Текст книги "Кровь Зверя"

Автор книги: Виктор Ночкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Так точно! – бодро отрапортовал Лещук, распахивая дверь пошире. – Прошу вас, гражданочка! – Ему брюнетка понравилась.

– До завтра, Татьяна Александровна, – улыбнулся Зеленский. Дождавшись, чтобы дверь за Синюховой закрылась, он спросил: – Ну а насчет пропавшего водителя ничего не выяснили?

– Ищем, товарищ Зеленский, – вздохнул Кононенко. – Пока ничего. Разрешите вопрос?

– Разумеется.

– Гочиев, помимо прочего, занимался перевозками. Я так мыслю, кто-то из его людей мог в тот день, то есть позавчера, быть в отъезде… ну и вообще, какие-то его сотрудники, которых не оказалось в «Светлане». Вот бы с ними побеседовать. Но нам было запрещено за Гочиевым наблюдать, я его людей не знаю.

– А зачем они?

– Так это… барышня сказала: вахтер одного из гостей узнал. Может, он какие-то дела с Гочей крутил, встречался часто, а? Тогда его и другие могут помнить. Покажем портретик, со слов гражданки Синюховой составленный…

– Отлично, товарищ майор! – Зеленский был доволен и не скрывал этого. – Я снова и снова задаю себе вопрос: почему вы с такими способностями до сих пор майор? Это следует исправить. Вы же прекрасный детектив!.. Что ж, мой дорогой Холмс, попытаюсь пробить по своим каналам, кто из людей Гочи может оказаться полезен.

Глава 4
Передний край науки

Профессор привел Алехина к двери, в которую упирался коридор второго этажа. Дверь была прочная – сварена из стальных листов и установлена в раме, также сваренной из мощных балок. Капитан обратил внимание на количество замков – их было три, разного размера и разных систем. Чтобы открыть все, Баргозову потребовалось минут десять, не меньше. Ключи, в том числе один с массивной головкой, профессор носил на цепочке на шее.

– Не мешает? – спросил Алехин.

– Что, ключ? Нет, не очень. Я привык. Видите ли, у меня хранятся достаточно ценные образцы, а доверять их нашему завхозу… ну, вы сами видели.

Потом в ход пошел другой ключ, причудливо изогнутый, и наступил черед последнего замка – механического цифрового на девять позиций. Набирая код, Баргозов демонстративно повернулся к капитану спиной, загородив обзор. Наконец он с усилием сдвинул створку и бросил через плечо:

– Прошу.

Комната кабинетом не являлась, скорее напоминала лабораторию или склад. Приборы, лабораторная посуда и микроскопы соседствовали здесь с массивными сейфами и металлическими шкафами. Все содержалось в образцовом порядке и, как заметил Алехин, носило следы недавнего употребления. Здесь велись какие-то работы, в воздухе витал специфический аромат химикалий. Профессор расположился за столом, сдвинул в сторону лэптоп и указал Алехину на стул.

– Итак, капитан, о нашем центре вспомнили наверху? С чего вдруг создавать у нас отдел безопасности? Какая задача перед вами поставлена? Может, скажете откровенно? Возможно, я смогу помочь.

Алехин откашлялся. Он не знал, с чего начать.

– Скажите, профессор, вы смотрите телевизор?

– Вы видите здесь телевизор? Нет, не смотрю, мне некогда.

– Работаете, значит. В то время как о вашем центре все позабыли.

– Мне плевать на всех. Здесь передний край науки. – Баргозов похлопал ладонью по столу. – Я ежегодно публикую до десятка научных работ. Поверьте, это много. Жизнь Сектора, его дыхание, его шевеление – там, в двух шагах отсюда, за Барьером. Сектор – это уникальная экосистема, бездна загадок, вызов для настоящего ученого! А его рассматривают как источник биотина, и только. Его закрыли для всех, закрыли для исследования, для науки. Мир узнаёт о том, что творится в Секторе, лишь из моих статей. Это моя миссия, если угодно. А ваша, капитан? В чем состоит ваша миссия?

