Текст книги "Одесса в эпоху войн и революций (1914 - 1920)"

Автор книги: Виктор Савченко

Соавторы: Виктор Файтельберг-Бланк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Председатель Всеукраинского ЧК В. Манцев писал: «…Мы натолкнулись на связь ответственных работников с некоммунистической средой, а следовательно на непригодность их для работы в ЧК. Особенно ярко обнаружилось это явление в Одессе, где поспешное отступление наших войск летом 1919 года застигло врасплох многих партийных работников.

Спасаясь от белого террора, некоторые из них вынуждены были пользоваться услугами обывателей и уголовного элемента и после возвращения советской власти оказались в долгу у этих врагов советского строя. Одесские спекулянты и даже бандиты пользовались слабостью местных работников.

Работа ОГЧК то и дело стеснялась ходатайствами за отдельных арестованных. Нужно присылать в Одессу новых решительных коммунистов, не связанных никакими личными отношениями, и лишь тогда появится возможность направить работу Одесской ЧК на правильный путь».

Секретарем Одесского ЧК был подпольщик – большевик «Михаил» – Михаил Гринберг, а одним из начальников – Станислав Реденс. Среди палачей одесского ЧК – Колесниченко-Саджая (временный глава ГубЧк), Заковский, Вихман, Хусид, Дейч, Джонстон, Дора…

С. Мельгунов писал «Пыткам в Одессе посвящена специальная глава в книге Авербуха. Кандалы, арест в темном карцере, телесное наказание розгами и палками; пытки в виде сжимания рук клещами, подвешивания и пр. – все существовало в одесской Ч.К. Среди орудий сечения встречаем и «палки толщиною в сантиметр» и «сплетенную из ремней плеть» и пр. По материалам Деникинской Комиссии можно пополнить картину, нарисованную Авербухом. Вот фиктивный разстрел: кладут в ящик, в котором уже лежит убитый, и стреляют. Пожгли даже ухо и уводят, может быть, только до следующаго раза; другого заставляют рыть себе могилу в том же погребе, где он сидит – это «камера смертников», есть даже такая надпись: здесь уже зарыто 27 трупов… но все это только прием устрашения; к третьему каждую ночь является палач: «выходи», и на дворе: «веди обратно – пусть еще эту ночь протянет»… В Одессе сотрудники Ч.К. несколько раз в день посещали камеры и издевались над заключенными: «вас сегодня разменяют».

Некоторые исследователи и очевидцы указывают, что главной садисткой Одесского ЧК, что собственноручно пытала и убивала задерженных чекистами, была молодая коммуниства Дора Любарская (иногда указывается как Дора Явлинская или Гребенюкова) (1898–1920). Именно Дора хвасталась, что собственноручно уничтожила 400 человек, арестованных ЧК. Иногда, прежде чем убить, Дора сдирала кожу с жертвы, вырывала волосы, отрезала уши, нос, половые органы.

В декабре 1919 г. Дора была арестована деникинской контрразведкой в Одессе и после поспешного судебного процесса, была признана «главным убийцей одесского Губ. ЧК» и казнена вместе с девятью большевиками в январе 1920 г.

Фото – Дора Любарская. 1919 г.

«Горстка спекулянтов, ловких и безжалостных, во главе с сахарными королями братьями X., до последней нитки обирали голодных одесситов, среди которых было немало их соплеменников. Председателем ЧК был Калиниченко, помощник бежавшего Юзефовича. Но всех их затмевал палач. А палачом была товарищ Дора. Эта жестокая женщина всего за несколько ночей расстреляла свыше семисот русских. Когда через короткое время Добровольческая армия вновь вступила в Одессу, в городе были обнаружены подвалы, заполненные телами убитых, повсюду были видны следы пыток: отрубленные пальцы, куски человеческой кожи. Военный суд приговорил ее к смертной казни через повешение. Стоя на эшафоте, она хладнокровно накинула петлю себе на шею. О таком конце она мечтала и умерла со счастливой улыбкой на опрашивал губах» – писал В. Орлов.

