Текст книги "След Бешеного"

Автор книги: Виктор Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

XI. Савушка обретает учителя

Утратив мужа и не представляя себе, где его искать, Джульетта, в первый раз покидая свой просторный и уютный дом на несколько дней для поездки в Никарагуа, ужасно волновалась по поводу маленького Савушки. Но внешне старалась это скрывать. Тем не менее, находясь на Маисе с Виктором, она каждый день утром и вечером звонила в Нью-Йорк, чтобы узнать, не случилось ли что с сыном.

Эти звонки до глубины души обижали верную Полли, которая не могла не заметить возникшего у Джульетты недоверия к ней. Полли понимала причины этого недоверия и страшно переживала, поскольку чувствовала себя виноватой в том, что Савушку похитили вместе с ней и она легко попалась на выдумку злодеев.

Но что на самом деле могла сделать обожавшая Савушку Полли в случае нападения каких-нибудь злоумышленников на их дом в отсутствие Джульетты? Ясно, что она никак не могла защитить мальчика.

Смысл странного похищения сына оставался для Джульетты загадкой. Она помнила все до мельчайших подробностей: непонятное поведение похитителей, требовавших выкуп и за ним не явившихся, свое острое чувство тревоги за судьбу ребенка и ненависть к неизвестным врагам их семьи и то счастье, которое испытала она при виде возвращенного здоровым и невредимым Савушки.

Когда Савелий был в Нью-Йорке, Джульетта, естественно, не виделась со своим сэнсэем – ведь она занималась с ним втайне от мужа. Но после безрезультатного посещения Маиса повидать Учителя было просто необходимо.

Вышло так, что Полли немного прихворнула, простудившись на нью-йоркском январском ветру, и ребенка оставлять с ней не стоило, а потому Джульетта захватила его с собой к сэнсэю.

– Извините, сэнсэй, но мне не с кем было оставить сына: нянечка приболела, – чуть смущаясь, сказала Джульетта.

– Я рад видеть сына своей прилежной ученицы, – ответил Учитель и склонился над мальчиком. – Как тебя зовут, крепыш?

– Савушка, – четко выговорил мальчик почти все буквы, споткнувшись только на «ш»: у него получилось «Саву-шика».

– Ну вот, ты сам и назвал себя почти по-японски: Саву-шика – осень-но холосо. – Учитель довольно чисто уже говорил по-английски, но почему-то сейчас произнес фразу так, будто только что приехал в Америку.

И вдруг маленький Савушка с серьезным видом поправил:

– Неправильно говорить «холосо», нужно говорить «хорошо»!

Это было так трогательно, что Учитель заразительно рассмеялся, затем сложил ладони и по-восточному прислонил к груди:

– Слава богу, у меня наконец появился свой Учитель! – проговорил он и трижды склонил голову перед ребенком. – Ты согласен быть моим Учителем и учить меня английскому языку?

– А русскому? – деловито поинтересовался Савушка.

– Как, Саву-шика знает и русский? – спросил он Джульетту.

– Конечно, Учитель! Мы дома говорим только по-русски! А опыт обучения русскому у него уже есть: он постоянно учит русскому свою нянечку, – весело добавила Джульетта.

– Согласен ли ты, Саву-шика, нести двойную нагрузку и учить меня английскому и русскому языкам?

– Я попробую! – по-взрослому серьезно ответил Савушка.

Сэнсэй посмотрел на Джульетту, потом на Савушку и, сложив руки у груди, поклонился мальчику, ответив как взрослому и почитаемому человеку:

– Это большая честь для меня, Саву-шика!

Мальчонка взвизгнул от избытка чувств, устремился к сэнсэю и обхватил его шею ручонками. Может, отчасти потому, что с момента исчезновения отца он практически был лишен мужского общества. Хотя он вообще был ребенок живой, общительный и весьма смышленый, Джульетта заметила в нем в последнее время перемены. Вот и сейчас Савушка сам проявил инициативу: обнял сэнсэя, потом взял его за руку и почти не отпускал ее. Понятно, что о занятиях единоборствами в этот день и речи быть не могло.

