Текст книги "Теория невероятности"

Автор книги: Виктория Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

В первый раз Альвине как-то неловко было брать деньги (сказывается все-таки интеллигентское воспитание!). Сразу было видно, что клиентка в роскоши не купается, и, судя по всему, деньги эти – последние. Будто уловив ее колебание, девушка посмотрела ей в глаза и очень серьезно сказала:

– Вы для нас как мать теперь. За такое – ничего не жалко!

Альвина недовольно повела плечами. Стать приемной мамашей для парочки молодых идиотов ей вовсе не улыбалось, зато начало было положено!

Потом работа стала рутиной. Каждый день одно и то же – приходят клиенты (в основном, конечно, женщины!) со своими проблемами, смотрят жалкими, молящими глазами, надеются на чудо… Для нее они все – бедные и богатые, те, что приезжают на собственных сверкающих иномарках и небрежно швыряют пачки денег на стол, и скромно одетые, что достают из кошелька заветные отложенные купюры, – давно уже стали на одно лицо. Несчастье уравнивает всех, а с радости к колдуньям не ходят.

Со временем выработался и собственный стиль поведения. Главное – держаться с достоинством и сразу дать понять посетительнице, кто здесь главный. Нужна атмосфера таинственности, общие, обтекаемые фразы, потом – какой-нибудь обряд (описания Альвина обычно находила в книгах, а последнее время – в Интернете, благо ресурсы его почти безграничны), а дальше клиенту дается задание, которое он непременно должен выполнить сам. И желательно – посложнее, позаковыристее, чтобы в случае неудачи было на кого спихнуть ответственность. Денег она запрашивала довольно много, но никогда не брала сразу, даже если предлагали и чуть не силой пробовали всучить. «Только после достижения результата!» Этого принципа Альвина придерживалась твердо. Однажды девица, пришедшая за приворотом для своего кавалера, осмелилась спросить: а что, мол, будет, если не заплачу? Альвина не удостоила ее ответом, только презрительно хмыкнула. Мол, глупая ты, кто же с ведьмой ссорится?

Случалось, что после первого визита клиентки исчезали навсегда. Альвина относилась к этому философски – что поделаешь, издержки профессии! Процент тех, кому колдовство помогало, все равно оказывался намного выше. Альвина даже сама удивлялась. Она не питала никаких иллюзий относительно своих способностей и, даже творя заклинания, оставалась здравым человеком с рационалистическим складом мышления. То, что теория вероятности работает в основном в ее пользу, казалось просто приятным сюрпризом. Бывают ведь монеты, которые при подбрасывании десять раз подряд ложатся «орлом» вверх!

Правда, пару раз приходили разгневанные, недовольные, но с ними разговор был короткий. Не сделали что нужно, значит, сами и виноваты!

Зато сколько раз ей приносили сумму, намного превышающую запрошенный гонорар, называли благодетельницей и ангелом, чуть ли не руки целовали! Поначалу было очень лестно, потом Альвина перестала обращать на это внимание. В конце концов, какая разница? Лишь бы платили вовремя.

Телефон Альвины благодарные клиентки передавали друг другу, как передают координаты хороших гинекологов, стоматологов, косметичек и психоаналитиков. Рекламу в газетах уже можно было и не давать, но она все же иногда публиковала объявления – скорее по привычке. Постепенно появилась кое-какая известность, а вместе с ней – и деньги. Теперь стало можно ни в чем себе не отказывать. Альвина даже подумывала о том, чтобы купить новую квартиру, но потом решила этого не делать. Переезжать из старого, обжитого района ей вовсе не хотелось, и с новостройками нередко проблемы возникают… То недоделки, то трещины, то с документами что-нибудь не так, а в последние годы и вовсе участились случаи, когда люди, вложившие свои деньги, остаются ни с чем, чтобы потом митинговать где-нибудь возле Дома правительства. Так что от добра добра не ищут, ей-то грех жаловаться! Квартира просторная, дом старый, капитальный, на совесть построенный, сто лет еще простоит. Альвина ограничилась тем, что сделала хороший ремонт, в бывшей родительской спальне оборудовала свой рабочий кабинет с «магическими» атрибутами и старыми книгами, которые она теперь усердно скупала в антикварных магазинах. Хотя она и не имела ни малейшего понятия, что там написано, но выглядели раритеты куда как солидно.