Александр Александрович Алехин – великий русский шахматист, четвертый в истории чемпион мира (в 1927–1935, 1937) на себе испытал «прелести» Одесского ЧК. К 1919 г. А. Алехин был уже «шахматным королем» – занял третье место на «турнире чемпионов», считался одним из претендентов на мировоешахматное первенство. Летом 1919 г., во время шахматных гастролей на Украине, А. Алехин был арестован в Одессе и приговорен к расстрелу по обвинению «в связях с белогвардейцами». Несколько недель он находился в подвалах одесского ЧК на Екатерининской полщеди. Только благодаря вмешательству председателя Совнаркома Украины Х. Раковского Алехин был освобожден.

В августе – октябре 1919 г. о кровавых ужасах и зверствах одесского ЧК часто писала белогвардейская пресса Одессы, в Одессе работала «Особая комиссия по расследованию злодеяний большевиков» при главнокомандующем Вооруженными силами Юга России. Эта комиссия произвела опросы уцелевших свидетелей злодеяний, допросы арестованных большевиков, вскрыла несколько братских могил жертв ЧК в Александровском парке, на Втором Христианском кладбище, на Стрельбищном поле. В Одессе «как контрреволюционер и монархист» был расстрелян шестидесятидвухлетний Петр Яковлевич Дорошенко – исследователь украинского фольклера, директор гимназии и известный украинский демократ, шестидесятилетний военный министр гетманской Украинской державы – генерал – лейтенант (генерал – бунчужный) А. Ф. Рогоза.

Среди расстрелянных одесскими чекистами были: генерал М. И. Эбелов – бывший начальник Одесского военного округа, генерал-майоры Н. П. Бирюков, В. Т. Федоренко и Л. О. Гулькевич, полковники П. П. Силис, А. А. Корбут, В. А. Левдиков, А.П. Осипов. бывший председатель департамента Одесской судебной палаты Н. И. Демянович, бывший товарищ прокурора Одесской судебной палаты В. Н. Недзвецкий, бывший прокурор Одесского окружного суда. Н.С. Баранов. И. Зайченко – бывший председатель совета Южного монархического союза, члены Союза русского народа П. Нардык и Анна Ершова. Как заложники – «на основании красного террора» были расстреляны: граф Стибор-Мархоцкий и граф М. Роникер, барон Б. Штенгель; купцы 1-й гильдии Я. Зусович, Л. Фаминер, Ш. Понозон и С. Кальфа, купцы 2-й гильдии, А. Янкелев, И. Шац, Е. Багров…

И. Бунин в середине июня 19-го запишет: «В Одессе расстреляно еще 15 человек (опубликован список). Из Одессы отправлено «два поезда с подарками защитникам Петербурга», то есть с продовольствием (а Одесса сама дохнет с голоду). Нынче ночью арестовано много поляков, – как заложников, из боязни, что «после заключения мира в Версале на Одессу двинутся поляки и немцы». Поляков в Одессе арестовано больше тысячи. При арестах их, говорят, нещадно били. Говорят, матросы, присланные к нам из Петербурга, совсем осатанели от пьянства, от кокаина, от своеволия. Пьяные, врываются к заключенным в чрезвычайке без приказов начальства и убивают, кого попало. Недавно кинулись убивать какую-то женщину с ребенком. Она молила, чтобы ее пощадили ради ребенка, но матросы крикнули: «Не беспокойся, дадим и ему маслинку!» – и застрелили и его. Для потехи выгоняют заключенных во двор и заставляют бегать, а сами стреляют, нарочно делая промахи».

Жертвами террора ЧК и Чрезвычайных Ревтрибуналов в апреле – августе 19-го стало до 2-х тысяч одесситов (расстрелянными) и до 10-ти тысяч – оказавшимися в тюрьмах и концлагерях. К этому списку необходимо добавить жертвы «красного террора» погибшие в перестрелках, застреленные при попытке побега, умершие в тюрьмах, расстрелянные по приговору судов и революционных трибуналов Террор в окрестностях Одессы осуществлялся не только уездными ЧК, но и 26-й и 31-й особыми бригадами ЧК.

В начале июня 19-го руководителем одесского ЧК стал большевик Калестрат Саджая.

