Текст книги "Некробиотика"

Автор книги: Виктор Дачевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Это тебе на память. А то мы больно мирно разговариваем! назидательно произнес враг. – Не забывай, пожалуйста, что я с тобой не шутки шучу. С этой минуты я сделаю все, чтобы сделать твою "жизнь" абсолютно невыносимой.

МакЛохлан заливисто захохотал. Истерикой это не было. Это действительно было смешно.

– А что ты можешь мне сделать? – сквозь смех продавил он и рубанул себя пламенеющим клинком по пальцам. Расталкивая обрубки, поползли на свежий воздух смешные розовые отростки.

Враг свистнул. В дверях показались два квадратных мордоворота.

– Мистер МакЛохлан уходит! – качнул им головой враг, уходя в сторону задней двери.

Все еще смеющегося МакЛохлана к дверям тащили волоком.

– И вот еще! – крикнул вдогонку враг. – Мистер МакЛохлан слишком комфортно себя чувствует! Срежьте ему правый каблук с ботинка!

Хромого, хихикающего МакЛохлана, залитого кровью и прижимающего к груди пламенеющую шпагу, пропустили на площадь, даже имени не спросив. Найти Мэлори с Патриком оказалось не так просто. Вся площадь была забита обветшалыми родственниками, сюсюкающими с детишками в форменных курточках.

– Вот, Патрик, твой папа! – услышал он знакомый голос.

Патрик был болезненно худым, рыжеватым мальчиком с белесо-голубыми глазами. Он смотрел на МакЛохлана обычным взглядом обычного ребенка, которому показывают незнакомого папашу, только что выкопавшегося из могилы. Худенькие коленки колотились с заметным стуком. МакЛохлан вспомнил, как сам однажды описался, при знакомстве с собственным (между прочим, живым, но малотрезвым) папашей. Сказать, как и предполагалось, было нечего.

– Где ты так извозился? – плеснула руками Мэлори.

– Там придурок какой-то на меня напал! Вот! – показывая Мэлори отрубленный палец с перстнем, зачастил МакЛохлан.

– Мама, я боюсь! – пискнул ребенок, прижавшись к синеватой, в солнечном свете, материнской шее.

– Вот еще ботинок... – поднял ногу Майк, пряча палец за спину.

– Ты знаешь, сколько сейчас стоит обувь?! – зашипела Мэлори, прижимая к себе сына. – Отойди куда-нибудь! Ребенка заикой сделаешь!

Майк спиной попятился в толпу. Встретились...

Возле опоры огромного, метров пятьдесят по диагонали, телеэкрана с рекламой Майка заставил вздрогнуть громкий шепот.

– Иди сюда! – послышалось из-за опоры.

Возле опоры никого не было. Майк тревожно осмотрел все вокруг и даже зашел посмотреть, что творится на экране. На экране покойнички рекламировали, понятное дело, гробики, весело пританцовывая и гремя костями.

– Сюда иди! – голос шел определенно из-за опоры.

– Куда полез, придурок! – зашипел невидимый голос, когда Майк попытался обойти ярко-ярко красное огражденьице. Таких тут было много, они показывали границы Живой и Мертвой зоны (так на них было написано). Перелезть через этот декоративный пластиковый заборчик смог бы и ребенок.

– Это же Живая зона! Сгоришь, как тряпка!

Майк замер. Прислушивался. Ничего не понимал.

– Стой так, пока охотники не пройдут! – создавалось впечатление, что шептала сама опора. Недалеко и в самом деле, помахивая тесаками в мягких ножнах, прогуливались крупные ребята в униформе, которую МакЛохлан видел на Нике.

– Зайди с другой стороны и делай вид, что меня не видишь! – продолжала командовать опора. А может, и не опора. С правой стороны ажурной металлической конструкции из трубы высунулось сплетенное из тумана лицо.

– Предупреждаю! – заявило лицо, воровато оглядываясь – Если убежишь, я твою душу до животного состояния доведу и на тебя натравлю.

– Ты... – встряхнул головой МакЛохлан.

– Дух! – сказал, как плюнул, кусок тумана. – Ненавижу когда меня так называют! И смотри в сторону, охраны до чертей!

– Сквернословишь?