Жизнь текла размеренно и спокойно. О том, чтобы завести собственную семью, Альвина даже не помышляла. В самом деле, зачем? Гораздо легче и приятнее быть самой себе хозяйкой, чем подстраиваться под другого человека. Наслушавшись горестных историй о чужих проблемах, она иногда недоумевала – почему женщины вообще так хотят любви, семьи, рожают детей? Чтобы потом страдать из-за мужа-гулены или сына-оболтуса?

Вот и сегодня пришла еще одна глупая курица, которая искренне полагает, что вернуть блудливого отца семейства к домашнему очагу – самая главная задача для потусторонних сил и самого Господа Бога! Есть Он там или нет на самом деле – большой вопрос, но если даже есть, вряд ли стал бы заниматься такой мелочовкой.

Но тут уж, как говорится, клиент всегда прав… Альвина как раз вчера нашла в Интернете новый ритуал, выложенный на сайте darkness.ru, и решила опробовать его на очередной посетительнице. А почему бы и нет, в конце концов? Пусть побегает по лесу, оторвется от сериалов по телевизору, котлет, борщей и пылесоса!

Кажется, кошке надоело терпеливо дожидаться обеда. Одним точным, упругим движением она запрыгнула к хозяйке на колени, ткнулась головой в ладонь и призывно заурчала.

– Ладно, киска, пойдем! Ты права, засиделась я что-то сегодня, задумалась, – приговаривала Альвина, поглаживая гладкую черную шерсть, – пора обедать.

Она встала и отправилась на кухню. Кошку действительно пора покормить. В конце концов, Мара исправно «работает реквизитом» и не даром лопает свой «Вискас». Альвина высыпала в миску хрустящие кусочки из пакета, и Мара, жадно урча, принялась за еду.

Себе она приготовила легкий ужин – сандвич с салатом и кусочком нежирной курятины, добавила чуть-чуть сливочного соуса, налила в высокий стакан густой томатный сок и уж совсем было собралась сесть к столу, но в этот момент произошло досадное маленькое происшествие, которое выбило ее из привычной колеи.

Пододвигая к себе тарелку, Альвина неловко задела стакан с томатным соком, он упал и со звоном разлетелся на мелкие осколки. Она вскрикнула от неожиданности и застыла на месте, глядя, как на безукоризненно чистом полу, выложенном плиткой «под мрамор», растекается большое алое пятно. «Будто кровь», – рассеянно подумала она.

Какое-то странное, тревожное чувство сдавило сердце. На миг ей показалось, что в ее жизни вот-вот произойдет что-то страшное, нелепое, не укладывающееся в привычные рамки логики.

И она была совершенно права.

Два дня перед первомайскими праздниками Ирина провела в каком-то странном, лихорадочном напряжении. Она почти не замечала ничего вокруг, и даже то, что Витя снова пришел за полночь, уже не так взволновало ее.

Думала она только об одном – как выполнить то, что наказала ей колдунья? Тряпичный сверточек, запятнанный ее собственной кровью, надежно спрятан в самом дальнем ящике комода, но Ирина понимала, что он ни в коем случае не должен оставаться в доме слишком долго. Она просто кожей чувствовала исходящую от него опасность.

Ночью пойти в лес, зарыть под осиной… Легко сказать! Она же городской житель, и в поход ходила в последний раз на первом курсе института. Конечно, в Москве есть какие-то парки, зоны отдыха, но до ближайшего лесопарка – три остановки на метро, да и страшно туда идти. И потом, раз уж нужен именно лес, вряд ли рукотворные чахлые посадки могут послужить полноценной заменой.

Задача казалась неразрешимой, а времени оставалось все меньше и меньше… Ирина совсем было приуныла, когда ее, наконец, осенила идея.

