Текст книги "Восстание насекомых (СИ)"

Тем временем в космическом корабле творился бардак. Новый Год был встречен, консервы – съедены, тарелки и руки – вымыты чистейшим деревенским самогоном, который пошёл не только на технические цели. Студенты распробовали горючее и теперь жаждали приключений.

– Хочу романтики, – заявила Есения. – Песни у костра. Дров полно, вместо гитары телефоны. Нечего дома сидеть в хорошую погоду.

– Идея нормас, – согласился Арсений. – Хорошо бы ещё бумаги найти для разжижки.

– Я видела бумагу! – радостно подпрыгнула Ксения. —Тут на полке такие штучки стоят – много листов бумаги, с одной стороны склеенные. Только она вся в буквах… – девушка схватила с полки пару детективов и какой-то словарь. – Вот!

Друзья с минуту рассматривали странные предметы, передавали их из рук в руки, вертели и даже нюхали, но так и не поняли, что это за вещи.

– Фигня какая-то, – вынес вердикт Сеня. – Но для костра сойдёт.

– И не только для костра! – Сёма оторвал с десяток страниц и засунул себе в карман. – Вообще штука полезная. Вернёмся, я таких побольше куплю. Надо только узнать, как они называются.

Друзья вышли и в восемь рук быстро перекидали всю поленницу на утоптанный снег перед домом. Получилась внушительная горка.

– Класс! – довольно улыбнулась Ксения. – Прям как в летнем лагере, куда я в седьмом классе ездила. Но этот костёр даже больше будет!

Ребята бессистемно напихали между поленьев скомканные страницы несчастных детективов и начали поджигать. На это действо у них ушло пять коробков спичек и три зажигалки, причём одна – многоразовая от знаменитой фирмы. Все бумажки послушно сгорели, но дровам было наплевать.

– Не горит, – прокомментировал Сеня-Арсений.

– Ты гений, братан, – сказал Сеня-Сёма. – Действительно не горит.

– Бензинчику бы, – вздохнула Сеня-Есения.

– Так самогон же! – вскричала Сеня-Ксения.

Такова была судьба второй канистры…

– Норот, я видел в избе удочки, – сказал Сёма, когда пляски у костра утихли, а пламя уменьшилось до полутора метров. – Погнали на рыбалку. Ух… х-ху сварим. Вдруг поймаем сома! Сеня, ты бы хотел поймать сома?

– Я хочу! – крикнула Ксения. – Я хочу сама… поймать сома. Сома сама.

– Женщина должна стоять у плиты, – изрёк Сеня. – А рыбалка мужское дело.

Ксения и Есения вооружились веником и кочергой и собрались прочитать Сене принудительную лекцию по гендерному равноправенству, но он вовремя выскочил на улицу, прихватив удочки. Сёма – за ним.

– Мы щас тоже выйдем и вам устроим! – крикнула им вслед Ксения.

Пока девчонки красились, парни успели перекурить, поболтать за жизнь и распаковать Федино рыбацкое оборудование.

– Где тут речка-то?

– Да вон там вроде.

Друзья нетвёрдым шагом направились к реке и остановились на краю мостушки.

– Гля, прорубь.

– Ща карасей наловим.

– Блин, Сём, чо эт там чёрное плавает?

– Откуда я знаю, может, колесо.

– Да оно вроде с глазами. Посвети.

Прерывая подводные исследования, со стороны избы раздались задорные голоса девчат:

– Вы там одни?

– Тогда мы идём к вам! Ха-ха-ха!

И тут Ксения взвизгнула:

– Ай! Я под… дскользнулась! И упала. Сень, иди сюда, подними меня.

– Не могу, у меня рыба клюёт, – хором ответили оба Сени, а Семён добавил: – Сама ползи. Ты ж самостоятельная. Ползёшь?

– Ползу-у! – громко пропищала Сеня-Ксения.

Внезапно раздался треск, и два рыбака с воплями кинулись в разные стороны. Дело в том, что одинокий и всеми брошенный Ползук услышал, как ему показалось, свою кличку, мощным ударом башки пробил лёд и радостно поехал по снегу к новым хозяевам, отталкиваясь задними лапами, как вёслами.

