Текст книги "Одесса в эпоху войн и революций (1914 - 1920)"

Автор книги: Виктор Савченко

Соавторы: Виктор Файтельберг-Бланк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

14-я армия Уборевича (20 тыс. штыков и сабель, 117 орудий, 5 бронепоездов, 10 самолетов) наносила главный удар этой операции – вдоль линии фронта на Кривой Рог – Апостолово. К 22 января 20-го ее части вышли к Херсону, Николаеву, Вознесенску, на новую линию обороны «белых». Но и эта линия обороны была уже через два дня прорвана.

23 января советская 41-я стрелковая дивизия и приданная ей кавалерийская бригада Котовского начали наступление по правому берегу Днепра в направлении на Николаев, на фронт 2-го корпуса Добровольческой армии генерала Промтова, усиленного частью Одесского гарнизона. Сильно поредевшие от потерь в предыдущих боях и от сыпного тифа, а также из-за массовой сдачи в плен солдат Одесского полка добровольческие части не выдержали натиска и начали отход к реке Южный Буг.

В Николаеве находились в постройке или в ремонте многие корабли, некоторые – в почти законченном состоянии. Присланными из Одессы ледоколом и буксирами, крейсер «Адмирал Нахимов», эскадренные миноносцы «Цериго» и «Занте», две подводные лодки, два десантных судна, транспорты «Дон» и «Баку» были приведены из осажденного «красными» Николаева в Одессу.

29 января 20-го «красные» войска заняли Херсон и на следующий день – Николаев. Войска 12-й советской армии к 25 января 20-го захватили Елизаветград и Умань, устремившись к Днестру, имея целю отрезать и разгромить «белую» группировку генерала Бредова, не дав ей уйти к польскому фронту. Под ударами Красной Армии 2-й белогвардейский корпус Промтова отошел к Одессе, а потом повернул к Днестру, на Маяки, части генерала Бредова отступали на Тирасполь. Находившиеся гораздо дальше к северу главные силы армии под командованием генерала Бредова оказались отрезанными от Одессы и получили приказ сосредоточиться у Тирасполя и отступать в Румынию. Представитель английских войск в январе 20-го вел безуспешные переговоры с румынами о принятии ими группы войск генерала Бредова и войск Новороссийской области и различных беженцев (семьи офицеров, чины гражданских ведомств и одесские обыватели).

Директивой командующего войсками Новороссийской области генерала Шиллинга от 7 февраля 1920 г. все войска Правобережной Украины, кроме гарнизона Одессы, были подчинены генерал-лейтенанту Бредову. Части генерала Бредова в ночь на 13 февраля начали движение на север вдоль Днестра (между ж/д Одесса-Жмеринка и Днестром). Генералы Бредов и Промтов надеялись увести свои части в Румынию, но румынские власти запретили им переход в Бессарабию, поэтому генералы решили пробиваться к польскому фронту. Отряд Бредова сопровождал обоз с 7 тыс. больных и беженцев. Начав, 9 февраля 20-го, свой поход вдоль Днестра, на север генералы, через 15 дней марша вывели свои войска к Ушице, где находились польские войска.

Стало очевидно, что продолжительная оборона Одессы больше невозможна. 31 января 20-го генерал Шиллинг послал генералу Деникину телеграмму с изложением обстановки, а на следующий день уведомил о том же начальника английской миссии о начале подготовки эвакуации Одессы. Город был объявлен на «военном положении». Изменение первоначального плана выдвигало вопрос об эвакуации в случае неудачи через Одессу всех находившихся в Новороссии войск (ок. 25 тыс. чел., по неподтвержденным данным до 50 тыс. чел.), большого числа беженцев – гражданских лиц (20–25 тыс. чел.) и огромных складов военного имущества. В своих донесениях в Ставку генерал Шиллинг указывал, что полная эвакуация морем может оказаться невыполнимой даже при содействии союзников, и поэтому просил получить через них разрешение на пропуск войск и беженцев в Бессарабию.

