Текст книги "Под солнцем тропиков. День Ромэна"

Автор книги: Виктор Гончаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Виктор Гончаров
ПОД СОЛНЦЕМ ТРОПИКОВ
ДЕНЬ РОМЭНА

ПОД СОЛНЦЕМ ТРОПИКОВ
Почти сказочные приключения пионера Петьки в Австралии

Присказка

Надо вам сказать, честно сказать, что хоть эта повесть и названа «почти сказкой», ничего сказочного в ней вы не найдете. То есть никаких колдунов, волшебников, фей. Никаких великанов, карликов, духов и ведьм. Ни чертей и ни ангелов. А богов? – И богов, естественно.

– Почему? – спросите вы, может быть, разочарованно.

– Да потому, что их нету, – отвечу я.

А, признаться, я их искал. Очень усердно искал, и по всем местам. Когда мне вздумалось написать для ребят книгу, я первым долгом вспомнил о бане. Баня у нас заброшена. Стоит она в самом дальнем конце сада, следовательно, – место, подходящее для нечистой силы. И сад заброшен. В нем растут лопухи, крапива, чертополох, бузина, дурман и одна корявая яблонька.

На яблоньке каждый год аккуратно появляются маленькие горьковато-кислые яблочки. Этими яблочками, к слову сказать, даже свиньи брезгуют. Но Петька, про которого сказ впереди, уверяет, что если крепко зажмуриться, то «яблочки эти даже очень вкусные». Честно скажу: не знаю, не пробовал, потому спорить не буду и перейду прямо к нечистой силе.

Темной-претемной летней ночью (я нарочно выбрал такую ночь) отправился я в баню. Над головой у меня была тьма, под ногами – тьма, и кругом – тьма. Но в лопухах ярко горели светлячки и где-то глухо тявкала жаба. Я тихо вошел в баню и в кромешной жути произнес страшное заклинание. Вот оно:

 
«Вогобий
етреч – в тире,
Воткет – икаруд».
 

Разумеется, заклинанию меня научила бабушка. «Смотри, говорит, больше трех раз не произноси, однако. Не то худо будет»…

Подумаешь, запугала!.. Но, чтобы не портить дела, я ограничился тремя разами и стал ждать. Тихо было, как под землей. Пахло дохлой крысятиной и гниющим деревом…

От долгого ожидания меня закрепило в сон. Тогда, наплевав на бабушкино запрещение, я снова произнес заклинание, но уже не три раза, а тридцать три. Можно сказать, без счету…

Где-то, должно быть, под лавкой, вдруг захрустело что-то.

«Очень хорошо, – подумал я, – кажется, начинается».

Какое-то теплое, мягкое, как гигроскопическая вата, коснулось моего лица. Дунуло в глаза. Замахало вокруг головы. Под лавкой хруст перешел в чавканье.

«Или ведьма, или черт»… – соображал я, затаив дыхание.

Мягкая лапа легла мне на голову. Я невольно вздрогнул. Лапа принялась, и неизвестный болван заскрипел гвоздем по стеклу. Терпеть не могу этих противных звуков! Но нужно было терпеть, – так учила бабушка. Визг через минуту прекратился. Кто-то погладил меня по голове. Кто-то зашлепал по сырому полу навстречу…

Я зажег электрический фонарик. Громадная крыса шарахнулась под лавку. Со стеклянным визгом заметалась в воздухе летуча я мышь…

– Ладно. Здесь неудача, – сказал я себе, отнюдь не падая духом, и покинул баню. В ту же ночь я обшарил все погреба, сараи и чуланы. Даже в подполье слазил. И что же вы думаете? Кроме крыс, мышей и жаб, другой нечистой силы мне так и не попалось. Вот поди ж ты, и страшное заклинание не подействовало.

Вернувшись к бабушке опечаленным, я рассказал ей все, как было. Бабушка ухмыльнулась мудро и попросила меня прочитать заклинание навыворот, с последней буквы. Я прочитал и оч-чень сконфузился…

Так же неудачно закончились мои поиски в отношении колдунов, волшебников, фей, богов, ведьм и ангелов. Вот почему сказка моя обошлась без всего этого элемента.

