Текст книги "Одна против зомби (пьеса) (СИ)"
Автор книги: Виктор Гламаздин
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Гламаздин Виктор
Одна против зомби (пьеса)
Виктор Гламаздин
ОДНА ПРОТИВ ЗОМБИ
Комедия в трех актах
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Главные:
Ника Лодзеева – 21 года, хрупкая невысокая брюнетка, страховой агент.
Пал-Никодимыч – 55 лет, лысый толстяк, начальник Ники.
Андрей ЯковлевичХорькофф – 30 лет, высокий мужчина спортивного телосложения, президент корпорации «ИNФЕRNО».
Второстепенные:
Вахтер – 25 лет, бледный верзила в красной фуражке с вороненой кокардой в виде старухи с косой, черной униформе и темных очках.
Секретарша – 25 лет, секретарша Хорькоффа – атлетического сложения бледная блондинка в черных очках.
Мымра – 60 лет, сотрудница бюро пропусков – худая, высокая, бледная седоволосая женщина в черных очках.
Грузчик – 40 лет, широкоплечий низкорослый крепыш в оранжевом комбинезоне.
Тесть – 55 лет, олигарх, тесть Хорькоффа – смуглый гордо выпячивающий грудь бородач со сломанным носом и шрамами на лице.
Охранник – 30 лет, телохранитель Тестя – здоровенный детина в смокинге.
Леонтович – 55 лет, руководитель департамента сбыта «ИNФЕRNО» – энергичный пузан в красном пиджаке.
Перецко – 60 лет, начальник отдела по работе с персоналом – желчный мизантроп.
Старикова – 65 лет, руководитель маркетингового департамента – молодящаяся дама.
Доктор – 70 лет, врач-проктолог – жизнерадостный, седой старичок в костюме-тройке и белом халате.
Продавец – 20 лет, продавец оружейного магазина – длинноволосый парень в очках ботаника.
Женщина – 19 лет, молодая мать.
Массовка:
Сотрудники – работники «ИNФЕRNО».
Прохожие – люди на улице.
Действие происходит в Москве . Ранняя осень. Наши дни.
АКТ I
СЦЕНА 1
Кабинет в офисе страховой компании «ОВО ЛАДИК». В кабинете сидит за объемным письменным столом Пал-Никодимыч . Он смотрит на портрет хозяина компании П.П. Прушкина , висящий на стене .
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. И этих бездельников пахать заставлю. Они Вас не подведут, Петр Петрович! Мы Вас не подведем, Петр Петрович! Я Вас не подведу, Петр Петрович! И мы все в едином порыве... э-э... реализуем поставленные Вами... Вами перед нами... нами... Все как один! Все как один!
В кабинет входит Ника .
НИКА. Добрый день, Пал-Никодимыч! Звиняйте, что прерываю Ваше ментальное общение с астральным телом нашего горячо любимого босса Прушкина, да продлит ему Всевышний годы высоконравственной жизни до самого Конца Времен.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Кхм-кхм!
НИКА. Но Вы, типа, звали, вот я и, типа, пришла.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Ты, Ника, за что зарплату получаешь?
НИКА. За работу страховым агентом, Пал-Никодимыч. Ставка да еще комиссионные за полис... М-м... Кстати, правильно делаете, Пал-Никодимыч, что не запоминаете подобные мелочи. Все учебники менеджмента советуют думать исключительно о самом важном. Это еще в прошлом веке мои британские коллеги доказали.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Окстись! Какие они тебе, на фиг, "коллеги"?!
НИКА. Я ж на психолога учусь в Ломоносовке. Между прочим, уже третий курс закончила. Значит, все, кто тем же, чем я заниматься буду, то бишь поведением людей и зверей, мои коллеги. Кстати, британские – самые лучшие в Англии, они даже лучше английских раз в сто. Дедушку Дарвина помните?
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Э-э-э... того, кто обезьяну придумал?
НИКА. Его самого – ярчайшего представителя братвы британских ученых. Их на планете целая мафия. Покруче масонов. Правда, я теперь совершенно не исключаю, что и среди масонов, если хорошенько прошерстить ихние ряды, найдется пара десятков британских ученых. Так что, не парьтесь, Пал-Никодимыч. Если Вам отшибло память, значит, Вы просто перешли на более высокий интеллектуальный уровень управления людскими ресурсами
Пал-Никодимыч встает с кресла. Подходит к шкафу , на котором приклеена табличка «Агентура» . И открывает его створки . Ника настороженно наблюдает за действиями своего начальника.
