Текст книги "Кровь Зверя"

Автор книги: Виктор Ночкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Майор взял протянутые собеседником странички и уставился в них. Мелкий шрифт плясал перед глазами, Кононенко никак не мог сосредоточиться и прочесть хотя бы слово.

– После ознакомитесь, – продолжил Зеленский, – и убедитесь, что как минимум одна существенная деталь здесь упущена. Дроздевич прибыл в «Светлану» на «мерседесе», автомобиль обнаружен под завалом у соседнего здания, но внутри никого не оказалось. Водитель исчез. Похоже, ФСБ не обратила внимания, а это может оказаться очень важным!

Кононенко поднял глаза на масовца и встретил колючий взгляд, никак не гармонировавший с мягкими чертами лица толстячка.

– Наше ведомство будет весьма признательно, если МВД займется поисками пропавшего водителя. Вот информация из его личного дела. Я бы предпочел, чтобы вы провели работу, так сказать, негласно. Не нужно ставить в известность ваших коллег из ФСБ, у них и так много работы. Мы понимаем друг друга? Заодно проверьте, не находился ли в агентстве «Светлана» еще кто-нибудь вчера вечером. Если исчез наш сотрудник, вполне могло получиться, что точно так же исчез еще кто-нибудь. Вот копии последних страниц книги учета «Светланы», здесь найдете фамилии и адреса.

– Сделаем, товарищ Зеленский, – промямлил майор.

– Ну вот и всё для начала. – Масовец встал. – Я думаю, у вас сейчас будет много работы, так что не смею мешать. О результатах докладывайте сразу же. – В дверях он оглянулся и бросил через плечо: – Ну и вообще, если какая нужда, обращайтесь. Буду рад помочь коллеге. Всего хорошего.

Дверь за ним закрылась.

Майор посидел несколько минут, собираясь с мыслями, потом попытался позвать сотрудника, но из горла вырвалось невнятное шипение – переволновался, беседуя с масовцем. Он откашлялся и снова позвал:

– Лещук!

– Товарищ майор? – В дверях возник сержант, личный водитель Кононенко, исполнявший при нем обязанности порученца.

– Вот что, Лещук, подготовь приказ собрать информацию по клиентам бюро «Светлана». Кто из девок к ним обращался, кто когда там в последний раз был и все такое. Особенно важно, если какая-то вчера во второй половине дня там появлялась. Исполнять срочно. Если что интересное, докладывать немедленно. Не лажать, не лениться. Пусть участковые по всем адресам пройдут, лично проверят, кто дома, кто где. Лично, я сказал! Ясно? – Кононенко грозно нахмурился.

Лещук уловил настроение шефа и бодро кивнул:

– Так точно!

* * *

Олег почуял неладное далеко от дома. Из такси он вышел, как обычно, за несколько кварталов и теперь замедлил шаг, оглядываясь по сторонам. Что-то было не так. Потом понял: людей не видно. Середина дня, а прохожих нет. И вообще тишина вокруг какая-то подозрительная. Уже сворачивая во двор, он услышал впереди голоса и сменил направление – подошел к соседнему зданию, остановился у подъезда и стал копаться в карманах, будто в поисках ключей. Из-за угла показалась компания ловчих. Впереди бодро трусила черная псина, теперь ее хозяин не выглядел смешным и неловким: шагал, расправив плечи, и небрежено бубнил что-то рослым приятелям, а те обращались к нему очень уважительно.

На Олега они не взглянули, прошли мимо. Он уловил обрывки разговора:

– Ну, ты даешь!.. Как ты его… Я бы не рискнул!

– А чего они? Я ж при исполнении! Положено открывать – пусть открывают!

– Славно пошумели! Ну что, теперь в клуб?

– А то! Сдадим груз, в кассу заглянем и…

Олег, дождавшись, когда ловчие исчезнут из поля зрения, зашагал к своему дому. Вернее, к Гришкиному. А ведь ловчие именно здесь пошумели! Окна на третьем этаже были выбиты, над ними застыл налет черной сажи, внутри был пожар. Хорошо, если на втором не горело…

Обычно такие происшествия привлекают зевак, но двор по-прежнему был пуст. Может, ловчие распугали соседей? Олег, доставая ключи, подошел к двери подъезда и остановился. Замок был выбит, створка криво висела на петлях.

