Текст книги "Дорогами тысячелетий"

Автор книги: Виктор Драчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Виктор Драчук
Дорогами тысячелетий

ПРЕДИСЛОВИЕ

Письменность обессмертила мысль человека. Изобретя письмо, человек стал общаться как с современниками, так и с далекими потомками; упрочилась связь времен и поколений…

Радиолюбитель, отыскивающий в эфире голоса самых разных людей планеты, переживает особое волнение, когда ему удается связаться с кораблем, плывущим в далеких водах, с отважными альпинистами, оторвавшимися от земной жизни ради непокоренных вершин, с затерянной в тайге зимовкой. Исследователь письменности слышит голоса древних царей, полководцев, мастеров и поэтов, голоса, идущие из далеких тысячелетий.

Этой увлекательной теме и посвящена книга В. Драчука. Автор ее уже известен как исследователь причерноморских загадочных знаков античной эпохи. В своей новой книге он обращается к вопросам происхождения письма и развития важнейших видов письменности.

Читатель ознакомится и с ранними формами закрепления мысли в той или иной системе знаков, и с расшифровкой таких важных для истории человечества видов письменности, как египетская иероглифика и месопотамская клинопись.

Автора особенно привлекает романтика поиска, трудная работа по расшифровке древних надписей. Интересно следить за тем, как коллективный труд нескольких поколений ученых расцвечивается вспышками таланта отдельных удачливых исследователей.

История письма рассматривается в связи с историей языка, а все это вместе показано на фоне истории народа.

Перед читателем проходят египтяне и шумеры, греки и финикийцы, этруски и римляне, скифы и сарматы, далекие тюрки на Орхоне… Особый раздел посвящен славянам и Руси. Заканчивается книга рассказом о проблемах, стоящих перед исследователями письменности.

Небольшая по объему книга, повествующая о письменности разных народов Старого Света на протяжении шести тысяч, лет, не может, разумеется, охватить полностью эту обширнейшую тему (и не в этом ее задача), но увлечь читателя, возбудить его любознательность она сможет вполне. И многим захочется пойти дальше по «дорогам тысячелетий».

Академик. Б. Рыбаков, лауреат Ленинской премии

КЛЮЧИ К ТАЙНАМ ПРОШЛОГО

Утерянный мир

Известный европейский этнограф П. Липтон вовсе не думал открывать новую письменность. Его интересовали быт и нравы африканских народов. С этой целью он и путешествовал по Южной Африке в начале нашего столетия.

Но случилось непредвиденное.

П. Липтон находился в селении басуто. Каждого европейца поражали нарядные пестрые самобытные басутские жилища. Они не были похожи ни на круглые сооружения из прутьев и травы – хижины зулусов, ни на желтые глиняные домики бечуанов, ни на изящные коттеджи буров…

Все стены басутских домов были изукрашены замысловатым орнаментом, расписаны яркими красками. Путешественников удивляло, что хозяйки постоянно подновляли рисунки на домах. Поэтому нигде нельзя было заметить потускневшую линию или облупившуюся краску. Поражало, что басутский орнамент не повторяется: каждый дом имел свои узоры, свой облик.

Но П. Липтона интересовало другое – родственные связи в племени: как басуто называют своих дядей, теток, племянников, какие здесь правила бракосочетания и тому подобное.

С этой целью он и ходил из хижины в хижину, затевая длинные, иногда бесплодные разговоры. Суеверных жителей настораживал интерес белого к их родственным связям. Но в одном доме ему повезло. Правда, глава семьи, важно помалкивая, курил трубку, но первая жена оказалась словоохотливой и доверчивой. Она давала ученому пространные объяснения. Здесь же, у порога, толпились младшие жены, внимательно прислушиваясь к разговору.

Первая жена, указывая то на одну, то на другую женщину, говорила:

– Сын вот этой жены родился на четыре дня раньше, чем сын той жены, и первый называет второго мальчика «цколи», а тот его «ксвана», потому что первый старше…

– Неправда, – горячо возразила одна из младших жен. – Как раз наоборот… Мой сын старше!

Неожиданно разгорелся спор. В него вмешался даже молчаливый хозяин. Без лишних слов он, к большому удивлению ученого, повел всех во двор и стал водить пальцем по линиям орнамента на стене, время от времени о чем-то деловито переговариваясь с первой женой. Наконец глава семьи пристукнул пальцем по одному из изгибов росписи:

– Да, у нее старше! – и авторитетно показал на женщину, которая начала спор.