Она мыла посуду на кухне и, чтобы не было скучно, включила маленький телевизор. На экране шел какой-то сериал. Герои громко пререкались, кому достанется дача после смерти бабушки, и две молодые симпатичные женщины, кажется, уже готовы были вцепиться друг другу в волосы. Ирина потянулась было за пультом, чтобы переключить канал на что-нибудь поинтереснее… И в этот момент ее осенило.

Дача! Ну конечно! Как же она сразу не догадалась! Они с Витей всегда мечтали о загородном доме – точнее, она мечтала. Когда Толик был совсем маленький, снимали домик в ближнем Подмосковье на все лето. Ребенка надо было вывозить на природу – не сидеть же ему, бедному, в пыльной и душной Москве? Конечно, тяжело с малышом без удобств, когда за водой надо ходить на колодец, а до ближайшего магазина почти три километра, но Ирина впрягалась в тяжелую работу – стирала, готовила, убирала, даже успевала обихаживать мужа, когда он приезжал на выходные. И радостно было слышать утром под окнами пение петуха, а не сигналы автомобилей, вдыхать воздух, не отравленный городским бензиновым запахом и бог знает чем еще, а картошка с огорода и парное молоко казались гораздо вкуснее любых деликатесов. Каждый раз Ирина возвращалась в Москву с некоторым сожалением и принималась мечтать – вот если был бы свой дом, собственный!

Потом, когда появились деньги, она уговорила мужа купить участок. Строились несколько лет, зато дом получился – просто загляденье! Каждый год она сажала цветы, украшала дом нарядными занавесками и половичками, варила варенье… Даже Витя как-то привык, приезжал туда с удовольствием и приглашал гостей на шашлыки.

Пожалуй, это время было самым счастливым. Вспомнив их посиделки за чаем на веранде, Ирина чуть не заплакала. Тогда они были счастливы и в жизни было все, что нужно: любовь, достаток, уютный дом, сын подрастал – здоровый, веселый, умный мальчик… Казалось, все складывается очень удачно и впереди – только хорошее.

В последние годы Виктор как-то охладел к прелестям загородного летнего житья, даже ворчал что-то насчет «дачной каторги» и поговаривал о том, что дом стоило бы продать. Ирина согласно кивала, как всегда, – она привыкла, что всеми делами занимается муж, что он всегда прав и больше нее понимает, но в душе что-то упорно противилось такому решению. Дачу она любила и всегда охотно ездила туда. Отдохнуть от шума и суеты, просыпаться под пение птиц, подышать свежим воздухом – ну разве это не счастье? А еще можно в свое удовольствие покопаться в земле, высаживая тюльпаны и нарциссы под окнами, а потом смотреть, как пробиваются ростки по весне, как раскрываются тугие бутоны, являя миру великолепие цветка, и вечером стоит нежный, сладкий запах…

Но сейчас важно другое – к дачному поселку вплотную подступает лес. И не какой-нибудь, а настоящий, старый, с раскидистыми деревьями… Там и осина растет, это точно! Ирина вспомнила, как когда-то на поляне, куда они обычно ходили с друзьями жарить шашлыки, если хотелось побыть поближе к природе, показывала маленькому Толику тонкое деревце с распускающимися на ветках сережками. Ему надо было выполнить задание по природоведению.

Ирина сполоснула последнюю тарелку горячей водой, аккуратно поставила ее на сушилку и вытерла руки полотенцем. Она улыбалась. На душе сразу стало легко и спокойно. Теперь она знала, что делать!

Первого мая с самого утра зарядил противный холодный дождь. Кажется, кто-то там, наверху, перепутал времена года – будто не май на дворе, а октябрь! О том, чтобы выйти на улицу, даже думать было неприятно, но Ирина ощущала особое лихорадочное возбуждение, своеобразный кураж. Так, наверное, чувствует себя спортсмен перед соревнованиями, артист перед ответственным выступлением или вор, когда идет «на дело».

