Текст книги "Холодные звезды (СИ)"
Автор книги: Вергилия Коулл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Я только покачала головой. Илистый берег хлюпал под ногами, обувь уже промокла. От мыслей, что придется сидеть под дождем на ветке дерева и созерцать под собой бушующий поток, становилось не сладко.
Но парни уже начали претворять план в жизнь. Бизон подсадил Кая, стал подавать ему рюкзаки, а тот крепил поклажу в ветвях, чтобы не сорвало. Внезапно издалека донесся рокот. Он нарастал и приближался. Я поняла, что боюсь оборачиваться. Спину сковало льдом. Нет. Лучше не видеть источник этого звука. Лучше зажмуриться и просто не видеть…
Но зажмуриться я не успела. Кай, который с высоты посмотрел в ту сторону, заметно побледнел.
– Бизон! Быстро подсаживай ее!
Он схватился одной рукой за ветку, наклонился, протягивая мне другую как можно ниже. Я все-таки посмотрела назад. Проклятье. Где-то вверх по течению будто дамбу прорвало, потому что огромный поток воды, пенный и бурлящий, со стремительной скоростью надвигался на нас, грозя затопить все вокруг.
Бизон, тем временем, подпрыгнул и сам подтянулся на ветке, но Кай грубо спихнул его обратно.
– Я сказал, подсади сначала ее!
Осознав, что прорваться вперед не получится, бритоголовый скрипнул зубами, подхватил меня и легко, как пушинку, закинул наверх. Я едва оседлала толстую ветвь, а Кай уже протягивал руку Бизону.
– Давай теперь сам!
Того не пришлось упрашивать дважды. Поморщившись от боли в израненной руке, бритоголовый сумел вскарабкаться за секунду до того, как место, где мы стояли, захлестнуло бурным потоком. На поверхности воды плавали сломанные ветки, листья, прочий мусор, трупики мелких животных… я отвернулась, не в силах на это смотреть.
– Забирайтесь выше! – Кай продвинулся на соседнюю ветвь, предлагая нам сделать то же самое.
В этот момент опора подо мной покачнулась. Даже сквозь завывания ветра и грохот грозы до слуха донесся треск. Пришлось схватиться за листву, чтобы не поехать вниз, так как ветка из горизонтальной превратилась в наклонную.
Бизон, который сидел ближе к концу, встретился со мной взглядом.
Ветка хрустнула снова и наклонилась еще сильнее.
– Она не выдержит нас двоих! – воскликнула я, уже читая в его глазах момент истины.
Тот момент, которого так боялась. Мы потеряли общую цель. Теперь стали двумя конкурентами на одно место. Счет шел на доли секунды. Бритоголовый бы не успел перебраться к стволу, не обломив наш насест окончательно. Он улыбнулся. Почудилось, что с долей сожаления. А может, именно что почудилось? Ведь я отказала ему, унизила, а значит, уже была не нужна.
– Да. Не выдержит, – согласился он.
И кинулся вперед. Мощная оплеуха выбила из меня воздух. Перед глазами все перевернулось. Я успела услышать протестующий крик Кая, а потом с размаху рухнула в ледяную воду.
Мышцы тут же свело судорогой озноба. Как безвольную травинку, вода подхватила и потащила меня. Течение потянуло вниз. Раз – и изо рта с пузырьками воздуха вырвался крик от удара о камни. Боль пронзила спину. В инстинктивном порыве я рванулась вверх, чтобы выплыть. Удалось лишь сделать короткий вдох вперемешку с брызгами. Меня закрутило и перевернуло. В уши, нос, рот хлынула вода.
Силы быстро истощились. Низкая температура реки сковывала, навешивала на руки и ноги непреодолимую тяжесть. И снова удар. На этот раз о ствол дерева, мимо которого неслось течение. И вдруг мне стало не холодно и даже не страшно…
* * *
Кто-то звал меня по имени.
– Дана! Дана, очнись! Посмотри на меня!
Вода продолжала хлестать, острые камни впивались в спину, но я почувствовала, что больше не плыву. Кажется, кто-то вытащил меня на берег. Правда, все тело сотрясалось, будто пружину внутри скручивали все сильнее. Из груди вырвался стон: там, в забытьи, мне нравилось больше. Здесь опять хлестал дождь и пронизывал до костей ветер.
Кто-то подхватил меня и понес, бережно прижимая к мокрой груди.
