Текст книги "Дорогами тысячелетий"

Автор книги: Виктор Драчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Для сарматских царей их символы были такой же святыней, как и сложные боспорские эмблемы для боспорских царей.

…Шло время, и наступил час, когда Боспорское царство было уничтожено. Сначала его захватили готы, ворвавшиеся в причерноморские земли в III веке нашей эры с Запада, затем – гунны, вторгшиеся в IV веке кашей эры с Востока и полностью опустошившие страну. Рассеяны были и сарматы.

Ну а что стало со знаками? Исчезли ли они вместе со своими «авторами» или «пережили» их?..

Вот что рассказали нам об этом археологические находки. В 1890 году вблизи Херсонеса обнаружили пряжку боспорского производства с интересным знаком. Кроме основной прорисовки, он имел еще и дополнительные линии, подчеркивающие декоративность знака. Основа начертания воспроизводила уже знакомый именной сарматский знак. Тщательное изучение помогло установить, что в это время зарождался орнаментальный стиль выполнения знаков.

Дальнейшее развитие этой традиции привело к возникновению знакового орнамента. Такой орнамент встречается на зеркалах-подвесках.

Тамгообразные орнаменты Причерноморья

Он выполнялся из различных знаков и их мотивов. На первых ступенях развития геральдического орнамента еще хорошо прослеживается его связь с родовыми и именными геральдическими знаками, но постепенно она забывается, и начертания становятся чисто изобразительными, художественными элементами.

И еще один возможный путь развития северопричерноморских знаков. Есть основания предполагать, что именно они стали той первоосновой, на которой сформировались «знаки Рюриковичей» – геральдические эмблемы князей Киевской Руси.

Расшифровывает советский ученый

Село Ромашки Киевской области… Именно здесь, на древней земле полян, в 1899 году археологом В. Хвойко был найден удивительный кувшин IV века нашей эры. Великолепно сделанный, он был покрыт орнаментом, образующим причудливые, сложные композиции.

Долгие десятилетия кувшин стоял в археологическом музее, притягивая взоры ценителей древностей. Не один раз пробовали свои силы в разгадке орнамента ученые. Предположений было много, а строго обоснованного научного доказательства получить не удавалось.

Но вот Полянским кувшином из Ромашек заинтересовался академик Б. Рыбаков. Его богатый опыт подсказал совершенно новую идею. В том, что многие считали лишь непонятным орнаментом, академик Б. Рыбаков увидел композиции из крестов, деревца, струйчатых линий, серпов и снопов, различные комбинации из квадратных штампов. Начались упорные поиски ключа к расшифровке ромашковских композиций, и он был найден… на земле древних славян.

В 1957 году при раскопках в селе Лепесовке археолог М. Тиханова открыла сооружение III–IV веков с жертвенником посередине. Это было святилище – место, где древние славяне, оторвавшись от повседневных забот, «общались» с богами. Внутри жертвенника находились ритуальные чаши. С них все и началось.

На широком венчике одной из чаш были изображены двенадцать различных прямоугольных секций, и ни одного одинакового рисунка. Но ведь это число, заметил Б. Рыбаков, «широчайшим образом распространено во всем мировом фольклоре прежде всего как число 12 лунных месяцев в году». То, что рисунки лепесовской чаши – знаки двенадцати месяцев, нужно было доказать. И прежде всего доказать, какой именно месяц обозначены тем или иным рисунком.

Начался интереснейший путь ученого к дешифровке так называемого орнамента. Для удобства в работе рисунки были пронумерованы по часовой стрелке, начиная от прямоугольника, внутри которого прочерчен косой крест и угол наверху.

На трех рисунках (1, 3, 6) – четкие косые кресты. Их называют «поганскими крыжами». Это символы огня; или солнца. В шестом рисунке косой крест повторен дважды и дополнен волнистой линией – обычным символом воды.