– Я чего о телевизоре спросил? О Лихославле уже два дня передачи идут одна за другой. Раскрыта крупная сеть контрафактных поставок биотина, теперь в течение некоторого времени будем наблюдать за всем… ну, в Лихославле и окрестностях. Меня сюда определили. Да вы не беспокойтесь, это как бы прикрытие, я буду совершенно другими делами занят, потому что утечка биотина…

– Биотин! – с неожиданной злостью бросил Баргозов. – Биотин, биотин, биотин… дармовая кормушка, золотая жила! Да плевать мне на ваш биотин! Что такое Сектор? С физической точки зрения – что он такое?

– Вы меня об этом спрашиваете?

– Я спрашиваю у всего мира! Никто не знает, как Сектор образовался и по каким законам он живет! И чего от него ждать – тоже никто не знает! И знать не хотят! Я проник сюда под предлогом исследования биотина, а на самом деле изучаю Сектор. Здесь, на периферии, у самого Барьера, потому что не могу проникнуть дальше! А если из-за ваших дурацких расследований мне помешают работать… Ох, простите старика… – Баргозов осекся и вдруг как-то сразу увял, поник. – Простите, я разошелся… Дело в том, что я давно этого ждал – что явится некто… ну, скажем, представитель властных структур. Явится, вышвырнет меня отсюда и перекроет доступ к информации о Секторе всему миру. Потому что никто, кроме меня, не изучает Сектор всерьез. Нудная, кропотливая работа – постоянные замеры температуры, влажности, давления, колебания магнитного поля. Эти пресловутые Всплески… Что они такое?

Алехин растерялся. Сперва напор ученого его удивил, потом стало жалко этого несчастного старика, подвижника и бескорыстного рыцаря науки. Баргозов больше не казался белозубым бодрячком из рекламного ролика. Старый, бесконечно уставший человек.

– И насколько далеко вы продвинулись в изучении Сектора? – осторожно спросил капитан.

– Вы не понимаете… – грустно покачал головой Баргозов. – Да здесь же невозможно вести полноценную работу: электроника сбоит чуть ли не каждый день. Я только собираю информацию и отправляю в мир. Туда, где компьютеры и электронные микроскопы работают исправно, где в достатке средств и людей. И там уже другие – не я, а другие – сопоставляют данные, выдвигают гипотезы… получают премии и гранты, если угодно.

– А вы?

– А я – поставщик статистических данных. Не больше. Кто-то ведь должен это выполнять, а кроме меня, некому. Боюсь, теперь и мне вы помешаете. Затеете расследование, будете ходить повсюду, смущать сотрудников расспросами… Я понимаю – вы на службе, но у нас работа нервная, опасная, требует сосредоточенности. Сектор – сложное место. Ну и потом, мои сотрудники время от времени сбывают что-то, так сказать, налево. Что-то из находок. Это естественно! А как бы иначе я мог удержать их здесь? Зарплатой? Смешно, право слово… Ну да, я закрываю глаза на мелкие нарушения. А теперь вы их, конечно, выведете на чистую воду! Уличите в преступлениях… – Последняя фраза была переполнена горьким сарказмом.

– Я вас понял, профессор. Постараюсь не мешать.

– Хорошо бы, если так… Простите, я должен отдохнуть и привести себя в порядок перед обедом. Вам нужна комната?

– Только рабочий кабинет. У меня номер в гостинице. На ночь буду уезжать и своих людей забирать. Отдыхайте, профессор, у вас был трудный день, как я понимаю. Но с вашим завхозом я все-таки побеседую. – Алехин, поднимаясь со стула, виновато развел руками. – Я ж ему сказал, чтобы меня дожидался. Он, наверное, места себе не находит. Пил он, когда мы заявились. Ваши слова приму во внимание, не сомневайтесь.

Капитан покинул кабинет-лабораторию, и тут же тяжелая дверь гулко лязгнула за его спиной, щелкнул замок. Профессор заперся изнутри.

* * *

Лиза Шилкова отбросила одеяло и опустила ноги на пол. Несколько минут она сидела неподвижно, потом встала и подошла к шкафу с зеркалом. Долго разглядывала собственное отражение, приглаживала торчащие пряди волос, водила пальцами по щекам… Затем открыла шкаф. Услышав скрип дверцы, из кухни выглянула бабушка и уставилась на Лизу.

Девушка перебирала одежду, вынимала по одной вещи, мяла, расправляла, снова складывала… Прежде Лизе нравились яркие пестрые платья, белые блузки, юбочки веселой расцветки, но теперь она выбирала то, что темных тонов.