– Постой, постой… – заявит тут мне добросовестный читатель. – А вот, к примеру, у тебя одна глава названа так: «Бой Петьки с чертом». Петьку-то я знаю; это тот, который яблоки кислые ест, зажмурясь. Петьку я определенно знаю, а что же это за черт, разреши узнать? Разве это не «элемент»?

– Каюсь, – отвечу я, замигав левым глазом (правым я не умею мигать), – каюсь, одного черта мне пришлось-таки ввести в сказку, но, во-первых, он маленький и паршивенький, во-вторых, без копытц и хвоста и, в третьих, даже не черт, а просто…

Но кто он, я так и не скажу сейчас.

Часть первая. Из Крапивецка к тропику Козерога

1. Человек, снимающий квартиру в бане, странный человек

Он появился рано утром, когда все еще спали. Бабушка, которая почти никогда не спит, столкнулась с ним у ворот, звякнув испуганно пустыми ведрами.

– Ах, ты, господи, нечистая сила! – воскликнула она.

– Да вы ж меня напугали…

– Извините, бабушка, – сказал он. – Извините, что я вас напугал. Здрасте, прежде всего. – И затем: – Чей это миленький домик?

– Домик этот наш, – отвечала бабушка, оправившись, – и, кроме того, народный, как земля есть собственность трудящихся. Но кто вы такой? Я вас действительно не знаю.

На нем была кепка-механка, промасленная и сплющенная, кожаная куртка, начищенная, как сапоги; брюки в полоску и сапоги – рыжие и в заплатах. Лицо его было брито и изрезано морщинами.

– Я есть техник-механик, – отрекомендовался он, – служу на заводе «Динамо». Зовут меня Аркадием Ивановичем, по фамилии – Лялюшкин.

– Очень хорошо, тов. Лялюшкин, – обрадовалась бабушка, – у меня два ведра, которые протекают. Почините мне их, я вам заплачу гривенник. Но прежде подождите, Лялюшкин, я схожу по воду.

– Я, собственно… – пробормотал Лялюшкин, – конечно, ежели и вобче…

– Очень хорошо, – перебила его бабушка, – ежели гривенника мало, семитку прибавлю. А пока обождите все-таки.

Заперев ворота на ключ, она быстро пошла вверх по улице.

Техник сел на завалинку, собрал в гармошку морщинистый лоб и задумался. Думал он усиленно, но о чем – неизвестно. Протекло пять минут – бабушки не было. Через десять минут визгнул болт в окне, техник подался с завалинки и увидел, как болт выскочил из щели, мотнулся в воздухе, громыхнул по стене и открылись ставни.

– Явление второе, – проворчал Лялюшкин, – а ведь мог и по голове.

– Мог, – согласился Петька, потому что это был Петька, – но ведь я не знал, что ты здесь сидишь. А где бабушка?

– Значит, ушла по воду.

– А кто ты?

– Техник-механик, гальванский скок.

– Хым!.. Корабль умеешь делать?

– Умею.

– И самолет?

– И самолет, и самокат, и паровоз. Все, что угодно.

– Это здорово, только мне на это наплевать, мне бы – радио… – Петька свесил ноги в окно и оказался мальчуганом лет одиннадцати с красным галстуком на шее и хохолком на макушке.

– Можно к тебе? – спросил он.

– Никак нельзя, – мотнул головой техник.

Но Петька увидал в глазах его веселые огоньки и спрыгнул на улицу.

– Ты чего ждешь? – спросил он.

– Значит, бабушку, – отвечал техник и, почесав переносицу, прибавил. – Ты бабушкин сын?

– Нет, мамкин. Мамка у меня померла и батька, живу с бабкой. Конечно, у меня кролик есть живой…

Техник еще раз почесал переносицу.

– Кролик – невредная штука. А вот, скажи-ка, комната у вас сдается?

– Сдавалась. Теперь нет. Дядька приехал, занял. Дядька у нас книги пишет.

– Эк незадача! – техник сдвинул механку на лоб и насупил брови. – Дядька-то надолго приехал?

– На все лето. Он пишет что-то, а сейчас спит.

– Тогда, пожалуй, мне и ждать нечего.

Техник водворил кепку на место и уже собирался уходить, как Петьке пришла в голову блестящая мысль.

– Постой-ка, – сказал он плутовато и, приблизившись к технику, заставил его склониться к себе. Потом он зашептал ему что-то на ухо.

