Текст книги "Рогер и артефакт (СИ)"

Автор книги: Виктор Чапаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Чапаев Виктор Михайлович
Рогер и артефакт

Артефакт.

1.

Рогер с Ликой все свободное время проводили у бассейна в его доме на Авревике. Авревика же, в свою очередь, вместе с сотнями миллионов других драмов двигалась по орбите вокруг Сигнуса-4 где-то в области второго главного пояса поселения. От Авревики были далеко промышленные зоны больших планет и астероидного пояса Сигнуса. Поэтому жизнь тут текла спокойно и размерено. Именно это Рогер и оценил в свое время, когда обзаводился здесь домом.

Драм Авревика был не мал и не велик, по размерам вполне сопоставим с Кардианой, с которой только месяц назад Рогер вызволил из вынужденного заточения Лику и ее подруг-фей. По прибытии на Сигнус-4 Эмилия и Марция быстро нашли себе занятия по душе. Марция оказалась сильным системным аналитиком и теперь зарабатывала хорошие деньги в какой-то фирме, обслуживающей Систему промышленного пояса Сигнуса-4-3. Эмилия была с энтузиазмом принята в одну представительскую компанию, где и занималась, в основном, представительством этой компании. Ее способность увлекаться новыми идеями и ярко их переживать были незаменимы на этой работе. В общем, свои двести ян в декаду она зарабатывала легко.

Лициния, или как ее называли подруги – Лика, так легко работу найти себе не смогла – она специализировалась в области права и экономики. Со времени отправления ковчега, с которого их высадили на Кардиану, прошло уже триста восемьдесят пять лет – срок этот в свое время сильно поразил Рогера – сразу трудно было представить, что вот эти вот живые люди, ну пусть не люди, а феи, появились на свет столетия назад. Изменения в законах, произошедших за это время, требовали времени для изучения. Подруги убедили ее заключить контракт с Рогером, а он был, в общем-то, не против. В благодарность за спасение ему сделали большую скидку, иначе он никогда не мог бы себе позволить контракт с феей.

Вот таким образом Рогер с Ликой оказались вместе в его доме на Авревике. И все свободное время они проводили у бассейна. У Рогера, а по местным обычаям его следовало звать просто Родж, этого времени было много, почти все. А у Лики его было мало. Она оказалась прекрасной домоправительницей и подругой. А еще взялась, как знаток права и законов, разобрать его дела, пришедшие в некоторое расстройство за последние несколько месяцев, пока Родж скитался в рейсах. Поэтому он наслаждался прекрасным вечером и замечательным видом с площадки у бассейна в одиночестве.

А вид в окрестностях их дома был поистине замечательным. Дом стоял на пригорке, у небольшой реки, ближний берег которой порос купами деревьев и кустов. На другой стороне, свободной от растительности, было несколько песчаных пляжей. С холма открывался вид на долину, простирающуюся за рекой. Тут и там на невысоких холмах, среди широко раскинувшихся полей и пастбищ, виднелись солидно, на века, построенные дома, окруженные садами и парками. Рогер знал, что в каждом таком доме гнездилась многочисленная семья в три – четыре поколения. Причем большую часть таких семей составляло самое младшее поколение – рождаемость на Авревике была высока.

Вообще большая часть населения Авревики проживала на внутренней поверхности, и занималась, как это ни странно звучит, в основном сельским хозяйством. Были на Авревике и два довольно крупных города, но и на их внешнем облике лежал отпечаток окружающей сельской пасторали. В городах в окна небоскребов сочился запах редкостных цветов, а на улицы могли забрести с окрестных пастбищ сбежавшие по недосмотру роботов невиданные животные. В более многочисленных, чем обычно, городских парках, с дерева на дерево перелетали экзотические птицы. Да и сами парки дышали тишиной и покоем. И как-то сама собой даже городская жизнь становилась медленнее и ленивее.

Здесь же, вдали от больших городов, на берегах тихих рек и ясных озер, среди лугов, пастбищ и садов, жизнь была совсем уж благодатная. В общем, славным местом была эта Авревика.

Понятно, что главным продуктом, производимым на Авревике, были эксклюзивные деликатесы и эксклюзивные материалы натурального происхождения. И еще результаты молекулярной селекции. Но главным продуктом деятельности населения Авревики, тем, за который населению и собственникам драма выплачивались приличные субсидии, которые-то и делали такой, прямо скажем, недешевый образ жизни доступным для любого, являлась та самая рождаемость.

