Текст книги "Прикамская попытка – 2"

Автор книги: Виктор Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Зато работали оба попа за семерых, напоминая мне работника Балду из сказки Пушкина. Они организовали воскресную школу, куда приходили в три смены, так много оказалось желающих. Уже в феврале начали креститься первые китайцы, а после таяния снега они выстроили вторую церковь в городе, Николая-Чудотворца. Все крещёные китайцы получили разрешение отстроить дома в городе, но, не рядом друг с другом. Возникновения китайских кварталов мы с Палычем не допустим. Наш китайский друг Ма Вань, получив крестильное имя, Иван Махов, пришёл к нам просить разрешения на своё дело, торговлю морепродуктами. И тут же его получил, арендовал у нас же десяток трофейных судов, сотню пленных (за небольшую плату мы сдавали незанятых пленников внаём). В результате мы получили небольшие поступления в городскую казну и начали приучать переселенцев к морепродуктам.

Вообще, к весне мы много успели сделать, не просто много, а очень много. Вспоминая те годы, я не могу поверить, как нам всё удалось. С помощью многочисленных «китайских друзей», к весне мы довели выплавку чугуна и стали до тридцати тонн в месяц. Больше того, в двух печах я установил паровые двигатели с насосами, практикуя литьё с принудительной подачей воздуха. Хоть не мартен, но, всё-таки. Полиметаллические руды на северном побережье оказались очень богатыми, вольфрам и хром, марганец и никель, ванадий и титан. Получить эти добавки в чистом виде промышленным способом мы пока не могли, но, с их присадками мне удалось создать великолепные сорта стали, которым мои Прикамские опыты в подмётки не годились. Кузнецы, например, из нашей стали поточным методом научились выпускать такие ножи, топоры и сабли, что спокойно перерубали трофейные мечи и латы. Местные жители после такой демонстрации не жалели за подобный нож двух собольих шкурок. Сормов применил по моему совету нашу сталь в некоторых узлах паровых машин и получил резкий скачок мощности и долговечности двигателей.

Его мастерская выпускала по два паровых двигателя в месяц, планируя расшириться с наступлением лета. Паровые двигатели работали во всех наших мастерских. Они приводили в действие две пилорамы, завалившие горожан дешёвыми досками. Два десятка наших станков тоже работали от паровых приводов. К весне ждали спуска на воду три огромных парохода, двухвинтовые, с двумя паровыми машинами. На этих пароходах я собирался добираться в Санкт-Петербург, по всем расчётам угля они несли с избытком, дозаправка не понадобится. Модели Ползунова, доработанные Сормовым, оказались очень экономными при достаточной мощности. Все пароходы получили вооружение из пяти орудий, два по бортам, одно на корме. Жаль, снарядов мы смогли уместить лишь по три десятка на каждую пушку. Зато расчёты за зиму великолепно натренировались в стрельбе из этих орудий с использованием прицелов, переданных Никитой. Ради дела мы даже расстреляли три трофейных кораблика, убедившись в эффективности фугасных снарядов.

Для пароходов мы удлинили стволы орудий, добившись рассеивания, в пять метров на километр. Учитывая, что прицельная дальность была не больше двух с половиной километров, точность боя нас устраивала. Вряд ли мы будем стрелять за километр в маленькие лодочки, а военные корабли попадем. Вообще, с оружием мы, на мой взгляд, немного переборщили, напугавшись осеннего сражения. Мы окружили город четырьмя батареями по пять орудий и шесть миномётов. На батареях подготовили изолированные провода для быстрого минирования окрестностей. Взрывчатка хранилась отдельно, в специально оборудованных складах, вдали от жилья. Увеличивая производство боеприпасов, мы наварили столько целлюлозы, что пришлось излишки пустить на производство бумаги. Пока она уходила на технические нужды и тетради для учеников, но, я уже заказал по рации Никите небольшую типографию. Будем рекламировать наш образ жизни и продукцию печатным словом. Под это дело я даже нанял себе учителя китайского и корейского языков, усаживая рядом с собой сына. Васе шёл четвёртый год, Пушкин в его возрасте писал стихи по-французски. Насиловать ребёнка стихами я не собирался, но, знание китайского и корейского языков ему будет полезно.

