Текст книги "Лекарь Его Величества. Том 5 (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Игорь Алмазов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

В тюремном лазарете я встретил уставшего Кустова, который как раз закончил осматривать ещё одного заключённого.

– Чисто, – выдохнул он. – Николай, как же хорошо, что вы пришли! Я уже и не надеялся. Думал, помру тут один. Уводите заключённого, – махнул он охраннику.

– Рассказывайте обстановку, – приказал я.

– Десять пациентов выявил, они все в стационаре, – отчитался тот. – Хотя там всего шесть коек, так что они просто сидят там. Ждут. Проверил уже треть заключённых, устал как собака.

Десять пациентов. Итак, в первую очередь надо проверить всех остальных, чтобы в тюрьме не началась эпидемия. А потом заняться имеющимися пациентами. Работы предстоит очень много.

– Не будем терять времени, – заявил я. – Пусть охранники водят сразу по несколько заключённых, так мы разберёмся с этим быстрее.

В идеале было бы ещё и сканировать их психологической магией, ведь это отличный шанс выявить потенциального убийцу. Но так у меня точно не хватит магии в моём центре. Поэтому придётся отложить план с поиском будущего убийцы Артёма и сфокусироваться на борьбе с туберкулёзом.

Следующие четыре часа прошли в бесконечной диагностике в поисках новых пациентов. Совместными усилиями мы выявили ещё пять человек. Остальные были здоровыми.

Ну, не совсем здоровыми, но точно без туберкулёза.

Закончив с последней партией, Кустов без сил растёкся на стуле.

– Что теперь делать? – жалобно спросил он.

– Лечить имеющихся пациентов, – спокойно отозвался я. – Долго и муторно.

Туберкулёз лёгких – это очень тяжелая инфекция. Сопровождается это заболевание кашлем, кровохарканьем, одышкой, температурой и сильной слабостью. И лечится такое заболевание очень долго, больше года.

Пациентам предстоит принимать антибактериальные препараты в очень больших количествах. Такие пациенты буквально горстями едят таблетки. Первые пару месяцев обычно лечатся они стационарно, а затем амбулаторно.

Это в обычных условиях. Как всё это устроить в условиях тюремного заключения – предстояло ещё придумать.

– Как вы себе это представляете? – заныл Кустов. – В тюрьме нет такого количества коек для пациентов. Нет лекарей. Ничего нет. А про препараты я так вообще молчу. В этот раз я серьёзно, у нас нет такого количества антибактериальных препаратов!

Он намекнул на то, что в этот раз это не связано с его воровством. Охотно верил, препараты для лечения туберкулёза очень специфические, и было бы наоборот удивительно, если бы они были в наличии.

Значит, пора воплощать в жизнь мою задумку с благотворительным проектом для тюрьмы. Нельзя же просто оставить этих людей умирать, я же лекарь!

– Давайте решать всё постепенно, – проговорил я. – Теперь тщательно осмотрим наших больных, у них могут быть разные стадии и разные формы туберкулёза. Составим полную картину ситуации.

Кустов без сил кивнул, и мы отправились в соседнюю комнату – импровизированную больницу. По сути, просто большая комната с шестью кроватями, без окон и с охраной у двери.

Охранников было выделено четверо, они молчаливо стояли по периметру комнаты, наблюдая за порядком.

Мы с Кустовым снова разделились и принялись осматривать каждого пациента.

Но не успел я начать свой осмотр, как сзади послышался какой-то шум. Я обернулся к пациенту Кустова, чтобы как раз увидеть, как тот падает в обморок.

– Николай! – в ужасе выкрикнул Андрей. – У меня тут пациент… Надувается!

Глава 15

Я сразу же подбежал к Кустову и больному.

Пациент надувается – довольно интересная формулировка. Там может оказаться всё, что угодно. Но, осмотрев его, я понял, в чём дело.

Кожа на шее, руке и грудной клетке начала надуваться из-за накопления воздуха под ней. Подкожная эмфизема. А причиной стало одно из осложнений туберкулёза – спонтанный пневмоторакс.

