Текст книги "Слепое пятно"

Автор книги: Виктор Ночкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Хлопци, – заявил Костик, когда Паша покинул наш костер, – а чого мы спаты не лягаемо? Цилый день туды й сюды гонялы…

И Костик, железный человек, терминатор и убийца кровососов, лег спать. А я принялся настукивать послания: Валере-Вальтеру – насчет номера его «беретты», и Ларику – похвальную песнь. Тягу девушки к прогрессу нужно отметить, не то ей быстро надоест.

Под утро пошел дождь. Костик, у которого не было толкового снаряжения, полез в брошенный автобус, бормоча, что «на такому у дытынстви йиздыв и контрольорив також боявся», там он пристроился на драном сиденье и снова задремал. Мы с Вандемейером тоже перебрались в автобус, но спать не стали. Единение с человечеством чревато последствиями – мы с рыжим стали разбирать утреннюю корреспонденцию, то есть сообщения, упавшие за ночь. Мне пришло короткое письмо от Гоши:

«Ищите. Нашедшему – премия. Костику передай: он в недельном отпуске с двойным окладом. Если через неделю не будет результата, пусть возвращается, он мне здесь нужен».

Было сообщение от Валеры – он сегодня будет на Свалке, примерно в час или два. Его шеф идет от Кордона на север, пройдут через кладбище техники, но задерживаться не станут. Номер на «беретте» стёсан, но, если нужно, Валера покажет ствол.

Дитрих получил какую-то длинную телегу (я не удержался, глянул ему через плечо) и углубился в чтение, причем я заметил: он пару раз открывал в КПК словарик. Дождь уныло барабанил по ржавой крыше, шелестел облупившейся краской, мне стало скучно, я отправился прогуляться по лагерю. На автокладбище сейчас собралось десятка четыре сталкеров, но я знал, что вскоре народ разойдется по маршрутам. Ребята ютились под самодельными навесами, кое-кто, как и мы, устроился в брошенном транспорте.

Я выменял на собачий хвост вполне приличный плащ с капюшоном для Костика, плащ был сильно разодран на боку, так что мне в придачу удалось выторговать два десятка патронов к «Гадюке». Я ещё немного побродил по лагерю, обдумывал наше положение. Я на роль Холмса не вызывался, у меня и опыта соответствующего нет, так что нужно посовещаться и выработать план действий. К тому же неизвестно, что скажет Вандемейер – у рыжего собственные исследования, ему наши проблемы могут оказаться совершенно пофиг…

Угольщика я нашёл уже готовым к походу.

– Паша, есть предложение: задержись до обеда, здесь пройдет парень, у которого «беретта» с затёртым номером, купил на днях, совсем недавно.

Угольщик молча кивнул. А что говорить? Мало ли «беретт» на свете? Мало ли их в Зоне? И номера спилены едва ли не у каждой…

Когда я вернулся, Костик уже проснулся. Я вручил ему обновку и зачитал ответ Гоши.

– Це добре… – протянул Тарас, примеряя плащ, – дякую, Слипый.

Я выдал Костику иглу и суровую нитку, чтобы прорехи на боку заштопал. Вандемейер объявил:

– Профессор Головин ответил мне. Он пишет, что старая дорога к Тёмной долине закрыта из-за пространственных пузырей… не слышали? Интересный феномен, пока что практически не изученный. В письме содержится весьма остроумное объяснение исчезновению спутникового сигнала. Говоря упрощенно, пузыри хотя и не занимают места в пространстве, но оказывают вполне материальное воздействие. Например, частично отражают сигнал спутника. Это место, поляна с костями, находится в точке между… э… это сложно…

– Та кажить як е, – предложил Костик, ловко орудуя иглой, – мабуть мы не дурни, щось зрозумиемо.

– Я сам не вполне «розумию», – признался Дитрих, – это не мой профиль. В общем, долина с поляной костей расположена между точками привязки двух пространственных пузырей, причем расположена так, что там провал, выпадение сигнала. Отраженные сигналы накладываются на оригинальный, идущий с орбиты. Возникает интерференция, в долине сигнал гасится.

– Слепое пятно. – Я с удовольствием повторил собственное определение, оно мне нравилось.

