Текст книги "Опознавательный знак"

Автор книги: Виктор Байдерин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Чрезвычайное происшествие

Все дни после памятного разговора с Рябининым Константин Медведкин ходил хмурый и неразговорчивый. Товарищи по работе спрашивали, не заболел ли он, не случилось ли какого несчастья в семье. Медведкин отвечал отрицательно и в объяснения не пускался.

Джура Саналиев, улучив момент, взял Медведкина под руку и участливо спросил:

– В чем дело, Константин Ильич? Вижу: настроение у вас какое-то неважное. Что случилось? Может быть, сумеем помочь?

– Отстаньте вы от меня! – вдруг вспылил Медведкин. – Пристали все, как с ножом. Что за дело вам до моего настроения?

Саналиев, не ожидавший такого оборота дела, опешил.

– Что же вы кричите? Можно и спокойно.

А Медведкин уже, ссутулясь, пошел прочь.

Саналиев пожал плечами. Разговор не удался.

И на другой день на работе Медведкин заметно волновался. Останавливал машину, долго копался в моторе.

Во время одной из таких остановок к Медведкину подошел машинист соседнего экскаватора Карим Абдуллаев.

– Что, не тянет? – спросил он, кивая на мотор.

– Не тянет, будь оно проклято! – сердито ответил Медведкин. – Дали мне машину, нечего сказать! То чихает, то кашляет, а то и совсем не дышит.

– Я тебе хотел сказать, – заметил Абдуллаев. – Ночью кто-то был возле твоей машины.

– Ночью?

– Да. Я дежурил. Ну, немножко задремал. А когда открыл глаза, увидел: от твоей машины кто-то пошел.

Медведкин заволновался:

– Так что же ты молчишь? Тут может быть вредительство, а ты рот разинул! Ступай, сейчас же доложи Саналиеву. Живо! И скажи ему: Медведкин прекратил работу, опасается поломки машины.

Вскоре Джура Саналиев торопливо подошел к экскаватору Медведкина.

– Что, авария? – спросил он с тревогой.

– Еще, вроде, нет. Но боюсь, что будет. Видно, кто-то копался в машине. Мало ли что можно сделать! Например, в картер песку насыпать. Или еще что…

Медведкин продолжал копаться в моторе. Он отодвинул крышку масляного бака и, запустив туда руку, стал шарить по дну. Рука его нащупала что-то мягкое и скользкое. Медведкин вынул из бака тряпку, блестящую от масла.

– Вот она, пакость! – в сердцах сказал он. – Мерзавец заткнул этой тряпкой смазочный трубопровод.

Саналиев взял тряпку, отжал ее, стал рассматривать.

Это были обрывки пряжи и лоскутьев, так называемые «концы», которыми снабжен каждый экипаж экскаватора для обтирки машины.

– У тебя где концы хранятся? – спросил Саналиев.

– Они у меня кончились. Нету их.

– А откуда же эти?

Медведкин пожал плечами.

– Понятия не имею. В трубопровод их втолкали не иначе, как палкой. Так туго была забита трубка.

Саналиев закурил, с расстановкой сказал:

– Да, это – чрезвычайное происшествие, ЧП, как говорят в армии. Как вы думаете, Константин Ильич, кто мог на эту подлость пойти?

– Я думаю… – заговорил было Медведкин, но вдруг осекся.

– Есть на кого-нибудь подозрения?

Медведкин ответил быстро и решительно:

– Нет. Ни на кого.

И украдкой посмотрел в ту сторону, где безостановочно падал и взлетал ковш экскаватора Корнея Рябинина.

Весть о чрезвычайном происшествии мгновенно облетела всю стройку. Рабочие обсуждали ее горячо и взволнованно. Было ясно: кто-то хочет опорочить успехи строителей.

А Медведкин, не выводя машины из забоя, стал осматривать мотор. Константин Ильич не сомневался, что тряпку в масляный бак сунул Рябинин. Можно было сказать об этом Саналиеву. Он – партийная власть, он разберется в этом деле лучше его, Медведкина. Но как доказать, что вредит именно Рябинин? Ведь доказательств никаких нет. Абсолютно никаких!

Вот и теперь, шагая по верхней кромке котлована, на головокружительной высоте, он не видел ничего вокруг и думал только об одном.