Считая, что его эвакуация огромной армии и беженцев морем невозможна, генерал Шиллинг приказал генералу Промтову отходить, минуя Одессу, к Днестровскому лиману с целью переправиться в Румынию. Вследствие отхода остатков 2-го корпуса на Запад между наступавшими со стороны Николаева красными и Одессой не оказалось больше никаких войск.

К 3 февраля 1920 г. Красной Армией была прорвана третья линия обороны «белых» по Южному Бугу, части «красных» заняли крепость Очаков. Деморализованный поражением 2-й корпус белогвардейцев не смог удержаться на линии реки Южный Буг и стал спешно отходить к Одессе. Захватив ст. Березовка, «красные» оказались в 50 км. от Одессы. Латышская 41-я и 45-я советские дивизии были устремлены на Одессу.

Успешной обороне Одессы мешала общая паника царившая в Одессе и массовая, спешная эвакуация обывателей на корабли Антанты. Забастовка одесских рабочих, вооруженные восстания на окраинах Одессы, дезорганизовали все попытки создать фронт против «красных» вокруг города.

Немцы – колонисты, по со собственному почину, пытались организовать оборону своих колоний, выдвинув своим командиром генерала Шелля. Но Шиллин и его начальник штаба всячески препятствовали этому (о начальнике штаба Шиллинга тогда ходили упорные слухи «что он тайно состоит на советской службе»).

4 февраля 1920 г. генерал Шиллинг опубликовал приказ об общей эвакуации Одессы, назначив комендантом города полковника Стесселя. Но время для планомерной организации эвакуации, не только людей, но и огромных военных запасов было упущено. Находившиеся в порту частновладельческие пароходы не были им мобилизованы, а командование не проявило инициативы, сосредаточась, на успокоительных приказах. Командование не приняло энергичных мер для упорядочения эвакуации. Кроме посыльного русского военного судна «Летчик», английского крейсера «Церес», двух английских миноносцев и английского дредноута «Аякс» в Одессе не было больше кораблей, что смогли бы помочь в эвакуации.

В ночь с 4 на 5 февраля 1920 г. подпольные вооруженные дружины большевиков, борьбистов, анархистов подняли восстание против «белых» на Молдаванке, что координировал подпольный Объединенный ревкому Одессы. Уже 6 февраля восстание на Молдаванке, было «усмирено» с помощью офицерского отряда и броневиков. Но с наступлением темноты в самом городе здесь и там возникала ружейная перестрелка между белыми войсками и повстанцами. К 6 февраля восстание распространяется на рабочие предместья Слободку – Романовку, Дальние Мельницы, Пересип. Ревком Одессы уже 6 февраля тиснул листовку, по которой Одеса должна перейти под власть Объединенного ревкома. 7 февраля 1920 г., когда Красная Армия уже была в рабочих предместьях Одессы председателем ревкома был назначен большевик В. Ф. Логинов («Павел»), а 8 февраля, вместо подпольного ревкома в Одессе утвердился Одесский губернский военно-революционный комитет (ВРК).

5 февраля 20-го «красные», разбив белогвардейцев, взяли Одессу в осаду. Конница Котовского приблизилась к городским околицам на 15 километров. В конце дня линейный корабль «Аякс» обстрелял из своих орудий места предполагаемого скопления красных войск северо-восточнее Одессы. В этот день «весь порт пришел в движение». Пароходы грузили беженцев и грузы без всякого плана, только по инициативе начальников частей. В первый день эвакуации сравнительно малое число людей заняло место на кораблях. Многие еще надеялись, что Одессу смогут отстоять.

