Текст книги "Гений Медицины. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Игорь Алмазов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 20

Я забрал у Ольги Петровны результаты анализов, и тщательно перепроверил. Анализы на ВИЧ, гепатиты и сифилис брались у всех пациентов клиники, независимо от назначений лечащего врача. В первую очередь, чтобы обезопасить других больных.

«Обнаружены антитела к ВИЧ» значилось в результатах госпожи Фетисовой. Как такое вообще возможно, ведь по результатам осмотра диагностической магией она была абсолютно в порядке? Даже минимального свечения нигде не было.

Правда, инфекционным аспектом я её не проверял. А ВИЧ-инфекция – это коварная болезнь, поэтому изменений в органах я мог и не увидеть. Их может ещё и не быть. Неизвестно, как долго у пациентки эта инфекция. Латентная стадия может длиться до двадцати лет.

– Надо перепроверить, – распорядился я. – Взять повторные анализы, уже более специфические. Исследовать сыворотку крови с помощью иммунного блоттинга.

– По регламенту мы обязаны передать её в инфекционное отделение немедленно, – возразила Ольга Петровна. – А там пусть делают что хотят.

По регламенту всё так и было. Но на деле резко без объяснений выгонять молодую женщину в другое отделение не хотелось. А если подтвердятся… Ей явно нужна будет поддержка.

– У неё отдельная ВИП-палата, – заявил я. – Проплаченная. К тому же она является одним из попечителей нашей клиники. Этот вопрос мне надо обсудить с заведующим.

Разглашать информацию о диагнозе другим лицам врач не имел право. Однако я имел статус интерна, и не мог не обсудить ситуацию со своим заведующим.

– Ещё кое-что, – добавил я. – Надеюсь, вам не нужно напоминать, что эту информацию разглашать нельзя? Ни другим медсёстрам, ни санитаркам, никому.

– Я и не собиралась, – надула губы медсестра. – Но погодите, вы серьёзно рассматриваете вариант, что она останется на нашем отделении?

– Она имеет на это право, – пожал я плечами. – ВИЧ-инфицированные могут получать такую же медицинскую помощь, как и все остальные.

Надо ещё дойти до Жиркова, и посмотреть в специальной картотеки ВИЧ-больных, нет ли там госпожи Фетисовой. Возможно, она давно знает о своём заболевании. Правда, тогда вопросы буду уже к ней, почему она не сообщила об этом.

– Я не хочу, чтобы в терапии лежали прокажённые! – вдруг заявила медсестра. – Тем более заразные! Тем более такой гадостью!

Дискриминация людей с ВИЧ. Доводилось мне читать пару статей об этом. Сталкиваясь с новой темой я всегда стремился изучить её со всех сторон, чтобы сложить в голове полную картину. Так что разумеется я знал о негативном отношении к людям с таким диагнозом.

Тем не менее не ожидал, что сказать нечто подобное может медицинский работник.

– ВИЧ-инфекция передаётся через кровь, – спокойно сказал я. – Если все правила забора крови были соблюдены, а я уверен так и было, учитывая оборудование в процедурном кабинете, то риска заражения нет. Так что успокойтесь и не говорите такой откровенной чуши.

– Я всё равно к ней в палату больше не пойду, – поджала губы Ольга Петровна. – Что бы вы не говорили, я знаю, насколько эта болячка заразна.

– Ваши слова заставляют сомневаться в вашей компетенции, – холодно ответил я. – А если у вас недостаточная компетенция, то и ваша должность главной медсестры отделения под сомнением.

Медсестра стремительно побледнела.

– Вы не станете меня увольнять, – то ли попросила, то ли спросила она. – Я же тут уже давно работаю!

Да я вообще-то и не имел права её увольнять. Но было неприятно слышать подобные высказывания от медицинского работника.

– Больше чтобы подобного я не слышал, – отрезал я. – Информацию никуда не распространять, тем более пациентке не говорить. Я решу этот вопрос.

И захватив результаты, я направился к Зубову. Тот нашёлся в ординаторской, распивающим с Терентьевым чай.

– Не понимаю, почему ты не хочешь пойти в бар и отметить нормальным магическим коктейлем, – пробурчал гинеколог. – Я тебе что, первоклассник чаем отмечать.

– А тебе отмечать нечего, это Константину нужно сказать спасибо, – отрезал Зубов. Затем заметил меня, – а вот и он! Константин, чего домой не идёте? Я вас ещё полчаса назад отпустил, пораньше.

– Проблема возникла, – отозвался я. – Нужно обсудить с вами наедине.

