Текст книги "Дорога домой"

Автор книги: Виктор Гутеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Под семисотметровым слоем почвы сканеры обнаружили идеально ровную, покрывающую каждый метр поверхности планеты пористую прослойку, генерирующую не поддающуюся определению нашими приборами энергию. Отсюда и дневной свет на ночном полушарии, и стабильно одинаковая по всей планете температура. Всё, что мы видим на поверхности, это всего лишь живая бутафория, целенаправленно взращённая чьими-то заботливыми руками.

* * *

Прорезавшая космическую мглу серия ярких вспышек выплюнула из межпространственного перехода прибывшее в систему соединение боевых республиканских кораблей. Пока системы жизнеобеспечения возвращали экипажи в дееспособное состояние, вышедшие на значительном удалении от атакованной планеты корабли, поблёскивая крутыми бортами, самостоятельно выбрали построение.

Корабли оживали. Из корпусных ниш появились макушки антенн, шевельнулись орудийные башни, в сторону сдвинулись крышки ракетных портов. Корпуса линкоров то и дело озаряли вспышки двигателей стартующих в разных направлениях беспилотных зондов. Вскоре сканирующие эфир и пространство датчики отправили на экраны хозяев потоки информации.

Первое, что, едва вернувшись в сознание, отметил командующий соединением, это царившая на мостике флагмана тишина. Писк и шорох аппаратуры, дыхание приходящих в себя пилотов и операторов долетали до слуха, но звуки эти, в сравнении с грохотом сигналов тревоги, командующий справедливо относил к тишине.

Посчитав, что подконтрольный организм способен к самостоятельным действиям, автодок дал добро, и спинка кресла сорокашестилетнего генерала Жозе Овена приняла вертикальное положение. Антиперегрузочное кресло придвинулось к усеянной индикацией готовности командирской консоли.

Спустя минуты с момента выхода соединения из межпространственного перехода нервный центр огромного боевого корабля окончательно включился в работу. Послышались голоса и команды дежурившей на мостике смены.

Сигнал боевой тревоги грохнул одновременно с запуском систем дальнего обнаружения. На мостик полились потоки информации, а сквозь динамики громкой связи прорвался голос дежурного офицера.

– Здесь пост слежения, на пределе действия наших систем фиксирую пять объектов. Четыре идентифицированы как крейсера противника, пятый – как республиканский госпитальный транспорт, серийный номер два ноля семьсот. Цели движутся единой группой. Госпитальный транспорт на запросы не отвечает. Если группа не изменит скорость и курс, то достигнут планеты в течение пяти часов двенадцати минут.

– Транспорт нашли, ищите остальных, – потребовал генерал.

Вскоре пост слежения вновь вышел на связь.

– В районе запланированного выхода пришедшей с Вестей ударной группы засечены шестнадцать крупных, находящихся в дрейфе объектов. Девять опознаны. Объекты неактивны. В том же районе фиксирую многочисленные сигналы маяков, передающих на аварийных республиканских частотах.

– Что с Арканой?

– Планета окажется в зоне действия наших систем через три часа десять минут, на данный момент доступно лишь визуальное наблюдение.

На чёрном широком носу линкора за отъехавшей в сторону бронеплитой блеснула линза телескопа. Когда на экранах вместо пёстрой поверхности планеты появился матовый шар закутанной в непроницаемый силовой барьер Арканы, командующий затребовал экстренной связи с генеральным штабом.

Следующий час на мостиках идущего на пределе скорости к планете соединения царила напряжённая тишина. Генерал не отрываясь следил за спроецированной в центре мостика картой системы. По мере продвижения зондов карта в онлайн режиме дополнялась всё новыми подробностями. Выяснив, что, кроме его соединения и ведущих захваченный госпитальный транспорт к Аркане боевых крейсеров вахнов, в системе никого нет, командующий принял решение.

– Задача ясна?

Холёный, аккуратно причёсанный командир полка, по оценке Алексея вряд ли достигший и тридцати, смерил стоящих перед ним офицеров высокомерным взглядом.