У техника просветлело лицо. В это время на перекрестке показалась бабушка с полными ведрами.

– Подсади меня, – попросил Петька, – бабушка все равно ничего не видит. Но смотри: про меня ни-ни.

– Ладно, ладно, голубь. – Сияя лицом, техник подсадил Петьку в окно, закрыл за ним ставни и всунул на место болт.

Бабушка застала его сидящим на завалинке все в той же задумчивой позе.

– Ну вот я и пришла, – заявила она. – Сейчас вам ведерки вынесу.

– Подождите-ка, бабушка, – техник встал с завалинки. – Ведерки я вам в крайности починю, но пришел-то я сюда по другому делу. Мне сказали, что у вас комната сдается.

– Сдавалась, голубчик, сдавалась. Теперь нет. Родственник приехал, занял.

– Бабушка, а баню мне сдадите?

Бабушка вытаращила глаза и присела на завалинку.

– Это я вас, голубчик, не понимаю, – сказала она, – кто вам мог такое передать, ежели я только вчера вечером надумала это. Это даже очень странно. Ведь я хотела сначала отремонтировать ее…

Техник скорчил в ответ загадочную мину.

– Сами отремонтируем, бабушка, не извольте беспокоиться.

Он перебрался в пустую баню в тот же день. С ним прибыл воз самых диковинных вещей и другой воз, где были два стула, стол, две койки и большой ящик неизвестно с чем.

Петька вертелся юлой вокруг возов, помогал развязывать веревки, снимал вещи, держал лошадь, когда его никто об этом не просил, и попутно забрасывал техника сотнями вопросов. О каждом диковинном предмете, снятом с воза, техник давал объяснение.

– Это электрофорная машина, – говорил он, указывая на два стеклянных круга, обклеенных станиолью и вращающихся на подставках. – Будем добывать электричество, когда разберемся.

– Это мультипликатор, служит для определения силы электрического тока.

– Это тигеля для плавки металлов.

Но когда дело коснулось большого ящика, наглухо закрытого, техник от пояснения удержался. То есть, он сказал кое-что, но совсем непонятно.

– Это… гм… гм… вообще… всякое там, потом увидишь…

Ящик сняли последним. Петька помогал его тащить. Он был совсем легким, этот ящик, вопреки своим размерам: Петька и техник свободно несли его вдвоем. Когда его ставили на пол в бане, из него вдруг послышался писк, так: пи-пии-пу-у…

– Попискивает, – подмигнул Петьке техник и в следующую секунду побледнел; ящик быстро-быстро поплыл от пола к потолку. Петька тоже побледнел.

Но, абсолютно в чертей не веря, он, несмотря на объявший его ужас, в бане все-таки остался. Техник подпрыгнул козлом, уцепился за ящик обеими руками и притянул его к полу.

– Смотри, никому об этом не говори… – зашептал он возбужденно.

– Ладно, не маленький, – отвечал Петька басом, едва переводя дух от страха, любопытства и гордости.

2. В полетах важно учитывать воздушные течения

Солнце уже село, и белобрысая луна, перекосившись, поглядывала на землю. От бани через пустырь шел грохот: это техник обстраивал свою новую квартиру.

Тоненький голосок под окном сорвал Петьку от стола, за которым он сидел, читая «Мир приключений», и заставил его высунуться на улицу. Под окном стояла девочка с двумя косичками и с брезентовым мешочком за плечами.

– Скажите, пионер, – дискантом запела она, увидя Петьку, – папа мой сюда переехал?

Петька только что проглотил «Черную смерть или дьявольское открытие профессора Чемберлена», и голова его не особенно ясно варила.

– Не знаю, – пробасил он, подражая мужественному ковбою, застрелившему профессора. – Не знаю… Что же касается меня, то адрес мой: Западная Канада, Чертово болото, Беннигфорд, 3-33. Милости просим, сыграем в поло и выпьем виски…

– Я спрашиваю про папу, – настойчиво повторила девочка, – я устала, и мне есть хотится…

В последнем ее «хотится» прозвучали слезы, как шум прибоя, стремящегося к близкому берегу.

Петька сбросил с себя книжную одурь и моментально сообразил: «Это – Верка, дочь техника, была в экскурсии, теперь вернулась, сейчас разревется».