Кувшин из села Ромашки

Календарь

И тут на помощь ученому пришла его огромная эрудиция. Академик Б. Рыбаков вспомнил, что священный «живой» огонь, добываемый трением, возжигался славянами три раза в год. Первый раз – в связи с зимним солнцестоянием. Огонь горел до 6 января, до конца зимних «святок» (кстати, на народных деревянных календарях XVII–XIX веков знаком солнца обозначался январь, месяц «разгорания солнца»).

Второй – в связи с весенним равноденствием в конце марта (позднее христианство отодвинуло праздник масленицы на февраль – март).

Третий – у всех славянских и соседних с ними народов отмечается живым огнем праздник Ивана Купалы 24 июня, в день летнего солнцестояния, когда явственно выступают два элемента языческого культа – огонь и вода. Осеннее равноденствие у славян не праздновалось.

Таким образом Б. Рыбаков сопоставил три рисунка огневых знаков со славянскими месяцами.

Рисунок первый: январь (начало нового языческого года, месяц просьб и заклинаний на весь год). Рисунок третий: март (месяц проводов зимы и встречи весны). Рисунок шестой: июнь (месяц летнего зноя, солнцеворота и т. д.).

А вот четвертый рисунок. С первого взгляда ясно: изображено пахотное орудие – рало с череслом и борозды вокруг. Что ж, и это понятно, ведь еще племена Черняховской культуры, населявшие эти земли со II по V век нашей эры, знали рало с полозом и плужным ножом. А на лепесовском рале изображены даже «вуйца»: Два вертикальных, похожих на рога колышка, за которые закрепляется ярмо. Пахотные орудия главенствовали в лесостепной черняховской области именно в апреле – месяце пахоты и удобрения земли. Не зря, заметил ученый, древнерусское название апреля березозол – месяц «удобрения земли золою».

Восьмой рисунок на чаше обозначает вполне оформившиеся колосья с различными зернами. «Скорее всего, – предположил Б. Рыбаков, – это колосья пшеницы. Уборка яровых заканчивалась на Украине в августе, и месяц август до сих пор носит там характерное имя „серпень“, месяц жатвы, уборки».

Интересна дешифровка девятого рисунка, символизирующего сентябрь – месяц перелета птиц. Именно в это время на них устраивали охоту с гигантскими сетями, «перевесами», которые натягивали между высокими деревьями. В подтверждение своей догадки ученый сравнил этот рисунок с изображением сетей на старинной картинке охоты с «перевесами». Сходство оказалось удивительным.

Рисунок десятый – две плетенки, две косы льняной и конопляной пряжи. А обработка лубяных растений, трепка льна и увязка небольших плетенок пряжи производились в октябре.

Этим же «ключом» ученый пользовался и при дешифровке знаков на ромашкинском кувшине, где, как установил Б. Рыбаков, некоторые изображения календарно точно обозначали числа важнейших языческих празднеств в честь богов Ярилы, Купалы и Перуна.

Трудность дешифровки состояла в необычности орнамента на ромашкинском сосуде. В два ряда по стенкам сосуда шли знаки довольно сложных форм. Некоторые из них напоминали изображения серпов, колосьев. Молодое деревцо, два креста, шестиугольник – громовой знак и другие символы входили в верхний ряд загадочных изображений. Под ним явно в контакте с верхним шел второй ряд, состоящий из девяноста шести квадратов и волнистых линий, расположенных в замысловатом порядке. «А что, если квадраты обозначают дни?» – предположил Б. Рыбаков.

За точку отсчета ученый решил взять громовой знак, символизирующий праздник грозы и грома (Ильин день). К тому лее точная дата его была известна из летописей, 20 июля по современному календарю. Но всякое предположение нуждается в доказательстве, и ученый обратился за помощью к летописям. И они не подвели, предоставив дату другого древнеславянского праздника, дня Ивана Купалы. От праздника грома и грозы он отстоит на 27 дней. В верхнем ряду кувшина этот июньский праздник обозначен двумя крестами.

Неужели число квадратов нижнего ряда между двумя символами ровно двадцать семь? Да, столько. А может быть, это лишь случайное совпадение?