Этнограф стоял ошеломленный: перед ним на стенах жилья предстала своеобразная письменность басуто… Вот почему хозяйки регулярно обновляли рисунки: домашние летописцы вносили новую «информацию» в замысловатый рисунок на стене! Вот почему на каждом доме свой орнамент: стена – семейный архив!

П. Липтон принялся расспрашивать, срисовывать, восхищаться… Поначалу хозяева не поняли, чем так изумлен белый. Потом удивились, что ученый не знает такого «понятного» и «обычного» для них письма. И хозяин принялся растолковывать. Каждая деталь орнамента имеет определенный смысл, это как бы целое предложение. «Родился сын» – и далее обозначено число, месяц, год. «Произвел закупку скота» – и указано когда, у кого и за сколько. «Уплачен налог…», «Приехал в селение белый…», «Произошел пожар…», «У брата умерла старшая дочь…», «Переизбрали вождя…», «Три дня лили дожди, шел град»…

Хозяин «читал», и перед ученым раскрывалась панорама жизни басутского села.

П. Липтон не был языковедом. Но в одном из научных журналов он опубликовал сообщение об удивительном письме басуто. Этим этнограф обращал внимание ученых-лингвистов на необходимость срочного изучения своеобразной письменности.

К сожалению, статью П. Липтона языковеды заметили не сразу. На нее обратили внимание лишь спустя многие десятилетия, в наши дни. В названное когда-то П. Липтоном селение Южной Африки отправились специалисты. Но увы! Ученых ждало горькое разочарование.

Дома басуто по-прежнему красиво разрисованы, но орнамент уже унифицировали. Ведь где-то в начале столетия, вскоре после поездки П. Липтона в Южную Африку, басуто создали буквенную письменность сисуто (на основе латинской). Открылись школы, где начали изучать и новую письменность, и английский язык.

В Лесото, государстве басуто, все необходимые записи давно уже делают на сисуто и по-английски. Народ басуто считается наиболее грамотным в Южной Африке. А орнаментальное письмо? Оно… забыто «за ненадобностью». Даже семидесятилетние старики ничем не могут помочь: они учились на английском и на сисуто… Письмо отцов – довольно сложное и громоздкое, непрактичное в век авторучек, пишущих машинок, линотипов – они, будучи детьми, даже не брались перенимать…

И теперь жители селений басуто, строя новые жилища, копируют орнамент своих дедов и прадедов. Попросту срисовывают архив предков, не понимая его и, конечно, во многом упрощая.

Так всего за семьдесят лет была забыта оригинальная письменность. Утрачены важные страницы истории человечества. Исчезла целая эпоха из жизни народа… Утерян целый мир.

Удастся ли кому-нибудь дешифровать орнамент басуто, «оживить» его? Заставить «заговорить» эти прекрасные рисунки, лишенные пока для нас смысла и значения?

Энтузиасты найдутся. Должны найтись, чтобы вернуть народу его историю, его прошлое, его биографию. Ведь без орнаментального письма басуто мировая культура будет выглядеть как-то беднее. Как букет без хорошего цветка.

Не может человек быть бесконечно бессильным перед загадкой историк, к тому же недавней. А найдя ключ к расшифровке орнаментальной письменности басуто, мы, возможно, отыщем ключи к познанию других загадочных письменностей, знаков, орнаментов…

Как возникло письмо

Человечество не знало письма на протяжении большей части своей истории. Долгими путями шло оно к нему и только несколько тысячелетий назад стало применять для записи речи знаки.

Принято считать, что это произошло около шести тысяч лет назад, в четвертом тысячелетии до нашей эры. Однако в 1961 году в Трансильвании, у маленького румынского поселка Тэртерии, археологи нашли три глиняные таблички, испещренные загадочными рисуночными знаками, – памятники письменности почти семитысячелетней давности. А какие сюрпризы готовят нам новые находки?

По мере накопления опыта и знаний у человека появилась необходимость запоминать и передавать их. Говоря современным языком, возникла проблема хранения и передачи информации.