НИКА. Кстати, Вы правильно делаете, что не запоминаете такие мелочи. Все учебники менеджмента советуют думать лишь о самом важном.
Пал-Никодимыч берет с полки шкафа желтую папку из пластика с надписью «Лодзеева Ника» на корешке.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Нет, Ника, мне память не отшибло. Просто хотел убедится, что и у тебя с ней порядок.
НИКА. Пока не жалуюсь. Хотя, конечно, курсы мнемоники за казенный счет, мне не помешают. Давно пора повысить квалификацию. Говорят, в Куршавеле неплохие курсы есть. И хотя меня тошнит от первого же литра французского вина и с языком ихним непорядок, однако ради нашей замечательной конторы мне совершенно не в лом слетать в это гиблое место на пару месяцев. На что только не пойдешь во имя процветания компании.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Не там ты шустра, где надо.
НИКА. А где надо? Только скажите – мигом брошусь.
Пал-Никодимыч листает документы желт ой папки. Чтобы увидеть ее содержимое, Ника вскакивает со стула и пытается подкра сться сзади к шефу, но з адева ет плечом висящий на стене портрет Прушкин а . Портрет падает, но , заметив неладное , Ника успевает подхватить оный в нескольких сантиметрах от пола. На ее счастье увлеченный чтением Пал-Никодимыч не замечает этих манипуляций с портретом.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. На какую сумму делаешь страховок в месяц?
НИКА. Так ведь в жизни по-разному бывает, Пал-Никодимыч. Сегодня густо, а завтра пусто.
Ника быстро возвращает портрет на место, не заметив при этом, что изображение П.П. Прушкина теперь висит головой вниз.
НИКА. То есть, наоборот: завтра груды золота и фонтан из шампанского в «Савое», а пока – ни шиша.
Ника подходит к Пал-Никодимычу. Он тычет пальцем в дату последней удачной сделки Ники.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. У тебя за все лето – только "ни шиша".
НИКА. Это у меня-то?!
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. У тебя-то!
НИКА. У меня-то?
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. У тебя, у тебя, Лодзеева, не сомневайся.
Пал-Никодимыч замечает, что портрет П.П. Прушкина перевернут, и с подозрением смотрит на Нику. Та с наигранной беспечностью на лице разворачивается и садится на прежнее место, делая вид, что не имеет к такому надругательству над светлым обликом П.П. Прушкина никакого отношения.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. А ведь мы, к твоему сведению, Ника, не просто с-страховщики, а еще и с-сотрудники особого маневренного отдела. А что в нем должны делать с-сотрудники?
НИКА. Любить своего начальника по три раза в день. В хорошем смысле любить. Платонически.
Пал-Никодимыч , дабы вернуть изображению Прушкина достойное его статуса положение в пространстве, хватается за портрет и дергает его на себя .
Это приводит к тому, что в руках у Пал-Никодимычу вместе с портретом оказывается еще и кусок о блицовки стены.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. А вот и не угадала.
НИКА. Насчет любви?
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Ага.
НИКА. А насчет ее никто никогда не угадывает. Ибо чувство это, несмотря на вполне объективную картину гормонального сдвига, совершенно субъективное по модели поведения. Это давно уже мои британские коллеги доказали. Да и Шекспир об том неоднократно писал. И Пушкин с Мопассаном тоже.
Пал-Никодимыч кладет портрет на стол. И пытается ударом ладони прикрепить вырванный кусок на прежнее место. Этот удар в ыби вает из стены куски бетона, которые падают на пол .
НИКА (в сторону). Откуда у шефа такая мощь взялась? Он же совсем недавно даже моноблок на своем столе не был не в силах передвинуть.
Ника с детским восторгом смотрит на происходящее. Затем срывается с места. Подскакивает к покалеченной стене. И заворожено проводит ладонями по краям внушительной вмятины, образовавшейся на месте удара.
НИКА. Ну и силища у Вас, Пал-Никодимыч. Прямо-таки былинный богатырь. Лишь ерихонки на голове не хватает. Уверена, Вы бы легко смогли бы проломить таким ударом нашему охраннику Гоге голову, которую, как известно не берет даже двухлитровая пивная кружка. И я бы теперь не рискнула на Масленицу выйти с Вами на озерный лед помахаться на кулаках. Да и бороться вольным и академическим стилем тоже бы не стала с Вами – даже под угрозой увольнения.