– Лизонька, внучка, что ты ищешь? – прошелестела старушка. – Тебе помочь найти?

Лиза медленно обернулась и отчетливо произнесла:

– Бабушка.

– Заговорила! – всплеснула руками та.

– Бабушка. Я Лиза.

* * *

Выйдя из кабинета Баргозова, капитан услышал на лестнице топот. На второй этаж влетел Шартьев, по его довольной роже Алехин сразу понял: относительно отправленного криминалистам образца пыли ответ положительный.

– Завхоз в холле?

– Так точно! Сидит как пришитый! А Делягин жжет его взглядом. Без промаха! Товарищ капитан, докладываю…

– Я уже догадался. Совпадает?

– Так точно. Наши уже вещички паковали – начальство звонило, велело ускорить эвакуацию. Но я уговорил проверить образец. Выручайте, говорю, а то Алехина по телевизору перестали показывать. Теряем популярность!

– Докладывайте по сути. – Алехина уже порядком достали эти разговоры о телепередаче, но он отлично понимал, что об этом подчиненные будут вспоминать частенько.

– По сути: образцы идентичны, товарищ капитан! Характерных признаков – хоть задницей ешь! Эксперты сказали, что до сих пор им не приходилось иметь дело с такими легкими заданиями. – Копируя криминалиста, прапорщик заговорил другим голосом: – «Такое впечатление, что ваши подозреваемые нарочно постарались облегчить нам работу. Таких характерных образцов еще поискать». Товарищ капитан, может, завхоза поощрить как-то? Ну, за содействие следствию? Передачи ему на зону проплатить или еще чего?

Капитан не стал слушать дальше и пошел к лестнице. Завхоз, сидевший в холле на пропыленном диванчике, вскочил, едва завидев спускающегося Алехина. Тот бросил: «Присядем», – и опустился на диван. Завхоз пристроился с краю.

– Значит, так, – медленно заговорил капитан, – ситуация ясна. У меня имеются доказательства вашего участия в нелегальных поставках биотина.

– Я человек маленький, – старательно дыша в сторону, забубнил завхоз, – мне чего велят, то я и отправляю. Куда велят, туда и отправляю, значит. А что там в этих треклятых банках, я и не знаю. Мое дело маленькое. Упаковал, опечатал и с машиной в город снарядил.

– Как минимум соучастие. Статью назвать?

Завхоз опустил голову. Алехин усилием воли заставлял себя разыгрывать сурового судию, а вообще этот перепуганный, раздавленный ожиданием беды человек вызывал скорее жалость. Напрасно капитан напоминал себе, что имеет дело с пособником таких бандитов, как Гоча… ну хоть тресни, не походил безобидный алкаш на вооруженных парней, которых они перебили в «Светлане». Те были врагами, точно как сказал полковник Коростылев: они с оружием в руках вступили в бой с сотрудниками ФСБ, а бой – совсем другое дело.

– Я ж в самом деле отправлял, что было велено… – промямлил завхоз. – Ну не у меня ж в кладовке их паковали…

Алехин задумался: это верно. Аккуратные ампулы в герметичной упаковке, которые он извлекал из транспортного контейнера в подвале «Светланы», чтобы показать телевизионщикам, паковались не трясущимися дряблыми руками завхоза. Да и вообще, в ампулах были железы, уже прошедшие первичную обработку и консервацию. Где это можно сделать? В лаборатории у Баргозова. Баргозов говорит, что сотрудники продавали контрафакт, это нужно, чтобы поддерживать лабораторию. Вроде как благое дело? Но служба есть служба, завхоза следует «дожать».

– Не вы паковали, гражданин, это я понимаю, – строгим сухим тоном произнес Алехин. – Но повесят дело на вас. Виноватым сделают, так? Вы ж поймите, я не впервые с таким сталкиваюсь, и лично вас мне даже жаль.

Алехин, цедя фразы медленно и уверенно, стал расписывать несчастному завхозу, что начальство всегда имеет заступников наверху, а простых исполнителей подставляют, чтобы повесить на них все грехи. И что лично ему, капитану Алехину, уже осточертело гнобить простых тружеников, которые оказываются на скамье подсудимых, тогда как настоящие преступники, те, кто на самом деле и греб деньги, гуляют на свободе.