Делать это при непосредственном общении было просто, но и здесь многое утрачивалось из-за несовершенства человеческой памяти. Главным же препятствием стали пространство и время, преодолеть которые могло только запечатленное слово.

Первым шагом на далеком и трудном пути к современному письму было использование предметов – сначала в качестве мнемонических, или «напоминательных», средств. Они не передавали мысль, а только напоминали о ней. До сих сохранилась у нас привычка завязывать узелки на память.

Потом за предметами стали закреплять конкретное значение. Они являлись своего рода сигналами, условными знаками, обозначавшими то, о чем было заранее оговорено. Такими условными знаками служили зарубки на бирках или деревьях, узлы, шнуры, стрелы для объявления войны и прочие предметы. Этот способ закрепления значений носит название «предметное письмо».

Сообщения числового характера, например, отмечали условными зарубками на бирках. Их использовали для различных договоров. При заключении договора бирку расщепляли по длине, и каждая из сторон получала по половинке. При совмещении половинок зарубки совпадали. Бирки применялись и как календари (на них вырезали число дней, недель и т. д.). Они служили в качестве расписок в долговых обязательствах. До нас дошло даже такое выражение: «Кто сколько имеет на бирке». Использовались бирки и как реестры памятных заметок о событиях, которые нужно было долго держать в голове.

Для правильного расчета применяли также счетные шнуры. Их и теперь можно видеть у перуанских пастухов, у некоторых других народов в Латинской Америке и Африке. Один шнур служит для подсчета быков, другой – коров; он делится на две пряди – для дойных коров и для стельных. На третьем шнуре подсчитываются телята. Количество узлов на шпуре соответствует числу голов в стаде пастуха.

Древние китайцы также использовали для счета и запоминания узелки на шнурах. Узелки часто применялись древними народами и для учета времени. Примером может служить календарь Дария, о котором рассказывает Геродот, крупнейший древнегреческий историк, живший в V веке до нашей эры.

Геродот свидетельствует, что персидский царь Дарий I во время похода на Скифию переправлялся через Дунай по специально сооруженному мосту. Чтобы сохранить мост, Дарий оставил своих союзников ионян стеречь сооружение. Им он передал ремень с шестьюдесятью узлами и сказал: «…Возьмите этот ремень и поступайте так: как только увидите, что я выступил против скифов, начиная с этого времени, развязывайте каждый день по одному узлу. Если я за это время не возвращусь, а дни, указанные узлами, истекут, то плывите на родину. Пока же… стерегите мост и всячески старайтесь его сохранить и уберечь. Этим вы окажете мне великую услугу».

Узелковыми календарями пользовались также народности Сибири, Гвинеи, Полинезии, Восточной Африки.

Роль своеобразного предметного письма выполняли и «жезлы вестников». Они были известны в Древней Европе, в Древнем Китае, у австралийских и африканских племен. Жезл, приносимый посланцем другого племени, становился своеобразным документом, подтверждающим полномочия прибывшего. На жезл наносились зарубки, памятные знаки. Глядя на них, посланец вспоминал о числе данных ему поручений. Возможно, расположение зарубок выражало определенные факты.

Оригинальны по форме и пояса «вампум» – предметное письмо североамериканских индейцев. Пояса служили своего рода посланиями, вручавшимися вестниками. Вампум составлялся из комбинации разноцветных ракушек, вплетенных в пояс или подвешенных к нему. Определенное смысловое значение имели и количество, и цвет, и взаиморасположение ракушек. Иногда на вампумы наносились рисунки, уточняющие содержание сообщения.

Известен вампум, который стал важным политическим документом конца XVII века. Это так называемый вампум Пенна – белый пояс с двумя черными фигурками посередине. Его подарили индейцы племени ленилепапе В. Пенну, основателю Пенсильвании, как залог мира и дружбы белых и индейцев.

Вампум Пенна

Интересным образцом предметного письма служит кипу инков – исконных жителей нынешнего Перу. Считается, что в нем предметное письмо раскрыло все свои возможности. Кипу представляет собой толстую веревку или палку, на которую нанизаны шнуры с узелками и сплетениями. Смысловое значение придавалось количеству шнуров и узлов, их величине, расположению и цвету. Вес кипу достигал порой четырех килограммов. Неокрашенные шнуры применяли для числового учета и запоминания знаменательных событий, разноцветные – для более сложных сообщений.