– Интересное явление, – продолжал Вандемейер, – накладываются волны, возникающие по разным причинам, и отраженные склонами холмов, и точками привязки пузырей. Уникальная в некотором роде долина. Головин советует держаться оттуда подальше.

– Чому це? – Костик закончил шить и откусил нитку. – Чому вин так радыть? И що там робылы ти военсталы, яки йому про нас доповилы?

Дитрих пожал плечами. Мол, не говорит Головин ничего. Может, не знает, а может, знает, но не рассказывает.

– Чуешь, Слипый, ты того – видбый телеграмму Гоше. Нехай вин знайде того Пустовара, щоб нам маршрут скинув. Це ж можлыво?

Я сел сочинять письмо Карому, тем временем закончился дождь. Костик открыл консервы, я отправил Гоше «телеграмму», и мы сели завтракать. Когда поели, Тарас занялся оружием, заодно отобрал у нас с Дитрихом пистолеты и почистил. Я наконец решился задать вопрос:

– Вандемейер, а что вы думаете о наших приключениях?

– Не знаю, как ответить. Много непонятного, но Костик высказал верную мысль, нужно найти маршрут, который Пустовар передал Демьяну. Хотя эти данные устарели из-за, как вы выражаетесь, слепого пятна, но следует их изучить.

– Я спросил, потому что официально работаю на вас. Ну и…

– Один день ничего не решает, – махнул рукой рыжий. – И мне стало интересно. В конце концов, это тоже исследования, проводимые в Зоне.

– Гоша, то есть господин Карчалин, дает Костику неделю оплаченного отпуска. Можно сказать, командировка.

– Я слышал. Хорошо, Слепой, считайте, что неделя у вас есть. Можете располагать мной.

– Це добре! Це справжня допомога, як воно й е у доброму товарыстви! – оживился Костик, прислушивавшийся к нашей беседе. – Вы, пан Вандемейер, наша «крыша», якщо вы мене розумиете.

– Я понимаю, – скривился рыжий. – Но если будет возможность заполучить не поврежденный мозг кровососа…

Пискнул ПДА – это избавило меня от необходимости объяснять Дитриху, что ценой неповрежденному мозгу мутанта скорей всего окажется существенное повреждение наших мозгов. Причиной сигнала было сообщение Валеры – он на подходе, через полчаса будет в лагере. Я отправился разыскивать Угольщика.

В самом деле получасом позже в лагерь явилась группа, в хвосте которой плелся наш знакомый. У меня возникло подозрение, что замыкающий он только на хоженой тропе, а в опасном месте идет, наоборот, первым – такова работа отмычек. Но не мое дело, парень знал, на что подписывается… Экипированы сталкеры были как на войну. Ну, на третью мировую – старший в противорадиационном комбинезоне армейском, ведомые тоже в комбезах, легких брониках, с серьезными стволами. Наш юный приятель был снаряжен как и прочие, разве что его снаряга выглядела более поношенной.

Валера мне обрадовался, побежал здороваться.

– Валерий, это Паша Угольщик, – представил я. – Будь добр, покажи ему свою «беретту».

– Вот. А что? Со стволом что-то не так? Паша взял оружие, пару минут разглядывал.

– Вроде Сапога волына, – кивнул наконец. – Вот царапину помню. Наверняка та самая.

– Я ствол купил, – с вызовом объявил блондин. – По-честному!

– Да все в порядке, держи. – Угольщик возвратил оружие. – Я не в претензии, купил так купил… С этой «береттой» мой кореш ходил. Пока не отходился.

– Валера, ты говорил, у прапора купил, верно? – напомнил я. – Прапорщик Усаченко.

– Да, Усаченко, – парнишка перевел дух, он уже собирался отстаивать свои права на пистолет, – прапорщик, украинский контингент. Это такой мужик… средних лет…

– Познакомился с твоим Усаченко на днях, – кивнул я, – если что, смогу описать.

Тут блондина окликнул ведущий:

– Валенок, ты долго там? Хорош ночевать! Валенок, значит… Вот так разбиваются мечты, милый юноша Вальтер!

– Бегу… Ну, доброй Зоны! – Пожелание парень выкрикнул, уже удаляясь. Спешил за своими, те шагали через кладбище между ржавых остовов автомобилей – суровые решительные парни с большими автоматами.