Наскоро покормив семью завтраком, она сразу же ушла в спальню и начала собираться. Первым делом извлекла из недр шкафа маленький тряпичный сверточек, пропитанный ее кровью, и спрятала в сумку. Нарочно постаралась засунуть подальше, в потайной кармашек на «молнии». Прикосновение к нему было неприятно, даже отдавалось болью в груди, там, где сердце, но Ирина старательно успокаивала себя. Ничего, ничего, совсем немного осталось. Сегодня все кончится, осталось только одно, последнее усилие, а дальше… Дальше все будет хорошо, непременно!

Оставалось только одеться. Ирина натянула через голову старый вязаный свитер с оленями и отыскала в шкафу потертые «дачные» джинсы. «Молния» застегнулась не без труда. Ирина подошла к большому зеркалу и со вздохом посмотрела на свое отражение. Бедра стали тяжелые, шеи совсем не видно, а про талию лучше вообще на вспоминать… Просто колобок какой-то! Смешная тетушка в нелепой одежде.

А главное – сама во всем виновата. Сколько раз она сокрушенно вздыхала, вставая на весы? Сколько раз давала зарок «начать новую жизнь» – заняться спортом, пойти в бассейн, начать бегать по утрам, вместо любимых пирожных перейти на свежевыжатые фруктовые соки? Силы воли хватало дня на три от силы, а потом все возвращается на круги своя – сначала лень, потом неохота, потом «только один разочек!», а потом – «да ну, мне и так хорошо». Можно забыть, где у тебя была талия, и мирно упокоиться на диване.

А ведь когда-то Ирочка Уварова была тоненькой девочкой с русой косой и ярко-синими глазами и считалась самой хорошенькой на курсе, и мальчики за ней ухаживали… Витька, помнится, даже подрался с Сашкой Мамонтовым, который пригласил ее танцевать на дискотеке и слишком сильно прижимался во время медленного танца. Пока они мутузили друг друга, она бегала вокруг и кричала «Прекратите немедленно!», даже пыталась разнять, но куда там! А где-то в глубине души было очень лестно, что парни дерутся из-за нее. Ирочка ни за что бы в этом не призналась, но все же гордилась собой.

Давно это было.

Ирина вздохнула и печально улыбнулась своему отражению. Что ж, ничего не поделаешь, время идет, и все мы не молодеем… Хотя, к примеру, Светка, которая в институте в красавицах не числилась, с годами только расцвела! Косметика, прическа, хорошая одежда и занятия в спортзале иногда просто чудеса творят.

Неприятно кольнула мысль – а может, если бы она выглядела по-другому, не распускалась, не замкнулась в четырех стенах «квартирного» мирка, умела заботиться о себе, чтобы оставаться привлекательной, то все сложилось бы по-другому? Витя не искал бы приключений на стороне, и ей не пришлось бы сейчас делать то, что она собирается сделать… Может быть, она самасделала так, что ее жизнь пришла к закономерному в общем-то итогу?

Думать об этом было неприятно. Ирина кинула последний взгляд в зеркало, взяла свою сумку и вышла в гостиную. Виктор сидел на диване перед телевизором с газетой в руках. Увидев ее, он удивленно поднял брови.

– Ты куда это собралась? В магазин, что ли?

– Н-нет, не в магазин…

Она долго готовилась к этому разговору, прикидывая про себя так и этак, как бы половчее сказать мужу о своих планах, но сейчас все слова разом вылетели из головы.

Он удивился еще больше, даже газету отложил.

– А куда же?

Ирина почувствовала, что ей стало жарко в слишком толстом свитере. Врать она не любила, но ведь невозможно сказать мужу правду о том, куда и зачем она собирается!

– Хочу на дачу съездить.

Она ужасно боялась, что Витя начнет расспрашивать, зачем ей так срочно понадобилось туда, еще, пожалуй, скажет, что надо ехать вместе… И тогда уж точно ничего не получится.

– Да? А зачем?

– Ну, посмотреть, что и как… – промямлила она, – вон, Хорошиловых в прошлом году обокрали! И потом – цветы посадить, в доме прибраться…

Она говорила, торопясь вывалить как можно больше аргументов в пользу своей поездки, но, против ожидания, Виктор не стал с ней спорить.

