Текст книги "Четыре солнца"

Автор книги: Виктор Жигунов

 
Се бо готскiя красныя дѣвы
    въспѣша на брезѣ синему морю,
          звоня рускымь златомь,
              поють время Босово,
                  лелѣють месть Шароканю.             10 10 10 4 6, IV
А мы уже, дружина, жадни веселiю!››               3 – 3 3 3, IV
 

Только что повторялся тот же согласный звук.

Начинается знаменитое «Золотое слово» Святослава. Правда, знаменитым оно стало, когда считалось занимающим четверть поэмы. Теперь признано, что оно состоит из одной-единственной строфы, а дальнейшие обращения к правителям русских земель принадлежат поэту. В самом деле, разве стал бы Святослав именовать подвластных ему князей господами (пусть даже некоторые из них были сильнее его)? Так что «Золотого слова», по существу, нет, хотя каждый школьник о нём слышал.

 
Тогда великий Святъславъ
    изрони злато слово,
          слезами смешено, и рече:           (5 6 6 5 -, Д)
    ‹‹О, моя сыновца Игорю и Всеволоде,
          рано еста начала
              Половецкую землю мечи цвѣлити,
    а себѣ славы искати!                   (10 9 9 9 4, IV)    15 15 15 15 4, IV
 

Великий князь называет своих двоюродных братьев племянниками (сыновцами) по той же причине, по какой выше о нём сказано – отець ихъ.

Весть о поражении застала Святослава не в столице потому, что он ездил набирать войско для летнего похода в степь. Игорь и Всеволод двинулись на половцев раньше времени, вдобавок тайно:

 
Нь нечестно одолѣсте,
    нечестно бо кровь поганую пролiяcте.          2 8 7 – 2, Д?
Ваю храбрая сердца въ жестокомъ харалузѣ скована,
          а въ буести закалена —
    се ли сотвористе моей сребреней сѣдинѣ!      13 6 13 4 3, III
 

Въ жестокомъ харалузе – в горячем булате. Буесть – отвага, гордость (отсюда же буй туръ). Кроме того, существовал способ закалки оружия на ветру, в его буйстве: всадник хватал раскалённый клинок и мчался, держа лезвием вперёд. Лезвие охлаждалось сильно и приобретало твёрдость, обух же остывал медленнее и получался вязким.

 
А уже не вижду власти сильнаго, богатаго и многовои
          брата моего Ярослава
    съ чьрниговьскими былями, съ могуты,        11 11 3 11 3, Д
съ татраны и съ шельбиры, и съ топчакы,
    съ ревугы и съ ольберы.                                 3 2 3 9 1, II
Тiи бо бесъ щитовъ, съ засапожникы,
    кликомь пьлкы побѣждають,
          звоня въ прадѣдню славу.                        6 6 3 6 3, IV
 

Правившему в Чернигове Ярославу, брату Святослава, был подчинён Игорь, а уже Игорю – Всеволод и остальные участники похода. Великий князь спрашивает: где же власть брата, почему младшие не слушают его? На самом деле Игорь договорился с Ярославом, тот даже дал ему полк. Но Святослав не хочет ссориться с братом, упрекать его тоже в нечестности: ведь нужно объединять силы. Поэтому он делает вид, будто не знает о злосчастном полке.

Были и могуты – вероятно, бояре, воеводы. А дальше перечислены племена, жившие во владениях Ярослава. И от таких-то могучих воинов отказались (якобы) Игорь и Всеволод:

 
Нъ рекосте: «Мужаимеся сами,
    преднюю славу сами похитимъ,
          а заднюю ся сами подѣлимь».            9 3 5 7 6, ?
 

«Но сказали вы: отважимся сами, прежнюю славу похитим и новую поделим». Можно понимать и наоборот: новую похитим, старую поделим – единомыслия между исследователями нет; одни указывают, что первым шествовало прошлое, за ним настоящее и будущее, другие полагают именно будущее находящимся у всех нас впереди.

 
Чи диво ся, братие, стару помолодити? —
    коли соколъ въ мытехъ бываеть,
          высоко птиць възбиваеть,
              не дасть гнѣзда своего въ обиду.      7 12 7 12 2, Д
 

«Разве диво старому помолодеть? – говорит Святослав. – Что до моей седины, так сокол, когда перелиняет, лучше охотится». Перелинявший, взрослый сокол действительно бьёт птиц высоко: ведь он падает на них сверху, и если жертва летит у самой земли, он может разбиться вместе с ней; приобретя опыт, он начинает сперва загонять птиц повыше.