Жизнь в драмах промышленных поясов и культурных центров, как известно, суетна и тороплива. Круглые сутки там не затихает напряженная общественная жизнь – там делаются карьеры, зарабатываются деньги, создаются репутации. По давно известному социальному закону рождаемость при этом стремительно падает ниже уровня простого воспроизводства. В драмах-заповедниках жизнь, конечно, тиха и нетороплива. Но их население настолько мало, что не может дать заметного прироста численности колонии. А основа экономики – люди. Поэтому правительства субсидируют такие сельхоз-драмы, как Авревика и ей подобные. Понятно, что современное человечество для производства пищи легко может обойтись одними биосинтезаторами, но без роста населения оно обойтись не может.

Такие сельхоз-драмы с высокой рождаемостью Рогер для себя назвал зонами воспроизводства населения, и был в свое время немало удивлен, когда оказалось, что такой термин уже существует в науке социологии.

Солнце застыло на севере и постепенно окрашивалось в цвета заката. Из дома на площадку вышла Лика. Рогер накинул халат из аэрогеля, моментально впитавший капельки воды с кожи.

– Ну и завал у тебя в счетах. Половины не разобрала, а голова уже как чугунная

– Лика села в шезлонг. Рогер подошел к ней сзади и, положив руки на плечи, надавил пальцами на сухожилия у основания шеи.

– О, хорошо как. Кстати, я нашла у тебя два иньских счета, на довольно крупную сумму. Что ты планируешь с ними делать?

Рогер вспомнил, что как-то пару раз ему оплачивали счета инями. Но что с ними делать, он решительно не знал.

– Ты же умница, придумай что-нибудь. Эти ини для меня полная загадка. Никогда не мог понять иньской бухгалтерии. Не для пилотов это...

– Можно перевести в яны, раньше для этого была пара доступных способов. Ты не против?

– Займись этим завтра.

– Кстати, тебе пришло сообщение. От какого-то Виля. Ты знаешь его?

Знал ли Рогер Виля?! Если он кого-то по настоящему знал в этой вселенной, то это Виля. Виль с детства был для него сначала спасителем, потом наставником, потом товарищем. Сколько же лет они уже не виделись? Когда Родж с Вилем впервые попали в Большое скопление, они поделили «Иглу» и Виль со своей половиной ушел на вольные хлеба. «Игла»-то, на самом деле осталась целой, только ее половина была заложена – Рогер до сих пор выплачивал и страховку, и взносы за его часть, чтобы когда-нибудь, теперь уже достаточно скоро, стать ее полновластным хозяином. А пока они формально оставались ее совладельцами – Виль преуспел в бизнесе и давно выкупил свою половину. А сколько пришлось хлопотать, чтобы за ними вообще признали право собственников на «Иглу».

Роджа тоже можно было назвать небедным человеком, если посмотреть, какие суммы приходят и уходят с его счетов. Сверхсветовые межзвездные рейсы стоят достаточно дорого. Но и обслуживание МС-судна – недешевое удовольствие. Поэтому время от времени на счет Роджа поступал десяток-другой миллиардов ян. Но так же быстро они исчезали, будучи перечислены на счета мастерских, обслуживающих «Иглу». Разница между приходом и уходом была вовсе не велика. Так что жил он, как и большинство людей, на несколько сотен ян в декаду.

Рогер осел на Авревике, а Виль – где-то на другой стороне Большого скопления, и Рогер даже забыл название его колонии. Но раз есть сообщение, то исходящий адрес легко узнать. На самом деле знать его было не так уж необходимо, Система сама найдет адресата, достаточно лишь однозначно его идентифицировать. Чем Родж и пользовался, чтобы изредка посылать Вилю короткие сообщения.

– Я сделала праздничный ужин на сегодня – массаж закончился и Лика поднялась. – Не желает ли господин проследовать в столовую?

Господин пожелал, и, провожаемые закатными лучами гаснущего Солнца, они вошли в дом.

– Я сама программировала автомат. Оцени.

Они встали к столу. В столовой царил полумрак. На столе в отдельной плошке мерцал маленький язычок огня.

– А это что такое?

– Это свеча. Так в древности создавали романтическую атмосферу.

Лика все старалась приучить Рогера к роскошной жизни. Недавно она заказала в дом кресла из настоящего дерева. Теперь вот придумала эту затею. Родж на всякий случай отодвинулся от свечи, приблизившись, таким образом, к Лике. Он признавал свечи как суррогат освещения, но в виде инструмента для создания романтической атмосферы встретился с ними впервые.

