Текст книги "Гора шаманов (СИ)"

Автор книги: Виктор Маслов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Глава семнадцатая

Третий день Альта сидела в камере, куда ее поместили полицейские, помощники кровопийц, управляющих страной. Не только Акрией, но и всем миром. Когда-нибудь мироедам придется заплатить за свои злодеяния! Пусть она умрет, но следом придут другие, неся простым людям знамя свободы и равенства! Эта мысль утешала, и все же, девушка постоянно возвращалась к тому, как глупо попалась. Не обратила внимания на цветок, выставленный в окне явки. Его там сегодня не оказалось, но она вспомнила об этом, только когда была схвачена. Обидно, попалась ни за что, ни про что. Другое дело отдать жизнь, прибив главного кровопийцу, этого напыщенного Бьорна Рау, или, хотя бы, какого-нибудь бурлета-безопасника. Не так давно она одним махом уничтожила двух военных, служащих империи толстосумов, Кейна и Турга. Тогда удачно вышло, бросила бомбу, и обоих на куски. А когда банк взяла папаши Бора? Теперь у партии есть, на что закупать оружие. А то переливали из пустого в порожнее, отделывались прокламациями и пустой болтовней!

Альта повернулась на жестком деревянном топчане. При захвате ее изрядно помяли, но она не издала, ни звука, ни к чему доставлять удовольствие этим уродам! Побои болели, а тюремщики намекали, что наставят ей еще синяков, а заодно и потешатся. Если побои и смерть не особенно пугали, то сексуальных издевательств она нешуточно боялась. В жизни ей еще не встретился любимый мужчина, а грязные карши из охраны были один другого отвратительней. В то же время мысль наложить на себя руки казалось ей предательством. Она молода и должна многое сделать для счастья простых людей. Самое странное заключалось в том, что с недавних пор ей стало казаться, что у нее появился любимый мужчина. Она чувствовала его близость и сладостные объятия. Стали сниться удивительные сны. Недавно во сне она с удивлением обнаружила себя в бывшей ячейке партии в городе Кив, на берегу моря. Товарищи тогда, как следует, переоборудовали дом. Спрятали искровую станцию для связи с центром, а также прокопали подземный ход до берега, к соседнему пляжу. К сожалению, воспользоваться этим ходом не удалось, их взяли ночью сонными. А ведь она все время повторяла, чтобы ни в коем случае не теряли бдительность. Враг не дремлет, и днем и ночью необходимо выставлять охрану.

Сновидения несколько примиряли с арестом и незавидной судьбой. Словно Альта обрела вторую жизнь, которой наслаждалась во сне, а иногда даже наяву. Сначала она решила, что сходит с ума, но сны были слишком реальными и сладкими. Так что, о возможном безумии она больше не думала, решив, что тогда и помирать будет легче. Как известно, сумасшедшие боли не чувствуют.

В двери, обитой листовым железом, открылось маленькое окошечко, сквозь которое мог бы пролезть разве что, ширд. Показалась небритая рожа охранника.

– Скучаешь, красотка? – издевательски спросил он. – Скоро суд, а потом начальство обещало отдать нам тебя на сутки. Тогда и получишь удовольствие, поймешь, что такое принадлежать настоящим мужчинам!

– Карши вы вонючие, – ответила Альта, не поворачивая головы.

– Посмотришь, как карши умеют с такими бабами, как ты, обращаться! Потом тебя на арестантском пароходе отправят в Гарц. Уважаемая ты птица, целый пароход тебе выделят!

– Что еще скажешь?

– Обедать будешь?

– Я лучше помру голодной смертью, чем стану есть вашу бурду. Жрите сами!

– Как знаешь, – окошечко закрылось.

Из крана текла тонкая мутная струйка, иногда она пила эту воду.

Отказываясь от еды, она быстро потеряет силы. Но к чему они ей? Надежды на товарищей нет. Многочисленная охрана постоянно бдит. Окошко маленькое, зарешеченное, а стены бывшего монастыря толстенные, в рост человека. Так что, друзей ждать не стоит. Любая попытка безнадежна. Погибнут зря, или сами попадут в застенок.

Время тянулось медленно. Газет не давали, только издевательски говорили, что скоро ей вообще ничего не понадобится. Мол, у демонов в бездне вряд ли получится читать. Так сказал обвинитель. Зашел ненадолго с папочкой подмышкой, предложил подписать какую-то бумагу. Сказал, если подпишет, в Гарц не отправят, а поедет она двадцать лет уголь копать. Там было прописано ее отречение от борьбы и поливание грязью соратников. Бумагу она порвала, а в круглую усатую харю плюнула. Жаль, не попала, шустрым, оказался, подлец, сумел увернуться.

