Текст книги "Полигон безумной смерти"

Автор книги: Виктор Мурич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава 17.

– Стоять! – раздается в наушниках шлема голос вырвавшегося вперед Шурика. – Там люди!

Пригнувшись, прячась за камнями, подбегаем к нему, на вершину холма. Он протягивает руку:

– Вон!

Теперь уже и я вижу небольшое поселение, разместившееся на пологом склоне рядом расположенного холма – родного брата нашего. Маленькие симпатичные домики с круглыми окошками и конусовидными крышами, сложенные из обломков серого камня, приятно оживляют однообразный пейзаж. По периметру деревни каменные башенки, напоминающие минареты. Между башенками натянуто множество толи тросов толи канатов образующих некоторое подобие сети. Оригинальная альтернатива крепостной стене. Против кого же такие фортификационные сооружения?

– Ты смотри, что там творится! – сказал Артем и добавил еще пару крепких словечек.

Опускаю глаза чуть ниже и вижу у подножья нашего холма толпу оборванцев. Все что-то кричат и бурно жестикулируют. Толпа находится в состоянии крайнего возбуждения. Висящее облако пыли не позволяет рассмотреть все в подробностях. Похоже, кого-то бьют. Подтверждая мою догадку, толпа расступается, оставляя в круге два растерзанных тела. Что там Вика говорила о дружелюбности и миролюбивости жителей Древа? Наверное, это все гниль. Я уже начинаю искренне ненавидеть ее. Сколько горя она принесла в этот мир.

– Смотри, смотри! – высовывается из-за камня Шурик.

– Спрячься! – дергает его за руку Артем. – Тебе захотелось стать третьим? – он брезгливо кивает на плавающие в лужах крови тела.

Теперь вижу, что так взволновало Шурика. По склону от поселения несколько человек волоком тащат женщину и маленькую девочку. Девочка отчаянно отбивается, делает попытки укусить обидчиков и кричит. Женщина, похоже, без сознания. Толпа внизу еще более оживляется. Видать проходит что-то вроде местного развлечения – казни.

– Звери! – шепчу я.

Толпа расступается, и женщину с девочкой затаскивают в круг. Мускулистый мужик поднимает над головой большой обломок скалы и, особо не раздумывая об этической стороне своей профессии, обрушивает на голову женщины. Кровь веером окропляет окружающих. Толпа беснуется в экстазе. Палач победно поднимает над головой серый обломок в темных подтеках и что-то кричит.

– Религиозные фанатики? Или может политические разборки? – размышляет вслух Артем, осторожно выглядывая из-за обломка скалы.

К палачу подтаскивают сопротивляющуюся девочку. Ей на вид лет двенадцать а может и меньше. Худенькое, костлявое тело просвечивает сквозь лохмотья. Девочка кричит, о чем-то умоляет толпу. Видя, что окружающие остаются равнодушными к ее просьбам она переключает свое внимание на палача. Упав на колени, она тоненькими руками обнимает его ноги и, подняв лицо вверх жалобно, умоляет. Палач замахивается несущим смерть обломком. Я понимаю, что сейчас девочку постигнет участь женщины.

– На детей руку подняли? Суки! – клокочет в моей груди ненависть. – Вот я вам сейчас мораль прочитаю! Чтоб на всю жизнь запомнили!

Подтягиваю карабин. С холодным лязгом затвор загоняет патрон в ствол. Разрывная пуля готова спеть свою песенку, ради которой и была создана. Перекрестие прицела подрагивает на голове палача. Осталось лишь утопить курок и девочка будет спасена.

– Ты что?! – рассерженно шипит Артем. – Угробить нас хочешь?! Их слишком много для троих!

– Уйди! – отталкиваю его и приникаю к прицелу.

Поздно… Не успел… Толпа взрывается дружным воем, празднуя еще одну смерть. Переворачиваюсь на спину. Глаза упираются в низкое, давящее небо.

– Сколько? Сколько еще будет смертей? – спрашиваю у кровавого небосклона и стараюсь удержать рвущиеся наружу эмоции. – А детей-то за что? Они в чем виноваты? Все эта чертова гниль!