Медведкин не заметил, как к нему подошел Рябинин. Встретившись взглядом с Медведкиным, он спокойно произнес:

– Тебе помочь?

– Что помочь? Доломать? – резко спросил Медведкин.

– Нет, почему же. Я – не злодей.

– А кто по-твоему злодей? Кто мне тряпку в бак засунул? Кто?

– Странно, почему ты думаешь на меня?

– А на кого мне думать?

– Пожалуй, это так. Но чем ты докажешь?

Рябинин нагло усмехнулся, и у Медведкина не осталось никакого сомнения в том, что виновником всего является он. Хотелось схватить Рябинина за шиворот, повалить, прижать коленом к земле и крикнуть: «Товарищи! Вот он, вредитель! Вот он!» Но чем это доказать? Как доказать?

Медведкин и Рябинин продолжали шагать рядом. Они уже миновали опасную крутизну отвесных стенок котлована. Там, где они шли теперь, после недавнего взрыва стенка котлована оползла, стала покатой. Как бы играя, носком сапога Рябинин кидал попадавшиеся по пути камешки, и они, скатываясь по откосу вниз, в котлован, поднимали легкие облачка пыли.

– Я хочу узнать, исполнишь ли ты мою маленькую просьбу, – с удивительным спокойствием спросил Рябинин.

– Какую?

– Об этом я скажу после. Мне важно знать, согласен ты исполнить или нет.

Медведкин резко крикнул:

– Нет, нет и нет! И проваливай отсюда к черту!

– Осторожней на поворотах! – осадил его Рябинин. – Без выкриков прошу. Не забывай: твоя судьба, твоя жизнь – в моих руках.

Медведкин побагровел:

– Ах, так!..

Рябинин и глазом моргнуть не успел, как дюжий Константин Ильич схватил его в охапку и, как чурку, бросил с откоса.

Рябинин не успел даже крикнуть, как кувырком покатился под откос, поднимая густое облако пыли. Следом за ним летели, прыгая, комья земли.

Едва выпустив Рябинина из рук, Медведкин испугался того, что натворил.

«Убьется! – думал он, глядя, как быстро отдаляется фигура Рябинина, становится все меньше и меньше. – Расшибется насмерть…»

Белый ромб

В поликлинике, куда доставили Рябинина, на теле его констатировали только ссадины и царапины. Кости и мышцы были целы. Большая ссадина на лбу.

– Легко отделались! – шутя заметил врач. – Как же это вас угораздило? Вы ведь не пьяный. Или толкнул кто?

Рябинин исподлобья взглянул на врача и угрюмо проговорил:

– Никто не толкнул. Просто шел и оступился. Неосторожность.

– Да, хорошенькая неосторожность! – весело ответил врач. – В другой раз будьте осмотрительнее, молодой человек! Этак и шею свихнуть недолго.

И велел сестре наложить на лоб Рябинина марлевую повязку.

Рябинин решил никому не говорить, что под откос его сбросил Медведкин. Он понимал, что и Медведкин не станет хвастаться тем, что столкнул человека. Весь вопрос был в одном: видел ли кто недавнее происшествие?

Оказывается, люди видели.

В поселке пошел слушок, что Медведкин подрался с Рябининым из чувства соперничества, ревности к его успехам в работе.

Вскоре Константина Медведкина вызвал к себе начальник строительства Саид Умаров.

– Вы что хулиганите? – был первый вопрос Умарова.

Медведкин молчал.

– Вы понимаете, о чем я вас спрашиваю?

– Понимаю…

Медведкин вдруг как-то деланно улыбнулся, взглянул прямо:

– Мы баловались, товарищ начальник…

– То есть как это?

– Да так… Просто дурачились. Ну, я оказался маленько посильнее, не рассчитал. Вот и скатился мой дружок…

– Дружок? – настороженно спросил Умаров.

– Дружок, товарищ начальник.

– А у вас… Между вами никакой вражды, никакой зависти или чего там еще – нет?

Медведкин отрицательно покачал головой.

– Ничего подобного, товарищ начальник, дружки мы. Да вы хоть у него спросите.

– Спрошу…

Выйдя от начальника стройки, Медведкин торопливо, почти бегом пустился в сторону котлована.

