Текст книги "Последний конвой. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: Виктор Саморский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 5
Джон

Джон пришел в себя, приподнял подбородок, с трудом разлепил веки. Опухший правый глаз сквозь узкую щелочку почти ничего не видел. Кровь из рассеченной брови долго стекала по щеке, потом высохла, стянув кожу. Аккуратно пощупав языком, Джон выявил отсутствие пары зубов с левой стороны, острые кромки осколков царапали язык.

Вот черт, подумал он со злостью, где я теперь в пустыне найду стоматолога?

Триумфальное возвращение в США новым мессией и спасителем нации окончательно перешло в разряд несбыточных грез. Ну что же, будем творить новую реальность. Макферсон всегда был идеалистом, а для решения некоторых вопросов нужен такой человек, как я – жесткий прагматик.

Боль вернулась и захлестнула его целиком. Басовитым гулом заявил о себе позвоночник, задавая основной вибрирующий тон зарождающейся хоральной симфонии. Затем к нему плавно подключился нестройный хор сломанных рёбер, поддерживая и дополняя оглушительный ритм ощущений. Сверху наложились высокие, пронзительные ноты невыносимо горящей кожи, под которыми почти утонул разноголосый вой повреждённых мышц и сухожилий.

Мощными толчками сердце гнало кровь к поврежденным органам, однако надежды на быстрое восстановление не было. Даже если его прямо сейчас оставят в покое, дня три-четыре придется отлеживаться и зализывать раны. Но не верилось, что ему предоставят так много времени на восстановление. Скорее всего, допросы будут регулярно повторяться до тех пор, пока он не сдохнет, или экзекуторы не получат ответы на свои вопросы.

Перед глазам вновь проявился давнишний китаец.

– Имя! Должность! Звание!

Джону стало скучно, и голова ничком упала на грудь. Он перестал удерживать сознание силой воли и немедленно скатился обратно в серое ничто.

Туда, где нет Джона, и никогда не было…

* * *

Когда он снова пришел в себя, народу в комнате прибавилось. Лысый коротышка протиснулся вперед, расталкивая экзекуторов, нервно спросил на эсперанто:

– В’и буд’ет’е сотрутнич’ять?

– А смысл? – простонал Джон, с трудом разжимая опухшие губы. Говорить было настолько больно, что он снова поплыл.

– Ми гарант’иру’ем ж’изнь.

– Лучше просто убейте меня, – простонал Джон в ответ, – хватит уже болтовни. Надоело!

– Он уже совершенно невменяем, – тихо произнес кто-то из темноты.

Некоторое время Джон старательно напрягал слух. Может быть, ему только почудилась английская речь в бреду? Или это был сон? Не могли же китайцы общаться между собой на английском?

Или могли?

– Столько времени потеряно зря.

Джон насторожился. Нет, не почудилось, он действительно слышал знакомый с детства язык. Пусть и с кошмарным китайским акцентом, но тем не менее…

– Приведите в порядок! – тот же ровный и спокойный голос приказал на эсперанто, – я сам с ним поговорю. От вас никакого проку.

Джона отвязали от стены, уложили на расстеленную прямо на полу циновку, омыли тело водой и дали попить вволю.

Надо же, не пожадничали.

Обработали ушибы загадочной вонючей мазью, перевязали кровоточащие раны и даже сделали укол обезболивающего, слегка затуманивший сознание.

Боль не ушла полностью, но отодвинулась в сторону, и как будто спряталась за легкой полупрозрачной шторой. Она все еще была здесь, совсем рядом, но оставила в покое, дала немного собраться с мыслями.

Принесли легкую чистую одежду, натянули на израненное тело, вновь причиняя страдания. Затем посадили на жесткий стул с прямой спинкой, на всякий случай связав руки сзади. Хотя сил сопротивляться у Джона не было совсем, он невольно отметил – китаезы боятся его даже сейчас. А потому перестраховываются.

Он снова открыл левый глаз, правый окончательно заплыл, огляделся вокруг с любопытством. В комнате осталось только двое – давешний экзекутор-здоровяк и плотного телосложения седой китаец, совсем недавно отдававший распоряжения. Несколько масляных светильников разгоняли тьму. Из мебели – только убогий стул под ним, да пыточное приспособление на стене.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Седой по-английски. На удивление мало ошибок, вот только произношение оставляет желать лучшего.