Кадр из к/ф «Беня Крик». Таким советские люди увидели легендарного «Мишку Япончика»

В апреле 1919 г. Мишка Япончик становится командиром отряда Красной Армии, что воюет против отряда атамана Орлика, а мае 1919 г. – командиром советского бронепоезда № 870 932, что предназначался для подавления восстания, поднятого атаманом Григорьевым. На «григорьевский фронт» отправился и Анатолий Железняков.

Фото – отряд Еврейской самообороны 1919 г.

А в первых числах июня 19-го в одесских «Известиях» появляется открытое письмо Мишки Япончика проливающее свет на тайны биографии «короля воров»: «Что касается буржуазии, то если мною предпринимались активные действия против нея, то этого, я думаю, никто из рабочих и крестьян не поставит мне в вину. Потому что буржуазия, привыкшая грабить бедняков, сделала меня грабителем ея, но именем такого грабителя я горжусь, и покуда моя голова на плечах, для капиталистов и врагов народа буду всегда грозой».

В то же время М. Винницкий – Япончик предложил организовать отряд из числа своих приверженцев «для защиты революции» в структуре 3-й Украинской советской армии Это предложение нашло поддержку в Реввоенсовете 3-й армии, и Япончику разрешают сформировать батальон особого назначения для борьбы на деникинском фронте. Этот батальон набирался из одесских бандитов, считавших своим атаманом Япончика. Когда число добровольцев превысило тысячу человек, батальон был развернут в 54-й имени Ленина советский стрелковый полк 3-й украинской советской армии. Командиром полка остался «товарищ Мишка», а комиссаром стал секретарь Одесского исполкома анархист Александр Фельдман. Среди политработников полка выделялся венгр-интернационалист будущий коммунистический вождь Тибор Самуэли.

Полк состоял из трех батальонов. В первых двух находились добровольцы – одесские налетчики и воры, дружинники отряда еврейской самообороны. В третий батальон направлялись мобилизованные студенты Новороссийского университета. В полк были зачислены также 132 коммуниста, мобилизованных губкомом КП(б)У для пропагандистской и воспитательной работы. Однако большинство коммунистов отказалось вступить в полк и вести там пропагандистскую работу, ссылаясь на то, что пребывание в полку опасно для жизни. Полк был хорошо вооружен, имел 40 трофейных пулеметов, конную сотню, оркестр и граммофон. Красное знамя от РВС вручали полку председатель Губисполкома Забудкин и комиссар труда Петр Старостин.

Кроме уголовников, анархистов, мелких авантюристов всех мастей, тут оказались и законспирированные контрреволюционеры, такие как известный Жорж Белый, который еще в апреле 1919 г., сразу после занятия Одессы «красными», организовал в городе белогвардейский партизанско-террористический отряд для борьбы против большевиков. Боевики этого отряда совершили ряд покушений на местных большевистских руководителей. Жорж Белый был назначен Япончиком ротным командиром.

Будущий убийца Котовского, содержатель публичного дома Мейер Зайдер был на командных должностях в полку Япончика. Адъютантами Япончика были Шакермани Коган, что были расстреляны уже белогвардейцами. Иногда полк Япончика называли так – «54-й железный полк имени мамаши Мозес» (Мамаша Мозес была известной одесской бандершей и была, якобы расстреляна белогвардейцами за бандитизм).

Комиссар Фельдман докладывал в военкомат: «Считаю себя обязанным обратить Ваше внимание на замеченные мною безобразия в связи с моим пребыванием в 54-м полку. Первое, что в армию добровольно записывается много людей, не способных и не желающих в ней служить, что особенно дает себя чувствовать при уходе на фронт. Кроме того, необходимо обратить серьезное внимание на военный госпиталь (Пироговская улица), где, по заявлению, поступившему ко мне через командира 54-го полка Винницкого, берут взятки у лиц, посылаемых туда на испытания, за что их освобождают из Красной Армии».