Сэнсэй посадил мальчика на колени и стал что-то нашептывать ему на ухо, а мальчик радостно смеялся. Джульетта с изумлением наблюдала за происходящим. Через несколько минут Савушка, удобно устроившись и прижавшись головкой к правой руке сэнсэя, безмятежно заснул. Учитель поднял на Джульетту спокойный и проницательный взор:

– Вы хотите со мной поговорить, Джулия?

– Да, Учитель, очень! – с тревогой воскликнула Джульетта.

Она рассказала сэнсэю обо всем: об исчезновении Савелия в Никарагуа на острове Маис, когда он отправился туда в третий раз, и как ему спешно пришлось возвращаться с острова в свою вторую поездку в связи с полученным сообщением о похищении сына.

– И похищение это было какое-то дурацкое, странное и без какого-либо смысла! Похитители объявляют выкуп, назначают место встречи и не являются, вскоре вновь звонят, назначают новое место встречи и снова не являются за деньгами, а через некоторое время как ни в чем не бывало возвращают Савушку с няней к самому дому… Ничего не понимаю! – вырвалось у Джульетты.

Сэнсэй немного подумал и спросил:

– А не могло ли похищение ребенка иметь цель всего лишь отвлечь вашего мужа на некоторое время от новой поездки на остров? Смотрите, как все получается: ваш муж улетает на остров, похищают ребенка, похитители тянут время: деньги их явно не интересуют, и вскоре благополучно возвращают сына целым и невредимым!

Тут Джульетта и сообразила, что сэнсэй прав – кому-то было нужно, чтобы Савелий прилетел на остров позже, когда остатки лаборатории был, и уже разграблены. И Виктор обращал на этот факт внимание, но тогда они не связали его с похищением ребенка и пришли к выводу, что исчезновение Савелия и разграбление лаборатории никак между собой не связаны. Теперь же эта связь проявилась со всей очевидностью. Джульетте вспомнилось имя, которое так часто повторял в их разговоре Позин, и спросила Учителя:

– Знаете ли вы, сэнсэй, человека по фамилии Широши?

– Я слышал об этом человеке как о великом знатоке восточных единоборств. Говорили, что он был когда-то и хорошим актером нашего традиционного театра… Но сам я с ним никогда не встречался.

Эта информация не вселила в Джульетту особой надежды. Если принять версию Позина о том, что похитил Савелия все-таки этот Широши, то сделал он это вряд ли для того, чтобы посоревноваться с Бешеным в восточных единоборствах.

Глядя на сына, мирно спавшего на коленях сэнсэя, Джульетта подумала о том, что теперь сама она не может уделять должного внимания ребенку, а отца нет, и неизвестно, когда он появится. Доверять воспитание мальчика добродушной Полли в такой сложной ситуации просто нельзя. И она спросила Учителя:

– Сэнсэй, не согласитесь ли вы заняться воспитанием моего мальчика?

Вопрос этот родился прежде всего из элементарного материнского инстинкта

– чем больше времени Савушка будет находиться в обществе Учителя, тем больше времени он будет в безопасности. Она совсем не задумывалась о возможных последствиях того, что ее сына начнет воспитывать Учитель такого высочайшего класса.

Сэнсэй же, не отвечая Джульетте, увидел в этом предложении уникальную возможность для себя воспитать настоящего ученика, способного стать его преемником. Молодым людям, с которыми он начинал работать, было лет по двадцать, а то и больше, что по всем классическим канонам было безнадежно поздно для того, чтобы глубоко постичь соответствующее мировоззрение. Своих учеников в школе ФБР сэнсэй считал уже испорченными американским обществом и даже не пытался давать им азы настоящего Знания. Самого сэнсэя отдали в школу восточных единоборств в возрасте чуть-чуть старше, чем сейчас был Савушка.

У сэнсэя детей не было, и теперь он обретал возможность воспитать сына своей любимой ученицы настоящим философом, бойцом и, даст бог, самураем. Именно так, как воспитывали его самого в лучших древнейших японских аристократических традициях.