Нет, ученый находит новые доказательства. Празднику Ивана Купалы, обозначенному на кувшине двумя крестами, предшествовала «русальная неделя», состоящая из шести дней. А на календаре полян вплотную ко дню Купалы в нижнем ряду примыкает цепочка квадратов: их ровно шесть.

Тем не менее исследователь не успокаивается и находит еще доказательство: один из квадратов стоит под изображением дерева, оно, как правило, символизирует праздник Ярилы, который летопись приурочивает к 4 июня. Немного подсчетов, и становится ясно: квадрат под изображением дерева стоит на месте 4 июня…

Теперь можно не сомневаться; на ромашкинском кувшине изображен очень точный календарь, начинающийся 2 мая, а кончающийся 7 августа.

Неожиданно «ко двору» пришлось и еще одно доказательство. Сравнив современные сроки созревания на Украине яровой пшеницы и ячменя с «заговорившим» календарем, исследователь получил интересную картину.

Около 2 мая появляются первые всходы. 20–30 мая пшеница выходит в трубку – в этот период растение испытывает особенную жажду. На ромашкинском календаре прямо над квадратиками, обозначавшими именно эти дни, начерчены линии, явно символизирующие дождь. И – 20 июня – колошение. Значит, снова нужна влага. И снова над квадратами этих дней видны те же волнистые линии. 4–6 июля – молочная спелость зерна – вновь волнистые линии наверху.

Наконец, 20 июля дожди больше не нужны, волнистые линии переходят из верхнего ряда в нижний. Этим календарь символизирует «низведение» всех небесных вод под землю накануне жатвы…

Таков путь дешифровки. Результат работы академика Б. Рыбакова бесценен. Ведь ни один из обычных методов здесь не применялся. Уж очень специфична расшифровка подобных «орнаментов».

Ромашкинский кувшин и лепесовская чаша со своими таинственными изображениями были лишь похожи. Усилиями ученого они дополнили друг друга, составив звенья одной цепи.

«Черты и резы»

«Прежде убо словене не имеху книг, но чротами и резами четеху и гатааху, погани суще. Крестивше же ся, римсками и греческыми писмены нуждаахуся [писати словенску] речь без устроенна… посла имь святого Ком стантина Философа, нарицаемого Кирилла, мужа прд ведна и истинна, и сотвори имь 30 письмена и осмь, овй убо по чину греческыхь писмен, ова же по словенстея речи…»

Это краткое описание возникновения славянской письменности принадлежит болгарскому монаху, жившему на рубеже! Х-Х веков. Имя его Черноризец Храбр. Но нас в данном случае интересует та часть сообщения, где говорится, что до принятия христианства славяне считали и гадали с помощью каких-то «черт и резов». Что же это за «черты и резы», если на алфавит, созданный Кириллом и Мефодием, они непохожи? Большинство ученых считают, что это примитивное письмо, которое славяне использовали в языческий период.

Впрочем, славяне свои письменные навыки демонстрировали не только Черноризцу Храбру. Есть и другие свидетельства. Арабский писатель Эль Массуди, умерший в середине X века, настаивал на том, что во время поездки на Русь в одном из языческих храмом он видел пророчество, начертанное на камне.

В 1897 году археолог В. Городцов вел раскопки, у села Алеканово под Рязанью. Здесь он обнаружил сосуд, содержащий 14 непонятных знаков. «Сосуд оказался очень слабо обожженным… изготовлялся наспех… изготовление… местное, домашнее, а следовательно, и знаки на сосуде сделаны своим местным или домашним писцом, то есть славянином, – писал впоследствии археолог. – Остается предположить, что знаки представляют собой литеры неизвестного письма». Что ж, вполне резонно.

Через год там же, у села Алеканово, В. Городцов на фрагментах глиняных сосудов вновь нашел подобные знаки. Встречаются они и на других предметах. Итак, есть несколько звеньев цепи, но звеньев, к сожалению, до сих пор непонятных.