Генерал Шиллинг обратился к начальнику английской военной миссии в Одессе полковнику Волпшу с просьбой о содействии английского флота в обороне Одессы, о доставке вооружения и снабжения, в организации эвакуации и о пропуске войск в Бессарабию, если не будет возможности вывезти их морем. Полковник Волпш дал ответ: 1) помощь морской артиллерией будет оказана, для вывоза семейств чинов Добровольческой армии и лиц, ей сочувствующих, будет предусмотрен тоннаж кораблей Антанты на 30 тысяч человек. Но вскоре Волпш сообщил, что для эвакуации 30 тысяч человек нет достаточного количества пароходов и, кроме того, возникают трудности с размещением такого большого количества беженцев за границей. С другой стороны, переговоры представителя Добровольческой армии в Румынии с румынским правительством не дали никаких результатов…

По совету англичан, вечером 5 февраля 1920 г., когда в предместьях Одессы уже во всю идет восстание, белогвардейцы передают власть в Одессе генералу Виктору Сокире-Яхонтову и его галичанам.

В. Шульгин писал: «…командование уже перешло в руки полковника Стесселя, «начальника, обороны города Одессы». Его штаб был в Английском клубе. Какие-то украинские офицеры приезжали и уезжали в автомобиле. Раза два раздалась «балакающая» «мова». Конечно, это было так, а не иначе: происходила сдача командования «господину нашему» генералу Сокире-Яхонтову. Зачем генерал Шиллинг, сев на пароход, передал командование неизвестно откуда взявшемуся и не имевшему никаких сил (триста галичан, да и то лежащих в госпиталях) и явно внушавшему всем недоверие генералу Сокире-Яхонтову, – это секрет изобретателя. Однако это было проделано. Полковник Стессель получил от генерала Шиллинга письмо с приказанием подчиниться украинскому спасителю. Эта передача власти, несомненно, ускорила сдачу Одессы дня на два, ибо кто-то стал надеяться на кого-то, и даже те немногие, что могли что-нибудь сделать, были сбиты с толку».

За несколько дней до этих событий украинские военные Сокира-Яхонтов, атаман Оробко, контр-адмирал Остроградский и атаман Струк уже предлагали «белым» передать власть украинским частям Добровольческой армии. Они обещали, что смогут самостоятельно удерживать город.

Эвакуировавшиеся из Одессы белогвардейцы надеялись, что галичане смогут затянуть переговоры с «красными», и тем самым дадут возможность выбраться из Одессы всем желающим.

Утром 6 февраля 1920 г. галичане захватывают все правительственные и стратегические пункты Одессы, выставляют там свои посты и вывешивают на фасадах национальные украинские флаги. Несколько дней в Одессе издавалась газета «За Украину».

В эти дни войска УГА защищают склады и наиболее важные объекты Одессы от мародеров, бандитов и от своих союзников «струковцев», которые пытались захватить вокзал с его складами и военное имущество.

«Офицерство, к тому времени, было настолько деморализовано, что никто не думал о сопротивлении надвигающийся опасности, а каждый мечтал лишь о том, как бы получить возможно больше казенных денег, обменять их на иностранную валюту и скорее скрыться – за границу» – писал Ф. Штейнман.

6 февраля 20-го стало известно, что семьи высших чиновников и офицеров были отправлены морем из Одессы в Варну. Это вызвало в городе всеобщую панику. «Тысячи людей толпились у молов, где стояли большие пароходы. Взамен нашедших на их место людей все время подходили новые толпы военных и гражданских лиц, женщин и детей. Русские военные транспорты предназначались для эвакуации военных, а один иностранный пассажирский пароход принимал на борт беженцев лишь за солидную плату валютой. В эти дни стояли морозы около 5–10 градусов, и море на подходах к Одессе было покрыто довольно густым плавучим льдом, образовавшим в порту от движения судов ледяную кашу, в которой пароходы застревали и испытывали затруднения при швартовке к молам. В глубине порта образовался ледяной припай. Ни одного ледокола в порту не было, но имевшие военные команды ледокольные буксиры «Смелый» и «Работник» и большой английский буксир оказывали до последних часов эвакуации помощь транспортам, военных комендантов пароходы, не говоря уже о военных транспортах, брали на борт как можно больше людей и только тогда отходили от молов, когда все палубы и трюмы были заполнены людьми. Ввиду того, что главная масса боевых частей была отрезана от Одессы, на пароходы были взяты главным образом чины различных учреждений и штабов, тыловые части армии, технические войска, вольно или невольно отбившиеся от своих полков военные и некоторое количество гражданских лиц. Подошедший к молу пароход, предназначенный для эвакуации раненых, был взят штурмом толпой военных и беженцев, но начальнику санитарной части удалось через англичан получить в свое распоряжение последний, еще свободный большой русский пароход, но далеко не всем раненым и больным нашлось на нем место».