– Вот уже и не нуждаются они в моей компании, – трагично вздохнул Терентьев. – И выгоняют из ординаторской. Ну и ладно, пойду работать.

Он напустил на себя максимально печальный вид и медленно вышел из ординаторской.

– В чём дело? – спросил у меня наставник. – Только не говорите, что снова чья-то дочь не дочь.

– Дело серьёзнее, – ответил я. – У моей пациентки R75.

В современном мире люди создали такое понятие, как международная классификация болезней. Сделано это было для того, чтобы систематизировать все заболевания, и не возникало путаницы в разных странах. Когда я попал в этот мир, классификацию тоже пришлось учить с нуля.

R75 – это означало лабораторное обнаружение вируса иммунодефицита человека.

– У кого именно? – напрягся Зубов.

– Госпожа Фетисова, – подтвердил я его худшие опасения. – Результат только пришёл. Более точные анализы ещё не брали, к Жиркову проверять базу ещё не ходил. И пациентке ещё не сообщал.

– Ой-ёй-ёй, – только и произнёс наставник, усаживаясь на диван и хватаясь за голову. – Это очень плохо.

Ситуация и в самом деле сложная. Начиная с того, что пациентка непростая, легла на обычное обследование. Точнее как подозреваю, легла она сюда из-за меня. Несостоявшаяся невеста.

– Я предлагаю оставить её пока что на нашем отделении, – предложил я. – Палата у неё отдельная, в коридоры она не выходит. Я поговорю с Жирковым, поговорю с Фетисовой. Нужно только ваше разрешение.

– Пусть пока остаётся в терапии, правилами это не запрещено, – устало кивнул Зубов. – Вы уверены, что хотите на себя взять все эти дела? Всё-таки это моя обязанность, вы всего лишь интерн.

– Она сама захотела, чтобы я был её лечащим врачом, – пожал я плечами. – Поэтому мне и разбираться со всем этим. Я считаю, что это правильно.

– Даю вам полное разрешение, – ответил наставник. – Честно говоря, даже рад, что вы высказали такую инициативу. Сами понимаете… Дело это муторное.

Ещё как понимал. Но с Фетисовой нас связывало многое, поэтому я решил помочь ей сам. Тем более, что только на днях задумался про возможность лечения иммунодефицитов… Но для этого нужно было попасть в храм Великого Ткача. Что сегодня уже вряд ли получится.

Я захватил свою сумку и пошёл в туалет на совещание с Клочком. Он тоже вернулся со всех своих дел.

– Я всё слышал, – вылезая из сумки, тут же отчитался крыс. – И я в шоке. Это точно?

– Надо ещё раз проверить, конечно, – ответил я. – Но ложноположительными они редко бывают. В нашей лаборатории всё точно, анализы не путают. Поэтому придётся мне со всем этим разбираться.

– И в храм Великого Ткача сегодня не попадём, – печально добавил Клочок.

– Вряд ли, – кивнул я. – Хотя потом до него добраться всё же придётся. Если ты прав, и он является местом силы, то мне это пригодится. Я хочу помочь Фетисовой.

Клочок мигом натянул на мордочку хитрое выражение.

– Понравилась кандидатура в кошки-жёны? – пискнул он.

– Даже не начинай, – вздохнул я. – Я просто хочу ей помочь. Лучше скажи, как прошла слежка за Ольгой Петровной? Это она подослала этого утреннего молодого человека устроить спектакль?

– Вряд ли, – покачал он головой. – Ничего подозрительного я от неё не заметил. Пыталась до кого-то дозвониться весь день, но безуспешно. Пару раз даже вслух говорила «Ну возьми же трубку!»

Нетрудно догадаться, до кого именно она дозванивалась. Явно до Соколова. А тому явно снова не до Ольги Петровны.

Что ж, раз это не они подослали этого псевдопациента, значит всё-таки Шуклин. Хотя сыграл удивление он довольно правдоподобно. Помогает ему кто-то из приёмного отделения, но я так и не выяснил кто. Есть догадки, но никаких доказательств.

– Так, пока я занимаюсь всеми делами, проследи за Шуклиным, – распорядился я. – Через два часа встречаемся в ординаторской. Будь уже в сумке к этому времени!

– Принято, – козырнул Клочок. – Ниндзя-крыс спешит на задание. Кийя!

Он запрыгнул сразу в вентиляцию. Надеюсь, внутри он не будет снова кричать эти свои боевые крики. А то всю клинику перепугает.