– Вить! Мы все равно не спасем всех! – успокаивает Шурик, положив мне руку на плечо. – Сейчас наша задача выжить… Иначе, если мы погибнем в местной разборке последствия будут значительно худшие. Да и зачем я тебе это говорю… Ты сам все прекрасно знаешь!

Да он прав. Всех мы спасти не сможем. Но если найдем эпицентр гнили, то может быть уменьшим количество смертей. И чем раньше мы найдем, тем меньше умрет вот таких девочек страшной смертью. Подталкиваемый этой мыслью поднимаюсь и начинаю спуск с холма.

– Пошли! – машу друзьям, и они, не оглядываясь, устремляются за мной.

– Странно! – сам про себя бормочет Артем.

– Что странно? – поворачиваюсь к нему.

– Да неувязка какая-то получается. Помнишь, ты рассказывал, как заразившая тебя женщина буянила на форпосте?

– Ну? – все еще не пойму к чему он ведет.

– С твоих слов она была покруче супермена. Реакция, сила и так далее…

– Суперменша, – деловито поправил Шурик.

– Пусть будет суперменша, – согласно мотнул головой Артем. – Но, что удивительно – ее соплеменники здесь не проявляют и толики ее суперменистости. Обычные люди, с незначительными внешними отличиями. Вам это не кажется странным?

– Вика как-то упомянула о том, что переход из мира в мир может влиять на человека. Скорее всего так и есть, – неуверенно ответил Шурик.

У меня из головы все никак не выходит сцена казни увиденная несколько минут назад. Погруженный в свои раздумья я неопределенно пожимаю плечами и тут же забываю об этом разговоре.

Шурик начинает дискуссию с Артемом по поводу влияния чуждого мира на способности отдельно взятого индивидуума. Их спор я слышу как сквозь ватный ком – размыто и неразборчиво. Перед глазами все еще стоит жаждущая жизни девочка и падающий на ее голову камень…

– Мужики, давайте я вам отпадную историю расскажу, – неожиданно громко предложил Артем, прекратив диспут с Шуриком. – Животы надорвете.

– Пошлая? – с подозрением глянул я на него, вырвавшись из облака мрачных мыслей.

– Обязательно, – с довольным видом кивнул Артем, лучась от предвкушения рассказа.

По тому, как он переглянулся с Шуриком у меня зародилось подозрение, что эта история неспроста… Похоже, что друзья решили таким образом поднять мое настроение, и сгладить впечатление от просмотра недавней казни. Никогда не думал, что я более сентиментален, чем они. Ребята ведут себя так, как будто ничего и не произошло.

– Ну, тогда рассказывай, – обречено соглашаюсь. – Только пусть Шурик уши прикроет, а то целый день будет красным от смущения ходить.

– Отцепись, пожалуйста, – даже не повернулся в мою сторону Шурик. – От ваших историй и анекдотов с неизменной тематикой уже не краснеть, а зеленеть хочется. Каждый раз одно и то же. Никакого разнообразия.

– Будет сейчас тебе разнообразие, – успокоил его Артем. – В общем, один мой старый знакомый, вы его не знаете, работает в химической лаборатории в качестве лаборанта. Его уже несколько раз пытались уволить за то, что на рабочем месте гнал первоклассный самогон, но именно качество исходного, почти стоградусного продукта так поразило завлаба, что тот решил, что терять столь ценного сотрудника грешно. А еще грешнее потерять возможность шикануть перед частыми комиссиями эксклюзивным напитком синего цвета с дивной убойной силой, но в то же время практически полным отсутствием похмельного синдрома. Сколько у автора не спрашивали рецептуру – так и не признался. Мол секрет фирмы, ноу-хау и всякое такое. – Рассказчик сделал паузу, чтобы перевести дух и оценить степень заинтересованности на наших лицах. Похоже, увиденное ему польстило, и он с энтузиазмом продолжил рассказ. – Однажды в лаборатории проводились опыты с использованием фосфора. Как полагается, мой знакомый работал в резиновых перчатках, чтобы предотвратить попадание реактивов на кожу рук. Надо заметить, что аккуратностью он никогда не отличался, а говоря проще – свин редкий и породистый. В силу своей свинственности он естественно перепачкал все перчатки фосфором. На каком-то моменте ему приспичило в сортир по маленькому…

– Уже можно краснеть? – поинтересовался Шурик.