– С удовольствием! У нас тут, знаешь ли, удовольствий немного. Денег хочешь? Много денег!

– У тебя и кошелек с собой? – поинтересовался МакЛохлан.

– Юморист? Щекотки не боишься? Полтора миллиона некробаксов в чеках на предъявителя! Еще есть желание шутки шутить? Или, может, ботинки себе приличные купишь? В сторону смотри!

– Делать что надо?

– В мертвой зоне есть кабак "Кофейня Теда". Пойдешь туда, найдешь Теда, Тед – это я, и поговоришь с трупом его жены. Скажешь, что если она отправит мое тело в Каньон, вы с ней получите три миллиона некробаксов на двоих! Быстро и просто. В сторону смотри.

– В какой каньон?

– Ты когда выкопался?

– Вчера.

– Да уж... повезло... Ты хоть местный?

– Местный.

– Большой Каньон знаешь?

– А кто его не знает?!

– Ну и чего тебе не ясно? Ты хоть догадываешься, какая это сумма?

– Зачем в Каньон?

– Это ритуал такой. Бросаешь тело в каньон, и Духу открывают двери. А иначе приходится сидеть здесь. Не сахар, знаешь ли.

– А без каньона не открывают?

– Открывают. Но не всем. Иногда стразу открывают, иногда после того, как тело первый раз распылят. Но после Каньона сразу открывают. С гарантией. Только, так получилось... я тут свежий, мой труп не распыляли ни разу. А я таю. Еще пару месяцев и буду как последняя тварь, за которыми Живые охотники бегают. Буду выть, пачкать стены слизью и сосать Живых. Чем так, лучше уж охотникам под нож. Долго ждать не могу, так что если будешь раздумывать, вымрут твои денежки. Как есть вымрут.

– Скажи, а... моего... духа

– Фамилия?

– МакЛохлан...

– Кто?

– Майкл МакЛохлан.

– Папаша этого, мордатого? Николаса?

– Не уходи!

– В сторону смотри! Не было твоего духа! Отца твоего не так давно на фарш пустили. Вредный был дух, из-за таких как он нас всех и тиранят... Потом... Мэлори, да?

– Жена.

– Ее позвали еще до того, как я помер. Она со своим телом договорилась, после первого распыления и ушла... Больше никого. Это точно, у нас тут, как бы тебе правильно сказать... – ковырнул прозрачным пальцем в прозрачном носу задумчивый дух. – Короче, память у нас общая.

– А Фелиция? Фелиция МакЛохлан?

– Такой не было. Она же, если папаше твоему верить, еще до Последней войны умерла?

– Да, задолго!

– Ну, таких тут немного. А если остался кто – сплошные слизни. Деньги нужны?

– А меня тут точно не было?

– Да нет тут тебя! Иначе ты... дух твой сюда бы в открытую просочился! Некоторым сразу открывают, так что, считай, что тебе повезло! А мне не повезло! Тело мое – самый кошмарный говнюк за все историю реинкарнации! Кстати, пока ты тут раздумываешь, он, очень может быть, тратит твои деньги на Живых проституток! Время деньги, МакЛохлан! Живые, они дорогие! Так мы с тобой разоримся! А я в слизь уйду! Совесть есть у тебя? Или вместе с духом ушла?

– Оба на! Папаша и Тедди! Давно не виделись! – радостно шумел Николас, незаметно подошедший к ним под прикрытием опор.

– Твою мать! – охнул Тедди, пряча огрызок тумана в опору.

– Не "твою мать", а его сын! – радостно каламбурил Ник, подходя поближе – Кто мне накануне клялся здоровьем моей мамочки, что "этот раз последний"?

– Ники! – трусливо высунулся кусок тумана из столба опоры. – Я, честное слово, больше не буду!

– Кончился у тебя, Теодор, кредит моего доверия! – подошел вплотную Ник. – Это ж надо, до какой крайности охамел?! Родного папашу на беззаконие вербует! Небось, денег обещал?

– Обещал... – смутился МакЛохлан. Посмотреть бы со стороны, умеют ли трупы краснеть?

– Миллион некробаксов? – усмехнулся Ник.

– Полтора... на каждого...

– Эх Тедди, Тедди! Продешевил ты! Твой труп мне на прошлой неделе две сотни сунул, чтобы я тебя поскорее на фарш пустил!