15 июля 1919 года состоялось специальное заседание президиума Одесского губернского комитета КП(б)У, на котором присутствовали С. Соколовская, Я. Гамарник и Л. Картвелишвили. Заслушали информацию «О полке Мишки Японца и постановили: «Никого из полка не отпускать, добавлять туда коммунистов, всех уходящих считать дезертирами. О происходящем в полку предложить доносить горвоенкому т. Краевскому». Совет обороны Одесского военного округа решил направить полк Япончика на «петлюровский фронт», на пополнение 45-й стрелковой дивизии.

20 июля 19-го, в воскресенье, полк Япончика, что оправлялся на «петлюровский фронт», прошел парадным строем по центральным улицам Одессы. Очевидцы оставили воспоминания об этом красочном событии: «Впереди шли музыканты. Люди Япончика собирали их по всему городу. Трубачи и флейтисты из Оперного театра, нищие скрипачи, побиравшиеся по дворам, гармонисты из слободских пивнушек – все они сегодня шли рядом, играя походные марши и знатные молдаванские мелодии. Позади оркестра, на белом жеребце – сам Япончик в кожаной фуражке, как у Котовского, в офицерском френче и красных галифе… Рядом несли огромное знамя из тяжелого малинового бархата. На нем было вышито полное название полка: «Непобедимый революционный одесский железный полк Смерть буржуазии». Комендант Одессы Петр Мизикевич на банкете в честь отбытия полка на фронт преподнес Япончику в награду серебряную саблю с революционной монограммой и пожелал бойцам боевых успехов». По другим данным, генеральская сабля была вручена Япончику от имени Совета обороны на прощальном митинге в Одесской консерватории.

Когда началась погрузка полка в эшелон на станции Одесса-Товарная, то выяснилось, что не явилось до 300 студентов и около 700 одесских воров. По дороге на фронт из вагонов бежало еще несколько сот «боевиков», так что до фронта доехало 704 бойца из 2202. 23 июля 19-го полк Япончика прибыл в распоряжение штаба 45-й дивизии (командир Иона Якир), в городок Бирзула (ныне Котовск). Полк включили в бригаду, которой командовал Котовский.

В конце июля 19-го войска Украинской народной республики (петлюровцы) вышли в район Жмеринка – Балта. Они упорно пытались прорваться к Одессе, надеясь тут получить «окно в мир», выход к морю. Запорожская группа петлюровцев и дивизия атамана УНР Ю. Тютюнника (преимущественно недавние григорьевцы) вели бои за Жмеринку.

Петлюровцы, разгромив 45-ю дивизию Якира отрезали три советские дивизии от основных сил Красной Армии в районе Одессы. Командование Красной Армии стремилось любой ценой возвратить станции Жмеринка и Вапнярка, восстановить связь с основными силами, считая, что только таким образом можно удержать Причорноморье.

Первый бой для полка Япончика был удачным. Одесситы забросали окопы противника гранатами и заставили его отступить. Но уже на следующий день петлюровцы не только вернули утраченные позиции, но и обратили одесситов в бегство. Отступившие «боевики» заявили, что их предали соседние части и потребовали вернуть их в Одессу. Часть бывших уголовников самостоятельно бежала в Одессу, часть разошлась по окрестным селам на «реквизицию». Помощник начальника штаба 45-й дивизии Д. Коренблит вспоминал: «Возникла опасность образования в тылу 45-й дивизии бандитской шайки. Надо было изолировать от «храброго воинства» Мишку Япончика».

Якир решил выдать Япончику бумаги о том, что его «полк» направляется в штаб армии для получения нового назначения. Якир рассчитывал в пути, в предоставленном командованием вагоне, Япончика арестовать, а бандитские батальоны разоружить. Комдив приказал «штабу» 54-го полка Япончика отбыть в распоряжение командующего 12-й советской армией, который находился в Киеве. Прямой путь из Бирзулы в Киев был невозможен, его перекрыли петлюровцы. Оставался свободным только путь через Ольвиополь (ныне Первомайск).