– Удачи, Валера!.. Что скажешь, Паша?

– Сейчас наведаюсь в распадок, где Демьяна вы похоронили. Покручусь там немного… Может, сыщу чего. Ну и остается прапор этот украинский.

– В одиночку не ходи! – выкрикнул я в спину Паше. – Да и поздно уже! Может, завтра вместе?!

Угольщик обернулся и с бледной улыбкой махнул мне рукой.

Когда я возвратился в наш автобус, Дитрих увлеченно орудовал клавишами, согнувшись в три погибели над КПК. На продавленном изодранном сиденье перед ним расположились электронные устройства, рыжий уже успел распечатать какие-то списки – насколько я понял, перечень файлов – и даже что-то отметить в столбцах красным маркером. Или зелёным. Нам, дальтоникам, всё едино.

– Что, Вандемейер? Коллега Головин поделился интересной информацией?

– Э… не совсем.

– А я как увидел ваш энтузиазм… ну, думаю, сейчас наука сделает гигантский шаг вперед. Как-то сталкера Петрова спросили, зачем нужны учёные. Он ответил: чтобы менять артефакты на снарягу с минимумом жертв. Военные – те сперва сопротивляются, а уж потом патронами делятся.

– М-м?…

– Я говорю, вам попалось что-то интересное?

– Ладно, скажу! Я не хотел говорить, прежде чем сам не разберусь, но, видно, это надолго. Я запросил информацию из нашего архива. Я имею в виду, из архива Взыскующих. У них очень много разрозненного материала, в залежах никто не разбирался как следует. Иногда им делают пожертвования информацией…

– Здорово! Религиозные пожертвования информацией. Как интересно жить в двадцать первом веке!

– Это специфика Взыскующих Слова. Они ищут Всевышнего в информационных потоках. Но скорость поступления файлов намного опережает пропускную способность их архива. Есть какие-то люди… в основном волонтёры, добровольцы, они работают с библиотекой… Пф, работают!

Дитрих махнул рукой, от этого движения по груде распечаток пробежал ветерок, гофрированные складки тончайшей бумаги тревожно зашуршали.

– Пожертвования информацией Взыскующие поощряют, такова их политика. И я вижу: если там, в архивах, покопаться, можно отыскать любопытные вещи. Так вот, я отправил запрос, и мне только что скинули пароль для доступа к несортированным файлам. Это… это… это Клондайк! Эльдорадо! Слепой, вы знаете, что такое Эльдорадо?

Знаю. Что-то вроде Исполнителя Желаний для сталкеров – но я не стал говорить вслух. Однажды сталкер Петров нашёл Исполнитель Желаний и неделю не просыхал. Рыжий снова впился взглядом в экранчик КПК.

– Вандемейер, а где Костик? – Я только теперь заметил отсутствие нашего терминатора. Тарас всегда тихий, незаметный – что он есть, что его нет… пока молчит – незаметен.

– Он… э… – Вандемейер отвечал медленно, не отрываясь от монитора. – Отправился на прогулку.

– На прогулку? Это куда? По Свалке, что ли?

– Слепой, он же мне не рассказывает… – Дитрих говорил медленно, одновременно он разглядывал в крошечном экране КПК что-то ужасно интересное.

– Вандемейер, ради всех святынь Взыскующих, хотя бы вы сидите здесь! Никуда не ходите! И никого не задирайте! Не ссорьтесь с местными! Слышите? Никуда и никого!

– Да я и не собирался… О! – Дитрих, похоже, наткнулся на новую золотую россыпь.

