Текст книги "Агент. Моя жизнь в трех разведках"

Автор книги: Вернер Штиллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

ПЕРЕДАЧА МАТЕРИАЛА ПО ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ

Когда ГУР вербовало нового шпиона, на него создавалось два досье: личное дело и рабочее дело. В первое попадали все документы о личности агента, то есть, биография, данные о родственниках, результаты дознаний, анализ рисков для безопасности, оценки, награды, поощрения, план по связи и кое‑что еще. (Так требовалось, по меньшей мере, по правилам, причем, естественно, были также и исключения. У некоторых очень важных источников подлинные личности были полностью защищены, не было никаких личных данных, и связь с ними осуществлялась только через тайники: товар в обмен на деньги).

Рабочее дело содержало наряду с этим все отчеты о встречах, поставки материала, оперативные планы, отчеты о командировках, сведения из других служебных подразделений и многое другое. Со временем одной папки рабочего дела больше не хватало, и приходилось заводить новую папку. Через некоторое время прибавлялся третий том и т. д. У многолетних бойцов их могли быть десять и больше. Этого было слишком много даже для самого большого сейфа для документации, поэтому со временем перешли к переводу документации на микрофиши. У некоторых НС одновременно было микрофильмировано и их личное дело. Как правило, создавались четыре экземпляра. Один получал ответственный сотрудник, один попадал к его начальнику, один шел в регистратуру ГУР, а четвертый – не знаю куда. В течение всего времени моей службы во внешней разведке местонахождение микрофишей никогда не контролировалось. Я знал, что день Х уже близок и предложил БНД передать им пакет микрофишей. Я представлял себе это довольно просто: устроить тайник в Берлине, положить туда материал, проинформировать БНД письмом на условный адрес, а потом в Берлин приедет их курьер с контейнером, то есть, с сумкой с тайником или чем‑то подобным, и заберет горячий товар. В конце концов, речь шла о нескольких тысячах переснятых страниц из личных дел вместе с относящимися к ним шпионскими делами. Уже одна лишь содержащаяся в них информация нанесла бы сильный удар по ГУР и всему МГБ и очень осложнила бы их жизнь.

Но я просчитался, упустив из виду очень важное обстоятельство. Федеральная разведывательная служба побоялась прислать курьера, и предложила вместо этого так называемый Zug‑TBK, буквально «мертвый почтовый ящик в поезде», который ехал с Востока на Запад. Я, узнав об этом, мог только покачать головой. (Когда я позже рассказал об этом случае в ЦРУ, то столкнулся с удивлением и растерянностью с их стороны. Только чтобы не потерять курьера, БНД пошла на гигантский риск. Здесь, пожалуй, подошло бы изречение: больше страх, чем патриотизм). По радио мы тогда получили инструкции, какой поезд нам следовало выбрать, какой вагон, какой туалет и какой метод крепления. Я соответствующим образом подготовил материал. Все микрофиши были добросовестно упакованы, завернуты в черную фольгу и обмотаны несколько раз шпагатом и рыболовной леской, чтобы пакет был гибким при креплении. Поезд, о котором шла речь, должен был проехать по территории ГДР из Западного Берлина в Кёльн.

Кому из нас двоих предстояло провести эту операцию? Собственно, такой риск это мужское дело, но Хельга за это время уже поняла, что дорогой Господь Бог дал мне две левые руки и две левые ноги. Потому она настояла на том, чтобы взять все дело в свои руки. В конце концов, в этой операции на карту была поставлена жизнь и смерть нас двоих.