Это состояние, когда воздух из плевральной полости начинает попадать в окружающие ткани. Сопровождается болью, одышкой, подкожной эмфиземой, зачастую обмороками.

Я просканировал заключённого диагностической магией и точно подтвердил диагноз. К этому времени он уже пришёл в себя и занял вынужденное положение на здоровом боку.

– Всё будет в порядке, мы вам сейчас поможем, – ободряюще сказал я ему.

– Что-то меня тошнит, – простонал Кустов за моей спиной и со всех ног убежал в уборную. Оставив меня одного со всеми пациентами!

Впрочем, сейчас мне это было даже на руку. Пациенту необходимо выполнить дренирование, вставив плевральный дренаж в грудную клетку. Это поможет эвакуировать весь скопившийся воздух, и лёгкое снова расправится. Сейчас оно сжалось примерно наполовину, отсюда и большая часть симптомов.

Дренирование проводят хирурги с помощью магии. Поэтому незачем Кустову вообще знать, что я сейчас собираюсь это сделать.

Я быстро сбегал в наш кабинет за дренажом, который, к счастью, оказался в наличии, и вернулся к пациенту.

– Анестезии здесь нет, поэтому придётся немного потерпеть, – сказал я ему. – Но совсем недолго, после этого станет легче.

Тот покорно кивнул, и я принялся за дело. Второе межреберье, среднеключичная линия, небольшой разрез, а затем установка дренажа. Воздух принялся покидать грудную полость с небольшим свистом. Отлично!

Весь процесс занял минут десять. Кустов за это время так и не вернулся, так что я спокойно извлёк дренаж и соединил ткани в месте разреза.

– Действительно получше, – выдохнул заключённый.

Теперь надо будет контролировать его диагностической магией несколько дней, чтобы убедиться, что лёгкое точно вернулось к обычному состоянию. Мгновенно это не происходит.

Я вернул дренаж в кабинет, а затем снова отправился к этому пациенту. Итак, спонтанный пневмоторакс. Причина довольно очевидна, туберкулёз лёгких. Теперь следует определить его форму.

В академии подобную тему мы будем проходить только на пятом курсе, поэтому меня в который раз выручают собственные знания из прошлой жизни. Я снова активировал диагностическую магию, теперь уже для определения формы туберкулёза.

Диссеминированный туберкулёз в подострой форме. Далеко не самая лёгкая форма. А точнее – одна из самых тяжёлых.

Такой вид туберкулёза характеризуется формированием множества очагов воспаления в лёгочной ткани. Клиническая картина маскируется под обычный бронхит, у пациента возникает кашель, общая слабость, снижение работоспособности, иногда небольшая температура. И в условиях тюремного заключения эти симптомы выявить вовремя просто невозможно. Уверен, заключённый и сам ни с чем особо не связывал это состояние.

И в итоге это привело к осложнению – спонтанному пневмотораксу.

– Я в порядке, я вернулся, – оповестил меня Кустов. – Прошу прощения, Николай. Нехорошо стало.

Он прервался на полуслове, уставившись на пациента, который больше не был надутым и чувствовал себя значительно лучше.

– Это как? – выдавил из себя Андрей Кустов.

– Технику одну применил, – отмахнулся я. – Это сейчас не важно. У пациента был спонтанный пневмоторакс на фоне диссеминированного туберкулёза. Надо срочно осмотреть остальных пациентов и определить их формы и возможность осложнений.

– Я больше не могу, – заныл Кустов. – Энергии осталось всего треть от запаса! Я так в обморок от переутомления упаду. Нельзя так напрягаться.

– Я поделюсь, – отозвался я. – У меня ещё три четверти. Так что нам хватит на двоих.

Очень пригодились бесконечные тренировки по увеличению магического центра. Я передал Кустову часть энергии, и он заметно оживился.

– Приступим, – кивнул он.

Мы снова разделились и принялись осматривать пациентов. У двух моих следующих заключённых оказались самые лёгкие, очаговые формы без каких-либо осложнений. Такой вид туберкулёза чаще всего протекает незаметно. Лёгкий кашель, незначительные боли в боку. Лечится эта форма также чуть легче, чем все остальные.

