Текст книги "Опознавательный знак"

Автор книги: Виктор Байдерин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Колчан и стрелы

А ну, если испытать прочность нового лука, сделанного из ствола молодой ракиты. Далеко пойдет стрела? Долетит она, например, вон до той сосны? Сейчас попробуем!

Сережа положил прямую белую палочку на лук, туго натянул тетиву и прицелился.

Как ему показалось, стрела полетела с легким свистом. С таким именно она и должна лететь из опытных рук.

Но вот беда: ударившись о ствол сосны, стрела отскочила и упала в траву. Испытание показало, что лук у Сережи отличный, а стрелы никуда не годятся. Разве можно с такими отправляться на охоту?

Мальчик снова и снова натягивал упругую тетиву, но результаты его не удовлетворяли. Было ясно: надо делать острые наконечники из жести. Не мешало бы устроить и оперение.

Сереже Казанцеву весной исполнилось двенадцать лет. Это был невысокий белокурый мальчик с простым открытым лицом, с ясными голубыми глазами. Ему всегда хотелось казаться взрослым, но в то же время его неодолимо манили к себе детские забавы. Сергей запоем читал найденные на чердаке тома Фенимора Купера, Жюля Верна, Джека Лондона, несколько раз брал в библиотеке книги Марка Твена, Майн Рида, поэму Лонгфелло «Песнь о Гайавате». Любимой его книгой была пухлая, потрепанная, замусоленная книжка Сетона-Томпсона «Маленькие дикари». Сколько в ней полезных сведений для любителей природы! Книжка учила, как строить удобные вигвамы из бересты, как под проливным дождем разжечь костер, как сшить мокасины, испечь в костре утку, маленьким топориком срубить большое дерево, переправиться через реку, приметить путь в густом лесу.

Сережа любил играть в индейцев. Вот и теперь, смастерив лук, он размечтался о подвигах на охоте. Пока Сергей размышлял о недостатках своего оружия, на лужайке появился Ваня Зайцев.

– Новый лук? Ну-ка, покажи! – Ваня был приятелем Сергея Казанцева. Оба они учились в шестом классе, сидели за одной партой.

Ваня взял лук и выстрелил вверх. Белая палочка стала в вышине чуть приметной.

– Эх, здорово бьет! – восхитился Ваня.

– Чего уж там здорово! Разве так должен бить настоящий лук? Это чепуха, детская забава…

Ваня пожал плечами.

– Не понимаю, чего тебе еще надо. Лук – не ружье, на охоту с ним не ходят.

Сережа встрепенулся.

– Не ходят? А как же Монтигомо Ястребиный Коготь? А Робинзон Крузо? А Гайавата?

Ваня ответил уклончиво:

– Ну, то было когда! Теперь даже заяц лука не испугается.

– А я… А мне надо тигра убить! – выпалил Сережа.

– Ти-игра? Откуда же у нас на Урале тигры взялись? Тут тебе не Уссурийская тайга.

– А я поеду туда, где тигры водятся! Вот!

И Сережа стал с жаром рассказывать приятелю о своем скором отъезде в далекие южные края.

Ваня узнал, что отец Сергея – Алексей Васильевич Казанцев – экскаваторщик угольного разреза номер три, изъявил желание поехать на освоение целинных земель. За последнее время десятки рабочих угольных разрезов выехали на целину – в Сибирь, на Алтай, в Казахстан. Алексей Васильевич Казанцев пожелал ехать на самый юг Казахстана, почти под Ташкент. Он слышал, что там требуются люди его профессии – экскаваторщики. В тех далеких краях начиналось освоение новых земель. Просьбу Алексея Васильевича удовлетворили.

Двенадцатилетний Сережа был в восторге от предстоящего большого путешествия. Он заранее восхищался местами, где ему придется жить.

– Знаешь, – говорил он Ване, – там – джунгли. Помнишь, как в картине «Джунгли», где Маугли воевал с тигром Шер-Ханом.

– Помню. Только эту картину снимали в Индии.

– Ну и что? А Индия уже почти рядом с Казахстаном. Я смотрел по карте. Знаешь, какая там природа? Непроходимые леса, глубокие озера… Там водятся тигры, слоны, змеи, волки, обезьяны…

– Чудак ты, Сергей! Все это ты видел в кино. Надо же отличать, где сказка, а где правда.

– А по-твоему кино – неправда?

Друзья уже готовы были заспорить, но этому помешал третий мальчик – Костя Забалуев.