– Рано еще, – сердито отмахнулся Артем, от перебившего повествование друга. – В общем, сходил, все как положено, вот только перчатки снять забыл… А этой же ночью, его жена чуть не получила разрыв сердца, увидев величественно плывущий в темноте комнаты светящийся фаллос. Еле откачали. Такая вот история.

Мы с Шуриком переглянулись и синхронно пожали плечами, не понимая над чем тут можно смеяться. Дошло до нас одновременно, и скалы наполнились дружным хохотом. На какое-то время я даже забываю о том, где мы находимся, и что необходимо соблюдать конспирацию, иначе есть шанс провалить всю операцию. Глядя на наше веселье, вскорости к нам присоединился и сам Артем

Место казни обходим стороной. Прячась за камнями, стараемся не попасться на глазе толпе.

По расчетам мы уже вот-вот подойдем к нужной точке. Пока не видно ничего, чтобы могло объяснить такие перемены в этом мире.

Под ногой что-то хрустнуло. Поднимаю ботинок. На каменной поверхности лежит раздавленная ампула от какого-то лекарства. А, мусор… Пинком отшвыриваю осколки в сторону и шагаю дальше. Пройдя пару метров, резко останавливаюсь, осененный мыслью.

– Что случилось? – интересуется Шурик, беря автомат наизготовку и с опаской оглядываясь по сторонам.

– Ампула!

– Какая еще ампула? – недовольно бурчит Артем. – Откуда в этом ублюдочном террариуме ампула. Здесь-то кроме камней и уродов разномастных ничего нет. И честно говоря, я сомневаюсь, что здесь хоть кто-то имеет представление о медицине. Вот замочить ближнего а заодно и дальнего это на раз… А с полечить сложнее будет… Разве что ампутацией головы. – Он хихикнул довольный своей шуткой.

Возвращаюсь назад и наклоняюсь в поисках столь чужеродного для этого варварского мира предмета. Точнее того, что от него осталось.

– Смотрите. – Протягиваю им руку. На ладони лежат стеклянные осколки ампулы. На самом большом кусочке виднеется надпись. Артем наклоняется к самой ладони, рассматривая эту стекляшку.

– Надпись на английском. Пяти процентный раствор какой-то бормотухи.

С недоумением смотрим то друг на друга, то на осколки.

– Наверное, кого-то ненароком занесло через точку перехода, – предположил Шурик.

– Может быть. Может быть, – с недоверием качает головой Артем. – Надо быть внимательнее в дальнейшем и почаще поглядывать под ноги.

Еще минут через десять находим труп аборигена. Воняет ужас. Хуже чем в привокзальном сортире после культпохода туда роты призывников, обожравшихся просроченной тушенки.

Преодолевая отвращение, приближаемся к телу. Труп частично погружен в камень.

– Вот, что значит рождаются из Древа и уходят в Древо, – задумчиво говорит Артем. – Не знаю, как они рождаются, но процесс смерти и погребения мне понятен. Забавная тут у них экосистема…

Пока мы рассматриваем труп, Шурик осматривает окрестности, держа автомат наизготовку. Слишком уж агрессивен этот мир. Причем агрессивен не только по отношению гостей, но и к аборигенам. А тело медленно, миллиметр за миллиметром погружается в камень как в болото. На всякий случай носком ботинка ощупываю камень вокруг тела. Действительно болото. В непосредственной близости к трупу камень теряет свою твердость, становясь похожим на густой кисель, втягивающий в себя тяжелый груз.

– Не люблю жмуриков, – говорю с отвращением и отхожу вдохнуть чистого воздуха.

– Вить, посмотри, – подзывает меня Шурик.

Подхожу к сидящему на корточках другу. На серых камнях валяются несколько гильз. Обычных латунных гильз, от обычного земного оружия.