Он замер. Идти в подъезд или нет? Что здесь произошло?

Дверь приоткрылась, показалась Гришкина физиономия:

– Олег, давай сюда, чего остановился?

– А что здесь было?

– Блин, а чего здесь только не было… Ловчие, чтоб их. Заходи, и я дверь запру снова.

Гришка был не на шутку перепуган, даже дверь побоялся открыть как следует, приготовил для прохода неширокую щель. Олег шмыгнул внутрь. Приятель тут же с грохотом захлопнул за ним створку и сунул в петли стальной прут. Потом обернулся и стал рассказывать:

– Только ты ушел, нагрянули ловчие: открывай, орут! Я в отказ, а их там целая толпа собралась. Стали колотить. Один, мелкий такой, с собакой, за старшего у них был, – ты не поверишь! – ногой замок высадил. Такой на вид хлипкий дядечка, по нему не скажешь, а ногой как саданул!

Гришке, похоже, досталось – видимо, за то, что не открыл сразу. Он то и дело щупал правый бок, а под глазом у него уже наливался красками синяк.

– Побежали наверх, – продолжал приятель, – я уже за ними не решился идти – там чего-то шумело, трещало… стреляли тоже. Два раза… нет, три! Потом спускаются, блин, герои. Мелкий впереди со своей собакой, рюкзаком помахивает.

– Взяли хамелеона?

– Да взяли… Здоровенный, говорят, прыткий. Тут сверху соседи: «Пожар, горим!» Я пожарку вызвал – и бегом наверх. Когда добежал, там уже вовсю полыхало. И главное, живет там такой вредный мужик… Ох, как представлю, что буду с ним объясняться!

– Что за мужик?

– Ну, такой, вроде крутой. У него на лбу не написано, кто да что, но только его наш шеф на квартиру определил.

«Шефом» Гришка называл настоящего хозяина дома. Если хозяин сам пригласил постояльца, статус у того должен быть высоченный, не зря Гришка опасается.

– Я влетаю в квартиру, в коридоре всё вверх дном, а что в комнате – уже не разглядеть, дымом затянуло. Я за огнетушителем, вернулся, смотрю: бли-и-ин, пламя до потолка! Залил пеной. Не знаю, что там в каком состоянии, боюсь даже заглядывать. Дверные ручки цепью замотал, замок навесил…

– Почему боишься заглядывать? – перебил приятеля Олег.

– Так говорю же: крутой мужик там. А ну́ как мне предъяву выкатит, что я там был и стащил что-нибудь?

– А если ловчие стащили?

Гришка совсем погрустнел.

– Постой, а пожарка? – вспомнил Олег.

– До сих пор нет. – Гришка выругался.

Олег редко видел, чтобы приятель был так напуган и одновременно рассержен. Гришка в любой ситуации оставался пофигистом и к житейским неурядицам относился легко.

– Я им говорю… ловчему этому мелкому то есть говорю: расписку пишите, что так, мол, и так, в результате наших действий возникло возгорание с последующим ущербом, ну и все такое. Это ж они чего-то перевернули или закоротили, из-за них загорелось! А может, сами подожгли? Выкуривали хамелеона из квартиры, как ты думаешь? В общем, пишите, говорю. Знаешь, что он мне ответил? – Гришка потрогал фингал и вздохнул.

– Догадываюсь.

– То-то и оно… Теперь на меня убытки повесят. Как расплачу́сь, а? Здесь же всё на мне – и пожарная безопасность, и дверь входная… О, теперь еще и дверь менять! И замок новый понадобится… Я разорен! А если еще и жилец этот возбухать начнет…

– Шефу пока не докладывал?

– Не успел, это ж все только-только закончилось… вернее, для меня самое интересное сейчас начнется.

– А наш этаж как?

– Вроде цел… А, я же тебе инфу добыл! Бабки-то у тебя с собой?

– Дома. Идем.