– О чем вы шумите? – спокойно спросил он.

Друзья рассказали Косте о своих разногласиях. Из их рассказа Костя узнал, что Сережа Казанцев скоро уезжает в Казахстан.

– И собирается там с луком пойти на тигра! – с усмешкой добавил Ваня Зайцев.

– И пойдет! – твердо проговорил Костя.

Ваня никак не ожидал, что Забалуев примет сторону Сережи. Убить тигра стрелой – ну, разве это не смешно? Костя же не видел тут ничего смешного. С важным, деловым видом он осмотрел лук и стрелы и проговорил:

– Нет, Сергей, это не годится. Лук слабоват. Надо сделать другой, потуже. Стрелы легкие, какие-то игрушечные. А где у тебя колчан?

– Нету.

– Надо сделать. Сделаем вместе. Согласен?

Ване Зайцеву этот разговор казался очень уж несерьезным. Видя, что приятели не на шутку увлеклись подготовкой к будущей охоте, он сказал:

– Ну, как хотите. А я пойду кроссворд в «Пионерской правде» отгадывать.

И ушел.

А Сергей и Костя тотчас принялись за дело.

– Ты учти, Сергей, что лук с собой в дорогу брать не придется, – с видом опытного путешественника рассуждал Костя. – Лук ты сделаешь на месте. А стрелы и колчан нужно всегда иметь при себе.

Приятели провозились до обеда. Но труд их имел свои результаты. В круглом колчане из плотного картона, прошитого медной проволокой и обклеенного разноцветной бумагой, лежало два десятка прямых, тонких стрел. Их наконечники были из жести. Тупые концы стрел ребята расщепили пополам, вставили в них перья и обмотали расщепленные места суровой ниткой. Чтобы стрелы были гладкими, приятели долго и усердно скоблили их обломками оконных стекол, а потом протерли наждачной бумагой.

– Теперь наведем на стрелах по три красных полоски, – предложил Костя.

– Зачем? – не понял Сережа.

– Чтоб ты смог отличить свои стрелы от чужих. Представь себе: в лесу лежит убитый кабан. Одна стрела – в ноге, другая воткнулась прямо в сердце. Подходят два охотника. Как узнать: кто из них попал в ногу, а кто – в сердце? И вот ты видишь три полоски на стреле, которая убила кабана наповал. Нет никакого сомнения: зверь убит тобой.

Сережа усмехнулся:

– Ну, я не думаю, что там так много охотников с луками.

– Как знать? На всякий случай мы все же пометим твои стрелы тремя красными полосками.

Но этого Косте было мало. Он внимательно осмотрел Сергея с ног до головы и тяжело вздохнул:

– Эх, нет у тебя мокасин! Без них – не охота!

– А чем плохи мои ботинки? Они ведь еще совсем новые.

– Это и плохо, Сережа. Ты, наверно, и сам слышишь, как от них пахнет кожей и еще чем-то вроде спирта или скипидара. Разве в такой обуви в лес пойдешь? Ты же распугаешь всех зверей на сто километров вокруг. Вдобавок: подошвы у твоих ботинок – как из железа. Под ними все будет хрустеть – и сухие ветки, и камешки. То ли дело – мокасины! Мягкие, теплые, бесшумные и ничем не пахнут!

О мокасинах Костя говорил с таким увлечением, будто всю жизнь только и носил мокасины – легкие сапоги из сыромятной кожи, отороченные пушистым мехом.

Еще раз оглядев Сергея, Костя вдруг воскликнул:

– А не вооружить ли тебя бумерангом?

– Ну к чему он мне? – протянул Сережа.

– Как это к чему? Самое удобное метательное оружие у австралийцев. Допустим, ты увидел оленя. Метнул бумеранг. Если он попадет в шею оленя, голова так и отвалится. А если ты промазал, бумеранг вернется и упадет возле твоих ног. Это не то, что стрелы из лука. Давай, займемся!

Если верить Косте, сделать бумеранг было парой пустяков. Надо взять широкую доску, вырезать из нее фигуру наподобие буквы Г и обстругать эту фигуру так, чтобы концы ее были слегка перекошены, как у самолетного винта.

Уже в сумерках ребята стали испытывать свой бумеранг. Большая деревянная буква Г летала хорошо, но никак не хотела возвращаться к ногам метателей. Юные охотники лазали за бумерангом в заросли крапивы, палкой сшибали его с ветвей березы. Кое-как достали его с крыши сарая. При одном из сильных бросков бумеранг ударился о ствол сосны и разломился пополам. Сереже стало жаль хорошую игрушку. Но Костя не унывал.