 
Нъ се зло: княже ми не пособiе,
    наниче ся годины обратиша.                    5 5 5 5 -, IV
 

«Но вот зло: князья мне не помощники, ни во что старость мою не ставят (в ничто старейшинство обратили)».

 
Се у Римь кричать подь саблями половецкыми,
    а Володимерь подъ ранами,
          туга-тоска сыну Глѣбову!››                8 8 4 8 4, IV
 

Захватив в плен Игоря, Кончак двинулся на Киев и по пути осадил Переяславль. Правивший там Владимир Глебович (его сестра Ольга была женой буй тура Всеволода) крепко бился, только дружина, выехав из города, неосмотрительно разделилась, и людей с князем оказалось немного. Половцы окружили его, убили под ним коня. Тогда из ворот выскочили ещё воины и спасли князя, уже раненного тремя копьями. Получив известие о приближении войска Святослава и Рюрика, половцы пошли назад и решили взять хотя бы городок Римов (Римы?). Его жители затворили ворота и влезли на стены, чтобы обороняться. Стены оказались слабыми и рухнули, Римов пал – в самом прямом смысле. А Владимир Глебович два года страдал от ран и умер. В его болезни и смерти косвенно повинен Ярослав, который помог Игорю собрать силы для похода, ведь с этого начались все события. Между тем Владимир был женат на дочери Ярослава…

Дальше говорит сам поэт. Но как за строками Бояна Комони ржуть за Сулою… последовали очень похожие на них слова автора Трубы трубять въ Новеграде.., так и тут подхватывается речь Святослава, и в обоих случаях исследователи долгое время полагали, будто продолжаются стихи Бояна и продолжается «Золотое слово».

 
Великiй княже Всеволоде!                        1 2 4 1 -, II
Не мыслiю ти прелетѣти издале
      отня злата стола поблюсти.                5 3 5 5 2, IV
 

Сын Юрия Долгорукого Всеволод, позднее получивший за многочисленное семейство прозвище Большое Гнездо, занимал престол в Суздале. Он провозгласил себя тоже великим князем

В 1183 году Святослав помог ему победить волжских болгар (теперь они по недоразумению называются татарами), и тот пообещал, если будет нужно, тоже прийти на помощь. Поэт и напоминает: «Не только мыслью, не обещанием прилететь бы тебе на защиту отчего престола». Отчий – потому что на нём побывал Юрий Долгорукий.

 
Ты бо можеши Волгу веслы раскропити,
    а Донь шеломомь выльяти.                  3 7 3 7 1, III
 

По словам поэта, у Всеволода, совершившего победоносный поход на Волгу, столько воинов, что они в силах расплескать эту реку вёслами (заметьте звукопись: ВОЛгу ВЕСЛы – ВСЕВОЛОдЕ). А из Дона князь может не только испити шеломомь, но и вычерпать всю воду.

В первом издании, правда, написано не шеломомь, а шеломы (как веслы). Но ведь выше уже приписывались подвиги всего полка другому Всеволоду, буй туру – так и здесь; к тому же в устойчивом выражении, которое переделал поэт, назван один шлем, а не многие; да и вёсла стоят во множественном числе не потому ли только, что они поодиночке обычно не употребляются, даже одним человеком. Да и воды в Доне меньше, чем в Волге, и если уж преувеличивать силу князя, то лучше обойтись одним шлемом.

 
Аже бы ты былъ,
    то быль бы кощей по резанѣ,
              чага по ногатѣ!                      5 5 5 5 -, IV
 

Ногата – небольшая денежная единица, серебряная монета, двадцатая часть гривны. А резана – пятидесятая часть. Обычно раб стоил около пяти гривен. Если бы Всеволод привёл войско, то удалось бы захватить множество пленных, невольник и невольница продавались бы по баснословно низким ценам.

 
Ты бо можеши посуху
    живыми шереширы стрѣляти —
          удалыми сыны Глѣбовы.                    2 4 5 13 3, II?
 

Шереширы – очевидно, какое-то оружие. Сыны Глебовы – Роман и Игорь (они не братья действовавшего чуть выше Владимира, его отцом был совсем другой Глеб). Они княжили в Рязани и подчинялись Всеволоду, но в 1185 году выступили против него. Поэт ещё не знает о новой междоусобице; следовательно, эти строки написаны не позже июля 1185-го.