– Я лучше оценю результат твоего программирования – он взял с тарелки кусочек – Очень вкусно.

– Попробуй еще этот.

– О! Этот вообще выше всяких похвал.

– И запей этим.

– М-м-м...

Через некоторое время Рогер вспомнил про сообщение от Виля.

– Давай сперва посмотрим, откуда он пишет. Колония Синтония, поселение Виль-1142. Сколько на Синтонии Вилей, оказывается. Похоже, Виль обзавелся собственным драмом. Дела его явно идут в гору.

Сообщение от Виля было деловым и достаточно коротким. После дружеского приветствия он сообщал с другого конца Большого скопления, что для Роджа есть хорошая работа. Хорошая в смысле оплаты. И как раз по его основной специальности. И особенно ценно то, что не надо будет арендовать МС-рейдер, так как он уже имеется в распоряжении Рогера. Намек был понят. Скорее всего, это какая-то работа по силовым взаимодействиям, все-таки они с Вилем раньше служили в силах и связей среди народа, вращающегося в тех кругах, не потеряли.

Виль не давал контакта заказчика, а приглашал явиться лично на «Игле» к нему в гости, где и поучаствовать в переговорах. Визит в любом случае не пройдет даром, уж очень долго они не виделись.

Рогер посмотрел на Лику – Ну что, поедем?

Лика неуверенно ответила – Если считаешь, что надо, поехали.

Рогер, по правде сказать, уже устал отдыхать. Единственное, что могло их задержать, это то, что ТОМ (техобслуживание и модернизация) «Иглы» еще не была закончена.

– Надо связаться с Дальними базами, как там дела с «Иглой». Бывает, они заканчивают раньше.

У Рогера не было разрешения на перемещение на «Игле» по Сигнусу-4, поэтому она парковалась на Дальних базах на задворках колонии, почти в сотне астрономических единиц от центра. Там же находились мастерские, в которых можно было провести ТОМ и заправку МС-рейдера.

Лика улыбнулась – Скор ты на решения, мой господин. Что, правда так давно не виделись?

– Правда давно. Я был бы очень рад увидеть его.

– Тогда едем – решительно согласилась Лика.

2.

Подготовка к поездке заняла три дня. С Дальних баз сообщили, что, как и предполагал Родж, ТОМ «Иглы» почти завершен, и пока они доберутся, ее можно будет забирать.

Лицинии удалось перевести ини в яны, и она, чувствуя свою причастность к свалившемуся на них маленькому богатству, с энтузиазмом тратила их на организацию поездки.

Рогер имел лицензию пилота, и они могли бы арендовать катер до самых Дальних баз, но он предпочитал путешествовать на общественном транспорте, и Лике пришлось взять катер только до терминала «орбиты». Зато на «орбите» она заказала каюту аж целого второго класса, тогда как Рогер всегда путешествовал в демократичном шестом. Но здесь он поделать ничего не мог.

Их путешествие началось на подземной стоянке каров прямо под их домом – светлое тихое помещение, из которого имелся выезд на подземную магистраль.

Собравшись, прямо с утра они спустились на стоянку, но не стали там задерживаться, а прошли еще ниже до станции маглева. Персональный беспересадочный вагон за какую-нибудь четверть часа домчал их до лифтового терминала, продемонстрировав по дороге кучу роликов социальной рекламы, посвященной приближающемуся учебному году. На Авревике, где полным-полно детворы, вопросам образования уделялось повышенное внимание.

В лифте они разместились на смотровой палубе – Рогеру хотелось показать спутнице все красоты, которыми позволяет бесплатно любоваться предпринятое ими путешествие. Вид на внутреннюю поверхность в самом деле был замечательный. Чем выше поднимался лифт, тем сильнее атмосферная дымка скрывала черты благодатной долины, и тем яснее проступали в небесах огромные, уходящие в бесконечную даль конструкции, составляющие основу драма Авревика.

Большую часть пути лифт двигался в безвоздушном пространстве, и взорам Рогера и Лики предстала вся огромная ширь внутренней поверхности, загибающейся вверх слева и справа и сходящейся вместе над головой. Солнце в небесах погасло – исчез голографический эффект зеркал – и на смотровой палубе сгустился полумрак. Зато внизу сияла освещенная внутренняя поверхность, в белых пятнах облаков и блестках озер, дающая пристанище, уют, пропитание и трудоустройство почти полутора десяткам миллионов человек.