– Что мне в тебе, Олег, нравится, это щедрость и широта души! С деньгами расстаешься легко и, главное, быстро! – просиял Гришка. – Ты иди к себе, я догоню – бабке скажу, что ловчие убрались, пусть дальше несет вахту, а то перепугалась, старая, заперлась у себя…

Олег поднялся на второй этаж, привычно проверил дверь, убедился, что к нему никто не входил, и отпер замок. Приготовил пять штук, чтобы рассчитаться с Гришкой… Того все не было. Наконец в дверь позвонили. Гришка вошел, держа мобильник около уха и строя Олегу печальные гримасы – видно, шеф ругался.

Олег помахал пачкой банкнот перед носом приятеля, чтобы тот взбодрился. Гришка молча выслушал брань, льющуюся из динамика, потом буркнул: «Все понятно. Да. И мою тоже», – и дал отбой.

– Вот такие дела, кончилось мое домовладение, – пожаловался он Олегу, – я здесь больше не живу. Срок до послезавтра. Жилец в отъезде, шеф сказал, что рассчитается с ним, когда тот вернется, за счет моей доли в этом доме. Если, конечно, ничего ценного не пропало во время пожара. Такие дела… Держи. – Гришка протянул сложенный вчетверо листок и подставил ладонь.

Олег отдал купюры и стал читать. «Капитан Алехин… участвовал в операциях… представлен к правительственным наградам…» Геройский капитан, в общем. Наконец он добрался и до последнего назначения: начальник особого отдела при научно-исследовательском центре… в Лихославле.

Гришка наладился было рассказывать, как можно выловить в Сети обрывки логов свежих обновлений, загнать их в поисковик, но потом махнул рукой и погрузился в мрачные размышления.

– А ты куда думаешь распределяться? – спросил он вдруг.

– Научно-исследовательский центр в Лихославле выбрал, – ответил Олег. – Передний край науки и все такое.

– А этот Лихославль – маленький городишко, да? – Гришка совершенно неожиданно заинтересовался планами однокашника. – У самого Барьера? Медвежий угол, глухомань? И центр там маленький?

– А что?

– А давай я с тобой? Вдвоем все-таки веселее. Сколько вакансий они заявили? Найдутся у них два места?

Олег с минуту хлопал глазами – до того странным был Гришкин энтузиазм, – но потом сообразил: лукавый приятель собрался свалить из Москвы, пока на него не повесили еще какие-то долги. Может, большой босс, настоящий владелец здания, решит, что Гришкиной доли не хватит, чтобы покрыть убытки от пожара? А еще хитрец Гришка вознамерился зажать пять штук, полученных за инфу. Да, Лихославль – подходящее местечко, чтобы лечь на дно.

* * *

Зеленский покинул райотдел МВД и сел в машину. Служебный «мерседес», на котором прежде ездил Дроздевич, был разбит и подлежал списанию. Новый районный представитель МАС получил обычный, не бронированный автомобиль и надеялся, что это не надолго. Он кивнул водителю: «Выйди покури», – вытянул из внутреннего кармана наушники на тонких проводах, закрыл глаза и стал слушать. Результат ему понравился: майор все делал верно. И насчет участковых – хорошая мысль.

Отпустив порученца, Кононенко позвонил какому-то своему приятелю, по имени его не назвал, попросил подкинуть сводку по обнаруженным неопознанным покойникам в области. Это Зеленскому тоже понравилось. Если шофер Дроздевича мертв, неизвестно, насколько качественно убийцы избавились от тела – вдруг отыщется? В общем, с полицейским работа наладилась… Какое-то время его можно будет прослушивать – до тех пор, пока отголосок очередного Всплеска не нарушит работу электроники. Говорят, вблизи Барьера это случается довольно часто.

Зеленскому позарез нужна была зацепка. Он пока что сам не понимал, что́ следует искать. Начальство велело принять дела в Лихославле и не особенно беспокоиться насчет предыдущего руководителя – дескать, тот проворовался и получил, как говорится, по заслугам. Федералы согласились замять участие Дроздевича в незаконном бизнесе; взамен им было обещано невмешательство МАС в их операции местного уровня. Поэтому открыто действовать Зеленский не мог, санкции свыше на расследование налета на «Светлану» у него не имелось… но расследовать было просто позарез необходимо. Он не хотел стать жертвой чьих-то махинаций, как бедняга Дроздевич. Мало ли что здесь устраивают федералы? Ведь зачем-то им понадобился отдел в научно-исследовательском центре. Нет ли здесь опасности для нового уполномоченного МАС?