– Ладно, ладно. Сидите здесь, я иду за Костиком! Я, признаться, струхнул по-настоящему. Свалка – такое место, где днем всегда людно, сталкеры ходят туда и сюда, поэтому может показаться, что здесь довольно безопасно. А на деле в этом сумрачном краю хватает ловушек, не говоря уж о радиации на холмах. Костик, храни тебя Зона! Воображение уже рисовало мне страшные картины – вот Костик лезет за какой-нибудь блестящей безделушкой, которую счел «артэфактом», его затягивает «мясорубка», разрывает на куски «карусель»… и с радиоактивного бугра, кувыркаясь, летит оторванная рука, все ещё сжимающая какую-то пластмассовую дрянь… Эх, романтик, романтик… Зона, хоть бы он не полез куда-то…

Я помчался по опустевшему лагерю – время сейчас рабочее, местные бродят в распадках, ищут, не вывалилось ли что из аномалий на склонах…

На противоположном конце автокладбища навстречу попались несколько человек, один из них видел Тараса. Мои страшные догадки подтверждались – Костик выменял на челюсти кровососа старенький ПДА и ушёл на экскурсию, осматривать достопримечательности. Снова пошел дождь, видимость сразу ухудшилась… Серые струи прикрыли полупрозрачной пеленой бурые склоны и торчащие из глинистого грунта ржавые стальные конструкции…

Я накинул капюшон и едва не бегом припустил в строну, которую мне указали. Минут через пятнадцать отыскал Тараса. Наш охранник спокойно прогуливался между холмов, останавливался, тыкал в кнопки ПДА, внимательно оглядывал склоны… словом, вел себя совершенно спокойно и рассудительно – его, в отличие от Вандемейера, золотая лихорадка как будто не сразила. Я перевел дух и окликнул:

– Костик! Костик!

Тот обернулся и махнул рукой.

Я догнал Костика, тот показал обновку:

– Дывы, яку машинку я соби прыдбав. Як тоби? Подобаеться?

– Машинка… нормальная. – В самом деле вполне приличный агрегат, даже лучше моей старушки. – Это тебе за щупальца отдали?

– Готивкою додав, але ж небагато.

– Наличкой? И сколько?

Костик назвал сумму – что ж, вполне приличная стоимость. Я ограничился кивком – похоже, Костику не требовалось моего одобрения, он и так в ценах разбирался.

– Ну и как тебе Свалка?

– Та я не дуже роздывлявся. Я зараз поривнюю, яка аномалия цими зирочками у компьютери видображена. На майбутне, щоб потим розумиты.

– Логично… но я же просил без меня не ходить никуда.

– Та ни, ты ничого такого не казав.

Зона возьми, верно. Я был уверен, что это само собой разумеется, но… Сталкер Петров всегда входит в двери, над которыми написано «Посторонним вход воспрещен!».

– Та не хвылюйся, я дуже обережно гуляю. Як воно застрикоче, я задкую, якщо якийсь вогнык тут зъявыться, я – мыттю назад. И пыльно дывлюсь, немов у розвидци по минному полю.

– Так и есть. – Я уже окончательно успокоился. – По минному полю. Ты ещё долго гулять собираешься?

– А що? Е якись новыны?

– Здесь нынче Валера проходил. Помнишь, пацан такой у нас в «Звезде» ночевал? «Беретту» у него Дрон забрал.

– Билявый хлопчисько? Памъятаю.

– Паша Угольщик «беретту» признал, говорит – она была у его приятеля, который пропал там же, где и Демьян наш. Кстати, его КПК тоже был на куски разломан.

– От жеж бисова сыла! – Когда Тарас начинал так выражаться, как крестьянин в исторической книге, мне казалось, что он нарочно изображает наивного селюка. – Не розумию, до чого тут компьютерчики ти розтрощени… Слипый, а покажеш мени, як на ций техныци малявы робыты? Я спробую Карому лыста заслаты, а?

Мы отправились к лагерю, по дороге я стал объяснять Тарасу насчет мейлов, но выяснилось, что он отлично работает с электронной почтой, просто привык к другим моделям компьютеров. Вандемейер встретил нас торжествующей улыбкой:

– Нашёл! Слепой, я нашёл карту с участком местности, как раз тем, что нас интересует. Составлена по данным спутниковой съёмки, ещё до второй аварии! Вот смотрите!

Я, конечно, парень грамотный… во всяком случае, Лариса так думает, то есть, конечно, да, по сравнению с троюродной сестрёнкой и её кавалерами я технически подкован о-го-го как… Но это скопление пятен, полосочек и кружочков мне ровным счетом ничего не говорило. И дело не в дальтонизме, план, который подсунул нам Вандемейер, был чёрно-белым. Зато Костик уверенно объявил:

– Вийськовый объект! Якийсь радиопрыстрий типа РЛС або ж щось схоже. Чи пидсылююча станция… я не впевненый.