Третий мой пациент сразу же поразил своей худобой. Точнее, это уже была не просто худоба, а состояние, близкое к анорексии. По внешнему виду – точь-в-точь мой знакомый скелет Игорь, обтянутый кожей!

– Почему вы раньше к лекарю не обратились? – спросил я у заключённого. – Если видели, что с вами происходит что-то нехорошее.

– Обращался я, – буркнул заключённый. – Говорил так, мол, и так, аппетиту нету, тошнит. А он мне в ответ: «Халявщик ты, не выдумывай».

Ох, об этом я потом отдельно поговорю с Кустовым. Симулянтов тут хватает, я это уже определил опытным путём. Но это не означает, что надо пренебрегать своими лекарскими обязанностями. Этого пациента можно было выявить гораздо раньше. Я ещё могу понять ситуацию с предыдущими заключёнными, симптомы неспецифические, и они могли сами не обращаться к лекарям. Но здесь – совсем другой случай.

Тем более, что туберкулёз не возникает внезапно, он развивается постепенно, зачастую не один месяц.

– Какие ещё симптомы есть? – спросил я у заключённого.

– Да каких только нет, – махнул он рукой. – В жар кидает постоянно. Дохаю, как собака. Сплю плохо, ем мало. А, и дышать мне тяжко.

Я активировал диагностическую магию, уже заранее догадываясь об одном из самых неблагоприятных осложнений. Так и есть, казеозная пневмония.

Это сложная форма туберкулёза. Одной из её особенностей является массивное бактериовыделение в окружающую среду. Вполне вероятно, что этот заключённый и стал источником заболевания для остальных пациентов.

Развивается эта форма достаточно быстро, ей может предшествовать другой вид туберкулёза. Массивное воспаление лёгочной ткани, с участками некроза. И очень часто осложняется это всё дело анорексией, как в данном случае.

Лечится эта форма чуть ли не дольше всех, больше двух лет. И при этом прогноз всегда остаётся очень серьёзным. Такому пациенту, кроме антибактериальных препаратов, необходимо будет принимать иммуностимуляторы. Питание должно будет быть высококалорийным. Не представляю пока, как всё это организовать в условиях тюремного заключения.

Я осмотрел оставшихся пациентов, у одного оказался инфильтративный туберкулёз, у другого снова очаговый. После этого мы вновь собрались с Кустовым на лекарский консилиум.

Каждый по очереди перечислил выявленные формы и осложнения. В половине пациентов Кустова осложнений больше ни у кого не оказалось.

– Я выявил казеозную пневмонию, – поделился я. – Пациент упомянул, что приходил к вам с жалобами на снижение аппетита, и приходил ни один раз. Но вы не восприняли его всерьёз и отправили восвояси. И вот к чему это привело.

– Ну вы же видели, сколько их приходит каждый день, – снова заныл Кустов. – Просмотрел, видимо. Что делать-то теперь будем?

– Очаговые и инфильтративные формы можно лечить без условий стационара, – ответил я. – Будут приходить каждый день за препаратами и для контроля состояния. Бактериовыделений при этих формах нет, так что это неопасно для остальных заключённых. В стационаре оставим двоих с диссеминированным туберкулёзом и одного с казеозной пневмонией.

– Никто не даст нам столько препаратов, – в который раз ответил Кустов. – Неужели я непонятно выразился?

– Напишите заявку директору. Сейчас вместе составим список, – ответил я.

Мы отдали распоряжения охранникам, кого из заключённых можно уводить, а кого оставить в стационаре под наблюдением, и отправились в кабинет. Это ещё хорошо, что другие заключённые сегодня нас не беспокоят! А то был бы настоящий хаос.

Мы обговорили, какие именно препараты и нововведения понадобятся. Затем Кустов принялся составлять заявку, а я задумался о заводе.

Пора уже попробовать притворить в жизнь мой благотворительный проект. Заявку мы составим, но не факт, что директор её подпишет. К здоровью заключённых здесь весьма спорное отношение. Из-за чего я каждый раз испытываю сильный внутренний диссонанс.