Положение осложняется тем, что этническая принадлежность населения, оставившего знаки на сосудах, до сих пор не ясна. Вполне возможно, на алекановских сосудах представлен один из образцов «черт и резов», но не менее вероятно и предположение В. Сизова, что загадочные знаки являются родовыми клеймами.

Исследователи уделяли алекановским знакам немалое внимание. Еще бы, ведь они применялись непосредственно перед появлением славянского алфавита, перед кириллицей и глаголицей. Следовательно, эти системы письма могут быть связаны между собой. Некоторые пытались доказать близость алекановских знаков к глаголице, но основывались лишь на внешнем сходстве.

Путем сравнения древнеславянских знаков с глаголицей пошел и исследователь надписей И. Фигуровский. Одна из его дешифровок связана с находкой при раскопках Старой Ладоги фрагмента древнего лука с вырезанной надписью.

«Пазь поковье по лодияхъ. Домодзи ловочу Врево-русу. Пелегол ест». («Охраняй кованые изделия на ладьях. Помоги ловчему Вреворусу. Позаботился».) Так «перевел» эту надпись И. Фигуровский, предварительно решив, что на луке вырезаны древнерусские «черты и резы». Однако сенсацией эта расшифровка не стала, ибо дальнейшие исследования показали, что на луке вырезаны скандинавские руны, подлинность которых теперь достаточно подтверждена.

Споры спорами, а факты заставляют признать, что письмо у славян в дохристианский период существовало. Об этом свидетельствуют и древние письменные источники, и археологические находки, и общеисторические закономерности развития славянских племен. Ведь во второй половине первого тысячелетия нашей эры складывалось древнерусское государство – Киевская Русь.

Но каким мог быть характер дохристианской письменности? К тому времени человечество уже знало и идеографическое, и слоговое, и буквенное письмо. Однако, по мнению советского ученого В. Истрина, идеографическое письмо не могло привиться у славян, поскольку славянские языки имеют много грамматических форм, требующих изменения слов. Слоговое письмо тоже было непригодным для славянских языков – слишком много слогов они имели.

Подходящей же для передачи славянской речи могла быть буквенная письменность. Древние славяне вполне могли пользоваться буквами каких-то алфавитов случайно, несистематично, причем, возможно, в разных местностях составлялись самые разные наборы знаков («черты и резы»?}, которыми пользовались для гадания, счета, обозначения дат и прочее. В дальнейшем они могли приобрести буквенно-звуковое значение, как, например, скандинавские руны. Для записи применяли, видимо, также греческие и латинские буквы («протокирилловское письмо»?) или буквы других алфавитов.

Ясно одно: до введения кириллицы – стабильного, упорядоченного употребления букв, хорошо приспособленных для передачи славянской речи, – какое-то, письмо славянами, конечно, использовалось. Остается лишь сожалеть, что до нас дошло так мало свидетельств о первых письменах славянских племен, населявших в древности территорию нашей Родины. Ведь такие материалы для письма, как дерево и береста, о которых сообщали писатели древности, увы, недолговечны. И сохраняются лишь в определенных условиях. Но там, где есть эти условия, «черты и резы» пока не найдены.

Правда, в 1954 году в США появилось сообщение о памятнике древнерусского письма, относящемся якобы к концу IX века. Причем сам памятник не сохранился, опубликованы были лишь копии. История его такова. В 1919 году А. Изенбек обнаружил в помещичьей усадьбе под Орлом связку дощечек с неизвестными письменами. В конце гражданской войны А. Изенбек вывез дощечки с письменами за границу, где Ю. Миролюбовым были сделаны с них копии. А оригинал, дощечки, исчез после смерти А. Изенбека в 1941 году.

По описанию очевидцев, памятник представлял собой 35 березовых дощечек размером 22 на 38 сантиметров. В верхней части они, по-видимому, связывались ремешком, продернутым через отверстия. Каким-то острым предметом на дощечках были процарапаны письмена, по начертанию близкие кириллице.