Так и не придя ни к какому выводу, Зеленский позвал водителя и велел проехать по Лихославлю – собирался поглядеть на подведомственную территорию. Особенно его интересовал центр профессора Баргозова, где федералы зачем-то решили посадить своего представителя.

Часть вторая
Научная деятельность

Глава 1
Загадка биотина

После разговора с полковником Алехин возвратился в номер и объявил:

– Есть новое задание.

– Хорошо! – оживился Шартьев. – Кого на этот раз разрабатываем?

Алехин тяжело вздохнул. Ему тоже понравилась вчерашняя акция. Тогда все было ясно и просто: все, кто в здании «Светланы», – враги. Никаких вопросов, простая работа. А вот что делать с учеными?..

– Наша группа преобразована в отдел безопасности при научно-исследовательском центре здесь же, в Лихославле.

– Это надолго? – Делягин нахмурился. – У меня в конце июня отпуск.

– И еще вопрос, товарищ капитан, – встрял Шартьев. – Ученые степени нам присвоят? Служишь, понимаете, служишь, а все прапорщик. Вот у профессоров, говорят, зарплата – будь здоров какая.

Делягин заржал, но Алехину было не до шуток. Полковник вручил ему несколько брошюр о биотине, засунутых между листами местной газеты: «Ознакомься хотя бы в общих чертах».

– Отставить смешочки, не то будете у меня матчасть изучать.

Угроза заставила подчиненных притихнуть, а капитан завалился на диван и с тяжким вздохом открыл первую брошюру.

Начало было обнадеживающим. Едва ли не с возникновением Сектора встал вопрос: возможно ли синтезировать биотин? По всему миру закипела лихорадочная работа, и выяснилось, что искусственные вещества с идентичным химсоставом биотином не являются. Иностранцы, несомненно, изо всех сил пытались нарушить монополию России на биотин, но это им не удалось. Отечественным лабораториям тоже раздали заказы – если продукт стратегической важности можно создать искусственно, об этом нужно было узнать заранее. Работы начались… и никаких итогов.

Алехин вздохнул.

– Пойду займусь «Фердинандом», – сказал Шартьев. – Сил нет слушать, как капитан вздыхает.

Алехин вздохнул еще раз и взялся за вторую брошюру.

Профессору Баргозову пришла в голову светлая мысль: производство следует развернуть в Секторе либо поблизости от него, там такие-то и такие-то показатели таких-то замеров отклоняются от нормы, и можно предположить, что один из этих факторов окажется решающим… Чем все закончилось, было не ясно. Результат опытов группы Баргозова, конечно, засекречен, но ведь полковник предоставил бы информацию – Алехин в этом не сомневался. Предоставил бы… если бы было что предоставлять. А в брошюре не содержалось никаких сведений – ни победных реляций, ни признания неудачи. Как будто и не начинали.

Капитан нашел дату на последней странице: 2015 год. С тех пор что-то могло измениться. Он вдруг поймал себя на том, что опять вздыхает. Ему бы не в эту научную лабуду вникать, от которой ломит в затылке и челюсти сводит, ему бы настоящее дело, боевую задачу: вот ты, вот враг… Эх-х…

– Погляжу, что там у прапорщика. Может, помочь чем…

Вот и старлей сдался, убежал от командирских вздохов.

И капитан Алехин остался наедине с брошюрами.

* * *

Около одиннадцати часов утра в дом Шилковых постучал участковый. Открыла бабушка Лизы. Отперла и замерла, с подозрением глядя на полицейского сквозь толстые линзы очков. Участковый за сегодняшнее утро уже раз двадцать обругал начальство, из-за которого приходилось заниматься такой ерундой. К тому же старуха на старости лет совсем выжила из ума, с ней беседу вести – удовольствие, как говорится, ниже среднего…

Нудным голосом он представился и спросил, дома ли Елизавета Константиновна Шилкова.