Завхоз слушал, кивал, шмыгал носом и чуть не плакал от жалости к себе. Потом робко спросил:

– А можно я напишу явку с повинной? Так это называется?

– Добровольное заявление. Может рассматриваться как смягчающее обстоятельство. Вот что, гражданин… как ваше имя и отчество?

– Николай Петрович я.

– Вот что, Николай Петрович… – Алехин сделал вид, что задумался. – Вот что мы сделаем. Пишите признание. В произвольной форме, всё, что сочтете нужным. Так и так, паковал спецконтейнеры, переданные мне профессором Баргозовым… Но никому об этом ни слова. Я ваше признание пока что придержу, а сам постараюсь провести полное расследование и собрать улики против настоящих виновных. Если мои доказательства окажутся убедительными, вы пойдете по делу незначительным соучастником, а то и просто свидетелем. В любом случае явка с повинной, как правило, перевешивает вину в глазах суда.

– Вы обещаете? – У завхоза появилась надежда.

– Лично я обещаю, как человек человеку. Но если по-настоящему неопровержимых доказательств мы не соберем, то… – Алехин развел руками. – Вашего письменного признания может оказаться недостаточно. Есть порядок, есть процедура. Я ведь вроде вас – простой исполнитель.

Еще несколько минут – и завхоз спёкся. Он пообещал помогать Алехину, докладывать обо всем, что заметит подозрительного, после чего поплелся в свой промозглый погреб писать признание.

Когда шаркающие шаги стихли на лестнице, Делягин процедил:

– Вот мразь.

– Обычный человек, – возразил Алехин. – Просто человек, гражданин, которого нам полагается защищать. Сравните его с Гочей и Дроздевичем, товарищ старший лейтенант. Если бы не было Гочи и Дроздевича, то, вполне вероятно, и этому человеку не пришлось бы нарушать закон. Так?

– Может, и так, – буркнул старлей, – но совести у него нет. Раз – и готов на своих стучать. А может, не будь настоящего Гочи, этот дядька сам бы Гочей заделался.

– Это вряд ли, – встрял Шартьев, – не выйдет из него Гочи, нет в нем нужной жесткости, стержня в нем такого нет, твердого. Он свой стержень водкой растворяет. Пока народ бухает, преступности не пройти!

– А вот пацаны эти, новенькие, – снова заговорил Делягин, – чего им здесь нужно? Молодые, здоровые… Зачем в эту глухомань приперлись? Что им в такой дыре ловить? Это не забулдыга завхоз.

– Пацаны… – Капитан потер подбородок. – Да, надо будет проверить.

Он задумался о новеньких лаборантах. Делягин прав: непонятно, что потянуло парней в эту дыру. И вроде совсем не обескуражены убогим видом научного центра, ведут себя как ни в чем не бывало. Московских мальчиков эта грязь должна была хотя бы удивить, что ли. Толстый «хиппи» тут же начал втираться в доверие к солдатам-срочникам, а второй, Олег Свирцев, не отходил от старшего лаборанта Кожинова.

В кармане Алехина зазвонил мобильник. Высветился номер полковника Коростылева.

– Слушаю.

– С этого номера звоню в последний раз, забудьте его, – быстро заговорил полковник. – Обстоятельства изменились. Теперь слушайте внимательно…

* * *

Олег собрался на обед, хотел позвать Гришку, но того не было. Видимо, у однокашника наступил период активности.

Из столовой выходили солдаты, смеялись, вынимали сигареты. Среди них Олег с удивлением увидел Гришку – тот присоединился к группе курильщиков, что-то рассказывал. Уже успел завести приятелей, у него это быстро получалось.

– Олег! Эй! – Гришка поспешил навстречу, еще издали заводя болтовню. – А я решил чуть раньше на обед – жрать захотелось после такого утречка. Бойцов из роты перед нами кормят, ну и мне не отказали, конечно. Познакомился с пацанами, нормальные такие ребята.

– А я хотел с Кожиновым потолковать, но он какой-то закрытый, что ли. Намеками изъясняется, типа «сам после поймешь»…

– Избегай корпоративной замкнутости! – наставительно поднял палец Гришка. – Я думаю, лучше с пацанами из роты техподдержки закорифанить, они проще. Ну и вообще… Тебе в городе ничего не нужно? Я собираюсь через часок мотнуться. Военные машину отправляют, я с ними напросился. Здесь военторговский магазин есть, но ассортимент – не очень. Хочешь, едем вместе?