– Замечательно, – прохрипел в ответ Джон, – никогда не чувствовал себя лучше.

– Значит, вы понимаете меня, – усмехнулся собеседник, – может поговорим?

– Нам не о чем разговаривать, – отмахнулся Шеридан.

– Это вам только кажется, – нараспев произнес Седой, – поверьте, Джон, у меня есть чем вас удивить.

Он повернулся к здоровяку и недвусмысленным жестом кивнул головой на выход. Помощник немедленно повиновался.

В голове шумел прилив, не давая сосредоточиться. Прячущаяся за тоненькой шторой боль слегка пошевелилась, напомнив о себе. Джон закрыл глаза и отвернулся, однако мысленно подметил, что китаец назвал его по имени.

Впрочем, а чему я удивляюсь? Асур наверняка сообщил хозяевам не только мое имя, но и всю подноготную разговора с Джарвалем. Иными словами, проклятые китайцы и так знают обо мне почти все.

Зачем тогда допрос?

– Что вам от меня нужно? – скривившись, процедил Джон.

– Мне нужны ответы на вопросы.

– Предпочитаю сдохнуть, оставив вас в полном неведении.

Седой нахмурился.

– Ваше упрямство мне вполне понятно, Джон. Вы – сильный духом человек и достойный соперник. Мои подчиненные убеждены, что могут сломить вашу волю. Но я склоняюсь к обратному утверждению.

Джон ухмыльнулся.

– Тогда к чему вся эта комедия?

Он снова отвернулся и равнодушно уставился в угол.

– Хочу вам предложить, – задумчиво протянул Седой, – а давайте поступим так: я кое-что расскажу, а вы просто послушаете. Вас ведь не сильно затруднит просто слушать? Не вступит это действие в противоречие с вашими убеждениями?

Джон ухмыльнулся.

– А после рассказа, если у вас будет на то желание, мы поговорим. И тогда, если вы захотите, конечно, то сможете переменить собственное решение. И никто вас за это не осудит.

– Говорите, – не стал спорить Джон, – заткнуть уши я не могу – руки связаны. Так что у меня нет выбора.

– Выбор есть всегда, – назидательно произнес Седой.

– Азиатская философия, – отмахнулся Джон.

– Это у Западного мира философские доктрины, а Восточная мудрость – совокупный жизненный опыт многих народов. Жизнь полна боли и страданий, но именно благодаря им мы понимаем, что все еще живы. Не так ли, Джон?

– Чего вы от меня хотите? – прохрипел Джон. – Покаяния? Не дождетесь! Подчинения? Тем более!

– Не нужно грубости, Джон. Ваши эмоции вызваны причиненным насилием. Я мог бы извиниться за действия своих людей, но ведь это их работа и служебные обязанности. Они их исполняют в четком соответствии с моим приказом. Ничего личного, Джон, только бизнес. Кажется, так у вас на Западе говорят?

Шеридан скривился, но промолчал, желания спорить не было. Внезапно захотелось выбраться из собственного тела, уползти в самый темный закуток этого подземелья, свернуться калачиком и там спокойно умереть.

Китаец не унимался:

– А если вы сопоставите факты, то придете к неизбежному выводу, что сами поступили бы точно так же. Необходимость владения информацией, толкает на совершение определенных действий.

– Хватит оправданий, – простонал Джон, – меня уже тошнит от ваших сентенций. Хотите что-то рассказать? Валяйте! Но не нужно промывать мне мозги. Вы только зря тратите время.

– Меня зовут Ван Лю. Я – командир спецподразделения войск специального назначения народно-освободительной армии Китая. Моя группа специализируется на разведывательно-диверсионных операциях за пределами страны. Мое звание – шансяо, по-вашему – полковник.

Шеридан ухмыльнулся, но комментировать не стал.

– Вы, Джон, прибыли на африканский континент в составе немногочисленной группы боевиков с целью захвата артефакта, который везет конвой Метрополии. Мы также знаем, куда и с какой целью они направляются. Наши люди в Метрополии хорошо поработали: китайская разведка –лучшая в мире.

