Текст книги "Беглец (СИ)"

Автор книги: Виктор Халезов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Беглец

1

Он оторвал голову от колен и открыл глаза. Тусклое серое свечение пробивалось в мрачный каземат через забранное толстой решеткой крошечное оконце под потолком. Темные осклизлые стены, капающая с потолка вода, холодный каменный пол, лишь в некоторых местах покрытый настилом из гнилой соломы. Дрогг взглянул сквозь перегораживавшие вход стальные прутья. Подземная тюрьма протянулась почти на двести футов, здесь находилось не менее сотни камер, однако почти все они сейчас пустовали. Узников осталось совсем немного.

«Уже смеркается. Скоро заявятся надсмотрщики, – подумал орк. – И кому в голову пришла идея проводить бои ночью, ведь темнота мешает наслаждаться зрелищем?».

Он вздохнул и вновь опустил голову на подтянутые к телу колени. Ждать оставалось недолго. В ближайшие минуты в коридоре раздадутся тяжелые шаги и его, Дрогга, в очередной раз поведут на ристалище.

Томясь вынужденным бездействием, орк погрузился в пучину мрачных мыслей. В последние дни, когда он проводил в камере все время между ночными поединками, ему поневоле приходилось много размышлять и вспоминать. Он был орком – одним из племени, возникшем во времена Великого Пришествия, когда в мир вступили гоблины Темной Луны (тогда эта Луна еще реклась Изумрудной или Смарагдовой) – умирающего мира, где сему низкорослому, имеющему сизую с зеленым отливом кожу народу более не находилось места.

Явившись в Садрию – Большой Мир, как называли его на Смарагдовой Луне, – гоблины вторглись в государства людей, эльфов и гномов. Началась Великая Война, которая в иных краях не угасла и по сей день. Впрочем, гоблины, неистово боровшиеся за свой новый дом, не только истребляли старых хозяев захваченных земель, но и скрещивались с расами Большого Мира. От соитий гоблинов с людьми появились корлы, браки гоблинов и троллей породили торлов, а отнюдь недобровольные сношения между гоблинами мужского пола и эльфийками привели к возникновению орков. От гоблинов орки унаследовали зеленоватую кожу, покрытые бородавками физиономии, похожие на клыки зубы и черные жесткие волосы, напоминавшие пучки жухлой травы. Эльфийки-прародительницы даровали своим потомкам высокий рост, небывалую ловкость и отличное зрение, что позволило оркам прослыть першими лучниками и пращниками среди всех зеленокожих племен. К тому же орки, как и эльфы, прекрасно видели в темноте, что делало их превосходными охотниками и незаменимыми разведчиками.

Дрогг считался чистокровным орком, ибо оба его родителя и родители его родителей являлись орками. Он родился в полудиком племени, жившем в пустыне на севере Дормира. Когда Дроггу было четыре года, северное королевство варваров Сарминхейм объявило войну свободным кланам и племенам Дормира. Самопровозглашенный сарминхеймский конунг Фандар Первый вознамерился объединить под своим началом все варварские народы и обрушил на соседние земли всю мощь объединенных армий северных варваров и двергов – гномов Снежного Хребта. Родное племя Дрогга оказалось одним из первых на пути войска захватчиков. Постоянно враждовавшие между собой кланы людей, гоблинов, амазонок и прочих племен Дормира не сумели вовремя сплотиться, дабы противостоять вторжению.