– Да я бы все-таки сперва здесь разобрался, что к чему. С Женей этим, с Кожиновым, потолковать бы еще раз. Но он закрытый человек, замкнутый.

– Хорошо, нет проблем! – Гришка понял друга по-своему. – Наладим контакт, не беспокойся. – Тут его лицо сделалось задумчивым, Гришка закатил глаза и стал что-то прикидывать. Наконец вынес вердикт: – Двух бутылок может не хватить. Значит, возьму побольше, все равно не пропадут. Водка в хозяйстве пригодится.

– Водка?

– Ты же хочешь откровенного разговора с Кожиновым?

– А-а… Но если он не пьет?

– Вот заодно и узнаем, пьет или нет. Если не пьет, значит, дурь курит. Больше здесь все равно заниматься нечем.

Пока они болтали, солдаты разбрелись, лишь двое курили у входа и глядели по сторонам. К столовой стали подтягиваться сотрудники научного центра. Разоружившись и сняв камуфляжные комбинезоны, они превратились в обычных парней. Появился и Кожинов – приплелся, тяжело опираясь на палку. В другой руке тащил тяжелый пакет. Оказалось, двое бойцов поджидали именно его. Женя отдал им пакет и буркнул:

– Держите. Вроде починил. До следующего Всплеска продержится.

– А когда следующего ждать?

– Спроси Кирилла, он их чует.

– Да ну его, он тронутый.

Кожинов пожал плечами и заковылял к столовой. Гришка подкатился к нему, что-то тихо сказал, рассмеялся. К удивлению Олега, мрачный Кожинов тоже улыбнулся.

– Тебе в городе ничего не надо? Я с вояками скоро поеду, – уже совсем по-свойски продолжил Гришка.

– Вообще-то надо бы. Ты в «Электротовары» будешь заходить?

– Буду! – уверенно заявил Гришка. – Только расскажи, где они находятся.

Олег тоже подошел и присоединился к разговору. Удивительный талант Гришки сработал без осечки: Кожинов оттаял и сам пригласил новичков вечером к себе – посидеть поговорить, то-сё… Гришка за спиной Жени показал большой палец: контакт налажен! В столовую Олег вошел с Кожиновым, они сели за один стол, и Женя доверительно шепнул:

– Понаблюдай за проводниками. Новичкам всегда нравится.

Олег украдкой посмотрел – эти двое взяли подносы и сели неподалеку. Кирилл замер, сложил ладони и стал мелко шлепать губами, будто молился.

– Послушай как-нибудь, что он бормочет, – посоветовал Женя, – ни слова не поймешь, хотя он читает молитвы по канону, как полагается.

– Почему не пойму?

– Он их читает наоборот, от последней буквы последнего слова – к началу. Интересный тип.

Тем временем долговязый Сидор вытащил дозиметр, поводил над тарелками. Потом Кирилл вытянул из-под ворота и поцеловал крестик на цепочке, а Сидор достал флакон и протер ладони дезинфицирующей жидкостью. После этого проводники приступили к еде.

– У нас тут весело, – заключил Женя, – если только умеешь находить веселые стороны в этом коллективном помешательстве.

Глава 5
Пути контрабанды

Зеленский вернулся в управление, просмотрел корреспонденцию и углубился в чтение содержимого папки, доставленной сотрудником ФСБ. Следственная группа уже покинула Лихославль. Слишком быстро, конечно, но это было частью сделки. Предварительное заключение и материалы по «Светлане» они передали новому представителю МАС – это тоже оговаривалось в неофициальном соглашении между начальством Зеленского и начальством Алехина. Вот эти документы сейчас масовец и листал.

Он хмурился, бурчал что-то под нос, откладывал бегло просмотренные листы в сторону. Наконец отыскал нужную страницу и положил перед собой. Вытащил из стола еще один документ и, вооружившись карандашом, стал читать. Время от времени он, сверяясь с отчетом ФСБ, вычеркивал фамилии из своего списка. В конце концов осталась единственная не перечеркнутая строка. Зеленский с минуту глядел на изрисованный листок, потом взял телефон.