Содержание «деревянной книги» оказалось сенсационным. Созданная древнерусскими жрецами-язычниками, эта своеобразная летопись начиналась событиями, происходившими задолго до нашей эры, и была доведена до времен князя Аскольда (IX век). На дощечках записан рассказ о передвижении славянских племен из глубин Центральной Азии на берега Дуная, о праотцах славян Богумире и Орс, о битвах с готами, гуннами, аварами, о происхождении родов древлян, кривичей, полян, северян, русов. В тексте упоминается имя бога скота Влеса, поэтому книга и была названа «Влесовой».

«О ТOI ШАС БЯ БОГУМИР МУЖ СЛВОI А ИМЯ ТРИЕ ДЩЕРЕ А ДВИНЕ СОIHИ ТСЛЕ БО ВЕИДЯЩА СКУФЕ ДО СТЕНПОI А ТАМО ЖИВЯЙ О ТРАВЬХ ПОТЦЕ ВЬЩАСЯ И БОЯНИ БОЗЕ СЛУШЬНОI А РАЗУМОI… ВХИЦНЕ И ТАКО А ТУ МАТЕ ИЕХ ИЖЕ РЬЩНА СЛАВУНИ ПРО ОВА ТВРЯЩЕ ПОТРЕБЮ И РЬЩЬ ИН ДО БОГУМИР СТЕ СЕМЬ ДЕН МOI А ИМАН ДЩЬЕРЕ СВА ОВДАТЕ А ВНУЧА ЗРЯНТЕИ…»

«В то время был Богумир, муж славный, и имел трех дочерей и двух сыновей, они пасли скот (?) в степях и там жили на травах, внимая отцам (?) и боясь бога слухом и разумом… (непонятно), и тут мать их, которая звалась Славуна, про то сотворила жертву (?) и сказала Богумиру: стали стары днями мы и имеем дочерей своих выдать и внучат видеть…» – говорится в одном из переводов приведенного фрагмента «Влесовой книги».

«Так сказав, – читаем далее в том же переводе, – и повозку запряг и поехал (непонятно), и приехал к дубу, стоящему в поле, и остановился на ночь с костром (?) своим, и увидел вечером трех мужей на конях, стремящихся к нему. Сказали те: здоров будь, а что Ищешь? Поведал им Богумир заботы свои, а они отвечали, что сами в походе, чтобы достать жен… возвратился Богумир в свои степи, ведя трех мужей дочерям… от сего произошло три рода и были славны… оттуда происходят древляне, кривичи и поляне, так как первая Дочь Богумира имела имя Древа, а другая Скрсва и третья Полева, сыновья же Богумира имели свои имена Сева и младший Рус, оттуда и происходят северяне и русы… трое ведь мужей были трое (непонятно) утром, в полдень и вечером… создались те роды у семи рек, а заселили (?) заморье, в зеленом краю и где с древности (?) водили скот от востока до Карпенстеа горе… то было за тысяча триста лет до Германриху».

В 1959 году в Академии наук СССР «Влесова книга» была подвергнута экспертизе. Было установлено, что, кроме букв кириллицы, в тексте присутствуют греческие, латинские и знаки неизвестных письменностей. Как отмечает советская исследовательница Л. Жуковская, графика дощечек неточно передает звуки славянской речи и по ряду признаков приближается к другим древним алфавитам. Начертания букв, хотя и вызывают сомнения в подлинности текста, все же не свидетельствуют прямо о подделке, так как речь идет о нем, неизвестном нам письме.

Окончательные выводы были сделаны на основе лингвистического анализа, который более всего убеждает, что памятник – подделка. Текст, правда, написав знаками, которые могут быть отнесены ко времени да X века, однако язык его, хотя и содержит архаизмы, свойственные славянским языкам до X века, несет также черты, появившиеся в славянских языках в болея поздний период, когда славяне широко пользовались кириллицей.

Многие признаки – содержание, язык и письмо дощечек – приводят к мысли, что этот «памятник» относится к изделиям знаменитого в начале XIX века фальсификатора древностей А. Сулукадзева, которому в свое время принадлежала редкая коллекция древностей и библиотека. Однако часть «древностей» была плодом фантазии собирателя. Подделки же свои он «мастерил» из желания приукрасить старину.