«Дурак», – с ходу определил Алексей. Он не знал, да и знать не хотел, что кроется за плечами стоящего перед ними полковника. Фронтовые будни или удобное тёплое место, но лично ставя задачу штрафникам, этот придурок тоном своим и нескрываемым пренебрежением умудрился за несколько минут заработать всеобщую антипатию. Он притащился в расположение штрафных рот в сопровождении комбата, толкового мужика, с которым влившиеся в организм батальона офицеры легко нашли общий язык. Слушая начальника, комбат лишь хмурился и порой отводил глаза. Алексей хорошо понимал раздражение в ответах комбата. Впору заняться делами, а не таскаться за извергающим потоки пустых слов командиром.

– Я спрашиваю, задача ясна? – скривив на последнем слоге губы, повторил полковник:

Молчание, штрафники как один сделали вид, что ничего не услышали. Краем глаза наблюдая за комроты два Смальским, славящимся скверным, взрывным характером, Алексей, видя, как у того заходили желваки, поспешил вмешаться.

– Так точно господин подполковник! – выпалил он, преданно глядя в подбородок начальства. – Приказ ясен, пожелания учтены, выполним в лучшем виде! Не извольте беспокоиться! – закончил он крылатой фразой из старого кино.

– Молодец. – Довольно крякнув, подполковник хлопнул его по плечу.

– Рад стараться!

– Вот такие офицеры нам нужны. – Потянув за собой комбата и посматривая на спешно загружающихся боекомплектом солдат, подполковник направился вдоль десантной палубы, – жаль только, что этот ротный преступник и сволочь, – продолжил он, – а так можно было бы из него человека сделать.

– Майор, ты чего это расстарался? – дождавшись, когда высокое начальство растворится среди тысяч копошащихся на палубе бойцов, спросил Смальский.

– А почему ради хорошего, чуткого человека и не расстараться бы?

Вернулся отделавшийся от подполковника командир батальона и продублировал приказ выдвигаться. Спустя десять минут две с лишним тысячи бойцов спустились в святая святых начавших поступать в флотское ведомство модернизированных кораблей.

Многим из штрафников убранство просторной, напичканной сложнейшей аппаратурой палубы было знакомо. На просидевших же всю войну в мирной системе однополчан установка телепорта произвела впечатление. Выстроенные в единую широкую колонну против стоящих в десятке метрах друг от друга колонн телепортационного моста бойцы, роняя возбуждённые реплики, вертели головами, стараясь подробно рассмотреть механизмы, выводящие похожую на огромный ангар палубу из разряда привычных.

– Помните, – ворвался под шлем, вещающий на батальонной частоте голос комбата, – мостик и машинное отделение берут первый и второй батальоны. Наша задача – зачистка жилых и технических палуб. Каждой роте определённый сектор, лезть в зону чужой ответственности только по моему приказу.

По колоннам прошлись всполохи электрических разрядов. Взвилась первая двадцатка приданных каждому батальону ос. Бесшумно взмыв на полутораметровую высоту, узкие, метр в длину, полметра в ширину, роботы, клацнув затворами подвешенных с боков короткоствольных орудий, заняли место между колоннами и первыми рядами пехотинцев.

Находящиеся палубой ниже накопители сбросили энергию, и между колоннами телепортационной оплётки заплясали электрические разряды, вскоре сменившиеся одной из носовых палуб захваченного вахнами транспорта. Осы устремились вперёд. Колонна шевельнулась, и вскоре первый батальон растворился на том конце моста.

Одновременно с этим четыре линкора произвели по одному-единственному выстрелу. В миллионах километрах в ту же секунду вспыхнули и опали четыре огненных султана, отметившие гибель конвоировавших республиканский транспорт вахновских крейсеров.

– Да с какой стати? – услышал за спиной знакомый голос. – Старый, – возмущённо обращался к бывшему командиру невзлюбивший Алексея лейтенант, – почему не ты, почему нами опять командует штабная крыса, нам что, одного раза мало?