Дрогг отчетливо помнил последний день своего племени, точно это произошло вчера. Убаюкивающую и обволакивающую тишину ночи вспороли неистовые боевые кличи. Мрак озарился тысячами рудых огней факелов. Резко оборвалась мелодичная колыбельная, которую мурлыкала над ним мать. Совсем рядом раздались крики и звон оружия. Мимо каменного желоба, служившего колыбелью для маленького орка, проскочил отец – в руках копье, лицо перекошено от гнева, в глазах пылает ярость. Это был последний раз, когда Дрогг видел своего родителя. Очень скоро воины Фандара ворвались внутрь пещеры, где жила семья Дрогга. Его мать, схватив неказистый топор с каменным навершием, сражалась насмерть, защищая детей и кров и, прежде чем орчиха изрубленной повалилась наземь, она успела сразить двоих нападавших. Дрогг, несмотря на свой почти младенческий возраст, также пытался биться, колол врагов заостренной палкой, бросался камнями и даже кусался, тем не менее, захватчики, хоть и не без труда, смогли связать орочье дитя. Так Дрогг стал трэллом – рабом. На невольничьем рынке, его, словно обычную скотину, купил богатый ярл Рибольд Хогар – один из самых видных приближенных конунга Фандара, владевший обширными лесными угодьями на юго-востоке Сарминхейма. Рибольд пожелал вырастить из орчонка нечто наподобие ловчего пса. С первых дней неволи из Дрогга воспитывали охотника. Хогаровы лесничие долго и усердно обучали юного орка ловчему ремеслу и вбивали ему в голову знания о повадках зверья, а эльфы-рабы поведали Дроггу как неделями выживать в диких пущах, питаясь ягодами и кореньями. Его учили даже колдуны и алхимики. От последних орк узнал о ядах и зельях, кои можно приготовить из растительных и животных ингредиентов, добытых в лесу. Несмотря на распространенное среди людей мнение о том, что все орки скудоумны, Дрогг явился прилежным учеником и отлично усвоил данные уроки. Вскоре он стал одним из лучших звероловов Рибольда Хогара. Поначалу во время гонов и облав Дрогга водили на длинном кожаном поводке, ровно обычного пса. Но затем необходимость в подобных мерах отпала, ибо орк не собирался никуда убегать, прекрасно понимая, что сытая, хоть и невольничья, жизнь значительно лучше бродяжничества в чаще или разбоя на дорогах. Много лет Дрогг охотился вместе с Рибольдом и его свитой. За это время молодому орку пришлось принимать участие в травле медведей, истреблении кровожадных северных йети, отлове эльфов, вторгшихся во владения Хогара, и даже в охоте на небывалых многоногих страхолюдов, по слухам, пришедших из глубин Восточного Моря. За достигнутые успехи ярл обещал даровать Дроггу свободу и место старшего егеря в своей свите.

Однако судьба распорядилась иначе. Помимо охоты у варваров Сарминхейма имелось еще одно излюбленное развлечение – поединки трэллов на ристалище. К несчастью, лучших бойцов Рибольда Хогара этой зимой выкосило моровое поветрие и у именитого ярла, для которого считалось делом чести выставить на ежегодные бои по меньшей мере полдюжины бойцов, не осталось выбора кроме как за очень короткий срок подготовить для участия в схватках кого-либо из переживших пагубу трэллов. И, конечно же, велеподходящим кандидатом в гладиаторы мнился лучший охотник. Дрогга наспех обучили владению всевозможными видами оружия от дубин и палиц до рыцарских мечей и эльфийских сабель. Проводимые в Сармине бои рабов отличались завидным разнообразием. Иногда происходили одиночные поединки воинов между собой, в иных случаях трэллы бились с различными хищниками. Притом особливо для ристалищных схваток отлавливались самые редкие и смертоносные твари. На арену против трэллов выпускали львов, крокодилов, исполинских скорпионов из Этролдской пустыни, гигантских ящеров и пауков из южных лесов, йети и даже червей-камнеедов из гномьих пещер. Сарминские ярлы любили посмотреть и на крупные побоища, когда на поприще дралось до сотни воинов. В зависимости от прихоти конунга рабы могли сражаться каждый сам за себя до последнего выжившего или объединялись в отряды и разыгрывали перед зрителями какую-нибудь великую битву былых лет. Во время подобных реконструкций использовалось диковинное оружие, а также различные военные приспособления и механизмы, навроде колесниц и миниатюрных катапульт. Случалось, что на ристалище возводили небольшие крепостицы и прокапывали рвы.