Шеридан снова ухмыльнулся.

– Слишком много пафоса и мало действительно ценной информации.

– К сожалению, – Седой слегка нахмурился, – нам не удалось внедрить своего человека непосредственно в состав экспедиции, поэтому пришлось самим отправляться в Африку. Поверьте, это было нелегко, но мы справились с поставленной задачей.

Джон не выдержал, закашлялся, а потом грубо перебил:

– А от меня что вам нужно?

– На пути у нашего отряда встал Джарваль, – продолжил Седой, нисколько не смутившись тому, что его прервали, – это очень сильный лидер с большим количеством преданных наемников, выходцев из разных стран. Шейх контролирует почти пятую часть Африки – все восточное побережье. Без его ведома ни один автомобиль с грузом не может покинуть пределов Чайна-тауна. Все колонии, так или иначе входившие в конфронтацию с шейхом, были уничтожены и разграблены.

Африка всегда была неспокойным местом, но последние десять лет период активных боевых действий между поселениями практически сошел на нет. Жесткой рукой Джарваль навел порядок и установил хоть и непрочный, но так необходимый всем мир. Однако жизнь в этом мире не всех устраивает. Наемники шейха берут мзду за любой чих. В последнее время налоги и поборы стали совсем неподъемными. Но срываться с насиженного места и эвакуировать Чайна-таун просто некуда. На всем африканском побережье жизнь примерно одинакова. Где-то чуть лучше ловится рыба, а где-то чуть мягче верховный диктатор. Но в среднем уровень жизни…

– Что дальше? – перебил Джон.

– Как видите, мы знаем о вас почти все.

Джон зарычал:

– Ближе к делу, Ван! Сколько можно тянуть кота за хвост?

– Сегодня Джарваль захватит колонну и заполучит артефакт. Увы, наших сил недостаточно, чтобы бросить вызов одной из самых могущественных группировок в Африке. Предсказать дальнейшие действия шейха я не берусь, но то что он уже не выпустит артефакт из рук, это я могу гарантировать. Экспедиция Метрополии будет сорвана, конечная цель не достигнута. И ваше, и мое задания будут провалены.

Джон от злости заскрежетал зубами и задумался.

В какой момент времени мы перестали контролировать Джарваля? Когда араб выполнял последнее задание для ЦРУ? Пятнадцать лет назад? Двадцать?

И когда это он успел так лихо развернуться аж на пятую часть Африки?

Впрочем, мертвым континентом перестали интересоваться уже очень давно. Лет десять назад – точно. Потому что больше половины территории – пустыня, а войны и стычки между колониями из разных стран сделали Африку не самым благоприятным местом для проживания эмигрантов из США. Города уничтожены бомбежками, промышленность в упадке, дорог нет, питьевой воды мало, собственного судоходного флота нет. Одним словом – мертвый континент.

Если бы не конвой Метрополии, о Джарвале и сейчас бы никто не вспомнил. Оружия у него навалом не без нашей, кстати, помощи. Наемников в Африке всегда было с избытком.

Вот и получается, что монстра мы породили собственными руками.

– Если у нас получится наладить отношения, – продолжал лить елей Седой, – то мы можем подумать о взаимовыгодном сотрудничестве или даже об альянсе во имя достижения общей цели.

– Не понимаю, – прохрипел Джон.

– Мы хотим получить ответы на вопросы, – сказал Седой, – взамен гарантируем вам жизнь. Свободу, увы, пока обещать не могу.

– Вы меня вербуете? – выпучил глаза Джон.

– Это можно называть и так, – ухмыльнулся Седой, – но я предпочитаю другие термины, – взаимовыгодное деловое соглашение, сотрудничество, взаимопомощь, альянс, совместная операция.

– Еще раз повторите, что вы там говорили о свободе?

– Свободу предоставить пока не могу, – нахмурился Седой, – вам сначала придется заслужить наше доверие.