– А может, здесь это, глушилка? – сделал я смелое предположение. – Ну, которые забивали сигнал «Радио Свобода»? Вот она и создает слепое пятно! Отражает спутник!

– Не смишы мэнэ, Слипый, – махнул рукой Костик. – Яка там глушилка! Кажу ж, вийськовый объект, та ще й не самостийный, там якийсь прыстрий був розташованый, який лыше допомижный. Частына сыстемы.

Я поглядел на Вандемейера. В конце концов, Костик назначил его еэсовским шпионом, значит, Дитрих должен меня поддержать – насчёт антидемократической радиоглушилки. Но учёный покачал головой.

– Нет, это маловероятно, Слепой. Верней, невозможно. Такие примитивные устройства не способны помешать работе спутника. Я скорей согласен с объяснением Головина. Интерференция – по-настоящему красивая версия.

Понятно. Это заговор учёных, они будут поддерживать друг друга в любой ситуации.

– А чего он, этот профессор Головин, не рассказал нам об объекте?

– Он мог и не знать. – Вандемейер поглядел на меня снисходительно как на малограмотного. – Мог счесть несущественным. А вообще, ему подобные факты разглашать запрещено. Он наверняка дал подписку, когда получил допуск на работу в Зоне.

– Тож можлыво, – вставил Костик. Он в наш спор не вмешивался, заинтересованно изучал план. – Мене инше зацикавыло. Ось, дывиться!

– А что это за полосочки?

– Подземные коммуникации, – пробормотал Дитрих, – я тоже обратил внимание. Наш таинственный визави может прятаться под землей, выходить ненадолго, собирать добычу – оружие, хабарр, снарьягу.

Последние слова рыжий произнес с сильным акцентом, он старательно учился сталкерскому жаргону, но пока ещё не овладел в совершенстве. Интересно будет послушать, как он матерится.

– …А потом снова укрываться в этой радио… как это, Костик?

– РЛС, можлыво. Та звидки мени знаты? На поверхни антенна була, чи локатор, чи щось таке, туточки ось, – Тарас ткнул пальцем в кружочек, – и прымищення для обслугы пид землею. От я й кажу: радиопрыстрий, тому що схоже. А як воно було насправди… хто зна? Краще дывиться, куды цей хид выводыть. Тягнеться соби и тягнеться…

Светлая полосочка уходила к обрезу распечатки.

– Можно попробовать отыскать соседний квадрат… правда, я не знаю, сколько времени потребуется.

– Сегодня мы все равно никуда уже не попадем, дело-то к вечеру, – решил я, – займитесь этой картой, Вандемейер, а?

– Там усе демонтовано вже, – заметил Костик, – самий бетон залшывся, мабуть, та проводка. Колы вийськови роблять, то проводка сториччями сбережеться. А от пидземни комуникации – це значно цикавише за радиопрыстрий. Напевне тыми ходами и зараз можно скорыстатыся. И це важлыва обставына!

Я ничего не понимал в этой бумажке с линиями и кружочками, мне стало обидно, я заявил:

– Когда сталкеру Петрову дали карту, он сказал: всё бы ничего, да слишком жёсткая бумага, долго мять придётся перед употреблением.

Костик хмыкнул, а Вандемейер попросил объяснить, в чём здесь суть. Зачем карту следует перед употреблением мять? Ещё бы, у него с собой несколько пачек гигиенических салфеток, где ему понять великого Петрова!

На этом разговор окончился. Костик сел набивать, как он выразился, «маляву» Карому, Дитрих занялся Клондайком в архивах Взыскующих, а я отправился пройтись по лагерю. Дело шло к вечеру, и сталкеры уже начали возвращаться. Самое время собрать новости. В сущности, разговоры у наших костров одни и те же – анекдоты, байки, преуменьшенные рассказы о том, какой случился хабар, и очень преувеличенные – о том, кто что видел между радиоактивных холмов. Когда сталкер берётся описывать, что попалось на глаза за день, нужно правильно понимать: приврёт. Иначе неинтересно.