Сэнсэй с учтивой благодарностью принял предложение Джульетты.

Вторым логичным шагом Джульетты было пригласить сэнсэя пожить у них в доме. Комнат свободных достаточно.

Сэнсэй замялся. Место его жительства согласовывалось не только с генералом Джеймсом, но и еще с какими-то высокими начальниками в ФБР, поскольку, тренируя будущих агентов, он был одним из немногих, кто превосходно знал не только их лица, но и достоинства и слабости каждого. Особых ограничений на жизнь сэнсэя эти знания не накладывали, но новые знакомства его отнюдь не поощрялись. Хотя у него и не было свободного времени для общения с посторонними людьми, он был обязан о каждом своем новом знакомом докладывать подробно генералу Джеймсу в письменном виде.

В настоящее время сэнсэй жил в доме, где в подъездах круглосуточно дежурили угрюмые консьержи – отставные сотрудники ФБР.

Джульетта легко сообразила, что замешательство сэнсэя вызвано тем, что сам он не волен выбирать место жительства.

На следующее утро, предварительно предупредив о своем скором приезде по телефону, Джульетта помчалась к Майклу на службу.

– Дорогой Майкл, я хочу, чтобы мой Учитель жил у меня в доме и занимался Савушкой! – прямо с порога объявила она генералу.

Джеймс несколько оторопел. Пойти ей навстречу значило нарушить секретную инструкцию о правилах проживания специалистов подобного рода, но как он мог отказать Джульетте? Генерал чувствовал себя вдвойне виноватым перед этой молодой женщиной. В конце концов, выполняя именно его задание, исчез ее муж и его друг, не говоря уже о том, что он, Майкл, так ничем и не смог помочь, когда у нее похитили ребенка.

– Знаешь, милая Джулия, я, конечно же, сделаю все, что в моих силах, и даже больше, – твердо заверил он. – Дай мне некоторое время для решения этого вопроса, хорошо?

– А получится?

– Должно получиться. Честно признаюсь, мне по душе эта идея: жаль, что не мне она пришла в голову…

Не без труда, как и предполагал Майкл, ему удалось уломать коллег, от которых зависело дать санкцию на переезд сэнсэя в дом Джульетты. Ей были поставлены два условия: телефон должен постоянно находиться на прослушке, а ночевать у них будет регулярно парень из ФБР по имени Питер.

При первом же его появлении Джульетта подумала: «Мрачноватый тип», но встретила гостя вполне радушно. Можно было предположить, что и в дневное время за домом присматривают те, кому это поручено. Но, сосредоточенная исключительно на поисках Савелия, Джульетта чувствовала себя под таким постоянным колпаком совершенно комфортно. Сердце ее было спокойно хотя бы за сына – Савушка находился под надежной охраной.

Так сэнсэй стал главным наставником маленького Саву-шики на долгие годы…

XII. Первая кровь

А нам пора вернуться в Москву и узнать, что предпринимает Андрей Ростовский, выручая стариков Лукошниковых.

После разговора с ними Ростовский собрал своих близких из бригады и подробно обрисовал им ситуацию. Закончив рассказ, молчаливо оглядел каждого, как бы ожидая предложений…

Бригада Ростовского была разделена на несколько групп. Каждую группу возглавлял свой Старший, который, в свою очередь, чисто номинально подчинялся помощнику и правой руке Ростовского – его двоюродному брату Сергею. Номинально потому, что в бригаде Ростовского не было ничего похожего на воинскую дисциплину: все строилось на взаимном уважении и на уверенности, что любой член бригады придет на помощь в случае необходимости. Кроме того, нужно отметить, что все пацаны Ростовского вовсе не бездельничали в ожидании какой-нибудь работы от своего шефа. Напротив, многие имели свое собственное дело и прилично зарабатывали, но в нужный момент вставали «под знамена» Ростовского.

Каждая группа имела определенный профиль: одни следили за выполнением контрактов, другие занимались психологической обработкой должников, у третьих лучше получалось работать с документами, причем любого рода, четвертые специализировались на выездных разборках, то есть ехали в другой город или даже в другую страну и там улаживали все спорные вопросы как с должниками, так и с кредиторами.