Когда мы незадолго до операции проверили расписание поездов, чтобы решить, где Хельге следовало войти и снова выйти, мы не поверили своим глазам. Поезд, о котором нам сообщили, был поездом межзонального сообщения, который следовал по территории ГДР вообще без остановок. Я ужасно испугался. Что это за партнеры, на которых я положился? Ни малейших признаков профессионализма. Или же это была проверка? Мне следовало действовать самостоятельно и при этом очень быстро. Если обещанный материал не попадет в Пулах, нас, вполне возможно, просто бросят на произвол судьбы. Но мы уже довольно далеко зашли и подозревали, что на наш след уже вышли. Я хорошо знал свою «контору». Потому я попросил Хельгу отправить по условному адресу телеграмму и строго внушил ей писать по возможности четкими печатными буквами, потому что ясно понимал, что оригинальный бланк телеграммы попадет на стол почтового контроля Штази. У меня в то время еще и мысли не было, что условный адрес уже хорошо известен контрразведке, потому что БНД не сочла необходимым сообщить мне, что наши письма вскрывались, и потому условный адрес был раскрыт. Очевидно, они хотели сэкономить свои силы при поиске нового адреса. Как выяснилось впоследствии, дело обстояло еще абсурднее. Условного адреса вообще не существовало. Это был так называемый адрес для отсылки за выехавшим адресатом. Но телеграммы не отсылались, а отправлялись назад. И внезапно на столе у контрразведки оказался все это дело, с оригинальным почерком в том числе.

Я за это время подыскал в расписании новый поезд и выбрал тот, который следовал из Лейпцига в Мёнхенгладбах. Но тут появилась следующая проблема. Только после того, как горячий товар был бы надежно спрятан в определенном туалете поезда, мы смогли бы с уверенностью проинформировать другую сторону, чтобы она в месте прибытия вынула посылку. В противном случае была вероятность, что поезд бы переформировали или при следующем случае снова использовали на маршрутах внутри ГДР. Не говоря уже о том, что было бы, если бы таможенники ГДР обнаружили пакет во время интенсивных проверок при въезде. Поэтому требовалось снова отправить телеграмму, но уже на другой условный адрес, а для надежности мы решили еще и позвонить брату Хельги, чтобы в закодированном виде сообщить ему номер поезда и номер вагона.

Итак, Хельга взяла микрофиши и в ноябре отправилась в Лейпциг. Сразу после отхода поезда она посетила туалет. От меня она получила четырехгранный ключ, которым можно было открыть крышку на потолке туалета. За ней находилась шахта с трубами для воды и отопления. Книзу, в направлении рельсов, шахта была открыта. При моей знаменитой неловкости пакетик наверняка бы выскользнул у меня из рук и упал на пути. Но Хельга хладнокровно укрепила его на одной из труб и снова закрыла крышку. Как выяснилось, крышку, очевидно, очень долго не открывали, потому что туча хлопьев сажи вылетела оттуда и запачкала все туалетное помещение. Хельге пришлось пожертвовать частью своего нижнего белья, чтобы почистить помещение, чтобы никто ничего не заподозрил.

Выйдя в Эрфурте, она проинформировала своего брата и меня, после чего я послал телеграмму. Сыщики Штази тоже получили на свой стол эту телеграмму с обратной почтой, так как ее тоже невозможно было доставить, и теперь могли предполагать, о каком поезде, к примеру, могла идти речь. Они догадывались, что указанные в телеграмме сведения не верны, а другая сторона должна была, основываясь на них, используя определенный ключ, что‑то добавить или отнять, но теперь у них уже были конкретные исходные данные. Они уже радовались возвращению соответствующих поездов, предполагая, что другая сторона не получила сообщение и поэтому совсем ничего не знала о передаче. Когда поезда межзонального сообщения, которые они подозревали, возвращались назад в ГДР, техники МГБ разбирали каждый туалет каждого вагона вплоть до отдельных деталей. Гигантская акция – но без успеха. Дублирование передачи информации через брата оказалось великолепной идеей.

Если нам, в конечном счете, удалось успешно провести эту щекотливую акцию и убедить тем самым Федеральную разведывательную службу в серьезности нашего материала, то другой, довольно банальный процесс оказался для нас серьезной проблемой. У Хельги была слабость к отшлифованному вручную горному хрусталю. Она собрала маленькую, но серьезную коллекциею, а так как наш уход был уже близок, она не хотела оставлять лучшие куски образцы жандармам из Штази. Как раз в это время, как мы позже узнали, осуществлялась большая операция почтового контроля «Адлерфлуг» («Полет орла»), направленная против нас, в ходе которой подверглись проверке ни много, ни мало, 460 тысяч почтовых отправлений. При сравнении почерков охотники на шпионов вышли, таким образом, на имя Хельги и на ее адрес. Но чтобы действовать наверняка, они сначала 20 декабря запросили оценку эксперта по почеркам. Слава Богу, было время Рождества, причем самого настоящего Рождества, с сильным морозом и снегом, а к тому же и с новогодними отпусками. Только 3 января 1979 года поступила экспертиза отдела 32 оперативно – технического сектора (ОТС). В ней говорилось, что Михновски, Хельга, являлась вероятным автором текстов телеграмм на западные условные адреса. Теперь началась захватывающая охота.