Пал-Никодимыч конфузи тся и легким движением руки загор аживает вмятину в стене массивным шкафом с документами. Затем сорвал со стены календарь с голыми девицами и повесил на его место портрет П.П. Прушкина.
НИКА. Если бы собственными глазами не увидела, как Вы играючи передвинули шкаф, никогда бы в такое не поверила. Этот дубовый шкаф с трудом четыре грузчика сюда кантовали. А он был пустым тогда, не набит под завязку документацией. Откуда силенки, Пал-Никодимыч?!
Ника садится на место, озадаченно глядя на Пал-Никодимыча.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Я тебе как-нибудь позже расскажу... Повторяю вопрос: что должны делать с-сотрудники нашего маневренного отдела?
НИКА. Дайте подумать... Учить китайский язык!
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. На кой он нам с-сдался? Мы даже с киргизами не работаем.
НИКА. Китайцы скоро захомутают весь мир. И тогда мы застрахуем всех их на триллионы юаней.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Не угадала ты, Лодзеева, с юанями.
НИКА. Не буду спорить, биржевой аналитик из меня никудышный. Драйва – выше крыши, а инсайда – ниже плинтуса.
Пал-Никодимыч возвращается в кресло. Видит злополучную желтую папку на столе и потрясает ею.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Запомни: наши с-сотрудники должны не работать, а с-совершать героические подвиги, для этого наш отдел и с-создавали.
НИКА. В страховом деле без героев нельзя. Клиента застраховать – это Вам не пивной ларек ограбить, дело серьезное.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Отныне, Лодзеева, с-слово "подвиг" должно с-стать для тебя...
НИКА. Уже давно стало. Я без подвига даже в носу не ковыряю.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. А где результат?
НИКА. Москва трудный город. Кругом уйма страховых контор. И все друг у друга клиента из клюва вырвать норовят. Ко всему прочему в нашем городе самая высокая концентрация проходимцев и хапуг.
Пал-Никодимыч смотрит на настенные часы, подходит к окну и открывает его. Из окна доносится бой кремлевских курантов.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Ты зажралась, Ника! Москва, захлебывающаяся от нефтедолларов, – это для тебя «трудный город»?!
НИКА. Типа того, Пал-Никодимыч. Сами ж знаете: кумовство, рейдеры, распилы-откаты, инсайд.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Э-э-э...
НИКА. А также – административный беспредел и толпы черных риэлторов, охотящихся за недвижимостью одиноких пенсионерок.
Ника пододвигает к себе и быстро пролистывает отчеты Кислицкой. Но Пал-Никодимыч вырывает из рук Ники папку с ними и возвращает ее на прежнее место. Ника с опаской смотрит на Пал-Никодимыча.
НИКА (в сторону). Щ-ща заистерит.
Однако вопреки опасениям Ники Пал-Никодимыч спокойно садится в кресло.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. «Трудный город»... А как бы ты тогда работала в каком-нибудь провинциальном Мухосранске, где физлица – одна голытьба, а юрлиц кот наплакал, да и те под бандитами ходят?
Пал-Никодимыч несколько секунд пристально смотрит на Нику. Ника смущенно отворачивается от шефа. Садится на стул и делает вид, что счищает пятнышко с рукава кофточки.
НИКА. В Мухосранске я бы подалась истопницей в мужскую баню. Работала бы в тепле, получала чаевые и стриптиз глазела на халяву.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Шутить изволим... Знаешь, что я, шутница, тебе скажу?
НИКА. Наверняка, нечто обидное для меня и неприятное для Вас.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Меня утром начальство пытало: кого из моих можно с-сократить. Знаешь, кого я назвал?
НИКА. Конечно же, старика Оглы! Тут и вопроса быть не может!
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Пхчх... Почему Оглы?!
НИКА. Он старый и больной. К тому у него диарея. Ею он все сортиры загадил – уборщицы жалуются.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Не-е-е-т, Лодзеева, со "с-старым и больным" Оглы я не с-собираюсь расставаться, даже если он... даже он у меня в кабинете все углы позасрет.
Ника обводит взглядом кабинет. И бросает на Пал-Никодимыча недоверчивый взгляд.
НИКА. Все настолько серьезно?!
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Мы через Оглы имеем с-строительные ярмарки, рестораны, рынки и кучу магазинов.