Он нашел Рябинина возле экскаватора. Тот как раз смазывал ходовые части машины. Руки его до локтей были испачканы блестящим темнокоричневым маслом. На лбу белела повязка.

Медведкин, подойдя к Рябинину вплотную, сердито прошептал:

– Мы баловались там, на откосе. Шутили. Понял?

Рябинин засмеялся:

– Факт, что баловались!

Медведкину, однако, было не до смеха. Круто повернувшись, он пошел прочь. Смех Рябинина был ему противен. Он с удовольствием ухватил бы этого смеющегося молодчика за глотку и придушил бы его, как гада.

Но Медведкин сознавал свое бессилие перед скрытым врагом. Он знал: стоит ему шевельнуть пальцем – и Рябинин сообщит куда следует о пребывании его, Медведкина, в плену, и о майоре Крамове. Не сдобровать Медведкину, когда всплывет его прошлое! Поэтому Константин Ильич глухо скрипел зубами, до боли сжимал кулаки, но молчал.

Рябинин же, напротив, чувствовал себя легко и беспечно. Он был спокоен за Медведкина: жаловаться не пойдет. В его делах ничего не понимают и его юные друзья – Рустем и Сергей.

Вот, кстати, и они.

Ребята совершали очередное путешествие по котловану.

Издали увидев, что Корней Рябинин смотрит на них, ребята приветственно замахали ему руками. Он жестом пригласил мальчиков к себе.

– Изучаете жизнь? – дружески спросил он, когда ребята подошли к экскаватору.

– Так точно! – весело ответил Сережа.

– А вы что простаиваете, дядя Корней? – спросил Рустем.

– Да смазываю. Это – минутное дело. Сейчас работа закипит! Хотите побывать на экскаваторе?

– Конечно! – ответил Сергей. – А нас не прогонят?

– Какой может быть разговор! Машинист – хозяин на экскаваторе. Поднимайтесь в кабину.

Ребята по железной лестнице поднялись в светлую стеклянную кабину машиниста. На экскаваторе они оказались впервые. Их сразу привлекли рычажки, что ровным рядом торчали перед сиденьем машиниста.

– А где у вас приборы? – спросил Рустем.

– Вот они, – ответил Рябинин, показывая на заднюю стенку кабины.

– Эх, неудобно как! – воскликнул Сергей. – Вы сидите лицом сюда, а приборы у вас за спиной.

– Это ничего! – весело ответил Рябинин. – Хороший машинист и без приборов ковшом отлично управляет. А плохому – вроде Медведкина – хоть сто приборов поставь, он все равно машину угробит.

– А, говорят, дядя Корней, что вы с Медведкиным… – начал было Рустем, но осекся.

– Поссорились? – подхватил Корней. – Это чепуха. Болтовня просто. А что он плохой машинист – это каждому известно. Не так просто научиться хорошо управлять такой сложной машиной, как экскаватор.

Рябинин сел в удобное мягкое кресло и положил руки на рычаги.

– Становитесь сзади, наблюдайте.

Ребята стали за спинкой кресла.

Заработал мотор – и по кабине прошла мелкая дрожь. Корней Рябинин легко стал переводить короткие рычаги, установленные в ровный ряд на панели. Тотчас стеклянная кабина дрогнула и стала поворачиваться влево. Легкий толчок. Кабина остановилась. Ковш, подвешенный на тросах, упал на землю, и челюсти его стали смыкаться. Кабина сразу начала движение вправо, а ковш, плавно поднимаясь вверх, последовал за кабиной.

Несколько минут ребята, как зачарованные, следили за длинной решетчатой стрелой, за туго натянутыми тросами и за ковшом. Они даже не замечали, что кабина движется, что пол под ногами содрогается.

Лишь спустя некоторое время они опять обратили внимание на работу рычажков. Вот Рябинин двинул вперед один рычаг – и ковш стал опускаться. Вот он передвинул второй – и челюсти ковша сдвинулись. От движения третьего рычажка ковш стал подниматься, а нажим четвертого вызвал поворот стрелы.

Управление рычажками показалось ребятам таким чудом, от которого невозможно оторвать взгляда.

– А можно один рычажок потрогать? – спросил Сергей.