Нынешние бои, похоже, слыли особенными для действующего конунга. В Сармину для участия в схватках свезли рабов со всех уголков ойкумены. На ристалище очутились не только гоблины, орки, тролли и им подобные, но и эльфы, пленные садрийские рыцари, воины-мертвецы из страны некромантов, ящеры из влажных лесов, крысолюды, минотавры, гномы и диковинные люди-львы. Несмотря на малый воинский опыт среди этой пестрой компании Дрогг показал себя одним из самых способных и умелых бойцов. Он выиграл не менее десятка поединков, сразив в них самых разнообразных противников: двух гномов, эльфа, садрийского рыцаря, дормирского наемника, минотавра и йети.

Три недели назад все казематы под ареной, где пребывали воины-трэллы между схватками, полнились гладиаторами. Места на всех не хватало и в одной камере ютилось по несколько бойцов. Тем не менее, сейчас, спустя время, во всей подземной тюрьме едва ли набралось бы с полдюжины узников – самых стойких, искусных и сильных воинов. Поединки всегда продолжались до смерти одного из участников, последний же оставшийся в живых гладиатор объявлялся победителем турнира, и в качестве награды ему даровалась свобода.

Где-то в глубине коридора звякнул отодвигаемый засов. Раздались приглушенные голоса и буханье тяжелых сапогов. Это опять нагрянули надсмотрщики, чтобы отправить кого-то из невольников на ристалище. Из тюремной катакомбы воинов выводили по одному, дабы они не перегрызли друг другу глотки еще до появления перед зрителями. Поблизости заскрипела решетка – тюремщики «освобождали» одного из бойцов. Эхом прокатился по подземелью глухой, исполненный ярости рык – сегодня кому-то в соперники достался свирепый ленрах – человек-лев. Зазвенели оковы, злобное рычание нарастало, постепенно переходя в неистовый рев – закованного в кандалы полульва пытались вытащить на поприще. Дрогг поднял глаза – мимо его камеры пятеро крепких воинов волокли на длинных цепях упирающегося болдыря. Эта полуразумная тварь имела львиную голову с косматой гривой, тело ее походило на человечье, по крайней мере, бестия ходила на задних лапах и не обладала хвостом. Люди-львы не пользовались оружием им вполне хватало когтей и клыков, чтобы разрывать противников на куски. Рост полукровки составлял около семи футов, его могучее тело бугрилось узлами мышц.

«Серьезный противник» – отстраненно подумал Дрогг, глядя на брыкавшегося и дергавшегося полульва. Немногим позже стражники вернулись и увели еще одного воина – орк не видел кого, поскольку гладиатор и его конвоиры вышли через дверь в другом конце темницы. Дрогг успокоился и уже приготовился ждать, пока пройдет первый поединок, но подземелье снова огласилось звуком шагов. Верно, днесь толпа алкала более увлекательного зрелища, нежели схватка трэллов один на один. Еще дважды из катакомбы забирали бойцов, прежде чем очередь дошла до орка. Сначала мимо узилища Дрогга, задрав подбородок, будто он следовал в окружении почетного эскорта, прошествовал корл, пробуравивший орка пылающим ненавистью взором. После на арену проводили злобно шипевшего, но не оказывавшего сопротивления ящера. В который раз тишину тюремного коридора нарушил топот тяжелых сапог, и возле входной решетки застенка послышалась зычная команда:

– Поднимайся, орк! – повелел высокий воин с рябым лицом. Дрогг уже не раз видел его – видно, этот тип являлся здесь кем-то вроде смотрителя.

Орк медленно встал, сбросил с плеч грубую дерюгу, служившую ему одновременно и одеялом, и простыней. Пришедшие вместе со смотрителем стражники открыли камеру и сызнова повели Дрогга на поприще. Подземная тюрьма представляла собой протяжную катакомбу, от концов коей поднимались лестницы, ведшие в круговой коридор, окаймлявший ристалище. В оной галерее располагалось не менее дюжины дверей. Каждый воин, прежде чем ступить на песок арены, попадал в крошечную коморку, где его ожидали доспехи и оружие. Отсюда по короткому тоннелю гладиаторы добирались до поприща.

Вместе с надсмотрщиками Дрогг поднялся по ступеням и очутился в опоясывавшем арену ходе.

– Сюда, – все тот же воин с рябым лицом указал на ближайший проем. Дрогг покорно вошел в оружейный каземат. Дверь позади спешно захлопнулась.