Япончик знал о коварстве большевиков, предчувствовал, что над ним готовится расправа. Он отобрал 116 наиболее преданных «боевиков» в свою личную охранную сотню и отбыл на Ольвиополь. Но в Киев ехать не собирался, потому что знал, что там его ждут застенки ЧК. Япончик мечтал прорваться в родную Одессу и там… может быть снова стать ее «королем» или просто на время затаиться. Поэтому от станции Помашная он поворачивает свой эшелон на Вознесенск, в направлении на Одессу. По другой версии, все пути на Киев к тому времени был уже отрезаны наступавшими белогвардейцами, махновцами и григорьевцами, и выполни Япончик тогда приказ, он попал бы в руки к врагам и неминуемо оказался бы на виселице. Поэтому Япончик не бежал, а действовал в соответствии с обстановкой.

Командование приказало немедленно догнать беглецов и наказать виновных по всей строгости военного времени. По распоряжению Котовского комиссар Фельдман и его заместители-политруки на специальном паровозе ринулись в погоню. Всем военкомам железнодорожных станций было предписано не пропускать поезд Япончика. Однако тот, под угрозой расстрела заставлял военкомов отправлять свой поезд вне графика, без всякой задержки.

Доклад уездвоенкома М.Синюкова Одесскому окружному комиссару по военным делам показывает реальные события: «4-го сего августа 1919 года я получил распоряжение со станции Помашная от командующего внутренним фронтом т. Кругляка задержать до особого распоряжения прибывающего с эшелоном командира 54-го стрелкового советского украинского полка Митьку Японца. (В докладе Мишка Япончик ошибочно назван Митькой Японцем. – Авт.)

Во исполнение поручения я тотчас же отправился на станцию Вознесенск с отрядом кавалеристов Вознесенского отдельного кавалерийского дивизиона и командиром названного дивизиона т. Урсуловым, где распорядился расстановкой кавалеристов в указаных местах и стал поджидать прибытия эшелона.

Ожидаемый эшелон был остановлен за семафором. К остановленому эшелону я прибыл совместно с военруком, секретарем и командиром дивизиона, и потребовал немедленной явки ко мне Митьки Японца, что и было исполнено.

По прибытии Японца я объявил его арестованным и потребовал от него оружие, но он сдать оружие отказался, после чего я приказал отобрать оружие силой.

В это время, когда было преступлено к обезоруживанию, Японец пытался бежать, оказал сопротивление, ввиду чего был убит, выстрелом из револьвера, командиром дивизиона.

Отряд Японца, в числе 116 человек, арестован и отправлен под конвоем на работу в огородную организацию».

По другой версии Урсулов и Синяков с отрядом устроили засаду возле железнодорожного депо в высокой кукурузе, в поле которое звалось «Марьин луг». Они закрыли семафор и вынудили эшелон Япончика остановиться. Когда Япончик, его жена Лиза и его адъютант Халип, направились к будке стрелочника, чтобы узнать, что случилось, то Урсулов, Синяков и одесский чекист Зорин начали стрелять из засады, застрелив Япончика, Лизу и Халипа.

Еще одна версия гласит, что Япончик был застрелен Никифором Урсуловым в глиняном карьере, в полутора километрах от Вознесенска, и Урсулов забрал у Япончика как трофей его генеральскую шашку. А бойцы полка Япончика, под дулами пулеметов, были выведены из вагонов и отправлены в концлагерь, что был создан в селе Кантокузовка.

Япончик был убит Н.Урсуловым «при попытке к бегству», без суда и следствия. за это убийство Урсулов вскоре получает орден Красного Знамени. Часть людей Япончика была расстреляна за разбой, некоторых направили в тюрьму Одессы, где их судили и приговорили к различным срокам заключения. Около пятидесяти человек из 54-го полка оказались на принудительных работах в огородах.

Через четыре часа после похорон, на место убийства Япончика прибыл комиссар полка Саша Фельдман. Он не верил в «глупую» смерть Япончика, и по его требованию могила Япончика была вскрыта. Там покоилось тело «короля воров» в матросской тельняшке и трусах. Фельдман столкнул ногой труп в яму со словами: «Собаке – собачья смерть». Через два дня на место событий приехал Н. Подвойский – военный народный комиссар УССР. Он поблагодарил всех участвовавших в ликвидации Япончика и снова приказал вскрыть могилу, чтобы лично убедиться в гибели Япончика.