– Э, нет! Смотреть можно, а трогать никак нельзя, – ответил Рябинин.

– А трудно их передвигать?

– Кого? Рычажки? Нет, вовсе не трудно. Когда я передвигаю рычажок, то тем самым через гидравлическую систему даю машине команду: делай это, делай то. Вот, смотрите…

В это время один из рычажков сорвался и резко ударил Рябинина по правой руке. Удар пришелся по тыльной стороне ладони.

Рябинин отдернул руку, но тотчас же ухватился ею за головку рычажка.

Сергей, стоявший с правой стороны кресла, смотрел на руку экскаваторщика. На ней почему-то в месте удара проступил четкий белый ромб.

Сергей толкнул Рустема локтем в бок и глазами показал на руку Рябинина. Рустем тоже увидал на руке белый ромб.

Ребята переглянулись.

Рустем уж открыл было рот, чтобы спросить Рябинина. что это за ромб, но Сергей поднес палец к губам: это знак молчать.

– Ну, пока хватит вам виденного.

Рябинин приостановил движение экскаватора, ребята поблагодарили, спрыгнули на землю.

Экскаватор снова включился в работу.

– Видел? – спросил Сергей друга, когда они отошли от машины Рябинина достаточно далеко.

– Видел. А что это?

– Татуировка.

– А почему ты не спросил, что это у него на руке? И мне не дал спросить.

– Ты думаешь, он нам ответил бы? Сам подумай: какая-то странная у него татуировка!..

Путешествие в кузове

– Ну, как, паренек, обжился на новом месте?

Голос доносился откуда-то сверху. Сережа поднял голову. На насыпи возле кабины грузовика стоял Николай Астапов – шофер, с которым полмесяца назад семья Казанцевых ехала от привокзальной чайханы до белых палаток Гидростроя.

– А, дядя Николай! Здравствуйте.

– Здоров, парень… Не помню, как тебя зовут.

– Сергей.

– Верно, Сергей. Сережа, значит. А что ты тут добываешь?

– Червей копаю. Завтра – на рыбалку.

– Славное дело. А с кем ходишь?

– Вон дружок мой – Рустем. А вы все ездите, дядя Николай?

– Мотаюсь. Вот сегодня приказано всю стройку объехать, книги развезти. Все возил: камень, лес, цемент, шифер. А вот книги повезу в первый раз.

Сергей поднялся.

– А что за книги? Можно посмотреть?

– Взгляни. В кузове лежат.

Сергей окликнул Рустема, копавшего червей поодаль, и вместе они выбрались из-под откоса на насыпь, где стоял грузовик Николая Астапова.

Сергей легко и проворно вскочил в кузов.

– Куда мы поедем? – спросил Рустем.

– Никуда. А впрочем…

Сергей посмотрел на шофера.

– Дядя Николай, можно с вами покататься? Мы бы помогли книги сгружать.

– Жарко ведь, напечет вас…

– Да ну!.. Жары мы не боимся.

– Что ж, покатайтесь, коли так.

Рустем снова спросил друга:

– Так куда же мы поедем?

– По всей стройке, Рустем, по всем участкам. Вот эти книги развозить.

В кузове аккуратными стопками лежали книги. Они были в пачках: обвернуты в бумагу и стянуты шпагатом. На каждой пачке приклеена этикетка. Чернилами на этикетках выведено: «Участок № 3», «Участок № 5», «Участок № 6», ниже – фамилии профоргов, которым шофер должен вручить ту или иную связку книг.

Пока ребята рассматривали книги, читая на корешках названия повестей, романов, технических учебников, к грузовику подошла смуглолицая девушка с косами, уложенными венком на голове.

– Здравствуй, Марьям. Получай книги. Ну-ка, молодцы, найдите книги для пятого участка, где профорг Хайдарова.

– Вот, пожалуйста, – Рустем поставил на борт тяжелую связку.

Марьям Хайдарова взвалила пачку на плечо и уже собиралась уходить, но Николай Астапов вдруг окликнул ее:

– Эй, красавица, а расписываться кто будет?

Он распахнул дверцу кабины, взял с сиденья толстую тетрадь в черном клеенчатом переплете и подошел к Марьям. Та поставила книги на землю, взяла из рук Николая тетрадь, автоматическую ручку и, найдя в тетради свою фамилию, расписалась против нее.