Орк огляделся. Обычно в камере для гладиаторов оставляли только один вид оружия. Доспехи часто вообще не предоставлялись. Однако сегодня тут наблюдалось настоящее изобилие: копья, мечи, палицы, булавы, боевые топоры, кинжалы, ножи всевозможных видов и размеров. Брони и доспехов также наличествовало предостаточно. Здесь встречались и пластинчатые доспехи садрийских рыцарей, и знаменитые рогатые шлемы варваров, и прочнейшые гномьи бехтерцы.

Для начала орк облачился в броню. Из доспехов ему приглянулась невзрачная, но надежная кольчуга, укрепленная на груди стальными пластинами. Среди двух десятков различных шлемов Дрогг предпочел простой шишак с тонким наносником. Для защиты ног орк одел тяжелые ботфорты.

Дрогг не мог назвать себя знатоком оружия и из всего многообразия выбрал то, чем дрался, еще будучи охотником. В правую руку орк взял длинное копье-рогатину. В левую – тяжелый грубый тесак – подобными он с детства разделывал добычу. На пояс Дрогг повесил изящный трехгранный стилет – на тот случай, если придется пробивать рыцарские латы. Не забыл он и засунуть короткий нож за голенище. В последний раз проверив снаряжение, орк проследовал к решетке, преграждавшей путь на арену.

Сквозь прутья он видел ристалище – круглую площадку в пятьдесят шагов шириной. Вдоль нижнего края трибун на длинных шестах горели факелы, освещавшие поле будущей схватки. Позади них сокрытые светом огней расположились зрители – судя по стоявшему гомону, в амфитеатре свободных мест не осталось. Видно, присутствовал весь альтинг – всеобщее собрание ярлов Сарминхейма. Но вот стоявший ор перекрыл густой баритон глашатая, затребовавший тишины. Торжественно загудели трубы – с утверждением в Сарминхейме власти конунга варвары переняли многие обычаи далекого Садрийского Королевства. Ознаменование появления правителя бравурным пением труб как раз относилось к заимствованным у людей запада традициям.

– Достопочтенные жители Сармины, – принялся драть глотку глашатай – Приветствуйте нашего велесправедливого конунга, его величество Фандара Первого Великого!

Толпа взорвалась ликующими воплями. Дрогг мрачно усмехнулся. Когда-то, лет двадцать назад, безродный варвар Фандар возглавлял небольшую разбойничью шайку, орудовавшую на границе между Сарминхеймом и Дормиром. Впрочем, он оказался куда удачливее большинства своих товарищей по ремеслу. Ныне в Сармине не приветствовалось обсуждением былых подвигов конунга, а те, кто все-таки нарушал это негласное табу, живо оказывались на плахе.

– Отворите ворота! Явите нашим взорам доблестных бойцов! – донесся из темноты надсадный голос невидимого герольда.

В стене что-то хрустнуло, скрипнуло, и герса медленно с жалобным скрежетом поползла вверх, освобождая проход. Дрогг вступил на арену.

– Многодостойные жители Сармины! Ваше пресветлое величество! В сию прекрасную ночь вам предстоит лицезреть схватку лучших воинов! – надрывался глашатай.

Дрогг осмотрелся по сторонам. На поприще вместе с ним вышли шесть воинов. Сейчас все они недвижно замерли, ожидая пока герольд провозгласит начало боя.

– В этой смертельной схватке каждый из них будет драться сам за себя, – продолжал вещать глашатай. – Давайте поприветствуем сиих доблестных витязей, страждущих убивать и погибать ради нашего удовольствия!

– Велемогучий хускарл Хабор – лучший воин нашего великого конунга, – представил герольд первого участника. – Сегодня он покажет на этом ристалище всю отвагу и ярость воинов Сарминхейма.