– Не надо ее беспокоить! – всполошилась безумная старуха. – Плохо ей, совсем больная!

Участковый аккуратно отодвинул тщедушную бабку с пути и прошел в комнату. Елизавета Константиновна сидела на кровати, укутавшись одеялом, и листала альбом с фотографиями. Рыжие волосы торчали в стороны слипшимися неопрятными прядями, девушка была бледной, даже синеватой. Старуха, хотя и безумная, тут не обманула – внучка в самом деле хворает.

– Здравствуйте, Елизавета Константиновна, – сказал полицейский нарочно громко, чтобы привлечь к себе внимание.

Девушка и ухом не повела. Участковый, скрипя рассохшимися половицами, приблизился к кровати и заглянул через укутанное одеялом плечо. Лиза разглядывала семейный альбом со старыми снимками.

– Вот такой позавчера под утро возвратилась, – забормотала старуха, – не говорит, ничего не помнит, меня едва узнала…

– Она в агентстве по трудоустройству была? – уточнил полицейский. – В «Светлане»?

– Там, там, – часто закивала бабка. – Я ее отговаривала – не ходи, говорила, там жулики, увезут тебя, неизвестно что с тобой сделают, а она все равно: заработаю денег, тебе на лекарства нужно. А что́ мне лекарства? Я и так обхожусь, мне уже намного лучше… Не послушала Лиза и пошла документы подавать в эту «Светлану». Раз ходила, другой раз ходила, медицинскую карту показывала, на обследование в поликлинику отправляли, потом опять ходила. Когда последний раз вернулась – не в себе была и молчит с тех пор. Но уже лучше ей, лучше. Вчера вовсе страшно глядеть было, прямо на себя не похожая Лизонька вернулась, лица на ней не было… а теперь вот оклемалась, что-то вспоминать начала, я ей фотографии с родителями покойными дала, пусть глядит, пусть.

– Значит, ничего не помнит? – уточнил участковый.

Лиза молча листала альбом, водила пальцем по снимкам, снова листала… вела себя так, будто она одна не только в комнате, но и на всем свете, и некуда спешить, и нет дела важнее, чем смотреть на старые фото. На участкового она так и не взглянула.

Ему стало неловко. В самом деле гражданочка, видно, попала в эту заваруху с перестрелкой, что-то там такое увидела. Шок у нее, значит. Но по крайней мере, хорошо, что жива, цела и сидит дома, а не едет невесть куда. Если начистоту, участковый сам Гочу и его «Светлану» поганой метлой из города вымел бы, сразу воздух стал бы чище. Но не под силу такие дела простым участковым. Не велено было трогать Гочу, даже в рапорте упоминать запретили.

– Ну ладно. – Полицейский для порядка раскрыл планшет, сделал пометку. – Пойду я. Выздоравливайте, Елизавета Константиновна!

Девушка выпростала из-под одеяла вторую руку, в ней был пульт управления телевизором. Ткнула кнопку, на экране появилась заставка мультфильма о супергероях.

– Мультики ее любимые в детстве были, – всхлипнула бабка, – поставила ей, пусть смотрит, вспоминает.

Участковый пошел к выходу. В дверях обернулся, оглядел Лизу, уставившуюся в экран, на котором мелькали пестрые картинки, и бросил:

– Вам бы врачу ее показать. Мало ли…

С тем и ушел. У него было еще три адреса. К Шилковым он заглянул раньше других, поскольку Лиза заходила в «Светлану» в день происшествия. И в тот же день агентство оформляло документы еще одной девушке.

* * *

«Фердинанд» миновал железнодорожный переезд и поехал по Октябрьской. Справа было озеро, слева – старые кварталы. Потом пересекли пустошь, и показался так называемый Шанхай – район новостроек, появившийся после возникновения Сектора, жилье для строителей, для новых рабочих АБЗ. Панельные серые пятиэтажки, над которыми, как башня над крепостной стеной, высилась двенадцатиэтажная «свечка».