Преодолев толчею перехода от одного терминала к другому, они успешно добрались до портов на самом конце консоли осевой конструкции. В прозрачном вагоне поезда на магнитной подвеске, мчавшегося по поверхности консоли в безвоздушном пространстве – практически в открытом космосе – Лика немного присмирела. Все-таки, несмотря на свой неприступный для окружающих вид, она была девушкой «домашней», и путешествия, особенно в безвоздушном пространстве, не были ее самым любимым занятием. Но Рогер, казалось, не замечал ее напряжения, самому-то ему поездка доставляла только удовольствие.

Немного расслабилась Лика только в катере, управляемом роботом. Там не было прозрачных стен, чтобы смотреть и бояться открытого космоса. В катере было тепло и уютно.

А уж на посадочном перроне «орбиты» она и вовсе восстановила самообладание и командовала Роджем почем зря.

– Я уже хорошо знаю твои дела и уверена, ты можешь зарабатывать больше. Вовсе нет нужды экономить на мелочах – отвечала она на его претензию, что ни к чему было тратить деньги на дорогую каюту.

– Я забочусь о сохранении клиентской базы. Если они увидят, что я повышаю цены, многие могут уйти – отвечал Родж, следуя в фарватере Лики, уверенно движущейся к посадочным воротам второго класса.

– Цены должны расти.

С этим Рогер не мог не согласиться. Стоимость ТОМ для «Иглы» медленно, но верно повышалась год от года.

– Если бы ты знал, как все подорожало за последние триста восемьдесят лет, ты бы так не говорил.

Каюта второго класса оказалась шестикомнатной, с бассейном и спа. Рогер смирился, но только потому, что им предстояло провести в ней почти сутки. «Орбита» медленно тащилась вдоль жилого пояса, останавливаясь на различных терминалах. Народ входил и выходил, торможение следовало сразу за разгоном, и так раз за разом. Делать было нечего, поэтому пассажиры проводили время в общем парке на экопалубе, в кафе и ресторанах, или сидели в своих каютах. Рогер с Ликой постояли немного на смотровой площадке, но зрелище проносящихся мимо драмов второго пояса поселения скоро им надоело, и они ушли в свою шикарную каюту.

На следующее утро они благополучно ее покинули, так и ни разу не заглянув, как и предвидел Родж, в две или три комнаты. Они прибыли на пересадочный терминал «радиуса». Здесь Рогер сравнял счет в борьбе за экономию. Он убедил Лику вообще не заказывать каюту на «радиусе». Путь до терминала Дальних баз им предстоял гораздо более длинный, чем вдоль жилого пояса. Но «радиусу» выделялся свободный коридор через все пояса, и он развивал скорость, близкую к скорости света. Иначе как можно в разумный срок преодолеть расстояние в 15 световых часов?

За счет замедления времени весь полет должен занять четыре с половиной часа. Их вполне можно было провести на смотровой палубе в удобном кафе, попивая кофе и угощаясь десертами. На самом деле скорость «радиуса» достигала пятерки, то есть время внутри него замедлялось в пять раз по сравнению с практически неподвижными объектами вокруг. Но разгон и торможение съедали дополнительное время.

Смотровые палубы уже не пугали Лику, она привыкла к тому, что, стоя у стойки кафе, можно видеть на стенных голографических панелях, как мимо проносятся и огромные жилые драмы и более мелкие конструкции, которых тоже видимо-невидимо болтается в пространстве – маяки, ретрансляторы Системы, лаборатории микрогравитации, и еще бог знает для каких целей спроектированные и изготовленные. И все это на фоне далеких созвездий и звездных скоплений, яркость которых с ненавязчивой заботой усилена Системой для повышения декоративного эффекта.

Но картина, открывшаяся им на палубе «радиуса» вскоре после завершения разгона, была совсем другой. Отдельных драмов уже не было видно. Какое-то время впереди светилось голубым светом размытое облако дальнего пояса поселений – сейчас инфракрасное излучение его драмов сместилось в область голубого цвета. Если смотреть в переднее «окно», то стало видно гораздо больше, чем раньше, как будто через объектив «рыбий глаз». Постепенно голубое облако рассеялось, разошлось в стороны – «радиус» прошел через дальний пояс. Многие звезды впереди стали ярче и сгрудились ближе к направлению движения, другие же, наоборот, потускнели.