 
Ты, буй Рюриче                                  – – 1 2 2, ?
и Давыде!                                          1 – 1 2 -, II
Не ваю ли злаченыи шеломы
          по крови плаваша?                        5 3 3 5 1, Д?
Не ваю ли храбрая дружина                     5 – 1 2 2, II
рыкають, акы тури,
    ранены саблями калеными
          на поли незнаемѣ?                        8 1 5 8 2, III
 

Автор обращается к Рюрику, который вместе со Святославом правил Русью, и к его брату Давыду, оставшемуся княжить в Смоленске. К Рюрику отнесено почётное определение буй (в звательной форме – буе), а Давыд только назван по имени, потому что он отказался, например, помочь Переяславлю, когда к нему подступил Кончак. По вине Давыда несколькими годами ранее Рюрик и их старший брат потерпели поражение от половцев. Поэт напоминает: «Не ваши ли золочёные шлемы по крови плавали?» (какой трагический и красочный образ!).

 
Вступита, господина, въ злата стремень
    за обиду сего времени, за землю Русскую,        6 4 6 4 6, Д
за раны Игоревы, буего Святъславлича!                5 2 2 4 1, III?
 

Отец Ярославны владел могущественным Галицким княжеством. Он назван восьмимысленным, то есть либо умён за восьмерых, либо знает восемь языков, либо у него восемь забот, которые дальше перечисляются.

 
Галичкы Осмомыслѣ Ярославе!                    3 3 2 3 -, IV
Высоко сѣдиши
на своемъ златокованнѣмъ столѣ,                 3 6 4 3 -, ?
подперъ горы Угорскыи
    своими железными пьлки,                    – 4 3 8 1, II
заступивъ королеви путь,                          1 2 1 2 2, IV
затворивъ Дунаю ворота,
    меча бремены чрезъ облаки,                  5 4 4 3 2, ?
суды рядя до Дуная,                                   4 1 – 1 2, II
грозы твоя по землямъ текуть,                   2 3 2 1 1, С
отворяеши Кiеву врата,                               3 2 2 1 1, С
стрѣляеши со отня злата стола
          салтани за землями.                         9 3 3 3 -, II
Стреляй, господине, Кончака,
    поганаго кощея,
          за землю Рускую,                               6 7 4 1 4,?
за раны Игоревы, буего Святъславлича!     5 2 2 4 1, III?
 

Ярослав и вправду сидел высоко, кремль в Галиче располагался на холме. Угорские, то есть венгерские, горы – Карпаты, они служили границей княжества. Ярослав загораживал путь на Русь соседнему королю, владел устьем Дуная, очень важным в торговле между несколькими странами. Бремена – тяжести; возможно, в галицких полках имелись камнемёты, или же речь идёт о грузах, товарах, направляемых через перевалы, покрытые облаками, или бремя здесь – власть, распространяемая за те же перевалы. Отворити ворота – завоевать город; Ярослав действительно однажды захватил Киев. А в описываемое время он намеревался дать своих воинов в помощь германскому императору Фридриху Барбароссе, собиравшемуся в крестовый поход, отсюда упоминание палестинских «салтанов за землями». Ярослав не участвовал в битвах лично, «стрелял с отчего престола», и поэт скрепил звукописью: ОСМОМыСЛЕ ЯрОСЛАВЕ – на зЛАтОкОВАннЕМъ СтОЛЕ.

 
А ты, буй Романе                       2 1 1 1 1, С
и Мстиславе!                              1 – 1 2 -, II
Храбрая мысль носить                3 1 – 2 -, II
ваю умъ на дѣло.                        2 1 1 – 2, III
Высоко плававши на дѣло въ буести,     3 3 3 3 1, IV
яко соколъ на вѣтрехъ ширяяся,
    хотя птицю въ буйствѣ одолѣти!     6 6 4 3 2, ?
 

У Игоря уже имелся внук, только четвероюродный, – Роман, князь Владимира-Волынского. Впоследствии он стал знаменит походами на литовцев. Мстислав владел городами там же, на Волыни. Эти князья были на редкость дружны между собой.