НИКА. Ладно, пусть сре... пусть живет. Я его всегда жалела, болезного.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Поэтому я, с-скорее, с тобой, молодой и здоровой, распрощаюсь, чем со с-стариком. Тем более что с-срок твоего контракта истекает.
НИКА. Помилосердствуйте, шеф! Как можно меня увольнять!?
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Мы тебя не уволим, а только выведем за штат.
НИКА. В смысле?
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Побегаешь без ставки. На одних комиссионных. Зато никаких отчетов и планов писать не надо. Все по-честному: как потопаешь, так полопаешь.
НИКА. Вы не можете так со мной поступить!
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ
Это почему же? Юридическую закорючку какую откопала?
НИКА. Кроме юридических, есть и другие законы. Они детально описаны Достоевским, Толстым и Чеховым, а также каноническими евангелистами Лукой, Матфеем, Иоанном и Марком и даже их более неудачливыми коллегами – авторами апокрифов.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. М-м-м... И откуда ты все это знаешь?
НИКА. С детства любознательна. Да и третий курс Ломоносовки окончить, это Вам не в тапок нассать.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Против евангелистов ничего не имею.
НИКА. Этим признанием Вы спасли свою бессмертную душу от преисподней. А в рай попасть помогу Вам уже я. Главное, когда помрете, никуда от Врат не отходите и тяните время в беседах с апостолами. Я лет через семьдесят подскочу к Вам на помощь и все разрулю.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Даю тебе последний шанс.
НИКА. Беру, не глядя.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Корпорацию "ИNФЕRNО" знаешь?
НИКА. Ее слоган: "Фирма веников не вяжет – фирма делает гробы!", – всему миру известен. Крутая контора. Саму английскую королеву хоронила. А английскую королеву похоронить, это Вам не Пенсионный фонд разворовать – тут мозги нужны и особая деликатность.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Во-во! У них с одной только хрени для жмуриков – четыреста шестьдесят лямов зеленью чистой прибыли. А еще они крышуют похоронные бюро, с-строят крематории, возводят всякие там часовни и с-склепы. Золотое дно. Нефтянка отдыхает. А еще...
НИКА. А еще они посылают к черту всю рекламную шнягу, приходящую от страховщиков, и гонят прочь всех агентов. Нам это особенно обидно, поскольку ихний головной офис стоит через квартал от нашего.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Вижу с-ситуация тебе предельно ясна. Думаю, ясны и дальнейшие действия.
НИКА. Как Божий день!
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Изложи.
Ника встает со стула и изображает с помощью пантомимы, как будет взламывать двери и красться по офису.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. И чего ты изобразила?
НИКА. Изобразила, как ночью проберусь в офис "ИNФЕRNО" с канистрой бензина и спалю там, на хрен, все, мстя за честь нашей с Вами родной конторы.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Не-е, поджигать похоронщиков не станем. Мы уже давно не бандиты.
Пал Никодимыч достает из шкафа и протягивает Нике доверенность. Ника берет ее в руки, садится, читает. А прочитав, бросает на начальника удивленный взгляд.
НИКА. Я не поняла: Вы мне безлимитку даете?!
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Специально для такого дела выбил. Опыт рыночной оценки имеешь. И без проблем скалькулируешь тамошнюю недвижимость или, скажем, автопарк. Чего тебя тогда по сумме ограничивать-то?
НИКА. Ну-у не зна-а-а-ю...
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Не сможешь добраться до их босса – Хорькоффа, – считай, что у нас уже не работаешь.
Ника бросает на Пал-Никодимыча злобный взгляд.
НИКА (в сторону). Я думала, ты просто гад, а оказывается – настоящая сволочь... В лепешку расшибусь, а нос тебе утру, старый обезьян.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Лохи нам не нужны. Да они вообще никому не нужны.
НИКА. Постараюсь оправдать доверие и остаться в живых. В крайнем случае – просто останусь в живых.
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Да, чуть не забыл! В медстраховку – особенно у топов – не лезь. Нужна проверка у наших врачей! Вдруг там одни инфарктники окопались.
НИКА. Оценщик я не шибко сильный. Вдруг разведут меня – наивную и доверчивую, – а Вам с глубокоуважаемым Прушкиным потом денежки платить немалые?
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Мы с-сами кого хошь разведем и киданем. Главное, навяжись на прием к Хорькоффу и добейся хотя бы с-соглашения на с-сотрудничество. Об остальном не парься.