Но если сделать поправку на преувеличение, новости сводились к следующему: на востоке, именно там, где сгинул Демьян, видели большую стаю собак, а на западе, немного южней направления на Агропром, приметили дымок, там же зафиксированы перемещения чужих ПДА. Незнакомцы держались кучно, так что мой комп фиксировал скопление сигналов – без подробностей. У кого ПДА помощней, различали: там крутятся семь человек. Или шесть, тут мнения расходились. Сходить проверить ни у кого желания не возникло, в той стороне лежали поля аномалий, причем старожилы утверждали, что расположение изменилось с последними Выбросами, так что старые планы местности уже не годятся. Среди аномального фронта, разумеется, есть проходы, есть и безопасные пятачки, к которым ведут запутанные маршруты. Там бывают неплохие артефакты, но ходить за хабаром охотников не находится, слишком опасно. Зато мародёры – или, как их здесь именовали на суржике, «бандюки» – там промышляли. А верней сказать – укрывались после налётов.

Раньше мародёров здесь было куда больше, они допекли местную братию так, что сталкеры-одиночки собрались кучей (что вообще случается редко) и зачистили территорию. Месяца два здесь бандюков не видели, и вот – похоже, снова какая-то бригада объявилась. Теперь сталкеры сравнивали показания ПДА и готовили оружие – возможно, ночью будет стычка. На всякий случай сговорились пометить свои КПК, чтобы ночью хоть сигналы своих не путать. Для меня подобные ситуации – мука, я боюсь ошибиться, красный или зеленый…

Начальства в лагере на автокладбище нет, все решения принимаются вот так – стихийно… кто не хочет, может не участвовать, но пусть потом пеняет на себя, если ночью по ошибке свои подстрелят. Последним, уже довольно поздно, вернулся Угольщик. Не послушал меня, ходил в одиночку. Принес на поясе три свежих хвоста и пожаловался, что собак слишком много, не удалось толком разведать. Мне он сказал: «Вроде видел там человека, небольшой такой, плотный, мелькнул в кустах… но не уверен. Я туда, а его нет. Словно не человек, а кровосос, невидимка какой-то, Зона его дери». Потом Угольщику рассказали о мародёрах, и Паша занялся КПК, стал подстраивать сигнал, а я вернулся к своим – предупредить насчет возможной ночной заварухи.

Мы поужинали, и я сел разбирать почту. Гоша мне написал всего два слова – мол, Моню к дочке отправили, все в порядке. С одной стороны, мне было приятно узнать, что Карый не забыл о моей просьбе, с другой – теперь все деловые переговоры пойдут не через меня. У Костика свой КПК, Гоша будет с ним обмениваться посланиями. Я покосился на терминатора – Костик, сопя, медленно набивал текст. Отчет Карому, разумеется. Зато пришло второе письмо от Ларисы. Девушка научилась пользоваться смайликами, и теперь каждую строку завершало двоеточие и закрытые скобки. Чаще – по три, четыре или пять скобок. Ларик злоупотребляла обретенными знаниями. Но я, конечно, не стал смеяться, наоборот – похвалил, мол, молодец, сестренка, самое главное ты уже умеешь. И тоже смайлик поставил. Потом мне пришло в голову, что Лариска так пытается отблагодарить меня за перевод, купила комп и подключение к сетке оплатила – мол, вот так она мои деньги тратит. Умница, мне и впрямь понравилось. Вот закончится виза у Вандемейера, свалит он в свои европы – надо будет Ларика проведать. Сто лет её не видел и тетю Веру с дядей Сережей…

Дитрих объявил:

– Я задал вопрос коллеге Головину, что он знает насчет военных объектов.

– Ну и що той колэга? – Костик поднял голову и крепко зажмурился. Похоже, набор текста оказался для него непривычно тяжёлым делом, я-то знаю, что от работы с нашими ПДА поначалу глаза болят.

– Обещал разузнать. Кроме того, я задал ему вопрос о миграциях мутантов… Слепой, а что, если мы ночью выйдем из лагеря?

– Вандемейер…

– Да недалеко, только по окрестностям побродить, у самого лагеря. – Рыжий поднял свой таинственный прибор. – Я поставлю на запись, только на запись. Недолго, часа два? Обещаю к аномалиям близко не подходить.