– Сколько? – возмущенно вылез из столба по пояс дух Теодора.

– Двести некробаксов! – почти по слогам продекламировал Николас. – И я их взял! Так что ко мне теперь лучше не подходи!

– Так я это... – смущенно потупился дух. – Пойду я?

– Валяй! Короткими перебежками! Стой! Передумал я!

– Да зачем я тебе? Я же никого не трогаю, за меня ни цента не дадут!

– Вот корыстная душа! Дослушал бы! Дождись пока Президент уйдет! Ты вне столба на детекторе светишься, как целая делегация!

– Николас, я...

– Мне благодарности твои уже вот где! – сотворил жест Ники.

– Пижон ты толстый! – ляпнул Тедди и втянулся в столб.

– Сгинь, нечистый! – замахнулся тесаком на столб Николас.

Тедди больше не высовывался.

– И нечего на меня смотреть укоризненно! – повернулся Николас к отцу. Вот когда он станет слизнем и не сможет в стенах прятаться, тогда я его и нашинкую. А сейчас бесполезно бегать за ним. Только время преводить.– тянул он Майка за руку в сторону трибуны. – Да и безобидный он. Не то что дедуля, или губернаторша. Вот где вредная была баба...

МакЛохлан вдруг понял, что с Ником ему легко. Николас безостановочно колебал воздух всевозможной чушью, как плохое радио, но все высокоморальные проблемы куда-то уходили. В присутствии Николаса о моральных проблемах было бы глупо даже задумываться.

– Ты не думай, я за тобой слежку не налаживал. Мамаша к Патрику прилипла, просила за тобой проследить. Говорит, ты уже в неприятности залез. Это ты правильно ножичек приобрел. Завистливых мертвяков развелось, как грязи. Так что за свой румяный вид запросто можешь из гасилы схлопотать! А ножичек зря дорогой брал. Попортишь на костях. Тесак надо было брать. И гасилу. Без гасилы тебе затруднительно будет бизнес делать. Кстати, когда начнешь сдавать анализы, предупреждаю, проблемы начнутся в первый же день. Если будут просто требовать деньги – мочи из гасилы не задумываясь. А если будут "защиту" предлагать, говори, что ты под крышей у щербатого Иудушки. Он у вас на районе главный рэкетир, я договорюсь, за ним должок, по-божески возьмет...

– Да что вы заладили все про эти анализы? Даже за столом не о чем больше поговорить!

– Так тебе мамаша про анализы не сказала? Зашибись! Кормильцу семьи забыли рассказать, чем он эту семью будет кормить!

– Анализами, что ли?

– Именно! Рассказываю во всех подробностях! Есть у нас такая традиция: все мертвяки, которые работают с Живыми, или производят товары для Живых, должны раз в году проходить Вселенский медосмотр! Уже смешно? Нет? А ты задумайся: что им сдавать?! Ежели холодный мертвяк с кишками выпьет галлон виски – он этот галлон и сдаст! Качественные анализы от теплых мертвяков отрывают с руками. Через полгода в особняк переберетесь, золотой гальюн себе отгрохаешь! Ты, папаня, у нас натуральное сокровище, так что, если мамаша на шею сядет, она это и при жизни любила, ты не стесняйся! Ставь на место! Будь мужиком!

– Ты меня еще не спросил: хочу ли я торговать своими выделениями?

– Чистюля, да? Так и знал, что ханжа ты редкая!

– Да я...

– Да ты помолчал бы! У тебя есть реальная возможность сделать так, чтобы, например, Синди не работала! Чего умолк? Или ты только руками размахивать горазд? Ради того, чтобы Патрик мог жить в экранированном от слизистых духов доме, ты жалеешь собственного навоза?

– Послушай...

– Хватит, наслушался! Еще при жизни наслушался! Надо было тебя за Синди распылить на месте, глядишь, поумнел бы! Купи цистерну и копи себе сокровища, если торговать не хочешь!

– Сын мой! – раздался громкий окрик. Смиренно скрестив руки на дряблом животике, смотрел в их сторону отец Кассиус.

– Во-во! – фальшиво обрадовался Николас. – Иди-ка ты к святому отцу! Не хочешь анализами торговать, будешь торговать индульгенциями!