В ночь на 7 февраля 20-го генерал Шиллинг со своим штабом перешел на пароход «Анатолий Молчанов», а полковник Стессель продолжал нести службу начальника, обороны города Одессы подчиненного генералу Сокире – Яхонтуву. «Бегство ген. Шиллинга было для Одесского гарнизона большой неожиданностью, ибо еще накануне было заявлено, что большевики далеко и что им будет оказано самое решительное сопротивление».

Украинофоб В. Шульгин в книге «1920» писал: «…я чувствовал, по некоторым другим признакам, что нечто украинообразное выскочит в последнюю минуту. Среди «кофейного» офицерства внезапно наступило успокоение: они вдруг возложили все свои надежды на какого-то генерала Сокиро-Яхонтова, выплывавшего «из-за острова на стрежень».

В. Шульгин продолжал: «Если бы в Одессе оказался «человек», сопротивление было бы… Но человек этот непременно должен был быть получен «иерархическим» путем, т. е. сверху. Короче говоря, это должен был бы быть назначенный главнокомандующим Деникиным генерал. Естественным генералом был бы, конечно, главноначальствующий Новороссийской областью генерал Шиллинг. Но генерал Шиллинг ни в какой мере нужным «человеком» быть не мог. Он не мог решиться на то, что должен был сделать: расстрелять нескольких командиров полков для того, чтобы привести остальных в сознание действительности. Не мог он и собрать около себя дисциплинированного кулака, который сумел бы внушить расхлябавшейся массе, что главноначальствующий имеет возможность заставить себе повиноваться. Раз генерал Шиллинг, т. е. естественный «человек», человек «сверху», не мог ничего сделать, а революционный путь, т. е. путь нахождения «неестественного» человека «снизу» или «сбоку», был исключен, то мысль заработала еще в каком-то третьем направлении».

Вот как описывал события первых часов 7 февраля в Одессе В. Шульгин: «На Екатерининской площади вырастали горы чемоданов и ящиков, среди которых сновали автомобили. На Дерибасовской был кой-какой свет. Сновали люди. В полутемноте была жуть, но город еще жил. Вдруг неожиданно и тяжело по улицам прошелся звук очень большого орудия, очевидно с английского дредноута. Это должно было обозначать, что большевики заняли такой-то «квадрат», доступный обстрелу с моря. И сразу все изменилось. Все огни потухли. Толпа, куда-то смылась, и только мальчишка на углу, который перед этим продавал папиросы за сто рублей коробка, стал требовать триста».

Атаман Струк оказался под началом генерала Сокиры-Яхонтова и был назначен ответственным за «западный сектор» обороны Одессы от «красных». Во время общей эвакуации «белых» из Одессы, Струк понял, что «белогвардейские покровители» бросили его на произвол судьбы, и места на пароходе, отплывавшем в Стамбул, для него и его приспешников не оставлены. Прихватив добычу, Струк решает бежать из «одесской мышеловки»…

Когда белогвардейцы стали грузить самолеты УГА на свои пароходы, галичане не допустили этого, и ввязались в перестрелку с вчерашними союзниками.

В те дни Сокире-Яхонтову пришлось столкнуться с дилеммой: воевать или не воевать с «красными», силы которых превосходили силы галичан раз в 20. Некоторые «белые» командиры одесских частей распустили свои войска, не желая сражаться под «жовто-блакитним» флагом. Генерал Сокира-Яхонтов начал переговоры с «красными» с предложения совместного похода против буржуазной Польши, на освобождение Галичины. Переговоры привели к тому, что утром 8 февраля 1920 г. Одесса была сдана галичанами без боя большевистскому Объединенному Ревкому.