До Барьера здесь было рукой подать, и влияние Сектора ощущалось явственно. Какое-то напряжение, разлитое в воздухе, ожидание беды. Как будто знаешь, что вот-вот стрясется что-то нехорошее, а сделать ничего не можешь, потому что понятия не имеешь, чего ожидать. А может, просто серый безрадостный пейзаж так на нервы давил.

Научно-исследовательский центр располагался дальше, на территории военной части. Часть развернули в 2015‑м, потом, после окончания строительства Барьера, вывели, заменив отдельной ротой.

Шартьев, ведя микроавтобус, по привычке болтал:

– Везде одно и то же. Вон, глядите, пустырь, свалка, как будто старый город ею от новостроек отгородился. Лихославль-два новый район называется. И совсем не похож на первый.

– Шанхай, – подал голос Делягин. – Так все говорят.

– Во-во, – подхватил прапорщик, – я, пока вчера с машиной возился, парой слов с местными перекинулся. Меня ж по телевизору не показывают, я человек простой. Ну, вот со мной и откровенничали, не стеснялись. Такого порассказали… Они ж не в курсе, что я с нашей кинозвездой в одной упряжке, по телику только капитана крупным планом дали.

– Завидуете? – буркнул Алехин. – В следующий раз попрошу полковника, чтобы вам, товарищ прапорщик, главную роль в этой комедии дали.

– Не, я не гожусь. Внешностью не вышел. Вот вы, товарищ капитан, с виду орел, вам и главную роль. – Сам Шартьев, маленький, жилистый и подвижный, больше походил на обезьяну, чем на орла. – В общем, местные не советуют по вечерам в Шанхай соваться. Там другая страна, так один высказался. Другая страна и другие законы. Местные пацаны, которые коренные, здешние, хулиганят, налеты устраивают. Шанхайские против них что-то вроде местной самообороны организовали, полиция не вмешивается.

Слева от дороги показалось скопление брошенной строительной техники. Краска на бортах облупилась, машины были разрисованы и покрыты надписями на разных языках. Экскаватор с задранным ржавым ковшом, на котором намалевали круглые белые глаза, походил на доисторического ящера, с недовольством разглядывающего проезжающих по шоссе. Роль древних джунглей, откуда вылезло это чудище, исполняли разломанные бетонные блоки с торчащими перекрученными арматурными прутьями, расколотые доски, ржавые трубы, россыпи старых покрышек и подобный хлам.

– Вообще, обстановочка там аховая, – продолжал прапорщик. – У шанхайских с местными постоянное противостояние, но при этом общаются непрерывно. «Сувениры» из Сектора, контрафактная железа́, наркотики – это же все отсюда, из Шанхая. Цыгане, что ли, какие-то наркоту возят.

– Драки часто бывают? – оживился Делягин. – Азартные игры, все такое?

– А тебе зачем? – обернулся Алехин. – Собираешься прогуляться? Познакомиться с местными достопримечательностями?

– Не-е, я к тому, что Гоча перед смертью в карты играл.

– Да брось, – ухмыльнулся Шартьев, – Гоча не того полета птица был, тем более Дроздевич. В Шанхае мелочевка, хулиганье.

– Дело с разборками в «Светлане» закрыто, – напомнил капитан, – можете забыть. У нас новая задача. Вон впереди ворота – похоже, приехали.

Бетонный забор двухметровой высоты тянулся в обе стороны от дороги, а ворота были солидные, с гербовыми орлами и нарисованным триколором. Краска облупилась, орлы заржавели. Перед воротами «Фердинанд» остановился, Алехин выбрался на асфальт и пошел предъявлять документы.

Заспанный солдат, даже не взглянув на «корочки», отдал честь и включил лебедку, управляющую створками, – значит, смотрел телепередачу. Ворота распахнулись, и микроавтобус вкатился на огражденную территорию. Двухэтажные здания с выбитыми стеклами, заколоченные двери, плац с растрескавшимся асфальтом.

– Небогато живут, – заметил Шартьев.

– Воинская часть здесь была расквартирована при строительстве Барьера, – пояснил Алехин, – теперь только рота техобслуги. Они и охрану несут. Давай вон туда, за казармы, там должно быть здание научников.