Так же, как поэт созвучиями привязал одного Всеволода к Трубчевску, другого к Волге, Ярослава к золотому престолу, он и здесь создал цепочку: Буй РОмАне и МСТИСЛаве – хРАБРАя МЫСЛь ноСИТь…

 
Суть бо у ваю желѣзныи папорзи
    подъ шеломы латинскими.            3 4 3 7 3, С?
Тѣми тресну земля,                            1 – 3 1 1, II
и многи страны хинова:                     2 2 – 4 -, II
литва, ятвязи, деремела и половци —
    сулици своя повьргоша,
          а главы своя поклониша
              подь тыи мечи харалужныи.      12 9 4 13 2, III?
 

Папорзи, или паперси (от слова перси, грудь) – латы; но предлагались поправки паворзи, ремешки шлема, и паропци, молодые воины. Шлемы здесь латинские потому, что Волынское княжество граничило с Польшей, обменивалось товарами с ней, сам Роман был сыном польской княжны. Перечислены враждебные Руси племена, которые повергли свои сулицы, метательные копья, к ногам победителей.

 
Нъ уже, княже, Игорю утьрпѣ солнцю свѣтъ,        1 2 4 1 4, III
а древо не бологомь листвiе срони:
    по Рьсi и по Сули грады подѣлиша,
          а Игорева храбраго пълку не крѣсити!         7 10 7 9 2, ?
 

«А для Игоря померкло солнце, и дерево не к добру листву уронило». Внезапно облетающие деревья, по древним поверьям, говорят о несчастье. Рось и Сула – реки, пограничные с половцами, и последние захватили расположенные там города.

 
Донь ти, княже, кличеть                         1 1 2 2 -, III
и зоветь князи на побѣду.                       2 2 2 2 1, IV?
Ольговичи, храбрыи князи,
          доспѣли на брань…                    4 2 1 6 -, ?
 

Победа – в данном случае не успех, а как раз наоборот; ещё и до сих пор можно услышать: «Беду одолел, да победки подкосили» – то есть маленькие беды, следующие за большой. Олеговичи не успевали принять участие в недавних походах, и вот успели…

 
Иньгварь, Всеволодъ
    и всѣ три Мстиславичи!                        2 2 2 6 -, II
Не худа гнѣзда шестокрилци —
    не побѣдными жребiи
          собѣ власти расхытисте!                4 3 8 8 1, III
 

Шестокрилци – соколы. У них каждое крыло состоит из трёх частей, так что всего получается шесть. Поэт упрекает волынских владетелей в том, что они захватили уделы не по праву побед – а ведь вышли не из плохой семьи.

 
Кое ваши златыи шеломы и сулицы ляцкiи, и щиты?       3 2 2 11 I, II?
 

«К чему же ваши шлемы, копья и щиты?»

 
Загородите полю ворота
    своими острыми стрѣлами 
          за землю Русскую,
               за раны Игоревы, буего Святъславлича!              9 9 5 10 6, Д?
 

 
Уже бо Сула не течеть                                             1 1 4 – 2, II
сребреными струями къ граду Переяславлю,         4 – 4 3 3, Д
и Двина болотомь течеть
    онымъ грознымъ полочаномъ
подь кликомь поганыхъ.                            3 11 2 6 -, II
 

Из-за непрестанных войн реки стали мутными, так как их то и дело переходит вброд конница. Переяславль стоит хоть и не на Суле, но она защищала его от половцев – и вот перестала быть для них преградой. А Двина так же не спасает теперь полочан (жителей Полоцка) от литовцев.

 
Единъ Изяславъ, сынь Васильковъ,
    позвони своими острыми мечи,                      3 5 2 10 -, II
о шеломы литовскiя притрепа славу
    дѣду своему Всеславу,                                    4 4 5 4 4, V?
          а самь подъ чьрлеными щиты                    2 1 1 4 -, II
              на кровавѣ травѣ                                   3 1 2 – -, II
                  притрепань литовскими мечи,           1 1 2 5 -, II?
и съ хотию на кровать, и рекъ:                      (2 2 1 3 1, С)
    «Дружину твою, княже,
          птиць крилы приодѣ,
              а звѣри кровь полизаша».              (4 4 3 7 З, С)  6 6 4 10 4, С
 

В выражении съ хотию на кровать видят тот же образ, что и в строках Ту кровавого вина недоста, ту пиръ докончаша храбрии русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую, то есть сравнение битвы со свадебным пиром. Хоть (желанная) – здесь смерть.

Есть другие толкования: Изяслав прибит с каким-то своим любимцем на кровь, или он схоти (захотел) рова (могилы).

Птиць крилы приоде – садясь расклёвывать добычу, крупные птицы прикрывают её распростёртыми крыльями.