Палуба под ногами мелко завибрировала. Алексей живо представил, как где-то в машинном отделении камеры распада, перерабатывая килограммы топлива, отправили потоки энергии в накопительные установки. По уже остывшим колоннам вновь заметались всполохи. Взвизгнув силовыми установками, приданные второму батальону осы заняли место в строю. По рядам батальона прошлось движение. Видя, что пехотинцы опускают забрала шлемов и перехватывают оружие, Алексей понял, что энергии достаточно и с минуты на минуту второй батальон вступит в драку за попавших в беду соплеменников.

Колонна вновь шевельнулась, и через секунды на палубе линкора остался укомплектованный штрафными ротами третий батальон.

– Ты как хочешь, Старый, – слышался за спиной недовольный голос, – но я этому халлову выродку подчиняться не собираюсь.

Всё больше распаляясь, лейтенант завышал тон, в соседних рядах начали оборачиваться.

– Да я скорей сдохну, чем выполню его приказ, – шипел он, – или сдохнуть придётся ему.

В следующий миг стоящий впереди майор резко развернулся. Лейтенант, открывший рот для очередного крепкого словца, сперва ощутил в собственном рту чужие пальцы, а только потом заметил прилетевшую с невероятной скоростью руку. Инстинктивно отпрянул, но находящиеся во рту пальцы превратились в крючья и пребольно дёрнули обратно. Кусая причиняющие боль пальцы, лейтенант до хруста в ушах сжал челюсти, но тонкую, невероятно прочную перчатку пехотного костюма не удалось даже промять. Целя в незащищённое откинутым забралом лицо майора, махнул рукой, но тот с лёгкостью уклонился, а зацепившиеся за зубы нижней челюсти пальцы надавили сильней, и лейтенанту показалось, что челюсть вот-вот оторвётся. Из глаз брызнули слёзы.

– Руки опусти, – услышал он голос майора.

Заглянув Алексею в глаза, встретив в них взгляд удава, лейтенант поспешно опустил руки. Выполнив требование, ждал, что рвущие челюсть пальцы ослабят хватку, но этого не произошло. Уперев ладонь в нижнюю обводку шлема, майор потянул руку вниз, заставив лейтенанта опуститься на колени.

Держа лейтенанта словно бычка на привязи, Алексей присел напротив и притянул его голову вплотную к своему лицу.

– Говорю один раз, – тихо, почти шёпотом, произнёс он, – повторять не буду. Так вышло, лейтенант, что ты в моём подчинении. Тебе это не нравится, я тоже далёк от восторга. Здесь, к сожалению, ничего не поделаешь, поэтому если я скажу бежать, значит побежишь, скажу не дышать, то ты, сука, замрёшь и не шелохнёшься. Если нет, церемониться с тобой не буду, уверен, о понятии «по законам военного времени» ты слышал.

В ответ получил полыхнувший ненавистью взгляд.

– Слышал, спрашиваю? – Алексей слегка поджал пальцы. Лейтенант замычал, захлопал слезящимися глазами. – Это во-первых, – расценив трепет век как согласие продолжил Алексей, – во-вторых: ещё хоть раз из твоей пасти в мою сторону вылетит хоть что-то, кроме обращения по форме, голову расколочу так, автодок заплачет. Сомневаешься, продемонстрирую прямо сейчас.

С этими словами он вынул изо рта лейтенанта пальцы, отёр о его же костюм с них слюни и поднялся на ноги.

– Вставай, – поторопил он.

Лейтенант не спешил. Сняв шлем, он аккуратно щупал вывихнутую челюсть. Былой спеси как не бывало. Во всём виде лейтенанта читались растерянность и унижение. Подождав несколько секунд и не дождавшись от лейтенанта движений, Алексей занял место в строю.

– Краус, – не скрывая ехидства, окликнули лейтенанта из задних рядов, – ты всё-таки допросился, – хохотнул говоривший. – Смотри, в следующий раз наш майор перепутает и вместо челюсти ещё чего схватит, сожмёт разок, и будешь до кончины фальцет маскировать.