Кипу инков

У индейцев каждый цвет имел определенный смысл. Черный означал несчастье, смерть, фиолетовый – опасность или вражду, красный – войну, белый – мир, желтый-золото, зеленый – зерно. Располагая в различных сочетаниях цвета и узлы, индейцы передавали большое количество сообщений. Некоторые ученые считают, что на кипу могли быть записаны своды законов, хроники и даже стихи. Другие, однако, придерживаются мнения, что сложных записей при помощи узлов и разноцветных шнуров сделать невозможно.

И в современной практике там, где это удобно, мы используем принцип предметного письма, например, для сигнализации: бакены, маяки и сигнальные флажки – в морском деле, светофоры и семафоры – на дорогах, сигнальные лампочки – на разных приборах. Все они сродни «жезлам вестников» и шнурам перуанских пастухов.

От рисунка к букве

Предметное письмо не могло решить главной задачи: стать своего рода памятью человечества, хранящей накопленные знания. А потребность в этом, по мере усложнения общественной жизни, была все более острой. Формировались обычаи, традиции, и их нужно было передавать новым поколениям. Разделение труда и обмен товаров требовали точного учета. Выделились вожди и жрецы, их деяния необходимо было увековечить.

Следующей ступенькой на пути к современному письму стала пиктография, или письмо в рисунках. Особенность его как способа передачи информации заключается в том, что рисуночная запись сообщения передает мысль целиком, не выделяя отдельных понятий. Даже самые мелкие фрагменты пиктограммы имеют такую же смысловую законченность, как и современное предложение. Выделить в пиктограмме составные части, как в предложении, нельзя. Она изображает действие, событие, однако никак не отражает устного языка, названий предметов. Пиктограмма обозначает то же, что и изображает, символика в ней отсутствует. Поэтому пиктограмма может быть расшифрована любым человеком, независимо от того, на каком языке он говорит.

Пиктограммы содержали охотничьи сообщения и хозяйственные записи, донесения о боевых походах, набегах, стычках и магические заклинательные формулы (особенно распространенные у североамериканских индейцев, а также в Индонезии), политические договоры, петиции, ультиматумы и любовные послания.

Для толкования пиктограммы наиболее удобна стихотворная форма. Каждая строка такого стихотворения, читаемого нараспев туземцем, описывает отдельный рисунок.

Возникла пиктография в недрах первобытного искусства. Первые рисунки человека, найденные учеными, сделаны еще в эпоху позднего палеолита: 40–10 тысяч лет назад. Древний человек высекал на камне, вырезал на кости, наносил краской на стены пещер контуры животных – бизона, мамонта, лани, носорога, лошади, оленя – или людей. Он как бы осваивал мир и запечатлевал его.

В эпоху мезолита, датируемого в Европе девятым – шестым тысячелетием до нашей эры, все более распространяются сложные изобразительные композиции, объединенные общим сюжетом. Они похожи на законченный рассказ в картинках.

Это новый шаг в познании окружающего мира, стремление отразить событие, действие. Мысль первобытного человека уже не только фиксирует конкретные факты, но и делает попытку передавать отвлеченные понятия. На рисунках чаще встречаются символические элементы и условные знаки.

Окончательно сформировалось пиктографическое письмо, по мнению исследователей, в эпоху неолита, когда разрозненные родовые группы стали объединяться в племена.

И сейчас мы широко пользуемся пиктографическими знаками. Таковы изображения товаров на вывесках магазинов и мастерских; знаки, регулирующие уличное движение; череп и скрещенные кости на таре с ядовитыми веществами; рисунок руки или стрелы, указывающий направление, и многие другие. В Северной Осетии сохранился, например, обычай высекать пиктографический знак, отмечающий качества или таланты покойного. На надгробном памятнике умелому наезднику – коня или седло; ученому – книгу; искусной швее – швейную машину.

Исследователи считают пиктографию первоначальным способом письменного выражения мыслей. Благодаря своей наглядности она была общедоступна. Однако допускала вольные толкования смысла. При помощи столь громоздкого и конкретного средства выражения, как рисунок, очень трудно было передавать абстрактные понятия.