– Товарищ майор? Не могли бы вы подойти ко мне в управление?.. Да, да, такой вопрос лучше обсуждать у меня… А, отлично! Захватите и их, мне любопытно… Конечно!.. Да вот прямо сейчас! Я велю, чтобы вас сразу провели сюда.

Ожидая полицейского, Зеленский расхаживал по кабинету, заложив короткие ручки за спину. Наконец в дверь постучали.

– Разрешите?

– Да, прошу! Вот, посмотрите список. Это курьеры Гочи, список составлен по заметкам, которые я нашел у Дроздевича. Я позвал вас сюда, поскольку опасаюсь утечки информации из вашего ведомства.

– Да, да, понимаю… А почему фамилии зачеркнуты?

– Это те, кого ФСБ удалось задержать. Федералы давно «вели» Гочиева. Их агент сделался основным партнером, принимал поставки оптом, давал хорошую цену, постепенно перехватил почти весь поток контрафакта, исходящий из Лихославля. В общем, в тот день, когда ФСБ ликвидировало склад в «Светлане», были захвачены и курьеры.

– Все, кроме одного?

– Да, да, об этом и речь! Он доставил товар одному из прежних партнеров Гочиева, совсем небольшую партию. Вероятно, «крот» федералов просто не знал об этой поставке и считал, что скупает у Гочи весь товар без исключения.

– Ага…

– Возможно, курьер видел телепередачу, возможно, он сейчас в бегах. Все может быть! Но предположим, этот… э-э?

– Борис Тушковлев, – подсказал Кононенко, заглянув в список.

– Да. Возможно, этот самый Тушковлев сдал товар, устал, ему не до телевизора… Он спешит домой, он третьи сутки в пути. Возможно, прямо сейчас он уже подъезжает к Лихославлю. Возможно, он уже здесь.

– Я сам отправлюсь по этому адресу! – энергично заявил майор.

– Я с вами. Возьмите своих сотрудников – сколько нужно, но чтобы не привлекать внимания и чтобы люди были надежные. Я-то здесь новый назначенец, не знаю, кому в местном управлении можно доверять.

Майор грузно поднялся и пообещал:

– Через двадцать минут за вами зайду, товарищ Зеленский.

– Действуйте.

– Есть!.. А, совсем позабыл! Товарищ Зеленский, я ж для вас фотороботы подозреваемых прихватил! Составлены по показаниям гражданки Синюховой.

– А, благодарю. Положите на стол, будьте любезны.

Майор ушел, Зеленский еще несколько раз прошелся по кабинету, шагнул к столу, выдвинул ящик и достал пистолет в наплечной кобуре. Вытащил старенький ПММ, проверил, сунул в кобуру. Скинул пиджак и стал пристегивать оружие.

* * *

Гришка уехал на грузовике, доставлявшем в часть продукты и военторговские товары. Возвратился через пару часов. Сумка, которую он освободил для этой поездки, теперь тяжело оттягивала плечо. Олег как раз закончил обустраивать тайник – при нем была немалая сумма, а место новое – неизвестно, как здесь с бытовым воровством. Стащат какую-то мелочь – не беда, но если у бедного лаборанта обнаружат кучу баксов – быть неприятностям.

Приятель явился веселый, раскрасневшийся и, потрясая звякающей сумкой, стал с энтузиазмом рассказывать, какие в Лихославле есть интересные места. Некоторые он сегодня увидел, о некоторых услышал и собирался посетить в ближайшее время.

– По ком звонит колокол? – Олег указал на сумку.

– По бутылкам. Пойдем к твоему Кожинову, скрепим трудовое братство! Водки взял, консервов, того-сего-этого. А! Банка ананасов маринованных попалась, давно собирался попробовать.

Через пять минут Гришка уже стучал к Кожинову, надрываясь:

– Открывай, бабуля, это я, твоя внучка, Красная Шапочка! Принесла корзинку с пирожками!

– Дерни за веревочку, – в тон ответили из-за двери, – не заперто!

Когда Гришка, приговаривая: «Бабуля, почему у тебя такой большой серый хвост?» – стал извлекать пирожки из корзинки, а Олег достал бутылки и стоял, не зная, куда их пристроить, Кожинов засуетился было, пытаясь освободить место на столе, но это оказалось невозможно: стопки бумаги грозили завалиться, распотрошенные электроприборы цеплялись проводами.