Я же отправился в инфекционное отделение. Разговор с пациенткой пока отложил, решил сделать все остальные дела. Анализы ей всё равно сдавать только утром, поэтому от того, насколько быстро она узнает о диагнозе, ничего не изменится.

В инфекционном отделении я направился к кабинету Жиркова, и меня чуть не сбил с ног невысокий рыжий молодой человек. Его лицо было покрыто веснушками, а уши торчали в разные стороны.

– Добрый вечер, – он чуть ли не поклонился в знак приветствия. – Меня зовут Андрей Михайлович Енин, я новый врач-инфекционист. Вы к Дмитрию Степановичу? Я сейчас сообщу о вашем приходе. Как мне вас представить?

– НАТАША! – услышал я знакомый крик из кабинета. – Выключи звук у этого конопатого, умоляю!

Ох и весело же здесь теперь. К кабинету подбежала медсестра наташа.

– Андрей Михайлович, вовсе не надо так встречать каждого врача, который приходит по делам к заведующему, – мягко сообщила она. – Это не входит в ваши обязанности. Здравствуйте, Константин Алексеевич, – кивнула она мне.

– Добрый вечер, – улыбнулся я. – Дмитрий Степанович выполнил условия спора?

– Он сказал, что это дело принципа, – улыбнулась она. – Хоть и ворчит теперь сильнее обычного.

– Боткин Константин Алексеевич, врач-терапевт, – представился я Андрею Михайловичу. – Добро пожаловать в клинику.

– И не мечтал, что смогу попасть сюда на работу, – радостно отозвался он. – Приятно познакомиться!

Я кивнул и зашёл, наконец, в кабинет заведующего.

– Явились, – пробурчал Жирков. – Видели, что вы со мной сделали?

– Вы про нового инфекциониста? – усмехнулся я. – По-моему хороший парень, вон как работать рвётся.

– Только его учить и учить надо, – ответил Дмитрий Степанович. – Даже базовые вещи не все знает, хоть и проходил интернатуру в другой клинике. А вот вы всё отлично знали, и никаких проблем не было!

Инфекционист всё ещё обижался, что я не согласился перейти в его отделение. Но я нисколько не жалел о своём решении.

– Научите всему, вы отличный учитель, – подбадривающе ответил я.

– Отличный учитель, – передразнил Жирков. – Эх, ладно, взял же уже. Уговор есть уговор, а я вам обещал. Чаю хотите?

Теперь инфекционист относился ко мне как к равному по статусу коллеге. Нас уже связывала кое-какая совместная практика, например та ситуация с краснухой у беременной. Которая оказалась корью.

– Чай не хочу, дело срочное, – отозвался я. – Надо посмотреть базы ВИЧ-инфицированных.

– А что случилось? – удивился Дмитрий Степенович.

Я коротко рассказал ему ситуацию, не упоминая, разумеется, фамилию пациентки.

– Тогда смотрите, – разрешил инфекционист. – Ко мне пациента собираетесь переводить?

– Пока нет, – отозвался я. – Все повторные анализы возьмём в терапии. Там будем смотреть по ситуации. Разумеется, если всё подтвердится – поставим её у вас на учёт.

– Вообще лучше на учёт в поликлинике вставать, но можно и у меня, база у нас одна, – ответил Жирков. – Вот, садитесь за мой компьютер, ищите. А я пойду проверю отделение.

Он вышел, оставляя меня одного. Я проверил всю базу, но Фетисовой там не обнаружил.

Значит, всё-таки первичное обнаружение. Теперь оставалось сообщить всё это ей.

Я твёрдо поставил перед собой цель найти способ её вылечить. В современном мире не существовало такого способа. Ни магия, ни препараты не могли помочь.

Если я активирую сразу несколько аспектов, инфекционный, иммунный, гематологический… Чётко продумаю, какие именно нужны в этот комплекс. Активирую иммунную систему пациентки, и заставлю её работать на тысячу процентов. Должно получиться. Но работы предстояло много.

Я закрыл базу, и вышел из кабинета. Жирков за что-то отчитывал новенького Енина, так что я решил им не мешать. Пусть привыкают друг к другу.

Вернулся в терапию, и отправился к Фетисовой. Женщина сидела на кровати с книгой в руках.

– Уже соскучились по мне? – снова поприветствовала она меня этой фразой. – Думала, до завтра вас уже не увижу.

Я прошёл в палату и уселся рядом с кроватью.

– Пришли остаточные анализы, которые вы сдавали, – начал я. – И анализ на ВИЧ пришёл положительный.

Госпожа Фетисова отреагировала самым наилучшим образом. Разумеется, была удивлена, и шокирована. Но не устроила истерику, не бросилась отрицать, и не впала в ярость.