– Ну и пусть, – сказал он. – Завтра мы с тобой наделаем пускалок. Это не то, что бумеранг. Мне кажется, австралийцы врут. С какой стати бумеранг полетит назад? Нет, пускалки лучше. Без них ты и не думай ехать.

И он наделал Сергею с дюжину пускалок. Это были палочки толщиной сантиметра в полтора-два, длиной сантиметров десять. С одной стороны из палочки торчало острие гвоздя, а с другой в нее были воткнуты два пера из куриных крыльев. Если бросить такую пускалку, она летит гвоздем вперед.

Через несколько дней, отправляясь на вокзал, Сережа нес с собой колчан со стрелами, запас деревянных пускалок и коробку спичек, облитую сверху парафином. Такие спички не боятся ни дождя, ни сырости, и в случае непогоды ими легко развести костер в лесу.

Если говорить по совести, Сережа не знал, есть ли в том далеком краю лес. Но это было неважно. Важно совершить большое путешествие и пожить на новом, неизведанном месте. Конечно же, там должны быть леса и горы, звери и птицы.

В привокзальной чайхане

– Папа, долго нам еще ехать?

– Теперь недолго, сынок. Отсюда километров сто на автомобиле, и – мы на месте.

– Папа, а на верблюде я покатаюсь? Я сейчас здоровенного рыжего верблюда видел. Покатаюсь?

– Конечно. Ты лучше помоги-ка маме узел нести…

Такой разговор произошел между отцом и сыном Казанцевыми на небольшом вокзале маленькой станции, затерявшейся в горах. Поезд, на котором приехали Казанцевы, прогудел и исчез в тоннеле. На перроне стало пусто и неуютно. Здесь не было ничего такого, что Казанцевы видели проездом на больших вокзалах: не суетились носильщики в белых фартуках и с блестящими номерами, не сновали тележки-самокаты, на которых по перронам возят ящики, тюки, корзины, не шумела разноголосая толпа встречающих и провожающих с букетами цветов.

Нет, здесь было совсем не так.

Алексей Васильевич Казанцев вывел жену и сына с безлюдного перрона на привокзальную площадь. Он надеялся увидеть перед собой город. Но города не было. Был небольшой пристанционный поселок, окруженный фруктовыми садами.

Стоял знойный полдень, и улицы поселка были безлюдны. Вдали, ныряя на ухабах и поднимая облако пыли, медленно шел грузовик.

На противоположной стороне площади Алексей Васильевич увидел чайхану. Под ее широким навесом стояла густая, прохладная тень. Туда и направились Казанцевы со своим багажом.

– Папа, это столовая? – спросил Сережа.

– Нет, чайхана, – ответил Алексей Васильевич. – Под этим навесом люди чай пьют.

– А мы будем?

– Попьем и мы…

Чайханщик оказался человеком разговорчивым.

– Вы здесь первый раз? – спросил он у Казанцева-старшего.

– Впервые.

– Так-так… Я угощу вас виноградом, лепешками и чаем. В жаркую погоду это – лучшая еда.

И он подал Казанцевым угощение.

Подъехала и остановилась возле чайханы грузовая автомашина. Шофер сошел на землю, сердито пнул шину переднего колеса и направился под навес.

– Эй, чайханщик! – крикнул он, хотя кричать было не к чему – чайханщик стоял возле оцинкованного кипятильника и полотенцем перетирал вымытые пиалы.

– Я вас слушаю! – в тон шоферу громко ответил чайханщик.

– Там пожрать чего-нибудь дай.

– Ай-яй, какой молодой человек некультурный! – покачал головой чайханщик. – Надо говорить «дайте покушать».

Шофер заметил Казанцевых, смутился и уже тише и мягче проговорил:

– Ну, ладно там… Побыстрей только.

Чайханщик улыбнулся.

– Вот такой разговор лучше! Могу предложить лепешку, виноград, чай…

– Кило винограда, три лепешки и два чайника чая.

Чайханщик удивился:

– У вас, молодой человек, завидный аппетит!

– Будет аппетит, – сердито пробормотал шофер. – С утра во рту ничего кроме табачного дыма не было.

Чайханщик ополоснул в воде две огромных кисти черного винограда, положил их на поднос и поставил его перед шофером, рядом со стопой душистых лепешек.