Но все же нам помогла зима 1978 года, одна из самых холодных и самых снежных зим за последние десятилетия. Значительные части территории ГДР были непроходимы, тонули в хаосе, частично было нарушено энергоснабжение, на севере Национальной народной армии приходилось целыми днями чистить от снега заметенные деревни, используя танки – бульдозеры. До Оберхофа едва ли можно было добраться, отели оставались закрытыми до наступления нового года. Так как даже в Министерстве государственной безопасности не хватало зимних шин, только 20 января удалось организовать необходимую командировку в Тюрингский Лес, чтобы проверить Хельгу Михновски, допросить и при необходимости арестовать. Но к тому времени птички уже упорхнули. Товарищи смогли лишь детально задокументировать свою неудачу.

Доклад

о командировке 19. – 23.01.1979 г. в окружное управление Зуля

Командировка происходила под руководством заместителя руководителя Второго главного управления товарища полковника Клиппеля. Цель командировки состояла в решении следующих основных задач:

1. Введение контрольных мер и мероприятий перепроверки лица Михновки, Хельги и ее сына перед возобновлением ею работы 21.01.1979 г. в «Интеротеле Панорама», Оберхоф.

2. Проведение дальнейших конспиративных разведывательных мероприятий по Михновски и ее связях с использованием официальных и неофициальных средств и возможностей с целью конкретизировать уже наличествующую оперативную информацию и выработать последующие оперативные указания, для более подробного и точного выяснения установочных данных ее знакомого в Берлине.

Для этого следующие детальные политико – оперативные мероприятия должны быть реализованы окружным управлением Зуля:

– Перепроверка архивных данных в картотеке и срочное принятие специфических контрольных мер в отделах II и VI или М и 26 окружного управления Зуля и ПЦФ (отдела борьбы с почтовой контрабандой) окружного управления Эрфурта, а также районного управления Бад Зальцунгена по отношению к лицу Михновски, Хельга, род. 20.05.1937 г., и ее сыну Михаэлю, род. 30.07.1961 г., а также к ее уже известным связям

a) K ***, прож. 8633 Рёденталь/ФРГ, ***.

b) K ***, прож. 62 Бад Зальцунген

c) Г ***, прож. 62 Бад Зальцунген, ***

d) K ***, прож. 62 Бад Зальцунген, ***.

– Проведение особых мероприятий отделом М или отделом XX, таких как проработка наличествующих почтовых документов (посылочные квитанции и подлинники телеграмм) в Оберхофе, так как отдел 32 ОТС в Берлине нуждается в образцах почерка, которые писались при тех же условиях, что и телеграммы; контроль особой почтовой отправки (внутренняя и международная почта) из Оберхофа, в частности, из отеля «Панорама».

В окружном управлении Зуля тов. полковником Клиппелем были 19.01.1979 начаты и реализованы следующие мероприятия при поддержке заместителя по оперативной работе, тов. полковника Шторха:

– Перепроверка всех сообщений НС отделов II и VI с целью установить, какая информация есть о М. и ее связях. Какие наличествующие НС еще могут что‑то сообщить по М.? Есть ли у М. автомобиль? Обширная разработка расположения и устройства квартиры; создание системы разработки – у кого есть ключ, подготовка к конспиративному проникновению в квартиру. Проверка отпуска в 1977/78; и, возможно, предварительных заказов номера М. в гостинице «Панорама» и в «Интеротеле» Берлина. Проверка всех въездов к лицу К ***, ФРГ, включая однодневные поездки. Проверка талонов для контрольных часов М. на предприятии, чтобы установить формально, совпадают ли данные об ее отсутствии с данными ее пребывания в Берлине.