Кроме того, помимо препаратов нужно было внести кое-какие изменения в стационар и обеспечить пациентов хорошим рационом. А это сразу же наведёт директора на вопрос: а зачем им вообще тюрьма, если она превратится в курорт? Сложно…

Когда Кустов закончил с заявкой, мы с удивлением отметили, что уже наступило утро. Вот это мы закрутились со всеми больными и заботами! Он направился к директору, а я сразу же поехал на свой завод.

– Мне нужно ещё оборудование! – услышал я возмущённый голос Платона Владиславовича за дверью кабинета управляющего.

– Я и так организовал вам отличную лабораторию, сейчас нет дополнительных средств, – отвечал Филипп Михайлович.

Ох, стоило только прийти – и попал на какой-то очередной скандал. Я вздохнул и решительно открыл дверь.

– Что происходит? – строго спросил я.

– Николай Владимирович, мне нужна климатическая камера и инкубатор, я на пороге открытия нового антибактериального препарата, – заявил Платон Владиславович. – А Филипп Михайлович отказывает в финансировании.

– Потому как сейчас нет доступных средств! – ответил управляющий. – За время существования лаборатории ещё ни один ваш проект не принёс нам прибыли. Мы финансируем воздух, который только просит и просит ещё денег!

– Научные открытия так просто не делаются! – возмутился учёный.

Они вот-вот порвать друг друга готовы. Хотя я понимаю точку зрения каждого, это ещё не повод так ссориться. И мне, как директору завода, придётся принять решение, кто же из них прав в этой ситуации.

– Тихо, – прикрикнул я. – Платон Владиславович, мой управляющий прав, сейчас нет средств для финансирования нового оборудования. Пока что вам придётся заниматься другими проектами. А вы, Филипп Михайлович, не отзывайтесь так о работе нашего сотрудника. Научные открытия действительно так просто не делаются. И ему нужно время.

– Николай Владимирович, но я хочу заниматься именно этим исследованием, – робко произнёс учёный.

– Я прекрасно вас понимаю, – кивнул я. – Когда тема интересна, хочется изучать только её. Однако в данный момент это невозможно. А вы не самозанятый учёный, а сотрудник моего завода. Поэтому вам придётся придерживаться определённых правил, и слушаться меня.

– Понял, – разочарованно кивнул тот.

Он ушёл, и управляющий шумно выдохнул.

– Вовремя вы пришли, Николай Владимирович, – заявил он. – Спасибо. Платон Владиславович работал сегодня всю ночь и поджидал меня с самого утра у кабинета, чтобы обсудить этот вопрос.

– Мне тоже надо с вами кое-что обсудить, – заявил я. – Я хочу организовать благотворительный проект по снабжению алхимическими препаратами тюрьмы.

– Ох, вы меня без ножа решили зарезать, – застонал Филипп Михайлович. – У завода дела идут хорошо. Но не настолько прекрасно, чтобы создавать благотворительные проекты!

Разумеется, я изучал всю документацию по заводу. Доход сейчас действительно меньше, чем ожидалось. На это повлияло много факторов сразу: заключение договора с новой лабораторией, обустройство своей лаборатории, инцидент с погибшими растениями.

Однако благотворительный фонд мы всё равно можем организовать. Можно замахнуться и основать его не только на базе завода, а подключить даже алхимические магазины, например.

Мой алхимический магазин вполне это потянет. Правда, тогда открытие второго филиала снова придётся отложить на неопределённый срок. Сложная ситуация со всех сторон.

Я не могу оставить заключённых без алхимических препаратов. И почти наверняка уверен, что заявку директор не одобрит. У них самих финансирование очень ограничено.

– Надо что-то придумать, – заявил я. – Этот проект мне очень важен. Поэтому я и пришёл к вам посоветоваться, а не сразу ставить перед фактом.

– Я это очень ценю, – приободрился Филипп Михайлович, который был очень падок на лесть. Когда я его хвалил, он готов был сделать что угодно. Такая черта сохранилась у него после всех его ошибок, когда я уже грозился его уволить. – Дайте мне время до завтра, и я придумаю, как найти деньги!