НИКА. А если у меня все-таки чего-нибудь и как-нибудь выгорит?
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Если с-сварганишь контракт...
Ника вскакивает и подносит к уху ладонь, словно прислушиваясь к чему-то едва слышному. Потом делает шаг к Пал-Никодимычу.
НИКА. То-о?
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. ...Или хотя бы получить устное с-согласие...
Ника еще на шаг приближается к Пал-Никодимычу.
НИКА. То-о-о?
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. ...При любом раскладе получишь тройную премию за квартал и благодарность с занесением в личное дело.
Ника подходит к столу Пал-Никодимыча и опирается руками на столешницу.
НИКА. И-и-и?
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. И коли договор будет подписан, да еще выцыганишь с-солидный первоначальный с-страховой взнос, получишь десять процентов от него и будешь заласкана руководством до потери пульса.
НИКА. Вообще-то меня нет ни малейшего шанса провернуть такое дело! Вы, вот, и то – сразу заикаться начали, как только речь зашла об "ИNФЕRNО".
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. С-с-с-с-с-с-с-с-с-с-ама ты заика! Знаешь, Лодзеева, каков главный принцип нашего отдела?
НИКА. Типа: "Возлюби ближнего, аки самого себя"?
ПАЛ-НИКОДИМЫЧ. Нет, Лодзеева. Главный принцип нашей конторы гласит: коли хочешь остаться в ней работать – учись закапывать конкурентов в землю.
НИКА. Потому-то и гоните меня к гробовщикам. Типа, на стажировку.
Ника быстро перечитывает текст доверенности, кладет ее в карман жакета и уходит.
ЗАНАВЕС
СЦЕНА 2
Явление первое
Темнота. Со зловещим скрипом открывается дверь , и через дверной проем в окутанный мраком вестибюль офиса «ИNФЕRNО» с улицы врываются солнечные лучи . Они освещают стоящую на пороге Ника, держа щую под мышкой белую папку . Ника нерешительно входит в вестибюль , со страхом разглядывая настенные барельефы, иллюстрирующие тибетскую «Книгу мертвых», и ряды образц ов надгробий .
НИКА. Ну и картины! Будто их сам дьявол намалевал...
Дверь медленно закрывается. Но темнота не возвращается, поскольку теперь вестибюль освещен люстрой в виде гроба, на котором написано: «ФИРМА ВЕНИКОВ НЕ ВЯЖЕТ – ФИРМА ДЕЛАЕТ ГРОБЫ!» Ника смотрит на барельеф , где изображены жуткого вида демон ы – страж и В рат, что ведут на тот свет.
НИКА. Ну и мерзкие же у вас рожи, братва.
Вдруг демоны поворачиваются к Нике и, облизываясь, смотрят на свою обидчицу явно с гастрономическим интересом.
НИКА
Пардон-пардон-пардон! Не надо меня жрать, пожалуйста! Я маленькая и костлявая. Лучше моего шефа сожрите. Клянусь здоровьем нашего босса Петра Петровича Прушкина, Пал-Никодимыч вкусней меня. В сто разов! Даже в тыщу!
Ника испуганно отскакивает от картины, зажмуривается и энергично трясет головой. Когда Ника открывает глаза, то видит: у картин прежний вид – никто из нарисованных там персонажей не двигается и не проявляет к Нике нездоровый плотоядный интерес. Ника торопливо крестится.
НИКА. «Отче наш на небеси...» помилуй Нику и спаси!.. Господи, ну чо за фигня мне мерещится?!
Ник а замечает, что ее левое колен о дрожит .
НИКА (хлопает ладонью по колену). Чо трясешься? Дрейфишь, что обглодают? И правильно делаешь. Тут ребята не хило поднялись на похоронном бизнесе. Значит, здесь полно маньяков, некрофилов, таксидермистов, пожиратели стейков из человечены и прочих анатомов-любителей. Нормальный пацан не станет заниматься жмуриками.
Чтобы побороть дрожь, Ника подпрыгива ет на месте, крепко прижимая к себе толстую папку из белой кожи, норовящую вывалится из-под мышки. Ника перестает прыгать. Смотрит на успокоившееся колено.
НИКА. Помогло.
Ника настороженно разглядывает образцы надгробий – вертикальных плит, украшенных крылатыми гиен ами , бес ами с изогнутыми рогами и козлиными бородками, нетопыр ями с огромными клыками , трехголовых химер и пр.
