так и этак, видела, как лучи солнца, отражаясь в разноцветных камушках, отбрасывают веселые блики. Почему-то она была совершенно уверена, что нацепить на себя подобное украшение может только юная и легкомысленная профурсетка – длинноногая, с искусственным загаром из солярия, вытравленными блондинистыми волосами и наглым взглядом. Хищница. Такие уверены, что весь мир существует только для их удовольствия!

Ирина как будто воочию увидела ее – и даже захлебнулась от боли. Хотелось завыть громко, в голос, покатиться по полу, выкричать в голос свою обиду – за что? Разве она заслужила, чтобы ее обманул и предал самый близкий, самый родной человек?

Ничего подобного она, разумеется, не сделала. Шмыгая носом и утирая слезы мигом размокшей бумажной салфеткой, Ирина потянулась к телефону и набрала знакомый номер.

После третьего гудка ей ответил профессионально жизнерадостный девичий голосок:

– Компания «Персонал-Трейд», чем могу помочь?

– Светлану Татаринову позовите, пожалуйста!

Светка была ее давней, еще с институтских лет, подругой. Да что там – пожалуй, единственной! Удивительно даже, что за столько лет они умудрились сохранить отношения. Может, все дело в том, что эта дружба осталась единственной ниточкой, связывающей их со студенческой молодостью – такой смешной, наивной и бесшабашной и все же прекрасной? Это потом, позже придут заботы и ответственность, но были же и прогулки по Москве, и вкус мороженого в вафельном стаканчике на губах, и первые «взрослые» секреты… Про то, что с Витей у них «все было», первой узнала именно Светка.

Жизнь у них сложилась совершенно по-разному, и все же они старались поддерживать связь – звонили друг другу, поздравляли с праздниками, иногда встречались в кафе. Бывало, что Ирина приглашала Свету на семейные торжества. В глубине души она немного жалела подругу – как же, одинокая, без детей, личная жизнь так и не заладилась, все бурные романы приносили одни разочарования, и на работе пашет как проклятая… Это она за Витей как за каменной стеной, а Светке только на себя рассчитывать приходится, вот и трудится от зари до зари. Правда, не зря! За эти годы Света успела сделать неплохую карьеру – не по специальности, конечно, она и забыла небось, что написано у нее в дипломе, но все же занимает немалый пост в какой-то крупной фирме.

А если уж совсем честно… К сочувствию примешивалась изрядная толика зависти. Глядя на модно одетую, всегда ухоженную и стильную Свету (трудно поверить, что они ровесницы! Больше тридцати нипочем не дать), Ирина иногда чувствовала, что упустила в жизни что-то важное. Подруга была такой самостоятельной, уверенной в себе, какой ей уже не стать никогда. Наверное, правду говорят, что нельзя иметь все сразу…

– Как вас представить? – прощебетала девочка на телефоне.

– Скажите – Ирина… Уварова.

От волнения она назвала старую, еще девичью фамилию, с которой распрощалась много лет назад. В трубке звучала бодрая мелодия, а она беззвучно плакала, не вытирая катящихся по щекам слез, и от души надеялась, что Света окажется на месте. Ей так нужно было поделиться с кем-то, не оставаться наедине со своим горем!

А механическая музыка все играла и играла. Ирина уже совсем было отчаялась, когда услышала, наконец, знакомый голос:

– Ирка? Привет! А я-то думаю, кто такой… Что хотела, говори по-быстрому, у меня люди.

Подруга говорила отрывисто, почти резко. Чувствовалось, что она, как всегда, очень занята и недосуг ей копаться в чужих личных проблемах. Ирина совсем растерялась.

– Я… Знаешь… Очень хотела с тобой встретиться. У меня тут…

Ирина почувствовала, что не может говорить. Горло перехватило, еще немного – и она просто разревется. Даже Света мигом поняла, что произошло нечто из ряда вон выходящее. В голосе ее зазвучали совсем другие, озабоченные нотки.

– Случилось, что ль, чего?

– Да, случилось!

– Ладно, давай через час в «Беликаре». Ну, помнишь, там мой день рождения праздновали? Все, пока, увидимся.

Ирина утерла слезы и принялась лихорадочно собираться. Теперь ее уже совершенно не волновало, что кругом беспорядок, по квартире будто Мамай прошел, что надо идти в магазин и в сберкассу.

Она старательно умылась холодной водой, попыталась даже накраситься, но получилось только хуже. Тушь повисла комочками на ресницах, губная помада расплылась, а пудра оказалась слишком светлая, так что лицо стало похоже на маску грустного клоуна из цирка. Пришлось все смывать.

Из недр шкафа Ирина извлекла на свет божий трикотажный костюм, который считался у нее «парадным», подосадовала немного, что вещь стала явно маловата с тех пор, как она надевала ее в последний раз, но искать что-то другое было уже некогда.