– Тебя Верой звать? – строго спросил он, перевешиваясь через подоконник.

– Ну да-а… – протянула девочка, неожиданно всхлипнув.

– Ну и рева! – сказал Петька и решительно добавил. – Ползи сюда.

– За-че-эм? – удивилась та.

– Бабушка злила, ворота заперла, ход через окно, – выпалил он.

Девочка доверчиво вскарабкалась на завалинку, с завалинки – в окно. Петька провел ее через дом на пустырь и сдал на руки отцу.

– Вот ваша дочь, – сказал он холодно, как мужественный ковбой, застреливший профессора. – Возьмите, я спас ее от голодной смерти.

Техник открыл рот, чтобы задать вопрос, но Петька как сквозь землю провалился.

Утром они встретились на пустыре.

– А у меня пистолет есть… – начал Петька, имея в виду неосведомленность девочек в подобных вещах.

– Пи-и-сто-лет! – презрительно протянула Вера. – Скажи лучше: хлопушка.

– Нет, пистолет, – не сдавался Петька, – стреляет пулями, в лоб, промеж глаз.

– Покажи.

Петька вытянул из кармана пугач, взвел курок и щелкнул.

– Только пули у меня все вышли, – важно объяснил он, – а то бы ворону застрелил или буржуя…

Вера обиженно заморгала глазами, подумала с минутку и наконец произнесла, гордо раскачиваясь из стороны в сторону и помахивая косичками:

– А у меня велосипед есть, трехколесный, с лисорами, что?..

Пришла очередь Петьки моргать глазами. Он это проделал, мучительно вспоминая, чем бы еще похвастать. Кроме пугача, у него был еще известный всей улице кролик Сонька и пара лягушек в банке, но разве этим поразишь Верку, дочь техника? Конечно, нет. Тогда он вспомнил, как прошлый год ездил с бабушкой по Волге.

– Велика штука велоси-пе-эд, – начал он издалека, – кабы двухколесный, куда ни шло, а то о трех колесах. Да ты мне его сначала покажи. Может, еще поломанный…

– И покажу! И покажу!.. – запрыгала Верка. – Совсем новенький! Сейчас покажу… – Она рванулась к бане.

– Не надо, – остановил ее движением руки Петька. – Не надо. Не показывай. Верю… А вот ты скажи: на пароходе каталась? Что?.. Факт, нет. А я катался. С бабушкой. И еще тыща человеков. Разные там… Пароходище – угу – громаднющий, больше этого сада, труба с дом и капитан на мостике… Как гуднет – уши трещат…

Верка затаила дыхание и открыла рот.

– Капитан гуднет? – спросила она шопотом.

– Ка-пи-тан! – фыркнул Петька. – Ничего не понимаешь. Свисток такой, возле трубы…

Вера некоторое время стояла, как вкопанная, потом, упрямо тряхнув косичками, снова засмеялась.

– Па-ра-ход! Что пароход?! А вот я сегодня летать буду, ага…

– Ну, это ты врешь, – спокойно возразил Петька, чувствуя, что поле словесной битвы осталось за ним.

Вера горячо и возбужденно затараторила:

– Нет, не вру. Я никогда не вру. Сегодня вечером буду летать. Только об этом нельзя было говорить. Ты никому не скажешь?

– Никому, – машинально отвечал Петька, пораженный одной догадкой. – На чем летать будешь? На аэроплане?

– В лодке… – прошептала Вера.

– А лодка где?

– Не скажу. Нельзя.

– Ну, я и так знаю. Лодка в ящике, и она пищит.

Хотя поле битвы теперь перешло к девочке с косичками, Петька торжествовал, а та была подавлена.

– Тебе папа сказал?

– Нет.

– Подсмотрел?

Петька подумал, но и на этот вопрос ответил отрицательно.

– Я догадался, – сказал он.

С нескрываемым восхищением глянула Верка на своего проницательного собеседника.

– Ты волшебник, да?

Петька скривил рот и отвечал совсем несуразно:

– Вогобий етреч в тире воткет икаруд…

В семь часов вечера на пустыре длинной полосой колыхались лопухи. Движение это началось возле бабушкиного домика и кончилось за два шага до забора, которым техник окружил баню. В том месте, где замерло движение, показалась вдруг стриженная Петькина голова и опять спряталась. Лопухи закачались снова, но уже в направлении к одинокой яблоньке, пышно раскинувшей свою крону в пяти шагах от бани. Стриженная голова появилась теперь у подножия яблони, быстро осмотрелась и разрешила своим рукам и ногам втащить тело на дерево.