Майк тоскливо смотрел на ссутулившуюся спину уходящего сына. Накаркал про высокоморальные проблемы. О чем-то они в прошлой жизни не успели поговорить. Теперь поздно.

С отцом Кассиусом разговаривать и вовсе не хотелось. И без него тошно.

– Ты успел понять, куда ты попал? – поинтересовался святой отец, привычно придавая голосу келейно-исповедальную полусладость.

– В смысле? – нахмурился МакЛохлан.

– Осознал ли ты, сын мой, дьявольскую сущность мира сего? – горестно вздохнул отец Кассиус, как вздыхал, объясняя тупым детишкам теорию триединства. – Осознал ли, что жизнь мертвого тела ведет к гибели души?

– Моей души здесь нет! – улыбнулся макЛохлан.

– Это почему?

– Мне один дух рассказал. Теодором зовут.

– Больше он тебе ничего не говорил? – настала очередь улыбнуться и отцу Кассиусу.

– Говорил! Говорил, что у духов общая память, и что ни моего духа, ни матери моей нет в этом трупохранилище, и говорил, что с вами разговаривать занятие глупое и бесполезное. Хватит промывать мне мозги о жизни после смерти! Теперь я знаю о ней немного больше!

– А денег тебе дух не предлагал?! – продолжал иронизировать отец Кассиус, словно и не слышал всего набора оскорблений, которыми осыпал его Майк.

После вопроса о деньгах МакЛохлан смутился. Вопрос веры повернулся в новой плоскости. Теперь надо было решать: поверить заведомо брехливому Тедди, или выслушать побитые молью аргументы отца Кассиуса?

– Все эти годы я очень внимательно наблюдал за духами и с точностью могу заявить только одно: если через три дня душа не вернулась к богу, она погибла. Духи могут рассказывать что угодно, но реальность страшнее. Первые три дня дух не своей смертью погибшего покойного может парить над телом, не в силах оставить недоделанные дела земные. Далее два пути. Надо либо уйти, либо остаться. Душа, которую заставили остаться, погибает. Либо растворяется, либо обрастает слизью и превращается в тварь. Будущего нет. Твоя дорога закончилась вчера. Если хочешь спасти душу... Скажу проще, если все еще хочешь встретиться со своей матерью – подпиши это.

В руке у святого отца появился свиток, перевязанный веревочкой. Картина напоминала старинный фильм о том, как какой-то шизоидный немец продавал душу дьяволу.

– Кровью подписать? – улыбка у МакЛохлана получилась неуверенная и дрожащая. Жалкая получилась ухмылочка.

Отец Кассиус, не отводя морозного взгляда, протянул старинной работы перо.

– Могу я сначала прочесть? – все так же неуверенно поинтересовался Майк.

– Почитай. Времени тебе до завтрашнего дня. Если подпишешь, то достаточно будет показать эту бумагу любому Живому охотнику. Если не подпишешь... бог тебе судья.

Когда отец Кассиус уходил, он сутулился почти как Ник. МакЛохлан хотел развернуть бумажку, но сил не хватило. И свиток и перо он положил во внутренний карман пиджака. Толпа на площади зашумела, некоторые хлопали в ладоши, некоторые улюлюкали. На трибунах появились сюрреалистичные фигуры. С огромного рекламного экрана танцующих трупиков убрали и крупным планом показывали, как на помпезную трибуну, в окружении двух монстроподобных тварей, поднимается Последний Президент.

– Добрый день, уважаемые избиратели! – грохнуло из плоских динамиков на стенах, окружающих площадь, домов.

– Пошел вон! Пошел вон! – скандировала группа мертвяков, потрясая плакатами, надписи на которых Майку видно не было. Угол зрения не тот.

– Заткнитесь на пять минут, пожалуйста! – повел рукой Президент. Митингующие и в самом деле заткнулись. По мановению руки. Открывать рты и потрясать плакатами они продолжали, но было тихо.

– Я хочу поприветствовать своих Живых и Мертвых избирателей и напомнить всем, что в наших отношениях ничего не изменилось! – продолжал Президент. Я вас люблю всей душой, а вы плевать на меня хотели, и мне это нравится!

Площадь единодушно искупала президента в бурных овациях.