Шофер ел молча и сердито. Лепешки он не разламывал, а складывал вдвое, как блины, и откусывал с такой силой, словно это было непроваренное мясо. Запив еду зеленым чаем, шофер закурил и сказал:

– Эх, поспать бы малость, хоть жару переждать. Прилечь на часок можно?

– Пожалуйста, – любезно ответил чайханщик. – Чистая постель всегда найдется.

– С чем хорошо в наших краях, – продолжал чайханщик, обращаясь уже больше к Казанцевым, чем к шоферу, – так это с жильем. Вы приезжаете, скажем, в Куйбышев или в Оренбург. Вам говорят: «В гостинице мест нет». Куда пойти в незнакомом городе? Некуда! А здесь – не так. Занята гостиница – направляйтесь в чайхану. Тут, конечно, не очень уютно, но заночуете в чистой постели, в тишине. А что еще человеку нужно?

Он увел шофера в заднюю комнатку.

– Папа, а мы спать пойдем?

Алексей Васильевич усмехнулся:

– Мало ты еще в вагоне спал? Опух весь от сна. Ешь вот получше. Смотри, какой виноград сочный. И лепешки мне нравятся. А тебе, Маша?

– Очень вкусно, – ответила Мария Андреевна. – И чай какой-то особенный, терпкий, во рту вяжет. Называется зеленый, а на самом деле – желтый. А что это, Алеша, на лепешке насыпано? Семена аниса, что ли?

– Это семена кунжута. Есть тут такое растение, из его семян масло добывают.

Вернулся улыбающийся чайханщик.

– Уснул беспокойный человек! – сказал он, указывая через плечо на дверь задней комнаты. – Каждый раз вот так: приедет, раскричится, как пьяный. Ах, Николай, Николай!

– А он что – ваш хороший знакомый? – спросил Алексей Васильевич.

– Мне каждый шофер знаком, – ответил чайханщик. – Где человек ни ездит, а отдохнуть заглядывает ко мне. Пиала чая успокаивает нервы! А Коля – действительно хороший знакомый. Славный парень! Только чуть-чуть на мой кипятильник похож: такой же горячий. Ох, горячий, ох, горячий!..

– Какой-то уж очень нервный, – заметила Мария Андреевна.

Чайханщик налил себе пиалу чая, опустился на суфу рядом с Алексеем Васильевичем и сказал:

– Нервный – это верно. Потому, что работает там, где будете работать вы.

Алексей Васильевич удивился.

– Откуда вы знаете, где мы будем работать? А, может быть, мы не на работу сюда приехали, а на отдых.

Чайханщик широко улыбнулся.

– С такими тюками да корзинами на курорт не ездят, А приехали вы на освоение целины – на тот же Гидрострой, где и Коля шоферит. Сейчас все на Гидрострой едут. Кто с путевками, кто без путевок. Но это все одно: людей там требуется великое множество, работы всем хватит. Вот так! – и чайханщик выразительно чикнул себя оттопыренным большим пальцем по горлу.

«А у него наметанный глаз!» – подумал Алексей Васильевич. Вслух он сказал:

– Как же нам до этого Гидростроя добраться?

– Легче легкого! – живо откликнулся чайханщик. – Можете складывать свои тючки в кузов грузовика. Николай не откажется доставить вас до места. Что там у него в кузове – вы не заметили?

– Мешки какие-то, – ответила Мария Андреевна.

– И замечательно доедете на этих мешках! Когда Николай ведет машину, ямы и ухабы исчезают. Остается только гладкое шоссе и приятный ветерочек!

Чайханщик весело болтал до тех пор, пока под навесом не появился шофер Николай Астапов. Он вздремнул, почувствовал себя лучше и решил отправляться на Гидрострой.

Алексей Васильевич легко договорился с Николаем о поездке. Мария Андреевна села в кабину, а Алексей Васильевич с Сергеем устроились на больших тугих мешках.

Когда уже басисто заурчал мотор, из-под навеса выбежал суматошный чайханщик.

– Эй, Николай! Минуточку, минуточку!

Николай выглянул из кабины.

– Ну, чего там еще?

Чайханщик подал Сереже крупную кисть винограда. С черных, подернутых матовым налетом ягод стекали прозрачные капельки воды.

– Вот, на дорожку, молодой человек. Кушай – поправляйся!

– Спасибо, – сказал Сережа, принимая тяжелую гроздь.

Алексей Васильевич полез в карман и достал свой кожаный бумажник.