Петька сидел на дереве и зорко смотрел на дворик при бане.

Из бани вышел техник Лялюшкин, держа перед собой маленький ялик из белого легкого металла. За техником следовала Вера. Она прежде всего кинула хитренький взгляд на яблоньку, качавшуюся без ветра, и сделала рукой какой-то знак, который Петька понял как «начинается».

На середине двора техник опустил ялик на землю и, выпрямившись, посмотрел кругом и в небо. Потом до Петьки донеслись слова:

– Смотри, Верунька, делай только так, как я тебя учил.

– Хорошо, папа, – отвечала девочка, украдкой подмигивая дереву.

Отец поднял ее и посадил в лодочку.

– Покажи мне, – сказал он, – что ты будешь делать.

Точно отвечая скучный урок, девочка заговорила:

– Я, папа, сначала поверну вот этот рычажок, лодка тогда подымется на 10 метров. Потом вот этот, – подымется на 20 метров. Потом потихонечку буду крутить обратно первый и второй, – лодка станет опускаться…

– Важно, – одобрил техник. – Но я тебя все-таки привяжу, чтобы ты случайно не выпала.

– Хорошо, папа.

Она была очень спокойна, когда он застегивал на ней ремни, но у самого техника сильно дрожали руки и прыгали бритые губы.

– Начинай, – сказал он, делая в сторону несколько шагов.

Вера тронула первый рычажок. – Пи-пи-пуу… – проговорил аппаратик под рычажком. Ялик качнулся и как бы нехотя оторвался от земли.

– Так, так, важно, – говорил техник, напряженно следя за подъемом.

– Десять метров, папа, – радостно крикнула девочка и склонилась головой через борт ялика. В то же мгновение ялик перевернулся, и она повисла на ремнях вниз головой.

– Спускайся! Осторожно спускайся! – закричал побледневший техник.

Вера с трудом подтянулась к доске с рычажками, но, должно быть, повернула не тот рычажок: ялик стрелой взвился к небу, потом перевернулся, став в нормальное положение, и с громадной быстротой понесся на юго-восток. Техник завопил:

– Воздушное течение. Она попала в воздушное течение. Ах я, идиот…

Он скакнул через забор, бурей промчался мимо яблони, перескочил следующий забор и скрылся из поля зрения остолбеневшего Петьки.

3. Странный человек-техник теряет голову

Техник, с горя потерявший голову, в день пропажи Верочки пробежал двадцать верст с лишком. Потом одумался и вернулся в город. Отсюда он телеграфировал и телефонировал, рассылал письма, заявления и заметки во все концы страны, во все газеты, преимущественно южной полосы Союза. Просил, молил, заклинал, но… ему мало кто верил, и многие смеялись. Убитый горем, он вернулся в свою осиротевшую баню и просидел в ней запершись 48 часов подряд. В начале третьих суток Петька стукнулся к нему в дверь. Это он делал и раньше часто и безуспешно, но на сей раз, к великому его изумлению, дверь открылась.

– Мальчик, – строго сказал встретивший его техник, – тебя зовут?..

– Петька, – отвечал оробевший Петька, – но я, право, дяденька, ни в чем не виноват…

– Знаю, но ты видел, как улетела моя девочка?

– Видел, – отвечал Петька и боязливо взглянул вверх на склонившееся к нему морщинистое лицо. Техник три дня не брился и зарос колючей щетиной.

– Значит, ты видел, как улетела моя девочка? – снова повторил тот.

– Я уже сказал, – беспокойно отозвался Петька.

– Мне Верочка говорила, – продолжал техник, – что ты будешь сидеть на дереве… Не удивляйся, – добавил он, когда Петька вскинул вверх негодующие глаза. – У нас нет с ней секретов, т. е. не было, хочу я сказать. – С последним словом голос его дрогнул.

– Сейчас зареву, – предупредил Петька, шмыгнув носом, но техник, поглощенный своей заботой, предупреждения его не слышал, и Петька решил, что реветь пока не стоит.

– Слушай, что я тебе сообщу, – говорил техник. – Слушай внимательно.