– Наш майор, – с трудом шевеля челюстью, повторил лейтенант, – с каких это пор у вас такая взаимность?

– С тех самых, – послышалось в ответ, – и все, кроме тебя, дурака, давно это поняли.

Оставшаяся двадцатка ос взмыла в воздух и зависла против столбов.

* * *

Молодой матрос, только-только начавший службу на угодившем под прицел штурмовых групп госпитальном транспорте, мышью забившись в кожух одного из стоявших на технической палубе агрегатов, пытался сообразить, что делать дальше. Захватившие транспорт десантники, уделившие львиную долю внимания мостику и корме, на технической палубе появились лишь однажды. Бегло досмотрев наполненный гулом работающих механизмов отсек, высоченные вахны, вызывающие оторопь одним своим видом, прошли мимо и скрылись за переборкой. Вскоре на корабле погасло освещение.

Просидев несколько часов в кожухе агрегата, подумав и придя к неутешительным выводам, он ступил на рифлёный пол палубы. Слабая вибрация, время от времени сотрясающая громаду корабля, яснее ясного говорила, что транспорт продолжает движение. Иллюзий насчёт того, куда идёт судно под контролем вахновских десантников, едва достигший совершеннолетия матрос не питал.

Понимая, что впереди либо смерть либо плен, молодой мужчина решил для начала пробраться в арсенальную, раздобыть оружие, а дальше действовать по обстановке. Властвующая на палубе тьма сбивала с толку, но пользуясь световой индикацией агрегатов как маяками, матрос сделал первый шаг. Дойдя до переборки и вдруг почувствовав движение за спиной, замер как вкопанный. Разбавившие кровь реки адреналина, пройдясь мурашками по телу, вмиг взвинтили нервы. Инстинкта самосохранения хватило лишь на разворот лицом к неведомой угрозе.

В воздухе буквально из ничего образовалось светлое пятно. Неподвижно провисев несколько секунд, пятно начало расти, и с губ матроса сорвался изумлённый вопль. Вместе с рассеявшими тьму потоками света из разросшегося пятна вырвались прошуршавшие мимо роботы, а следом за ними по полу загрохотали сотни тяжёлых пехотных ботинок.

Никогда не видевший ничего подобного, матрос просто молча стоял и смотрел, как увешанные оружием, вышедшие словно из преисподней пехотинцы, не обратив на него ровным счётом никакого внимания, разбившись на группы, быстро покинули палубу. Вскоре где-то поблизости послышались звуки перестрелки и грохот взрыва.

Вновь оставшийся в одиночестве матрос, не веря в спасение, ещё несколько секунд ошарашенно озирался по сторонам, а затем вдруг поняв, что торопиться пока некуда, вновь залез под спасительный кожух.

Обойдя столбом застывшего матроса, Алексей покинул техническую палубу. В задачу роты входила зачистка многоярусной жилой зоны, отведённой под размещение раненых и персонала. Пробираясь к цели по тёмным переходам и палубам, бойцы роты то и дело натыкались на трупы оказавших сопротивление вахнам членов экипажа. Рота вышла на нужный уровень и, разбившись на отделения, принялась за работу.

Сопротивления практически не было. По приблизительным данным, основанным на количестве пиявками прицепившихся к корпусу штурмовых модулей, на борт проникло около тысячи вражеских десантников. Основная их масса обороняла мостик и машинное отделение. Жилые палубы вместе с пленённым медицинским персоналом и частью экипажа транспорта держали мелкие разрозненные группы, с которыми особых проблем не возникало.

Сканируя полковые частоты, Алексей знал: в то время, пока их батальон теряет время на зачистку полупустых помещений, два остальных выколупывают десантников с прилегающих к мостику и машинному отделению палуб.