– Немедленное установление связи с НС «Йохеном Ассманном» через отдел II. НС знаком с М. по общей профессиональной деятельности. Цель состоит в получении подробных данных о знакомом М.

Уже 19.01.1979 были получены следующие частичные результаты:

– Контрольные меры по линии «M» начаты

– Перепроверка архива показала, что по лицу Л *** (разведенный супруг Г ***) существует архивное дело. К лицу K *** было установлено, что с 29.6.78 был начат процесс E.

– Сообщения НС по М., полученные от «Тило» и «Пауля» есть в распоряжении отдела VI. Тем не менее, эта информация подтверждает только уже известные сведения.

– НС «Шилль», «Херрманн», «Иника» и ОСБ «Буш» отдела VI знают М. и сообщали о ней в прошлом в устном и письменном виде.

Еще в тот же день было на основании расположения квартиры М. обсуждено, чтобы держать квартиру под контролем.

Эти мероприятия были реализованы при поддержке ОСБ «Буша» (бывший кадровый сотрудник окружного управления, теперь пенсионер) 20.01.1979, с 10.00 ч. Также был задействован отдел VIII. В то же время было проведено мероприятие A отдела 26 с подключением к номеру 648 (квартирный телефон Хельги М). Мероприятие В не могло быть реализовано сразу, так как необходимый специалист окружного управления Зуля, отдела 26, не находился в распоряжении.

Со стороны отдела VI поступила информация, что НС «Бернд» (руководящий служащий «Интеротеля Панорама») сообщил, что 16 или 17.01.1979 он позвонил сыну М. и спросил об его матери. Сын ответил, что знает адрес, по которому находится мать, и что если что‑то понадобится по службе, он может ей передать информацию.

С отделом VIII были согласованы задачи по наблюдению, если М., возможно, с ее знакомым или ее сын будут замечены в ее квартире в Оберхофе. Конкретно было указано, если М. уедет из Оберхофа, известить по номеру 2202 (ОКР Второго главного управления) под условным обозначением "Поездка" и продолжать наблюдение до Берлин – Шёнефельд.

Тем самым до 20.01.1979, в 13.00, были начаты самые важные контрольно – проверочные мероприятия, чтобы при появлении М. в ее квартире с помощью мероприятия A установить возможную телефонную связь с ее берлинским знакомым или обеспечить наблюдение при возможном отъезде М. из Оберхофа.

20.1.79, в 13.20., два товарища из Берлина доложили тов. полковнику Шторху по безотлагательному вопросу, касающемуся расследования. Один товарищ представился как ответственное лицо отдела кадров ГУР, а другой товарищ как сотрудник Девятого главного управления.

Товарищи сослались на то, что они срочно ищут некоторое лицо (имя не назвали), которое они должны опросить по безотлагательному делу. В следующей беседе выяснилось, что речь идет о лице М ***, Х. и она связана со случаем измены Штиллера.

Начиная с этого момента, велся фильм, фиксирующий ситуацию о следующих мероприятиях и выработанных результатах.

20.01.1979

13.45 ч. Через ОКР Второго главного управления о ситуации был оповещен начальник отдела 5, тов. подполковник Мюллер.

14.15 ч. Звонок тов. генерала Отто, имел вопросы по личности М., Х.

16.30 ч. Отдел. VI, тов. подполковник Кнеспель информирует, что директору «Интеротеля» позвонил сотрудник K ***. K *** получил от Михновски из Мюнхена телеграмму со следующим текстом: «Все хорошо приехали. Всего наилучшего, ваша Хельга».

17.30 ч. Указание тов. генерал – майора Кратч: лицо К *** пока не опрашивать. K *** установить, мероприятие A начать и просмотреть телеграмму у директора.

18.15 ч. Выемка писем из домашнего почтового ящика М. проведена. Результат: найдены газеты, начиная с 15.1.79.

19.20 ч. Консультация с отделом. VI, просмотреть AOПК K *** с точки зрения, что могло быть выдано или кто мог быть предупрежден?