Так вот, пушки мы устанавливали в обязательном порядке на все наши паровые суда. Усилили оборону наших крепостей, доведя их артиллерию до восьми орудий и десяти миномётов, с запасом выстрелов сотню на ствол. Увлёкшись, мы изготовили двадцать три пушки и восемь миномётов лишних, пришлось уложить их на склад, до лучших времён. А оружейники занялись экспериментами по созданию нарезных стволов, большего калибра, с противооткатными устройствами. Пока мы не отработаем эти технологии, в производстве пушек я видел лишь неоправданные расходы. У нас и так самый мощный на Дальнем Востоке военный флот, шесть пароходов с пятью орудиями каждый, два паровых катера с одной пушкой, не считая трёх парусных кораблей и трёх же шлюпов. Только содержание их, обучение и оплата работы персонала съедали огромные деньги. К маю 1777 года я снова оказался на грани банкротства. Это при центнере золота в сундуках и полутысяче собольих шкурок, не считая прочей меховой рухляди.

Выход подсказал Ваня Махов, он предложил продать часть мехов, в первую очередь, тигриные и медвежьи шкуры, китайским контрабандистам, за звонкое серебро. Связи с ними Ваня установил через пленных моряков. Потом, я уже сам сбыл китайцам половину трофейных доспехов за четверть цены, обидно, но, я смог расплатиться по обязательствам и получить средства на эксперименты. Хотя официально никаких налогов мы не брали с жителей, в городскую казну понемногу стекались ручейки, пока тонкие и неуверенные. Но, я не сомневался в быстром экономическом росте Владивостока. Мы снова проходили те же самые ступени развития, как в Таракановке, но, с большим размахом и результатом. Наши ружейные мастерские вышли на прежний, Прикамский уровень производства, в двести ружей за месяц. Это одноствольных ружей только двести, к ним надо добавить полсотни помповиков и сотню двустволок.

С января начали производство револьверов, пока в пределах сорока штук в месяц. Я хотел вооружить револьверами каждого взрослого мужчину в городе, пожелавшего иметь оружие. Как раз на продаже ружей и патронов мы научились зарабатывать серебро и во Владике, продавая их только за деньги и только русским. Весной, в конце мая, за ружьями и патронами приехали три шлюпа из Охотска. Сорок шесть купцов и охотников за мехом морской выдры, раздразнённые рассказами казаков Ерофея Подковы, спешили купить ружья. Серебро оказалось не у всех, пришлось им расплачиваться мехами, причём по нашим расценкам. Так, взамен ста рублей серебром, стоимости ружья, мы брали двадцать шкурок соболя или десять «скальпов» того же калана. Худо-бедно, торговля пошла, к сожалению, в основном на пушнину. Откуда у охотников из тайги будут серебряные рубли? Но, ради обладания нашим ружьём, охотники не жалели десятка и больше собольих мехов. А меня всё больше волновала необходимость налаживания постоянного сбыта мехов в Европе, за звонкую монету. Либо, нужно искать щедрого покупателя на Дальнем Востоке.

За зиму мы неплохо телефонизировали город, я сдержал данное себе обещание. Все присутственные места и дома руководителей и командиров соединили телефонными проводами. Первым из частных лиц провёл себе телефон наш Ваня Малый, заплатив неплохую сумму и постоянную абонентскую плату. Глядя на него, все крестившиеся китайцы первым делом устанавливали телефон, воспринимая его символом власти и высокого социального статуса русского человека. Стекольное производство выросло и разделилось на целых три заводика, исправно поставляя оконное стекло, посуду и зеркала. Батюшки пытались возмутиться против зеркал, но, нам с Палычем удалось убедить их сдержаться ради богоугодного дела. Палыч всю зиму экспериментировал со своими радиолюбителями и добился стабильных радиоламп, трёх новых коротковолновых раций, достаточно мощных для установки на океанские пароходы. Весной он поставил своим ребятам задачу снижения стоимости радиодеталей и их стандартизации, с переходом в массовое производство.