Однако стоило Ростовскому в момент опасности объявить «боевой сбор», как все члены групп, свободные от серьезной работы, мгновенно превращались в боевиков и каждый являлся в назначенное место, вооруженный до зубов. И с этого момента это была настоящая боевая бригада, с которой вынуждены были считаться даже самые крутые криминальные сообщества, постоянные «герои» милицейских сводок.

Да и сам Ростовский, несмотря на то, что не был коронован в «Вора в законе», в своей роли авторитета заслужил настоящее и прочное уважение весомых «Воров», и его часто приглашали на воровские сходки, где его слово котировалось практически на равных со словами «законников», многих из которых он не просто знал, но и был с ними в дружеских, братских отношениях…

– И сколько бабок участвует в этом деле? – не выдержав молчания, спросил Павка-Резаный, один из Старших групп Ростовского.

Услышав резонный вопрос Павки-Резаного о деньгах, Ростовский молча посмотрел каждому из присутствующих в глаза, и последним, на ком остановил он свой взор, был Пашка.

– Вот что я скажу, братва. Мы с вами нередко тянули мазу без всякого навара: по дружбе, а иногда и просто по совести. У этих стариков были два сына и дочь, и всех детей они потеряли. Старик – заслуженный вояка, ветеран. Единственное, что у них осталось на память о покойных детях, это их дом, где они сделали свои первые шаги, где они росли, ну, короче, братва, вы понимаете… – Ростовский сделал паузу. – Старикам и без того худо живется: пенсия скудная, да и платят ее с большой задержкой, пособие за погибшего в Афгане сына и того меньше, а тут нашлись отморозки, которые, воспользовавшись старческой слепотой, обманом завладели их хатой… Я знаю, что не у каждого из вас есть родители, а если бы были, то, случись чего, и они остались бы одни. С нашей рисковой профессией это немудрено. Представьте, что какие-то гады выкинули ваших родителей на улицу… – Он снова замолчал и красноречиво взглянул каждому в глаза.

– Послушай, братела, – вставил один из Старших группы – Ник, – мне кажется, что все уже поняли, а потому говори, что нужно делать?

– Ты, Ник, со своей группой продолжай вылавливать этого сраного актеришку: он задолжал серьезные бабки, со стариками начнет работать Коля-Ватник… Как всегда, собрать максимум информации: кто они? сколько их? имеют ли крышу? Если имеют, то какую? Если чисто беспредельщики залетные и борзеют без крыши, то повстречайтесь, «по душам пробейте», не поймут психологического внушения – поработайте в контакт… Но учтите, они при любом варианте должны написать дарственную на эту хату, которую посмели так гнусно отобрать у бедолаг… Сколько пацанов возьмешь?

– Думаю, парочки хватит…

– Хорошо, у меня только одна просьба: усмири свой гонор, Колян, особо не спеши и пробей их по полной программе…

– Ты ж меня знаешь, Андрюша…

– Знаю, потому и напоминаю!..

Коля-Ватник, бывший борец-вольник, входивший в призовую тройку в Ростовской области, в силу своего нетерпимого и вспыльчивого характера, отмечая однажды день рождения, сломал нос хозяину ресторана, где они с компанией гуляли. Поскандалили из-за какого-то пьяного базара, но хозяин, на беду, оказался двоюродным братом местного «Вора в законе». Все могло кончиться для Коляна более трагически, если бы этот «Вор» сам не увлекался вольной борьбой и разок-другой даже встречался с ним на ковре. В результате сломанный нос обошелся Коляну в ту самую однокомнатную квартиру, которую он недавно получил от спортивного общества. Вернуться домой, где в двухкомнатной квартире жили дед с бабкой, отец с матерью, да еще и младшая сестренка, он не мог, а потому стал в полном смысле бомжевать. И довольно часто ничего, кроме ватника, на котором он спал и которым одновременно укрывался, у него не было. Потому и прозвали его – Коля-Ватник.