НИКА. Классик бы написал: «В тревожном предчувствии беды ее прекрасная шевелюра норовила встать дыбом, словно вздернутая ввысь шпорами боевая лошадь».
Ника приглаживает волосы и заставляет себя отвести взгляд от приковавших его к себе страшилищ.
НИКА
А потом приписал бы: "Однако страх не сковывал тело нашей героини. Наоборот, из-за него ее нежные жилы кипели адским адреналином, и она готова была черт знает на что".
Звучит Траурный марш Шопена. Ника вздрагивает и бежит к выходу . Но усилием воли заставляет себя вернут ь ся обратно . Марш замолкает.
НИКА. Не паникуй, старуха! Вспомни, как ты уговорила того коллекционера застраховать усы африканского таракана на сто штук баксов? А помнишь, как впарила полис сектантам, ждущим Конца Света? А ту драку в банке помнишь? Их было четверо, а на тебе – ни царапины. Ты ж, ваще, Терминатор в юбке! Подумаешь, трупоеды! И не таких страховали!
Ника вгля дывается в мрак, окутавший проходную офиса.
НИКА. Ненавижу такие страхолюдные шараги!
Ника с шумом выдыхает воздух ртом.
НИКА. Хватит жевать сопли! В атаку, золотая рота! Патронов не жалеем! Пленных не берем! Раненных добиваем штыками! Ура-а-а!
Ника шагает к проходной.
Явление второе
Та часть вестибюля, где стояла Ника, погружается в темноту, з ато становится освещенной та его часть, где находится турникет проходной и стоящий возле не го Вахтер , на которого и натыкается, глазеющая по сторонам Ника.
НИКА. А!? Что!? Я ни при делах! Меня подставили! Клянусь здоровьем моего любимого боса П.П. Прушкина. Пусть он бородавками изойдет, ежели вру!
ВАХТЕР. П-п-пропуск, п-п-пожалуйста.
НИКА (облегченно вздыхая). Фу-у-у! А я-то подумала... Чем могу быть полезна?
ВАХТЕР. П-п-пропуск, п-п-пожалуйста.
НИКА. Про-о-о-пуск?! Пропуск – это хорошо. Пропуск мне нужен. Вот здорово! Какое приятное обхождение! Еще никогда ко мне не относились сразу, как к родной! Я люблю "ИNФЕRNО"! Пропуск мне пригодится! Только быстро! Спешу к вашенскому боссу – Хорькоффу. Он, небось, уже извелся, бедный, дожидаючись.
Ника протягивает к Вахтеру руку за пропуском и нетерпеливо щелкает пальце м. Вахтер с недоумением смотрит на протянутую ему пустую ладонь, а Ника тем временем внимательным взглядом опытного, многажды выкинутого из кабинетов и офисов страхового агента оглядывает проходную.
ВАХТЕР. П-п-пропуск!
НИКА. Давай! И лучше сразу оформи на год, чтоб лишний раз в ларек не бегать.
ВАХТЕР. П-п-пропуск!
НИКА. Давай-давай-давай! У меня тут будет полно работы. Сначала офис вашенский застрахую, потом гараж, сотрудников и так далее. Фото нужно? Вечером занесу. Или прям тут сфоткаете?
Ника пытается обойти Вахтера, чтобы пройти через проходную. Но тот поднимает Нику за воротник – так, что она по инерции делает несколько шагов в воздухе, – а потом ставит на пол .
ВАХТЕР. П-п-п-предъявите п-п-п-пропуск!
НИКА. Как же я его предъявлю, если Вы, милостивый государь, мне оного вручить не соизволили. Кстати, чем от Вас так пахнет, любезный? Не узнаю парфюма.
ВАХТЕР. В-вон т-там б-бюро п-п-пропусков. Идите.
Вахтер машет Нике рукой в сторону пока еще не видной в темноте стойки бюро пропусков, а Ника указывает пальцем на люстру-гроб.
НИКА. Ой-ой-ой! Там кто-то из гроба вывалился!
Вахтер оглядывается. Ника, п ользуясь эти м, брос ается к турникетам . Но В ахтер в мгновение ока оказ ывается перед Никой и впи вается стальной хваткой в ее руку .
НИКА. Ай! Больно!
ВАХТЕР. Идите в б-бюро п-п-пропусков!