Единственное, что было ей доступно, это перестукивание с соседними камерами. Тан Тузее сто лет назад изобрел алфавит, применяющийся ныне в искровых передатчиках. И для перестука вполне пригодный. Единственная населенная камера находилась с правой стороны. Слева никто не отзывался, там никого не было. Правая камера была угловая. От нее до ворот было недалеко, всего несколько рин. Эх, выбраться бы из камеры во двор, всех бы охранников положила на пути к свободе! Но стена толщиной почти в целый рин была непреодолимой. Сосед, к ее разочарованию, оказался обычным грабителем. Ограбил магазин, убив охранника и попытавшись ночью вывезти товар, на чем и погорел.

Вечером третьего дня она готовилась отойти ко сну, когда в зарешеченное окошечко влетела скомканная бумажка. Кто-то развлекается или это полицейская провокация? Кто станет перекидываться записками на глазах у охраны? И все же, внезапно возникшая надежда заставила сердце биться сильнее. Она подняла бумажку и прочитала: "Брось обратно и жди темноты. Одеяло сверни, чтобы казалось, что под ним кто-то лежит". Альта подумала: чем она рискует? В любом случае хуже не будет. Она выбросила бумажный комочек в окно, после чего свернула одеяло, как требовал неизвестный, и принялась ждать чуда.

***

Тан Лор, старший охранник городской тюрьмы, которому доверили охранять знаменитую преступницу, решил, что сбежать она все равно не может. Только сказочному курлу под силу пробить стены бывшего монастыря толщиной в рин, сложенные столетия назад. Тан Лор, заглянув в камеру через маленькое окошко, убедился, что девица на месте и отправился в холл к помощнику, тану Эрбе. При этом он нарушил строжайшее указание начальства, а именно, ни на мгновение не оставлять арестованную без присмотра. Дверь из твердейшего дерева бро была обита железом. Что толку торчать рядом? Старшему охраннику и его помощнику ничто человеческое не было чуждо. При появлении напарника тан Эрбе достал колоду карт для игры в ом и дозу веселящего ширра. Альта никуда не денется, им надоело целыми днями доставать ее всякими подколками. Нервы у террористки были словно из железа, тем интереснее будет завтра ее насиловать. Начальник тюрьмы, правда, собирался отдать пленницу младшему персоналу, а это еще двадцать человек, однако тан Лор хорошо знал своего шефа. Вряд ли тот откажет им с помощником в праве «первой ночи». Охранник даже подумал, что есть во всем происходящем нечто мистическое. В стенах бывшего монастыря они с Эрбе ненадолго возродят древнюю привилегию высших владык. Он знал, что Альта девственница. Об этом сообщили осматривавшие ее врачи. Вот и повеселимся с напарником! А пока поиграем в ом и насладимся ширром.

***

Стемнело. Я стоял у каменного забора и ждал. Бумажный комочек с предложением свободы был заброшен. Я следил за маленьким окошком на втором этаже. Минута, другая, послание вернулось ко мне. Охрана проходила вокруг здания каждые полчаса, в моем распоряжении оставалось достаточно времени. Я забросил веревку, крюк зацепился за толстую решетку. Подождал минуту, негромкий лязг никого не насторожил. Можно подниматься. Я поднялся к окошку и заглянул внутрь. Альта приветливо помахала мне рукой и улыбнулась. Наверное, принимает происходящее за полицейскую провокацию. Я поднес палец к губам. Она в ответ на этот международный, а скорее, междупланетный жест, согласно кивнула и указала на постель, где свернутое одеяло изображало спящего человека. Я достал лазер. Решетку резать я собирался так, чтобы у полиции потом не возникало лишних вопросов. Начни я резать полутораметровую каменную стену, народ сразу заподозрит, что здесь что-то не так. Вспомнят шаманов, на уши встанут. Мне это ни к чему. Некуда мне бежать, шаманское оборудование отныне недоступно. Камера некогда служила складским помещением. Могучая, на первый взгляд, решетка на окне, была вовсе не такой прочной. Оконный проем был закрыт деревянной рамой, изготовленной из прочного дерева бро. К раме крепились толстые прутья железной решетки. Подобная конструкция способна защитить содержимое склада разве что от обычных воришек. В монастырской кладовке вряд ли хранились платиновые слитки. Скорее копчености, соления и освященное вино. Осталось только обрезать стальные штыри, крепящие раму в оконном проеме, чем я и занялся.