Как-то Коляну повезло встретиться с Андреем Ростовским, который уже прочно обосновался в Москве и приехал в Ростов по делам. И эта встреча надолго определила их отношения. Одна местная банда молодых наркоманов, не зная, кто такой Ростовский, напала на него ночью, когда он возвращался из гостей в хорошем подпитии с девушкой, которую во что бы то ни стало решил проводить лично.

Нападавших, возжелавших позабавиться с симпатичной девушкой и разжиться бабками, было человек шесть, да еще и вооруженных ножами и железными прутьями. Будь Ростовский потрезвее, а ночь посветлее, еще можно было бы говорить о каком-то условном равенстве. Но… Тут-то как раз вовремя и оказался рядом Коля-Ватник: не ожидая такой серьезной подмоги противнику, молодняк разбежался врассыпную, а Коля-Ватник помог подняться Ростовскому с земли. С опухшим глазом, рассеченной бровью и порезанным боком идти в дом, где он остановился, нечего было и думать. К счастью, родители девушки уехали на несколько дней в отпуск на море, и она предложила им убежище у себя дома.

С этого дня и началась дружба Ростовского с Колей-Ватником. Тот был дерзким, исполнительным, а самое главное, преданным человеком. Вскоре Ростовский предложил ему переехать в Москву. Сначала снял ему комнату, потом, когда Коля-Ватник показал, на что способен, снял и квартиру, причем сразу на пять лет. Хозяева уезжали работать за границу и сдали квартиру по очень умеренной цене.

Коля-Ватник звезд с неба не хватал, но его внушительный вид – рост под два метра и вес за сто двадцать – часто приносил результат даже там, где его и не ждали.

Несколько дней он со своими приятелями Толиком и Щербатым поочередно «пасли» отобранную квартиру. Наконец удача им улыбнулась: в квартиру, за которой они следили, кто-то наведался. Дежуривший в этот момент Толик не успел толком его рассмотреть, а потому тут же позвонил Коле-Ватнику, который быстро примчался на своих синих «Жигулях» десятой модели. Аркан пробыл в квартире недолго, и когда вышел, они его сразу узнали по описанию стариков.

– Что будем делать? – спросил Толик, невысокий, улыбчивый и обаятельный парень лет тридцати.

– Как сказал Ростовский, пробьем по полной программе!

Аркан сел в подъехавшую «БМВ»: судя по всему, это была его машина и он вызвал водителя по телефону.

Стараясь держаться так, чтобы между ними была хотя бы еще пара машин, Толик с приятелем следовал за «БМВ» уже за чертой столицы до тех пор, пока та не остановилась в городе Домодедово перед девятиэтажным домом. Пассажиры машины подошли к железной двери в торце дома, и один из них нажал на кнопку звонка. Дверь тут же открылась, и на пороге показался парень в камуфляжной форме. Увидев пришедших, он вежливо посторонился и пропустил их внутрь.

Слева от входа висела небольшая вывеска, но оттуда, где Коля и Толя остановили свои «Жигули», рассмотреть надпись было невозможно.

– Ты посиди в машине, а я подойду поближе, – сказал Коля-Ватник и улыбнулся. – Очень уж интересно, что это за заведение такое: может, и нам туда можно…

– Ты с «пушкой»?

– А как же! – усмехнулся Коля-Ватник, вытаскивая из подмышечной кобуры странной формы пистолет.

– Отличная машинка: ни один металлоискатель его не обнаружит! – оценил приятель.

– На то она и керамика, – подмигнул Коля-Ватник.

Это чудо оружейного дела было одной из последних новинок мировых оружейников и имелось на вооружении самых серьезных террористических организаций. Одиннадцатизарядный автоматический пистолет-пулемет делал до шестисот выстрелов в минуту. Не только он сам, но и его пули были изготовлены из керамики. Этот пистолет Коля-Ватник получил на свое тридцатипятилетие от Ростовского. Подарок был весьма дорогой: что-то около шести тысяч долларов. Но Андрей нисколько не жалел о таких расходах – Коле-Ватнику он был обязан жизнью, о чем мы уже знаем…

Прогулочной, немного ленивой походкой Коля-Ватник медленно приблизился к железным дверям и прочитал» надпись на вывеске: «Клуб, ресторан, бар, сауна, бильярд – русский и американка. Работаем круглосуточно». Над дверью он заметил глазок видеокамеры.