* * *

Распределение прошло гладко. Правда, преподам показалось удивительным, что образцовый студент Олег Свирцев выбрал такое место работы. Должность лаборанта в исследовательском центре под Лихославлем считалась плохой вакансией, ехать туда выпускники отказывались. Олег, пользуясь случаем, расспросил на кафедре, что известно о тамошних порядках.

– Был у меня один студент, два года назад диплом защитил, – припомнил доцент, читавший Олегу аномальную биологию, – Кожухов. Да, Евгений Кожухов. Все с какими-то идеями носился, собирался в Сектор, своими глазами увидеть и все такое прочее. Вот он туда уехал. Не знаю, до сих пор трудится или уже сбежал. И вы, Свирцев, боюсь, долго не выдержите. – Он покосился на Гришку и добавил: – Тем более ваш приятель. Тема, под которую создавался центр Баргозова, заморожена, они занимаются рутиной: обычные замеры радиационного фона, влажности воздуха, атмосферного давления и электромагнитных показателей в Секторе. Скорее метеостанция, чем исследовательский центр.

– Ничего, я попробую оживить тамошнюю обстановку, – пообещал Олег. – У меня есть кое-какие идеи, хотелось бы их проверить.

– Что ж, удачи. Но должен заметить, Кожухов говорил то же самое. С тех пор мне не попалось ни единой публикации, подписанной его именем. Баргозов, впрочем, периодически что-то публикует.

Олег решил выезжать к месту работы сразу же. Гришку это вполне устраивало: он опасался встретиться с прежними деловыми партнерами, а главное – хотел смыться, пока не вернулся сосед-погорелец. Так что приятели уехали первым же поездом. В дороге Гришка принялся расспрашивать, почему Олег выбрал этот центр. Олег не ответил, Гришка попытался еще раз – с тем же результатом. Потом его легкомысленный нрав взял свое, и он принялся трепаться, перескакивая с одной темы на другую… Олег глядел в окно и под Гришкину болтовню думал, что лучше всего оказаться с капитаном Алехиным в Секторе. Там наверняка будет масса возможностей свести счеты, не оставив улик.

В Лихославль они приехали ночью. Сошли на пустой перрон. В здании вокзала скучал наряд полиции. Выпускникам рассказали, как попасть в научно-исследовательский центр, и посоветовали ждать утра: после шести автобусы повезут рабочие смены из Шанхая к АБЗ, на обратном пути можно попросить водителя подвезти. А от Шанхая пешком – самый верный вариант.

– Такси у вас вызвать можно? – осведомился Гришка.

Полицейские переглянулись.

– Из Москвы, что ли? – спросил один. – Так здесь не Москва.

– Да, с такси у нас напряг, – ответил проще второй. – Привыкайте пешком ходить. Или тачку приобретайте, только дороги у нас такие… лучше сразу покупать вездеход.

– Амфибию, – поддакнул первый.

Приезжие послушались совета и остались на вокзале до утра. На рассвете пошли вдоль железки к АБЗ. Город просыпался, и чем ближе к заводу, тем оживленнее становились улицы. Рядом грохотали груженые составы, над заводскими корпусами поднимались темные полосы дыма. Автобусы один за другим подъезжали к остановке, выруливали на круг, извергали толпу одинаковых серых людей с застывшими серыми лицами. Еще не проснувшиеся, зевающие на ходу работяги шли к проходной.

Обратно автобусы уходили порожняком – в Шанхай, к спальным микрорайонам за новой партией пассажиров. Водитель согласился взять попутчиков, но сгонять к научному центру даже за плату отказался:

– Нет, пацаны, у нас с этим строго: прибытие, отправка по расписанию. Хотите, высажу на остановке в Шанхае и ждите там. Наши рейсы еще около часа, потом подберу вас, сгоняем к военной части, где ваши ученые сидят. Только я бы не советовал. Шанхай – нехорошее место. Чем на остановке час торчать, лучше пешочком прогуляйтесь. Вещей у вас немного, да и погода хорошая.

Садясь в автобус, Олег бросил взгляд в небо. Над заводом оно было таким же серым, как лица работяг.