Текст книги "Грани: Система Иерархии"

Автор книги: Виктор Моключенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– 07 -

…– энергия разрушения, выпущенная единожды в эфир, усиливается многократно. Главная цель оператора не сражения с ветряными мельницами, не искоренение зла в его проявленном виде, а устранение причин. Разрушение моделей противника ведет к противоборству, а значит к их активной подпитке.

– Клим –  приоткрыв дверь коротко бросил Терений – к координатору.

– Просмотри линию еще раз, слишком много двусмысленностей и размытости. Мы должны видеть ситуацию вперед как минимум на десять ходов, и малейшая наша ошибка – это чья-то сломанная судьба.

– Хорошо, гранд – выдавил покрасневший от стыда курсант – я все исправлю.

– Не надо исправлять, ошибаться не надо. Протей, присмотри за ними, а этого рыцаря в сияющих доспехах, борца с мировой несправедливостью, гонять до седьмого пота.

Клим вышел из аудитории и отвечая на ходу на дружеские приветствия направился в кабинет координатора.

– Вызывали?

Координатор посмотрел на гранда долгим изучающим взглядом:

– Ну, как слетали?

– Все в рамках нормы. Ильин в назначенную точку не дошел, залюбовался красотами природы и в соответствии с этим бессовестно проспал до нашего прибытия. Ожидаемо поупрямился, аки баран, но потом, опять же ожидаемо, согласился с поставленной задачей. Воплощение прошло как надо, у Альты адаптация к трехмерности нормальная.

– Ну, вот и хорошо, что в рамках. А что сам как оборванец? Шеврон где?

Клим мельком взглянул на левое плечо, итрилиевого шеврона с эмблемой отдела вероятностей на положенном по уставу месте не было. Он задумчиво пригладил ткань униформы, надо же, молекулярная ткань порвалась, этого просто не могло случиться, однако случилось.

– Я найду, видимо на крейсере затерялся.

– Разверни объем.

Перед ними развернулась вчерашняя затененная поляна, к которой из крутого ярка поднималась вчерашняя старуха. Следом за нею стеная, подобрав края расы, поднимался грузный, пожилой священник.

– Завела ты меня в чащобу погибельную, путями окольными, и зачем только я тебя послушал.

– Я вот тута стояла, корову свою искала и увидела. Знамение мне было, отец Пахомий, говорю же.

– Увидела она, – кряхтя, взобрался на пригорок отец Пахомий, вытирая пот – я вот, сколько Господу и Спасителю нашему служу, однако не удостоился знамения.

– Так откуда же мне старой знать? Вот потому чуть свет к вам прибежала, кто же лучше вас-то, отец Пахомий, пути Господни знать может?

– Давно пора тебя, старую ведьму за волхвования от церкви отлучить – пробурчал польщенный священник.

– Да Бог с вами, отец Пахомий – всплеснула руками старуха – Да что же вы такое говорите? Я травы собираю,  и народ православный лечу, какое же это волхвование. Сам Владыка Царь Славы травушке земной силу целебную дал, что бы хворь исцелять.

– Ага, знаю я вас, полна церковь баб и все как одна ведьмы. Ну, и где твое видение было?

– А вот тут и было стоят, значит, мужи огненные и разговаривают между собой. А у меня от страха ноги отнялись, шевельнуться боюсь, окаменела вся.

– Так мало что ты увидела, может, наваждение бесовское было – перекрестился священник, недовольно морщась, прислушиваясь в расходившейся боли в спине.

– Ты отец не перебивай меня старую, не сбивай с толку, а то не ровен час забуду. Значит, поднял один из мужей руку свою и крестообразно меня осенил. Как же это может быть, батюшка, что бы нечистая сила животворящим крестом благословляла?

– Быть такого не может, что бы бес знамения крестного не убоялся. Однако с чего бы мне верить тебе, мало ли померещится в ночном лесу. Может, кто подшутил над тобой, глупая баба, аферист какой, помнится, фильм такой был. Так потом такие вот аферисты, с городу понаехавши, что угодно натворить могут. Вот смотри, и бутылки пустые стоят.

Отец Пахомий нагнулся, что бы поднять бутылку, однако нога его поскользнулась, и он тяжко опустился на землю.

– Ах, ты Господи  – запричитала старуха помогая ему подняться – как же это вы, батюшка.

Отец Пахомий, неловко и натужно дыша, встал.