– Финансирование также предоставит мой алхимический магазин, – добавил я. – В этот же проект можно привлечь сторонние лица. Аристократы очень любят благотворительность.

Участие во всевозможных благотворительных акциях всегда придаёт аристократу статусности. Даже проект Игоря в итоге стал очень популярным, хотя изначально Святослав относился к нему очень скептично. Надо только организовать хорошую программу, чтобы люди сами хотели жертвовать деньги.

– Хорошо, – кивнул Филипп Михайлович. – Всё сделаем!

Я оставил его работать, сделал обход по заводу и направился в алхимический магазин. Даже странно было, что теперь по воскресеньям я там не работал. Хотя сегодня всё равно решил провести день там и понаблюдать за созданным тандемом из двух лекарей. Испытательный срок у них ещё не окончен.

В магазине поздоровался с Василием, который работал сегодня в дневную смену, и отправился в свой кабинет, где работал барон Шапов.

– Господин Аверин, доброе утро, – бодро поприветствовал меня он. – Вы как раз вовремя, у меня отличные новости!

– Рассказывайте, – кивнул я, располагаясь на стуле.

– Во-первых, прошли те две недели испытательного срока, который вы мне давали, – заявил барон Шапов. – что скажете, будете меня принимать на основную работу?

Хорошие новости только для самого управляющего. Хотя до конца он не знает, будут ли они хорошими или нет.

Я задумался. За время его работы был один инцидент с увольнением Василия, но Шапов быстро понял свою ошибку. Других проблем не возникало, все распоряжения он выполнял точно, документацию вёл хорошо. Так что я решил взять его. Разумеется, буду за ним приглядывать.

– Принимаю, – кивнул я. – Сегодня же подпишу приказ о вашем назначении.

– А я уже подготовил, – тут же ответил Шапов. – Ну… Чтобы вас в случае чего не отвлекать.

Оперативно. Я усмехнулся, ознакомился с документом и подписал его.

– Поздравляю вас, – кивнул я. – Это и правда оказалось хорошей новостью. Но может быть, вы хотели обсудить что-то ещё?

Забавно, он решил начать обсуждение именно с себя, ведь если бы я не принял его в должность – смысл ему говорить о других вещах.

– Я тщательно подсчитал все имеющиеся финансы, – проговорил Шапов. – И мы можем позволить себе открытие нового филиала. Я уже нашёл несколько подходящих зданий, можем посмотреть их хоть сегодня!

– Новый филиал – это отлично, – задумчиво кивнул я. – Но я собираюсь спонсировать нашими деньгами ещё и собственный благотворительный фонд.

Я кратко рассказал своему управляющему идею, и он на удивление горячо её поддержал.

– Наш магазин сможет выделить деньги и на это, – заверил он. – Но новый филиал нам тоже необходим. Покупателей уже очень много, всё чаще здесь скапливаются очереди. А люди не очень-то любят терять время в очередях. Особенно аристократы, сами понимаете.

– Я и сам давно думаю о новом филиале, – кивнул я. – Тогда давайте посмотрим варианты.

Я вызвал личного водителя, и мы с бароном Шаповым отправились смотреть здания для будущих магазинов моей сети.

Первые два здания я отмёл практически сразу. Маленькая площадь, несоответствие нормам Роспотребнадзора, неудобное расположение.

Шапов заметно приуныл, расстроенный, что не смог подобрать хорошие варианты. Он сильно переживал, что в итоге мы не сможем ничего подобрать. И боялся, что за это влетит ему самому. Но когда мы приехали по третьему адресу, я понял, что этот вариант подходит отлично.

Здание было в соседнем районе и удовлетворяло по всем параметрам. Хорошее, светлое, с большими витринами, на оживлённой части улицы.

Мы зашли внутрь, где нас уже поджидал агент нынешнего владельца.

– Добрый день, господа, – широко улыбнулся он. – Я покажу вам это здание. Владелец сейчас в другом городе, поэтому он поручил все показы и организацию продажи мне.