– Кай… – прошептала я и заплакала сквозь стиснутые от озноба зубы.
– Все будет хорошо, – скороговоркой ответил он, касаясь губами моего уха.
Мужские руки стиснули крепче. Я зарылась носом в сильное плечо. Обхватила за шею.
– Мне холодно… больно… страшно!
– Я знаю. Знаю. Посиди здесь.
Кай с трудом оторвал меня от себя и пристроил под деревом на илистом пригорке. В порыве дикого страха я принялась цепляться за его руки, одежду, лишь бы не бросал снова одну.
– Тише, тише, – он обнял, тоже сотрясаясь от холода. – Сейчас я что-нибудь найду для нас.
– Нет! Не уходи!
– Дана! – Кай резко схватил меня за подбородок. – Будь сильной. Ты сможешь.
Кое-как, стуча зубами, я кивнула и заставила себя успокоиться. Он не бросит меня. Никогда. После того, как прыгнул за мной в смертельный поток – точно.
Я принялась терпеливо ждать. Вот только чего? Что еще может с нами случиться? Ради чего мы боремся? В дикой природе невозможно выжить. Эта планета нас погубит. Даже если переждем непогоду, кто знает, с чем столкнемся в следующий раз?
– М-мы ум-мрем, – процедила я Каю, когда тот вернулся.
– Обязательно, – проворчал он, – но не сегодня. Вставай.
Пригибаясь от дождя и ветра, скользя в мокрой траве, мы добрались до возвышения в земле. В центре чернела дыра. Размеры позволяли пролезть внутрь взрослому человеку.
– Обезьянья нора. Залезай, – подтолкнул меня Кай.
Темный провал скорее пугал, чем манил.
– А в-в-вдруг… там…
– Я проверил. Если там до сих пор никто не спрятался, значит, хозяева уже не придут. Быстрее.
На нетвердых руках и ногах я вползла внутрь. Тут же рухнула во что-то мягкое. Провалилась довольно глубоко – по самые локти. Пахло чем-то мускусным, похожим на мочу животных. Поднявшиеся в воздух ворсинки защекотали нос, и я чихнула. Следом появился Кай. Вдвоем в земляном мешке стало тесновато.
– Ч-что з-здесь? – я подвинулась, насколько позволяло пространство.
– Пух. Шерсть. Мелкий хворост для настила. Нам будет тепло.
Тепло? Это то, чего мне хотелось больше всего на свете. Я свернулась калачиком, поджала ноги, надеясь, что облегчение скоро наступит, но судороги не проходили. В темноте отчетливо прожужжала застежка куртки Кая.
– Дана… – позвал он непривычно слабым голосом.
Вместо ответа я промычала. Не смогла разлепить стиснутые зубы.
– Я должен тебя раздеть…
Долгих объяснений не требовалось. Озноб пробрался слишком глубоко в меня, а мокрая прилипшая к телу одежда только ухудшала положение. Я разомкнула челюсти и прохрипела:
– Х-хорошо.
Кай на ощупь нашел мои ноги, снял и откинул подальше ко входу сырую обувь. Прошелся пальцами вверх по лодыжкам, бедрам, отыскал пояс брюк, потянул их вниз. Я помогала ему, как могла. Подняла одну ногу, другую. Сама стащила куртку. Кай был уже рядом. Когда я поднялась на локтях, чтобы позволить ему снять с себя майку, то нечаянно уткнулась носом в его голую грудь. Мы оба замерли. Лишь на секунду. Потом я вскинула руки, а он сдернул с меня вещь вместе с лифчиком.
Даже несмотря на грохочущую снаружи бурю, в тесном убежище слышалось наше сбившееся дыхание. Я ощущала Кая рядом. Он был обнажен. Я тоже. Комок застрял в горле от этой мысли. Не от страха или стыда. От радости, что мы вместе и мы живы.
Ладонь Кая огладила мое плечо нежным движением. Губы коснулись уголка глаза.
– Можно тебя согреть?
С замирающим сердцем я кивнула. Чуть помедлив, он отодвинулся, поймал одну мою ногу, принялся растирать с силой. Кожу защипало. Круговыми движениями Кай поднимался все выше, пока не добрался до колена. Тогда вернулся к ступне, размял пальцы, свод, снова принялся двигаться вверх от щиколотки. Кровь прилила, сразу стало легче. Кай засунул мою уже разогретую ногу себе подмышку. Чтобы греть дальше, догадалась я. Тем временем повторил все с другой. Потом отпустил обе, обвел пальцами колени.