– Ну ладно, как хочешь. Не замерзни только там! Учти, прогноз обещает похолодание.

– Ничего, я тепло оденусь!

Он скользнул по ней равнодушным взглядом и снова повернулся к телеэкрану.

Ирина заглянула в комнату сына. Тот, как всегда, сидел уткнувшись в свой компьютер.

– Толик, я на дачу! Завтра утром вернусь, – сказала она почти весело, – суп в холодильнике, и котлет я еще с вечера нажарила.

– Что, мам? – встрепенулся он. – На дачу? А-а, ну ладно.

Взгляд у него был совершенно отсутствующий, словно только что разбудили. Если бы на землю спустились марсиане, мальчик бы, наверное, тоже этого не заметил! В другое время Ирина подосадовала бы про себя, что сын слишком увлекся виртуальным миром и реальности почти не уделяет внимания, но сейчас она была только рада, что все обошлось так легко и просто.

Она вышла в прихожую, достала удобные туристские ботинки на толстой подошве, надела куртку с капюшоном… Вот, кажется, и все. Пора идти. Ирина в последний раз оглядела квартиру, словно вспоминая, не забыла ли чего, и решительно шагнула через порог.

Ехать пришлось долго. Сначала – добираться на метро до Курского вокзала. Ирина удивилась, сколько народу вокруг, несмотря на плохую погоду. Вроде бы первомайские демонстрации отменили давно, а все равно люди едут куда-то, лица все больше радостные, оживленные… Молодежь целуется прямо на эскалаторах, дети несут смешные шарики, и даже старушки выглядят принаряженными и торжественными. Все-таки в массовом сознании этот день был и остается праздником!

Даже завидно стало немного.

Вокзал встретил ее привычной суетой. Люди сновали туда-сюда, волоча за собой огромные сумки-баулы или чемоданы на колесиках, успокаивали хнычущих детей, жевали подозрительно пахнущие чебуреки, кого-то встречали или провожали, кто-то клянчил денег «на хлебушек», милиционеры неутомимо проверяли документы у лиц подозрительных национальностей, и только до нее в этом копошащемся людском муравейнике никому не было дела.

В первый момент Ирина совсем растерялась. Она и забыла, когда последний раз ездила на электричке! Витя обычно отвозил ее на машине и так же забирал обратно, а теперь она никак не могла сообразить, куда идти, где покупать билет, где стоят поезда… Людской поток оглушил ее, опутал сознание неумолчным гулом и суетой, ее толкали, наступали на ноги, а она могла только бормотать что-то вроде «извините, пожалуйста!».

Она чувствовала себя совершенно беспомощной и обрадовалась от души, когда металлический голос объявил по радио: «Электропоезд Москва-Тула отходит с платформы номер четыре через пять минут. Остановки по всем пунктам».

Вот, как раз то, что нужно! Можно сказать, повезло. Правда, времени остается всего ничего, надо торопиться.

– Как на четвертую платформу пройти? – спросила она у какой-то тетки, торгующей газетами.

– Сейчас через зал, потом налево и по переходу! – ответила она довольно нелюбезно. Весь вид говорил – я вам не справочное бюро. – Там указатели есть, – буркнула продавщица и принялась перекладывать свой товар.

– Спасибо!

Ирина почти бегом припустилась по длинному переходу, обгоняя приезжих с тяжеленными баулами и стараясь случайно не задеть нищих и бомжей.

Не опоздать бы! Вот, наконец, четвертая платформа. И электричка стоит, будто ее дожидается! Ирина купила билет, долго не могла сообразить, как засунуть его в прорезь турникета. Она чуть не плакала от своей беспомощности и непрактичности. Было очень страшно, что, пока она тут возится, поезд уйдет, и придется ждать неизвестно сколько.

Наконец контролерша сжалилась над ней и показала, как правильно. На индикаторе турникета загорелся зеленый огонек, и Ирина вышла на платформу. Успела, успела! Может быть, если ее поездка началась удачно, то и дальше все будет хорошо?