Страдала точность передачи сведений, поскольку начертания одних и тех же предметов в разных пиктограммах были различны, не говоря уже об изображении действия. Например, «оружие» в одном случае передавалось рисунком копья, в другом – стрелы и лука, в третьем – дубинки.

Пока записи были редкими и случайными, все эти недостатки пиктографического письма особенно не ощущались. Однако по мере развития государственности, когда переписка становится повседневностью и в нее втягивается все большее количество людей, письменность превращается в непременный атрибут обыденной жизни. Возникает потребность в ускорении записей. И вполне закономерно, что рисунок каждого изображения постепенно упрощается и все отчетливее расчленяется на отдельные графические знаки. Название предмета закрепляется за определенным рисунком, этот предмет изображающим.

Большое влияние на начертание знаков-рисунков оказывает материал, на который наносили письмена. В Передней Азии, например, знаками покрывали прямоугольные или овальные глиняные плитки. Вязкость глины затрудняла быстрое нанесение на плитки закругленных линий, и здесь выработались знаки в форме клиньев – клинопись. В Египте основным материалом для письма служил папирус – первый материал, специально изготовлявшийся для письма. Египетские надписи отличались большой изобразительностью. Особенно выразительными были надписи на камне. Их часто умело сочетали с орнаментом.

От материала зависела и сохранность памятников письменности. Безвозвратно утрачены для нас древние письмена на легкоразрушающемся материале, и, напротив, те, что были запечатлены на прочной основе, сохранились до настоящего времени. Это они доносят до нас голоса давно минувшего.

Развитие знаков клинописи

Например, торжественное, высеченное на камне предостережение властелина Персии Дария I:

Говорит Дарайавауш, царь:

«Ты, который в будущие дни

Увидишь эту надпись,

Которую я приказал выбить в скале.

Или эти изображения, —

Не разрушай их!

Но оберегай,

Пока можешь».

Однако возвратимся к рассказу о развитии письма. Следующей вехой на пути к современному письму было членение фразы на отдельные понятия, а затем и слова. Пиктограмма изображала только законченную мысль, без членения на отдельные элементы (части речи), теперь за каждым понятием и конкретным предметом закрепился знак-рисунок. Из них, в свою очередь, составлялась запись. Система таких знаков – идеография – была упорядочена в масштабе государства, которое нуждалось в устойчивом и точном письме для управления, учета, записи законов и т. д. В ряде стран (Египте, Шумере, Китае, на острове Крит) идеография возникает на одной и той же стадии развития общества, вместе с рабовладельческим государством, в недрах которого и достигает высокой степени совершенства.

Идеографическое письмо не только передавало содержание сообщения, но и выявляло словарный состав языка. Последовательность знаков-рисунков уже не зависела от прихоти писца, она отражала синтаксический строй, присущий языку.

Образование знаков-идеограмм для слов, которые имели конкретное значение и поддавались изображению, протекало достаточно ясно: оно шло по линии упрощения графического начертания. Например:

Древнейшая египетская надпись

В критском письме

В китайском письме

С передачей абстрактных и сложных понятий дело обстояло много трудней. Однако и это препятствие было преодолено. Поражает изобретательность, с которой обходили писцы все сложности. В древнеегипетском письме, например, искусно применяли образно-символический принцип. Слово воин изображалось при помощи двух рук: одна держит щит, а другая – копье. Употреблялась эта идеограмма и для обозначения понятий сражение, сражаться. Глагол ходить передавали, изображая две шагающие ноги, глагол видеть – два глаза. Слова жадность, алчность – рисуя крокодила, слова прохлада, прохладный – сосуд с вытекающей из него водой.

Иногда связь между конкретным предметом и абстрактным понятием выражалась на основании неизвестного для непосвященного поверья или предания. Слово справедливость, например, в Древнем Египте записывалось изображением страусового пера, поскольку считалось, что все перья в крыльях страуса одинаковой величины. Слово год – изображением пальмовой ветви: египтяне думали, будто пальма дает ровно 12 ветвей в год.

В шумерском письме знак солнце употреблялся и для обозначения слов свет, день, белизна. Знак звезда – для изображения слов небо, бог. Знак саранча – для слов не, нет.