– Пойдемте ко мне, – предложил Олег. – У меня пока что на столе ничего. Посуда у тебя найдется? Прихвати.

Он не сообразил, что и третьего стула у него тоже нет. Но это, конечно, помехой не могло стать. Придвинули стол к кровати, Гришка выгрузил из сумки консервы, бутылки… Спросил Кожинова:

– Как у вас вообще с выпивкой? Не строго?

– Сегодня все будут к ночи на бровях. Из Сектора пришли, нужно нервы отпустить. А завхоз, тот и вовсе не просыхает. У него работа нервная. Это вы смотрите, вам завтра с Баргозовым беседовать.

Олег разлил водку по стаканам и, поднимая свой, мысленно произнес: «Будем жить хорошо!» Тем временем Гришка вспоминал серую толпу на остановке перед пятиэтажками Шанхая:

– Что за народ! А глаза какие! Пустые глаза!

– Народ как народ, – пожал плечами Женя. – Они ж тут как в осаде. Ты бы знал, чем они еще занимаются… У них вольеры, крыс разводят. Я в Шанхае в столовую ни за что не зайду – никогда не знаешь, что за мясо там.

– А они жрут?! – Гришка вытаращил глаза.

– Вообще-то мне говорили, что они хамелеонов приманивают, а потом крысами откармливают, чтобы железа выросла. Представь себе крысу размером с бегемота. – Женя широко развел руки, чтобы подчеркнуть, каким может вымахать такое чудище.

Выяснилось, что он хмелеет очень быстро: выпили совсем немного, но старший лаборант раскраснелся, глаза заблестели. Вскоре он уже откровенничал:

– Я сюда, как вы, после универа приехал. Ну как же, передний край науки! Дадим родной стране больше биотина! Тогда тема еще дышала, даже финансирование кое-какое было. Ну, приехал, значит, впрягся в работу. Первый раз шагнул за Барьер… думал, там что-то особенное. Сперва ничего не замечал, кроме Сектора, какое там всё… ну, новое, в общем. А потом вдруг понял, что Баргозову на биотин плевать. Опыты мы ставили для галочки, что называется, от сих до сих, по минимуму. Баргозов умный, он быстро въехал, что синтез биотина – это лажа, это нереально совсем. Условия Сектора, какое-то излучение, специфические поля, которые не берет наша аппаратура… Сами посудите – как их можно зафиксировать и воспроизвести в лабораторных условиях, если их аппаратура-то не берет? То ли они есть, то ли их нет…

Гришка подливал и поддакивал, Женя продолжал, все больше распаляясь:

– В конце концов это дошло и до масовского начальства, финансирование свернули. Я к тому времени уже здесь работал, ну вот тогда и начали биотин гнать налево. Баргозов сам подсуетился. А о нас руководство уже не вспоминало – больше мы сдаем биообразцов, меньше, им наплевать было. Нет, я Баргозова не виню: если нет финансирования, как ему работать? На одной нашей зарплате здесь, что ли, жить? А инструменты, а оружие, а все остальное? Походы в Сектор – довольно дорогое развлечение.

– Значит, все-таки работа идет? – уточнил Олег. – Настоящая работа, не липовые эксперименты по синтезу?

Женя поглядел на него мутными глазами и потянулся за стаканом. Он, похоже, был рад возможности выговориться.

– Сказал же: Баргозов умный. Он просек, что на биотине не развернешься, и потом, его все равно удобней здесь, вне Барьера, добывать – хамелеоны сами лезут. Биотин он загонял в Лихославле левому оптовику… как его?.. Горчиев… Горяев… как-то так, в общем. Но это только для вида. Чтобы бандиты, с которыми он имел дело, не ломали голову, на кой фиг профессор торчит здесь. Ну, зарабатывает маленько проф на биотине – им же выгодно, поток через них идет, они и не интересовались тут больше ничем.

– А чем Баргозов по-настоящему занимается? – спросил Олег.

– Вы о «сувенирах» слышали? Вот затем мы в Сектор и ходим. «Сувениры» – не хамелеоны, сами из Сектора через Барьер не прутся.

В дверь постучали, и Женя умолк.