В тамбуре нестерпимо воняло мочой и прокисшим пивом. Ирина от души пожалела тех несчастных, что живут в пригородах и вынуждены искать работу в Москве, а потом каждый день так добираться в город и обратно.

Задержав дыхание насколько можно, она вошла в вагон. Против ожидания, народу оказалось совсем не так уж много. А ведь обычно на майские все отправляются на свои «фазенды» – кто копать, кто сажать, а кто и шашлыки жарить. Наверное, погода всех распугала, но ей это только на руку. Вряд ли кто из соседей приедет.

Ирина устроилась на жестком сиденье у окошка. Кажется, теперь можно немного расслабиться.

Электричка медленно, лениво ползла через всю Москву. За окнами мелькали какие-то заборы, дома, улицы, кишащие машинами, люди все время входили и выходили (больше, конечно, входили!), и, когда город остался позади, в вагоне уже было не протолкнуться.

Толстенная бабища в веселеньком розовом плаще-накидке выставила в проход ящик с помидорной рассадой, поставила под ноги огромную корзинку и плюхнулась с Ириной рядом, заняв почти все сиденье. Сразу стало очень тесно и неудобно, но пожаловаться она не посмела. Попробуй только скажи что-нибудь такой мамонтихе! Сразу нарвешься на грубость, а то и похуже что-нибудь…

От сознания собственной беззащитности Ирина совсем загрустила. В самом деле, долгие годы она прожила под защитой крепкого и надежного мужского плеча, и ей почти не доводилось сталкиваться с миром, где человеку ежедневно приходится бороться за выживание. Где-то там, далеко, люди месяцами не получали зарплату или зарабатывали такие гроши, на которые невозможно свести концы с концами, сидели без света и горячей воды, а то и вовсе оказывались без крыши над головой… Когда Ирина видела в новостях по телевизору подобные сюжеты, она, конечно, сочувствовала несчастным, но это было далеко, как голод в Центральной Африке. К ней все это не имело никакого отношения.

А что будет теперь, когда жизнь дала трещину? У нее нет ни профессии, ни полезных навыков, на даже той жизненной хватки, которая вырабатывается с годами и помогает бороться с трудностями. Как зверь, выпущенный из клетки, погибнет на свободе, не умея самостоятельно добывать пищу и спасаться от врагов, так и она, покинув свой тесный, но такой уютный и привычный квартирный мирок, рискует потеряться и сгинуть.

Мысли были неприятные. Ирина попыталась закрыть глаза, отвлечься немного, успокоиться… Она старательно повторяла про себя, словно заклинание «все будет хорошо… все обойдется…». Под мерное покачивание вагона женщина и сама не заметила, как задремала. Во сне она вздрагивала, шептала что-то невнятное, даже стонала, так что соседка – та самая слоноподобная бабища – пересела от греха подальше на другую скамейку, ворча себе под нос что-то вроде: «Ну ее, припадочная какая-то!»

Ей снилось, будто она пробирается сквозь густую чащу. Странный это был лес – мертвый, словно после пожара. На небе, затянутом тяжелыми низкими тучами, чуть светила бледная луна. Кругом – только черные деревья, тянущие к небу обгоревшие ветки, лишенные листьев, горы валежника, сухая трава, маленькие озерца, наполненные черной, словно смола, водой… Идти было трудно, ноги подкашивались при каждом шаге, в горле першило от гари и копоти, но Ирина – или та женщина, которой она была сейчас, – упорно двигалась вперед.

Но еще страшнее стало, когда какое-то шестое чувство подсказало ей, что здесь, в этом лесу, она вовсе не одна! Ирина просто спиной чувствовала чей-то взгляд – неотрывный, внимательный… оченьзаинтересованный. Голос здравого рассудка (по крайней мере, той его части, которая могла сохраниться в такой ситуации) кричит: «Не оборачивайся! Не смотри на него!» – но она медленно повернула голову и увидела такое, от чего ноги как будто приросли к земле.