Увидев двухметрового плавунца, Ксения протрезвела и завизжала по-настоящему. Её подруга тоже заверещала, и в следующую секунду началась беготня: четыре Сени улепётывали от Ползука, а Ползук знай чесал за ними, оставляя позади себя глубокую борозду.

Бедный водяной жук так и не научился разговаривать и не мог объяснить студентам, что всего лишь хочет внимания. Если бы они угостили его крабовой палочкой, потрепали по гладкому чёрному загривку, сказали: «Ползук хороший, Ползук умница!» – то разве стал бы он гоняться за ними вокруг избы, лязгая челюстями? Тогда бы он потёрся своей страшной головой об их колени и сплясал для ребят жучиный танец восторга, но увы – межвидовое непонимание препятствовало контакту. Беготня продолжалась до возвращения настоящих хозяев избы и Ползука.

– Машина гудит! – задыхаясь от бега, прокричала Есения. – Наверно, кто-то вызвал спасателей.

Все пятеро побежали на звук мотора – к участку за деревьями, где Федя обычно ставил внедорожник, и упёрлись нос к носу в тачку.

Федя притушил фары, вылез и громко спросил:

– Что за шум, а драки нет?

– Спасите нас! – кинулась ему на шею Есения. – На нас напало ужасное существо! Огромное насекомое! Мы уже видели таких осенью, когда ездили за грибами… – и она всем весом повисла на Феде. Ксения сделала то же самое.

– Это за какими же грибами вы ездили, что видели гигантских насекомых? – поинтересовался Мохнурий, выходя из тачки и элегантным движением закрывая дверцу. – У нас на Клопендре нет гигантских насекомых – все нормального размера, примерно как я. Ну или вон как они, хотя Клопундий не показатель.

При виде Мохнурия, а следом – вылезающих из машины Клопундия, Жучино и Стрекозауры (причём Жучино изо всех сил пытался галантно подать лапу своей спутнице, как та ни отбивалась) девушки спрятались за Федю, как за каменную стену, и их визг перешёл в ультразвук.

– Да что вы орёте, – обиделся Мохнурий. – Это у нас маскарадные костюмы такие. Я, например, на самом деле девяностопятилетний дед, хожу со вставной челюстью, и меня девушки не любят.

– Точно костюмы? – недоверчиво спросила Есения. Федю они с подружкой пока не отпускали.

– Точно-точно, – подтвердил Федя, успокаивающе поглаживая обеих по спинам. – Косплей. Помните, осенью шумиха была, когда пять придурков напоролись в лесу на страшных насекомых?

– Чего это страшных? – возмутился дон Жучино.

– Чего это придурков? – набычился, Арсений, и они с Сёмой подошли поближе.

– Так я же в хорошем смысле! – заверил их Федя, обнимая девчонок.

– Лично я всегда считал себя красавцем, – сказал Жучино и подкрутил ус. – Или ты о Клопундии?

– Но, но! – подбоченилось духовное лицо.

Стрекозаура скромно промолчала, являя собой образец добродетели.

– Так, подождите. А этот, – сказал Сёма и показал на плавунца, терпеливо ждущего команды, – тоже косплей?

– А то ж! – захохотал Федя. – Это мы Барбоса нашего нарядили. Ползук, сидеть! – Жук приподнял на лапах переднюю часть себя, приняв сидячую позу. – Умница. Лежать! – Жук послушно лёг. – Ай, молодец. А теперь – летать!

Ползук растопырил надкрылья и поднялся в воздух с громким низким гулом. Четверо студентов, разинув рты, следили, как он на бреющем полёте кружит над полянкой. Девушки постепенно отлепились от Феди, и четвёрка Сень снова сгрудилась в кучу – до ребят начало доходить, что они разорили чужие владения. А судя по эксклюзивным карнавальным костюмам, дорогой тачке и неведомой летательной технике, люди это были с претензиями. Сени понимали, что таким лучше не переходить дорогу, и тихонько попятились к избе, где оставили лыжи.

– А кстати, – Федя хлопнул себя по лбу, – сегодня же Новый Год! – Не запустить ли нам по этому случаю ракету в космос?

– Отличная идея! Наша изба как раз по форме как звездолёт, – заворковал Мохнурий и бросил в воздух горсть конфетти. – Осталось залить горючее, и можно стартовать!