Для Рогера это все было обыденным явлением, и он развлекался тем, что объяснял Лике суть наблюдаемых эффектов. Она же смотрела вокруг широко раскрытыми глазами. Через некоторое время разговор их постепенно сошел на нет.

Родж задумался. Жаль, что не он за панелью управления судном. Но он так часто находился на месте пилота. Только пилот «горячего» судна – идущего с околосветовой скоростью – способен окинуть одним взглядом всю колонию. Туманные пояса поселений, охватывающие центральную звезду дисками шириной в несколько астрономических единиц, кольца промышленных зон вокруг больших планет. И маяки, маяки, миллионы маяков. Они необходимы, ведь если какой-нибудь отчаянно смелый пилот направит свой «горячий» корабль прямиком сквозь колонию, не обращая на них внимания, то через очень короткое время и сам смельчак, и его корабль превратятся во вспышку рентгеновского излучения, да еще унесут с собой десяток-другой миллионов жизней ни в чем не повинных людей.

Поэтому полеты в колонии только по маякам и только с роботами-диспетчерами. Одна из главных и малоафишируемых задач силовых баз – сбивать неуправляемые объекты. Если объект не отвечает маякам Системы, он будет неминуемо уничтожен лучевым ударом не с одной, так с другой базы, а то и сразу с нескольких. Это элементарная и общепринятая мера безопасности.

Он представил, как в этот самый момент миллионы «радиусов» мчатся со скоростью света по свободным коридорам, обозначенных маяками, из центра системы на ее периферию, а им навстречу другие миллионы мчатся в центр. Под контролем Системы весь тонкий, филигранный танец медленно летящих по орбите драмов, скользящих между ними катеров, яхт и «орбит», и мчащихся по выделенным, существующим только короткое время, коридорам «радиусов».

Возможно, через час после пролета «радиуса» на это место медленно вплывет какой-нибудь драм. Но дело сделано, «радиус» промчался и унес своих пассажиров к далекой намеченной цели.

Пассажиры редко задумываются о таких вещах, у всех свои дела и заботы, не просто так ведь люди покинули уютные жилища и двинулись на другой конец колонии. Вот стоят вокруг у столиков, глазеют на голографические панели, потягивая кофе.

Началось торможение. Картинка на передней панели постепенно распрямилась, превратилась в обычный вид пространства. «Радиус» подходил к терминалу. Звезда Сигнус-4 на таком расстоянии была похожа на остальные звезды, может быть, чуть ярче. И, конечно, невооруженным глазом увидеть диски поясов поселений вокруг нее было уже решительно невозможно. Но это все еще была колония Сигнус-4, здесь располагались Дальние базы, силовые опорные пункты, полигоны торможения – огромные пустые области пространства в десятки астрономических единиц.

Кстати, полигоны торможения являются самыми большими астросооружениями человечества в космосе. Ведь это не естественные объекты. Полигон торможения должен иметь содержание пыли и газа такое, как в межзвездном пространстве, и одновременно содержать достаточно балластного вещества для поглощения импульсов «черного» излучения, появляющихся при торможении «горячих» судов. Задача непростая, но решаемая.

На терминале их ждал челнок с Дальних баз – Рогеру, как постоянному клиенту, мастерская сделала такой комплимент. Путешествие на общественном транспорте закончилось. Теперь надо забирать «Иглу» и двигаться дальше.

3.

Рогер со старшим мастером двигались по сборочному цеху в сторону участка, где собирали «Иглу». У старшего мастера было странное имя – Дональд Дак – и очень примечательная внешность. Лицом он напоминал изображения Мефистофеля – древнего дьявола из старых религий. На лице этом постоянно присутствовала сардоническая усмешка, наводящая на мысли о том, что его, лица этого, владелец вынашивает недобрые планы относительно как окружающих, так и всего мира в целом, и планы эти его весьма развлекают. Но длительное сотрудничество с ним показало, что никаких подвохов от Дональда Дака ждать не следует.

ТОМ «Иглы» еще не был закончен – они прибыли слишком рано, но окончательная сборка уже началась.

Старший мастер встретил Роджа с Ликой на терминале, и его дьявольская улыбка стала еще коварнее. С изысканной вежливостью и видом демона-искусителя он подал Лике руку и представился. Вместе они провели не так много времени. Лика осталась в гостинице – Родж не хотел ей показывать разобранную «Иглу», да и ей самой это было не очень интересно.