– Да что же за наваждение, как в спину стрельнуло. Дождя почитай, как месяц не было, а тут нога сама по мокрому скользнула.

– Как мокрое, отец, нет тут ничего, отродясь не было, кусты одни только, а дальше лес, а в низине, откуда пришли, есть ручей, но тут-то ему на пригорке откуда взяться?

Тут отец Пахом выпучив испуганные глаза истово перекрестился и бухнулся ниц позабыв о больной спине: на самом краю поляны был ключ, даже в полутени кустов вода его сияла и искрилась, а над ним парил невесомый лик всевидящего ока божия. В тот же миг старуха распростерлась, рядом боясь взглянуть на видение.

– Ну и что скажешь на это гранд? В рамках нормы?

– Да кто знает, как это произошло. Видимо когда я в кустах хворост собирал, шеврон за ветку зацепился и оторвался от мономолекулярной ткани, что не рвется по определению. Итрилий переходное звено материи от плотного в энергетическое состояние, как оторвался шеврон, хоть убейте не знаю. Упав на грунт, он своей энергоемкостью продавил почву до уровня грунтовых вод, сделав ее тверже самого прочного камня и одновременно впечатался в волновую структуру трехмерного мира, создав стабильный точечный прокол в  наш мир. Ну а символ, шеврон помнит и отражает на всех уровнях свою форму.

– И что со всем этим делать, как мне объяснять несанкционированное, ничем не оправданное открытие чудотворного источника? Ведь итрилий будет стабильно держать канал.

– На то и чудеса Божьи, ведь не зря же шеврон оторвался именно там, не так ли?

– 08 -

– Вау, чувиха, это полный отпад – восхищенно протянул Бисквит, разглядывая Альту сквозь решетку кошачьей клетки.

– Заткни рот, на нас и так смотрят, только твоих мартовских визгов нам не хватало.

– Да ты че Стасик, посмотри какая ляля из нее вышла. Прям глаз отвести не могу, в общем, кот в ауте!

– Бискви – или ты сейчас заткнешь рот, или будешь продолжать свои радостные вопли из багажника машины.

– А что это у вас такой кот беспокойный? – осведомилась продавщица – у нас вообще-то не положено с животными.

– Девушка, у него сильнейший стресс, к ветеринару везем, как его оставить одного в таком критическом состоянии?

– Сама ты животное, давно в зеркало смотрелась? – надулся разобидевшийся кот – понабирают, понимаешь из деревни.

– Я его оставлю у вас, можно? Думаю, это будет лучшим решением, и правила магазина нарушены не будут и кот не пострадает.

– Ну, уж ладно – промолвила продавщица, рассматривая Бисквита сквозь прутья решетки – только вы недолго.

– Мы мигом, хотя мигом не получится, у вас такой огромный выбор – благодарно улыбнулся Стас.

– Ну что вы, давайте вашего красавца – девушка взяла из рук Стаса корзину.

– Стас  вернись, Стас вернись, я все прощу!!!! Я сейчас вам тут по-человечески закричу… Аааа, меня предали…

– Не бойся котик, сейчас я дам тебе вискаса…

 Мы с Альтой благополучно свернули за угол отделения, предоставив Бисквита его судьбе.

– Бисквит не зря орал, выглядишь ты действительно потрясающе.

– Спасибо Стас. Сделать выбор было довольно трудно, сколько разнообразия, сколько идей, сколько гармонии.

– Я в этом не слишком разбираюсь – протягивая кредитную карточку кассиру, ответил Стас – не по моей части.

–  Человек должен быть гармоничен во всех своих проявлениях, и во внешнем виде тоже.

– Согласен, ну вот и все, с обновками тебя.

– А что положено отвечать в таких случаях?

– Да что хочешь, это же подарок, говорить, что-либо не обязательно, просто рад, что тебе понравилось. Иногда люди возводят подарки в ранг культа, где за подарок должен быть ответный подарок не меньшей стоимости и достоинства. Этакий первобытный обмен, где все сводится лишь к тому, что бы максимально расположить человека к себе для последующей более выгодной сделки.

– Интересно, что думают окружающие о нашей сделке?

– Оглянись на то, какими завистливыми взглядами провожают меня мужчины и как досадливо морщатся женщины. Хотя нет, тебе это ничего не скажет, ведь ты воспитывалась в совершенно ином поле.

– Неужели они все думают, руководствуясь половыми энергиями? – округлив глаза произнесла Альта – как такое возможно?