– Ну, а мы пока домой пойдём, до свиданья, ребята, – сказал Сёма, глупо гыгыкнул и помахал рукой.

– Да ну, куда же вы! – благодушно завопил брат Клопундий и, раскрыв объятия, пошёл на них. – Даже не выпьете с нами?

Четвёрка отшатнулась.

– Нет, спасибо, мы непьющие, – пролепетала Ксения, – чмоки-чмоки! – и повернулась к избе, но ретироваться им не дали.

– А ведь мы с вами где-то встречались! – вскричал дон Жучино и на шестереньках забежал с тыла, временно оставив свою спутницу. – Только тогда с вами ещё один был, помнится. И вы были на ржавой тачке. Она ещё на пенёк наскочила. Я так тогда и не понял, как вы её вытащили, – и он растопырил надкрылья, собираясь взлететь.

Студенты побледнели. На их лицах читались воспоминания об осенней поездке за грибами.

– Не пугай детишек, – укорил товарища Мохнурий. – Они сейчас присоединятся к нашей компании, и мы будем вместе отмечать праздник! У нас же самое веселье начинается. Сейчас будет запуск межпланетного корабля.

– Это они, – просипел Сёма. – И изба та же самая.

– Ой, – пискнула Ксения.

– Красиво вы тогда драпанули, – хохотнул Клопундий. – У меня от смеха чуть хитин не потрескался.

– Так вы настоящие? – упавшим голосом проговорил Арсений.

– Нет, мы фантастика, – ответил Клопундий. – Космическая. Сейчас на свою планету полетим.

– Значит, это не косплей? – ахнула Есения. – Вы правда насекомые?

– А что в этом такого? – удивился Клопундий. – Мы же не возбухаем по поводу того, что вы – люди. И мы очень даже мирные насекомые. Могли бы вас сразу в рабство отправить, однако ждём, когда вы сами добровольно запишетесь.

– Думаю, пора познакомиться. Я Мохнурий, это дон Жучино со своей Стрекозаурой, это Ползук, а вон тот болтун – брат Клопундий

– Почему ты меня представил после Ползука?

– В порядке убывания по уровню интеллекта.

– Да я тебе сейчас усы поотрываю!

– Коллеги, не ссорьтесь, – призвал к порядку дон Жучино. – А теперь ваша очередь представляться, ребята. А то я с октября всю голову сломал: как вас зовут?

– Сеня.

– Сеня.

– Сеня.

– Сеня.

– Слышали? – воскликнул Мохнурий. – Подтвердилась моя теория, что у всех людишек до определённого возраста одинаковые имена.

– Прямо как у наших личинок, – прослезился Клопундий.

– Ты духовное лицо, тебе нельзя размножаться. Какие у тебя личинки? – поддел клопа Мохнурий.

– Я сейчас упаду в обморок, – простонала Ксения. – Хорошо хоть среди вас пауков нет.

– Ёксель-моксель, мы ж забыли главниссимуса нашего Паурона! – крикнул Федя и пошёл открывать багажник. Четверо студентов внимательно за ним следили, предчувствуя недоброе, а трое наделённых разумом насекомых следили за студентами, предвкушая потеху.

Раздалось «пиу», и крышка багажника бесшумно поднялась. Паурон выпростал затёкшие лапы, посучил ими в воздухе, потом вылез весь. В дороге его укачало, и он телепался туда-сюда, как пожарная будка на ветру.

При виде огромного паука девчонки заверещали и снова повисли на Феде, а парни заругались на чём свет стоит и встали спина к спине, чтобы обороняться. Но главниссимус и не думал нападать. Ему осточертела эта непонятная планета, и мыслями он был уже на Клопендре. Он потянулся, разминая суставы, зевнул (Федя чуть оглох от визга Сени и Сени) и заковылял к избе, бросив на ходу:

– Собираемся.

– Вот так окончилась эпопея с контактом двух цивилизаций, – подытожил Федя, но вдруг избу потряс вопль Паурона.

– Боюсь, что не окончилась, – встревожился Мохнурий. – Признавайтесь, ребятки, что вы в избе делали?

– Н-ничего, – замотал головой Арсений.

– Почти, – добавил Сёма и отчаянно завертел головой в поисках пути к отступлению.