– А теперь перейдем к делу! – Президент поставил перед собой на трибуну пластиковый мешок. Обычный, для мусора.

– Я собрал вас здесь для того, чтобы показать: на что уходят ваши налоги! – передал он мешок крылатому своему спутнику.

Ангелоподобная тварь тяжелыми, редкими ударами крыльев, поднялась в воздух по скачущей траектории, словно обожравшийся гриф.

– Вашему вниманию предлагается презентация очередного апгрейда программного обеспечения к структурным компонентам наноподдержки базальных функций!

Площадь загудела.

– Теперь для тупой и малограмотной части моих избирателей: – продолжал Президент, – когда на вас попадет этот порошок, мертвые начнут быстрее собираться и более полно восстанавливать прижизненный внешний вид. Для живых предусмотрена возможность трехкратного ускорения регенерации при адекватном энергообеспечении, а также многочисленные дополнительные функции. Я имею в виду коррекцию фигуры, контролируемое выращивание зубов и волос, восстановление способности к оргазму...

Президент говорил, а Живая и Мертвая толпа, не слушая, бешеной волной катилась вслед за крылатым распылителям черного порошка.

– С другой стороны, мне это уже почти надоело! Каждый раз повторять толпе такого быдла, как вы, мои уважаемые избиратели, – продолжал Президент, презрительно кривя губу на открывшееся зрелище, – что даже одна наноструктура несет на себе полный комплекс программного обеспечения и распространяется контактным способом. Порошка хватит всем и все избиратели нашей планеты получат новое программное обеспечение в течение семидесяти двух часов после начала его распространения!

Толпа не слушала. Бесновалась вулканом тел под тонкой черной струйкой с неба. МакЛохлан напряженно привстал на цыпочки. Клубящееся месиво тел подкатывалось к тому месту, где, в опасной близости от большого экрана, должна была стоять Мэлори с Патриком.

– А теперь позвольте мне рассказать о планах моей администрации по улучшению качества Живого и Мертвого существования!

Страхи МакЛохлана улеглись. Под эти слова Последнего Президента порошок в мешке закончился и крылатый сеятель вернулся к трибуне. Толпа замерла и притихла, прислушиваясь к новым ощущениям в своих истерзанных телах.

– Проходит апробацию технология, которая позволит превратить каждый труп в теплый и максимально защитить Живое тело. Для тех, кто туп и туг на ухо, повторю: мы уже умеем превращать КАЖДОЕ МЕРТВОЕ ТЕЛО, даже обломок копчика, в полноценный ТЕПЛЫЙ труп, и до внедрения этой технологии в жизнь осталось около двух лет. Но это еще не все! Уже разработана и успешно внедрена в ежедневную практику техника вынашивания и рождения Живых детей Теплыми трупами! – по толпе шел удивленный и одобрительный ропот.

– Таким образом, в течение ближайших десяти лет мы планируем выровнять качество Живой и Мертвой жизни! А еще на подходе уникальное средство против тараканов! – бурные аплодисменты. Даже оппозиция всевозможными жестами высказывала полное одобрение.

– И самое главное, – жестом Президент попросил внимания, – мы научились создавать такую форму волны Живых генераторов, что скоро все духи живых зон потеряют всякую возможность разговаривать с Живыми, даже в первые дни после смерти тела! – тут толпа немного притихла. Проявляла некоторые внешние признаки мыслительной деятельности.

– На этой радостной ноте мне хотелось бы закончить отчет о проделанной работе и выразить надежду, что вы, мои уважаемые избиратели, не будете совать свои гнилые рыла в мою работу и не назначите перевыборы ближайшие лет двадцать! – менее бурные, но более продолжительные аплодисменты.

– А теперь, по традиции, я должен предоставить слово оппозиции, – повел рукой Президент, включая звук в тесной, но разрозненной кучке тел с плакатами, – Высказывайтесь сегодня, потому что завтра будет поздно!

– Пошел вон! Пошел вон! – немедленно прорезало воздух над площадью.

Приглядевшись, Майк прочел надпись на самом большом плакате. Надпись гласила: "Долой узурпатора власти".