Сам же Палыч занялся идеей электрификации Владивостока, подыскивал место в окрестностях для строительства гидроэлектростанции. Усадил сотню китайцев за изготовление генераторов. Те усердно тянули медную проволоку, изолировали её, создавая ужасные по внешнему виду, но работающие генераторы. Мне Иван заказал отлить не меньше десятка добрых винтов для генераторов, благо, опыт отливки пароходных винтов имелся. Насмотревшись на его ассортимент медной проволоки, я не удержался и три месяца мучился с производством колючей проволоки. Но, добился своего и уложил на склад километров десять этого стратегического товара. Для обороны города больше, чем достаточно, можно и продавать, если появятся покупатели. Не надо думать, что мы только пушки да телефоны делали зимой. Ножи и топоры, косы и плуги, бороны и бытовая мелочь. Кроме наших мастерских новые переселенцы открывали свои производства, конкурируя с китайцами. После крупного поражения китайцев под Владивостоком, в город стали прибывать небольшие группы староверов. Володя, пользуясь радиосвязью, быстро передавал новости раскольникам, особенно им понравилось отсутствие в городе официальной церкви и царских властей.

Мы с Палычем были только рады, что многие вопросы решаются без нашего вмешательства. Шорники и кузнецы, коновалы и пекари, мясники и сапожники, портные и брадобреи, масса новых и разных предприятий возникла в городе за зиму. Да, за зиму, кроме семи небольших групп, к нам добрались сразу два каравана, небольшие, по сто человек, привезли немного товара и серебра. С ними прибыли ещё пять священников-староверов, три лекаря и немец-аптекарь. В основном, караван состоял из раскольников и беглых рабочих с уральских заводов. Но, были и беглые крестьяне, в том числе и остатки пугачевского войска. С крестьянами у нас уже была договорённость об устройстве вокруг города нескольких деревень, под разумные кредиты в виде скотины, инструмента и посевного и посадочного материала. В последнем караване, вняв моим просьбам, прибыли шестьдесят молодых женщин и девушек. Их завербовали в малообеспеченных семьях вдов и среди сирот, некоторых направили староверские общины, осмотреться.

Вогулы уже отстроили три селения и ждали своих родичей с летним караваном. Я передал Кожевникову сведения о готовых домах, он ещё в конце апреля отправил три вогульских рода. Этот караван обещал стать рекордным, в пять тысяч человек, зато практически без груза, одни люди. Я не сомневался, что башкиры, ревниво следившие за вогулами, на будущий год организуют переселение не меньшего количества своих родных. Для наших охотников и скотоводов я уже готовил необходимую базу, в начале мая мы запустили линию по производству листового железа и жести. Жесть я готовил для консервной промышленности, жаль, олова мы нигде не нашли, закупали у китайцев. Но, какие наши годы, найдём олово и завалим консервами весь Дальний Восток и Европу. Слава богу, если не будет мяса, красная рыба и крабы достаточно экзотичны и вкусны, чтобы поставлять консервы в Европу. Думаю, от моряков отбоя не будет, они больше всех нуждаются в полноценном питании, а не в полусгнившей солонине.

Кроме жести, мы с мастерами подготовили к началу лета другой сюрприз для Палыча, линию по производству рельсов и опробовали её, накатали полкилометра железной дороги. Пока всё лежало на складах, ожидая своего часа, как и шесть колёсных пар, отшлифованных и готовых к установке на вагоны. Но, паровоза у нас не было, а изобретать его заново не хотелось. Дорого и долго, я уже несколько раз говорил об этом с Вовкой по радио. Он обещал летом доставить в Питер два комплекта ходовой части паровозов, чтобы Сормов мог скопировать их и пустить в производство. Я попросил с вогулами отправить чертежи, сейчас они везли с собой два ценных тубуса, думаю, Николай разберётся. Первую дорогу вполне логично строить к железному руднику, затем к угольному карьеру. Они увеличат поступление угля и железной руды к нашим печам в десятки раз, снизив одновременно количество занятых в перевозке рабочих и лошадей. Под это дело мастера уже присматривали, как расширят производство чугуна и стали, обсчитывали себестоимость.

Да, чуть не забыл, водоросли я всё-таки не забросил. За зиму с моей помощью, химики научились недорого производить йод и желатин. Спиртовый раствор йода мы выпускали в промышленных масштабах, рассылая по всем крепостям и выдавая пузырьки с йодом нашим переселенцам, не забывая объяснять сферу его применения. Женщины понимали сразу, дети тоже, с мужчинами шло хуже. Ну, тут поможет лишь время. А желатин мы использовали при производстве конфет в смеси с соком ягод. Кислый вышел у нас мармелад, но, только на мой избалованный вкус, наши горожане раскупали необычный товар с прилавка, не давая ему залёживаться. Разноцветные кисленькие конфетки пользовались популярностью не только у детей и подростков, в домах горожан быстро появилась традиция выставлять на стол вазочку с мармеладом. Тем более, что с некоторых пор алкоголь оказался непопулярным напитком.