– Какой теперь план? – только и спросила она.

– Завтра возьмём анализы, чтобы или подтвердить, или опровергнуть диагноз, – объяснил я. – Если он подтвердится – то вы встанете на учёт у инфекциониста.

– И буду получать антиретровирусные препараты, – закончила за меня Маргарита Александровна. – Как давно он у меня, известно?

– Сложно сказать, – покачал я головой. – Сопутствующие инфекции на фоне выраженного иммунодефицита появляются примерно через десять лет с момента заражения. Сначала обычно идёт стадия инкубации. Когда вирус уже в организме, но иммунный ответ на него отсутствует. Эта стадия длится около трёх месяцев. Затем стадия первичных проявлений – это лихорадка, фарингит, различные высыпания. Стадия острой ВИЧ-инфекции.

– У меня ничего подобного не было, – поспешила заметить женщина. – Значит, у меня ещё первая стадия?

– Нет, антитела уже есть, так что точно не первая, – покачал я головой. Иногда вторая стадия протекает бессимптомно, такое тоже бывает. И наступает третья – латентная. Она длится дольше всех, клинические признаки или отсутствуют, или увеличиваются лимфоузлы. И в крови появляются антитела, которые нашли и у вас.

Коварная инфекция. Так просто её и не заподозрить, никаких клинических проявлений, симптомов. Человек может болеть несколько лет, и даже не знать об этом. Вплоть до четвёртой стадии, когда уже присоединяются вторичные инфекции.

– Как именно я могла заразиться? – спросила Фетисова. – Переливаний крови не было. В сомнительные стоматологии и маникюрные салоны не ходила. Пирсинг и татуировки в подвалах не делала.

Женщина была неплохо осведомлена о этой инфекции. Всё-таки в ней чувствовались задатки лекарской магии. И разговаривать поэтому с ней было легко.

– Если парентеральный путь исключаем, то остаётся половой, – констатировал я.

– Я только с мужем… – Маргарита Александровна покраснела. До этого думал, что её вообще невозможно смутить, – он мог быть болен? От этого и умереть?

– А после смерти не проводили экспертизу? – удивился я.

– Не знаю, – покачала она головой. – Я была не в том состоянии, чтобы контролировать подобные вещи. Как ни крути я прожила с ним пятнадцать лет, и привыкла к нему. Но теперь думаю, что у него вполне могла быть любовница… И он мог меня заразить.

Ещё более неприятная ситуация. Если собственный муж заразил ВИЧ-инфекцией… Сюжет хуже не придумаешь.

– Спасибо, что решили сказать мне это лично, – вдруг добавила Маргарита Александровна. – Это многое для меня значит. Невеста с сюрпризом, однако.

Она невесело усмехнулась и обняла себя за плечи.

– Всё будет хорошо, – пообещал я. – Я найду способ разобраться с этим, обещаю.

– Я вам верю, – серьёзно кивнул Маргарита Александровна. – Спасибо. Оставлять меня одну не бойтесь, я справлюсь.

В этом я и не сомневался. Кивнул и покинул её палату. Я обязательно найду способ вылечить Фетисову. Это отличный повод начать развивать лекарскую магию в этом времени.

* * *

Клочок не терял времени зря. Задание хозяина он хотел выполнить в лучшем виде, чтобы тот больше на него не злился. А потому быстро разыскал Шуклина и начал пристальную слежку.

Первые полчаса следить было скучно, потому как Шуклин дремал в своей излюбленной подсобке. Той самой, где прятал спящего Никиту.

– Ну просыпайся же ты, – пробурчал себе под нос Клочок, устав созерцать спящего Шуклина.

Тот спал крепко. Тогда крыс аккуратно переместился на полку, и лёгким движением хвоста уронил какую-то бутылку. Та с грохотом упала на пол, а Клочок снова нырнул в укрытие.

Хозяин просил без самодеятельности. Но бутылка и сама могла упасть, верно?

Шуклин подскочил как ужаленный и замотал головой по сторонам. Никого, разумеется, не увидел, зато глянул на часы и чертыхнулся.

– Чёрт, чуть не проспал всё на свете! – воскликнул он.

Вот, Клочок, как оказалось, ещё и хорошее дело сделал! Какой он молодец!

Шуклин поспешил выбраться из своей подсобки, и направился к диванчикам в холле. Там его ожидал мужчина, судя по одежде пациент.

– Я уж думал, вы не придёте, доктор, – усмехнулся он. – Опаздываете.

– Работы много, – буркнул Шуклин.