Еще с вечера 6 февраля отряды восставших стали распространяться по всему городу, в тот же день с Пересыпи портовую гавань стали обстреливать из пулеметов восставшие. Паника охватила и обывателей и военных.

В. Шульгин писал: «Рано утром 25 января (по старому стилю – авт.) я был в порту. В порту в это время было еще сравнительно прилично. Правда, люди бегали по всем направлениям, усаживаясь на всякие суда, но особых инцидентов не происходило. Поддерживали порядок юнкера. Им было обещано, что их возьмут на пароход после окончания погрузки. Было чуть морозно, но ярко светило солнце.

Мы шли по городу. Пулеметы трещали на соседних улицах, но пока мы двигались благополучно. Кто с кем там дерется, никак нельзя было сообразить. По тротуарам бежали люди с чемоданчиками и узелками. Очевидно, в порт. «Нормальной», обычной публики не было. Без особых приключений мы дошли до Английского Клуба – на углу Пушкинской и Ланжероновской. Тут мы увидели «главные силы». Полковник Стессель со своим штабом стоял уже на улице. За штабом находились какие-то части в таком количестве, что прибытие нашего отряда, в котором не было ста человек, оказало заметное влияние. Итак, это было все. Я понял, что мы подошли последними. В критическую минуту от двадцатипятитысячной «кофейной армии», которая толкалась по всем «притонам» города, и от всех частей вновь сформированных и старых, прибившихся n Одессу. – в распоряжении полковника Стесселя, «начальника обороны», оказалось человек триста, считая с нами».

«Красная» конная бригада Г. Котовского прошла на перерез частям отступавших белогвардейцев (от ст. Кубанки, через ст. Заставу – ст. Одесса-Товарная – на Маяки), не повернув в город и естественно не «добравшись» до театра, а генерал В. Сокира – Яхонтов утром 8 февраля 1920 г. сдал Одессу Красной Армии без боя.

Очевидным блефом является эпизод из фильма «Котовский», в котором бригады Котовского штурмом захватывают Одессу, а сам Котовский врывается в Одесский городской (оперный) театр. Всё прошло мирно… части советской 41-й стрелковой дивизии со стороны Пересыпи и Каяльника вошли почти без потерь в северо-восточную часть города. Эта советская дивизия была слабого состава, с малочисленной артиллерией.

Продвигаясь к центру города части Красной Армии встретили сопротивление, организованное комендантом города полковником Стесселем. «С боем, особенно упорным за здание офицерского собрания, красные медленно продвигались к центру города. Одному отряду, составленному, видимо, из партизан, удалось почти без сопротивления проникнуть на господствующий над портом Николаевский бульвар и около 11 часов, после жаркого боя с караульной командой, занять комендантское управление, помещавшееся в Воронцовском дворце. Дальнейшее продвижение красных вниз, на территорию порта, было остановлено заставами юнкеров Сергиевского артиллерийского училища. С высоты бульвара красные открыли ружейный и пулеметный огонь по прилегающей территории порта и по ближайшим Военному и Новому молам. Стрельба, хотя и малодейственная из-за расстояния до молов, вызвала панику среди ожидавших возможности погрузиться. Люди искали укрытия за ангарами и железнодорожными составами и бросились в южную часть порта, куда пули не долетали; были, конечно, убитые и раненые. У стоявших еще у молов пароходов образовалась неимоверная давка, и пароходы стали торопиться уйти. Не догрузившись, имея на борту всего лишь несколько сот человек конвоя командующего, «Анатолий Молчанов» вышел на рейд. Взяв двойное против нормального количество пассажиров, 1400 человек, ушел «Рио Негро», оставив на молу большую толпу народа. Через некоторое время юнкера, усиленные некоторыми частями, при поддержке полубатареи, проскочившей в порт по находившемуся в южной части Польскому спуску, перешли в контратаку, без особого труда вытеснили красных с Николаевского бульвара и снова заняли Воронцовский дворец».