20.15 ч. Указание тов. генерал – майора Кратча; K *** срочно нужно опросить с ведением протокола.

21.35 ч. Обширное содержимое почтового ящика включало:

– 1 письмо сестры Х. Н ***, 784 Зенфтберг, ***, проштемпелеванное 15.1.79 в Зенфтенберге

– 8 журналов: «Юнге Вельт» и «Фрайе Вельт» от 15. – 18.1.1979

– 1 квитанция на посылку.

22.00 ч. Указание тов. генерала:

Проведение конспиративного квартирного обыска в жилище М.

При проработке архивного дела K *** выяснилось, что в 1975, по поводу прощального тоста, им одному НС было упомянуто, что у него есть кузен, являющийся полковником государственной безопасности. В дальнейшем было обновленное указание от более поздней даты, что у K *** есть кузен в органах государственной безопасности в Эрфурте, подполковник. Жена подтвердила это.

21.01.1979

00.05 ч. Введение местного контроля въезда к лицу K *** и его жене / ФРГ.

01.45 ч. Опрос – K *** – окончен.

09.20 ч. Звонок тов. полковника Мёллера, требуются:

– отпечатки пальцев М. из ее квартиры,

– написанные от руки документы сестры.

09.45 ч. Оценка опроса – K ***:

– Уже примерно один год М. постоянно в ее свободные дни уезжала, в большинстве случаев в Берлин, часто в Галле, Лейпциг, Карл – Маркс – Штадт, Дрезден.

– Последнее совместное пребывание с М. было в пятницу, 12.1.79.

– Телеграмма из Мюнхена была взята через один день из ее домашнего почтового ящика.

– М. звонила Керну 15., 16. или 17.1.79 из Галле из‑за своего заказа автомобиля.

11.00 ч. Через участкового оперуполномоченного народной полиции в Оберхофе было обеспечено, чтобы никакая информация о ABV в верховном дворе застрахованный, что никакая информация не просочилась через народную полицию, чтобы важнейшее сообщение не попало в окружное управление народной полиции.

11.30 ч. В Главном управлении были собраны следующие материалы и переданы особым курьером:

– Криминалистические улики в форме отпечатков пальцев М. и ее сына.

– Подписка о неразглашении – K *** от 21.01.1979.

– Протокол опроса – K *** от 20.01.1979.

– Оценка лица М *** от 17.3.78 и личных данных о брате и сестре в ГДР.

– Фотокопия письма М. к K *** / ФРГ от 19.3.73.

– 1 оригинальное письмо от 15.1.78, отпр.: Х. Н ***, 784 Зенфтенберг, ***.

– Ксерокопия регистратуры паспортно – регистрационного бюро о

K ***, ***, 23.4. ***,

K ***, ***, род. ***, 15.1. ***,

K ***, ***, 20.12. ***,

K ***, ***, род. ***, 27.11. ***.

12.07 ч. Телефонный разговор с – K *** велся – госпожой Ф ***.

14.00 ч. Вскрытие и просмотр вернувшейся к М. посылки. Содержание: 4 хрустальных предмета, таможня не разрешила их вывоз и вернула отправителю (получатель K ***, ***, в 8633 Рёденталь/ФРГ).

14.10 ч. Районное управление Бад Зальцунгена сообщает, что отцом сына М. является лицо ***, род. 2.9.19 *** дипломированный инженер, выписался в 1976 в Дрезден.

14.30 ч. Переговоры с тов. полковником Шторхом:

– Никакие телеграммы пока не поступали,

– Телефонные разговоры: K *** осведомлялся, доехал ли уже Вернер до «Панорамы».

– НС «Диана» сообщила, что жена директора просила М. шить ей одежду.

– Мероприятие «M» (входящие и исходящие) начато по Обердорфу и лицах K *** – М *** – K *** и жителей дома 26.

– Лица Р ***, ***, род. 21.3. ***, Бад Зальцунген, *** и K ***, ***, род. 21.9. ***, Тифенорт, ***, посещались в 1974 K *** / ФРГ.

– Почтовые отправления с отличительными признаками проверяются в рабочей группе министра.