– Вы попытались меня сломать, – злобно сверкнув глазами, произнес Джон, глядя прямо на собеседника, – у вас ничего не вышло. Теперь вы пытаетесь меня подкупить? Вербовка – это сложный и длительный процесс, Ван. Что вы можете мне предложить? Деньги? А какие, интересно? Поддельные доллары, напечатанные в китайской республике? Может быть, юани? Или вы заплатите золотом? Сколько вы привезли с собой золота, Ван? Лично я привез полторы тонны и бросил в пустыне, потому что оно ни черта здесь никому не нужно. А если это не золото, тогда чем вы мне заплатите, Ван? Может быть, патронами отсчитаете, как в самой захудалой колонии. Хватит ли у вас патронов, Ван, чтобы купить меня?

Седой злобно сверкнул глазами. Впервые пленник выдал такую длинную тираду, это можно было бы посчитать успехом переговоров, если не вслушиваться в содержание.

– А как насчет самостоятельного принятия решений и руководства операцией? – усмехнулся Джон.

– Не понимаю, – еще сильнее нахмурился Седой, – что вы имеете в виду?

Джон рассмеялся.

– Именно то, что вы услышали, Ван. Не нужно придуриваться и строить из себя недалекого китайца. Я вас за язык не тянул, вы сами сказали – взаимовыгодное сотрудничество и альянс. А разве так ведут себя с партнерами?

– Согласен, – не стал противиться Седой, – мои люди слегка перегнули палку, но если мы достигнем взаимопонимания…

– Хватит! – рявкнул Джон во все горло, – лить мне в уши банановое масло. Я вам ни на грош не верю. Хотите ответы на свои вопросы, хотите альянс и взаимовыгодное сотрудничество? Тогда для начала хотя бы развяжите меня. И дайте пожрать! Я никуда не убегу. Во-первых, не смогу физически. Я избит и покалечен. А во-вторых, кто же убегает от будущих партнеров по бизнесу?

– Допустим, – осторожно сказал Седой, – вас сейчас развяжут и принесут поесть.

Что я делаю? Альянс с китайцами?

Боль выглянула из-за шторы и, весело улыбаясь, уточнила: «Ты соскучился? Я здесь, рядышком, только позови…»

А собственно говоря, почему нет? Собственных сил недостаточно, а с Джарвалем мы просчитались еще на этапе планирования операции. Хуже, чем иметь паршивых союзников, может быть только одно – не иметь их вовсе.

Седой молчал, играя желваками.

– Я не имею ни малейшего понятия о ваших мотивах, Ван. С чего вы решили, что наши цели совпадают? И почему вы думаете, что я смогу вам доверять, после всего, что произошло?

– А у вас есть выбор? – Седой добавил металла в голос, – так же как и у меня, у вас есть задание, которое необходимо выполнить любой ценой. Но миссия оказалась под угрозой, потому что вы не смогли заранее просчитать возможность вашего собственного похищения из подвалов Джарваля. Вы не самый гениальный стратег, Джон.

– Плевать! – прохрипел Джон и сплюнул.

– Даже если мы вас сейчас отпустим, шейх не поверит ни единому вашему слову. Он вас казнит, Джон. И знаете, как он это сделает? Привяжет к большому валуну в пустыне и оставит на весь день без глотка воды. Еще никто не дожил до заката…

– Я не боюсь смерти!

– Это бахвальство, Джон, боли и смерти боятся все. Даже те, кто их жаждет, как вы.

– Для меня боль – удовольствие, – рассмеялся Джон, – а смерть – наивысшая точка наслаждения и слияние с Атманом.

– Не несите бред, – отмахнулся Седой, – вы все равно ничего не смыслите в буддизме. Все, что распространено на Западе, имеет очень мало общего с истинной доктриной учения Дхарма Будды. А вот я точно знаю, что такое спецподготовка ЦРУ, и прекрасно осведомлен об операциях для искусственного вызывания пассивной алголагнии.

– Хотите альянс? – выкрикнул Джон, – вы его получите, но исключительно на моих условиях. А станете артачиться и набивать цену, то не получите ничего, кроме моего трупа на своих руках.

– Вы не в том положении, Джон, чтобы диктовать условия.

– Это вы так думаете, Ван.

Седой внезапно рассмеялся.

– А вы твердый орешек, Джон.