– Тогда давайте начнём, – проговорил я.

– Подождите буквально одну минуту, – попросил агент. – Меня попросил показать здание ещё один господин, и он как раз сейчас должен подъехать.

Понятное дело, что на такой хороший вариант будет много желающих.

– О, а вот и он! – воскликнул агент.

Я развернулся и увидел графа Елисеева.

– Снова вы, – шумно выдохнул он. – Учтите, здание я вам не уступлю!

Глава 16

На лице у Елисеева отражался целый спектр разных эмоций. Да и в его психоэмоциональном фоне тоже. Раздражение, гнев, страх, удивление.

– Добрый день, господин Елисеев, – в ответ на его фразу я с ним максимально вежливо поздоровался. Чем ещё больше выбил его из колеи.

– Добрый ли? – буркнул он. – Снова вы. На моей территории. Я это здание присмотрел первым!

– Вы же приехали сюда позже, чем я, – подметил я.

Это не было соревнованием на скорость, но Елисеев слишком уж агрессивно наступал на меня, поэтому надо было чем-то ответить.

– Я попал в пробку, – недовольно ответил он. – Но изначально я увидел здание первым. У меня и так бизнес весь разваливается по вашей милости. Это здание мне необходимо для нового проекта, который может спасти мою сеть магазинов!

– Я уже объяснял вам, что ваши проблемы с бизнесом со мной никак не связаны, – ответил я. – Это называется конкуренция. При этом с моей стороны конкуренция всегда честная, это как раз-таки вы всеми силами пытались вести нечестную игру.

– Больше я ничего подобного не делал, – испугался тот.

Вспомнил наш предыдущий разговор, когда я пригрозил ему, что если ещё хоть одна подобная выходка с его стороны случится – ему очень не понравятся последствия.

– Я этого и не говорил, – пожал я плечами. – Но если мы с вами за честную конкуренцию, ваши слова о том, что вы увидели это здание первым, а значит, оно ваше – не имеют смысла. Мы же даже его ещё не посмотрели. А вы тут пытаетесь сразу же качать свои права.

– Я и смотреть не буду, – заявил Елисеев. – Я сразу готов его взять!

Ох, ну он и упёрся. Я просто так ему тоже не готов уступать, это здание единственное, которое устроило меня для нового филиала. Просто договориться с Елисеевым не получится, он упёрся, несмотря на то, что у него этих зданий полно во всём городе. Он мне теперь не отдаст его принципиально.

– А я бы посмотрел, – отозвался я. – Мне важно, чтобы помещение устроило меня по всем параметрам. Тем более что есть определённые нормы, которым здание должно соответствовать.

– Я сейчас всё покажу, господин Аверин, – закивал агент, молча наблюдавший за нашей перепалкой.

Елисеев гордо остался стоять в первой комнате, а мы с бароном Шаповым и агентом принялись осматривать здание. Надо сказать, мой управляющий к этим просмотрам тоже подготовился. Он бегал со своими записями и проверял, удовлетворяет ли здание всем нормам.

Это здание подходило идеально. Я твёрдо решил, что мой второй филиал будет именно здесь.

Осмотрев все комнаты, мы вернулись к Елисееву, который так и стоял, сложив руки перед грудью.

Удивительно! Вроде взрослый человек, аристократ… А ведет себя как ребенок. Как с таким отношением он вообще построил бизнес? Хм, как помню, там всё держится на советниках. Но не будет же граф отправлять их здание купить. Хотя, возможно, стоило так и сделать, и мы бы избежали этого цирка.

– Мне подходит это здание, – сказал я агенту. – Я готов его арендовать.

– Я уже сказал, что первым его заприметил, и арендую его тоже я, – процедил Елисеев.

– Господа, – примирительно проговорил агент. – Не ссорьтесь, прошу вас. Раз возникла такая ситуация, решать этот вопрос будет сам хозяин здания. Я свяжусь с ним и попрошу его приехать в наш город. Его присутствие всё равно будет необходимо для подписания всех бумаг. И окончательный выбор тогда будет за ним.