– Личное дело М *** (ксерокопия) было передано тов. Кнеспелю, начальнику отдела VI.

– У НС «Бернда» мероприятие «A» проводится с 22.1.1979.

16.18 ч. Информация отдела VI о НС «Бернде»:

НС по телефону говорил с сыном М. 11.01.1979, а не, как раньше указывалось, 16. или 17.01.1979.

17.40 ч. Информация руководителя отдела VI, тов. Кнеспеля:

При полете в Варшаву 1–4.12.1977 М *** сопровождала нижеупомянутая, а также еще два неизвестных мужчины, западногерманские граждане:

М ***, ***, род. 2.1.19 ** в Лейпциге, создательница игрушек.

Тов. полковник Клиппель приказал отправлять дальнейшие запросы по этим гражданам ФРГ тов. полковнику Вильке, тел. 77/711.

18.15 ч. Оценка сообщения от 20.01.1979 НС «Дорис Альсманн»:

– С 1972 знакома с М. лично по общей работе в «Интеротеле».

– Связь М. с западногерманским гражданином Х ***.

– K *** в 1977 взял взаймы у М. 1000 марок.

– М. владела коричневым замшевым пальто.

– Последним знакомством М. был мужчина из Берлина. М. познакомилась с ним в отеле. Она часто ездила к нему и много раз с восторгом говорила о нем. Ему было примерно 33–35 лет, и он якобы работал в министерстве на высокой должности; он с удовольствием ушел бы оттуда и переехал в Оберхоф. Последняя поездка М. состоялась на Рождество 1978. В этой поездке М. сообщила НС, что ее знакомый работает в Берлине в Министерстве внутренних дел.

19.45 ч. Информация отдела VI:

Сын М. был замечен в последний раз в 18.01.1979 по месту жительства. Около полудня он с двумя чемоданами сел в красно – коричневое такси.

20.15 ч. Тов. полковник Клиппель возвращается в Берлин.

21.00 ч. Товарищам из отделов VI и XI поручено провести опрос лица K ***, ***.

21.03 ч. По указанию тов. полковника Клиппеля произведено конспиративное проникновение в квартиру М. При появлении М. и ее сына их нужно сразу задержать.

22.01.1979

00.10 ч. Составление промежуточного доклада об опросе K ***, *** и сообщения об этом тов. генералу Кратчу.

09.10 ч. Тов. полковнику Мёллеру предоставлено подробное описание личности М. и ее сына.

По телефонному указанию тов. полковника Клиппеля подписавшийся 22.01.1979, в 10.30 ч., был отозван назад в Берлин.

Были начаты еще следующие оперативные мероприятия, о которых был проинформирован руководитель отдела II, тов. Шиндлер. Он должен отправить результаты HA 11/1.

1. Опрос лица М ***, род. 2.1. ***, прож. в Зоннеберге.

2. Опрос ученика слесаря локомотивов К ***, ремонтное депо железной дороги в Майнингене.

3. Мероприятия перепроверки портного ***, прож. в Бад Зальцунгене.

Майор Кемпе

(BStU, MfS, XV / 5660/85 «Борсте», Bl. 268–274)

Второе главное управление/5

Берлин, 8 февраля 1979 г.

Сообщение

ЦОП «Танне» – дело «Борсте»

В рамках начатой НА II/5 по линии М операции по розыску «Нетц» («Сеть») отделом М Берлина было обнаружено подозрительное с разведывательной точки зрения письмо с почтовым штемпелем от 22.08.1978, 20.00 ч.

Адресат:

Госпожа Х. Больцинг

D-3352 Айнбек

Недденштрассе 75

Отправитель:

Г. Мёллер

DDR 102 Берлин 2

Хольцмарктштрассе 75

Проведенные проверочные мероприятия показали, что по имеющимся сведениям это письмо может быть предварительно подготовленным письмом БНД. Экспертиза отдела 34 подтвердила это подозрение доказательством использования типичного для БНД шифра (129 пятизначных групп).

Начатые мероприятия:

– Перепроверка и регистрация условных адресов в ЦОП «Танне» («Ель»).

– Введение почтового контроля писем и посылок по адресу в масштабах республики.

– Поиск этого адреса в рамках уже текущей операции по розыску «Адлер» («Орел») отделом М в Берлине.

– Поиск отделом М по почерку по имеющемуся образцу вписанных шпионом цифр среди отправляемых из Берлина писем.

Вторая отправка по тому же адресу была обнаружена в ходе операции «Адлер» во время выемки почтового ящика «Алекс» (старый универсальный магазин «Центрум», Александерплац) 21.09.1978.

В ящике находились всего 251 последующее почтовое отправление, опущенные в ящик в период времени с 11.00 до 16.00 ч. Письмо преступника не открывалось, и было дальше переслано в ФРГ. Исходя из места отправки, была выдвинута версия, что «Борсте» работает или живет в районе площади Александерплац.

Начатые мероприятия:

– Документация выемки из почтовых ящиков и перепроверка писем по цифрам «Борсте».

– Учет по картотеке отправителей частных почтовых отправлений и проверка почерков взрослых членов семьи, через регистратуру паспортных столов по данным цифрам.

– Проведение интенсивного поиска следующих линий почтовой переписки шпиона в выемках из почтовых ящиков.

05.10.1978 снова в почтовом ящике «Алекс» было найдено подозрительное по внешним признакам письмо:

Адресат:

Фриц Хаак

Карлсбадер Штрассе 2

D-6478 Нидда l

Отправитель:

Рольф Хеккер

Карл – Маркс – Аллее 11 a

102 Берлин 2.

На этот раз в выемке из почтового ящика находились следующие 82 отправления, опущенные в ящик в период времени между 16.00 и 20.00 ч.

Оперативно – техническая обработка письма отделением 34 доказала применение шифра (165 групп цифр), идентичного с шифром в письме на условный адрес Больцинг. Выработанная прежде версия, что «Борсте» работает или живет в районе Александерплац и, вероятно, занимается экономическим или политическим шпионажем, получила тем самым дальнейшее подтверждение.

Начатые мероприятия:

– Перепроверка и регистрация условного адреса в ЦОП «Танне», а также проведение почтового контроля писем и посылок.

– Проведение мероприятия «Флуг» («Полет») отделом М по почтовому ящику «Алекс» при одновременном сокращении времени выемки писем, начиная с 21.11.1978.

– Документация отправлений, перепроверка по написанию цифр преступника и включение отправителей в сравнительную картотеку.

26.10.1978 следующее письмо, отправленное на условный адрес Больцинг, попало в наши руки.

Сначала оно находилось в числе писем, принятых почтамтом 102 Берлина, Ратхаусштрассе, среди прочих 2353 почтовых отправлений из находящихся там двух почтовых ящиков за период с 14.00 до 19.30 ч. Письмо преступника не открывалось, и было дальше отправлено по адресу.

Начатые мероприятия:

– Документация 2353 почтовых отправлений и сравнение написанных от руки цифр.

– Перепроверка отправителей в сравнительной картотеке двух до сих пор наличествующих выемок и внесение в картотеку новых появившихся отправителей частных отправлений.

– Проведение соответствующих мероприятий для будущего разделения почтовых выемок из двух ящиков почтамта 102 и сокращение интервалов выемки.

– Ускорение мероприятия «Флуг» по ящику «Алекс» и проверка возможности проведения мероприятия «Флуг» в почтамте 102 и перепроверка почерков семей отправителей с помощью регистратуры паспортно – регистрационного бюро.

– Распространение мероприятий по отслеживанию цифр на сферу деятельности ПЦФ Берлина.

Повышенная активность была продемонстрирована «Борсте» 13.11.1978.

Снова в почтамте 102 Берлина она опустила для отправки два письма с шифром по известным адресам Больцинг и Хаак.

Оба письма находились среди 2700 отправлений в общей выемке писем почтамта за период с 15.00 до 19.00 ч.

Начатые мероприятия:

– Документация общего объема выемки писем из ящиков и проверка почерка на них по цифрам.

– Внесение частных отправителей в сравнительную картотеку.