– Сволочи неблагодарные, – буркнул Майк. Сам он пока ничего не чувствовал, но окружающие его покойнички уже хвастались друг перед другом заметно порозовевшей кожей. Возбужденно гомонила вся толпа. У стоящего рядом обгорелого скелетушки в пустом проеме черепа рос глаз. Скелетушко радостно выл и пританцовывал.

Всеобщий восторг и ликование прервал гулкий удар из-под земли. Спустя секунду звук повторился. На третьем ударе бетон вокруг металлической стойки телеэкрана покрылся сеткой брызнувших пылью трещин. С медлительной неотвратимостью громадный экран, словно фантасмагорическая мухобойка, чавкнув плотью, накрыл большую часть толпы перед собой. В клубах метнувшейся пыли была видна дыра в земле, из которой торчал огромный ободранный хвост какого-то китообразного. Хвост продолжал биться, разворачивая дыру все сильнее и сильнее.

МакЛохлан бежал прямо по обломкам экрана, калеча собственные ноги и топча тянущиеся из-под обломков экрана руки придавленных тел.

Мэлори не получила ни царапины. Они с Патриком стояли довольно далеко от места падения экрана, возле самой стены соседнего здания. Обломок стеклопластика, размером с хороший мотоцикл, торчал прямо в кирпичной кладке, а сквозь его прозрачную поверхность было видно, что большую часть худенького мальчишеского тела буквально размазало по кирпичам.

Появление МакЛохлана вывело Мэлори из ступора. Уже знакомо ссутулившись и волоча ноги, прошла она мимо застывшего Майка. Бесчувственно опрокинула, по ходу, игрушечное пластиковое заграждение красного цвета и направилась вглубь Живой зоны. Через десять шагов ее тело окутал густой бурый дым со зловещим бордовым оттенком. Полыхнуло несколько языков коптящего пламени. Когда дым и копоть рассеялись, на грязном асфальте красовалась только обгоревшая одежда и кучка черного порошка. Того самого, который недавно сыпался на головы избирателей.

– Ну что, появились у тебя какие-нибудь пожелания своему лучшему врагу? – поинтересовался голос в голове МакЛохлана.

– Где ты? – судорожно обернулся Майк.

– Не сверни себе шею! – иронизировал голос. – Мы с тобой можем разговаривать и на большей дистанции.

– Покажись!

– Я обещал только сделать твою "жизнь", мягко говоря, невыносимой! Бежать к тебе по первому твоему желанию я не обещал! Кстати, как тебе шоу? Идея с мухобойкой феерична, не правда ли?

– Иди сюда! – полосовал воздух шпагой МакЛохлан.

– Не груби! И не будь таким эгоистом! У меня и без тебя дел по горло! Встретимся завтра, на суде!

Майкл рубил воздух и клял загадочного "врага" всеми известными выпускнику военного училища словами. Враг не отзывался. Тогда МакЛохлан поудобнее перехватил шпагу и порубил в мелкую крошку ни в чем не повинного мертвяка, выкапывающего тела из-под экрана.

Домой избитого и связанного МакЛохлана Ник вез на продуктовой тележке. Сгрузил прямо на пыльный пол и надежно привязал к холодной батарее радиаторного отопления. Рядом поставил два полных ведра. Из одного, которое побольше, часто-часто моргал и слезился белесо-голубой глаз, непонятно как уцелевший в кровавом месиве. В соседнем, маленьком, ведре, под покровом черного порошка шло постоянное и весьма зловещее шевеление, словно сотни червей не на шутку воевали под тонким слоем песка. Сам Ник был угрюм и молчалив, а МакЛохлан только и мог, что жевать вонючий кляп.

Часа через два после ухода Ника в квартиру вошла субтильная, но яркая девица с большим количеством сумок и коробочек.

– Меня зовут Стиша! – улыбнулась она Майку от уха до уха. – Мы с Мэлори работаем вместе. Я Мертвый программист в салоне Красивой Смерти. Буду ускорять сборку Мэлори и чинить Патрика.

МакЛохлан только и сумел, что, мотая головой, промычать, сам не понял что.

– Ник просил тебя не развязывать! – предупредила девушка, не открывая разорванного от уха до уха рта. Салон Красивой Смерти!

– Он говорит, что ты какой-то особенно тупой и агрессивный, но я ему не особо верю. Мне кажется, что ты просто еще не освоился!