НИКА. Да они мне совсем не нужны, я ж еще вчера договорилась, что пропустят. Мне сказали: мол, поднимись на этаж, сверни там налево и топай мимо третьего кабинета, что на правой стороне в левом коридоре. Я кстати, опаздываю. Можете меня не провожать. Сама найду дорогу. Заранее благодарна. После переговоров подарю Вам коробку лучших кубинских сигар, которыми дымят все настоящие шварценеггеры.
Вахтер громко воет.
НИКА (в страхе). А-а-а!
Ника столбенеет от ужаса и перестает сопротивляться. Вахтер разворачивает ее лицом к стойке бюро пропусков и подталкивает в спину . Ника одаривает Вахтера злым взглядом и медленно шагает в заданном направлении , потирая пострадавшую руку .
ВАХТЕР. Извините за п-п-причиненное т-такой к-красивой д-девушке н-неудобство.
НИКА (в сторону). Иди ты к черту!.. «Скривив улыбкой страшный рот, могильным голосом урод бормочет мне любви признанье. Вообрази мое страданье!»
Проходная и Вахтер исчезают в темноте.
Явление третье
Из темноты возникает обитая кожей зловещего темно-бардового цвета стойка с табличкой, на которой готическим шрифтом написано: "Б юро пропусков " . За стойкой работает за компьютерным моноблоком Мымра. Она с такой скоростью стучит по клавишам клавиатуры, что создается впечатление, буд то она не набирает те кст, а просто стучит в такт какой-то мелодии.
НИКА. Вот засада-то! Уже на первых подступах к вожделенному договору – заслон, который не преодолеешь без взвода десантников и пары гранатометов.
Ника останавливается у стойки. И разглядывает Мымру.
НИКА (в сторону). И эта тоже в черных очках. И запах такой же. Странный офис, странный запах, странные люди в странных очках. Есть, о чем задуматься.
Мымра не обращает на Нику никакого внимания.
НИКА. С добрым утром! Добрым – в смысле дождливом. Ну то есть для похорон добрым. Ведь в сырой земле легче ковырять могилу, чем в высушенной солнцем. Я тоже немного шарю в вашинских делах – в прошлом году прабабушку похоронила.
Мымра по-прежнему игнорирует Нику.
НИКА. Скажите, темные очки – это, типа, корпоративный стиль или просто бережете глаза, чтобы не напрягались почем зря на работе?
Мымра продолжает работу, не обращая на Нику внимания. Но т а не обижается на такое равнодушие к своей персоне. И т ерпеливо ждет, с уважением наблюда я за работой Мымры.
НИКА (в сторону). Вот это энтузиазм у Мымры! Такую увлеченность я видела только у нашего Тузика, когда он крысу по двору гонял. Однако пора вступать с гуманоидом в близкие контакты третьей степени.
Ника подходит к Мымре , наклоняется к ее уху и кричит в него .
НИКА. И я Вас тоже горячо приветствую! Как приятно иметь дело с вежливыми людьми. Так и знала, что меня тут примут, как родную. Я это еще на проходной поняла.
Мымра поворачивается к Нике и молча смотрит на нее.
НИКА (в сторону). Странная тетка. Не в себе, однозначно. То ли наркоманка, то ли просто провела слишком бурную ночь. Кстати, это хорошо. Голова у нее, небось, варит с большим трудом. И есть возможность оную заморочить, чтобы выклянчить пропуск.
Ника церемонно кланяется Мымре, словно та английская королева.
НИКА. Сударыня, я полномочный представитель «ОВО ЛАДИК» – самой широко известной в узких кругах страховой компании планеты. У нас на любой вкус есть продукт, гарантирующих каждому новому клиенту бурный восторг от сотрудничества.
Мымра воет. Ника вздрагивает и начинает л и хорадочно доста вать из папки бланки, образцы полисов и рекламные буклеты и машет ими, как веером, перед Мымрой.
НИКА. В общем, мне срочно надо встретиться с кем-либо из ответственных лиц "ИNФЕRNО". Пожалуйста, побыстрее оформите пропуск и направьте меня к кому-нибудь из них. Лучше к Хорькоффу. Сами понимаете, высший уровень договаривающихся сторон обязывает к присутствию хотя бы одного руководителя высшего ранга.
МЫМРА. Н-нам услуги в-вашей компании не н-нужны.