Немного подумав, Коля-Ватник нажал кнопку. Через секунду дверь раскрылась.

– Вы к кому? – вполне любезно спросил охранник: видимо, внушительность фигуры, стоящей на пороге, вызывала соответствующее уважение.

– Как к кому? – улыбнулся Коля-Ватник. – Едем с приятелем, смотрим: «Ресторан, бар, сауна», и вдруг почувствовали такой голод, такую жажду, что решили: может, открыто? Или мы ошиблись и вы сейчас не работаете?

– Работать-то мы работаем, но только для членов клуба.

– Во даже как? – скривился Коля-Ватник. – А как стать членом клуба?

– Только по рекомендации человека, уже являющегося членом клуба, – пояснил тот.

– Но где узнать, кто именно уже вступил в члены данного клуба? Ясно, что они, эти самые члены-то, внутри… Как же быть? Уж больно кушать хоца! – Он выразительно погладил свой внушительный живот. – Может, есть какой-нибудь запасной вход, в натуре, а, земляк?

Чуть задумавшись, охранник внимательно осмотрел незнакомца с ног до головы. Похоже, увиденное вполне его удовлетворило – Коля-Ватник был одет в длинное кожаное пальто, дорогие туфли, на голове роскошный кожаный кепарь, лицо тщательно выбрито.

– Иногда мы идем навстречу посетителям за… десять долларов с носа, однако при условии, что они будут находиться у нас менее трех часов и закажут на сумму более сорока долларов на человека… Если, конечно, не найдется кто-то из членов клуба, кто порекомендует вас в качестве нового члена.

Парень говорил настолько гладко и без запинки, что стало ясно: эту фразу он произносит не впервые.

– Хорошо, договорились, – кивнул Коля-Ватник и махнул рукой Толику, который тут же подъехал к входу, потом достал портмоне, вытащил из него две десятидолларовые купюры и протянул охраннику: – Так, кажется?

– Все в порядке, проходите! – Доллары мгновенно исчезли в одном из многочисленных карманов камуфляжа.

Охранник посторонился, пропуская внутрь новых посетителей, потом закрыл на ключ входную дверь и распахнул перед ними вторую дверь, за которой стоял еще один охранник.

– Все в порядке? – спросил он.

– Да, по первой программе, – отозвался тот, что получил плату за вход.

– Что означает «по первой»? – поинтересовался Коля-Ватник.

– Это означает, что вам полагается все, кроме сауны, – пояснил другой охранник.

– А с сауной сколько? – спросил Толик.

– Если с сауной, то входной стоит полтинник с носа, но здесь уже обязательно требуется членство в клубе.

– Понял, – дружелюбно кивнул Коля-Ватник, – с сауной – в следующий раз! Куда идти?

– Минуту, не так быстро, – остановил его второй охранник. – Оружие есть?

– Господи, мы – мирные люди, – улыбнулся Толик.

– В таком случае не возражаете? – спросил тот и, не дожидаясь ответа, быстро проверил каждого из них ручным металлоискателем. – Все в порядке. Спускайтесь вниз по лестнице, за дверью направо – ресторан, налево – бар.

– Чудненько, а где доспехи снять можно?

– Внизу, сразу за дверью…

Спустившись по лестнице и миновав пластиковую дверь с красивыми витражами, они оказались в небольшом предбаннике с двумя такими же шикарными дверьми с надписями – «Ресторан» и «Бар». Между дверьми возвышалась невысокая стойка гардероба с миловидной гардеробщицей за ней.

Когда они вошли в бар, то с трудом скрыли удивление: им и в голову не могло прийти, что подвальное помещение может оказаться таким богатым и великолепным. Обстановка наводила на мысль, что весь интерьер, вплоть до стульев и стойки бара, выполнен лучшими западными мастерами дизайна и краснодеревщиками. А вышколенный бармен в черном костюме с бабочкой вел себя предупредительно, вежливо и явно мог говорить не только по-русски.