На нее в упор смотрели ярко-желтые глаза. Кому они принадлежали – она не могла рассмотреть, как ни старалась. Это существо не имело определенной формы – просто сгусток темноты, вроде большого облака, и в то же время оно было горячим, плотным, вполне осязаемым. Ирина чувствовала нестерпимый жар, исходящий от него, а еще – огромную силу, перед которой она была словно кролик перед удавом.

Непонятное создание смотрело внимательно, словно изучало ее. Хотелось бежать – но руки и ноги не двигались, хотелось крикнуть – но горло сковало, и невозможно было выдавить ни звука.

Она стояла перед ним, обмирая от страха, и понимала, что сейчас произойдет что-то ужасное, непоправимое, такое, чего она и представить себе не может…

«Станция Теплые Ключи!» – прокаркал металлический голос из динамика.

Ирина вздрогнула всем телом и проснулась. Надо же, чуть не проехала! Она вскочила, подхватила свою сумку и рванулась к выходу, спотыкаясь и наступая на чьи-то ноги. Вслед ей неслись возмущенные возгласы:

– Вы что, женщина, спите, что ли? Внимательнее надо быть!

– Извините… Извините… – рассеянно бормотала Ирина. В последний момент она выскочила на платформу – и тут же автоматические двери захлопнулись за спиной.

Поезд тронулся. Ирина проводила его взглядом. Вагоны быстро пронеслись мимо, и вот уже она осталась совсем одна. Она поежилась от холода и поглубже спрятала руки в карманы куртки. Ее немного знобило, и сон казался дурным предзнаменованием… На миг захотелось забыть про свою затею, дождаться другой электрички и вернуться в Москву.

«Нет, нет, нельзя поддаваться слабости!» – одернула она себя. Просто сидела неудобно и в вагоне было слишком душно, вот подсознание и среагировало таким странным и неожиданным образом… Ирина как-то смотрела научно-популярную передачу по телевизору, где седенький профессор с бородкой клинышком долго рассказывал о том, как проблемы в реальной жизни человека трансформируются в ночные кошмары. Ничего удивительного, что приснилось такое! Уж чего-чего, а неприятностей и переживаний у нее в последнее время было достаточно.

К тому же и погода не радует… Окружающий пейзаж казался серым и безрадостным. Это летом, когда все цветет и зеленеет, здесь просто рай, а сейчас солнца не видно из-за серых туч, моросит мелкий противный дождь, деревья под ветром качают ветками, словно пытаются разогнать облака, и даже небо кажется таким холодным и хмурым.

Ирина спустилась с платформы по выщербленным ступенькам, перешла железнодорожные пути, миновала приземистое кирпичное здание билетных касс с наглухо заколоченным окошечком и маленький магазинчик под гордой вывеской «мини-супермаркет». Глупость, конечно, если вдуматься – все равно что «жареный лед». Самым ходовым товаром здесь была дешевая водка и лапша в пластиковых корытцах, а за прилавком всегда стояла продавщица Клава, которая иногда, под настроение, отпускала местным алкашам водку и пиво в долг. Ирина почему-то немного побаивалась ее – слишком уж самоуверенный вид был у этой бабы в несвежем халате, с вытравленными перекисью до соломенной желтизны волосами, всегда слишком ярко накрашенной и увешанной штампованным золотом. Она даже в магазин старалась не заходить без крайней необходимости и всегда просила Витю привозить из города все, вплоть до мелочей вроде соли и спичек.

Но сейчас магазин закрыт и на дверях висит тяжелый замок. Наверное, все, кто хотел, уже отоварились и отмечают праздник по домам…

Теперь прямо перед ней простиралось бывшее колхозное поле, где когда-то сажали картошку. Колхоз «Светлый путь» развалился давным-давно, и теперь на его угодьях только одуванчики растут. Правда, кое-где на участках, которые ушлый председатель подсуетился продать, строятся «новорусские» кирпичные коттеджи и вокруг них день и ночь суетятся смуглые рабочие из южных республик, которых местные почему-то прозвали «талибами». Некоторые из сельчан, оставшихся не у дел, сумели найти работу в Москве, другие выращивают клубнику и овощи на приусадебных участках, но большинство проводят дни и ночи в беспробудном пьянстве, зимой залезают в пустующие дачи и тащат, что попадется под руку, вплоть до постельного белья и компотов из погреба, сдают на пункты приема цветных металлов все, что смогут унести, – от кастрюль до кладбищенских оградок… Вон в прошлом году кабель срезали, так неделю без света сидеть пришлось!