 
Не бысть ту брата Брячяслава,
    ни друга Всеволода.                            8 2 2 2 2, II
Единь же изрони жемчюжну душу
    изо храбра тѣла чресъ злато ожерелiе.          4 4 8 4 4, С
 

Душа представлялась нашим предкам в виде большой жемчужины. А ворот, вырез княжеской одежды украшали золотом и драгоценными камнями.

 
Унылы голоси, пониче веселiе,                   – 3 4 4 1, III
трубы трубять городеньскiи.                        1 2 1 2 2, IV
 

Городно, в котором княжил Изяслав, располагалось у границы с Литвой. Трубы там зазвучали в знак траура.

 
Ярославичи и вси внуци Всеславли!                  3 1 1 6 1, II
Уже понизить стязи свои,
    вонзить свои мечи вережени —
          уже бо выскочисте изъ дѣдней славы.      2 6 9 11 2, III?
 

Внуки Всеслава – полоцкие князья. А по всей остальной Руси княжили потомки Ярослава Мудрого. Полоцк стремился отделиться. Поэт говорит, что всем надо понизить, опустить стяги в знак поражения, потому что в междоусобной борьбе не бывает победителей. Мечи вережени – не просто «повреждённые, зазубренные», но и «опозоренные».

 
Вы бо своими крамолами начасте наводити поганыя
    на землю Рускую, на жизнь Всеславлю —
          которою бо бѣше насилiе
              отъ земли Половецкыи.            12 12 7 12 6, IV
 

Котора – распря.

Вспомнив о Всеславе, поэт принимается рассказывать об этом легендарном человеке, которого считали волшебником, оборотнем. В 1067 году он захватил Новгород. Против него выступили другие князья, на реке Немиге он потерпел поражение и в Киеве был заточён в темницу. Но тут на Русь двинулись половцы, и киевляне потребовали оружия. Им было отказано. Тогда они восстали, освободили Всеслава и провозгласили его великим князем. Однако вскоре ему пришлось выступить на битву за этот престол. Дойдя с войском до Белгорода и поняв, что снова будет разбит, Всеслав ночью бежал. Столицей он правил всего семь месяцев, она досталась ему игрой случая, как бы по жребию, выбиравшему между Киевом и Новгородом.

 
На седьмомъ вѣцѣ Троянѣ
    вьрже Всеславъ жребiй о дѣвицю себѣ любу.        3 3 10 1 3, II
Тъй клюками подпьрся,
    окони и скочи къ граду Кыеву,
          и дотчеся стружiемь
              злата стола кiевскаго.                  8 6 4 6 3, IV
 

Клюками подпьрся, окони – значит, вероятно, «хитростями подпёрся и добился-таки». Или о кони – «о коней», так как киевляне потребовали их вместе с оружием, Всеслав воспользовался этим, пообещал дать, и его освободили из темницы. А может быть, клюки – шесты; темница представляла собой вкопанный в землю сруб, откуда без шестов не вылезть. Если же увязать жребий, девицу и коней, то Всеслав здесь уподоблен сказочному герою, скакнувшему верхом к окну высокого терема, где видна его суженая; яма, где он сидел, находилась, естественно, ниже княжеского двора. Поскольку он правил в Киеве недолго, то и сказано, что успел только «доткнуться» престола жезлом (копьём), который служил знаком власти.

 
Скочи отъ нихъ                                  – 2 – 2 -, II
лютымь звѣремь въ пълночи,                  – 1 2 2 1, III
изъ Бѣлаграда обѣсися синѣ мглѣ,             4 1 4 3 -, III
утръ же вонзи стрикусы,
    отвори врата Новуграду,                      4 3 1 4 4, IV
разшибе славу Ярославу,
    скочи вълкомь до Немиги.                  4 4 2 4 2, IV
 

«Убежал от киевлян лютым зверем в полночи» – это, пожалуй, медведем-шатуном, который лют и неприкаян, таким и был Всеслав. «Из Белгорода улетел на туче» – известно, что князь передвигался очень быстро, да ещё его считали колдуном. И уже утром он вонзил секиры, боевые топоры в ворота Новгорода и захватил его – вопреки независимости, дарованной городу Ярославом Мудрым.

Часто читают здесь утърже вазни съ три кусы – «урвал удачу с трёх попыток». Слову куса родственны покушение, искушение.