Дела полка шли со скрежетом. Вслушиваясь в переговоры, Алексей быстро понял, что пытавшийся лично контролировать действия чуть ли не каждого отделения полковник тем самым вносит сумятицу в и без него сложную обстановку. В результате неумелого руководства полк бездарно утратил эффект внезапности и численного превосходства. Отдавая неуместные, порой противоречащие друг другу приказы, полковник за первые двадцать минут умудрился в череде непрерывных лобовых атак потерять треть офицерского состава. Общие потери никто не считал, но и так было ясно, что батальонам изрядно досталось. Пыхтя в микрофон, порой срываясь на крик, полковник без раздумий смещал воспротивившихся самодурству офицеров, ставил на роты сержантов и гнал людей в убийственные атаки.

– Старый, – вызвал Алексей зама, – боюсь, с таким отцом-командиром мы скоро сами в плену окажемся.

– Я мог понять, когда вначале, – не скрывая злых ноток подхватил Старков, – но сейчас три с лишним года войны за плечами, какой скот этого урода над людьми поставил? Я бы их сейчас обоих туда, на мостик, к пехоте.

Бойцы взвода, в составе которого двигался Алексей, миновав насколько застывших эскалаторов, спустились в безраздельное царство технических служб. Главная техническая палуба встретила гулом накопителей, шумом систем охлаждения и ровными рядами замысловатого вида агрегатов. Усеянные будто новогодние ёлки огнями индикации, агрегаты давали слабое свечение, в котором увешанные боекомплектом и оружием пехотинцы походили отнюдь не на добрых сказочных героев.

– В цепь.

Повинуясь команде, солдаты растянулись поперёк палубы и, не теряя друг друга из вида, двинулись по обустроенным меж рядами проходам. Взглянув на горящую в углу щитка схему с метками бойцов роты, Алексей подкорректировал действия находящихся на разных уровнях взводов и, поводя стволом автомата, двинулся по центральному проходу.

Впереди полыхнуло. Сработали фильтры, оградив глаза от ослепительной вспышки, где-то справа завизжал автомат, за ним второй. Инстинктивно присев и изготовившись к стрельбе, Алексей заметил светляки ушедших в потолок рикошетов. Микрофоны уловили треск ещё нескольких очередей, пару раз ухнуло, и всё стихло.

– Чисто, – прошуршало в эфире. – Двое готовы один ушёл к дальней переборке. Внимательней.

Сверившись со схемой, выяснил, что помимо основных палуба имеет ещё несколько выходов. Решив, что ушедший десантник вряд ли будет геройствовать, Алексей призвал всех к осторожности и приказал двигаться дальше. Не сделав и шага, заметил, как впереди на проход выскочил тот самый вахновский десантник. Остановить инстинктивно давящий на спуск палец удалось в последний момент.

– Не стрелять, – крикнул Алексей, едва разглядев бьющуюся в лапах десантника ношу.

Лицо молодой женщины, совсем девчонки, мелькнуло лишь на миг, но этого хватило. Память всколыхнули воспоминания. Там, дома, ещё во вторую чеченскую был у них боец. Срочник, ни имени его, ни фамилии Алексей не помнил, помнил другое. Боец погиб, погиб геройски. При осмотре личных вещей Алексею попалась фотография. Затёртое, изъеденное тяготами окопной жизни фото сестры или любимой девушки почему-то врезалось в память. Лицо на фото и искажённая страхом мордашка бьющейся в лапах вахна сестрички походили как две капли.

– Старый, – набирая обороты вслед за несущейся впереди фигурой вахна, крикнул Алексей, – за меня. Нет, – взревел он, видя, как вывалившийся в проход пехотинец вскинул на плечо трубу ракетомёта, – не стрелять.

Развернувшись, десантник вытянул в сторону Алексея конечность. Нырнув за массивную тумбу ближайшего агрегата, дождавшись, когда серия блёклых чёрточек рассыплется искрами попаданий, вынырнул в проход и успел заметить, в каком ряду скрылся противник.

Транспорт захватили не дилетанты. Используя шахты лифтов, обесточенные эскалаторы и самые потаённые углы технических палуб, десантник уверенно продвигался в сторону одного из присосавшихся к кораблю абордажных челноков. Прекрасно ориентируясь в громаде чужого корабля, чужак умело уклонялся от встречи с рыщущими среди палуб группами и даже устроил упрямо идущему следом пехотинцу засаду, но чутьё в очередной раз уберегло Алексея.