– Вот теперь порядок, – сказал Николай, направляясь к кабине. – Ну, дружки, поехали?

– Поехали! – откликнулся Сергей.

Наклонившись к кабине, Сергей спросил:

– Мы сейчас куда?

Не отрывая взгляда от дороги и проворно работая рулем, Николай ответил:

– Отсюда, с ремзавода, поедем на шестой участок.

– На головное сооружение?

– Точно. Оттуда – через соцгород проедем на котлован, потом к тоннелю.

– А на ГЭС?

– И на ГЭС, и к водохранилищу проедем.

– В обход гор?

– В обход. Через подсобное хозяйство.

– Значит, по всей стройке?

– По всей как есть! Не устанете ездить?

– Что вы, дядя Николай!

Грузовой автомобиль прыгал по ухабам, гремели замки бортов, книги подскакивали в кузове.

Когда грузовик поднялся на отлогий холм, ребята увидели справа ряды белых палаток, а слева вдали – длинные стрелы экскаваторов. Там прокладывалась трасса главного канала. Где-то впереди, в середине степи, от этого канала должно было отходить большое ответвление. Сейчас строители шестого участка возводили арматуру и укладывали бетон в будущее головное сооружение мощной ветки канала. Туда и вел свой грузовик Николай Астапов.

Шестой участок был виден издалека. При въезде рабочие установили арку. По верху ее пламенел призыв: «Завоюем первенство в соревновании с кара-кумцами!» Сразу за аркой, возле дороги, лежали груды арматурного железа. Дальше виднелись вспышки электросварки. Словно птицы в голых кустах, электросварщики и арматурщики сидели в густых переплетах металлических стержней. Они создавали скелеты будущих железобетонных стен, которые встанут на пути воды, разделят воду на два могучих потока и станут регулировать силу этих потоков, устремленных на поля. Скелеты будущих стен были громадными. Уже по этим сложным сплетениям железных полос можно было судить о высоте будущих бетонных откосов и стальных задвижек головного сооружения.

Там, где намечалось установить сложную арматуру, сейчас работали экскаваторы, бульдозеры и грейдеры. Одни машины вынимали землю из трассы канала и ответвления, другие разравнивали бугры, срезали холмы, заваливали впадины и ямы.

Возле конторки, где Николай остановил грузовик, Сергей и Рустем увидели доску показателей, на которой четко выделялась крупная цифра мелом: «103». Это был процент выполнения месячного задания коллективом рабочих шестого участка.

Принимая связку книг, профорг Бесембаев поблагодарил Николая и сообщил, что вчера строители головного сооружения отправили в Туркмению, на стройку Кара-Кумского канала, телеграмму, в которой сообщили о досрочном выполнении месячного плана земляных и арматурных работ.

Николай Астапов улыбнулся:

– А если у них будет сто двадцать процентов плана, что тогда запоете?

– Дадим сто тридцать! – запальчиво ответил профорг.

– Ну, что ж, друг, да сбудутся слова твои! – шутливо воскликнул Николай, влезая в кабину.

Бесембаев рассмеялся.

– Вот увидишь, – крикнул он, – подготовим десять тысяч гектаров под орошение на год раньше срока! Приезжай на пир победы!

– Первым за стол сяду! – ответил Астапов, плавно трогая машину с места.

Уже отъехав от будки прораба, Николай притормозил машину и, высунувшись из кабины, весело крикнул:.

– Люблю тебя Бесембаич! Ты и хвастать умеешь, и работать. Будь здоров, дружище!

Теперь машина мчалась по удивительно гладкой степи. Тут и там в стороны от дороги проворно убегали тушканчики, виднелись норки сусликов и слепушонок. В небе парили коршуны. Пахло полынью и пылью. Встречный ветер обжигал ребятам лица, быстро сделал губы сухими, шершавыми.

Путь грузовика снова шел мимо полотняного городка. Машина стремительно мчалась к первому участку – туда, где отцы Сергея и Рустема углубляли котлован.

У котлована Астапов задержался недолго. Он сам отнес две пачки книг в дощатую конторку прораба. Возвратившись, Николай закурил, окинул внимательным взором всю обширную панораму котлована и проговорил:

– Больше всех уважаю этот участок. Здесь и техника, и люди – все самое передовое. Вот где без всякого шума и хвастовства рабочие выполняют нормы на сто двадцать процентов.