– Давайте будем честны, Ван. Я – загнанный в угол зверь, и потому опасен.

– У вас очень странные ассоциации, но абсолютно безупречная логика.

– Чего вы хотите, Ван? Какие цели преследуете?

– Вероятно те же, что и вы Джон.

Шеридан закрыл глаза и мысленно застонал считая до пяти.

– У вас просто нет другого выхода, Ван. В одиночку вам не справиться с Джарвалем. Этот зверь имеет слишком острые зубы и слишком длинные когти.

– Не многовато ли вы на себя берете, Джон?

– В самый раз! Потому что без меня Джарваль вас поимеет.

– А вас, Джон, он и так уже поимел.

Седой едва заметно усмехнулся в бороду.

– Поймите, Ван, альянс с мной можно заключить только на равных. Никаких условий и никаких ограничений.

– Допустим, я согласен, – ухмыльнулся Седой, – вы готовы подписать договор собственной кровью?

– А вы?

Седой громко рассмеялся и не ответил.

– И еще, – кивнул головой Джон, – играть придется честно, Ван. Если попробуете меня кинуть, я вас найду и убью. Раненный зверь на свободе опасен вдвойне.

– Джон, я пока не вижу ничего, кроме слов. Вы, американцы, мастера пустых обещаний, которые могут выглядеть очень привлекательно, но ровно до того момента, пока вы не добьетесь собственной цели. А мы, китайцы, предпочитаем медленно и упорно делать дело, а не пустословить понапрасну.

– Задавайте ваши вопросы, Ван. Вы ведь кажется именно этого хотели?

– Что такое артефакт?

– Это ключ.

– И какой же замок он открывает?

– Не имею ни малейшего понятия.

– Хм…

– Но это знают ученые входящие в состав экспедиции Метрополии. Давайте следующий вопрос.

Седой на секунду задумался:

– И куда ведет сия загадочная дверь?

– В другой мир.

На это раз Седой молчал очень долго, наверное целую минуту, и только потом спросил:

– Зачем вам артефакт, Джон? Что вы собираетесь делать?

– Открою проход и спасу свой народ от вымирания. Эта чертова планета загибается к чертям собачьим, пора начинать осваивать новые территории.

– А как же остальные люди?

– Как будто до нашего разговора вас это очень сильно беспокоило, – с издевкой процедил Джон.

Седой ухмыльнулся.

– В чем-то вы правы, Джон, мне действительно плевать на весь мир. Но мне не наплевать на собственный народ.

– Места хватит для всех, но не все туда смогут попасть. Я буду решать, кто имеет право на спасение.

– Еще раз спрошу, не многовато ли вы на себя берете, Джон?

– Я уже ответил на это вопрос. Вы со мной, Ван?

Седой смешно изогнул бровь.

– Кажется, начинаю понимать ваши мотивы, Джон. Но не уверен, что они согласуются с моей позицией. Ваш блеф провалился.

– Что это значит?

– Каждому – свое.

Глава 6
Комиссар

Вокруг опять клубится густой туман, из которого торчат черные стволы высохших деревьев. Стивен растерянно озирается вокруг, пытаясь сообразить, в какую сторону ему нужно двигаться, чтобы случайно не выйти на дорогу. Память тоже заволокло туманом, и нет сил вспоминать подробности. Он чувствует невыносимую слабость, прекрасно осознавая, что окружение – это очередной дурацкий сон.

Или нет?

Непонятно откуда пришло осознание, что из этого проклятого леса, затянутого туманом, нужно выбираться как можно скорее. Здесь нельзя надолго задерживаться, лес вытягивает не только силы, но и саму жизнь.

А потом деревья расступятся в стороны, открывая дорогу, сойти с которой невозможно.

Стивен осторожно двигается вперед, отводя сухие концы ветвей стволом автомата. Под ногами чавкает болотная грязь, так и норовя отнять грубые кирзовые сапоги. Приходится останавливаться, и придерживая голенище рукой, выдергивать их из вонючей жижи, чтобы через минуту снова погрузить туда же.

Если он останется без обуви, идти станет намного сложнее.