А вот в китайском языке новое значение получали в результате изменения формы или положения знака. Иероглиф человек, например, при некотором видоизменении (добавление новых штрихов) обозначал уже тело, рука. Для обозначения чисел и пространственных отношений китайские писцы применяли специальные условно-символические иероглифы:

Часто сложные и абстрактные понятия передавались с помощью комбинации в одном знаке двух идеограмм. Так, в шумерском языке применялись следующие сочетания:

хлеб + рот = есть

глаз + собака = злой

птица + яйцо = рождать

В китайском языке:

женщина + ребенок = любить

ухо + дверь = слушать, подслушивать

клинок + сердце = терпеть

женщина + крыша = мир, тишина.

Идеограммой особенно сложно было передавать имена собственные. Для некоторых имен писцы применяли сходные по значению идеограммы. Однако далеко не все имена имели какое-то смысловое значение. Это касалось в первую очередь иностранных имен. И эта трудность была устранена хитроумными писцами. Применяли они «ребусный», как назвали его исследователи, способ. Имя делилось на части таким образом, чтобы по звучанию они совпадали с какими-либо словами. Из набора идеограмм этих слов и составлялось имя. Такая запись уже отражает звуковую сторону языка, прочно связана со звучащим словом и поэтому называется логограммой (в отличие от идеограммы, которая связана только со значением и может быть прочитана на любом языке). Был еще один способ образования знаков для сложных и абстрактных понятий, отражавших звучащую речь. Он применялся для омонимов – слов, одинаково звучащих, но разных по смыслу. Их обозначали одним знаком – логограммой, но для того, чтобы они отличались друг от друга, к логограмме присоединяли ключевой знак, детерминатив, который указывал точное значение. В роли ключевых знаков выступали другие идеограммы, превращавшиеся во вспомогательный непроизносимый значок. Например, в китайском письме слово фэн без ключевого знака обозначает глагол делать. Та же логограмма с ключевым знаком сердце выражает понятие возмущение, гнев, с ключевым знаком нити – путаница, а с ключевым знаком сосуд – таз.

Идеографическое письмо связано со смысловой стороной языка. Форма идеограммы не зависела от того, как слово звучало. Благодаря этому идеограммы могли использоваться в других языках и обозначать совершенно иные по звучанию слова. Так, иероглифы китайского языка заимствованы японской, корейской и вьетнамской письменностями.

В современном языке мы также пользуемся знаками-идеограммами. Это цифры, которые мы узнаем в тексте независимо от того, на каком языке содержание изложено. А прочитаны они могут быть по-разному. Идеограммами являются математические знаки, химические формулы, различные условные обозначения, принятые международными системами единиц. Например, уравнение звучит на разных языках различно, а написано всегда одинаково.

При всей изобретательности древних писцов идеографическая письменность в чистом виде обладала серьезными недостатками, заставлявшими искать новые принципы воспроизведения речи на письме.

Справляясь с обозначением абстрактных понятий, идеография не могла указывать грамматических форм слов, отчего страдала точность передачи связи между понятиями. Однако наиболее труднопреодолимой была многознаковость идеографических систем. В некоторых высокоразвитых цивилизациях идеографическая письменность насчитывала десятки тысяч знаков. При этом даже те знаки, что ведут свое начало от пиктограммы, наглядно очерчивающей предмет, полностью утрачивали сходство со своей «моделью». Для овладения такой грамотой приходилось потратить немало лет, что могли себе позволить немногие.

Древние народы относились к письменности с благоговением, как к некоему чудодейственному искусству. Изобретение письма они приписывали своим главным богам. Вавилоняне нарекли создателем письма и счета бога мудрости Набу, сына творца вселенной Мардука; древние египтяне – бога мудрости Тота. Оба бога назывались властителями человеческих судеб, которые они записывали «палочкой рока». Древние китайцы почитали как создателя письма божество с лицом дракона Цан Цзе, индусы – Брахму, древние германцы – бога Одина, создавшего, по их поверью, руны – письмо-магию. Древние греки считали изобретателем числа, меры и азбуки бога Гермеса, который будто бы научил этому искусству людей.

Магическая власть письма над непосвященными была столь велика, что дар этот воспринимался как привилегия избранных, недоступная простому человеку! Люди, знавшие грамоту, относились к особой касте. Это жрецы, писцы, ученые и государственные деятели. Профессия писца была очень почетной. Даже знатные вельможи и высшие чиновники любили, чтобы их изображали в позе пишущего.