Спринт по гулким коридорам и тёмным палубам изрядно вымотал. Последним неудавшимся манёвром десантник недопустимо сократил дистанцию и теперь, пытаясь отыграть хоть что-то, нырнул в открытые ворота продовольственного склада.

В отличие от обесточенных верхних палуб, над высокими штабелями поддонов и контейнеров тлели электрические лампы. Зелёные пейзажи ночного видения сменили красноватые отблески аварийного освещения.

Поняв, что потерял заложницу из вида, а одиночные поиски в лабиринтах склада чреваты осложнениями, Алексей в сердцах ударил прикладом по борту контейнера. Неожиданно за разошедшимся по складу эхом микрофоны уловили сдавленный женский вскрик. Бьющаяся в лапах десантника девушка всхлипами своими и стонами задала Алексею нужное направление. Добавив чувствительности микрофону, он быстро нагнал явно замешкавшегося десантника.

Составив схемы республиканских кораблей, снабдив ими войска, вахны и предположить не могли, что распределение грузов в трюмах республиканских кораблей каждый раз происходит по непохожей друг на друга схеме. Уверенно идущий по лабиринту корабельного организма чужак, попав на склад, сперва сбавил темп, а окончательно запутавшись, остановился.

Выглянув из-за контейнера, Алексей увидел причину задержки. Десантник загнал себя в ловушку. Стеллажи с грузами образовали тупик, единственным выходом из которого явился перекрытый Алексеем проход. Подпрыгнув и поняв, что высота окруживших западню стеллажей являет непреодолимый барьер, десантник двинулся назад по проходу.

Пришлось раскрыться. Выстрелив в воздух, смотрел, как трёхметровая худощавая фигура, сжимавшая в объятиях девушку, отступила обратно.

Пока десантник, соображая, как поступить, метался из стороны в сторону, Алексей, провожая его стволом автомата, ждал удобного случая. Останавливал лишь приставленный к голове девушки разрядник. Несколько раз Алексей был близок к движению поглаживающего курок пальца, но помня о невероятной живучести противника, откладывал решающий выстрел.

Пока думал, как подобраться, вахн прислонился спиной к контейнеру, выставил девушку щитом между ними, согнул конечности и максимально скрылся за её телом.

– Твою мать.

Алексей знал, как только появятся соплеменники и чужак почувствует перевес, он не задумываясь убьёт девчонку, а затем геройски погибнет, как и велит идеология его вида. Такой исход Алексея не устраивал. Ещё там, на верхних палубах, когда мелькнуло перепуганное лицо, Алексей обещал себе сделать всё, чтоб она осталась жива. Тем более в эфире неслись победные реляции. Кто-то усталым, вздрагивающим голосом периодически сообщал, что машинное отделение и мостик вот-вот будут взяты. Вахны рассеяны, по кораблю идёт охота на остатки их тающих подразделений.

Опасения быстро оправдались. В окно горящей на забрале карты вползли дружественные метки. Сработала система оповещения, и по спине Алексея пробежал холодок. Прочёсывающее соседнюю палубу отделение прикрывала оса. Зная бескомпромиссность их программ, Алексей понял, что до трагедии остались минуты, но в голове вдруг всплыл давний, мхом поросший инструктаж по взаимодействию с автономными боевыми системами. Откатившись за контейнер, рванул прикрывающий запястье левой руки защитный клапан. Открывшаяся на рукаве, усеянная кнопками мягкая панель сначала напугала, но память преданно напомнила порядок действий.

Перевести осу в режим ручного управления не составило труда. На забрале развернулось окно, сквозь которое Алексей взглянул на склад посредством камер боевого робота.

Слабо шурша силовой установкой, оса влетела в огромное помещение и, повинуясь командам Алексея, взвилась под потолок. Порыскав и найдя искомое, электронный охотник упёрся системами наведения в цель и замер в ожидании.