Майк вздохнул. Еще одна радиостанция. Девица тем временем взяла ведро с останками Мэлори, прихватила одну из коробочек и удалилась в ванну.

– Ты не переживай, это все бесплатно! – щебетала она сквозь звуки заколачиваемой крышки гроба. – Все живые застрахованы, а Мэлори обслуживается как сотрудница. Ну вот, – вышла она из ванной, отряхивая руки, – через пять дней твоя женушка будет как новая! Ей это не впервой! А теперь причешем Патрика.

Майк закрыл глаза, пока она вываливала содержимое ведра на обеденный стол.

– Так, это от правой ноги... – бормотала она, собирая на столе зловещий паззл. МакЛохлан очень радовался тому, что не успел позавтракать.

– А я всегда говорила, что, если правильно рассказать выкопышу про то, что здесь происходит, – продолжала она, – то выкопыш добровольно станет сознательным гражданином! Тебе наверняка ничего толком не объяснили, ведь правда?!

Почему сквозь кляп грубое "заткнись!" звучит очень похоже на "правда!"? Парадокс!

– Ты ведь умер уже после того, как придумали нанороботов? Тебя ведь даже лечили с их помощью? Так вот: никакие мертвые трупы сами по себе не ожили! Это все Президентские наноботы! Ты ведь понимаешь, что голый скелет не может ходить по улицам! Ему просто нечем шевелить свои кости! Понимаешь? Вот! От настоящего скелета в нем только немного органики, для запаха. Все остальное – наноботы. Они шевелят кости, издают звуки и все тому подобное. Так что мы все, в той или иной степени, всего лишь кучка высоких технологий. Понятно?

МакЛохлан молчал. Было понятно, но неинтересно.

– Ничего тебе еще не понятно! – создавала жаборотая Стиша иллюзию разговора. – Ты, может быть, думаешь, что все эти мономолекулярные приспособы работают на батарейках? Крупно ошибаешься. Заслуга Последнего Президента не в том, что он создал нанороботов. Их за сто лет до него сотворили. Они с тех времен почти не изменились. Заслуга его чести состоит в том, что он договорился с источником энергии.

Майк попытался освободить руки.

– Не пучь глаза, – по-своему поняла его Стиша. – Именно договорился. Сокровенные подробности мне не известны, но смысл в том, что совсем недавно открыли новый вид энергии, той, что определяет саму структуру пространства и времени... Не понял? Я тоже. Смысл в том, что попытки воспользоваться этой энергией для работы лампочки от карманного фонарика закончились несколькими воронками в земле, размером с Великие озера. А Президент заявил, что с источником энергии он договорился, и сказал, что войн больше не будет. Ну, остальное ты знаешь...

Она торжественно воздела в воздух испачканный указательный палец, и он засветился, как маленькая яркая лампочка от вышеописанного фонарика.

– Видишь, как я умею? Энергия у нас теперь бесплатная. Только пользуются Живые и Мертвые ею по-разному. Живые могут снабжать своих наноботов энергией собственного тела. А мертвые почти не могут. Поэтому, когда Живыми генераторами гасится энергия, подаренная нам уважаемым Президентом, то живые начинают мерзнуть, а мертвые сгорают и рассыпаются. Теперь понятно? Ты хоть головой кивни!

Майк сидел неподвижно.

– А теперь самое время перейти к некоторым интересным подробностям! Ты не против? Вот и славно! Представь себе, что даже самая большая куча наноботов останется всего лишь горой песка, если у ботов не будет матрицы для формирования базальной структуры. Проще говоря, если не будет трупа. Проникая в труп, боты формируют этакий компьютер, который обеспечивает большинство видов деятельности, доступных трупу до смерти. Если же боты проникли в живого до смерти, то получится Теплый труп, который от живого тела и не отличишь, без дорогостоящих исследований. Или до первого распыления. Тебя ведь еще не распыляли?

Майк отрицательно покачал головой.

– Когда распылят, поймешь. Работа у меня такая, говорила же, я Мертвый программист! Подбираю коды к нанокомпьютерным информационным базам и устраняю дефекты базальной матрицы. Не мычи, я сейчас подоходчивей объясню! Вот, к примеру: выкопался сгнивший скелет. Он же так и останется скелетом, на веки вечные. А я могу взломать коды и подправить кое-какую информацию. Некоторым даже кожу удается вырастить. Так что в этом вопросе я главный конкурент его чести Президента Последнего! Только он пытается облагодетельствовать всех сразу и бесплатно, а я избранных и за деньги. И кто из нас, после этого, умнее?! И ничего смешного! Я, между прочим, дарю трупам красоту!