Конечно, ему аномалии не нужны, наоборот, его интересуют исключительно лишь кровожадные мутанты, которые зачастую чуют аномалии и не лезут в опасные места. Мутантам артефакты не нужны, им нужны вкусные питательные учёные. Ночью зверьё активизируется… не говоря уж о бандюках.

– Вандемейер, вы меня хорошо понимаете? Ночью ожидается нападение шайки мародёров. Кстати, вы сигнал ПДА перестроили?

– Да, разумеется, перестроил. Мародёры… а мы отравимся к востоку от лагеря. Ваши бандиты появятся с запада, так что нам ничего не грозит.

– С востока пришла стая слепых псов. Тут к нам в автобус заглянул Угольщик:

– Слепой, ты предлагал вместе сходить в эту долинку. Как насчет завтра?

Глаза у Паши были пустые, невыразительные. И разговаривал он без выражения, и спрашивал, и отвечал с одинаковыми интонациями. Как отмороженный.

Дитрих взял меня за локоть, чтобы привлечь внимание, и указал собачьи хвосты, подвешенные к Пашиному ремню.

– Слепой, обратите внимание на трофеи этого господина. Вы по-прежнему собираетесь пугать меня собаками?

– Ни, вин не буде лякаты собаками, – спокойно бросил Костик. – Слипый, погоджуйся. Пидемо разом.

Все против меня, да? Не повезло, выходит, мне с Ватсонами. Вообще Вандемейер имел право тянуть меня на прогулку, он же для того и нанял проводника! Хорошо, он проникся нашими проблемами, участвует и расследовании, но вообще-то рыжий здесь, в Зоне, по делу.

– Ладно, – кивнул я. – Ваша взяла. Ночью выйдем, но только на часок, потому что выспаться нужно успеть. А завтра в долинку наведаемся. Кстати, Паша, там есть заброшенный военный объект, построен до второго взрыва на ЧАЭС. Бункер, подземный ход. Интересно, верно?

Угольщик пожевал серыми губами – как старик. Я снова удивился, как крепко на него подействовала смерть друга. Наконец Паша ответил:

– Да. Интересно. Найду сволочь, которая Сапога сгубила, в «мясорубку» засуну.

– Ты уже говорил.

– По частям засуну.

– И это говорил. Паша, мы же…

– А начну с ног, – заключил Угольщик. – Я нынче ночью тоже с вами пройдусь, ладно?

Ночью Свалка выглядит очень интересно, даже в дождь. Вернее, так: в дождь – особенно интересно. Причудливые очертания бугров с там и тут торчащими из грунта металлическими конструкциями слабо выделяются на фоне тёмно-синего неба, а вертикально падающие струи дождя смазывают контуры, зато время от времени от летящей с неба воды срабатывают аномалии, подсвечивают серые окрестности разноцветными огоньками и искрами, «жарка» поминутно пробуждается к жизни и исторгает клубы пара – будто на вершине радиоактивной сопки проснулся вулкан. Звуки тоже таинственные – треск аномалий, шорох влажного грунта, сползающего по склонам, шелест и стук, отдаленное завывание псов. Шёпот дождя прикрывает звуки, превращает в равномерный гул…

Мы вышли на прогулку около половины первого. Дитрих то и дело принимался шуршать ремнями амуниции, он был увешан приборами, как новогодняя ёлка – игрушками. Я чувствовал, что он возбужден. Отчасти на учёного подействовал фантастический пейзаж, отчасти Вандемейера заинтересовало очередное письмо Головина. Профессор сообщал, что они регистрируют возросшую активность миграции мутантов к Свалке. Существует постоянный поток с северо-востока Зоны, от Чернобыльской АЭС, где они плодятся особенно энергично, – на юго-запад, в обход мёртвого города, дальше на юг. Потом поток рассеивается – часть к Лиманску, часть через Рыжий лес… Зверей постепенно отстреливают сталкеры, к югу Зоны добираются жалкие остатки потока, так что новички едва лишь компенсируют убыль местных тварей.

Сейчас отмечается некоторое усиление миграционного потока в восточной части Зоны, однако в Тёмной долине поголовье мутантов не увеличивается.

– Что значит «усиление потока»? – Я решил уточнить. – И почему они послали военсталов?