Почему-то одесские воры связали убийство своего «короля» с именем Фельдмана. Через несколько месяцев, в октябре 1919 года на одесском базаре Фельдман, который тогда только приехал от Махно и «работал в подполье», был убит людьми Япончика «за предательство». Такая же участь постигла и агента уголовного розыска большевика Хазиса. А вот настоящий убийца Н.Урсулов благополучно прожил долгую жизнь, спокойно работая директором маслозавода в Вознесенске.

Три брата Япончика погибли на фронтах Великой Отечественной. Из них младший, Григорий, до войны был начальником Одесской электростанции. Несколько племянников Япончика погибли на войне или были уничтожены фашистами. Долгую жизнь прожил брат Япончика – Юдий Вольфович. Он участвовал в Великой Отечественной, а в семидесятые годы уехал в США. Дочь Япончика проживала до 1990 года в Баку.

Мишка Япончик оставил след не только в анналах истории Одессы, в летописи гражданской войны на Украине, но и в литературе, послужив прототипом Бени Крика – одного из главных героев произведений И.Бабеля (четыре новеллы: «Король», «Как это делалось в Одессе», «Отец» и «Любка Казак»). В 1926 году в журнале «Красная новь» вышла киноповесть писателя «Беня Крик», в которой автор воссоздает отдельные эпизоды из жизни Япончика-Винницкого. В следующем году режиссером В.Вильнером на Одесской кинофабрике был снят художественный фильм «Беня Крик».

В одесской прессе тогда появились разгромные рецензии на фильм. Писали, что в картине пропагандируется «идеал молдаванских подонков», «кумир окраиной хулиганерии», что «происходит открытое прославление уголовного хулиганства». И. Бабелю вспомнили и тактовку бандитов Бени как «рыцарей с Молдаванки», «аристократов Молдаванки». Когда в Одессе снимался фильм, писали газеты, «вокруг съемки собирались толпы хулиганов с гордостью смотрящих, в какую честь попал их недавний соратник, и сами прихорашиваются зараженные чумною славой…» Режиссер В. Вильнер вынужден был оправдываться по поводу целей и задач кинофильма. Он писал: «Я ничего не снимал на Молдаванке и даже не интересовался ею».

Коммунистический диктатор Украины в 1925–1928 годах Лазарь Каганович резко раскритиковал фильм «Беня Крик» как «романтизацию бандитизма» и картину сняли с проката. Но несмотря на это, Япончик, после своей гибели, превратился в легенду, в миф «о блатной Одессе». Он становится героем рассказов, песен, анекдотов. Его бесшабашность, «черный» юмор, вольнолюбивость отражали менталитет «вольного города Одессы».

Фото – Г. Котовский. 1919 г.

4 июля 19-го, в связи с наступлением армии Деникина в Причерноморье, решением СНК УССР, вся полнота власти в городе переходит к Совету обороны Одесского военного округа под руководством коммунистов: Одесского окружного военного комиссара Бориса Краевского (председатель Совета), председателя Одесского губернского Исполкома Советов Ивана Клеменко и председателя Одесского губернского комитета КП(б)У Яна Гамарника.

С 10 июля одесский Совет обороны объявил о переходе Одесского округа на усиленное военное положение – «революционный порядок». Все военные подразделения приводились в боевую готовность. Основной «надежной» военной силой в Одессе были «красные» курсанты пехотных (370 штыков) и артиллерийских (400 штыков) курсов.

11–13 июля 1919 г. в Одессе проходил съезд Советов Одесской губернии. У роботе съезда приняли участие 78 большевиков, 20 сочувствующим им, 5 боротьбистов, 2 анархиста, 8 безпартийных.

24 июня Комитет обороны издал строгий приказ о том, что на Одесщине необходимо в срочном порядке начать сбор и обмолот зерновых с последующей сдачей зерна в ссыпные государственные пункты, а так же о том, что бы крестьяне выдали продотрядам все оставшиеся зерно урожая предыдущего 1918 г. Это был приказ тотального ограбления села. Большевистское руководство уже готово было сдать Юг Украины наступающим белогвардейцам и необходжимо было «вырвать» у крестьян весь хлеб «для голодной Москвы и Петрограда». Такой приказ «колониальным марионеток» вызвал всеобщее возмущение крестьян.