Нужды общественного развития все сильнее требовали более компактного, точного и доступного письма, чем идеография. Новый принцип, давший толчок дальнейшему совершенствованию письменности, родился в недрах идеографии. Это был путь от фиксации смысла к, фиксации звука. Мы уже упоминали о «ребусном» способе записи имен, основанном на подборе сходных по звучанию, а не по смыслу слов. В Шумере, например, еще с начала третьего тысячелетия до нашей эры были распространены (как своеобразный литературный «жанр») надписи, прославлявшие деяния шумерских правителей – военные походы, сражения и пр. В них перечислялись названия завоеванных городов и областей, имена чужеземных царей, записанные именно «ребусным» способом.

Фонетический принцип применялся и при обозначении общим знаком омонимов – близких по звучанию слов. Человек учился воспринимать логограмму как запись сказанного слова, как своеобразный звучащий аккорд.

Следующим шагом на пути к букве стало слоговое письмо. То была принципиально новая идея, рождение которой требовало очень высокого уровня абстрактного, мышления. Сделать такой шаг трудно.

Чтобы впервые расчленить значащую цельность слова на ничего не значащие части, нужно отделить звуковую оболочку от смысла как от чего-то малосущественного, хотя именно ради передачи смысла слово и существует. Около двух тысяч лет потребовалось для этого человечеству. Если первые идеографические системы стали возникать в четвертом-третьем тысячелетиях до нашей эры, то слоговые появились только во втором-первом тысячелетиях до нашей эры.

Слоги выделялись в древнеегипетской, шумерской, ассиро-вавилонской, древнеперсидской, китайской и других идеографических системах письменности. Обычно в слоги превращались односложные идеограммы – по «ребусному» способу.

Однако древнейшие письменности в силу различных исторических обстоятельств выходили из употребления, порой так и не успев преобразоваться в чисто слоговые. Другие же, более «молодые», использовав знаковую основу древних идеографических систем, напротив, стали слоговыми (например, японская письменность). Особый путь развития прошло китайское письмо.

По сравнению с идеографической слоговая система была удобнее для обучения и употребления. Она делала письмо более компактным, поскольку насчитывала от двух-трех сотен знаков до нескольких десятков, точнее отражала фонетический и грамматически строй языка.

Все же принцип слогового построения письма оправдывал себя только в случае, если язык «собирался» из немногих слогов. Иначе письменность оставалась громоздкой.

Дальнейшее развитие письма пошло по пути все большего дробления звукового потока, до самой мелкой «дольки» – звука.

Колоссальная, титаническая работа человечества! Ведь прежде чем выделились «типовые» элементы языка, из которых построена вся наша сложная и многообразная речь, нужно было расчленить звуковой поток на мельчайшие отрезки, сравнить их между собой, установить их разницу и сходство. Так, к примеру, первый звук в слове сын мы произносим, слегка растягивая губы, в слове сон немного вытягиваем их и округляем, в слове сан произносим, не округляя губ, а в слове су сильно вытягиваем их и округляем. Но при письме эти разные звуки обозначаются одной буквой с. А слова плод и плот звучат совершенно одинаково, хотя в конце стоят два разных звука, и т. д. и т. п.

Сначала были выделены согласные звуки в древнеегипетском письме, чему способствовало то обстоятельство, что в языке Древнего Египта оказались логограммы, состоящие из одного звука.

Первый алфавит создали финикийцы во втором тысячелетии до нашей эры. Он состоял из двадцати двух букв. Они обозначали лишь согласные звуки или слоги, состоящие из согласного и гласного звуков. Ведь финикийский язык принадлежал к семейству семитских, в которых главную роль играли согласные. Из них составлялись корни слов. Гласные же выражали главным образом грамматические связи и формы слов. По этой причине финикийский алфавит занимает промежуточное положение между слоговыми и буквенно-звуковыми системами письма.

Знаки финикийского алфавита имеют простую, удобную и для написания, и для запоминания форму. Существует несколько гипотез происхождения финикийского письма. Как его возможных предшественниц называют и египетскую, и ассиро-вавилонскую, и крито-микенскую письменности. Сторонники каждой теории приводят аргументы за и против. Однако для нас важно то обстоятельство, что финикийский алфавит представляет собой закономерный результат длительного пути развития письма.