– Незначительное усиление, порядка трех процентов, так пишет Головин. Это мелочи, в сущности, ничего серьезного. Однако учёные обратились к военным с просьбой провести разведку. Пока что военные сталкеры ничего не обнаружили. Я сообщу Головину, что в Тёмной долине мутанты не задерживаются, просачиваются сюда, и здесь их останавливают сталкеры. Ваши друзья с автокладбища жаловались, что мутантов стало больше, верно?

– Вандемейер, лучше бы они отозвали своих бойцов, а? Не хотелось бы подставлять местных ребят.

– Я передам ваше пожелание Головину, однако боюсь, профессор уже не сможет остановить этих бандитов.

Это верно. Военные сталкеры никому, в общем-то, не подчиняются. Ну, за исключением своих непосредственных начальников – эти могут военным сталкерам приказывать… хотя нет гарантии, что приказ будет исполнен в точности. Во всяком случае, так рассказывают. То есть даже если вояк подняли по просьбе учёных, дальше профессора никакого влияния на события не могут оказать.

Костик и Угольщик помалкивали, я не знаю, прислушивались ли они к нашей беседе.

Наконец сталкерская стоянка скрылась за холмами, перед нами громоздились развороченные остатки каких-то бетонных конструкций, дальше виднелись пологие бугры. Ложбины между холмов заросли хвойным лесом, там тихо и спокойно… Сейчас, конечно, ничего не было видать, только вспышки аномалий мерцали сквозь тяжёлую пелену дождя. Мы пересекли асфальтовую трассу, и Вандемейер объявил:

– Включаю на прием. – Щелчок тумблера. – Не беспокойтесь, Слепой, только на прием…

– Ну, що там? – поинтересовался Костик.

– Стая собак, похоже. Почти не двигаются. Никаких возмущений, никаких интересных мутантов.

– Есть там стая, в холмах обосновалась, – вставил Паша, – мелкие, трусливые. И верно, они облюбовали старый сухой дуб, собираются вокруг него кружком и сидят. Я несколько раз видел.

– Якщо цей потик с пивночи не прыпыныться, нови собаки мелких мисцевых проженуть, – заявил Костик. – Так завжды бувае, мутанты чи звычайни хыжаки, а я впевненый, що проженуть.

Никто не ответил. Паша погрузился в прежнюю апатию, Вандемейер крутил прибор, а мне пришло в голову: странное совпадение. Грач, партнёр Сорняка, тот, что передал микросхемы для Бороды, твердил о трехпроцентном росте спроса на КПК, профессор Головин с базы на Янтаре – о трехпроцентном увеличении миграции мутантов по восточному пути. Странное совпадение. Вообще мир полон странных совпадений, и мы живем, не замечая их. А потом вдруг как попадется на глаза и не идет из головы, зудит, крутится и требует объяснения…

Додумать эту потрясающе мудрую мысль я не успел – из-за холмов, за которыми остался лагерь, донеслись звуки стрельбы. Костик с Пашей сделали стойку, как хорошие охотничьи псы, – я уверен, в этой какофонии они улавливали массу закономерностей. А я – нет. Насчет Вандемейера ничего не скажу, он тоже сделал стойку, но по-своему, развернулся и выставил антенну загадочного приемника на звук. Пальба продолжалась минуты две, пожалуй, – вряд ли больше.

– Отбились, – констатировал Угольщик. – Как-то очень легко получилось.

– Ага, щось дуже швыдко. – Костик, старый солдат, наверное, желал продолжения банкета.

А Вандемейер ляпнул, разглядывая свой приборчик:

– Люди ведут себя куда более хаотично и неорганизованно, чем псы. Никаких закономерностей.

– Это потому, что мы – существа более индивидуальные, – важно возразил я, – и меньше следуем инстинктам. Отсюда хаотичность, которая на самом деле есть высшая форма порядка.

Потом мой взгляд упал на экран ПДА.

– Внимание, у нас гости! Пять… шесть персон! Шесть сигналов приближались к нам с запада – все чистые, без маркеров, которыми нынче по договоренности пометили свои компы сталкеры в лагере. Чужакам предстояло преодолеть узкий проход между бугров, и они будут перед нами. Первым отреагировал Костик: