Текст книги "Ты родишь мне ребенка (СИ)"
Автор книги: Вероника Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Глава 28
Беременна!
Оксана беременна от этого лоха. Этого оленя с ватой вместо мозгов.
Мне буквально физически плохо, и я даже не могу сразу найти зажигалку в кармане своего черного пиджака.
– Что-то не так, – поглаживает по спине меня эта девчонка из ресторана, и я понимаю вдруг, что слишком пьян.
Свежий воздух будто бы добавил промилле в кровь, или это сделала сногшибательная, самая ужасная новость последних десяти лет?
– Может быть, поедем на такси? – ежится она от холода, пока я ищу в своих прежде неглубоких карманах черных брюк ключи от автомобиля.
– Понимаю, что ты очень устал, и вечер действительно выдался сложным, но… – Она переминается с ноги на ногу на своих высоченных шпильках, и откидывает конец длинного хвоста назад, демонстрируя изящную и стройную фигуру. – Но ведь мы живем только раз! Никто не знает, что будет завтра, ведь правда?
– А завтра и не будет, – говорю мрачно.
Она замолкает, и, замешкавшись недолго, соглашается на предложенную роль и улыбается одними губами. Что творится в ее глазах, я не вижу, да мне и не хочется разбираться с ее демонами. Мне бы усмирить своих.
Я же с трудом нащупываю в своем кармане ключи от «Мазератти» и щелкаю сигналкой, потому что совсем не могу вспомнить, куда ее припарковал. В голове – сумбур и вата, обрывки песен, чужие запахи и разговоры – я сделал все возможные, привычные действия, которые легко отключают мозг хотя бы на несколько часов, иначе мне просто не выжить в этой вселенной.
– Все будет окей. – открываю я дверь и усаживаюсь в водительское кресло.
– Всегда сажусь за руль трезвой, – едва заметно шепчет она, но сама улыбается моему обществу и через мгновение пристегивается ремнем безопасности.
Я выжимаю сцепление, ставлю первую передачу, и мы трогаемся с места.
Медленно поворачиваю голову в ее сторону. Мы едем довольно медленно – я реально толком ничего не вижу из-за выпитого в ресторане. Меня мало волнует тот факт, что могут остановить доблестные стражи порядка, проверить права, которых нет и в помине, заставят сделать тест. Меньше всего мне бы хотелось разбиться и потерять свою драгоценнейшую жизнь.
Чтобы отвлечься, я снимаю руку с коробки передач и кладу горячую большую ладонь на колено новой подружки на ночь. Она сначала дергается от неожиданности, но я вижу, как по лицу ползет хищная и довольная улыбка.
Через несколько минут такой езды она решается и вдруг раздвигает ноги. Я выгибаю бровь. Приглашение? Девчонка кивает головой.
И вдруг перед глазами, как живая, встает Оксана. Ее образ четкий, не размытый, и очень, очень близкий. Буквально протяни руку и погладь по волосам, настоящим, а не наращенным неестественным искусственным прядям.
Притормаживаю на красном сигнале светофора. В душе все обрывается, кровь начинает стучать в висках сильнее.
Я сглатываю.
Смотрю на свою спутницу и не чувствую абсолютно ничего. Даже если и был какой-то короткий интерес, вызванный, скорее привычкой решать свои проблемы самым простым способом физической разгрузки, то теперь однозначно пропал.
Притормаживаю возле пустой и темной остановки. Перегибаюсь через ее тело, замеревшее от неожиданности и дергаю ручку двери, чтобы та распахнулась. Деловито поворачиваюсь к ней, отстегиваю ремень безопасности.
– Ты знаешь… – медленно говорю ей, наблюдая, как от понимания ситуации вытягивается ее лицо и зло сужаются глаза. – Я подумал, что нам не по пути. Мы живем только раз. Никто не знает, что будет завтра. Но я хочу, чтобы оно, все-таки у меня наступило.
– Придурок! – бросает она, сдерживая свою натуру, чтобы не броситься вперед и не расцарапать мне лицо.
Я устало качаю головой, соглашаясь с ее реакцией.
– Ты абсолютно права. Ты абсолютно права.
Снова давлю педаль газа в пол и мчу вперед, подгоняемый всеми своими демонами, которые вдруг начинают психовать.
Все эти две недели я ужасно мучил себя. Истязал работой, нагрузками в спортзале и только сегодня, решив, наконец, что должен избавиться от этого бесперспективного влечения к женщине, которая выгоняет из своего дома, гонит прочь от себя, закрывает сердце и делает выбор не в мою пользу, узнаю эту ужасающую новость.
Она беременна.
Не от меня.
От этого осла, идиота с лицом, по насмешке судьбы похожем на мое.
Это я должен был сидеть в том чертовом ресторане, это я должен был разливать шампанское в фужеры, чтобы выпить по глотку за самое долгожданное и яркое событие в жизни.
Черт. Я даже не могу представить, что он чувствует. Какое самодовольство, какое счастье, какое чувство успеха кружит ему голову, сравнимое только с выигранным миллионом в лотерею.
– Отчего она выбрала его? Отчего не я? – спрашиваю сам у себя в зеркале заднего вида, ловя взгляд, в черноте которого отливает нефтяной радугой безумие.
И тут же понимаю, почему: потому что не достоин. Потому, что другой. Странно, но прямо сейчас во мне открывает глаза мальчик из детского дома, которого никто не хотел брать в свою семью из-за вспыльчивого нрава, из-за большого возраста, из-за молчаливости, которая смущает и беспокоит, из-за плохого знания русского языка.
Я задираю голову вверх и вою в потолок раненным зверем.
– Потому что не я. Потому что не достоин. Потому что Камал. Потому что Асылхан.
Глупое бормотание срывается, руки дрожат, и я снова достаю из пачки сигарету, на этот раз безошибочно и быстро разыскав зажигалку. Прикуриваю, приоткрываю окно и выпускаю дым в бескрайний темный вечер.
– Я хочу, чтобы ты исчезла, оставила меня в покое, – говорю я сам себе, но при этом буквально воочию вижу Оксану, которая будто бы сидит в пассажирском кресле, пристегнутая ремнями безопасности.
Чешу лоб рукой с сигаретой, прохожу ногтями по бровям. Мне хочется доставить себе боль, чтобы оттянуть душевные метания, ментальные страдания на физический уровень, но это невозможно.
Ничего не спасет.
Как не спасало все это время.
Наконец, эта бесконечная полоса дороги заканчивается, и я въезжаю в ворота собственного дома.
– Я сегодня вас не ждал, – бежит навстречу Юлдаш. – Думал, что вы останетесь в городе. В квартире.
Молча иду мимо. Мой помощник, управдом, правая рука, как хотите называйте, – мой друг – понимающе замолкает. Моя походка нетверда, и мой разум все еще затуманен, но на этот раз не алкоголем. Он буквально в минуту выжжен образом Оксаны рядом.
Она выбрала другого, но на этот раз окончательно и бесповоротно. Второго шанса у меня точно не будет.
– Будут какие-то распоряжения? – уточняет Юлдаш.
– Да, – вдруг озаряет меня. – Кое-что нужно будет сделать.
Мужчина тут же достает сотовый телефон и открывает заметки в приложении – он удивительно организован, собран и в свои годы очень легко обращается с техникой, что не может не удивлять любого другого человека, только не меня – персонал у меня всегда только высшего разряда, не меньше.
– Нужно организовать покупку дома.
Даже если Юлдаш удивлен, он не подает вида. И потому мне не нужно испытывать стыд – я сам лишил эту семью дома, обрубил им возможность приобрести жилье в кратчайшие сроки, но эта новость о положении Оксаны все меняет.
Теперь пришло время собирать камни – я должен все исправить. Все, что сам натворил.
– Большой, вместительный, красивый. Новый. Его должен купить Игорь. – Эти слова даются мне нелегко, тяжелее было бы отрезать свою собственную руку. – Он наверняка начнет экономить, доплати, придумай, чтобы устроить все, чтобы дом у них был не хуже…– Я обвожу тоскливым взглядом свой огромный светлый коридор вечно одинокого дома. – Не хуже, а даже лучше. Его жена…беременна. Им нужно будет место, много места. Много.
Юлдаш кивает.
– И сделай это скорее, чтоб ему не пришло в голову уехать из города. Поторопись.
Разворачиваюсь на пятках, исчезаю в своей комнате.
Ложусь прямо в одежде на покрывало и смотрю в потолок безучастным взглядом.
– Мне нужно было все сделать по-другому с самого начала, – рассуждаю я. – Оказаться первым. Не напугать. Привязать. Украсть. Все решить за нее и не давать ей возможности подумать. Открыться в ту ночь в гостинице, когда это безумие перешагнуло все границы.
Но как бы я это сделал?
Ответа на этот вопрос нет, как и нет решения, которое бы меня устроило.
К сожалению, все только усложнилось. Лучше бы я и не знал об этой ужасной новости, не вылезал и сегодня из спортзала и провел полночи в бассейне, а не решился на вылазку за женским и телом, любым, какое только подвернется под руку, только для того, чтобы утонуть в чужой нежности и забыться.
Лучше бы я этого не делал…
Глава 29
– Дом? Не может быть! – я скачу буквально на одной ноге от радости, когда Игорь сообщает мне новость о том, что подобрал для нас новое жилье, да и какое!
– Может, может! – смеется он приглушенно. – Заеду через пятнадцать минут, собирайся живее.
– Будет сделано! – улыбаюсь я.
Он отключает связь, а я бегу в комнату, распахиваю шкаф и достаю сначала длинные брюки, а потом откладываю их – вспоминаю, что они слишком узкие, и будут тянуть животик. И потому выуживаю платье, самое свободное из всех, что у меня есть.
Уже три месяца, как длится мое удивительное приключение, когда я готовлюсь стать мамой. Три месяца! Беременность протекает нормально, только все время хочется спать, и я буквально не расстаюсь с подушкой.
Живот стал плотнее и больше, и я боюсь навредить малышу, а потому стараюсь носить не обтягивающую одежду натуральных тканей. Даже купила теплые джинсы для беременных, но пока в них довольно жарко.
Я забросила свои долгожданные занятия пением, отменила немногочисленные интервью на работу, и снова посвятила себя дому. Игорь твердо решил, что нам нужен собственный дом, тем более, что после поездки в Германию действительно положение дел на фирме улучшилось. Будто бы кто-то снял с него черное проклятие, расчистил дорогу, чтобы все удавалось.
И если Игорь прав, то мы оба знаем имя того самого черного колдуна, который и наложил то самое заклятье…
Мы больше не говорим о Камале. Он ездит к нему с отчетом раз в месяц, всегда приезжает оттуда хмурый, но не говорит мне, как дела. С одной стороны, мне хочется услышать хотя бы одну маленькую весточку о Камале, буквально увидеть его глазами мужа, но я понимаю, что ни к чему хорошему это не приведет.
Наши пути разошлись, все прошло, и скорее всего, у него давным-давно отгорело влечение ко мне, закончился интерес, заменился другим, длинноногим и красивым.
Но я не буду думать об этом. Я сделала свой выбор, и должна буду быть ему верна.
Мы с Игорем довольно часто ездим на осмотр домов, но то одно не нравится, то другое. Муж всегда был придирчивым ко всему, но тут в него словно бес вселился. Он словно хочет доказать что-то кому-то, или самому себе. Что может достигнуть высот не ниже, чем тот же Камал, к примеру.
Снова дергаюсь от воспоминания его имени. Оглядываюсь, будто бы он может подсматривать за мной и ухмыляться от того, что я все-таки позволила воображению возродить его образ в своей голове.
Резко зажмуриваюсь, и снова открываю глаза, очень широко, чтобы выжечь из своей памяти любую мысль о нем. Между нами ничего нет и быть не может, каждый это показал наглядно три месяца назад.
Сотовый телефон заходится трелью, и я бегу скорее в коридор, хватаю сумку и поспешно закрываю дверь – Игорь не любит ждать, а я не хочу, чтобы он ощущал какое-то недовольство или дискомфорт.
Как только хлопаю дверью машины, он недовольно морщится, и я снова корю себя за то, что что-то сделала не так. Сжимаюсь, как мышка, и сильнее вдавливаюсь в пассажирское сиденье.
– Этот дом тебе точно понравится, – говорит муж, выруливая со двора. – Точно говорю.
Он смотрит вперед, а я бросаю быстрый взгляд на его точеный профиль и снова хочу зажмуриться: отчего-то то, как он прямо сейчас при мне сжал зубы, в который раз за сегодня напомнило мне совсем о другом человеке.
Открываю рот и стараюсь дышать чаще. В том, чтобы оградить свое сознание от воспоминаний о Камале, я почти преуспела. Думала и думала о нем каждую минуту, каждую секунду своей жизни, особенно тогда, когда узнала о своем положении. И тот случай в ресторане, когда увидела его с очередной девушкой, расставивший все по своим местам, вновь все перевернул во мне, но…Именно он помог притушить внутренний пожар, посмотреть сквозь его дымовую завесу и заняться, наконец, собой и своей семьей.
Игорь спокойно воспринял новость о том, что мне пока желательно избегать близости, кажется, он даже не заметил бы этого, если бы я не сказала. Но мне пока действительно было страшно и больно и невыносимо стыдно отвечать на его ласки, которые не приносили мне ничего, кроме усталости от себя и своей невыносимой ситуации.
– Как ты его нашел? – спрашиваю у мужа, только чтобы как-то заполнить эфир, и стряхнуть назойливые воспоминания, которые отчего-то именно сегодня лезли в голову.
Он вздохнул и внимательнее вгляделся в машины на дороге, оценивая возможную пробку.
– На самом деле, это не я, это он меня нашел. Представляешь, в офис пришел мужчина, прямо после обеда, и начал показывать фото дома. Первый раз вижу, чтобы риелторы ходили по предприятиям с такими предложениями.
– Надо же, – поддерживаю я.
– Больше всего мне понравилось место расположения, совсем не далеко от города, в черте, но при этом рядом с лесом, а это значит, что будет чистый воздух, природа…Сыну будет, где разгуляться!
Я кладу руку на животик, будто бы хочу прикрыть уши малышу.
– Ты уж очень уверен, что будет мальчик. А если девочка?
Он пожимает плечами.
– Нет, мне нужен сын. Хочу отдать ему все, что есть, и научить всему, что знаю.
Вздыхаю и смотрю на серую асфальтовую полосу дороги.
Наконец, мы подъезжаем к дому. Ворота – большие, кованые, очень красивые. Вокруг растут пахучие и мягкие пихты, и все вокруг тут действительно дышит умиротворением и красотой.
Мы выходим из машины, проходим внутрь двора. Каменная мощеная дорожка выглядит так, будто бы ее привезли из самого Лондона, и как только поднимаю глаза на дом, понимаю, что хочу жить именно здесь. Судя по реакции Игоря, он тоже доволен.
Стеклянная дверь распахивается быстро и легко. Из дома выходит юркий мужчина в костюме, он улыбается так сильно, что кажется, его щеки скоро лопнут от натуги, и это кажется мне немного смешным, и впервые за много дней я улыбаюсь.
– Рад, что вы решили приехать, – говорит риелтор. – Прошу за мной.
Мы переглядываемся с Игорем, и следуем за мужчиной. Дом, действительно, красив не только внешне, но и внутри. Все здесь дышит историей, каким-то спокойствием и уверенностью в завтрашнем дне. Мне нравится, что в доме много больших окон, они становятся настоящим украшением комнат, а Игорь отмечает, что сантехника, теплоизоляция выполнены очень качественно и не требуют дополнительного ремонта.
На втором этаже расположены пять комнат, и мы сразу же определяем ту, в которой будет детская: она следующая, после большой хозяйской спальни.
Пока Игорь обсуждает детали предстоящей сделки и удивляется, что ему удастся купить этот дом с небольшой ипотекой, думая, в чем подвох, отчего дом попал к нему с такой большой скидкой, я брожу по комнатам.
Мебели немного, но я уже точно знаю, что и где расположу, чтобы сделать дом уютнее, красивее, радостнее для своего малыша. Ему тут точно понравится, он вырастет счастливым и красивым человеком, который не будет чувствовать себя лишним, а будет окружен счастьем, любовью и комфортом с самого своего рождения.
Делаю несколько фотографий на телефон, думая о том, что обязательно поделюсь новостями с Олей, сестрой, с которой мы все реже и реже выходили на связь. И к глазам снова подкатывают непрошенные слезы – если бы была жива мама, свидетелем моего счастья стала бы она в первую очередь.
Мама всегда хотела, мечтала жить большим домом, но все, что могла себе позволить медсестра с двумя детьми – это маленькие квартиры для съема. Потому что после того, как наше жилье сгорело, восстановить дом нам не удалось…
– Ну, как тебе? – подмигивает Игорь. – Нравится?
Я киваю согласно. Этот шикарный дом просто не может не нравиться.
– Ну, значит, берем! – потирает он руки, и я от неожиданности охаю.
– Сегодня же позвоню матери, чтобы переезжала к нам, – приобнимает он меня за плечи. – Ей полезно, а тебе – подспорье. Да и с малышом она будет очень хорошо помогать.
И от этой новости вся радость от приобретения такого волшебного, красивого дома, рушится на маленькие осколки…
Глава 30
Вижу, что Юлдаш сделал даже больше, чем я просил. В этом и плюс преданного человека, которому ты платишь хорошие деньги: он чувствует все на уровне предвидения, предвосхищая все вопросы наперед. Дом, за который я доплатил баснословную сумму, действительно прекрасен.
Удаленное место, но при этом с очень хорошей дорогой. Высокий, большой, вместительный, обжитой и при этом очень современный. Ей тут будет очень, очень хорошо…
Я оглядываюсь на деревья, которые предупреждающе шуршат своими кронами, будто бы договариваются о чем-то, передавая друг другу тайну, секрет, в котором я точно становлюсь лишним. А вот то, что дом так близко к лесу, меня не очень радует. Вдруг что-то случится?
Подкуриваю сигарету и вглядываюсь в темные прорези между деревьями. Нет, это не очень хорошо, и мой подарок точно станет для нее лучшим, который она получала за всю свою жизнь…
– Проходите, прошу вас, – вышколенный официант встречает меня, как последнего, опоздавшего гостя, с натянутой улыбкой. Я отстраняю его рукой – этот дом я видел на фото и видео, которые сделал Юлдаш, советуясь о покупке, и потому легко найду дорогу куда нужно.
Новоселье в разгаре. На поляне уже танцуют подвыпившие гости, освещаемые неровным светом фонарей, приглашенная группа музыкантов явно не в первый раз играет одну и ту же популярную мелодию, судя по стиснутым в недовольстве зубам.
Игорь возле шведского столика приобнимает за талию какую-то стройную брюнетку. Я тут же ломаю сигарету в руках, желая затушить ее о свою ладонь, чтобы почувствовать физическую боль вместо этой душевной минуты слабости – мне неприятна мысль (снова неприятна мысль!) о том, что Оксана предпочла меня какому-то мудаку.
Как только Игорь видит своего босса, тут же оказывается рядом. Он слишком предупредителен, слишком благожелателен, и весь его вид буквально сочится желанием угодить.
И я сразу же могу сделать вывод, оценивая его реакцию на себя: либо он снова хочет содрать с меня кусок пожирнее, либо придумал какую-то месть, чтобы расквитаться за попранное мужское достоинство.
– Ой, Камал, как хорошо, что вы пришли, – берет меня под руку женщина с кудряшками на голове. Игорь по другую сторону от меня морщится, понимая и правильно оценивая мое удивление и легкое негодование от того, что кто-то так по-свойски нарушил личные границы.
Удивленно вскидываю брови: кто вы?
– Я – мама Игоря, – царственно поясняет мне она и я хмурюсь, аккуратно забираю свою руку назад, желая отстраниться. Но она не церемонится, решив отчего-то, что имеет право на фамильярность. – Людмила Прокофьевна. Пойдемте, я покажу вам дом, пообщаемся.
Она буквально тянет меня вперед, но тут на выручку приходит Игорь. Он увлекает мать назад, дает ей какое-то задание, чтобы она пропала и исчезла из моего поля зрения. Что-то отдаленно похожее на благодарность впервые ощущаю к нему – эта Людмила Прокофьевна явно непростой и не самый приятный человек, который еще и понятия не имеет о личных границах.
Мы проходим мимо его гостей, с кем-то приходится здороваться за руку, шутить, а то и удивляться – этот парень, оказывается, действительно умеет заводить связи.
Он не отпускает меня ни на секунду, что вполне понятно – я приехал самым последним, но отчего-то именно это усердие наводит на какие-то скрытые мысли…ощущаю запах ловушки, будто бы зверя загоняют в капкан, и мне кажется, я чувствую запах предательства, кажется, что он…
– Здравствуйте, Камал, – тихо говорит Оксана, и мое сердце буквально перестает биться. Оно застревает где-то в горле, и я готов выплюнуть его к ее ногам.
Девушка в длинном платье в пол придерживает рукой округлившийся животик. Она не улыбается, и я вижу, что на лбу у нее залегли новые морщинки, которых точно не было три месяца назад – адское время для того, кто пытается выкинуть женщину из своей головы.
Воздух вокруг густеет.
– Здравствуй, Оксана, – выдавливаю из себя, и думаю, что мой пульс слышно на другом конце города.
Она дергается, будто бы тоже попала под магнетическую пелену момента, и не может оторвать взгляда от меня, который обжигает и плавит лицо, руки, грудь. И тут же бросает затравленный взгляд на мужа:
– Тебя зовут, – говорит ему, откашлявшись, будто бы боится, что голос подведет.
Он кивает, пристально смотрит на нее, от чего она покрывается милым теплым румянцем, и быстрым шагом проходит вперед, к гостям.
Я думаю недолго: тут же беру ее под локоть и буквально тащу в дом, в спасительную темноту. Она запинается, но послушно спешит за мной, хотя, уверен, сейчас бы с большим удовольствием отгрызла собственную руку, только бы убежать подальше отсюда, от меня.
Мне хочется встряхнуть ее, выбить всю дурь из головы, и с другой стороны, хочется обнять нежно, настолько, насколько это вообще возможно, окружить заботой и теплом. От этих полярных желаний вся кровь буквально густеет в жилах, и становится тяжело дышать.
– Я думала ты..вы… не придете, – шепчет она в полутьме. Пользуясь тем, что нас точно не видно с улицы, я отбрасываю всю свою сдержанность к черту и встаю радом с ней настолько близко, что слышу стук ее сердца, ловлю ее испуганное дыхание. Руки сводит от желания прикоснуться, но я не даю себе воли.
– Не мог пропустить ваше семейное торжество, – ядовито шепчу прямо в ее рот сверху вниз. Она вздрагивает и хочет сделать шаг назад, прикрывает свой животик рукой, будто хочет защитить его, и это мне жутко не нравится.
Хочет защитить? От меня? От меня?
– Будет лучше, если я…пойду, – говорит она, а я не могу остановиться, чтобы не вдохнуть ее приятный теплый цветочный аромат, который исходит от кожи, волос. Как же я бесконечно скучал без ее присутствия все это время! Как сходил с ума, как страдал каждую секунду, каждый час от того, что должен быть рядом, но по ее глупому решению вынужден таиться в ночи.
– У меня для тебя кое-что есть, – медленно и веско говорю ей, и наслаждаюсь тем чувством испуга, которое явно затопляет все ее сознание. Мне нравится, что прямо сейчас она страдает, душа начинает корчиться от страха. Это становится моей местью за все те дни, проведенные без нее.
– Мне…ничего не нужно… – она хочет добавить: «от тебя», но вовремя замолкает. И правильно делает. Иначе я бы просто засунул ей ее же слова обратно в ее миленькое маленькое горло.
– Ты когда-нибудь убьешь меня, ты это знаешь? – говорю ей.
Она качает головой, и глаза ее испуганно блестят во тьме.
– Ты точно меня убьешь, – повторяю, а сам держусь из последних сил, запирая свои чувства на замок, удерживая своего страшного сильного зверя, который рвется наружу, от того, чтобы он не набросился на эту…сытую, сытную самку, чей образ выжжен в моем мозгу.
– Мне…пора, – она пытается уйти, снова сбежать, но ее подводит тело, ноги, голос, и я понимаю, что она взволнована даже больше, чем это можно представить. Ухмыляюсь. Ну а сейчас-то ты вообще упадешь, когда увидишь, из-за чего я пришел, моя милая.
Моя…милая…
Не могу позволить себе эту слабость – сказать ей эти слова.
Но я снова наслаждаюсь ее страхом, ее смешанными эмоциями. Меня это странным образом успокаивает – потому что так я понимаю, вижу, знаю, что и для нее эти три тяжелых месяца тоже не прошли даром.
Достаю небольшую коробочку, и кладу ее прямо на столик рядом. Указываю взглядом на ее.
– Это только для тебя. Только для тебя, – говорю, а у самого пальцы зудят от электричества – так хочется провести по ее волосам, округлить пунктирно губы, услышать ее пульс. – Посмотри…
С одной стороны, мне хочется увидеть ее реакцию на такой странный и неоднозначный подарок, но с другой мне кажется, что его смысл дойдет до нее лучше, когда она откроет коробочку в одиночестве.
И поймет, что я хочу ей сказать: я даю ей власть над собой, надо всем миром. И она должна найти в себе силы противостоять всему, что ей не нравится, она может защитить себя сама, раз уж не дала мне такой возможности.
Оксана с опаской берет коробку, оценивает ее вес, и понимает, что она довольно тяжела. Откладывает. Потирает пальцами заледеневшие ладони. Сглатывает.
Ясно. Ну что ж, если я не стану свидетелем этого интимного знакомства, если и на это мне дается запрет, то в одном действе не могу себе отказать.
– Ну что, ты довольна? – курить хочется адски, не могу смотреть на нее спокойно, мне нужно чем-то занять руки, чтобы не броситься вперед и не задушить ее, не ужалить своими поцелуями.
Эта невозможная женщина понимает, о чем я спрашиваю. Она вдруг, непонятно сверкнув белками глаз, кладет руку на живот и поглаживает его каким-то отстранённо – нежным жестом.
– Это мой выбор, Камал. Вам нужно забыть обо всем, что произошло, я счастлива с Игорем и иного не желаю.
Счастлива она, как же. Счастлива.
Не удержавшись, сплевываю. Подхожу ближе, резко кладу руку ей на горло. Она испуганно хочет отстраниться, но я не даю ей этого сделать – удерживаю второй рукой за поясницу. Она так близка ко мне в этот момент и так невероятно далека…
– Все это чушь. – Я хочу сказать ей, что она – лихорадка, сжирающая меня, которую я не имею сил остановить. С каждым днем она все сильнее, все глубже проникает в мое существо, подавляя контроль. Стирает границы дозволенного, которые и так для меня весьма призрачны. И, не смотря на эту болезнь, зависимость, я продолжаю поддаваться ей, с мазохистским наслаждением возвращаясь к ее эпицентру – воспоминаниям об этой ужасной женщине.
Мне нужно сказать ей, что она все равно однажды станет моей, хочет того или нет, потому что это нереально – не подчиняться моему желанию. Я наблюдаю за ней издалека, и это сводит с ума, ломает, выворачивает. Я становлюсь совсем не тем, кто есть на самом деле. Внутренний зверь истощал на привязи, ему нужна она, со своим определенным запахом, вкусом, улыбкой.
Она напоминает мне что-то из детства, что-то давно забытое, и именно поэтому моя тяга к ней все сильнее, потому что мне нужно защитить ее, от меня, ее самой, всего мира. Эта потребность растет с каждым днем, но я не могу прорваться через ее «не хочу». Оно слишком пропитано ненавистью и нелюбовью.
Что ж. В таком случае, тебе придется научиться этому самой.
Пока однажды ты не поймешь, что я – твоя лучшая защита…