Резать снаружи было нельзя, луч оставит на стенах камеры следы. В толще камня останутся необъяснимые прорези, которые неизбежно привлекут внимание. Поэтому мне пришлось "выкаблучиваться". По другому это занятие назвать трудно. Вцепившись одной рукой в решетку, другую, с лазером, я просунул внутрь и принялся изнутри резать крепящие раму штифты. При этом рискуя самому угодить под смертельный луч. Наконец, прутья срезаны, в обнимку с рамой я спрыгнул вниз. Раму с решеткой, как и веревку, оставлю охране на память. Разумеется, без отпечатков, я заранее озаботился тонкими перчатками. Конечно, с восемью стальными закаленными штырями сантиметрового диаметра за столь короткий срок вряд ли справится ножовочное полотно. Не говоря о том, что производимый шум неизбежно привлечет внимание. Но об этом пусть болит голова у полицейских чинов. Место разреза практически неотличимо от того, какое могла оставить ножовка. Я снова забросил веревку, конец ее с крюком исчез в камере Альты. Вот веревка натянулась, сиделица выбралась наружу. И что бы вы думали? Спросила сухо и деловито: "Что дальше? Как перебраться через стену?". Скоро с обходом пройдет стража. Я мог их тут всех положить, но опять все упиралось в нежелание привлекать лишнее внимание. Бодаться-то в дальнейшем придется с целым государством и его охранными структурами. А я к этому совершенно не готов. Однако следовало поторопиться.

– Иди за мной, – сказал я. Мы двинулись в сторону, противоположную воротам. Рядом с воротами расположена будка охранника. И он наверняка бдит. Ибо в случае проверки пробкой вылетит со своего теплого места. Мы прошли вдоль стены и остановились, дальше идти нельзя, впереди внутренний пост охраны. Альта посмотрела наверх, туда, где по толстенной монастырской стене проходил двойной ряд колючей проволоки.

Мы пойдем другим путем. Ни к чему мне акробатические упражнения. В монастырской стене сохранилась давно забытая дверца. Железо покрывал толстый слой ржавчины, внутренним замком лет сто никто не пользовался, замок не смазывался и, конечно же, не работал. Дверца не охранялась и считалась прочнее самой стены. Открыть ее не смог бы ни один взломщик. Если, конечно, он не вооружен лазером. Я проник на охраняемую территорию именно через эту забытую дверь. Хотя пришлось немного попотеть. Пройтись режущим лучом, как можно аккуратнее, по периметру стыка со стеной, чтобы удалить ржавчину и столетний мусор, затем отрезать язычок замка. После чего щедро смазать старинные петли маслом. Когда я сдвинул тяжеленную дверь в первый раз, они пытались протестовать, издав жуткий скрип. Хорошо, в тот момент рядом никого не оказалось. Иначе мое предприятие кое-чем бы накрылось. Я распахнул дверь, на сей раз она не издала ни звука. Секунда, и мы на воле.

Девушка вдруг впилась в мои губы жарким поцелуем, а в следующее мгновение, не сказав ни слова, исчезла во мраке. Я вернулся в гостиницу, где оставил Марну.

– Ну как? – спросила она.

– Порядок.

– Я хотела с ней поговорить, зачем ты ее отпустил, не предложив помыться и переодеться? Прости, я все время забываю, что она, это я. Сбежала, да?

Я кивнул.

– И без поцелуя не обошлось, – жена с усмешкой посмотрела на меня.

– Как догадалась?

– Прекрасный загадочный мужчина спасает девушку из лап убийц. Как после этого можно обойтись без поцелуя?

Я растерянно смотрел на нее, она улыбалась. Можно ли ревновать к самой себе?

Марна, похоже, прочитала мои сумбурные мысли.

– Иди ко мне, дурачок! – сказала она.

Глава восемнадцатая

Выспаться нам не дали. Утром на улице заревели сирены, в коридоре затопали полицейские сапоги.

Разворошил я гадюшник, теперь будут до вечера бегать, искать беглянку. Я толкнул Марну.

– Поднимайся, соня!

– Что за шум?