«Армия» атамана Струка отошла в район Буялыка и начала готовиться к прорыву «красного» фронта в направлении на Вознесенск. Вызывает удивление, что английские миноносцы обстреляли из пушек своего союзника Струка. То ли он опять «отличился» в грабежах и погромах или англичане решили, что атаман предал союзников и переметнулся к «красным»?

Английское командование, приняло решение закончить эвакуацию и отдало приказание своим кораблям в 16.00. 7 января 20-го выйти на внешний рейд. По распоряжению английского командования крейсер «Церес» должен был взять на борт прикрывавших порт юнкеров, а прочие воинские части должны были сами найти себе место на стоявших еще у молов русских пароходах. Пароход Добровольного флота «Владимир» взял на борт несколько тысяч военных, которые заполнили все трюмы и стояли вплотную один к другому на палубе. Но толпа продолжала штурмовать пароход, и, чтобы дать ему возможность отойти, караул был принужден применить оружие.

Части юнкеров получили приказание постепенно отходить к Платоновскому молу. 300 юнкеров Одесского Сергеевского артиллерийского училища и 250 старших кадет Одесского кадетского корпуса благополучно погрузились на стоящие в порту «Церес» и каботажный пароход.

Белогвардейский контрразведчик С. М. Устинов писал: «В порту была образована особая контрразведка. Выезд из Одессы был запрещен без особых разрешений. Тысячи несчастных, случайно застрявших в Одессе при последней эвакуации, спешили вернуться к себе домой и осаждали пароход, но контрразведка с оружием в руках преграждала им путь… Более догадливые, чтобы не проживаться в Одессе, платили сразу контрразведке на пароходе и таким образом избегали напрасных долгих мытарств. Портовая контрразведка набирала таким образом сотни тысяч. Это был какой-то легализованный грабеж уезжающих». Пронизавшая весь белогвардейский государственный аппарат коррупция явилась следствием ряда объективных причин: разрушенной промышленности и финансовой системы, разлаженной организации снабжения. Вызванная инфляцией нехватка денег на фронтах ощущалась особенно остро.

К вечеру в порту стало «жарко». «Красные» снова вышли на Николаевский бульвар и возобновили ружейный и пулеметный обстрел порта. Полевая батарея красных открыла редкий огонь шрапнелью по стоявшим на рейде судам, а артиллерия крейсера открыла огонь по предполагаемой позиции батареи. Большевики установили пулеметы в Александровском парке, на высотах, окружающих порт и начали обстреливать порт. В. Шульгин запишет «… этого было совершенно достаточно, чтобы все пароходы «драпанули в два счета» в море». Продвигавшаяся к молу цепь красноармейцев была взята под сильный огонь установленных на «Дону» пулеметов. В то же время толпа гражданских беженцев в порту стала рассеиваться к вечеру, так как многие, не видя возможности эвакуироваться, уходили назад в уже «красный» город.

В самой Одессе бои продолжались до 14.00. 8 февраля 1920 г., когда части Красной Армии завершили занятие всей территории Одессы. Учитывая малочисленность «красных» войск овладевших Одессой, можно предположить, что при продуманной организации обороны и при разумном использовании частей генерала Промтова, город можно было бы удерживать примерно до 15 февраля 20-го на что рассчитывала Ставка. Если бы осажденная Одесса продержалась еще неделю «белые» и антантовские суда могли бы вывести из Одессы все войска и большинство желающих одесситов. Каждый выигранный день позволил бы эвакуировать значительное количество людей, так как к Одессе все время подходили новые и новые пароходы, командиры которых не ожидали такой быстрой сдачи города.

Ввиду малочисленности «красных» они не распространились вдоль всего побережья, что дало возможность некоторым лицам добраться на яликах до стоящих на рейде пароходов.