– Э, ничего не надо, не надо! – воскликнул чайханщик, поняв жест Алексея Васильевича. – Это мой подарок. Счастливого пути!

Машина тронулась. Сережа и Алексей Васильевич качнулись на тугих мешках. Сергей оглянулся и увидел чайханщика, помахивавшего на прощание рукой.

– Гостеприимный человек! – заметил Алексей Васильевич. – Здесь, я вижу, люди вообще гостеприимны.

Дорога на Гидрострой

Машина петляла среди гор. Она то проворно лезла вверх, то стремительно катилась под уклон. Марию Андреевну укачало. У нее болела голова. Алексей Васильевич и Сергей чувствовали себя отлично. Они с интересом смотрели на скалистые горы, среди которых петляла дорога.

За время долгого пути в поезде Казанцевы наблюдали много перемен в природе. Березовые и сосновые леса Урала постепенно сменились широкими, зелеными степями. Чем дальше на юг, тем сильнее палило солнце. Здесь уже и степи были иными: трава выгорела, поникла. Ветер гонял по бескрайним просторам огромные комья бурой травы перекати-поле. А еще южнее степь превратилась в пустыню. Все меньше было травы, все чаще встречался песок. Он лежал невысокими холмами, и на нем росли странные деревья с длинной светло-зеленой хвоей, висящей, как бахрома.

Потом начинались горы. Поезд нырял в тоннели, и в вагонах пахло паровозной гарью. Сергей пристально смотрел на горы. Они были голые, каменистые, неприветливые. Где же джунгли?..

Вот и теперь, сидя с отцом в кузове грузовика, Сергей жадно смотрел по сторонам. Но тщетно! Кругом громоздились скалистые горы, и на них не было ни зелени, ни воды.

Отсутствие лесов и рек удивляло и Марию Андреевну, сидевшую в кабине. Она спросила шофера:

– Не скучаете здесь без леса?

Шофер усмехнулся:

– Тут вообще некогда скучать. Чуть не круглые сутки баранку крутишь – аж в глазах зелено.

– Работы, значит, хватает?

– По горло. Машин еще маловато, а грузы прибывают эшелонами. А насчет леса здесь бедновато! С Россией не сравнишь!

– Мой сынишка, – сказала Мария Андреевна, – собирался в джунглях побродить.

– А вот это можно!

– Как же можно: ведь лесу-то нет.

– Зато камыши есть. Это такие джунгли! Зайдешь в них – не выйдешь. Вот приедем на место – увидите.

Пока Мария Андреевна вела неторопливую беседу с шофером, Сережа, зорко смотревший вперед, вдруг увидел вдали широкую равнину и посреди нее – пионерский лагерь. Белые брезентовые палатки ровными рядами стояли в степи.

– Папа, лагерь! – крикнул Сергей.

Алексей Васильевич сделал руку козырьком и посмотрел вдаль.

– Удивительно! – сказал он.

Наклонившись к левой стороне кабины, где сидел шофер, Алексей Васильевич громко спросил:

– Это, случайно, не Гидрострой впереди?

– Так точно! – отчеканил Николай Астапов.

– А я думал – пионерский лагерь! – удивился Сергей, услышав ответ шофера. – Папа, мы тоже в палатке будем жить?

– Конечно, в палатке! Как пионеры! Если разобраться, мы и есть пионеры освоения новых земель.

Панорама полотняного городка приближалась. По соседству с городком виднелся какой-то необычный лес. Очень густой, но не зеленый, а пепельно-серый. Это как раз и были заросли камыша, о которых говорил Марии Андреевне шофер.

На вершине холма, дорога с которого сбегала круто вниз, Николай остановил свой резвый грузовичок и вылез из кабины.

– Вот, полюбуйтесь вашим новым местом жительства, – сказал он, делая широкий жест рукой. – Смотрите, какой простор!

Алексей Васильевич и Сережа вылезли из кузова, Мария Андреевна вышла из кабины. И шофер, и пассажиры стали возле дышащего жаром радиатора и смотрели на раскинувшуюся перед ними степь и палаточный городок.

Николай Астапов обычно делал остановку перед спуском с этого холма и, если с ним ехали новички, рассказывал им о плане покорения степи. Не преминул рассказать об этом он и теперь.

Казанцевы узнали, что степь, окруженная со всех сторон горами и похожая на дно гигантской тарелки, раскинулась более чем на двадцать тысяч гектаров. В давние времена через эту обширную долину пролегал «Шелковый путь». Китайские караваны с товарами проходили здесь, направляясь в Европу.