В баре сидели несколько человек, но не было того, кто интересовал приятелей, и они, выпив для приличия пару рюмок французского коньяка, отправились в ресторан.

Зал ресторана тоже отличался изысканностью и богатством. Столиков было немногим более десятка, но каждый из них по желанию посетителя мог за минуту-другую при помощи раздвижных ширм оказаться в центре уютного кабинета, причем на любое количество гостей. На невысоком возвышении играл небольшой оркестр: под аккомпанемент электрогитары, « электрооргана и ударной установки молоденькая симпатичная певица с красивым голосом ностальгически выводила старые забытые мелодии. Судя по всему, хозяин клуба был любителем песен застойного брежневского времени.

– Интересно было бы взглянуть на хозяина, прошептал Толик…

Не успел Толик высказать пожелание увидеть хозяина ресторана, как они оба заметили того, ради кого проникли сюда. Аркан вышел в зал из какой-то боковой двери. С двух сторон его обнимали полуголые девицы – судя по одеянию, местные стриптизерши. К троице тут же подскочил официант с улыбкой до ушей и проводил к уже накрытому столику.

В этот момент к нашим приятелям подошла хорошенькая официантка, похожая на куколку.

– Привет, красавица! Зовут-то вас как? – спросил Толик.

– Мила. – Она чуть смутилась.

– Вы, случайно, не знаете, кто этот господин, перед которым так все стелятся? – продолжил разговор Толик, небрежно кивнув в сторону Аркана.

– Так это ж новый владелец нашего заведения! В ее тоне явно прозвучали неприязненные нотки.

– Старый владелец лучше был? – догадливо спросил Коля-Ватник.

– Во всяком случае, рук не распускал, – недовольно процедила она и добавила: – Я уже заявление об уходе подала.

И тут Толик выложил на стол свою козырную карту, почти всегда гарантировавшую ему успех у хорошеньких представительниц слабого пола с неустроенной личной жизнью. Это была всего лишь визитная карточка, на которой красивым золотым шрифтом было напечатано: «Фотоагентство „Престиж“. Генеральный директор Мартынов Анатолий Петрович», далее – несколько телефонов.

– Анатолий Петрович – это вы? – поинтересовалась Мила, осторожно взяв визитку.

– Представьте себе– я! И совершенно официально приглашаю вас попробовать себя в качестве фотомодели. Именно этим бизнесом я и занимаюсь. Позвоните мне по вот этому телефону завтра с утра. – Он аккуратно подчеркнул на визитке один из трех имевшихся там телефонов.

Толик действительно был в прошлом отличным фотографом, и под его крышей находилось небольшое фотоателье, но лично сам Толик, конечно, ни в каком модельном бизнесе не участвовал. Однако аппаратуры в подкрышной студии было вполне достаточно, чтобы заморочить наивные девичьи головки. Перед тем как привести туда очередную «будущую модель», Толик звонил хозяину ателье и предупреждал о своем приходе. Тот сразу выставлял вывеску: «Хозяин скоро будет», после чего исчезал на два-три часа. И в ателье заявлялся Толик со своей будущей жертвой любви.

Схема соблазнения очередной потенциальной «модели» была продумана и отработана до мелочей: тридцать-сорок минут, и новенькая не успевала осознать, как уже оказывалась в кровати, зачастую даже без трусиков.

Сначала несколько кадров, чтобы понять, как девушка владеет телом. Затем, вполне естественно, съемка в бикини. Как, вы не взяли с собой купальника? В таком случае выбирайте что-нибудь из реквизита по своему вкусу. Как правило, все купальники из реквизита были открытыми и накапливались в студии по причине забывчивости девиц, жаждущих стать звездами модельного бизнеса. Пару снимков на фоне голубого задника. Ах, какие формы! Какое тело! Какая пластика! Однако чего-то не хватает. Точно! Придумал! Не хватает вида а натюрель! Иди-ка ты, ласточка, в душ и окати тело водой, словно только что вышла из моря.