Возвращаюсь к телу и, зажав нос, рассматриваю подробнее. Вокруг тела заметны остатки еще не впитавшейся крови. Откуда же она вытекла? Артем и Шурик, стоя за спиной, наблюдают за моими действиями. Шурик табачным дымом немного скрашивает окружающее амбре, но мне это мало помогает. Достаю из ножен на предплечье нож и начинаю разрезать одежду на трупе. Острое лезвие, вспарывая грубую домотканую материю, обнажает худое тело с выпирающими ребрами. Так и есть.

– Смотрите, – указываю кончиком лезвия, и друзья наклоняются над телом.

На сморщенной коже мертвого мужчины виднеются два пулевых отверстия в области груди.

– Понятно? – спрашиваю со злостью.

– Чего ж тут не понять, – говорит Артем. – Бродит здесь какой-то маньяк с автоматом и мочит всех, кто попадется. А может и несколько маньяков. Их действия могли вызвать активизацию гнили.

– Одного человека мало, для такой интенсивности гнили, – возражает Шурик. – Тут должна быть огромная армия головорезов, работающая без устали, чтобы такая зараза пошла. И то не хватит… В масштабах целого мира эта армия не более чем капля в море.

Я полностью с ним согласен. Один – два человека, ну пусть даже сотня, не делают погоды на ветви с большой населенностью. Чтобы так разбушевалась гниль необходимо солидное доминирования зла и крови пролитой на ветвь над добрыми поступками, мыслями и побуждениями. По крайней мере, именно так со слов Вики все понял я.

– Мужики. Надо быть поосторожней. Одно дело туземцы с кирпичами и голым энтузиазмом замочить ближнего, а другое человек с автоматом и с трезвым умом, – высказываю в слух общую мысль.

– Вот насчет трезвого ума я, конечно, сомневаюсь, – замечает Артем. – Такой говеный мир со своими говнистыми как один обитателями у кого угодно крышу напрочь оторвет, да и гниль могла оказать свое влияние.

Достав деревянный шарик из кармана, определяю дальнейший маршрут. Шарик почти полностью стал черным. Светлеет лишь маленькое пятнышко.

– Мы почти на месте, – ставлю в известность друзей. – Цель за вон тем хребтом, – указываю на поднимающийся вверх скалистый гребень в паре километров от нас. У его основания виднеется хаотический набор черных точек.

«Наверное, норы» – думаю, стараясь не задавать себе вопрос о том, кто живет в этих норах

И опять пепельные облачка каменной пыли окутывают ноги, покрывая ботинки и одежду серебристым налетом.

Перед глазами всплывает лицо рыжеволосой красавицы. Интересно, как будут развиваться наши отношения после моего возвращения. Стоп! Нельзя загадывать так далеко наперед… Говорят дурная примета. Сперва нужно благополучно вернуться, а уж потом думать о развитии отношений. Пытаюсь перевести поезд мыслей на другие рельсы, но он одурманенный фантазиями все быстрее набирает ход, даже и не думая об остановке.

– О Вике думаешь? – сорвал стоп-кран моего экспресса мыслей своим вопросом Шурик.

– Угу, – с недовольным видом киваю в ответ.

– Ты ей веришь?

– Наверное, – отвечаю немного поразмыслив. – Наверное, верю… Но вся эта история настолько невероятна… Тебе вообще приходило когда-нибудь в голову, что мы вот так с оружием в руках будем топать по чужому миру. Выступать в роли его спасителей. Сейчас мне тот, наш настоящий мир кажется каким-то сном. Вот только пока не пойму плохим или хорошим. Ранее мы жили каждый в своем маленьком зашореном мирке. Дом – работа – опять дом. Ты вспомни, к чему сводились все наши мечты…

– Побольше деньжат заработать, пожрать повкуснее, и девчонку посимпатишнее… – вклинился неожиданно злым голосом Артем.

– И так почти у всех! – поддерживаю его мнение. – Может с некоторыми отклонениями в наборе желаний. Стадо потребителей, у которых вместо мозгов набор животных инстинктов, а все остальное управляется модой, рекламой и телевидением. Ради чего мы живем?

– К чему ты это клонишь? – не понял ход моих мыслей Шурик. – Ты хочешь сказать, что тебе здесь нравиться? – звучит искреннее удивление в его голосе.