Зрители разразилась восторженным ревом. Свободный наемник Хабор состоял в дружине конунга, и участвовал в поединках лишь для того, чтобы народ потешить да себя показать. Дрогг пристально изучал приветствовавшего толпу варвара, силясь выявить сильные и слабые стороны противника до начала боя. Хабор обладал на редкость выдающейся статью: ростом три полных аршина, широкоплечий, жилистый, с мощной грудью и бычьей шеей. Согласно древнему обычаю берсерков Сарминхейма доблестный хускарл пренебрег доспехами и вышел сражаться полностью нагим. Лишь его голову венчал неотъемлемый для истинных варваров рогатый шлем. Из оружия этот ражий детина имел только простую палицу-ослоп, коей очень удобно крушить черепа врагов.

– Дрогг – охотник из лесов Венгельда – в ответ на приветственные крики Дрогг поднял вверх копье. В Сарминхейме орков недолюбливали, но Дрогга толпа все же считала за своего. К тому же орк уже успел прославиться, выиграв несколько боев.

– Рахтар-ассасин – страж древних гробниц, – коренастый карлик в скрывавшей лицо тряпичной маске взмахнул кривыми саблями-шамширами.

– Хауг-Нищтар – кровожадный ящер из лесов Тарлии – покрытая сизо-зеленой чешуей тварь не использовала ни оружия, ни брони. За спиной Хауг-Ништар раскручивал длинный хвост, оканчивавшийся угрожающего вида шипастым шаром.

– Безымянный ленрах из Этролдской пустыни – несмотря на внешнюю дикость, человек-лев все-таки не забыл облачиться в толстую стеганку. Пока что несколько воинов удерживали полульва на цепях, дабы он не накинулся на соперников до начала схватки.

– Садрийский рыцарь Роберт Харевельд – услышав свое имя, закованный в латно-бригантинный доспех воин отсалютовал полутораручным бастардом. Голову рыцаря скрывал кадкообразный шлем-топфхельм, тем не менее, Дрогг без труда догадался, что под этими доспехами скрывается приснопамятный корл, одаривший его недружелюбным взглядом в темнице.

– И последний участник нашего состязания, победитель прошлогодних боев, легендарный Тробар Тяжелый Молот, – вопреки собственному прозвищу гном поигрывал в руках не молотом, а излюбленной среди многих его сородичей обоюдоострой секирой-бродэксом.

– Ваше величество, покорнейше прошу дать начало этой знаменательной битве, – медоточиво пропел глашатай. Конунг, по-видимому находившийся в особой ложе, не соизволил заговорить. Как обычно схватка началась ударом гонга.

2

Противники тотчас подобрались, напряглись, встали в боевые стойки и начали медленно сходиться. Вряд ли среди доживших до сего дня гладиаторов присутствовали глупцы, наивно полагавшие, что заключительный поединок обойдется без сюрпризов. Заскрежетали решетки, выпуская на ристалище самых разномастных тварей.

Уже имевший опыт подобных схваток Дрогг, осторожно переступая с ноги на ногу, озирался по сторонам и пытался оценить положение.

Совершенно иначе действовал доблестный Хабор. Размахивая своим здоровенным ослопом, с громогласным боевым кличем варвар бросился на закованного в панцирь многонога. Пара ударов и тварь осела на песок бесформенной грудой раздавленной плоти вперемешку с обломками рогового панциря. Впрочем, сам Хабор проворонил молниеносную атаку ленраха. Неистовый человек-лев поначалу сцепившийся с корлом быстро понял, что латную броню пробить не так-то просто, и, совершив виртуозной прыжок через голову «садрийского рыцаря», обрушился на варвара. Неказистая дубина Хабора в этом случае послужила никудышной защитой. В доли мгновения ленрах под негодующий гул зрителей разорвал хускарла на части и, не мешкая, ринулся на следующего противника.

Дрогг тем временем схватился с исполинским скорпионом. Орк ловко всадил копье промеж жвал твари. Выпад правой клешни бестии Дрогг отразил тесаком, а левую – отбил ногой. Удалось орку увернуться и от рухнувшего сверху ядовитого жала.