Поэт говорит о Всеславе, не придерживаясь последовательности событий. Битва на Немиге была раньше, но речь о ней зашла только теперь. Заметим, что слова съду токъ (утоптал ток) в большинстве изданий выглядят иначе: съ Дудутокь – и отнесены они к предыдущей строфе, толкуются как географическое название, однако вблизи Новгорода оно не обнаружено.

 
Съду токъ на Немизѣ,
    снопы стелють головами,
          молотять чепи харалужными,
              на тоцѣ животъ кладуть,
                  вѣють душу отъ тѣла.            8 9 7 7 7, V?
Немизѣ кровави брезѣ
    не бологомь бяхуть посѣяни,
          посѣяни костьми рускихъ сыновъ.          4 8 7 7 2, IV?
 

Битва сравнена с молотьбой, где головы – снопы, по ним бьют мечами, как цепами, на току жизнь кладут и веют не полову от зерна, а душу от тела. Не добром засеяны кровавые берега, а костями.

 
Всеславъ-князь людемъ судяше,
    княземь грады рядяше,                          7 – 5 1 2, II?
а самъ въ ночь вълкомь рыскаше:
    изъ Кiева дорискаше до куръ Тьмутороканя,      7 6 3 3 2, III?
великому Хърсови вълкомь путь прерыскаше.          1 3 3 3 2, IV
 

Жалобы и обиды обычно разбирались судьями. Всеслав же правил суд сам, что очень нравилось простым людям. Между князьями он распределял города. Это днём, а по ночам он рыскал волком, и так быстро, что до крика петухов мог попасть из Киева в Тьмутаракань.

Хорс – видимо, бог солнца.

 
Тому въ Полотскѣ позвониша заутренюю рано
          у святыя Софеи въ колоколы,              (5 10 3 4 5, С?)
    а онъ въ Кыевѣ звонъ слыша.                  (2 2 2 2 -, IV)  7 12 5 6 5, С?
 

Всеслав выстроил в Полоцке церковь Софии. И вот в то время, когда ему возносили там хвалу, он уже сидел в темнице.

 
Аще и вѣща душа въ друзѣ тѣлѣ,
          нь часто бѣды страдаше.                6 1 7 2 2, III?
 

«Хотя и мудрым бывает иной человек, но часто от бед страдает». Как раз умным людям обычно и выпадает больше всего горестей.

 
Тъму вѣщеи Боянь и пьрвое припѣвку, смысленый, рече:
    «Ни хытру, ни горазду, ни птицю горазду
              суда божия не минути!»            5 5 8 13 8, С
 

«Ни колдуну, ни умелому, ни даже птице от божьего суда не скрыться, смерти не миновать». Так надо бросить распри и прожить достойно!

 
О, стонати Руской земли,
    помянувше пьрвую годину
          и пьрвыхъ князей!                      3 5 3 5 5, Д
Того стараго Владимера
    нельзѣ бѣ пригвоздити
          къ горамъ Кiевскимъ.                   5 5 5 5 -, IV
 

Неясно, имеется ли в виду Владимир Красное Солнышко или Владимир Мономах. Но любого из них «нельзя было пригвоздить» к Киеву – оба часто ходили на врагов Руси. Или допустимо иное толкование: жаль, что Владимира нельзя было на веки вечные оставить в столице, при нём страна сохранила бы прежнее единство.

 
Сего бо нынѣ сташа стязи Рюриковы,
    а друзии – Давидовы,
          нъ розно ся имъ хоботы пашуть;
              копiя поють на Дунае!              10 10 3 10 5, IV?
 

Теперь начнётся последняя часть поэмы, открывающаяся молением Ярославны. Слова зегзицею незнаемь понимали как «безвестной кукушкой»: эта птица живёт одна, а княгиня осталась без Игоря. Однако потом распространилось другое мнение: зегзица – чайка, она из-за своих жалобных криков считалась символом печали.

 
Ярославнынъ гласъ ся слышить,
          зегзицею незнаемь рано кычеть:
    «Полечю, – рече, – зегзицею по Дунаеви,   7 4 11 7 4, С
омочю рукавъ бебрянъ въ рѣцѣ Каялѣ,            4 2 4 – 2, III
утру князю кровавыя его раны
          на жестокомъ его тѣлѣ».              5 5 5 2 3, IV
 

Действительно, чайка здесь подходит больше: речь идет о реках, а кукушка живёт в лесу. Летя над водой, чайка задевает её концами крыльев – а княгиня собирается омочить рукав. Бебрянь – шёлковый (когда-то думали, что бобровый). Жестокое (в поэме жестоцее) тело толковали как могучее, но передумали – горячее, воспалённое.