– Нет. Он хочет сказать, что у нас появилась действительно стоящая цель в жизни. Мы живем не просто так, не ради себя… Мы пытаемся спасти целый мир, пусть даже не очень гостеприимно нас встретивший. У меня брат воевал… Горячие точки… После возвращения домой он так и не смог перестроить шкалу ценностей применительно к обычному, потребительскому миру в котором не надо никого спасать, где на кону стоит покупка нового более навороченного телевизора или чего-то еще а не жизнь собственная и жизни окружающих тебя друзей. – Договорив до конца, Артем убыстрил шаг и вырвался вперед.

Мы с Шуриком удивленно переглянулись. От практичного Артема, никогда ничего не делающего просто так, мы такого не ожидали. Как будто в нем проснулось что-то доселе нам неизвестное. Неужели последние события на него так повлияли?

– Надеюсь, здесь этих плавающих тварей нет, – уже обычным тоном, повернувшись к нам, говорит Артем, имея ввиду кальмаров и с опаской поглядывает под ноги. – Камень вроде самый обычный.

– Плавающих-то нет… А вот летающие присутствуют! – говорю заметив крылатую тварь вылезающую из пещеры у основания хребта. Больше всего меня огорчает не присутствие этой твари, а количество пещер. Даже если предположить, что в каждой дырке не более чем по одной твари… Окидываю взглядом частую россыпь отверстий испещряющих основание хребта.

– Ну так грохни ее, – беззаботно сказал Шурик презрительно глянув на крылатое существо, кажущееся не больше бабочки с такого расстояния. – У тебя ведь машинка дальнобойная, – указал он на колышущийся в моей руке карабин, – не то, что Артемкина спринцовка.

Артем сердито глянул на остряка, но ничего не сказал, только бережно поправил на плече свой компактный Узи.

– Лучше не шуметь, – возражаю, не спуская взгляда с пещер. – Кто знает сколько их там… Выстрелю – разбужу все это кодло и тогда нам всем здесь мало места покажется.

– Все равно выбора нет, – отмахивается от моих возражений Шурик. – Хребет слишком длинный чтобы его обходить. В любом случае придется идти мимо пещер. Так что чем больше мы уничтожим их сейчас, тем потом будет легче.

Существо оттолкнулось от скалы и, расправив крылья, взмыло в воздух.

– А может они дружелюбные? – наивно предполагаю я. Очень уж не люблю убивать без особой надобности. Вот если эта пташка нападет то я прострелю ее не задумываясь… А вот так, хладнокровно прицелиться и выстрелить в ничего не подозревающее животное… Нет, это не правильно!

– Гринписовец ты наш! Добренький мальчик? – засюсюкал Артем. – Птичку жалко? – И уже совершенно серьезным тоном: – Ты хоть кого-то дружелюбного здесь видел? А?

Отрицательно машу головой. Артем прав, этот мирок дружелюбием не отличается.

Животное, выписывая круги на фоне красного неба, постепенно приближается к нам. Теперь уже можно его рассмотреть подробнее. В общем, тянет на милитаризированный вариант летучей мыши. Полный размах крыльев что-то около двух – двух с половиной метров. Тело покрыто мелкими чешуйками светлой брони, напоминающей рыбью чешую. На концах крыльев саблевидные, судя по всему, очень острые когти. Голова похожа на приплюснутую с боков каплю воды, прикрепленную к туловищу более толстым краем. Узкие прорези глаз поглядывающие на нас из-под костяных надбровий дополняют портрет летуна.

Почему же в этом мире все такое уродливое и хищное? Неужели здесь нет обычных животных?.. Ну, там овечек всяких или может козочек. А то, как в зоопарке в секции хищных животных. Вот только в нашем случае какой-то сумасшедший выпустил всю эту кровожадную и не кормленную несколько дней свору из клеток.

– Что это у него? – смотрит на парящее существо Артем. – Вон. Под крыльями.

Теперь и я замечаю, что у основания кожистых крыльев пристроились какие-то трубчатые отростки направленные вперед.

Животное сделало круг над нашей головой издавая крякающие звуки.

– Надеюсь, хоть на голову гадить не будет! – неприязненно проследил за ним Артем.