Фальсификаторская деятельность была вообще характерна для эпохи общеевропейского романтизма, поэтизировавшего старину. Так, на Западе она породила фальсификации, имевшие шумный успех. Например, «открытие» поэм Оссяана – шотландского поэта III века, которые сочинены англичанином Д. Макферсоном в XVIII веке.

Сначала при помощи приписок А. Сулукадзев стремился подтвердить свои псевдонаучные труды или снабжал подлинные рукописи «точной» датировкой, стараясь их максимально удревнить. Постепенно от приписок он перешел к полным подделкам, «изобретая» вообще не существовавшие памятники.

Итак, вполне достоверных памятников докириллического письма пока почти нет. Но ученые верят, что они обязательно отыщутся и будет раскрыта не одна новая страница истории Древней Руси.

«Знаменья» княгини Ольги

Представьте себе трезубец бога морей Посейдона, или двузубец, чем-то похожий на ухват, которым в деревнях и сейчас достают чугуны из печей. Знаки, напоминающие трезубец и ухват, постоянно находили на самых различных предметах Киевской Руси. На горшках и черепицах, на древнейших русских монетах и свинцовых печатях, которыми скрепляли государственные документы, на поясах дружинников, их оружии и различных украшениях. Словом, на чем их только не было.

1907 год. Полным ходом идут раскопки в городе Киеве. Находок очень много, и среди них кусок изразца с загадочным изображением. Им заинтересовался К. Болсуновский.

К. Болсуновский предположил, что найденный знак не что иное, как монограмма. В разработку этой гипотезы и были вложены все силы ученого. Но почему именно монограмма? К. Болсуновский объяснил это следующим образом. В свое время, когда знак появился, его значение, несомненно, было ясно и понятно всем, «но затем, вследствие усложнения геральдических условий, знак этот, дополненный различными прибавками, утратил свой первоначальный вид и, наконец, его первоначальный смысл остался совершенно забытым». Исследователь ищет объяснение таинственному знаку на монетах Боспорского царства, разыскивает аналогии в самой Византии, сравнивает с другими знаками на древнерусских монетах.

Наконец дешифровка завершена. Таинственный знак, словно сложная конструкция, был разобран на составные части, которые образовывали монограмму. Она состояла из греческих букв и читалась как базилевс. То есть «царь».

Но исследователь хотел установить, кому эта монограмма могла принадлежать. И вскоре ответ был дан: князю Владимиру… Однако имя было отождествлено с монограммой лишь на основании одинакового количества букв.

Такая расшифровка мало кого убедила.

Значки эти вызывали и до сих пор вызывают оживленные дискуссии. Спорили преимущественно о том, что Же они означают, как их расшифровать, на что они могут быть похожи. Условно эти таинственные эмблемы назвали «знаками Рюриковичей». «Наверное, это схематическое изображение древнего корабля», – говорили одни. «Да нет же, это изображение светильника», – утверждали другие. Третьи придерживались мнения К. Болсуновского, что это зашифрованная монограмма, читающаяся как базилевс, то есть царь.

Знаки Рюриковичей

Особенно жаркие споры велись вокруг древнейших русских монет X–XI веков, на которых рядом с изображением князя или занимая обратную сторону монеты стоял такой знак.

Впервые серьезно и научно обоснованно рассмотрел эти знаки академик Б. Рыбаков. Он показал, что при анализе «знаков Рюриковичей» надо обращать внимание на знаки, имеющиеся не только на древнерусских монетах, но и на других предметах.

Б. Рыбаков условно подразделил знаки на несколько групп. Тогда стало ясно, что знаки эти – клейма различных мастеров, княжеские знаки, тамгя (так назывались у тюркских народов личные и родовые эмблемы). Например, если ремесленник принадлежал князю, то ставил на свою продукцию княжеский знак. И все знали, где предмет изготовлен или кому принадлежит. Княжеские знаки на бляшках поясов дружинников – значит, и дружинники княжеские.