– Наши отцы здесь работают, – заметил Рустем.

– Что ты говоришь? Ну, поздравляю, отцы у вас мировые! Пойдете к ним или поедете дальше?

– Поедем. Поедем!

Звучно щелкнула дверца кабины, загудел мотор, и книги покачнулись в кузове. Теперь по широкой гудронированной дороге грузовик мчался к черному отверстию в горе – тоннелю.

Здесь произошла заминка. Профорг участка оказался в тоннеле, а у Астапова не было пропуска. Часовой не внял доводам шофера.

– Нет пропуска – нет входа! – твердил он.

– Ну, дай я позвоню по твоему телефону, – просил Астапов.

– Нельзя.

Однако профорг второго участка Степан Филиппов будто почувствовал, что его ждут: он скоро вышел из тоннеля и без лишних проволочек принял книги.

Садясь в кабину, Николай Астапов крикнул ребятам:

– Ну, теперь держись! Пятьдесят километров единым махом пролетим.

Дорога шла вдоль гор. С севера на юг горный хребет тянулся ровной грядой. Лишь в одном месте – гораздо южнее стройплощадки Гидростроя – в горах была седловина. Строители взрывами углубили седловину, проложили здесь дорогу, вывели ее к реке, а вдоль берега подняли до третьего участка, где сооружались плотина и гидростанция. Отсюда к соседнему седьмому участку, к будущему водохранилищу, которое возникнет, когда реку перехватит плотина, шла малонаезженная, каменистая дорога. Там, в бассейне будущего водохранилища, заканчивались владения Гидростроя.

Как ни однообразна была дорога, змейкой бежавшая вдоль гор, ребята увидели много интересного. В одном месте они заметили черепаху. Сергей попросил шофера остановить машину, но тот лишь махнул рукой.

– Там черепаха!

– Много тут разной живности водится, – откликнулся Николай. – Если все будем подбирать – полный кузов наберется.

В другом месте дорогу перебежал длиннохвостый варан. Рустем назвал его крокодилом. Варан и в самом деле похож на крокодила. Только крокодил живет в воде, а варан – в песке, и на людей варан не нападает.

Но особенно интересны были горы. Они состояли из голых выветрившихся известняков. Когда-то гребень хребта был ровным. Но жара, ветры и дожди сильно изменили его облик. Образовались впадины, щели, возникли острые выступы, обрывы. Одна из вершин оказалась удивительно похожей на шею и голову верблюда. А вот десятки острых выступов торчат вверх, как зубья расчески. Дальше виднеется вершина, похожая на медведя.

Увлеченные видами гор, ребята не заметили, как далеко позади остались тоннель и котлован, как миновали седловину и скоро впереди замаячили постройки восьмого участка – подсобного хозяйства Гидростроя. Сюда от реки был проложен небольшой канал.

Вода орошала более пятисот гектаров земель. На новых полях возделывались рис и овощи, картофель и ячмень.

Здесь, на подсобном хозяйстве, шофера и его юных спутников старший огородник Ермек Жакишев угостил жареным мясом, дыней и напоил крепким чаем со сливками.

– Нигде так не ждали книг, как у нас, – сказал Жакишев, наливая Астапову пиалу крепкого чая. – Мы живем в стороне от поселка и от дороги. Радио у нас нет, газеты доставляют с перебоями. Сегодня же вечером устроим громкую читку.

Он положил на ладонь томик стихов на казахском языке.

– Прочтем вот это…

Потом, будто взвешивая на ладони новую книгу, – очерк о лучших овощеводах братского Узбекистана – добавил:

– Или вот эту вслух прочтем…

Жакишев не хотел расставаться с гостями. Но задерживаться было нельзя – до третьего участка, где строилась ГЭС, предстояло по берегу реки проехать еще около семи километров. Утопая в пыли, грузовик Астапова снова тронулся в путь.

Теперь ехали по самому берегу. Вода была рядом, но прохлады не было. Раскаленные каменистые отроги гор тянулись вдоль берега.