Но таких подлых замыслов в каплевидной голове животного не водилось. Покружив над нашей головой, оно направилось в сторону хребта. Мы облегченно вздохнули и опустили оружие.

Переглянувшись, продолжаем движение вперед. С каждой минутой хребет становится все ближе и ближе.

– Что собираешься со своей долей денег делать? – интересуется у Шурика Артем.

– Открою свою компьютерную фирму. Соберу несколько умных ребят, и начнем разработку коммерческого программного обеспечения. Сейчас на это дело большой спрос.

– А ты Витя? – перевел Артем взгляд на меня.

– Куплю крутой мотоцикл и устрою себе круиз по миру. Люблю путешествовать, особенно на двух колесах, – мечтательно говорю я.

– А как же твой нынешний мотоцикл? – поинтересовался Шурик.

– Он замечательный, но хочется заиметь аппарат посерьезнее. Чтобы и размером повнушительнее и лошадок в нем побольше. Так, чтобы вывернул на себя ручку газа, и от рева выхлопа внутренности завибрировали в такт железному сердцу.

– Неужели сам в круиз отправишься? – хитро прищурился Артем, а Шурик молча усмехнулся.

– Как получиться, – сдвигаю плечами. – Может сам а может и нет… Ну а ты то сам?

– У меня планы чуть пошире, – деловито говорит Артем. – Часть денег вложу в акции крупных промышленных фирм. Кое-что в недвижимость. Она всегда в цене. Оттянусь где-нибудь на Гаваях… – Он остановился, увидев наши удивленные взгляды.

– Буржуй! – констатирую я. – Куркуль!

– Точно! – поддержал меня Шурик.

Артем открыл рот, собираясь высказать свое негодование, но многоголосое кряканье заставляет его отказаться от намеченных планов. От хребта в нашу сторону движется эскадрилья крылатых существ. Лихо перестроившись, они образуют три клина. Один заходит нам в лоб, а два другие огибают с флангов. Интересно, какой мудак научил все это отродье основам тактики ведения боя. Сперва крокодилы, теперь вот эти… И что спрашивается теперь с ними делать? Прежде чем мы доберемся до скал, пернатые уже будут сидеть у нас на голове, нарезая мелкими ломтиками спасителей миров.

– Станцуем? – толи спрашивает, толи утверждает Шурик и устраивается за ближайшим обломком, готовясь к бою.

– Станцуем! – бормочу себе под нос и оглядываюсь в поисках подходящего укрытия.

Мы находимся на равнине и с укрытием здесь весьма проблематично. Максимум, что можно найти это кусок скалы, скромно выглядывающий из-под пепельной поверхности. От птичек это укрытие не спасет. Тем более, что мы еще не знакомы с их арсеналом. Подозреваю, что сабли на концах крыльев не единственное их оружие.

Опыт предыдущих стычек показывает, что от местного противника можно ожидать чего угодно. Классическое оружие здесь не в чести. Особой популярностью пользуются нетрадиционные способы отправки на тот свет.

– Сейчас познакомимся с их арсеналом, – утешает Артем, устроившийся невдалеке от Шурика. Оказывается, я думал вслух. – Если ты и дальше как …, ну сам знаешь как что, будешь торчать в чистом поле то первым и познакомишься.

Внемля умному совету, присаживаюсь за камушком, с трудом укрывающему меня по пояс. Готовлю карабин к бою. Судя по количеству пернатых, общение будет затяжным, возможно с тяжким похмельем. Сбросив со спины ранец, выуживаю из него еще несколько запасных обойм. На всякий случай отстегиваю фиксатор на ножнах. Если вдруг дойдет до рукопашной, то карабин здесь не помощник. Придется ножом отмахиваться. Хотя в случае чего, если взять карабин за ствол, получится замечательная бейсбольная бита.

– Мой левый, – выбирает себе клин Артем.

– Мой центральный! – говорит чуть дрожащим голосом Шурик.

– А можно я просто зрителем побуду? – шучу я. – Ладно уговорили. Так и быть, мое все остальное!

– Остряк! – замечает Артем. – Если б ты еще так же и стрелял, как треплешься…

Его замечание звучит довольно оскорбительно. Вскидываю карабин. Каплевидная голова ведущего клина четко просматривается в оптику. Узкие глазки злобно щурятся в предчувствии схватки. Расстояние немного великовато, но, думаю, достану.