– Очень даже просто. При разделении человечества на две части у нас произошел скачок грубой энергии, сексуальная энергия начала брать верх над высшим потоком и человеческое сознание опускалось все глубже с энергетического уровня в биологическую составляющую своих тел. Вот теперь мы рассеяны на все времена во многих планетах. Потому более тяжелые души, с более угрубившимися структурами выпадали в период осваивания физического мира – они получили то, что хотели, и осваивали все прелести первобытного строя. Конечно, сейчас они тоже есть, вот примерно как те, что жадно разглядывают твое тело, не видя при этом души, но все, же более высшие фазы сейчас преобладают, хотя на уровне социума отраженного в психополе пока что доминирует идея грубого чувственного удовлетворения на чем греют руки нижние.

– Знать это в теории – одно, а соприкоснутся с этим – другое.

– Верно, ну все, берем вещи, и идем, пока Бискви кондрашка не хватила. И зачем мы его взяли?

– Пусть отрабатывает свое животное начало и окультуривается. И можно тебя попросить?

– Да, конечно.

– Спрячь пульт от телевизора подальше, телевидение, по аналогии являющееся грубым заменителем поля соборной вести, не самый чистый источник.

– Альта, как ты наивна, ты еще не видела наш аналог информационного поля под названием интернет. Поверь, в сравнении с ним все наше телевидение это чистейший хрустальный родник.

Бисквит был в состоянии крайнего расстройства и подавленности, уныло взирал на сюсюкающую ему продавщицу и нервно бил хвостом:

– Смотря на нее, я понимаю, почему человечество обречено на умственную деградацию. Признаю, что вел себя не самым лучшим образом, но даже исходя из этого, не стоит в дальнейшем опускаться до такого зверства, еще немного и она бы мне повязала на шею бантик и поставила под нос блюдце с молоком.

– Если в дальнейшем дон Леонард, известный миру как Бисквит, обязуется взять под контроль свои эмоциональные всплески, тем более в присутствии посторонних людей, то дальнейших карательных санкций касаемо его не к месту поумневшей индивидуальности можно будет избежать.

Кот победоносно вскинув хвост как гордое знамя победы над мировой несправедливостью, выйдя из клетки уселся на заднее сидение и тут же принялся с отрешенным видом намурлыкивать Владимирский централ.

– Альта, пристегнись, мы опаздываем, поездка будет скорой, а айнер мы еще не изобрели. Бисквит, вожмись в броню родного танка.

С чудом протиснувшись в обязательных утренних пробках, мы подъехали к зданию центра почти вовремя. Здание как здание, несколько этажей, отливающие под зеленью каштанов зеркальные стеклопакеты, ничем не примечательная табличка обычного госучреждения. Однако ожидаемой нами толпы народа не было, и само здание тоже было закрыто, лишь перилле с независимым видом сидел человек и курил.

– Привет Стас, как дела?

– Привет Жженый, какими ветрами в столицу, от дела ли бегаешь али по делу?

– Стреляли – уклончиво ответил Жженый с интересом рассматривая Альту и стоящего у ее ног в позе сторожевой собаки Бисквита.

– Знаю я тебя, стреляли. Познакомься это…

Тут Альта откинула прядь волос и обратилась к Жженому на своем певучем языке.

Жженый ответил ей на том же напеве и улыбнувшись кивнул в ответ.

– Ребята, вы знакомы, или я опять что-то пропустил?

– Мы знакомы по предыдущей работе, несколько раз пересекались, только и всего.

– Жженый, а где тебя не знают? Куда не плюнь, сплошные пришельцы, нашествие прямо таки, пора приглашать доблестного агента Малдера.

– А что ты так расплевался? Думаешь, легко им существовать в такой среде, но такова служба. Если хочешь написать Малдеру и Скалли, то думаю что дальше психушки, тебя все равное не пошлют. Время, сам понимаешь, сейчас тяжелое, мировой экономический кризис в самом разгаре, народ в повальной депрессии, еще одним психом станет больше только и всего, даже не факт что станут лечить. Чего только не бывает, в этом не самом лучшем из миров. Можно подумать, они тут план мирового господства вынашивают.

– Ладно, не кипятись. Хорошо, что приехал, мы порядком припозднились, но почему-то еще никого нет.

Жженый взглянул на часы:

– Скоро появятся, куда же им деться. Я изменил время открытия.

– Ну, проходи, поговорим, чего на улице топтаться на виду у народа.