Ярославна хочет полететь сначала на Дунай, чтобы обрести там отцовскую поддержку. Отереть же раны мужа она должна водой Каялы, потому что в этой реке утонуло много русичей, и вода в ней мёртвая. Вспомним, в сказках раны затягиваются именно от мёртвой воды, а живая Игорю не нужна, он не убит.

 
Ярославна рано плачеть
    въ Путивлѣ на забралѣ, аркучи:            9 2 3 2 2, II
«О, вѣтрѣ, Вѣтрило!                                  – 2 3 1 -, II
Чему, господине, насильно вѣеши?               1 3 4 3 1, С
Чему мычеши хиновьскыя стрѣлки
    на своею нетрудною крилцю
          на моея лады воѣ?                    5 5 7 7 5, Д
Мало ли ти бяшеть
    горь подъ облакы вѣяти,
          лелѣючи корабли на синѣ морѣ?        6 6 6 7 1, IV?
Чему, господине, мое веселiе
          по ковылiю развѣя?»                  2 5 7 2 2, III?
 

Стоя на высокой стрельнице путивльского кремля (укреплённой части города), княгиня обращается к языческому божеству по имени Ветрило, к ветру: зачем он веет навстречу русским воинам и на своих лёгких крыльях несёт вражеские стрелы? Пусть бы он летал горе (в тексте – горь) – под облаками.

Путивль стоит на Сейме, который ниже впадает в Десну, а она в Днепр. Пленный князь находится где-то у Чёрного моря, куда течёт Днепр, и Ярославна просит эту реку, называя её по отчеству (Славутич – сын славы), бережно принести Игоря. Ведь Днепр могуч, он пробил себе путь сквозь пороги. Он помогал русичам, плывшим по нему в насадах (судах с насаженными, надставленными бортами) на половцев.

 
Ярославна рано плачеть
    Путивлю граду на забралѣ, аркучи:          10 2 2 2 4, II
«О, Днепре Словутичю!                                   – 2 2 1 2, III?
Ты пробилъ еси каменныя горы
          сквозѣ землю Половецкую.              2 5 5 5 3, IV
Ты лелѣялъ на себѣ Святославли носады
          до пълку Кобякова;
    възлелѣй, господине, мою ладу къ мнѣ,      8 8 9 5 3, IV?
быхъ не слала къ нему слезъ на море рано».      4 2 4 1 1, III
Ярославна рано плачеть
    въ Путивлѣ на забралѣ, аркучи:             9 2 3 2 2, II
«Свѣтлое и тресвѣтлое солнце,
    всѣмъ тепло и красно еси!                  1 5 9 3 -, II
Чему, господине, простре
          горячю свою лучю на лады воѣ,
    въ полѣ безводнѣ
          жаждею имъ луци съпряже,
              тугою имь тули затче?»            6 9 10 6 10, Д?
 

Во время двухдневной битвы русичей не подпускали в воде. Солнце, состоявшее, как мы знаем, в родстве с князем, предало его: истомило воинов жаждой, иссушило их луки, мукой колчаны замкнуло.

Игорю, бежавшему из плена, можно поставить в укор то, что он оставил брата, сына и товарищей. Но, говорит поэт, князь следовал воле самого бога, который услышал мольбу Ярославны и послал смерчи, идущие полунощи, то есть к северу, и увлекающие за собой князя.

 
Прысну море, полунощи идуть сморци мьглами —
          Игореви-князю богъ путь кажеть
              изъ земли Половецкой
                  въ землю Рускую,               3 9 6 9 9, IV
къ отню злату столу.                            1 2 – 3, II
Погасоша вечеру зари.                         3 2 2 1 1, С
Игорь спить, Игорь бдить,
    Игорь мыслию поля мѣрить
          отъ великаго Дону до мала Донца.    5 9 2 9 2, III
Комонь въ полуночи
    Овлуръ свисну за рѣкой —
          велить князю разумѣти:
              князю Игорю не быти.                    4 7 4 7 7, Д
 

Овлур свистнул, будто бы подзывая коня, что не привлекло внимания сторожей. Но свист был сигналом ожидавшему за рекой князю: ему не быть здесь!

Бесшумно прокравшись через вражеский стан, князь бросился бежать. Застучала под ногами земля, зашумела трава, и половецкие кибитки отдалились (или задвигались, там поднялась тревога).