========== 9. Нибумбум ==========

Не всем выпадает счастливый билет родиться человеком или, на худой конец, разумным насекомым с планеты Клопендра. Кто-то вынужден коротать век в теле обычного насекомого, на зиму впадая в спячку, а летом ежедневно уворачиваясь от мухобоек и прячась от более крупных собратьев по классу, которые не прочь тобой перекусить. Но кому-то повезло ещё меньше.

Представляете, каково влачить существование не зверем, не человеком, не насекомым, а неодушевлённым предметом? Не иметь возможности удрать, если по тебе стучат молотком, не иметь речи, чтобы нахамить в ответ, если тебе нахамили, и молча завидовать, если все вокруг пьют и едят. Тяжело быть вещью, но бессмысленной вещью – тяжело вдвойне. А самая бессмысленная вещь из всех возможных – садовый глиняный гном.

Нибумбум простоял ровно два месяца там, куда его воткнул Паурон на следующий день после Хэллоуина – в кустах. Первоначально приз Мохнурия поставили возле крыльца, но скоро Главнисиимуса достало, что подчинённые орут с перепугу каждый раз, когда выходят на двор, и он, ругаясь тапками и дихлофосом, оттащил пучеглазое страшилище подальше с глаз долой, как Мохнурий ни протестовал. Бражник успел полюбить своего глиняного друга и даже дал ему имя, но начальник был непреклонен.

За хлопотами по хозяйству и установлению планетарного рабства про Нибумбума забыли и так бы и не вспомнили, если бы Сеня-Ксения не объявила, что ей надо в кусты. Сеня-Есения тут же вызвалась в сопровождающие, и девчонки убежали, свалив разборки на плечи парней. И вовремя.

– ГДЕ ГОРЮЧЕЕ?! – страшным голосом заорал Паурон, с топотом выбегая из избы и тряся двумя пустыми канистрами, благо лап у него было много.

– Вы что, всё выжрали? – смекнув, в чём дело, спросил Федя.

– Мы не знали, что это чьё-то, – включил дурачка Арсений.

Сёма пихнул его кулаком и начал отпираться:

– Да мы вообще в избу не заходили. Просто мимо шли, а тут этот… – он оглянулся на Ползука. – И тут вы приехали. А тут…

– А тут батут, – заключил Федя. – Ну вы, ребята, и ухари. Вы в курсе, что на этом зелье они собирались на свою планету лететь?

– На водке? – захлопал глазами Арсений.

– Ага, значит, заходили всё-таки.

– Подождите, – брат Клопундий вышел вперёд. – Если я правильно понял…

– О горе нам! – взвыл Жучино.

– Это что, значит… – отвесил челюсть Мохнурий.

– Значит – лягушка квачет, – сказал Федя.

– Вот только не начинай о лягушках, – проворчал Клопундий.

– Лягушки, тапки – теперь какая разница? Откладывается ваш улёт. Тогда печку растопите, что ли, хоть чаю попьём.

– Не хочу никому портить настроение, но поленница пустая, – сообщил Мохнурий. – Кто-то спалил все дрова.

Насекомые и Федя посмотрели на догорающий костёр, а Сёма и Арсений – вниз. Четверо насекомых обменялись тяжёлыми взглядами, не спеша обступили парней и стали надвигаться, сужая кольцо. Ползук и Стрекозаура не понимали, по какому поводу движ, но тоже присоединились к собратьям – просто за компанию. А может, сработал стадный инстинкт. Жучино шевелил усами, Клопундий двигал бровями, Мохнурий строил выразительные рожи, Стрекозаура хлопала крыльями, Ползук лязгал челюстями. Но эффектнее всех выглядел Паурон – он потирал передние лапы, плотоядно ухмылялся и вспоминал лучшие моменты жизни на родной Клопендре. В нём снова ожил охотничий дух. Два Сени побледнели, хотя этого и не было видно в свете налобных фонариков. Но вдруг из кустов раздался такой визг, что все аж присели.

– Спасите! – пищали девчонки, выбираясь через ветки и сугробы. Лучи от их фонарей выписывали вензеля. – На нас напали!

– Кто напал-то? – недоверчиво спросил Паурон. Он уже начал вырабатывать растворяющую жидкость, и отвлекаться на всякую ерунду ему страсть как не хотелось.

– Инопланетяне! – орала Есения.