Логично, что агент не захотел связываться с двумя аристократами, тем более графами.

– Мне подходит, – кивнул я. – Тогда сообщите, когда состоится встреча.

– И мне тоже, – тут же заявил Елисеев. – Уж владельца я смогу убедить, что здание должно достаться мне.

Самонадеянно. Он рассчитывал воспользоваться своим положением в обществе и тем фактом, что графскую должность он занимает гораздо дольше, чем я. Соответственно и связей у него больше.

Подкупать владельца он не станет, побоится. Поэтому в этот раз соревнование действительно будет честным.

Мы попрощались и отправились назад в наш магазин.

– Господин Аверин, – нерешительно обратился ко мне Шапов. – Может, мне стоит подыскать ещё варианты? Господин Елисеев настроен серьёзно, и так просто он не уступит. Уверен, он будет предлагать владельцу большую сумму, чем указана изначально. И владелец клюнет на это. А наши средства не позволяют платить больше, у меня всё рассчитано именно с изначальной ценой. Иначе придётся отменять благотворительный фонд.

– Я нацелен именно на этот вариант, – ответил я. – И тоже настроен серьёзно. Да, перекупить мы не сможем, но я найду другие способы убедить владельца.

В крайнем случае можно воспользоваться психологической магией. Но делать этого мне не хотелось, лучше добиться этого здания честным путём. И пара идей уже была.

– Хорошо, – кивнул Шапов. – Тогда оставляем этот вариант как основной.

Перед уходом я заглянул в кабинет лекарского приёма, где как раз дежурили Пчелин и Малышев. Когда я зашёл, они сидели в разных частях кабинета, как-то демонстративно друг с другом не разговаривая.

– Добрый день, господа, – кивнул я им. – Как продвигается ваша стажировка?

– Виталий Ильич не знает элементарных вещей из курса академии, – первым ответил Малышев. – Я удивлён, как он вообще работал лекарем.

Неуверенность в его голосе всё ещё присутствовала, но куда менее заметная, чем раньше.

– Никита Аристархович собирается с духом по пятнадцать минут, чтобы вообще подойти к пациенту, – не остался в долгу и Пчелин. – Я начинаю разговор, опрашиваю, а он подключается только где-то в конце. В армию бы его, научился бы уму-разуму! Так ещё и старших поучает.

Вот и начались первые конфликты. Но я был к этому готов, хоть созданный тандем идеально компенсирует недостатки в каждом из лекарей, вместе им ещё только предстоит научиться работать.

– Господа, прекратите свои жалобы, – проговорил я. – Я уже объяснял вам, по отдельности вы работать не будете, по крайней мере, сейчас. Или работаете в паре, или не работаете вообще. А учитывая, что у вас всё ещё идёт стажировка, вы даже ещё не работаете здесь официально. Поэтому учитесь друг друга слушать, а не жалуйтесь мне.

– Простите, – первым выдавил из себя Малышев. – Мне очень нужна эта работа. Просто иногда бывает… трудно.

– Приношу свои извинения, – кивнул Пчелин. – Не привык к такому, обещаю исправиться.

Работа им действительно нужна, ни у первого, ни у второго нет альтернативных вариантов. Да и ко мне пока что очередь из консультирующих лекарей не стоит. Хотя со временем я рассчитываю, что они смогут исправить свои недостатки и превратятся в двух полноценных лекарей. Всё-таки мне персонал и для второго филиала понадобится.

– Значит так, – решительно проговорил я. – Так как вы коллеги, то должны помогать друг другу. Никита Аристархович, в свободное от пациентов время вы будете проводить Виталию Ильичу теоретические занятия, восполняя его пробелы в знаниях. Скорее – пробелы в памяти, всё-таки в академии он всё это изучал. Просто начал забывать из-за ненадобности. Сами продумайте, как именно проводить эти занятия, но пробелы должны быть закрыты.

– Я буду преподавателем, – неожиданно обрадовался Малышев. – Всегда хотел попробовать!

Заодно это будет тренировать и его магический центр.