Веками степь была безжизненной. Только караваны верблюдов и оживляли временами ее простор. Люди здесь не селились: не было воды. Советские ученые нашли в степи немало глубоких колодцев. Но все они были сухими. Видимо, не найдя воды, люди покидали степь.

Весной весь простор покрывался красными и желтыми тюльпанами, всюду алели цветы мака, зеленела трава.

Но праздник весны длился чуть дольше месяца. Затем наступала жара. Травы никли, выгорали, и горячий ветер гнал по степи лишь бурые, подпрыгивающие шары перекати-поля. Степь становилась унылой, однообразной. Лишь возле гор шумели на ветру высокие камыши.

Там, где росли камыши, возвышалась гора, которую с незапамятных времен люди назвали Бурлящей. Если лечь на этой горе и приложить ухо к земле, послышится отдаленное, приглушенное бурление воды. Похоже, что где-то бурлит вода. Однако вокруг воды нет ни капли.

Только буйные камыши свидетельствуют о том, что у подножья горы Бурлящей подпочвенные воды находятся неглубоко.

И здесь ученые обнаружили старые, давным-давно вырытые колодцы. В них сверкала вода. Она была горько-соленой и для питья не годилась.

Новые исследования у горы Бурлящей дали удивительные результаты. Из скважины, пробитой на самой вершине горы, хлынула студеная, прозрачная, совершенно пресная вода. Пробы, взятые у подножья, обнаружили горько-соленую воду.

Долго ученые не могли догадаться, как пресная вода, спускаясь вниз по подземным ходам, становится соленой. Наконец ответ на этот вопрос был найден. Оказалось, что гора Бурлящая внутри состоит из соли – из самой обыкновенной соли, которую люди употребляют в пищу. Поднимаясь из глубинных источников, пресная вода попадала в соленую гору, засолялась и растекалась под землей у подножья уже совсем непригодной для питья. Неприхотливый камыш, однако, рос здесь в изобилии, соль не вредила его корням.

Ученые предложили опустить внутрь горы Бурлящей на большую глубину длинную трубу. Попав в нее, вода будет избавлена от засоления, и насосы смогут выкачивать ее пресной.

Гидротехники так и сделали. И в один прекрасный день с вершины горы Бурлящей по двум трубам хлынула студеная, чистая питьевая вода.

Ученые и гидротехники занялись горой Бурлящей не случайно. Предполагалось начать большие работы по освоению степных земель, и будущих строителей надо было обеспечить водой.

И когда из недр горы хлынул студеный поток, город строителей решили заложить именно здесь, у подножья горы, недалеко от сплошной стены вечно шумящих камышей.

Но где же взять воду для орошения всей огромной степи? Ведь она потому и пустует испокон веков, что здесь нечем орошать посевы. А без поливов сады, хлеба и овощи выгорят в степи точно так же, как выгорают травы, зеленеющие лишь ранней весной.

Советские специалисты решили провести в степь воды реки, что текла по ту сторону горного хребта Алаякр. В горах было намечено пробить тоннель длиной, примерно, в три километра. По этому тоннелю и придет речная вода на степной простор. От тоннеля в разные концы пойдут каналы.

Расчеты показывали, что при умелой прокладке каналов водой можно будет обеспечить всю степь. Значит, еще двадцать тысяч гектаров хорошей земли получат колхозы и совхозы! Занимай эти земли чем хочешь: хлопчатником, садами, рисом, овощами, пшеницей.

– Как видите, – сказал в заключение шофер Астапов, – и у нас здесь идет освоение новых земель. Только освоение освоению рознь. В Сибири или на Алтае достаточно целину вспахать, пробороновать, засеять – и можно ожидать урожай. А здесь, на юге, иначе. Землю надо обеспечить водой. Только после этого можно ее пахать и засевать. А то весь труд пропадет зря. Летом дождей тут почти не бывает, а солнце печет так, что почва раскаляется до семидесяти градусов.

Шофер закурил, поднял капот машины и стал регулировать зажигание. Казанцевы долго еще обозревали степь и дальние, чуть видимые сквозь сизую дымку горы.

– И многое людьми уже сделано тут? – полюбопытствовал Алексей Васильевич, когда шофер со звоном захлопнул капот.

– А вот сейчас приедете и увидите, – с улыбкой ответил Астапов, садясь за руль.