Но 8 июля 19-го из Одессы в Петроград был отправлен первый эшелон с продовольствием собранным в Одесской губернии (41 вагон).

Не получив, ожидаемой от большевистской власти, земли крестьяне подверглись еще и безжалостной реквизиции в виде продразверстки, когда продотряды «выбивали» у крестьян последнее. Только в трех уездах Одесщины действовало до 300 продотрядов, набранных из горожан. 20 тыс. рабочих Одессы, Харькова, Николаев, Киева было мобилизовано на «выкачку хлеба».

15 июня в Одессе произошло выступление Черноморского матросского революционного полка матроса Стародуба. Это восстание было подавлено за несколько часов, и мятежный полк, в срочном порядке под конвоем, был гружен в эшелоны и отправлен на «петлюровский фронт». В ночь на 27 июля по постановлению Комитета обороны Одессы были расстреляныматросы из черноморского полка матроса Стародуба: Н. Скрибан, Т. Дяников, Т. Лысенко, М. Губан, А. Белоусов, В. Низкоусов, М. Татаров, А. Калита, М. Калинин.

В конце июня 19-го из мобилизованных жителей Одесского уезда военные власти стали формировать 1-ю Одесскую бригаду. Однако новые соединения бригады не имели ни продовольствия, ни одежды, ни белья, ни обови, которые они должны были «выколачивать» из местного населения. Реквизиционные отряды бригады появились в немецкой колонии Иозефсталь. Но месные жители встретили отряд «фурожиров» ружейным и пулеметным огнем (убив одного и пленив еще одного из «фурожиров»). Вскоре на Иозефсталь выступила рота солдат 404-го полка, но и это наступление колонисты отбили, как и налет конного отряда Г. Котовского. 5 июня 19-го на Иозефсталь повело наступление уже целое соединение Красной Армии – два батальона с батареей и конники Г. Котовского. Но тогда удалось избежать тотального столкновения – немцы сдали оружие и собрали продовольствие для РККА.

С 20 июля – 14 августа 1919 г. Одесский уезд сотрясало мощное восстание немецких колонистов, подготовленное Центральным Союзом немцев – колонистов Черноморья. Немцы – колонисты выступили против продразверстки и мобилизации в Красную Армию, за передачу власти в стране Учредительному собранию, «За вольные Советы без комунистов и ЧК!».

В коллонии немцы разгромили отряд красноармейцев – «реквизиторов». Для покарания колонистов 22 июля 1919 г. в Гросс-Либенталь прибыл новый отряд РККА, но немцы колонисты перебили солдат и раненых красноармейцев кинули в колодец. Это уже был вызов власти и колонисты отдавали себе отчет в том, что «Рубикон перейден». Гонцы из Гросс-Либенталя были направлены во все немецкия колонии Одесщины с требованием начать всеобщее восстание.

23 июня 19-го в Гросс-Либентале был образован центр восстания – немецкий «Совет обороны – Совент десяти» и военный штаб обороны в который входили генералы немецкого происхождения Фольк и Шелл, полковник Гнилорыбов, граф Келлер. Вторым центром восстания немцев стала колония Страсбург (Кучурган). Еще в середине 1918 г. немцы – колонисты Одесщины создали Центральный комитет Союза колонистов (ЦКСК) в Гросс-Либентале и вооруженные отряды немецкой самообороны, оружье которым передали австро – германские войска стоявшие на Украине. В каждой колонии создавался отряд самообороны, с которым австро – германские офицеры проводили военную подготовку и учения. До лета 19-го немецкое подпольное ЦКСК сохраняло структуру и тайные военные склады немецкой самообороны. И оружие начало стрелять в июле 19-го, когда большевики попытались провести разоружение колоний.