Перед тем как расстаться, Лика шепнула ему «Не бойся его, он честный человек». Рогер принял ее слова к сведению. Феи были сильными эмпатами, по мельчайшим, едва заметным для обычных людей особенностям поведения собеседника они уверенно считывали его настроение, чувства, и иногда даже мысли. Видимо, Лика просканировала настроение и намерения Дональда Дака и не увидела в них ничего опасного.

Рогера позабавило, что Лика решила, будто Дональда можно бояться. Но через некоторое время он понял, что это чувство она считала с него самого. Конечно, никакого страха к Дональду Даку Рогер не испытывал, но, видимо, необычная внешность старшего мастера все-таки наложила какой-то отпечаток на его к нему отношение.

По сборочному цеху Родж и старший мастер перемещались на инерционной платформе, парящей над бесконечными рядами конвейеров, сборочных роботов, и еще каких-то механизмов непонятного для Рогера назначения. В сборочном цеху царила невесомость. И сам сборочный цех парил в пространстве в районе промышленного пояса Дальних баз. На десятки километров тянулись в пространстве модули сборки с пристыкованными к ним вспомогательными блоками. Если жилые драмы являли собой пример совершенной геометрической красоты, то сборочный цех представлялся снаружи неопрятной комбинацией параллелепипедов, цилиндров и шаров самого разного размера, соединенных друг с другом в случайном порядке.

Изнутри же видимого порядка было еще меньше. Платформа переносилась из одного сборочного модуля в другой, то выплывая в огромные пустые пространства, в центре которых висели собираемые объекты, то углубляясь в лабиринты вспомогательных модулей, деловито проносясь между ярусами и отсеками, заполненными загадочного вида устройствами.

Рогер был в сборочном цеху впервые. Обычно «Игла» уже готовая дожидалась его в одном из портов цеха. В этот же раз надо было дождаться окончания сборки, и Дональд Дак сам предложил прокатиться по цеху, посмотреть, как ее собирают. Родж заинтересовался и, бессердечно бросив Лику в гостинице одну, уехал с Дональдом.

Рогер и Дональд Дак были одеты в гермокостюмы, с откинутыми на спину гермошлемами (техника безопасности, никуда не денешься). Специальная установка удерживала воздух вокруг платформы инерционным полем. Воздух потихоньку просачивался через поле и туман, образующийся при его расширении, образовывал вокруг платформы светлый ореол. Инерционное же поле создавало на платформе комфортную силу тяжести. По краям платформы были устроены специальные поручни, чтобы пассажиры не вывалились из нее вниз. Это был чисто психологический барьер, потому что вывалившийся пассажир тут же попал бы в невесомость и никуда бы не упал. Тут бы и пригодился одетый гермокостюм. Как только неудачливый пассажир оказался бы в безвоздушной среде, гермошлем автоматически пришел бы в действие и защитил бы его от вакуума.

Наконец платформа попала в совершенно пустой сборочный модуль, в дальнем углу которого Рогер увидел свой разобранный рейдер. Сборочный модуль был явно великоват для его птички.

– Для вашей машинки мы выделили отдельный модуль, уж больно много нужно всего для обслуживания. Очень непростое устройство. Но у нас есть все необходимое – на всякий случай заверил Роджа Дак, коварно улыбаясь.

– Мы заправили тридцать восемь тонн водорода, заполнили баки рабочим телом. Систему жизнеобеспечения прокачали. Системный анализ провели, но аномалий не нашли... Два с половиной процента микроблоков в шкуре пришлось заменить. Но это входит, входит в общую стоимость...

Шкурой техники называли внешний рабочий слой обшивки «Иглы», состоящий, как и почти все изделия человеческого гения уже много столетий, из набора электронно-механических микроблоков, плотно связанных друг с другом в сплошной слой материала и образующих так называемый активный конструктив. В каждом микроблоке имелась своя, совсем крошечная Система, управляющая микромеханикой блока и связанная с соседними микроблоками, соединяясь, таким образом, в общую Систему управления изделием.

В какой-нибудь голографической панели микроблоки были совсем крошечные, неразличимые простым глазом. Подчиняясь командам Системы, каждый из них создавал свой кусочек общей картины – в результате получалось полноценное изображение.