Боковым зрением Дрогг видел как корл старательно рубил бастардом лапы громадного паука. Растерзавший Хабора ленрах схлестнулся с Тробаром. Прошлогодний чемпион ударом секиры наискось развалил грудь твари. Иное создание, получив подобную рану, сию же секунду пало бы замертво, однако ленрах лишь еще яростнее взревел и вновь кинулся на врага. У свирепого полульва получилось сбить гнома с ног. Когти ленраха прошлись по лицу Тробара. Бродэкс выскользнул из руки дверга, и победитель прошлогодних боев принялся орясить бестию кулаками. Слившись в единый ком, гном и ленрах катались по ристалищу, и никто из них не мог взять верх.

Хауг-Ништар взмахом хвоста-палицы размозжил череп своего не слишком умного сородича-крокодила, но сам угодил в щупальца гигантского сухопутного спрута и с обреченным шипением сгинул в недрах его пасти.

Рахтар-ассасин оказался прижат к стене чешуйчатым носорогом и йети позади Дрогга. Не находя слабых мест в броне скорпиона, орк вынужденно отступал. Он заметил, как сбросивший в пылу схватки топфхельм корл расправился с пауком и взялся за спрута. Дверг Тробар с разорванным горлом и выпущенными кишками, все же сумел повалить ленраха на живот и, ухватившись за челюсти твари, резким движением порвал полульву пасть, после чего сам рухнул замертво. Прыткий ассасин несколькими короткими взмахами отрубил йети верхние лапы и голову. Толпа гудела от восторга, наслаждаясь кровавым зрелищем.

Уворачиваясь от клешней скорпиона, Дрогг пятился. Внезапно за его спиной совсем близко раздался торопливый шепот:

– Если хоцесь жить, нам придется объединиться, – ассасин подкрался незаметно, но бить орка в спину не стал.

– Что ты предлагаешь? – мимоходом уклоняясь от клешни скорпиона, спросил Дрогг.

– Просто слусай меня, – ответил ассасин, – Сейцас мы должны уйти в стороны, цтобы твари ударили друг по другу.

Не дожидаясь дополнительных указаний, Дрогг отпрянул к стене. Ассасин прыснул в середину арены, а носорог и скорпион действительно сшиблись. Тяжелая, увенчанная рогом голова смяла хитиновый панцирь пустынной твари. В свою очередь, жало скорпиона вонзилось в спину чешуйчатой бестии. Воспользовавшись выгодным положением, Дрогг вогнал копье глубоко в шею рогатому чудищу, а Рахтар-ассасин, запрыгнув на спину скорпиона, обрубил тому хвост и всадил шамширы под раскуроченный панцирь, вдобавок еще и несколько раз провернув клинки.

Тем временем корл уже заканчивал дело со спрутом, обрубая одно щупальце за другим. Но вдруг тварь с глухим утробным бульканьем выплеснула на полукровку клубящееся черное облако. «Садрийский рыцарь» дико завизжал, отшвырнул меч и бросился наутек под сардонический хохот зрителей. Когда корл покинул пределы сгустка антрацитовой мглы, его опрометчиво лишенная шлема голова будто бы растекалась, обращаясь кровавой дымящейся жижей. Ассасин милосердно добил умирающего ударом в горло.

Дрогг легко развалил тесаком голову напрыгнувшего на него пепельно-серого волка-переростка. Теперь на ристалище остались только он, ассасин и лишенный половины шупалец, но все еще представляющий опасность спрут.

Смертельное марево, расплавившее голову корла, рассеял незнамо откуда поднявшийся ветер. Верно, в бой вмешался кто-то из годи – жрецов, входящих в свиту конунга.

Орк и ассасин с двух сторон неспешно приближались к твари. Рахтар прыгнул на бестию, размахнувшись клинками, срубил концы двух щупалец и тотчас же порскнул прочь, ибо спрут вновь испустил клуб чернильного тумана, хоть и уступавший по размерам предыдущему. Предусмотрительно обойдя аспидную завесу, страж древних гробниц опять атаковал чудище и также, нанеся пару стремительных ударов, отпрянул.

Не требовалось большого ума, дабы понять, что Рахтар отвлекает монстра на себя. Пока ассасин егозил окрест бестии, орк вырвал рогатину из туши поверженного носорога.