 
Кликну, стукну земля, въсшумѣ трава,
    вежи ся половецкiи подвизашася.          7 3 4 4 4, С?
А Игорь-князь поскочи
    горнастаемь къ тростию
          и бѣлымь гоголемь на воду;          5 8 3 5 2, С?
въвьржеся на бързъ комонь
    и скочи съ него бусымь вълкомь,
          и потече къ лугу Донца;                  3 7 4 4 3, С
и полетѣ соколомь подъ мьглами,
    избивая гуси и лебеди
          завтроку и обѣду, и ужинѣ.            4 7 6 10 4, С?
Коли Игорь соколомь полетѣ,
    тъгда Влуръ вълкомь потече,              1 8 4 2 1, II
труся собою студену росу,                       1 3 1 – 5, II
претъргоста бо своя борзая комоня.       5 6 1 – -, II
 

Слышен свист и шорох раздвигаемых стеблей: ТРуСя Собою СТудену РоСу. Князь и его спутник загнали своих быстрых коней.

Добравшись до реки, за которой начинались русские земли, Игорь позволяет себе передышку. Донец приветствует, величает его, говоря, что побег не люб Кончаку, зато Русь веселится. Князь в ответ благодарит реку за помощь и заботу.

 
Донець рече:                            – 1 3 – -, ?
‹‹Княже Игорю,                            (1 1 1 1 1, V)
    немало ти величiя,                  3 2 3 3 1, IV
а Кончаку нелюбiя,
    а Руской земли веселiя!››           5 2 4 1 3,?
Игорь рече:                                  – 1 2 1 -, II
‹‹О, Донче, немало ти величiя,            2 3 3 2 -, Д
лелѣявшу князя на вълнахъ,
    стлавшу ему зелѣну траву
          на своихъ сребреныхъ брезѣхъ,    8 1 9 2 5, III?
одѣвавшу его теплыми мъглами
    подъ сѣнию зелену древу,                  2 3 7 4 4, С?
стрежаше его гоголемь на водѣ,
    чаицами на струяхъ,
          чьрнядьми на ветрѣхъ.                 8 4 7 2 1, III?
 

Донец прорезает известковые породы, и отложения мела на его берегах блестят под солнцем, как серебряные (а на них – зелёная трава!). Он укрывал князя туманами, пряча от погони и согревая: туманные ночи теплее ясных. Речные птицы (названы самые сторожкие из них) при появлении людей подняли бы тревогу и предупредили Игоря.

А вот река Стугна не такова: в 1093 году в ней утонул юный Ростислав, брат Владимира Мономаха. Пограничная у русских с половцами Стугна невелика, но по весне разливается к устью, причём принимает потоки (ручьи и стругы) с вражеской стороны тоже – и сделалась изменницей.

 
Не тако, – рече, – рѣка Стугна:
    худу струю имѣя, пожьршы чужи ручьи и стругы,
              рострена къ усту,
    уношу князю Ростиславу затвори.       8 6 6 8 14, С
Днѣпрь темне березѣ
    плачеть мати Ростислава.                 4 1 7 2 -, II
 

Отысканное в Стугне тело перенесли в Киев, потому и упомянут берег Днепра. Но порой текст разбивают иначе: затвори дне при темне березе (замкнула на дне возле тёмного берега).

 
По уноши князи Ростиславѣ уныша цвѣты жалобою,
          и древа съ тугою къ земли прѣклонило.       5 8 5 8 5, Д
 

Первую строку этого стиха обычно относили к стиху предыдущему, и там получалось топтание на одном имени. Заметьте созвучие по уноши уныша (по юноше уныли) и многократное повторение звуков, с каких начинается название Стугны.

 
А не сорокы втроскоташа
    на слѣду Игоревѣ –                   4 5 4 2 1, IV?
ѣздить Гзакь съ Кончакомь.          2 2 1 1 -, III
Тогда врани не граяхуть,                4 1 1 1 1, II
    галици помълкоша,
          сорокы не троскоташа,
                  по лозiю ползоша.        5 10 1 3 1, II
 

Все птицы молчат, чтобы не выдать князя, и даже не взлетают, спугнутые им, а только перебегают по веткам.

В словах по лозию иногда видят полозов: так тихо, что слышно их шуршание в траве. Однако змеи тут явно не к месту. Обнаруживают здесь и поползней.