Микроблоки в шкуре «Иглы» были крупнее, и различных функций они могли выполнять гораздо больше. Например, каждый из них имел закрытый генератор энергии на металлическом водороде, что обеспечивало энергетику рейдера, каналы транспортировки избыточного тепла, генераторы электромагнитного излучения, сенсоры системы внешних воздействий, и многое-многое другое. Короче, практически вся функциональность рейдера была сконцентрирована в его оболочке, которая защищала, обеспечивала энергией и приводила его в движение.

И это была только малая часть невероятно сложной структуры рейдера, отчего обслуживание его и стоило так дорого. Чего стоит только профилактика хиггс-генератора! В этот раз Рогер перевел полновесные пятнадцать миллиардов ян, почти все, что заработал тяжким трудом за последний год.

Шкура «Иглы» была разъята на две части по сложной границе, лежащей в горизонтальной плоскости. Верхняя часть шкуры, удерживаемая инерционным полем, парила над зоной сборки. Внутри разобранного рейдера выделялись объемы внутренних помещений, которые не подвергались разборке, самый большой – кают-кампания, рубка управления – впереди, сзади – каюты экипажа. Вокруг них кипела работа.

С платформы было видно, как в открытых всем ветрам внутренностях «Иглы» сами собой устанавливаются разнообразные механизмы. Из них Рогер узнал только биореакторы очистки системы жизнеобеспечения. Разделенная на две части «Игла» пока не могла сама создавать инерционные поля. Поэтому поля, которые устанавливали оборудование, создавались сборочными роботами, протянувшими свои гибкие руки, снабженные глазами и щупальцами, внутрь «Иглы». Руки эти были неподвижны, и вид у роботов был такой, будто они внимательно всматриваются в процесс сборки.

В воздухе вокруг роботов, собирающих рейдер, плавали многочисленные голограммы. Одни из них гасли, другие появлялись. Правда, понять, что на них изображалось, было невозможно – они создавались роботами для роботов. Дональд Дак, тем не менее, в них разбирался, и заверил, что процесс идет нормально.

Постепенно шевеление устанавливаемого оборудования затихло. Руки роботов с глазами по очереди отошли в стороны. Верхняя часть шкуры двинулась вниз, чтобы соединиться с нижней частью. Через некоторое время микроблоки сварятся друг с другом, образуя неразличимое глазу неразъемное соединение, разобрать которое снова можно будет только здесь, в мастерской, под управлением команд ремонтной Системы.

– Ну все, можно спокойно идти отдыхать – заверил Рогера старший мастер – у нас высший уровень качества.

Рогер и без его заверений знал, что в этой мастерской высший уровень качества, и что замена микроблоков не увеличивает стоимость обслуживания, потому что входит в договор страхования, по которому он тоже исправно платит немалые денежки – надо будет, и всю шкуру заменят по страховке. Но Дональд разговаривал с ним всегда так, будто завлекал клиента, впервые обратившегося в мастерскую. Такой уж был у него характер. «И его уже не переделать» – мог бы добавить Рогер к этим словам. Но переделывать Дональда Дака он не собирался, он его и в таком виде вполне устраивал.

Более того, никто не мешал Дональду исправить уж больно бросающиеся в глаза особенности его мимики. Но народ, живущий на периферии, ведет себя несколько по-другому, чем обитатели основных поясов колоний. И это везде так, не только на Сигнусе. С одной стороны, жители периферии более просты и открыты. С другой, многие из них, как это принято говорить, слегка с чудинкой. Плотность населения периферии на порядки меньше, чем в центре колонии. Если в центральных областях плотная связь, то есть связь с задержкой сигнала в несколько минут, охватывает население в сотни триллионов человек, то на периферии – только десятки, хорошо, если сотни миллионов. Да и само население периферии нельзя считать какой-то единой общностью, связанной единым информационным пространством – переслать сообщение на другой конец периферии быстрее через центр, чем вдоль орбиты длиной в сотни и тысячи астрономических единиц.

Население периферии слабо перемешивается с населением центра, где бурлит жизнь и процветает миграция. Поэтому человека с периферии всегда можно узнать по его немного чудному и диковатому поведению. Вот именно по такому мефистофельскому виду и вечной сардонической усмешке Дональд Дак и был бы безошибочно распознан как выходец из периферийных областей колонии. Любой нормальный житель центра уже давно бы от них избавился с помощью несложной пластической операции.

Простившись со старшим мастером и уверив его в совершеннейшем почтении, Рогер вернулся в гостиницу.