Рахтар продолжал совершать короткие наскоки на спрута, что помогло Дроггу незаметно подкрасться к твари и вонзить копье ей чуть ниже головы. Копье основательно завязло в осклизлом теле и орк, оставив оружие в туше монстра, отступил на безопасное расстояние. Все тело чудища содрогнулось в конвульсивном спазме, но, очевидно, полученная рана не явилась для страхолюда смертельной. Бестия развернулась и медленно поползла к орку, на прощание испустив в направлении ассасина еще немного агатового дыма. Впрочем, Рахтар споро ушел вбок, разминувшись с опасной субстанцией.

В сражении со спрутом Дрогг перенял тактику ассасина: резкий бросок с целью обрубить одно из многочисленных щупалец и быстрое отступление во избежание захвата осклизлыми конечностями или хуже того попадания в ядовитый дым, источаемый бестией.

– Ты видись, в дальнем конце арены ресетка, – ассасин снова неслышно подобрался к орку со спины, – мы мозем выбить ее и сбезать.

Действительно, в окружавшей ристалище стене виднелось несколько забранных толстыми прутьями полукруглых отверстий, ведших в городскую клоаку и предназначенных для оттока пролитой крови.

– Что же, разберись с решеткой, а я пока отвлеку тварь, – едва заметно пожал плечами Дрогг. Он не думал, что ассасину удастся совладать со стальной преградой, а если даже они сумеют выйти из города по подземным каналам, то их, вероятно, все равно схватят. Тем не менее, орку нечего было терять, и он согласился на предложение ассасина. Драться насмерть с Рахтаром ради эфемерного шанса обрести свободу ему не хотелось.

Дрогг продолжил схватку с чудищем, в то время как ассасин прошмыгнул к ближайшему ходу, находившемуся точно позади спрута. Паче чаяния Рахтару удалось устранить железный заслон почти мгновенно. Судя по всему, страж подземных гробниц использовал магию: короткая фраза и его клинок, раскалившись добела, словно нож – масло, перерезал толстенные прутья. Махнув орку рукой, ассасин исчез в черном зеве прохода под неодобрительный гам трибун. Дрогг бросился следом, едва избежав встречи с метнувшимися в его сторону щупальцами и выпущенным бестией антрацитовой миазмой. Лаз, в котором скрылся Рахтар, находился на уровне пояса орка, и чтобы, не снижая скорости, протиснуться в него Дроггу пришлось прыгнуть головой вперед. Когда верхняя часть его туловища уже оказалась в катакомбах, он услышал позади себя чавкающее урчание и проворно ушел в сторону, увернувшись от очередной порции ядовитого дыма, вырвавшейся из утробы спрута.

Вопреки чаяниям орка, Рахтар терпеливо дожидался замешкавшегося товарища неподалеку от лишенного решетки проема.

– Быстрее, я выведу тебя, – бросил ассасин и помчался вглубь клоаки, хлюпая сапогами по зловонной жиже.

Удаляясь, они слышали, как тревожно загудели рога и трубы, а ярлы и хускарлы взялись зычно выкрикивать команды, снаряжая преследование.

Рахтар вряд ли ранее путешествовал по сарминским подземельям, однако путь пустынный гном выбирал безошибочно. Конечно, несколько раз они все же угодили в тупики, но в итоге выбрались из катакомб гораздо раньше, чем на то рассчитывал Дрогг. Вдали показалась еще одна решетка, сквозь прутья которой пробивался бледно-стальной свет Лун.

– Второй раз цары мне не применить, – достигнув преграды, сообщил Рахтар, – так цто подсоби мне.

Они дружно ударили в стальное препятствие плечами. Каменная кладка, удерживавшая прутья, затрещала, но выдержала. Впрочем, спустя еще два мощных толчка решетка отлетела в сторону, и беглецы очутились у основания внешней стены города. Тут дальнейший путь им преграждал крепостной ров, – к вящему счастью, неглубокий, с отлогими склонами, – иного Сармине и не требовалось, ибо уже давно ни одно вражеское войско не покушалось на столицу Сарминхейма. Преодолеть подобную препону не составило большого труда.

– Теперь надо найти лосадей, – через плечо бросил Рахтар, переваливаясь через край и выбираясь на ровную поверхность.