Из Одессы тогда удалось эвакуироваться 15–16 тысячам человек из 40 тысяч желающих. В то же время из Одессы были вывезены все танки, часть оборудования технических войск, бронеавтомобили, автомобили и авиационное имущество. но, огромные военные запасы были оставлены – несколько сот тысяч снарядов и патронов, склады инженерного, автомобильного, авиационного имущества и продовольствия.

Эскадренный миноносцем «Цериго», во время эвакуации зацепился за какое-то препятствие и при попытке сдвинуть его с места лопнул буксир. Миноносец остался беззащитным во льдах, возле одесского порта, а к утру 8 февраля, он был отнесен к Карантинному молу порта, который уже заняли «красные». Но пришедшие на мол красноармейцы посчитали, что лояльная им команда просто не думала эвакуироваться, «красные» не сделали никакой попытки подняться на его борт и проверить миноносец, а офицеры миноносца пошли на хитрость – отправили в красный штаб представителей от мнимого «судового комитета» с заявлением, что миноносец добровольно остался в Одессе и переходит под командование Красной Армии. В ответ на такое заявление комиссар Одессы выдал бумагу, ограждавшую миноносец от самочинных обысков и от разграбления имущества. Ночью, с 8 на 9 февраля с рейда, где стояли корабли Антанты, за миноносцем пришел буксир, который увел миноносец из под самого носа «красных». Сообразив в чем дело «красная» полевая батарея выпустила в его сторону несколько снарядов, но «Цериго» был уже вне досягаемости этих снарядов…

К вечеру 7 февраля, с большим опозданием, из Севастополя, для проведения эвакуации, на одесский рейд подошли миноносец «Жаркий» и вспомогательный крейсер «Цесаревич Георгий». В тот же день на рейде появились несколько американских и французских миноносцев. Но в эвакуации жителей Одессы они уже не смогли принять участие, в то же время они взяли на буксир неисправные суда, выведенные на внешний рейд. У американцев в спасательных работах лично участвовал командующий эскадрой адмирал Мак-Келли, проявив настоящую самоотверженность в тяжелых штормовых условиях.

Крейсер «Цесаревич Георгий» и миноносец «Жаркий» пришли на Одесский рейд, когда эвакуация была уже закончена. «Жаркий» получил задание войти в сумерках в порт и содействовать выходу оставшихся там пароходов, тогда как «Цесаревичу Георгию» было поручено вывести на рейд две груженные снарядами баржи, следуя за большим английским миноносцем, который открыл ему до входного маяка фарватер в битом льду. В порту все было спокойно, и командир миноносца решил попытаться захватить и вывести на рейд недостроенный крейсер «Адмирал Нахимов». Отряд добровольцев из команды миноносца был высажен на мол. В то же время борта крейсера открыли огонь по «красным» из пулеметов засевшие на «Адмирале Нахимове» офицеры. «Красные» отступили с мола. Но «Адмирал Нахимов» вмерз в лед и без помощи ледокола сдвинуть его с места было невозможно.

«Цесаревич Георгий» произвел рекогносцировку берега в районе Одесса – Днестровский лиман, в сторону которого отошли части полковника Стесселя, защищавшие центр города. Что бы выяснить судьбу отступающих (в колоне отступающих было 400 кадет). При обнаружении отступающих было решено эвакуировать их с помощью тральщика «Баклан». Но десанты на берег и опросы местных жителей показал, что отступающих в «ближайших местах не было» и отступление их велось не вдоль берега, а в направлении Овидиополя..

В ходе штурма Одессы Красной Армией было взято в плен 3 генерала, около 200 офицеров, 3 тысячи солдат (из которых половина была захвачена в госпиталях ранеными и больными), «красными» было захвачено около 100 орудий разных калибров, 4 бронепоезда, 4 броневика, недостроенный крейсер «Адмирал Нахимов», два десантных судна, несколько небольших пароходов, требовавших ремонта, и десяток немореходных буксиров и катеров.