– Мутанты! – вопила Ксения.

Растолкав насекомых, они повисли на шеях у парней и стали наперебой рассказывать:

– Я оглянулась, а там ОН стоит! Страшный, глазастый, на меня смотрит и лыбится.

– Рот до ушей и нос картошкой.

– Кафтан зелёный, а шапка красная. Жуть!

– И правда, безвкусица, – посочувствовал Федя. – Мохнурий, ты что, опять кого-то вывел под шумок?

– Не дай Великий Термитник, – заохал брат Клопундий. – Мало нам Ползука и этой… хм, мечты поэта.

– Мохнурий! – строго крикнул дон Жучино. – Это правда?

– Н-нет! Быть не может… – бражник, тоже забывший напрочь о Нибумбуме, почесал затылок. – Хотя не знаю.

– Так, – грозно сказал Паурон.

Фокус внимания переместился на Мохнурия. Арсений и Сёма воспользовались этим и выскользнули из кольца окружения, и четвёрка студентов снова была в сборе. Федя им подмигнул: мол, не парьтесь, я своих не брошу! – и они подмигнули в ответ, дескать, поняли.

– Граждане насекомые! Людей тоже касается. Сейчас не время для межвидовых распрей, – объявил Федя. – Мы должны объединиться перед общим противником, – и он показал пальцем на кусты, где таилась неведомая опасность. – Все со мной согласны?

– Да-а-а! – прошумели в ответ восемь глоток. Ползук и Стрекозаура скромно промолчали.

– У нас два варианта: разоблачить противника, либо отступить. Предлагаю решить вопрос голосованием. Кто за разведку боем? – спросил он, и студенты дружно подняли руки. – Четверо. А кто за то, чтобы трусливо поджать хвост и позорно удрать? – насекомые, не сговариваясь, подняли как можно выше свои хитиновые лапки. – Тоже четверо. Двое воздержались. В таком случае я, как командир, принимаю решение на себя. Начинаем разведку боем!

Он поделил свою небольшую гвардию на двойки – даже Ползуку со Стрекозаурой нашлось задание, – распределил маршруты наступления, поднял боевой дух парой лозунгов и скомандовал выдвигаться. У насекомых дрожали ноги. Студенты тоже побаивались, но старались не показывать вида перед другим видом. А Федя просто ловил кайф: он давно разведал окрестности избы и прекрасно знал, что там за противник в красной шапке и зелёном кафтане.

Наступление шло хорошо. Кольцо сужалось. В глазах наступающих горел мрачный огонь. Любой другой противник на месте Нибумбума давно бы сдался, но глиняный гном решил стоять до последнего.

В самый отверственный момент командира отвлекли телефонным звонком, и гвардия приостановилась.

– Федя, сколько тебя ждать? Сказал, отвезёшь потерпевших и вернёшься, а сам на три часа застрял, – выговаривала бойфренду обиженная Катя. – Мы так не договаривались.

– Возникли обстоятельства. Командую тактическим наступлением.

– У тебя всегда тактическое наступление.

– Солнце, не обижайся. Сейчас возьму в плен противника, запущу ракету в космос и вернусь.

– Какую ещё ракету? – подозрительно спросила Катя.

– Я сфоткаю, – Федя оглянулся и щёлкнул избу на память. – Ну извини. Задержался маленько.

– Хорошо, но это в последний раз.

– Больше не повторится! Целую. Жди. – Федя сунул телефон в карман и продолжил командовать войной с садовым гномом: – Р-рота, вперёд! Хватай противника! – и направил луч фонаря на глиняную красную шапку, присыпанную снегом. Выпученные гномьи глаза блеснули в зарослях жимолости.

– А-а-а.! – заорала рота и сомкнула ряды, бросаясь в атаку.

Будь гном живым существом, ему бы не поздоровилось. Но закалённая в заводской печи глина стойко выдержала удар, и Нибумбум лишь слегка покосился, даже не изменив выражения лица. А в следующий миг все поняли, на кого охотились, и студенты разразились гомерическим хохотом. Мохнурий пал возле гнома на колени и заключил его в объятия с надрывным криком:

– Нибумбум! Как долго мы не виделись!

Остальные насекомые стыдливо отошли назад, делая вид, что они тут ни при чём. Федя довольно засмеялся: шутка удалась.