Девушка идет в душевую и еще не знает, что горячая вода отключена. Искусство требует жертв! Вставай под холодную! А чтобы не простудиться, как нельзя кстати немного виски. Вот, выпей полстакана, и простуда тебя минует. Давай, давай, поторопись, милая, кроме тебя, мне сегодня еще шесть будущих моделей снимать. Выпила? Вот и хорошо!.. Стань-ка так… Теперь так… Теперь бретелечку сбросим… Отлично! Теперь сними-ка совсем бюстгальтер, покажи свою прекрасную грудь во всей красе… Вот так… Чудненько!.. Стоп! У тебя кожа совсем сухая. Окатись еще. Да, и чуть-чуть височки, чтобы не простудиться… Вот так!.. Хорошо… А теперь приляг на постельку. Вот так… Хорошо… Замерзла?.. Давай я тебе спинку помассирую… Тебе нравится?.. Атак?.. Да ты не бойся, я только согрею тебя, а потом продолжим работу. Боже, как же ты хороша! Тебе приятно? Тогда поласкай его, чтобы и мне было приятно… Так… Так… Очень хорошо!..

Из полутора-двух десятков девиц находились одна-две, которые, почувствовав какую-то опасность, начинали быстро задавать много вопросов. И Толик, сделав пару попыток сообщить им своим красивым голосом, что их безопасность гарантирована Конституцией России, вскоре отпускал их восвояси, причем мило, без грубостей. Из прошедших через студию девиц двадцать процентов навсегда исчезали из его жизни, а остальные рано или поздно все-таки решались прийти на повторный «сеанс». С ними все происходило гораздо быстрее и проще…

– У вашего нового шефа очень фотогеничное лицо, – продолжал вешать Миле на уши лапшу Толик. – Я бы его с удовольствием поснимал. Вы замолвите за меня словечко? А кстати, давно ли он стал хозяином и как? Купил, что ли, ваше заведение?

– Откуда простой официантке знать о таких вещах? Но ходят слухи, что история очень темная… Наш бывший шеф внезапно исчез. Кто говорит, за границу подался, кто еще что… – Она тяжело вздохнула.

– А вы как думаете?

– У меня есть кое-какие мысли на этот счет, но с какой стати сообщать их первому встречному?.. – Заметив чей-то пристальный взгляд из-за их спин, она мигом заулыбалась и спросила: – Что будете заказывать?

– По полной программе и на ваш вкус! – весело воскликнул Толик, а тихо спросил: – А откуда этот… новый-то хозяин?

– Кто его знает, – также тихо ответила она сквозь зубы, продолжая держать улыбку, – наверное, с Украины они, выговор похожий…

– Они? – переспросил Коля-Ватник. Но официантка уже отошла от столика, чтобы выполнить их заказ.

– Хохлы, значит, – пробурчал сквозь зубы Толик.

– Ага, такая погань, – покачал головой Коля-Ватник. – Интересно, есть ли у них крыша?

– Есть, наверное. Не могли же они так внаглую эту шикарную точку срубить!

Вскоре официантка принесла им бутылочку коньяка и разнообразную закуску. Потягивая коньячок и закусывая его лимоном и красной рыбкой, приятели незаметно, но внимательно приглядывали за своим «объектом». По ходу, ненавязчиво, они выяснили у Милы, под предлогом возможной съемки, где находится кабинет владельца, сколько оттуда выходов, что за народ служит в охране. Характеристика девушки была меткой и ироничной: мол, эти охранники, кроме как дубинкой да кулаками махать, другого не умеют. Но вот двоих дружков хозяина здесь все побаиваются.

– Слушай, Колян, может, пробьем на вшивость этого хохла? – предложил Толик.

– Прямо здесь, что ли?

– Зачем здесь? Пойдет же он когда-нибудь в свою нору! «

– Может, не стоит торопиться? Ростовский же велел пробить его по полной программе. Придем в следующий раз с пацанами, уединимся и потолкуем как следует…