Я схватил со столика светлый парик и напялил ей на голову, затем последовала очередь розового картонного семитского носа, который держался благодаря специальному клею. Нельзя сказать, чтобы он ее уродовал, однако красоткой Марну уже назвать было нельзя. Услышав стук в дверь, моя ненаглядная вскочила с постели и спешно накинула халат. Я успел облачиться в комбез и стал похож на разнорабочего. Заодно приготовил документы.

В номер ввалились трое полицейских. Осмотрели помещение, заглянули даже под кушетку.

Спросили, где мы провели вечер и не заметили ли чего-нибудь подозрительного. На первый вопрос у меня давно был готов ответ. Я специально мозолил глаза администрации, жалуясь на отсутствие горячей воды. А вечером мы с Марной демонстративно отправились в номер, заявив, что собираемся спать до утра. В гостинице имелся запасной пожарный выход, но он был закрыт. Ключи хранились у распорядителя. Ими я и воспользовался, а бедняга прибывал в полной уверенности, что никому их не отдавал. Так что, алиби нам я обеспечил железное. Марну полицейские особо не рассматривали, с таким носом под описание преступницы она никак не подходила. Наконец, стражи порядка ушли проверять остальные номера.

– Надеюсь, ее не поймают, – сказал я, закрывая за ними дверь.

Марна усмехнулась.

– Она уже у друзей, в безопасном месте.

После завтрака мы отправились на вокзал. Гунц стоял на ушах, на улицах было полно полицейских, по дороге у нас несколько раз проверяли документы. Я потом пошутил, что главным документом, благодаря которому мы прошли все кордоны, был ее симпатичный нос. Вскоре мы сели на поезд и благополучно отбыли в Бруссию.

По прибытии в Кив первым делом я купил свежие газеты. Надо было понять, не слишком ли я наследил. Газеты пестрели заголовками:

"Удивительный побег в Гунце". "Кто помог Альте бежать?". "Почему опасного боевика держали в здании бывшего монастыря?". Статьи, полные восхищения удачливостью и бесстрашием заключенной, скорее были похожи на рекламу. Теперь судьба девушки будет овеяна героической романтикой. И беспомощные комментарии полиции: "Совершить такой побег не под силу обычному человеку", "Пусть кто-нибудь попробует перепилить ножовкой прочные штифты". Полицейские эксперты утверждали, что пилили не одну ночь. Но и за три ночи, которые Альта провела в заключение, исхитриться бесшумно перепилить толстые железяки было практически невозможно.

В адрес полиции посыпались обвинения. Тан Холт каким-то чудом усидел в своем кресле, несмотря на то, что Бьорн Рау выступил с жесткой критикой. Высокому тану для этого пришлось пожертвовать рядом полицейских чиновников.

Марна читала и довольно поглядывала на меня.

– Пожалуй, я бы приняла тебя в славные ряды боевиков рабочей партии, – сказала она и с усмешкой добавила: – С испытательным сроком в два месяца.

– Я бы к вам не пошел. Нечего мне там делать.

По приезде я забрал у нее реквизиты грима и тщательно их спрятал, глядишь, еще пригодятся.

На следующий день к нам заглянул сосед. Марна собрала чай в столовой, на балконе было холодно. Зима здесь сырая и промозглая.

– Как съездили? – поинтересовался он. Я ответил, что все прошло удачно, в Моме мы якобы получили некую сумму за проделанную работу. Мом город военный, предприятия секретные, подробности поездки можно было опустить.

Коур, долгие годы работавший в системе безопасности, не удержался, чтобы не задать несколько вопросов, касающихся города. Устроил мне своеобразную проверку. Мом я знал неплохо, в том числе держал в голове названия десятков улиц, питейных и увеселительных заведений. К месту пришлось упоминание "Трех косточек" мамаши Туэй, где мне не раз довелось выпить замечательного грога. Про веселый дом без вывески я говорить не стал, Марна была не в курсе, а мне лишних расспросов и разговоров не хотелось.

– А у нас народ с ума посходил, – сказал сосед, – едва вы уехали, явились с десяток корреспондентов из разных изданий, мы от них едва отделались. Пришлось к приятелю из безопасности обратиться. Даже из синематографа мне звонили.

– А им что понадобилось? – спросила Марна.

– Фильм собрались снимать "Террористка в бегах". Никак не получалось выбрать подходящую актрису, а тут вдруг полная копия! Мой приятель пообещал режиссеру большие неприятности, только после этого тот отстал.

– Может, из меня бы получилась восходящая звезда? – сказала Марна.