Как и ребята, Астапов поглядывал на бурную речку, стремительно несущую свои воды вниз, туда, где строилась железобетонная плотина электростанции.

– Дядя Николай! Дядя Николай! Что это плывет?

Сергей первый заметил странный предмет, быстро несшийся по волнам.

Предмет был похож на дежу, в какой каменщики замешивают раствор. Большой квадратный деревянный ящик тяжело покачивался на речных струях и, влекомый течением, не плыл, а летел посередине реки.

Николай Астапов заметил, как из ящика тоненькой струйкой выходит белый дымок. Нажав на педаль газа, Астапов разогнал машину, обогнал неуклюжий ящик. Круто затормозив и выключив мотор, он проворно сбросил рубашку, сапоги, брюки и в одних трусах бросился в воду.

Николай стоял по пояс в холодной воде, и течение сталкивало его с ног. Устоять было бы нетрудно, но река тащила по дну реки камни, и тяжелые булыжники иногда больно ударяли по ногам. Их глухой рокот слышался над рекой.

Ждать пришлось недолго. Вот и ящик. Теперь хорошо заметно, что над ним курится дымок.

Николай бросился вплавь, ухватился за кромку ящика, чуть не утопив его в реке. Держась за доску одной рукой, он выдернул другой из ящика серый дымящийся шнур и макнул его в воду. Шнур дымил по-прежнему сильно.

По берегу, не отставая от плывущего шофера, бежали Сергей и Рустем.

– Стойте тут, я сам выберусь! Стойте! – приказал Николай и стал правой рукой грести к берегу.

Ящик был тяжелый. Но шофер скоро выдернул его на отмель и выскочил сам из воды. Схватив острый камень, он двумя ударами перерубил шнур и дымящийся обрывок отбросил в сторону, на песок.

Ребята не послушались Астапова: они подбежали к нему. Быстро засучив штаны, Рустем шагнул к ящику.

– Стоп! Не сметь! – строго сказал Николай. – Идемте со мной.

Он побежал по берегу туда, где сиротливо стоял грузовик. Ребята побежали следом за ним.

На бегу Сергей спросил:

– Дядя Николай, что там, в ящике?

– Взрывчатка! Если бы этот ящик доплыл до плотины, вся ГЭС взлетела бы на воздух. Какой-то подлец задумал погубить все дело!

Вскочив в кабину, Николай как был в одних мокрых трусах, повел машину к злополучному ящику.

Отправив ребят пешком на стройку плотины, которая была уже недалеко, Астапов погрузил в кузов коробку со взрывчаткой, с трудом взвалив и ящик, к дну которого был железными полосками прикреплен кирпич (видимо, для устойчивости на воде), и поехал к начальнику строительства ГЭС.

Туда же прибежали Рустем с Сергеем, и едва Астапов объяснил начальнику участка историю с ящиком, мальчики, запыхавшись, стали рассказывать, как однажды таз со взрывчаткой пускал экскаваторщик Рябинин.

– Рябинин? Где он работает?

– В котловане.

– В какую смену?

– Не знаем.

Начальник участка снял трубку телефона и вызвал первый участок. На стройке котлована трубку взял отец Рустема – Саналиев.

– Рябинин? – ответил он. – Сейчас находится на смене. Работает. Где работает? Вон, я вижу его машину. Что? Сходить, проверить? Ну, подождите у трубки.

Через несколько минут Саналиев доложил, что Рябинин никуда не отлучался с машины, простоя у него не было, и он уже закончил сменную норму выема грунта.

– Вот что, друзья, – сказал начальник строительства ГЭС Усман Холов, обращаясь к ребятам. – Обо всем, что вы сегодня узнали, не говорите пока никому. Ясно? Даете честное пионерское?

– Даем! – ответил за себя и за товарища Сергей.

Холов велел сгрузить коробки и ящик, позвонил начальнику охраны Гидростроя. Ребятам он сказал:

– А вы, друзья, дуйте через горы домой. Шофер Астапов останется на ночь здесь.

Уходить не хотелось. Но Усман Холов так строго посмотрел поверх очков, что стало ясно: своего решения он не изменит. Рустем и Сергей уныло поплелись по тропе в горы, за которыми лежал поселок строителей.

Солнце уже садилось, когда мальчишки появились в полотняном городке.