Часть английской эскадры оставалась на рейде еще три дня, командир пришедшего американского миноносца в сопровождении английского офицера съехал на берег для переговоров об эвакуации оставшихся в Одессе подданных этих стран. 11 февраля 20-го английские корабли открыли по одесскому порту сильный огонь, под прикрытием которого миноносцы вошли в гавань и захватили подводные лодки «Лебедь» и «Пеликан» и затопили подводные лодки в южном проходе.

Некоторые пароходы частных обществ ушли в Варну; большинство же немореходных и мелких судов направились в румынский Сулин, военные суда и транспорты ушли в «белый» Севастополь.

Части «белых» (прежде всего части одесского гарнизона полковника Стесселя и кадеты полковника Бернадского) не успевшие эвакуироваться и не приняв капитуляции, приняли бой в центре Одессы (ул.

Преображенская – Дерибасовская – Софиевская, Александровский парк) и в порту. Под давлением наступавших от Молдаванки, Пересыпа и Слободки регулярных частей Красной Армии и «дружин» восставших, части Стесселя начали отступление от Английского клуба – по Пушкинской и Ремесленной и от Александровского парка – по Канатной к Одесскому железнодорожному вокзалу. Кроме отрядов Стесселя и Бернадского в колоне были отряды: В. Шульгина, Лубенских гусар, «партизан» полковника Лукина, конная батарея, броневик «Россия», неизвестно откуда появившийся отряд атамана Струка.

На Куликовом поле части перестроились в колонну (ок. 6 тыс. штыков и до 5 тыс. беженцев, в том числе часть кадетского корпуса – до 400 человек) и двинулись по Большефонтанской дороге – в сторону Люсдорфа. Эта колона была отягощена громадным обозом с военным и гражданским имуществом, госпитальными повозками с ранеными и больными. «Ждали обстрела в спину. Дул ледяной ветер, неся с собой мелкие льдинки и затрудняя дыхание. В каком – то месте дороги открывался вид на море, и мы увидели цепь пароходов и иностранных военных судов, уходящих с рейда. Стало еще более жутко, и мы впервые поняли, насколько безнадежно было наше положение» – вспоминал кадет 1920 года А. Росселевич.

В. Шульгин вспоминал об отступлении из Одессы: «Не пойму хорошенько, откуда и как образовался колоссальный обоз. Тут была и артиллерия, и броневики, и автомобили, и невероятное количество повозок. Все это сначала никак не могло найти своего места, шло не по той дороге, поворачивало обратно, при чем автомобили неистово рычали, слепили глаза, повозки приходили в беспорядок; словом, происходил обычный в этих случаях кавардак. какие-то отдельные части, прибывшие сюда, артиллерийские парки и дивизионы, без пушек, но с подводами, с сахаром, учреждения, уездная полиция и еще разные. Затем просто гражданские беженцы. Но главным образом ничем не объяснимые подводы… Подводы, очевидно, обладают свойством саморазмножения».

В. Шульгина дополняет Ф. Шетейнман: «…..громадные, безконечные обозы, нагруженные далеко не одним военным имуществом, но главным образом всевозможными товарами (сахаром, табаком, кожами, мылом и мн. др.). Денег у всех было много, но деньги эти (деникинские) нигде, кроме Одессы, не принимались. Поэтому каждый, кто мог, закупил в Одессе всевозможные товары, рассчитывая их продать за – границей, в Румынии или в Польше, куда предполагалось отходить. Военные, а тем более боеспособные, составляли незначительную часть отступающей массы. Преобладали жены и дети офицеров; гражданские чиновники, эвакуируемые со своими семьями из одного места в другое; беженцы, везущие с собой свои последние пожитки – среди этих пожитков находилось впрочем не мало драгоценных вещей, иностранцы, не желавшие оставаться с большевиками и примкнувшие к Добровольческой Армии; больные, перевозимые на подводах; раненные и наконец спекулянты всяких категорий, рассчитывающие на удобный случай перейти границу вместе с отрядами Добровольческой Армии».