– Лучше пойдем в лес, – поднявшись, Дрогг указал на темневшую вдалеке, за полосой строений, насыпью и палисадом, стену деревьев.

– Нет. По лесу мы далеко не уйдем, – отрезал Рахтар, не теряя времени и углубляясь в сеть улочек. Орк недовольно дернул плечами, но не стал пререкаться с ассасином.

Они попали в Нижний Город – скопище неказистых деревянных построек с крышами, крытыми соломой и пластами торфа. Кривые узкие дорожки здесь лишь кое-где мостил деревянный брус. Проживало в Нижнем Городе всякое отребье – пропойцы, калеки и скрывавшиеся от правосудия преступники.

Беглецам повезло: долго искать лошадей не пришлось. Во тьме они наткнулись на троих юнцов, запрягавших двух кобыл. В другой части Садрии увидев надвигающихся на них вооруженных гнома и орка, люди непременно бы бросились прочь. В Сарминхейме же не принято было отступать даже при встрече с превосходящим по силе противником.

Заметив незваных гостей, парнишки выступили вперед, обнажив скрамасаксы. Одного из отроков, Рахтар оглушил, ударив эфесом сабли в висок. Своего противника орк двинул ногой в живот, а затем саданул согнувшемуся юнцу кулаком по шее и откинул носком сапога в сторону выпавший из его рук клинок. Третьему пареньку повезло меньше всего: неудачно прыгнув, он напоролся на шамшир ассасина, и Рахтару пришлось срубить ему голову, дабы избавить от лишних страданий.

Не мешкая, орк и пустынный гном вскочили в седла и галопом пустились к выходу из города. Кинув короткий взгляд на оставшуюся позади стену, орк увидел, как из крепостных ворот выплывает усыпанная десятками факельных огней кавалькада, сопровождаемая сворой прирученных волков. Разорвавшая ночное безмолвие разноголосица рогов и труб извещала окрестности о поднятой тревоге.

Нижний Город окружал земляной вал, по вершине которого тянулся высокий тын. Они неслись прямиком к ближайшим воротам. Орк являлся плохим наездником, ему не часто приходилось ездить верхом, и сейчас он с трудом удерживался в седле. Ассасин, похоже, сегодня едва ли не в первый раз сел на лошадь и скакал, неловко раскачиваясь, и, то и дело норовя грянуться наземь.

Наконец извилистые улочки Нижнего Города вывели их к воротам частокола. Тяжелые створы были закрыты и проход сторожили пятеро солдат. Ассасин бойко спрыгнул с лошади и, прежде чем стражники успели опомниться, прикончил двоих. Дрогг на скаку тесаком рассек лицо еще одному воину. После орк тоже спешился и подбежал к исполинскому засову. В то время как Рахтар сдерживал натиск двух оставшихся противников, Дрогг с надсадой отбросил тяжеленную балку и раздвинул деревянные полотнища. Покончив с проходом, он поспешил на помощь ассасину.

Орк атаковал стражника сбоку, от души рубанув тесаком под ребра. Рахтар в свой черед пронзил горло последнего неприятеля. Они снова оседлали коней и понеслись прочь, вырвавшись за пределы Сармины.

Горяча коней, они мчались по Дормирскому Тракту. Единственным шансом спастись для столь заметной пары, коей безусловно являлись орк и пустынный гном, служило скорейшее бегство из Сарминхейма.

Расстояние от Сармины до земель Кланового Союза составляло около десяти поприщ, сиречь чуть более недели беспрерывной скачки. Беглецы отлично понимали, что на тракте их ожидают многочисленные погони и засады. Имелся и другой путь в Дормир – пройти через южные леса Сарминхейма по границе с Ииэс-Миилом, рискуя угодить в плен к эльфам.

Дела обстояли хуже, нежели они изначально предполагали. Спустя несколько часов после того, как беглецам удалось вырваться из столицы, в предрассветных сумерках они наткнулись на перегораживавшую тракт засеку и поджидавших подле воинов, числом не менее двадцати.

Несколько стрел пронеслись рядом с их головами.