– У звезд жизнь нелегкая, – заметил я, порывшись в архиве компьютера, – поклонники могут разорвать твою одежду на сувениры, а какой-нибудь сумасшедший маньяк, чтобы прославиться, убить.

– Кстати, – продолжал сосед, – я позвонил на станцию и попросил отключить ваш телефон. Иначе звонками замучают.

– Спасибо, – поблагодарил я, – он нам сейчас, в самом деле, ни к чему.

Спокойная жизнь кончилась. Мало того, что вокруг дома постоянно крутились какие-то подозрительные личности. В магазин за продуктами нельзя было спокойно пройти. Попадались всякие люди, одним хотелось просто пообщаться, были и те, кто желал выказать моей жене уважение. Все знали о смелости и авантюризме Альты, и автоматически переносили ее характер на мою жену. Вновь объявились и пристали кинематографисты. Звуковые фильмы здесь уже снимали, а эти, из знаменитой компании "Звезды видео" собирались отснять приключенческий фильм впервые на цветной пленке. Марна спросила у них, собственно, о чем пойдет речь? Оказалось, об ее (Альты) смелости, удачливости и борьбе за народное счастье.

– Вы что, из рабочей партии? – спросила она. Главный режиссер удивился и ответил, что нет, в партии он не состоит, и вообще, партия запрещена законом, как террористическая организация.

– Зачем тогда собираетесь прославлять террористку?

– Речь пойдет не о терроризме, а о счастье для народа, так что, подумайте, подумайте, – сказал режиссер. После чего быстро сбежал. А к нам заявилась полиция, точнее, агенты из отдела безопасности.

– Что вам угодно, уважаемые таны? – спросил я.

– Нам угодно с вами побеседовать, – ответил старший. Марне предложили снять отпечатки пальцев, и я понял, что мы попали. Такого я не предвидел. И даже если бы предвидел, изменить рисунок отпечатков не в моих силах. Это мог проделать только Умник. Но, как бы там ни было, я не собирался терять жену! Прокрутив в голове местное законодательство, я спросил старшего:

– Уважаемый бурлей, по закону, вы имеете право снимать отпечатки только по личному приказу главы безопасности. У вас имеется при себе такой документ?

– Приказ мы получим завтра, – ответил этот солдафон, – сделаем дело, а бумагу оформим задним числом.

– Уважаемый, подобная постановка вопроса нас не устраивает, сначала бумага с подписью и печатью, потом все остальное. "Утром стулья, вечером деньги" – выдал компьютер цитату из старинной книги.

Нужно было, во что бы то ни стало, потянуть время. Глядишь, что-нибудь придумаем. Рожа бурлея покраснела от гнева. Но закон был на нашей стороне.

– В таком случае, подпишите бумагу о невыезде, – сказал он, – в течение месяца вы не имеете права покидать территорию города.

Пришлось подписать, после чего незваные гости удалились.

– Что будем делать? – спросила Марна. Загнали нас в угол. Из технических игрушек у меня остался только лазер. Действовал еще синтезатор пищевых таблеток, в случае чего можно было неделю-другую протянуть без пищи. Парализатор окончательно вышел из строя, остались только мои скромные гипнотические способности. Которые позволили бы справиться с двумя или тремя противниками. Да и то не с всякими. Толпа меня просто задавит массой и даже не почувствует ментальной атаки. Пришлось на следующий день снова обращаться к соседу. Хороший, все же, человек оказался.

– Они не только отпечатки возьмут, – сказал он, – арестуют и, в конце концов, объявят террористкой, даже если отпечатки не совпадут. Им это выгодно, все дело в грязной политике.

– И меня отдадут на растерзание Гарцу? – спросила Марна. Я видел глубоко спрятанную обреченность в ее глазах и поклялся сделать все возможное и невозможное, чтобы оградить мою жену и будущего ребенка от подонков.

– Вряд ли, – ответил Коур, – скорее приведут в исполнение приговор здесь же, на месте.

"Пусть попробуют, – подумал я, – пожалеют, что с нами связались!"

– Процедуру взятия отпечатков ни в коем случае нельзя допускать, вашу жену могут казнить до того, как проведут дактилоскопическую экспертизу. Результат в любом случае объявят положительным. И бывший бурлей получит новое звание бурлета.

– Что нам делать? – прямо спросил я.

– Разрешение он не получит, поможет мой товарищ, который терпеть не может в людях непорядочности и подковерных махинаций.