Спотыкаясь о клубки корней, поваленные стволы и разбросанные валуны, он бредет почти не разбирая направления. Останавливаться нельзя, нужно идти. Направление не важно, лес не бесконечный, когда-то же он должен закончиться?

Невыносимая вонь! Миазмы разложения, поднимающиеся от поверхности болота, пропитали воздух гнилостными испарениями, болезнетворными бактериями и смертельно опасными вирусами. Стивен бредет вперед, стараясь, насколько это возможно, сдерживать дыхание, а когда становится совсем невыносимо, делает аккуратный вдох через грубую ткань, прижимая к губам отворот форменной куртки. И все равно в груди першит и жжет, хриплый кашель рвется наружу. Значит, зараза уже проникла в бронхи и теперь медленно наполняет организм смертельным ядом.

Нужно торопиться, времени осталось слишком мало.

Стивен видит впереди свет и слегка изменяет направление, стараясь двигаться максимально коротким путем к цели. Идти почему-то сразу становится легче. Он вновь и вновь перебирается через осклизлые бревна, цепляется курткой за торчащие ветви, спотыкается о валуны с острыми краями, но упрямо бредет вперед. Иногда, чтобы перебраться с одной сухой кочки на другую, приходится опираться на ствол автомата, погружая приклад в противную липкую жижу. Свет становится все ярче, земля под ногами суше, а спутанных клубков высохших корней все меньше и меньше.

А потом ветви действительно расходятся, и он выходит на небольшую полянку, посередине которой горит костер. Вдох облегчения срывается с губ. Небольшая передышка, здесь почти безопасно.

Надолго задерживаться нельзя и здесь, но немного передохнуть не помешает. Стивен делает еще один шаг и останавливается, силы окончательно покидают его. Он теряет равновесие и едва не падает подле костра, спасибо верному другу Калашу, третья точка опоры опять помогает удержаться на ногах. Он явственно слышит треск сучьев и тяжелую поступь. Кто-то идет сюда через лес сквозь клубы тумана.

С огромным трудом удается выпрямиться и удержать равновесие. Стивен быстро осматривает автомат, отряхивает грязь со ствольной коробки, снимает с предохранителя, переводит в режим автоматического ведения огня, взводит затвор. Перед глазами плывет, в висках стучит пульс.

С грохотом и металлическим лязгом на полянку перед костром выходит огромный, чуть не в два раза больше человеческого роста, средневековый рыцарь, закованный в тяжелые латы. Скрип железа, тяжелая поступь на секунду стихают, рыцарь останавливается, поднимает руку и откидывает забрало шлема. Лицо суровое, мужественное, слегка небритое, с правильными чертами лица. Совершенно незнакомое. Голос хриплый, но доброжелательный:

– Дружище, какими судьбами?

Стивен растерянно смотрит на гиганта и мучительно пытается хоть что-то вспомнить. Память окончательно отказывается служить, остается только ощущение сопричастности к чему-то важному и давным-давно забытому.

Он знает этого огромного страшного черного рыцаря. Сейчас совершенно не важно – откуда, важно лишь то, что это друг, и он поможет. А все вопросы и непонятки – потом, когда для этого будет время. Если оно вообще будет.

– Что с тобой случилось? – недоумевает рыцарь.

Стивен молчит.

Он и сам хотел бы узнать что с ним произошло, и как он здесь оказался? Но он не помнит. И любая попытка напрячься отдает невыносимой болью в груди.

Дышать, обязательно нужно дышать. Вдох – выдох. Вдох – выдох.

– Ах черт, ты же ничего не помнишь… – сокрушается рыцарь и как-то странно на него смотрит.

Нет, правильно будет, не «на него», а «сквозь него».

Лицо рыцаря мрачнеет, губы бормочут едва слышно, только одно слово долетает до слуха Стивена.

– … некроз…

Стивен чувствует себя все хуже и хуже, перед глазами двоится, голова кружится, мир вокруг расплывается. Во всем виноват проклятый лес. И эта чертова дорога…

…на которую нельзя ступать…

Стивен уже почти не различает фигуру рыцаря, сосредоточившись только на пляшущих языках костра.

– Помоги… – шепчет он.

Чем может помочь ему этот огромный, закованный в железо призрак из прошлого?