04.12.1978 при обработке исходных подлинников телеграмм почтамта 102 была обнаружена телеграмма, сданная 30.11.1978, 10.00 ч. на условный адрес Больцинг со следующим текстом:

«К сожалению, не могу исполнить желание – плацкарта не выдается гражданам ГДР. Пожалуйста, отвечай поскорее – С приветом, Гизи».

Указанный отправитель был идентичен с отправителем предписанной почтовой линии на данный условный адрес. От почтамта адресата Нидда 1 еще в день передачи пришло обратное сообщение, что доставка телеграммы не возможна, так как получатель и номер дома по указанному адресу неизвестны.

Начатые мероприятия:

– Расширение проверки почерков в отделах М и ПЦФ на впервые полученный образец печатного почерка преступника.

– Перепроверка всех написанных от руки документов клиентов почты за этот день, которые были сдана на окошках почтамта 102 (почтовые переводы, почтово – чековые переводные бланки, чеки, заказные отправления, посылочные квитанции и т. д.)

– Перепроверка почтовых служащих, которые принимали телеграмму, в направлении, можно ли к ним обращаться под легендой, чтобы получить сведения об отправляющем лице.

В результате перепроверки было решено отказаться от этого по соображениям безопасности.

08.12.1978 новая телеграмма на условный адрес Больцинг с тем же самым почерком была обнаружена при перепроверке исходных подлинников телеграмм.

Телеграмма была сдана 07.12.1978 в 19.45 ч. в почтамте 1055 Берлина, Мариенбургер Штрассе.

Текст был таким:

«Хельга отправила документы для поездкт 7.12 в 10.30 ч. в Лейпциге

С большим приветом, Гизи».

В связи с текстами обоих телеграмм были выдвинуты следующие версии:

– «Борсте» 07.12.1978 в скором поезде Лейпциг – Мёнхенгладбах, время отправления по расписанию 10.29 ч., заложила в поездной тайник важные сообщения для разведки.

– Или поступили документы на въезд для его курьера / инструктора для отправки.

– Шпион живет в секторе, ограниченном улицами Димитроффштрассе, Грайфсвальдер Штрассе, Пренцлауэр Аллее и Хайнрих – Роллер – Штрассе, в районе Пренцлауэр Берг, а работает в районе Митте, или наоборот.

Начатые мероприятия:

– Принимая во внимание, что условного адреса «Больцинг» не существует, и БНД, вероятно, еще не знает о телеграмме, 07.12.1978 вагоны этого поезда Федеральной железной дороги с 11.12 по 13.12.1978 были осмотрены в Лейпциге и Франкфурте – на – Одере в поисках предполагаемого тайника. Тем не менее, полный тайник не был обнаружен. Обследование багажного вагона еще ожидается, так как он до сих пор не въехал снова в ГДР.

– Учет всех предстоящих въездов граждан ФРГ и Западного Берлина в Берлин – Пренцлауэр Берг и Лейпциг, на основе материалов народной полиции, 11./13.12.1979.

– Поиск по почерку автора текста телеграммы в картотеке паспортно – регистрационного бюро «Пренцлауэр Берг» отдела М Берлина.

– Перепроверка по почерку собранных и новых поступивших почтовых документов почтамтов 1055 и 102 Берлина по тому же образцу почерка отделом М Берлина.

– Легендированное установление контактов и беседа с почтовой служащей, которая принимала телеграмму, для получения словесного портрета отправителя. Беседа не дала никаких полезных сведений.

– Проведение поиска по почерку отделом ПЦФ Берлина 22.12.1978.

В середине декабря 1978 радиоперехватом было отмечено значительное увеличение интенсивности передач радиослужбы БНД, предназначавшихся для радиопозывного 688. Сравнение этого факта с делом «Борсте» указывало на возможную их связь, и могло указывать на вывод, что речь может идти о важном шпионе, действующем в политико – экономической области.

19.12.1978 отдел М передал подозрительный по почерку материал (4 заполненных посылочных квитанции) от почтамта 1055 Берлина, а также один материал из регистратуры паспортно – регистрационного бюро и одну фотокопию письма с признаками почерка «Борсте» на исходном подлиннике телеграммы.