– Хорошо тут у вас, просторно – промолвил Жженый рассматривая приемную – и не жарко.

– Все-таки столица, все на виду, надо держать марку и соответствовать уровню. Я вижу, Статус основательно все подготовил, даже обслуживающий персонал набрал.

– Вот именно, с обычным персоналом, секретари, охранники, у вас проблем не будет, а вот с остальными…

– А что с остальными?

– Стас, я бы понял, если бы Альта удивлялась, ей простительно, как глубоко несведущей в нашей психологии, но ты ведь понимаешь с каким контингентом придется иметь дело.

– А что трудного может быть в творческой работе? – дуя на пальцы, передала она горячее кофе наполнив стаканчик из автомата в приемной.

– Спасибо. Ты знаешь людей прошедших курсы ШЕП только по кратковременной работе с ними на канале, я знаю их намного дольше. Многие из них не реализованы в жизни, говоря  проще неудачники, как сказал один умный человек. Не добившись счастья в жизни, они попали на школу, все разными путями и с разными целями, но, не изменяя себя глубоко, до самых оснований, так и остались неудачниками, и мало что изменилось, хотя могло измениться все.

– Не сгущай краски, не все так плохо – бросил Стас, щелкая зажигалкой – многие меняются, и меняются к лучшему.

– Изменения мизерны, школа функционирует на грани десяти процентов и это не моя статистика, это статистика Ольги. Из этих десяти процентов только единицы становятся профессионалами, и ты это знаешь не хуже меня.

– Вот мы и будем работать, что бы те, кто мог стать, получили эту возможность.

– Но поначалу не стройте больших планов, их надо настроить на рабочий режим, дать переболеть кучей заболеваний души: от идеи миссионерства и спасения утопающих, до собственной исключительности и значимости.

– В начальных стадиях, при должном внимании и содействии самого больного лечится все.

– Лечится, но я тут вовсе не по этому. Я проездом на восток нашей бывшей необъятной родины и заскочил вовсе не для того что бы хулить славное дело подвижничества.

– Конечно, там где ты появляешься, все приходит в движение, иногда и очень часто взлетает в тартарары.

– Ну, таков уж я, мне всегда скучно старое, старое, что не претерпевает изменений. В общем серые зашевелились всерьез, так что будьте ребята осторожнее.

В приемной повисла тишина, и даже Бисквит притих, перестав гонять скатанный комком лист бумаги.

– 09 -

– Станислав Андреевич, все приглашенные уже собрались в зале – доложила секретарь – ждут вас.

– Спасибо, Нина, мы сейчас будем.

Секретарь закрыла дверь и застучала каблуками, удаляясь по коридору в направлении зала для конференций.

– Стас, надо идти. Я понимаю, молодые, необстрелянные ребята, но и им надо с чего-то начинать. Всегда сложно сделать первый шаг.

– Только вот не хочется, что бы ничего не понимающие люди попали под перекрестный огонь. Но ты права, надо идти. Бискви, не дурачится и кабинет в наше отсутствие не разносить, ты сотрудник серьезной конторы, потому веди себя соответственно.

– Хорошо, а пиццу прямо сюда заказывать можно?

– Завтра останешься дома.

– Да ладно, – протягиваясь во весь рост на столе, протянул примирительно кот – уж пошутить нельзя.

В зале сидели приглашенные на собеседование сотрудники и в ожидании начала тихонько переговаривались между собой. Стас взошел на подиум, окинул взглядом аудиторию начал.