Но ведь больше надеяться все-равно не на кого. Сознание уплывает.

Рыцарь выхватывает из ножен огромный двуручный меч, на клинке вспыхивают загадочные письмена, поднимает его над головой и ревет, словно медведь, луженой глоткой:

– Во имя Света!

Свечение многократно усиливается, достигает невиданной силы. Словно маленькое солнце вспыхивает над проклятым лесом. Туман отступает, обнажая узловатые искореженные ветви. Курится поверхность болота, налетает небольшой порыв ветра, принося с собой глоток свежего воздуха. На долю секунды свечение становится еще ярче, а затем срывается с острого кончика меча рыцаря, летит навстречу и ударяет Стивену прямо в грудь.

Мир вокруг взрывается невыносимо ярким белым светом, а тело наполняется безумным количеством энергии. Стивен разводит руки в стороны и хохочет от восторга. Рыцарь тоже улыбается, убирает меч обратно в ножны.

– Ну что, получше стало?

– Да, – не хочет ничего скрывать Стивен, – так гораздо лучше.

Он действительно чувствует невероятный прилив сил и энергии. Прямо хоть сейчас готов пробежать кросс в пятнадцать километров.

– Ты не стесняйся, – выпрямляется рыцарь, он вновь готов к походу, – зови, если будет нужна помощь. Ты не помнишь прошлое, но эту нашу встречу ты не забудешь никогда.

Стивен отрицательно качает головой.

– Спасибо за предложение. Но я пока и сам справляюсь.

– Тогда – вперед, – рыцарь резким кивком головы с металлическим лязгом захлопывает забрало шлема:

– Во имя Света!

* * *

Стивен просыпается в поту, очумело оглядывается вокруг. Мир вернулся к нормальным размерам, и это радует. А главное, исчез навсегда проклятый Черный лес из сновидения. Гул двигателя скорой и небольшое раскачивание носилок действуют успокаивающе.

Странный сон. Очень и очень странный. Этот загадочный рыцарь трехметрового роста. Невероятных размеров двуручный меч, светящиеся руны вдоль клинка. И это его незабываемый крик – «во имя Света!»

Привидится же такое…

Перед глазами совсем рядом возникает озабоченное лицо врача.

– Ну, как ты?

– Лучше, – с трудом выдавливает из себя Стивен.

Лидия трогает лоб, удовлетворенно констатирует.

– Жар спал. Организм потихоньку побеждает инфекцию. Жить будешь.

Хорошая новость! Вот только сил совсем нет…

* * *

С трудом разлепил глаза, невыносимо хочется спать. Судя по ощущениям, «скорая» уже давно стоит на одном месте. Видимо, остановка на дозаправку. Очень жарко! Интересно, почему не организуют дневку? Солнце давно перевалило зенит.

В салон втиснулся Мишка, бормочет почти неразборчиво, глаза опять на мокром месте.

– Стивен, прости… я не хотел…

– Я знаю, Миш, – с трудом выдавил из себя Стивен, – все будет хорошо.

Говорить тяжело, но Мишку надо успокоить. Мучается бедняга угрызениями совести.

Хлюпнул носом, немного взбодрился, заторопился обратно.

– Стив, ну ты это… выздоравливай… я попозже еще приду.

Только закрыл глаза, опять дверца хлопнула. Политрук, собственной персоной.

– Привет, комиссар, – усмехается, – ну что, оклемался?

– Здра… – заплетающимся языком промямлил Стивен и оборвал фразу на середине, – почти.

Надо бы поговорить с Чекистом, рассказать вещий сон, объяснить…

Но сил нет. Во рту пересохло и горло дерет, словно наглотался песку. В груди хрюкает при каждом вдохе, приступами накатывает удушающий кашель. Это самое страшное, если начнется приступ, а он обязательно начнется при достаточно длинной фразе, то все равно ничего толком объяснить не смогу.

Ладно, время терпит…

– Зла не держу, – нахмурившись сказал Чекист, – все понимаю. Но впредь постарайся воздержаться от необдуманных поступков. И под пулю зря полез. Глупо и недальновидно. Пора взрослеть, Стив, должность обязывает.