– Так, – сказал Паурон.

– Повторяешься, главниссимус!

– А что делать-то? – завопил паук. – Горючего нет, дров нет, пожрать спокойно не дали. Тебе хорошо, ты сейчас этих грабителей посадишь в тачку, и вы свалите, а нам что делать? Подыхать?

– Вопрос, – задумался Федя. – А есть ещё варианты?

Насекомые возмущённо загудели. Студенты подошли поближе к Феде (не забыв сфоткать гнома и сфоткаться с гномом) и зашушукались.

– Может, вам этого гномика продать? – предложила Сеня-Ксения. – На несколько бутылок хватит.

– Я могу свой лосьон отдать, он на спирту, – пошла на жертву Сеня-Есения.

– Между прочим, молодые люди, если бы не ваша… э-э-э… деятельность, мы бы сейчас спокойно летели на свою планету и горя не знали! – высказался Мохнурий, подбоченившись. – А теперь понятия не имеем, что делать. Служивый, ты и вправду нас тут бросить решил? Без дров, без еды?

– Да нет, как же вас бросить, убогих, – проговорил Федя и поскрёб отрастающую щетину. – Целый отпуск вы меня забавляли, лучше любого кина, да и хлеб с вами ломал. Стоп. Я так понимаю, вопрос только в водке?

– Собственно, да, – важно сказал Клопундий. – Если будет горючее, то дрова и провиант не нужны. Ну разве что на один перекус в дороге.

– А давайте так: я сгоняю в ближайший супермаркет, привезу вам десять бутылок, и чао-какао?

– Десять мало, – вздохнул дон Жучино. – Надо хотя бы двадцать, чтобы долететь до межгалактической магистрали. А там уж как-нибудь на попутке доберёмся.

– Двадцать, говоришь? – Федя прикинул в уме содержимое карточки. – А если до магистрали не хватит, то…

– То мы опять вернёмся на Землю! – развёл лапами Клопундий. – Но уж постараемся найти для временной дислокации какое-нибудь более тёплое место. Тропики-то на вашей планете есть? Или и этого нету?

– Есть, есть! Полно. Только там змеи.

– Змей мы любим, – облизнулся голодный Паурон. – Но я надеюсь, что горючего хватит до магистрали.

– Тогда, может, вообще двух бутылок хватит? Перелетите на Сейшелы, отъедитесь, разживётесь местным горючим – и с песнями на Клопендру. А?

– Бэ, – нахохлился Мохнурий. – Ящик вези, жадормот. Я вашей планетой сыт по самые усы.

– На ящик не хватит. Я вас кормил-поил, все деньги потратил.

– Тогда с этих вытряси! – внёс рацуху Клопундий и неодобрительно покосился на студентов, делающих вид, что они тут случайно.

– Мы бедные, нам стипуху не платят! – подал голос Сёма.

– Мы вам щас устроим стипуху, – пообещал Паурон.

– Ой… – пискнула Есения. – Федя – ведь вас же Федя зовут? можно, мы с вами до города доедем? А то мы устали, да и погода портится, лыжи не едут.

– То ли лыжи не едут… – пропел Федя. – Ладно. Сгорел сарай, гори и хата. Лезьте. Лыжи – наверх в багажник. – У него опять запиликал телефон. – Алло, дорогая. Уже еду. Тут пробки на дорогах, все пьяные. Да, да, самый последний раз! Целую, жди.

========== 10. Полцарства за бутылку ==========

– Пристегнуться, – велел Федя, когда они выехали с грунтовки на трассу.

– Да я не боюсь, – ответил крутой парень Арсений.

– Щас пешком пойдёшь.

Сеня быстро пристегнулся и не стал продолжать тему.

– А можно музыку? – попросила с заднего сиденья Ксения. Она сидела, навалившись на правое плечо Сёмы.

– Желательно что-нибудь клубное, – добавила Есения. Она сидела, навалившись на левое плечо Сёмы.

– Может, вам ещё кофе подать? – съехидничал Федя, но поколение некст не понимало тонкого юмора.

– Да можно, – сказала Ксения. – Только мне без сахара, я худею.

– А мне со сливками! – кокетливо попросила Есения.

Федя покрутил головой и врубил тяжёлый рок.

*