НИКА (в сторону). И у этой дикция хромает. И зачем они все воют? Расслабляются? Я где-то про такое читала. Но все равно как-то тут инфернально. Поневоле про восставших из ада задумаешься.
Мымра отворачивается от Ники и продолжает работать на компьютере. Ника кладет ладони на компьютер Мымры и награждает ее осуждающим взглядом.
НИКА. Во-первых, мы не какое-то там задрипанное агентство, а компания, мирового между прочим уровня.
Мымра снова обращает на Нику внимание.
НИКА. А во-вторых, сударыня, Вам надо сначала посоветоваться с вышестоящим начальством, прежде чем отказываться от нашего предложения. Между нами: от него нельзя просто так отказаться.
МЫМРА. Уходите. Вы нам не нужны.
НИКА. Не Вам решать, нужны корпорации наши услуги или нет. Может, еще вчера они совершенно не нужны были, а сегодня к обеду без них уже и не обойдешься.
МЫМРА. В-вчера не н-нужны. И с-сегодня не н-нужны. И завтра не н-нужны.
НИКА. А послезавтра? В жизни всякое бывает. Вот у меня был случай этой весной. Хотела выкинуть прохудившиеся кроссовки, да забыла. А лето-то оказалось жарким и без дождей. И я с удовольствием носила это старье, кайфуя от вентиляции в ногах.
МЫМРА. Вы с-сумасшедшая?
НИКА. Хуже! Я страховой агент. А они любого психа переплюнут. И за каждым подписанным договором стоит не только до краев наполненная бочка пота и крови, но и ведерко расплавившихся от напряжения мозгов страховщика.
МЫМРА. К нам уже п-приходили с-страховые агенты. У меня р-распоряжение – б-больше н-никого не п-пускать.
НИКА. И правильно!
Ника одобрительно хлопает по компьютер у Мымры с такой силой, что его экран гаснет.
НИКА. Такую шваль вообще надо с лестницы спускать! Это ж жулье и прохиндеи!
Ника, изображая презрение к конкурентам, сплевывает на пол. Мымра вскакивает и безуспешно пытается оживить моноблок, проверяя .
НИКА. А вот у нас – солидное учреждение. Если вашенское начальство узнает, откуда я притопала, то меня здесь примут, как родную. А Вас наградят большущей премией и кучей благодарностей за проявленную смекалку.
МЫМРА. Не п-примут. Не н-наградят.
НИКА. Мы с Вами соседи, между прочим. Моя фирма – в двух шагах отсюда.
МЫМРА. И что?
НИКА. Ха! Вопрос на миллион штатовский тугриков! Ответ: через пару месяцев Новый год.
Ника подмигивает Мымре. Та воет. Ника делает шаг назад.
МЫМРА. И что?
НИКА. Мы могли бы его встретить все вместе – "ОВО ЛАДИК" и вашенская контора.
Мымра перезагружает операционную систему.
НИКА. Вместе повоем под елкой, выпьем коньячку и хороводом вокруг нее попляшем. Вы елку ставите в офисе? По глазам вижу – ставите. Наверно, она шикарно смотрится под гробом на потолке, а?
Экран монитора начинает работать и на нем появляется заставка операционки. Мымра – д абы обезопасить технику от Ники – оттесняет ее компьтера .
МЫМРА. Не м-мешайте р-работать.
Мымра тащит Нику в направлении проходной , жестоко подавляя отчаянное сопротивление Ник и – та цепляется руками за все, за что можно зацепиться и пытается вырваться из захвата Мымры.
НИКА. Ладно-ладно! Не надо нервничать! Черт с ней, с елкой! Давайте тогда поговорим о нашем будущем сотрудничестве в деловой сфере. Выпишите мне пропуск, и я Вам поведаю такое, о котором в России знают всего с десяток секретных сотрудников. Хорькофф озолотит Вас за такие сведения. Не упускайте шанса!
Мымра сильным пинком отправляет Нику в сторону проходной , выкидывая вслед за ней ее папку, а также буклеты и полисы . Темнота опускается на бюро пропусков. Оттуда слышится вой Мымры.
Явление четвертое
Из темноты возникает проходная, за которой видны двери лифтов. Грузчик подвозит к проходной тележку с коробками, на которых нарисованы собачьи морды и написано: «Еда для собак». Вахтер осматривает коробки, сверяясь с накладной. Мимо про хо дит Ника , засовывая на ходу в папку буклеты и полисы.