Выстрел.

Обезглавленное тело, кувыркаясь, летит навстречу земле, хаотически дергая перепончатыми крыльями.

– Вот так! – удовлетворенно говорю я и бросаю многозначительный взгляд на Артема. – Амба птичке!

Он поднимает большой палец вверх приветствуя мой почин.

Боковые клинья огибают нас справа и слева, а центральный, чуть сбрасывает скорость. Умные заразы! Готовятся напасть одновременно с трех направлений.

Приклад снова упирается в плечо, и серия пуль отправляется навстречу клину. Большая часть достигает своих целей, и снова к земле летят обрывки раскромсанных тел.

Будете знать птички, что такое разрывные пули.

Расстояние между нами сокращается и соло моего карабина дополняется сухим стрекотом Калашникова и частым тарахтением Узи. Желтым дождем сыплются в пепельную пыль гильзы, создавая причудливые узоры. В такт гильзам сыплются и пернатые. Жаль, что не так часто.

Птички не ожидали такого отпора и теперь отворачивают в сторону, чтобы перегруппироваться и начать новую атаку.

На весь маневр у противника уходит немного времени, и вот на нас снова несутся на бреющем три изрядно поредевших клина, каждый десятка по три – четыре особей. И снова мы приветствуем бравых пилотов свинцовыми аплодисментами. На этот раз они настроены более решительно и не уклоняются, даже наткнувшись на плотный огонь.

В прицел вижу, как у пернатых напрягаются трубчатые отростки у оснований крыльев. Что бы это могло быть?

– Ложись! – вырывается из меня вопль вслед за вспыхнувшей в голове догадкой.

Мой крик оказывается очень своевременным. Стоило мне уткнуть нос в пыль, как в то место где еще секунду назад была моя голова, ударяется желтая дымящаяся струя и оставляет в камне глубокую борозду. Поднимаю голову и сразу же кривлюсь от режущего обоняние запаха.

Несколько капель попало на приклад карабина, и теперь я с ужасом смотрю сквозь него на лежащие на земле гильзы.

Дуршлаг какой-то, а не приклад! Хорошо хоть не на голову! Замечательная вентиляция для остатков мозгов получилась бы.

На всякий случай ощупываю себя руками. Вроде все целое.

– Ты как? – высовывается из-за соседнего укрытия Шурик.

– Вот! – обижено показываю ему продырявленный приклад.

Шурик сочустливо машет головой.

– Что ты там насчет гадить на голову говорил? – интересуюсь у Артема. Он сидит, печально взирая на расплавленный каблук ботинка.

– Засранцы! – пылая благородным негодованием, орет Артем вслед клиньям. – Хоть бы уже дерьмом гадили! Так нет! Оригиналы хреновы! Что же они жрут, если потом кислотой дрыщут!

Противник пошел на разворот, готовясь к новой атаке.

Если так и дальше пойдет, то после очередной атаки мы превратимся в отличнейший набор шумовок.

Разворачиваемся на сто восемьдесят градусов и вновь открываем огонь по приближающемуся противнику.

– Надо чего-нибудь придумать! – на мгновение оторвавшись от оружия кричит Артем, стараясь заглушить Калашников. – Нас на долго не хватит!

Утвердительно машу головой и отправляю на тот свет еще одно существо. Удачный выстрел. Вместо пернатого получился замечательный набор запчастей. Отдельно летит голова, отдельно кое-какая часть туловища, а обтрепанные крылья не спеша планируют вслед.

Придумать чего-нибудь это конечно замечательная идея… Только вот чего? На переговоры противник вряд ли пойдет. Подкупить тоже нечем. Неужели вот так и придется сдохнуть под потоком фекалий какой-то породы летающих ящеров? Вот тебе и спасители мира! Вот тебе и герои!

Пернатые уже почти рядом. В ушах уже звенит от их противного кряканья.

– Утки блин нашлись! Петухи бритые эпилятором! Смесь дельтаплана, пингвина и бочки с кислотой! – сердито звучит в наушниках Артем. Он забыл выключить микрофон, и теперь мы вынуждены выслушивать его комментарии. – На тебе! Получай срань пернатая!