Однажды па Тамани была найдена накладка на среднюю часть лука, а на ней – тщательно выгравированный знак, очень похожий на геральдический знак Ярослава Мудрого, известный по монетам. Похожий, но неидентичный. Б. Рыбакову удалось выяснить имя владельца знака. Это был брат Ярослава Мудрого, отважный Мстислав, получивший от отца князя Владимира в управление Тмутаракань в 987 году. Однако говорить о том, что и лук принадлежал Мстиславу, преждевременно, ибо он мог быть луком Мстиславова дружинника. На Северном Кавказе в районе Нальчика обнаружили также железное навершие, чрезвычайно похожее на описанный выше княжеский герб. Словом, где только не бывали русские дружины…

Встречаются «знаки Рюриковичей» и на свинцовых печатях и пломбах. Некоторые исследователи считали, что печати и пломбы со знаками принадлежат только князьям. Крупнейший советский исследователь печатей В. Янин предположил, что они принадлежали административным лицам. Пломбы же – их называют «дрогичинскими» по месту основных находок у города Дрогичина, в районе реки Буг, – служили обычными товарными пломбами.

Отметим, что о знаках, на которые наши предки не скупились, упоминали некоторые современники древних славян. В 943–944 годах русские, собирая дань, оставляли какой-то знак, освобождавший от дальнейших сборов дани в этом месте, пишет арабский писатель Ибн-Мискавейх. Можно предположить, что это был знак правившего тогда князя Игоря.

«В лето 6455, иде Ольга Новугороду, и устави по Мсте погосты и дани, и по Лузе оброки и дани; и ловища ея суть по всей земли и знаменья и места и погосты». (Слово «знаменья» означает, очевидно, знак княжеской собственности, которым Ольга пользовалась во время поездки.) По мнению академика Б. Рыбакова, слово «знамя» тождественно знаку, тамге. В этом убеждает и тот факт, что «Русская правда» словом «знаменный» обозначала предмет, помеченный княжеским знаком. Кроме того, «Русская правда» сообщает о знаках, употреблявшихся в княжеском хозяйстве: «А за княж конь, иже той с пятном, 3 гривны». Под словом «пятно» здесь нужно понимать княжеский знак.

Есть и другие свидетельства о так называемых знаках Рюриковичей, как письменные, так и археологические.

Начало «знаков Рюриковичей», по моему мнению, можно искать среди знаков Северного Причерноморья римского времени, а также тамг раннесредневековых изделий, наиболее полно описанных Б. Рыбаковым,

В 1893 году неподалеку от села Хацки обнаружили клад, относящийся к VI веку нашей эры. В нем были женские серебряные браслеты, подвески в форме трапеции, три комплекта богатых поясных наборов и другие предметы. Особенно интересны поясные наконечники с какими-то знаками, вырезанными на поверхности. Объяснить их толком так никто и не смог.

Тамгообразные изображения

Прошло шестнадцать лет, и в 1909 году в селе Мартыновка Каневского района Киевской области нашли еще один клад, также датированный VI веком нашей эры. В нем были фигурки коней и человечков, застежки и масса других предметов. Большинство изготовлено местными умельцами и лишь незначительная часть – византийскими. Среди вещей местного производства вновь были бляшки со знаками от серебряных поясных наборов. Тщательно исследовав эти находки, академик Б. Рыбаков пришел к выводу, что эмблемы на бляшках принадлежат древним русам.

Изображения на этих бляшках и явились следующим звеном цепи, ведущей к «знакам Рюриковичей».

К сожалению, у нас нет еще всех звеньев перехода знаков Северного Причерноморья и рассмотренных изображений раннего средневековья в «знаки Рюриковичей». Не хватает одного и очень важного звена, связующего их непосредственно с княжескими гербами Киевской Руси.

Не исключена и возможность местного происхождения некоторых славянских тамг. В последнее время в районах реки Припяти, где жили древние славяне, найдено много трапециевидных подвесок с эмблемами в форме двузубца. Они датируются рубежом новой эры.