Вот, кажется, и все… Она в последний раз кинула взгляд на свой дом, который еще недавно был родным и теплым, а теперь выглядел каким-то растерзанным, бесприютным и почти чужим. Потом подхватила ключи с тумбочки и решительно захлопнула за собой дверь.

Через час она уже сидела за столиком в кафе и ревела в три ручья. Было ужасно стыдно, но сдерживаться она не могла. Хорошо еще, что народу было немного, и Света сразу же выбрала место в каком-то закутке за низкой перегородкой, отделяющей их от общего зала.

Сейчас она сидела напротив, прихлебывала кофе и курила. Выглядела Светлана, как всегда, прекрасно – строгий офисный костюм не прятал, а скорее подчеркивал стройную фигуру, лицо покрывал нежный загар, в волосах играло солнце.

– Да что стряслось, говори толком!

– Витя… Представляешь… Ты только представь себе, – всхлипывала Ирина, – он, оказывается, мне изменяет!

Светлана чуть дернула плечом, и ее губы искривила невеселая усмешка. Она искоса посмотрела на подругу. Ну да, конечно, превратилась в клушу, типичную домохозяйку, одета бог знает как и в парикмахерской была, наверное, еще в прошлом веке… Выглядит просто тетушкой!

Зато Витька – в полном порядке. В олигархи не выбился, но фирма его процветает и приносит приличный доход. А сорокалетний мужик с деньгами – просто лакомый кусочек для молодых и наглых девиц, которые очень хотят получить все и сразу. Тем более что Витька и выглядит до сих пор неплохо… Потолстел, конечно, но все-таки старается следить за собой, держаться в форме. Ну и ходок он, конечно, тот еще! По глазам видно. Одна Ирка, святая простота, не замечает ничего. Но может, это и к лучшему? Как там говорил царь Соломон? «Во многая знания многая печали есть»! Надо бы как-то успокоить ее, а то рыдает так, что сердце разрывается.

– Изменяет? С чего ты взяла? – осторожно спросила она.

– Вот… – Ирина порылась в необъятной сумке и протянула подруге свою находку. – Знаешь, где я это нашла?

– И где же? – Светлана непонимающе уставилась на безделушку.

Взгляд у Ирины сразу же как будто подернулся льдом. Она даже плакать перестала.

– В нашей постели, вот где! Под матрац завалилась. Представляешь? Я, как дура, стираю, готовлю, стараюсь, чтобы у нас все было самое лучшее, а он…

Она задохнулась от обиды и гнева. Потом схватила сигарету, неумело затянулась и мрачно закончила:

– А он женщин водит. В мой дом, в мою постель!

– Да, что и говорить, все мужики – козлы, – задумчиво протянула Светка, помешивая капучино маленькой ложечкой, – сама сколько раз зарекалась – не верить никому. А ты все – мой Витя, мой Витя… Ладно, не обижайся. В конце концов, не ты первая, не ты последняя. Растереть и забыть.

Ирина всхлипнула жалобно, совсем по-детски.

– Да-а, тебе легко говорить! У тебя – работа, карьера, мужиков своих сама меняешь, как хочешь, они перед тобой на задних лапках прыгают… А у меня что? Ничего!

– Ну, извини, дорогая! – Между тонкими, выщипанными по последней моде бровями подруги пролегла сердитая морщинка. – Я свою карьеру сама делала! И сейчас, между прочим, работаю как лошадь!

Ирина сразу сникла. Плечи ее опустились, и она сидела такая маленькая, жалкая, словно подбитая птичка.

– Прости. Не хотела тебя обидеть. Я сейчас сама не знаю, что говорю, – залепетала она.

– Ладно, забыли. – Светлана тряхнула головой, и тщательно уложенные мелированные локоны красиво рассыпались по плечам. – Ты мне вот что скажи, подруга: дальше-то что делать собираешься?

– Не знаю.

Ирина вздохнула. Сейчас для нее было странно и даже дико думать о будущем. Как можно строить какие-то планы, когда в груди будто огнем печет и каждый вздох, каждый удар сердца причиняет боль?

На секунду мелькнула и совсем уж нехорошая мысль – а надо ли? Может, покончить сразу со всем этим? Ирина даже сама испугалась. Наверное, лицо у нее стало такое, что и Светка заволновалась.

– Э, подруга, ты что? Не смей так убиваться. Не стоит того ни один мужик, уж поверь мне. А главное – у тебя же сын!

Ирина почувствовала, как щеки заливает краска стыда. Как она могла думать только о себе? У мальчика сейчас такой сложный переходный возраст… Развод родителей стал бы для него настоящей травмой!

И потом, что уж греха таить – и она, и сын привыкли к тому, что не надо думать о том, где взять денег, чем заплатить за квартиру и что купить на обед. К хорошему привыкают быстро, и как она сможет сказать мальчику, что ему не на что будет купить новые ролики или поехать в языковой лагерь на Балатоне летом? А институт? Там такие деньги нужны будут, что ей в жизни не заработать! Особенно если учесть, что делать этого ей никогда еще не приходилось.