Ставя задачу компьютеру робота, Алексей посматривал, как плывущие по карте метки вслед за осой втянулись в помещение склада. Время катастрофически таяло. Мысленно перекрестившись, выпрыгнул в проход и тут же с перекатом завалился за противоположенный контейнер. Расчёт оказался верен. Вахн вытянул оружие в сторону мелькнувшего пехотинца, а под сводами склада грохнул одиночный выстрел. Вскочив на ноги и по трясущимся поджилкам поняв, чего стоил выход самоубийцы, Алексей рванул в тупик.

Разрывной патрон, войдя под удачным углом в усеянную шишкообразными наростами макушку десантника, выплеснул наружу месиво внутренних органов. Худое, лопнувшее от мощнейшего удара тело, пачкая обомлевшую от испуга девушку, осело на пол.

Наполненные страхом глаза, кривящиеся в беззвучном вопле губы, пергаментно бледное лицо вызвали в Алексее доселе неведомое, какое-то отеческое чувство. Девушка начала всхлипывать и инстинктивно вытянула руки навстречу спешащему к ней спасителю.

– Спокойно, милая, – принялся он успокаивать девушку. – Всё хорошо, всё позади, – шептал он вряд ли что понимающей медсестре, – ты умница, вела себя правильно, бояться больше нечего.

Что подействовало, голос его или девушка обрела способность соображать, но в следующий миг, издав нечленораздельный звук, она бросилась на шею подоспевшего Алексея.

– Тихо, – не зная, как успокоить сотрясаемую рыданиями девушку, Алексей принялся водить перчаткой по вздрагивающим плечам. – Всё, его уже нет, не плачь.

– Кто такие? – прошипел наушник.

С трудом разомкнув объятия медсестры, обернулся. Поймал подкреплённые оружием сканирующие взгляды идущих меж контейнеров пехотинцев.

– Я спрашиваю, кто такие? – услышал всё тот же неприветливый голос.

– Майор Вольнов, командир первой роты, батальон Асада Аша. Вы кто?

– Сержант Бейкере, – вытянулся перед Алексеем рослый пехотинец, – командир взвода, вторая рота первого батальона. Командиром стал сегодня, – уточнил он. – Вот, – указал сержант на стоявших в проходе семерых солдат, – всё, что от нашего взвода и осталось.

– С крещением, – заглянув в хмурые лица, сказал Алексей, – здесь что делаете? Зачистка этих секторов в вашу задачу не входит. Ваш мостик и всё с ним связанное. Или есть изменения, о которых я не слышал?

– Да кто их там поймет, – неприятно скривившись, выпалил сержант, – неразбериха полная. Офицеров выбили, кто командует, непонятно. Несколько раз друг в друга палили. Бардак, – сплюнув сквозь открытое забрало, скривился сержант.

– Командир полка?

– Не знаю, – ответил Бейкере, – в начале боя с эфира не вылазил, последний час ни звука, наверное погиб.

– Да где там погиб, – вмешался в разговор один из бойцов, – ты же знаешь, он вместе с начштабом в спасательной шлюпке разместился. Того я потом у мостика видел, он убитого комбата замещал, а полковника доблестного там и близко не было. Прячется халлов выродок где-нибудь или вообще с корабля смылся.

– Молчать, – осадил бойца Бейкере.

– Да пошёл ты, – огрызнулся тот, – мы с тобой ещё час назад в одном звании были, поэтому рот мне не затыкай, а полковнику нашему, чтоб такое не слушать, стоило больше времени подготовке уделять, а не смотры в честь визитов начальства устраивать. Он думал, всю войну за папиной широкой отсидится? Отсиделся, мать его, и мы с ним вместе. Достались командиры на наши головы.

– Ну ка рот закрой, – прервал Алексей поток праведного гнева.

Боец встрепенулся, зыркнул на Алексея, но что-то подсказало, что обострять не стоит. Зло сплюнув, он прикрыл рот и отвёл взгляд.

– Что бы ни случилось, рядовой, – сделав упор на последнем слове, продолжил Алексей, – а права на бунт никто не давал, неподчинение приказу в военное время всегда и везде каралось одинаково.