Наши батюшки не только придерживались принципов старой веры, в которой мы с Палычем внятно различали лишь двуперстное крещение. Учитывая довольно напряжённые последние годы, времени для теологических изысканий я не нашёл. Сами раскольники не распространялись о своём жизненном пути, занимаясь исключительно паствой. Все они оказались поборниками трезвости, здорового образа жизни и отказа от табака. Мы поддерживали их пропаганду, внеся свою лепту рассказами о рождении больных детей у алкоголиков и курильщиков. Нет, до запрета торговли вином в городе не дошло, но, общественное мнение мы изменили, с божьей помощью. Любители горячительных напитков начали отказываться от своих привычек, глядя на соседей и друзей, к счастью, оконченных алкоголиков у нас не было. Зимой Палыч устроил лыжные гонки с наградой для призёров, всколыхнувшие наше общество. До таяния снега все мальчишки и молодые парни усиленно протаптывали лыжню, мечтая выиграть на будущий год первый приз – нашу «Лушу». Придётся теперь мне играть в футбол, спор есть спор.

Но, чем сильнее и защищённее становилось наше общество, я имею в виду всех переселенцев, признававших моё верховенство, и присоединившихся к нам местных жителей, тем больше возникало у нас с Палычем ощущение какой-то ошибки. Что-то мы делали не так, увлекались внешним, техническими новинками, развитием экономики. Всё хорошо, наши люди не голодали, работали, жили свободными и растили детей. Впереди нас ждал небывалый экономический взлёт, способный спасти Россию от многих трагедий её истории. Начиная от последнего дворцового переворота, странным образом, принесшего основные дивиденды не Александру Первому, и без того бывшего наследником своего отца. Главные дивиденды от убийства императора Павла, установившего дружественные отношения с континентальной Францией, получила владычица морей, Британия. Русские солдаты гибли вместо англичан под выстрелами французских пушек, после разгрома Наполеона Россия не получила никаких территориальных и материальных приобретений.

Зато Британия чудесным образом расширяла свои владения в Африке, занимая бывшие французские колонии. В благодарность за освобождение Европы от Наполеона и спасение Австро-Венгерской империи от революции 1848 года, европейцы объединились и устроили Крымскую войну. Указали, так сказать, место варварам-азиатам, примитивным московитам, поверившим, что они равноправные участники Европейского Квартета. Едва русские солдаты, своими телами проложившие дорогу к свободе болгар, сербов и прочих греков, оказались в нескольких верстах от Константинополя, как англичане решили заступиться за бедных турок. Более того, редкий для международных отношений факт, Россию заставили отказаться от условий уже заключённого двустороннего договора с Турцией. Отгадайте, в чью пользу? Конечно, Британия никогда не действовала в одиночку, привлекая в союзники, то одни страны, то другие.

Пресловутая русско-японская война, ставшая началом развала Российской империи, отгадайте, кто продавал японцам новейшее оружие и строил броненосцы? И, как Великобритания и САСШ оказались в числе участников мирных переговоров? Россию, что характерно, не допускали к мирным переговорам Британии с индусами, африканцами, арабами и прочими покорёнными народами. И не надо ссылаться на неуклюжих и глупых русских дипломатов, сплошь подкупленных врагами. Надо полагать, среди европейских чиновников их тоже хватало. Главным аргументом английских дипломатов на протяжении девятнадцатого и двадцатого века оставался «Грэнд флит», военно-морской флот Британии. И свой аргумент англичане создавали именно теперь, в конце восемнадцатого века, где мы в меру своих способностей занимались прогрессорством.