Стивен с трудом сглотнул липкую слюну и кивнул в ответ. Не смог подобрать нужных слов. Да и ни к чему теперь слова.

– Понимаю, что ты пока еще очень плох, однако поставленную задачу не отменяю. Голова у тебя все равно ничем не занята, лежи и думай. Завтра доложишь. Жду на рассмотрение минимум троих подозреваемых. У меня все. Выздоравливай!

Хлопнул дверцей и ушел. Вот и поговорили…

* * *

Очнулся и понял, что его куда-то волокут. Попытался помочь, но в ответ только грубый окрик врачихи – не дергайся мол, без тебя разберемся. Когда тошнотворное раскачивание неба над головой прекратилось, Стивен осторожно открыл глаза и понял, что лежит под натянутым тентом. Вокруг множество народу, хоть и невыносимо жарко, но все-таки свежий воздух и твердая земля под ногами… в смысле, под носилками.

Судя по разговорам вокруг – стоянка, хоть и очень коротенькая. Вздохнул с облегчением, слегка перевел дух. Итальяшка готовит обед, механики ковыряют перегревшиеся автомобили, Чекист на кого-то орет. Значит, все в порядке. Рутина экспедиции. Ничего страшного не произошло, есть время заняться собственным здоровьем.

Откуда пришла уверенность, что он не соврал Мишке, и все действительно будет хорошо. Может быть не сразу, и не долго… но обязательно будет…

* * *

Лидия Андреевна устроила его на носилках в полусидячем положении. Немного неудобно спать, зато гораздо меньше хочется кашлять. Дышать все еще трудно, но общее состояние значительно улучшилось. Словно рыцарь из сновидения действительно подкинул энергии на восстановление организма.

А может быть, это было на самом деле?

* * *

И снова не то сон, не то явь. Не понять…

Голова у тебя все равно ничем не занята, лежи и думай.

Да она только этим и занята. Даже во сне.

Кстати, а кого взяли в самый последний момент практически без проверок и испытаний? Да еще, я так думаю, и без тщательной проверки спецслужбами.

Врача!

Наша милейшая Лидия Андреевна может быть резидентом?

А почему нет?

Во-первых, военнообязанная. Хоть и минимальная, но военная подготовка есть. С оружием обращаться умеет, вон на боку всегда кобура с пистолетом. Была в нескольких экспедициях на болотах. Практики стрельбы по живым мишеням поболее, чем у некоторых курсантов.

Во-вторых, умная. Хоть и весьма талантливо строит из себя блондинку. Но интеллект не нож, в кармане не удержишь. Что ещё? Личных вещей в экспедиции – несколько ящиков. Спрятать можно все что угодно, даже рацию, если она вообще существует.

Ну и полная свобода передвижения. Никто ей не указ, подчиняется только лично эмиссару. По-моему, она даже Чекиста не боится. Несколько раз слышал, как скандалит по поводу и без…

Единственный минус – женщина. Поэтому всегда на виду. Выдать себя за кого-то другого, будет весьма сложно. Женский силуэт моментально выдаст с потрохами. А резидент должен быть неприметным и уметь сливаться с толпой.

Кто может быть резидентом?

Простой водитель, тщательно скрывающий великолепные навыки шпиона? Очень пронырливый, въедливый, наблюдательный и чрезвычайно развитый физически водитель с военным прошлым. Есть таковые в экспедиции?

В той или иной степени почти половина личного состава.

Позади смутные времена, о которых рассказывал Чекист. Многие мужики в свое время успели побывать в территориальной обороне, когда приходилось защищать города и поселки от нашествия обезумевшего зверья и кочевников. Поучаствовать в сопротивлении или его подавлении. А кому-то даже «повезло» съездить в «командировку» на болота, где даже спят в обнимку с оружием.

Нет… все это догадки – пальцем в небо. Нужны факты, доказательства, улики, а не больные фантазии.

Водителей из списка подозреваемых можно смело вычеркнуть.

Кто еще остался?

Хозвзвод – слесари-ремонтники, механик, повар, сварщик – ничем в этом плане не отличаются от водителей. Только работы больше, а свободного времени, соответственно, еще меньше.