И вот что узнал Петька. Аркадий Лялюшкин давно работал в области воздухоплавания. Он сделал в нем большое открытие: добыл газ в 100 раз легче водорода. «Водород в 8 раз легче воздуха, – говорил он, – им наполняют те разноцветные резиновые шарики, что продаются на улицах. Мой же газ в сто раз легче водорода и, следовательно, в восемьсот раз легче воздуха. Его требуется совсем немного, чтобы поднять человека». Для этой цели он построил ялик с полыми стенками. Особый аппарат, помещающийся на носу ялика и соединенный трубопроводом с полостью ялика, мог регулировать в этой полости количество газа. Когда аппарат всасывал в себя газ и обращал его в жидкое состояние, ялик делался тяжелее и опускался. Выпуская жидкость обратно в полость стенок и обращая ее снова в газ, аппарат делал ялик легче и заставлял его подниматься. По окончании предварительных работ технику потребовалось найти уединенное место, где бы он мог испытать ялик в полете. Его квартира, находившаяся в центре города, не годилась для этого. И вот он стал искать и нашел баню. Здесь ничто не мешало его опытам. Он их произвел в ночь после переезда. Опыты показали, что сам он слишком тяжел для ялика: не хватало газа. Тогда вызвалась Верочка подняться на ялике.

– Результаты ты знаешь, мальчик… – закончил техник глухим голосом.

Следующая минута протекла в тяжелом безмолвии. Только горестные вздохи осиротевшего отца да сосредоточенное сопенье размышляющего Петьки нарушали его.

– Идем сюда, – сказал наконец техник.

Они прошли в главное отделение бани. Петька увидал здесь второй ялик, отличавшийся от первого, унесшего Веру, несколько большими размерами и двигательной установкой на носу.

– Этот аппарат, – начал техник, – я строил для самого себя. Но после того, как были поставлены аккумуляторы и мотор с пропеллером, его подъемная сила оказалась для меня недостаточной… Проклятие!.. Но что поделаешь? Если я сниму двигательную установку, он будет такой же жалкой игрушкой в руках ветра, как и первый.

Он сел в ялик, повернул оба рычажка, ялик запищал, пошатнулся и поднялся на аршин от пола.

– Выше он не пойдет со мной, – грустно сказал техник. – Я слишком тяжел.

Он снизил аппарат и глянул на Петьку умоляющими глазами.

Петька был парень наблюдательный и сообразительный, но здесь он подумал, что его сообразительность основывается на неверном наблюдении… Не хочет же Лялюшкин предоставить машину в его собственное, Петькино, распоряжение?.. Если хочет, то пускай говорит прямо.

Техник кинул на Петьку еще несколько умоляющих взглядов, потом вздохнул печально и отвернулся.

– Смотри, – сказал он жалобно и убеждающе, – теперь им можно управлять. И кроме того, в его киле заложена толстая железная полоса, отчего он значительно более устойчив, чем первый. В первом киль был недостаточно тяжел. Затем, здесь (он указал на корму, обшитую досками) имеется запас провизии и воды на неделю… Опять-таки для меня бы этого хватило только на два дня. Ты сколько весишь, мальчик?

– 30 килограммов, – отвечал Петька, не задумываясь.

– Ну вот, – вздохнул техник с завистью, – а во мне целых 80…

– Вы хотите, чтоб я поехал? – брякнул Петька, не выдержав.

Да. Именно этого техник и хотел, мальчик не ошибается. Он бурно принялся убеждать и уговаривать Петьку на воздушное путешествие.

– Ты понимаешь, я хотел бы сам ехать. Я должен сам ехать, но – проклятие! – у меня нет того вещества, из которого добывается газ… Я три дня подряд ничего не ел, чтобы меньше весить. Но я потерял всего два с половиной килограмма, – ялик не признал такого облегчения… Если бы у меня был газ… О! Тогда бы я никого не стал просить.

Я увеличил бы размеры лодки и полетел бы сам… Я давно бы улетел… Может быть, теперь я был бы вместе со своей дочуркой. Я разыскал бы ее, куда бы ни занесло ее это отвратительное воздушное течение. Я…

– Я полечу, – спокойно и твердо прервал Петька разгорячившегося техника. – Я найду вам Верку. Когда нужно ехать?