Света как будто уловила ее мысли. Она закурила новую сигарету и спокойно спросила:

– Разводиться, я надеюсь, ты не собираешься?

Ирина отрицательно покачала головой. Само слово «развод» – такое острое, жесткое, словно скрежет железа по стеклу, – повергло ее в ужас. Но как оставаться рядом с человеком, который тебя предал? Заботиться о нем, разговаривать с ним, ложиться в одну постель, просыпаться рядом? И каждый раз думать о том, что, возможно, сегодня он был с другой, а на нее, жену, смотрит всего лишь как на привычный предмет обстановки, на полезное в хозяйстве устройство, вроде пылесоса или кухонного комбайна?

Ирина опустила голову и тихо сказала:

– Не знаю я, Светка. Ничего не знаю! Думала, может, ты что посоветуешь?

Светлана задумалась.

– А что, если ее найти?

– Кого?

– Ну, ту девицу, что с твоим мужем загуляла? Поговорить, объяснить, что здесь ей ничего не светит, пусть другого ищет…

Только подумав об этом, Ирина задохнулась от стыда и унижения. Она решительно замотала головой:

– Нет, нет, ни в коем случае!

– Ну, не хочешь – как хочешь. А знаешь что… – протянула Света. – Если тебе на работу устроиться? Как-то развеялась бы, самостоятельной стала… Тебе сейчас нужен какой-то новый стимул в жизни!

– На работу? Кем? У меня ведь даже диплома нет! Разве что в секретарши – кофе варить… Так ведь не возьмет никто, старовата я уже для такой должности.

Светлана подумала, что подруга совершенно права. После почти двадцатилетнего перерыва устроиться на работу более чем проблематично! Тем более без каких-либо полезных навыков.

– Сперва Толик был маленький, потом Витя свой бизнес раскрутил, погрязла я в этих кастрюлях! Только и знала – дом, семья, хозяйство… И тут вдруг такое. А может, и не вдруг. Может, он давно меня обманывал, а я просто не видела ничего. Не хотела видеть…

Ирина говорила – и в душе все больше нарастало ощущение тупика, из которого не выбраться. Она готова была жаловаться бесконечно, выплескивая все, что накипело, но Светка, кажется, устала слушать ее излияния. Она решительно затушила сигарету в пепельнице и твердо сказала:

– Ладно, хватит. Нечего зря плакать. Есть у меня одна знакомая…

Ирина попробовала улыбнуться.

– Она что – из кадрового агентства? Устраивает на работу ни к чему не годных тетушек? Или подыскивает им новых мужей, которых на специальных фермах выращивают?

Но Светлана шутку не поддержала. Напротив – она говорила очень серьезно, как человек, который нашел наконец решение сложной задачи:

– Нет. Она – колдунья.

От удивления Ирина осеклась на полуслове. Вот уж не ожидала, что Светка – такая современная, успешная, даже циничная! – может верить в эти бабушкины сказки.

– Да ладно! Я по телевизору видела – все они шарлатанки! Только голову морочат да деньги тянут, а толку никакого.

– Нет, – покачала головой Света, – Альвина – она не такая, как все. Сама увидишь. И денег она твоих не возьмет… Пока, по крайней мере.

– Что же она, вообще не берет? Даром работает?

– Берет, конечно. И немало. Но – только за результат! К ней знаешь какие люди ходят? И принимает она только по рекомендации, не с улицы и не абы кого.

– А… Ты-то откуда знаешь ее? – несмело спросила Ирина.

– Слухами земля полнится. Сарафанное радио. Посоветовали… добрые люди.

Света невесело усмехнулась. Видно было, что говорить на эту тему ей неприятно, но Ирина не унималась:

– И что – помогло? Сработало?

– Сработало. Но это к делу не относится.

Вспоминать о романе с Эдиком было неприятно.

Подумать только, взрослая самостоятельная женщина – и вдруг потеряла голову, как девчонка-школьница! Поначалу просто было очень лестно, что на нее обратил внимание молодой человек, еще не перешагнувший тридцатилетний рубеж. Приятно думать, что ты еще о-го-го… Потом роман как-то незаметно перешел в совместную жизнь – Эдик все чаще и чаще оставался у нее ночевать, и будто само собой получилось, что они уже не расставались. Света честно решила расставить все точки над «i» – сказала, сколько ей лет, произносила правильные и скучные слова о том, что у них нет будущего, а сама в то же время ужасно боялась, что он признает ее правоту, попрощается и уйдет навсегда.

Но вышло иначе. Любимый только посмеялся над ее страхами, сказал, что возраст для него не имеет никакого значения, что она прекраснее всех на свете и еще всякие волшебные глупые слова, от которых тает сердце любой женщины… И Света как будто попала в сказку.