– Я не говорил о бунте. – Долговязый рядовой вновь поднял глаза и не мигая уставился на Алексея. – Мы выполнили задачу, умылись, но выполнили. Просто я не хочу идти на убой по велению трусливых бездарей. Считаю, это моё солдатское право.

– Твоё право – заткнуться и прочёсывать склад, – оборвал бойца Бейкере, – рассредоточились, – прикрикнул он на сгрудившихся в проходе солдат. – Вперёд.

Пехотинцы растворились в лабиринте склада. Пожелав им удачи, Алексей отпустил осу и повернулся к всё ещё всхлипывающей девушке.

– Звать тебя как, горе луковое?

– Леста.

– Сейчас, Леста, ты прячешься…

– Нет, – вскрикнула девушка и как ненормальная замотала головой. – Я не останусь одна.

– Прячешься, – добавив грозы интонациям, перебил он девушку, – и сидишь как мышь до самого…

– Я не останусь одна, – глядя полными слёз и мольбы глазами на Алексея, Леста опять завертела головой, – не бросай меня, прошу.

Уговоры и угрозы не смогли убедить находящуюся на грани истерики женщину. Слушая аргументированные доводы Алексея, она вроде бы соглашалась остаться, но стоило ему сделать шаг, как тут же двигалась следом.

– Ну что опять? – остановившись в пятый раз, раздражённо обернулся Алексей. – Ты что, дура, не понимаешь? Со мной опасно. Слушаю, – выдохнул он, выхватив в эфире свой позывной.

– Майор, живой? – услышал голос Старкова.

– Живой, что со мной будет.

– Короче так, – молвил зам, – комбат убит, всё, что кроме него над нами стояло, было послано в машинное отделение и на связь не выходит. Центральное управление отсутствует, связи и взаимодействия между батальонами никакого. Обстановка непонятная, на частотах первых двух батальонов сидят разные голоса, добиться от них чего-то вразумительного не удаётся. По палубам бродят разрозненные группы из обоих батальонов. Флот далеко, связи нет, если вахны ещё раз возьмут это корыто на абордаж, с такой организацией нам не устоять.

– Дальше.

– Ну мы посовещались с ротными и решили двинуть тебя на наш батальон. Временно, – поторопился добавить Старков, – никто ничего не делает, а делать что-то надо и срочно.

– Мы посовещались и решили, – передразнил он Старкова, – у нас тут, что, анархия начинается?

– Не то слово, – подхватил заместитель, – сам не понимаю, как такое возможно. Какие будут указания?

– А сам что?

– Так мы все разжалованные, а тебя вроде как звания не лишали.

«Хитрец, – при мыслях о Старкове вспомнил состоявшийся между ними откровенный разговор. – Не надо было ничего говорить».

Оборвав ход собственных мыслей, новоявленный командир обозначился в эфире.

– Вы с палубами закончили?

– Да, – незамедлительно отозвался Старков, – отведённые батальону сектора полностью зачищены, на проходных палубах и узловых развязках выставлены заслоны.

– Хорошо, – сказал Алексей. – Командиры первой и второй роты, слушай приказ. Бойцов, выставленных в заслоны, оставить на месте, остальному составу немедленно выдвинуться к машинному отделению и мостику соответственно, проверить обстановку и доложить. При встрече с офицерами соседних батальонов связать их со мной. Я на мостике. Как поняли?

– Понял, – доложился Старков в числе прочих.

– При встрече с не имеющими задач подразделениями, – продолжил Алексей, – вводить таковые в собственный состав. Это относится как к заслонам, так и к ротным формированиям. Командирам третьей и четвёртой рот сконцентрировать состав на седьмой проходной палубе и ждать дальнейших указаний.

Прибавив шаг, Алексей покинул территорию склада. Почувствовав слабые удары в плечо, остановился.

Покинув склад, оказались в кромешной тьме. Боясь отстать, Леста вцепилась в висевшую за спиной Алексея трубу ракетомёта, однако, споткнувшись и чуть не выпустив её из рук, привлекла внимание единственным доступным образом.