Майк забулькал, давясь кляпом. В промежутках между приступами истерического веселья он указывал бровями на Стишу и произносил носом звук "Ква!".

– Ты это имеешь в виду? – удивленно показал Стиша на свой порванный рот.

Майк радостно закивал головой.

– Ой, ну и дурашка же ты еще! – она не обиделась ни капельки. – У нас мода такая! Чтобы все знали, что ты труп и от чего помер! Никого на улице с топором в спине не встречал?

С топором МакЛохлан никого не встречал.

– А эту царапину я за полчаса заделаю! Я еще не то умею! Видел, как Президент на последнем собрании оппозицию утихомирил? Хочешь попробовать? Это гораздо удобней, чем кляп во рту!

Собранным из радиотехнического мусора датчиком она провела МакЛохлану по волосам, нажала несколько кнопок на рукоятке и выдернула кляп.

– Вот скажи мне что-нибудь! – с ехидством школьной ябеды улыбнулась она в тридцать два безукоризненных зуба.

– Дура жаборотая! – голос был хриплым, но это из-за кляпа и жажды.

Вид у нее был, словно у дитятки конфетку отобрали. Но длилось это недолго. В следующую секунду МакЛохлан больно-больно получил по самому темечку тяжелым прибором, а в открытый от боли рот снова был вставлен кляп.

– Интере-е-есно! – протянула она, удивленно глядя на прибор.

Открыла окно, осмотрелась.

– Слышишь ты, гниль неупокоенная! – окрикнула она кого-то на улице, одновременно нажимая на кнопки прибора. – Иди вонять на ту сторону улицы!

В окно влетел кирпич, но больше ничего слышно не было.

– Работает! – удивленно пожала Стиша хрупким плечиками.

Нажала еще на несколько кнопок, направив пульт на МакЛохлана.

– Еще что-нибудь скажи!

Майк опасливо молчал. Молчал, пока не получил по темечку очередным летающим кирпичом и короткие, но емкие слова армейской школы начали тонуть в мокром кляпе.

– Интере-е-есно! – еще раз протянула она. – Я возьму у тебя анализ крови!

Майк пытался возразить, но угрожающе занесенный прибор остановил мычание.

Летающие кирпичи стучались в опущенные жалюзи еще минут пятнадцать.

– Интере-е-есно! – бормотала Стиша, засовывая пробирку с кровью в разные раскладные девайсы.

МакЛохлан молчал. Молчал без кляпа, добровольно. В обмен на закрытые жалюзи.

– А кто тебе сказал, что ты умер? – интересовалась Стиша, разглядывая свои распечатки.

– Отец Кассиус! – с трудом прохрипел МакЛохлан. – Я пить хочу!

– Интере-е-есно! – удивлялась Стиша, не отрываясь от приборов. – А я тут при чем? Я труп холодный, я пить не хочу! Может, ты еще и есть хочешь?

– Хочу...

– А деньги у тебя есть?

– Не знаю...

– Интере-е-есно! А кто знает?

– Я знаю! – проснулся на руке коммуникатор. – Нету у него денег! На счету только минимальная предоплата за разговоры! Меня скоро отключат, а он жрать собрался, потребительская душа!

– Заткнись! – это в один голос Майк и Стиша.

– Грубияны, – это обиженно гасящий экран коммуникатор.

– Говорливый у тебя кошелек! – ухмыльнулась (она все время ухмылялась) Стиша. – Ладно, закажу тебе еды, но только на кредит Мэлори. У меня таких денег на благотворительность нет!

Она прокашлялась и голосом Мэлори позвала невидимый коммуникатор.

– Ближайшую пищевую базу Живой зоны!

Вот тут Майк онемел. Мэлори грудой пепла лежала через стену.

– По определившемуся адресу двести грамм пищи и литр жидкости с доставкой. Оплата – некрокредит Мэлори МакЛохлан. Идентификация голосовая, пароль "Синкопа".