Готовлюсь в последний момент сделать резкий бросок в сторону и уйти от прожигающих даже камень струй. Краем глаза замечаю плывущее по красному небу очень даже безобидное облачко. Такое себе самое обычное перистое облачко. В земном небе таких облачков сотни и никто не обращает на них внимания. Но то на Земле… А здесь оно кажется совершенно неуместным. Как и противник, облачко стремиться к нам. Неужели еще какая-то дрянь нас сверху поливать будет.

Внутри все сжалось от дурного предчувствия. Ох, не судьба мне провести с Викой ассимиляцию народов! Не судьба!

Еще мгновение и противник будет над нами.

Резким движением бросаю карабин в одну сторону, а сам откатываюсь на несколько метров в другую. Не уверен, что этот дешевый трюк сработает, но выбора у меня все равно нет. Зачем-то крепко зажмуриваю глаза.

Над головой раздается звучный хлопок и сквозь закрытые веки в глаза врывается яркий свет. Где-то рядом раздается протяжный крик боли. Кажется это Шурик.

Все тело наливается свинцом и прилипает к земле под собственным весом. Не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Знаю, что необходимо встать и открыть огонь вслед противнику, но тело отказывается подчиняться. В общем, лежу, изображая бревно, а заодно и замечательную мишень для дерьмометания.

И откуда взялся такой яркий свет? До сих пор глаза режет. Как будто сработала гигантская фотовспышка.

Спустя несколько секунд тяжесть исчезает сама по себе. Почувствовав возможность двигаться, вскакиваю на ноги и рывком выхватываю из подмышечной кобуры пистолет. Моргая, еще не освоившимися после вспышки глазами, ищу противника.

В небе никого кроме величаво удаляющегося облачка. Его размытый силуэт уже еле виден на красном фоне.

За спиной раздается сдавленный стон.

Резко оборачиваюсь и вскидываю оружие. Артем лежит вниз лицом, не подавая признаков жизни, а Шурик сидит, покачиваясь из стороны, в сторону зажав руками глаза. Лицо перекошено гримасой боли.

– Шур! Что с тобой? – бросаюсь к нему. Судя по тому, что Артем не шевелится, я сейчас больше нужен Шурику.

– Глаза! – стонет он. – Вспышка! Кажется, ослеп!

Преодолевая его сопротивление, отрываю ладони от глаз. Пальцами открываю веки и сразу же отпускаю.

– Что там? – морщится он.

– Ничего страшного! До свадьбы заживет! – утешаю, стараясь придать голосу уверенность. Ну не могу же я ему сказать, что у него полностью покраснели белки, а зрачки вообще невозможно различить под кровавым пятном в центре глаза.

Помогаю ему лечь. Срываю с себя куртку и, скомкав ее, делаю импровизированную подушку.

– А Артем где? – беспокойно вертит головой он. – Почему я его не слышу?

Удивительно, но не смотря на увечье он думает о друге. В этот момент мне почему-то это кажется верхом героизма. Не думаю, что на его месте вел себя так же.

– Он в сторону отошел. Поэтому и не слышишь, – вру, глядя на спину Артема, лежащего в нескольких шагах от меня в неестественной позе. Обычно именно так в фильмах выглядят трупы солдат на поле боя.

– Не лги! – поворачивает он лицо, перекошенное страданием в мою сторону. – Ты никогда врать толком не умел… Моим глазам хана! Это точно! Артему, судя по твоему тону тоже… Так?

– Наверное, – очень тихо выдавливаю из себя. – Сейчас посмотрю что с ним. Ты главное лежи не двигайся. И руками глаза не трогай, а то вдруг заразу какую занесешь. – Я прекрасно понимаю, что говорю глупости… Но ведь надо что-то говорить или делать. Как-то бороться с навалившимся отчаянием.

Дрожащими руками переворачиваю Артема лицом вверх. Его глаза закрыты, лицо напоминает гипсовую маску, символизирующую воплощение боли. Дыхания вроде нет.

– Нет! Не может этого быть! – как молитву несколько раз повторяю я.