«Остается только надеяться, что к нам не забрались!» – с тревогой подумала Ирина. Только этого еще не хватает…

Вдалеке сквозь серую морось дождя чуть виднеются дачные домики, огороженные высоким забором, а еще дальше начинается лес. Ирина тряхнула головой и решительно зашагала по узкой утоптанной тропинке прямо через поле.

День уже клонился к вечеру, когда она наконец-то добралась до своей дачи. Ирина устала, замерзла, ноги промокли, и в ботинках противно хлюпала вода. Фирменная обувка из дорогущего магазина не выдержала российской грязи, потерпев позорное поражение.

Дом встретил ее промозглым холодом. Хорошо бы, конечно, камин затопить, чтобы долго-долго смотреть на огонь, слушать, как трещат дрова, но с поленьями возиться было неохота. Ирина сняла промокшие насквозь, вымазанные грязью ботинки, надела теплые вязаные носки, включила отопление на полную мощность (хорошо еще, что Витя настоял поставить ОГВ!), присела на диван, закутавшись в пушистую вязаную шаль, и задумалась.

Чем меньше оставалось времени до полуночи, тем неспокойнее становилось у нее на душе. Сейчас, когда Ирина оказалась лицом к лицу с тем странным и пугающим действом, которое придется исполнить, решимость оставила ее. Впервые она задумалась – а что будет дальше? Сработает ли колдовство? Или, проделав все, что приказала Альвина, она так и останется ни с чем и надежды окажутся напрасными?

Ирина даже подосадовала на себя немного, что заварила всю эту кашу. Вот дурочка, поверила шарлатанке! Хорошо еще, что деньги она не потребовала отдать сразу… Хоть в этом повезло. Честная оказалась ведьма, как-то странно даже.

Но сама-то хороша! Как могла она, взрослая и умная женщина, всерьез воспринять какую-то мистическую чушь? Сидела и кивала развесив уши… Просто сумасшествие какое-то, темное, дремучее суеверие! Не иначе как эта самая колдунья владеет техникой гипноза, чтобы дурачить таких, как она, простофиль.

«Вот и сиди теперь, как дура, в холодном доме! – строго сказала себе Ирина. – И это еще цветочки! Надо еще в лес идти, зарыть под осиной этот проклятый узелок, к которому даже прикоснуться противно, да еще так, чтобы никто не видел! Просто шпионский детектив какой-то».

Впрочем, как раз это предупреждение вполне резонное. Женщине опасно бродить в одиночку. Можно нарваться на пьяных сельчан или гастарбайтеров с соседней стройки. Один Бог знает, что может им взбрести в голову – убьют, ограбят, изнасилуют…

Ирина почувствовала, что еще немного – и она просто никуда не пойдет. Разумные аргументы окажутся сильнее детской наивной веры в чудо, она не посмеет выйти за порог в ненастную ночь, просидит до утра на диване, жалея себя и размышляя над несправедливостью судьбы. А утром утрет слезки, вернется в город…

И лишит себя последнего шанса хоть как-то наладить свою жизнь.

Ирина откинула прядь волос, упавшую на лоб. Нет, так не пойдет! Если уж она решилась идти до конца, то должна прогнать прочь все сомнения – если, конечно, и правда хочет чего-то добиться. Другого выхода все равно нет, и если остается хоть самая маленькая возможность – нужно попытаться. Иначе потом всю оставшуюся жизнь она будет корить себя и гадать – а вдруг этопомогло бы? Вдруг можно было вернуть Витю и все у них наладилось бы, стало как прежде – а она отказалась, струсила, отступила в последний момент?