– Рад приветствовать вас всех в зале нашего учреждения. Спасибо что откликнулись и нашли время приехать по нашему приглашению. Итак, приступим. Наше учреждение занимается систематизированным изучением тонкого мира и является консультационно-исследовательским центром международного уровня. Все вы, приглашенные сегодня на собеседование, имеете возможность стать специалистами, экспертами и аналитиками в изучении тонкого мира на академическом научном уровне. Некоторые из вас знают друг друга, многие виделись раньше и это не случайность и не  совпадение – все вы слушатели Школы Единого Принципа. На первой лекции вводного курса Ольга говорила, что данная школа хорошо известна в научных кругах, это так. Потому вы, молодые курсанты и специалисты имеете возможность и дальше реализовывать и развивать себя в этом ключе. Каждый ваш шаг, каждое ваше действие будет фиксироваться, анализироваться и документироваться в соответствии строгих канонов науки для всестороннего рассмотрения. Наш научно исследовательский центр является местом исследования взаимодействий человека с тонким миром волновых функций. Почему именно вы, почему именно слушатели школы шеп, а не аспиранты, не доктора наук и прочий состав иерархической лестницы научного мира? Нам нужны именно эксперты, эксперты, не только в теоретической, но и в практической части. Вы все являетесь именно практиками, практиками имеющими опыт работы в тонком мире, исследователями, первооткрывателями того что было известно человечеству издревле, но что было утрачено для понимания мира современного. Вот потому вы сегодня в этом зале, молодые, пытливые умы своей эпохи, стоящие на грани соединения мира науки и мистического опыта человечества. Вот если вкратце, таковы наши основные цели и направления нашей работы. Наша вводная часть не напрасно построена именно вот таким образом, в мистическо-метафорической образной системе близкой вам для понимания школы единого принципа. Ваши кандидатуры имели всестороннее рассмотрение. Многие из вас имеют по несколько высших образований, это приветствуется. Многие не имеют образования выше среднетехнического – как и на школе единого принципа, здесь это не имеет глобального значения, важно только то, что вы имеете в себе, то, что вы осмысли и можете применить в практическом ключе. Теперь, согласно регламенту вашей школы можете задавать вопросы.

Из зала поднялась пожилая женщина:

– Скажите, знает ли о вас, о вашем центре Ольга?

– Трудный вопрос. А чего она не знает?

По залу пошла рябь смеха.

– Если серьезно, то спросите ее саму, она не составляла нам анкету о том, что она знает, а чего нет. Но я хочу ответить вопросом на вопрос – а что она знает о вас? Много ли у вас практических «наработок» утвержденной самой Ольгой?

Женщина сурово стиснула губы:

– Я не собираюсь находиться вот в таком, не проверенном и не одобренном Ольгой учреждении.

– Это ваше право и ваше решение. Не смеем больше вас задерживать.

Женщина с торжествующим видом вышла со своего места и напоследок громко хлопнула дверью.

– Вот именно потому я поставил ударение, молодые умы, имеющие способность к изменению. Если у человека нет плодов и уверенности в себе, то он будет искать оправдания своей неготовности, опасаясь всего, что не одобрено и на чем не стоит печать с рецензией Ольги или чьей либо еще, кто имеет в его глазах вес. Тот, кто имеет ум различать по плодам, как завещал Господь, не будет каждый раз требовать рецензии и одобрения, но будет иметь собственное суждение. Потому те, кто сомневается сейчас – уже не прошли собеседование и могут заниматься своими делами по причине неготовности. Все остальные остаются на собеседовании.

Несколько человек встали и направились к двери.

Ильин подождал, пока за ушедшими закроется дверь и продолжил.

– Если вопрос о ведении и неведении решен, мы разберем основные направления работы нашего центра и разобьем вас по исследовательским группам в соответствии с вашими возможностями и нашими потребностями. Руководители отделов, пожалуйста, подойдите ко мне.

– 10 -

– Ну и сколько осталось после первой недели? – массируя уставшие глаза, спросил Стас.

– Даже больше чем мы предполагали, из ста пятидесяти приглашенных на собеседование осталось сорок человек.

– Сорок человек? На чем отсеялись все остальные?

– Как всегда: каждый из них имеет свой особый путь, а значит особое мнение, что подразумевает особое призвание, но непонятно какое именно. Кофе будешь?

– Да нет, спасибо, не хочу кофе на ночь.

– Многие оказались ходячими британскими энциклопедиями, так выстроят фразу, что потом и сами не могут понять, что сказали. Послушаешь, говорят очень умно, да только непонятно. Можно понять отсутствие опыта, но не прощать же при этом избыток хамства? Целую неделю состязались в том кто круче – этакий садик на прогулке. Кто завернет фразу позаковыристее да поумнее, кто взъестся на кого-то, недопоняв не так сказанную фразу, в общем, подвижники.

– Что, так все плохо?

– Да как сказать – пожала плечами Альта – не все. За неделю образовалось некое подобие энергетического поля в коллективе, центром которого неожиданно для всех стала тихая, скромная девушка, та самая, из глубинки. Все кричат, пытаются переспорить друг друга, а та всего пару слов скажет, да так что прямо в сердце: у нее редкий дар примирения враждующих. Вокруг нее образовался вихрь сквозного канала и сплотились те, кто родственен по частотам, образовывая второй круг. Так что маленький, но результат.