Когда мы вернулись в дом, я пожалел только о том, что лазер Марны остался в другой реальности.

На следующий день я собирался отправиться на кораблестроительный завод, находившийся неподалеку. Пора устраиваться на работу. Уверен, инженеры там нужны. Мне все равно, чем заниматься, компьютер в голове работает без сбоев, я мог проделать колоссальные вычисления за считанные минуты. Надо обязательно изготовить еще один лазер для Марны. Пусть даже слабее, чем тот, который у меня. Моим лазером можно запросто располовинить сразу несколько океанских кораблей. Соответственно и время работы батареи было ограничено.

Как выяснилось, освобождая Альту, я все же слегка наследил. Полицейские обнаружили несколько сквозных тонких прорезов в тюремной стене, как раз напротив того злополучного окна. Перерезано, оказалось также дерево на другой стороне дороги, дырявой стала и крыша дома рядом с ним. К счастью, на подобные "мелочи" полиция внимания обращать не стала. Дырки в стене замазали цементом, оставшуюся половину дерева выкорчевали, щель в крыше хозяева законопатили и замазали краской. На том дело и кончилось.

Из полиции, больше к нам не приходили, сосед, все же, помог.

Как я и думал, на завод меня взяли. Документы проверять не стали, задали пару вопросов по расчетам, я сразу выдал результат, чем немало поразил главного инженера. Работа оказалась пустяковая. Связанная больше с расчетами на прочность материалов, остойчивость судна и расчет профилей металлических листов обшивки корпуса. Что не представляло для меня ни малейшей трудности, однако я обзавелся на рабочем месте большими деревянными счетами с круглыми разноцветными костяшками. Такие, или похожие счеты я видел в музее, на Земле они были в ходу более тысячи лет назад. И считать стал, не торопясь. Прикинул, сколько времени требуется на это дело у местных, и расчеты стал делать раза в полтора быстрее. Ни к чему было, слишком выделяться. Лазер я оставил Марне, запретив ей в мое отсутствие выходить на улицу.

– Закройся и никого не пускай! – велел я.

– Я без работы и без общения долго не выдержу, – жалобно ответила она, – изверг, собираешься запереть меня в четырех стенах.

– Через неделю с нашим соседом, его женой и знакомым из безопасности пойдем в ресторан, – сказал я, – там и развеешься.

Марна обрадовалась, обняла меня и крепко поцеловала.

– У меня два условия, – продолжал я, при этих словах радостный огонек в ее глазах погас, – прежде, чем идти, я обработаю твои пальцы клеем, после которого останется прочная тонкая пленка. Мало ли кому захочется незаметно снять твои отпечатки, например, с пустой бутылки?

– А второе условие?

– Ты наденешь комбез.

– Петер, как ты можешь? Больше всего мне хочется надеть в ресторан легкое красивое платье, а не этот бесформенный мешок для овощей с рукавами.

– Стой смирно, замри, – сказал я, нащупывая на земном комбезе крохотную панельку. Не столь велик выбор, но кое-что можно сделать. Я про эту панель совсем забыл. Только что о ней подсказал компьютер. И так, что меняем? Длину слегка увеличим, пусть будет вечернее платье. Штанины с ботинками придется убрать, их можно отстегнуть, пусть наденет обычные туфли. Далее, расцветка. Восемь цветов на выбор, мне нравится светло-салатовый. Талию слегка подтянуть, комбез, в самом деле, слегка мешковатый. Декольте можно выставить всего двух видов: закрытое и открытое до неприличия. Это для разных планет. На опасных планетах декольте практически отсутствует, там, где можно свободно отдыхать, оно открывает почти всю грудь.

– Я бы выбрала второй вариант, – довольная Марна крутилась перед зеркалом, – но, боюсь, меня не поймут.

– Значит, оставляем вариант первый, – подытожил я,– мне нравится. Красивое получилось платьице, легкое на вид, воздушное.

– Отвечай, почему великий звездопроходец Петер, показал мне эту панель и ее возможности, только сегодня?

Я попытался, было, оправдаться, но она прикрыла мне рот ладошкой. Я ведь никогда не интересовался одеждой, всякими там бальными и ресторанными платьями, тем более, женскими. Главное, комбез давал надежную защиту от многих видов оружия. Остальное было неважно.

– Это замечательное платье в данный момент сильно мешает тесному общению с тобой, любимый.

Платье упало на пол, и мы самым тесным образом занялись общением.