Крыс поспешно запихал в рот кончик хвоста, чтобы сдержаться и не засмеяться при этих словах. Работы много, как же.

– Так что мне надо сделать, чтобы вы на ночь отпустили меня домой? – спросил пациент.

– Завтра подойдёте к Боткину Константину Алексеевичу, в тот момент, когда рядом с ним будет стоять кто-то из персонала, – торопливо ответил Павел. – И спросите, все ли анализы нужно оплачивать отдельно, или есть какая-то акция?

– К Боткину? – удивлённо переспросил пациент. – Да он же отличный врач, про него ходят самые положительные отзывы. Зачем мне его подставлять?

– Затем, что иначе никто вас несколько ночей подряд домой не отпустит, – отрезал Шуклин. – Вы лежите на этаже простолюдинов, и у вас нет никаких привилегий. Хотите лишиться единственного шанса, выспаться без храпа вашего соседа по палате⁈

– Нет, – поспешно отозвался мужчина. – Храп его действительно уже надоел. Спать не могу. А раз вы говорите, что мне лежать ещё неделю минимум… Я с ума сойду без сна.

Ага, значит Шуклин подговорил пациента создать новый слух, пользуясь возможностью отпустить того ночью домой. Несколько ночей подряд, пока он дежурит.

– Значит, договорились, – заявил Шуклин. – Сегодня ночью сходите домой выспаться авансом. А завтра жду от вас чёткого выполнения плана.

Пациент кивнул, и направился в сторону лестницы. Шуклин же довольно потянулся и размял шею.

– А неплохо у меня получилось, – сказал он сам себе.

Так, сдержаться, не кусать его, не пугать его. Ничего не делать. Клочок вздохнул и поспешил в ординаторскую. Нужно было срочно доложить всё хозяину.

* * *

Я вернулся в ординаторскую, коротко отчитался перед Зубовым, забрал сумку и направился домой. Сил и времени на посещение храма уже не было, придётся всё-таки отложить это мероприятие.

Дома Клочок рассказал мне про подслушанную сценку с участием Шуклина.

– Он пытается тебя дез…диз…диск-ре-ди-ти-ро-вать, – с трудом выговорил крыс. – Надо что-то делать!

– Пока что будем обламывать все его попытки, – ответил я. – А там видно будет. Завтра у меня ещё и квиз, дел невпроворот.

– Точно, я и забыл, – хлопнул себя по лбу Клочок. – А как думаешь, долго они ещё будут таких актёров засылать?

– Не знаю, вот и увидим, – пожал я плечами. – Давай отдыхать, завтра сложный день.

Утром в клинике я даже не стал дожидаться привычной планёрки. Новых пациентов Зубов мне сегодня не даст, помнит про квиз. А старые у меня и так есть. Прежде всего, Фетисова.

Первым делом я проверил саму пациентку. Судя по красным глазам поспала она сегодня мало, несмотря на назначенные мною успокоительные. Но держалась по-прежнему неплохо. Я отправил её по анализам и собрался в пятую палату.

– Боткин! Константин! – чуть ли не с другого конца коридора прокричал мне Зубов. – Срочно бросайте всё и бегите на десятый этаж в конференц-зал!

– Что случилось? – удивился я. – Квиз только в три часа, а сейчас десять утра.

– Десять часов три минуты, – торопливо поправил Зубов. – До меня только сейчас донесли информацию. Квиз перенесли! Бегите скорее, я сам тут всё закончу.

Перенесли и не сообщили отделению терапии? Очень странно. Я кивнул и направился в конференц-зал.

Десятый этаж нашей клиники был административным. Именно здесь заседали главный врач, заместители главного врача, завхоз и другие важные люди. Здесь же находился конференц-зал, используемый для значимых собраний.

Когда я зашёл, в конференц-зале уже сидели врачи со всех отделений, максимально отдалённо друг от друга. А на постаменте с микрофоном в руках стоял Птицын Георгий Семёнович.

Всем сердцем я недолюбливал этого человека за его любовь к взяткам. В прошлый раз он выгнал Зубова и чуть не разрушил всё отделение. Но прижать его тогда не получилось.

– Прошу прощения, вы кто? – наглым тоном спросил Георгий Семёнович у меня.

А ведь сам прекрасно меня помнит! Зачем разыгрывать этот спектакль?

– Боткин Константин Алексеевич, врач-терапевт, – в тон ему ответил я. – Участник квиза с отделения терапии.

– Ох, как же не повезло-то, – всплеснул руками Птицын. – Мне придётся засчитать вашему отделению техническое поражение.