– Не режьте меня живьем, – с трудом протискиваясь в приоткрытую шелку дверей, пробурчал Бисквит – насмотрелся я на них, во всех видах насмотрелся, оторопь берет и шерсть дыбом. Сидит, значит, щупленький, серенький интеллигент: все чин по чину, костюмчик приличный, тщательно зализанная лысина от умных книжек нажитая, очки на всю мордень, пардон, лицо. Умный весь такой, скромный, а чуть тронешь его залежи мозговые, враз понимаешь от кого обезьяна эволюционировала. Откуда только агрессия берется?

Альта ухмыльнулась:

– Я вижу, котика опять пробило на философию, это, наверное, надолго. Ладно, допивай кофе, я пока подгоню машину.

– Спасибо Альта. – Стас благодарно кивнул – Бискви, успокойся, ты не в Корее, никто не будет тебя резать, хотя всего за неделю ты порядком на казенных харчах разожрался, в самую бы пору. Второго потока в центре не будет, пока оставшиеся в живых в первом отборочном туре не вырастут и окрепнут.

– Стасик, это низко, упоминать другому о его недостатках. Это был стратегический сбор информации.

– Ну как же, таскаться из аудитории в аудиторию и клянчить жратву.

– Повторяю – раздраженно хлеща хвостом ответил Бисквит – стратегический сбор информации, военная хитрость и никакого личного интереса – я можно сказать здоровье потерял, работая на благо родного центра. Ну, кто станет обращать внимания на кота? Вот и говорили при мне все то, что думают друг о дружке.

– На такого как ты трудно не обратить внимание: оскал бультерьера, походка крокодила, и коварство змея.

– Да ну тебя. Но факт остается фактом: в глаза говорят одно, за спиной совершенно другое.

– Думаешь, я этого не знаю? Начальный этап формирования личности, когда в коллективе начинается выстраивание связей соподчинения, миновать невозможно. Вполне естественно для них, что поначалу действуют и руководствуются теми методами, с помощью которых привыкли выживать на земле. Позже начинают разделять в понимании, что нельзя смешивать дружеское отношение и работу в тонком мире. Ведь по-дружески, по-человечески, можно простить какую-то слабость, закрыть глаза на несовершенство другого человека и прикрыть его духовные язвы, надеясь на исправление, то при включении на канал одна ошибка, всего одна, допущенная по неосторожности или по непониманию, ошибка может обернуться катастрофой и трагедией для многих, неся в себе разрушение, отражаясь резонансом по всех плоскостях. При включении строжайше запрещено привносить свое личное несовершенно видение, если оно не соединено с более высокой иерархической ступенью, что вносит корректировки во время работы при осознанном двустороннем общении. Но если нет такой корректировки, нет осознанного двустороннего общения – то кто их пустит в тонкий мир? Так-то, Бискви. Вот потому пока учатся, учатся общаться, принимая другого как есть, постепенно стяжая душевную чистоплотность, которую косвенно можно определить по уменьшению претензий к другому с таким же увеличением строгости к себе.

– Тебе не кажется, что мы заболтались, вспоминая твою подвижническую молодость?

– Да конечно. Альта уже, наверное, заждалась. Выходи, я закрою дверь.

Кот с грацией объевшегося удава вышел из кабинета.

– А не кажется ли тебе что вот такую чистоту душевную, по Серафиму Саровскому можно ожидать всю жизнь?

Ильин закрыл дверь и подозрительно покосился на кота.

– А про Серафима Саровского, откуда знаешь? Неужели по телевидению начали транслировать святоотеческие чтения?

– Ах, Стасик, каких только отвлеченных теорий я не слышал за неделю в нашем лягушатнике. Говорят красиво, слушать можно часами, вот только жалко, что говорят о том, чего не знают.

– Не обращайте внимания – Стас улыбнулся оторопевшему охраннику на выходе – это я так, просто мыслю вслух.

Охранник судорожно кивнул, не отрывая, однако глаз от кота который вещал на частоте доступной для простых людей.

Стас открыл дверь, незаметно для охранника придал ногой коту ускорение.

Дверь закрылась, внешнее освещение автоматически убавилось, и они оказались ночным небом щедро усыпанном хрустальным бисером звезд, проступающим сквозь огни города.

– Ты что делаешь? Совсем из ума выжил?

– А ты чего сразу ногой, тоже, между прочим, больно.

– Бискви – ледяным голосом промолвил Стас, осматривая парковку – это потом. Машина где?

На привычном месте машины не было.