– А вы, Виталий Ильич, будете преподавать Никите Аристарховичу лекарскую этику и деонтологию, – развернулся я к Пчелину. – Рассказывайте ему, как общаться с пациентами. Только помните, что наши покупатели – это не военные. Хотя, насколько я мог судить по вашей работе с ними, проблем с этим нет.

– Сделаю, – серьёзно кивнул Пчелин. – Расскажу обо всех приёмах, которыми владею сам.

– Отлично, – заключил я. – Помогайте друг другу, это в ваших же интересах.

Закончив со своими лекарями, я отправился обратно в тюрьму. На ночь в этот раз я оставаться не планировал, но хотел подежурить вечер. Там меня встретил измученный Кустов.

– Николай, вы вернулись! – в его голосе было столько неподдельной радости. – Я сходил к директору, но, разумеется, все наши требования он не удовлетворил. Сказал, на это нет бюджета.

Ещё бы. Мы тут захотели превратить тюрьму чуть ли не в противотуберкулёзный диспансер. Я знал, что целиком он заявку не одобрит.

– Но что-то он одобрил? – поинтересовался я, устало присаживаясь на стул напротив. Уже которые сутки почти без сна и отдыха, даже несмотря на энергетический препарат, отняли очень много сил.

– Часть препаратов, – Кустов протянул мне список. – И малую часть из дополнительных мелочей, вроде новых одеял в стационар.

Я взял у него список и изучил одобренные препараты. Были одобрены почти все антибактериальные, но в гораздо меньшем количестве, чем мы запрашивали. Этого хватит менее, чем на две недели лечения. А вместе с тем новую заявку можно будет подавать только через месяц.

– Значит, всё-таки придётся рассчитывать на благотворительный фонд, – подытожил я. – Я уже занят его формированием, как раз за это время всё должно получиться.

– Вы думаете, что кто-то захочет заниматься благотворительностью для тюремных заключённых? – с сомнением протянул Кустов. – Я поражён вашей верой в людей, но большинству на это всё равно.

Включая и самого Кустова. Хотя я отметил, что его взгляды начали меняться под моим влиянием. С самого начала он вообще не был заинтересован в лечении заключённых, сейчас же он всё больше начинает этим загораться.

Это приятный бонус ко всем моим основным целям.

– Захотят, – уверенно кивнул я. – Я и сам хочу и уже запланировал часть средств потратить на это дело. Оформлением фонда занимается мой управляющий, он всё сделает в лучшем виде. Так что наши пациенты не останутся без лечения, питания и всего необходимого.

– Но понравится ли это директору? – снова с сомнением протянул Кустов.

– Если что – я поговорю с ним сам, – решительно ответил я.

Пациенты остаются пациентами даже в тюрьме. Это мой принцип, и он нерушим. Я кардинально не согласен с мнением, что таких людей не нужно лечить. Ведь тюремное заключение направлено на осмысление своих ошибок, а не на разрушение своего здоровья.

– Кстати, сегодня была ещё одна драка, – вспомнил Андрей, устало помассировав виски. – Одного заключённого избили, но не так сильно, как в ваш первый визит. Я оказал ему всю необходимую помощь. Самое главное, что драку устроил тот же самый заключённый, Петухов. Его за прошлый инцидент сажали в карцер на двое суток, а он вышел и снова устроил драку.

Карцер – это своеобразная тюрьма в тюрьме. Туда сажают заключённых за какие-то провинности и нарушение режима. Условия там ещё строже, чем в самой тюрьме.

Но главное сейчас другое. Обе драки начал один и тот же заключённый. Это не просто совпадение.

– А сейчас этот заключённый снова в карцере? – поинтересовался я.

– Да, – кивнул Кустов. – На этот раз его отправили туда на пять дней.

После того, как его выпустят, мне просто необходимо с ним поговорить. Как раз пригодится та моя программа по осмотру случайных заключённых, которую я предлагал директору. Будет странно, если я решу поговорить только с Петуховым. Попрошу вызвать мне нескольких людей. Артёма, кстати, тоже – хочу убедиться, что его здоровье в порядке.