29 июля на окружном мобилизационном пункте в Мангейме произошло вооруженное столкновение немецких колонистов с отрядом красноармейцев. Дело в том, что Мангейм стал сборным пунктом для мобилизируемых в РККА колонистов. В Монгейме оказалось более тысячи мобилизованных немцев, что не хотели идти служить в Красную Армию. Эти мобилизованные уничтожали около 50-ти красноармейцев и объявили о своем переходе в ряды восставших. Еще один отряд Красной Армии был полностью уничтожен в с. Великий Дальник.

Отряды восставших создавались в Мангейме, Бадене, Зельце, Страсбурге, Кадене. Во всех немецких колониях были созданы местные Советы обороны и объявлена мобилизация в повстанческое войско, которое, по разным данным, насчитывало от 10 до 15 тысяч штыков и сабель, при 20–35 пулеметах и 2 пушках.

В то же время, в районах Беляевки, Балты, Тилигуло – Березовского лимана вспыхнули восстания украинских и русских крестьян, восстание поддержали и болгарские колонисты сел: Татарка, Болгарка, Аккаржа, Севериновка, Буялык. Восставшие старообрядческого села Плоское, семь дней сдерживали наступление на село трех полков РККА.

Немецкий штаб был связан с деникинскими службами, причем в ставку Деникина ушло сообщение: «Все хорошо. Одесса в кольце. 12 тысяч восставших. Положение красных ненадежное».

Восставшие не исповедовали гуманистическую идеологию, а на «революционное насилие» отвечали еще большим насилием. В районе восстания в Люсдорже оказался комендант Одессы Павел Мизикевич, вместе с отрядом из пяти человек. Красноармейцы были расстреляны, а Мизикевич, после зверских пыток, был живым закопан в яме с негашеной известью. В Акаржи был убит член редколегии газеты «ІІІ-й Интернационал» коммунист Анри Барбаре, что призывал восставших сложить оружие, восставшими было убито около 30 местных советских работников.

Командующий войсками Одесского округа приказал: «все, захваченные с оружием в руках будут расстреляны. За издевательства над убитыми и раненными красноармейцами приказываю расстреливать каждого пятого мужчину из взрослых мужчин в тех пунктах, где были выявлены случаи такого издевательства».

В конце июля 19-го повстанцы захватили без боя Овидиополь и Черноморку, угрожали Одессе, подойдя к ней на 7 км. 30 июля вокруг Одессы образовалось кольцо осады – «акаржанский фронт», окопы которого проходили у Люстдорфа (Черноморки), Клейн-Либенталя (Малой Акаржи) – ст. Выгода у Великого Дальника и Татарки. Бои проходили в районе мыса Большой Фонтан, де был лагерь частей 47-й советской дивизии. Восстание полностью перерезало железнодорожное и любое другое сообщение с Одессой, что привело к отсутствию в городе продовольствия. Восставшие конфисковали подводы на которых крестьяне везли продукты на одесские рынки.

30 июля – 1 августа 19-го восставшие отряды имели полную возможность, прорвав немногочисленную оборону города, могли ворваться в Одессу. В этот, критический для власти, момент в городе так же вспыхнули недовольства, а один из полков одесского гарнизона, отказался от участия в борьбе с восставшими.

В конце июня 1919 г. началась забастовка на заводе «РОПИТ». Меньшевики, эсеры, анархисты призвали рабочих выступить против террора ЧК, диктатуры большевиков. Лозунгом забастовки стал лозунг «Советы без коммунистов!». Забастовка была разогнана войсками, прошли аресты, однако забастовка перекинулась на железнодорожные мастерски.

31 июня 1919 г. появилась воззвание Одесского Совета обороны, в котором рабочие Одессы призывавлись «к оружию», 31 июня – 1 августа в городе прошла молниеносная мобилизация во временные «отряды обороны». Большевики Одессы мобилизовал все «революционные» силы на разгром восстания (рабочие отряды, партийные отряды большевиков, левых эсеров, анархистов, еврейской самообороны). Был создан «Женский революционный отря» (200 штыков), отряд комунаров-китайцев (150 штыков), несколько «рабочих дружин» (вместе – до тысячи штыков) во главе с известными в Одессе большевиками «дедом Трофимом», А. Хворостиным, Б. Гумпертом.