А мировые войны, когда на территорию Британских островов ни разу не ступила нога оккупанта? В обе войны англичане вступили раньше русских, во Вторую мировую, аж на два года раньше. И что, за два года, с сентября 1939 года по июнь 1941 года немецкие войска так и не высадились на Британские острова. Странная война, не правда ли? Вражеские солдаты лет двести не ступали на землю английской метрополии, как и в США. Что не мешало обеим странам вести войны на протяжении девятнадцатого и двадцатого веков, практически каждое десятилетие, и, что характерно, исключительно на чужой территории. По меркам русских людей, конечно, какой-нибудь лондонский клерк и Мальвинские острова считает неприкосновенной землёй империи. Но, речь о том, что враги не приходили в дома этих лондонских клерков, не убивали их семьи, не сжигали население целых деревень в сараях. При всех восстаниях в колониях, массовой резне, и прочих кровавых деяниях, англичан всегда ждал уют и спокойствие метрополии, куда никакие враги не доберутся.

Мы с Палычем много думали об этом, обсуждали с Никитой и Владимиром, даже наметили основные политические ориентиры. Кроме создания в России мощной передовой экономики, мы собирались выстроить на Дальнем Востоке мощный военный флот. Нет, не десятки линкоров и фрегатов, в таких возможностях нас ограничивало отсутствие корабелов и опытных моряков. Мы решили пойти по пути создания мобильного парового флота небольших судов, достаточных для плаванья у побережья и способных добраться до крупных островов Юго-Восточной Азии. Как показали последние испытания, фугасы вполне конкурентоспособны в борьбе с линейными кораблями. Пока лишь испытания, но, внутренний голос подсказывал мне, что не за горами первая практика, интересно, кто станет нашим противником?

Ещё один фактор мы едва не упустили из вида, озабоченные выживанием. Но, с наступления весны 1777 года, после создания крепкого оборонительного пояса вокруг города и наших крепостей, мы с Палычем занялись саморекламой для переселенцев. Первым делом перевели наши предприятия на девяти часовой рабочий день с перерывом на обед, и одним выходным днём в неделю. Затем наняли через контрабандистов бригаду для строительства дворца в китайском стиле, с оборудованием парка вокруг него. Мастера обещали управиться к осени. К этому времени прибудет корабль Никиты с двумя архитекторами, подрядившимися построить у нас несколько дворцов в классическом европейском стиле. В ближайшие годы мы с Палычем решили вылепить из Владивостока конфетку. Чтобы от одного взгляда на берег моряки теряли голову и не могли проплыть мимо.

Хуже обстояли дела с душой, с тем самым неуловимым фактором, что делает порядочным человеком. Вне зависимости от образования, возраста, вероисповедания и уровня жизни. Нет, мы понимали, ответа на извечный вопрос о создании порядочных и честных людей мы не найдём. Потому, договорились, не ловить журавля в небе, а постараться максимально ограничить две национальные русские беды, дураков и дороги. Причём, с дорогами оказалось легче, всего лишь, вкладывать средства и не воровать. Учитывая, что заказчиками и строителями дорог, как просёлочных, так и железных, выступать будем только мы, в одном лице, воровать у себя будет сложно и невыгодно. С первой бедой хуже, пока иных методов, кроме учёбы и воспитания, мы не знали, разве ещё личный пример. Учёбу организовали, в меру способностей наших учителей, добились поголовной грамотности. Дело шло к организации университета и созданию учёной школы, не сразу, конечно. Однако, все мы понимали, что вариться в собственном соку нельзя, не пройдёт и двадцати лет, как наши технически новинки скопируют другие страны и на Дальнем Востоке после нашей смерти воцарится тишина и провинциальное спокойствие. Незаметно переходящие в болото, в котором утонет всё, что мы успеем натворить.

Спасение от болота мы видели в старой вере, жёстко относившейся к пьянству, курению, стяжательству. К нашему удивлению, раскольники технические новинки принимали очень легко, без всякого догматизма, быстро их осваивали. Две трети наших пароходов управлялись именно староверами, за один сезон перенявшими у китайцев способы ловли рыбы. Крещёные вогулы и дауры, тунгусы и айны, легко принимали староверские заповеди, не разбираясь в тонкостях веры. Наша идея устройства университета не встретила сопротивления у всех пяти раскольничьих батюшек. Перед этим мы предложили читать там курс православия, а по возможности устроить теологический факультет, с миссионерским уклоном. Трудно сказать, что выйдет из нашего эксперимента, но, пока мы живы, приложим все силы для развития России.

Релиз Книжного трекера

Попаданцы, вселенцы, засланцы

Автор Vakloch

http://booktracker.org

http://http://booktracker.org/viewtopic.php?t=12657