Чем выше Кай поднимался, тем медленнее становились его руки. Словно решимость греть в нем таяла, уступая другим желаниям. Между бедер у меня сладко потянуло, когда он скользнул под них ладонями и сжал ягодицы. Горячее дуновение воздуха защекотало пупок. Кай навис сверху, уже не растирая, а лаская кожу. Не приникая губами, но согревая дыханием. Движения стали чувственными, дразнящими. Он словно поклонялся моему телу, наслаждался возможностью трогать меня. Я жарко выдохнула раскрытым ртом, сообразив, что уже не трясусь, как раньше.
Это было на грани эротической пытки. Кай не касался моих интимных мест, старательно обошел грудь, отчего тут же заныли соски. Занялся руками и плечами, а я могла думать лишь об одном: дрожит ли он сейчас от холода или чего-то другого? Стоит ли давить в себе желание согреть его так же, как он греет меня? Потянувшись, я погладила его грудь, бока и спину. Кожа оказалась прохладной. Тогда я обхватила Кая и прижалась к нему.
Все произошло как-то просто и естественно. Он вдруг подался вперед. Я оказалась на спине с его коленом между моих раздвинутых ног. Мужские губы обожгли меня ниже уха.
– Кай… – прошептала я, повернула голову…
…и мы поцеловались.
Сначала лишь прижались губами, стискивая друг друга в объятиях. Необъяснимая потребность. Каждая клеточка в тех местах, где наши тела сплетались, горела от удовольствия. Подумать только, совсем недавно я могла умереть. Ни капли не сомневалась в этом, особенно когда поняла, что не справлюсь с течением. А теперь я лежала в тесном и темном убежище, в руках Кая, и понимала, что его губы дарят мне новые силы, чтобы жить. Для меня это был самый сладкий поцелуй из всех возможных. С капелькой исступленности, с долей осторожности, потому что мы в первый раз делали это. Еще не страсть, хотя некоторые ее отголоски уже зарождались внутри. Скорее, бешеная эйфория, от которой кровь быстрее бежала по венам.
Затем губы Кая приоткрылись и отпустили мои. Он дал мне возможность глотнуть воздуха и замер совсем близко.
– Так теплее? – прошептал он.
– С тобой мне всегда тепло, – призналась я и порадовалась, что в темноте не видно, как краснеют щеки.
Кай помолчал. Я гадала, о чем он думает. Сама не могла собрать мысли в кучу. Словно забыла себя и все, что знала раньше. Самым кошмарным сейчас казалась необходимость отпустить Кая. Самым желанным – ощущать его поцелуи.
– Течение было очень быстрым… – сдавленным голосом проговорил он. – Не знаю, как успел догнать тебя.
Я потянулась и сама прижалась к его губам. Вот так спокойнее. Так хорошо. Так все страхи отступают на второй план. Не хочу вспоминать, как тонула. Не хочу слышать завывания бури и ждать новой беды. Хочу. Его.
Кай шумно выдохнул, навалился сверху, вдавливая меня в мягкий, щекочущий ворсинками настил. Бедра переместились на мои бедра. Возбужденный мужской орган вдавился в живот. На этот раз поцелуй вышел глубоким, страстным. Губы Кая смяли мои, руки стиснули плечи. Я выгнулась, отдавая всю себя ему.
– Моя белоснежка… – он откинул мои влажные волосы, принялся ласкать шею.
Я зажмурилась от удовольствия.
– Ты сводишь меня с ума с первой секунды, как я тебя увидел…
Мне доставляло удовольствие скользить пальцами по его спине, ощущать, как под кожей перекатываются мускулы.
– Скажи, что ты понимаешь, что делаешь сейчас…
Я смутно понимала даже сам смысл этих слов. Особенно, когда губы Кая сомкнулись вокруг моего исстрадавшегося без ласки соска. Язык медленно обвел затвердевший бугорок. Я жалобно застонала. Потом горячий рот переместился на соседнюю грудь и повторил сладкую пытку. Большая, слегка грубоватая ладонь скользнула мне на талию, прошлась вдоль бедра, заставила согнуть ногу в колене и закинуть ее на Кая. Он крепко притиснул меня к себе, грудь в грудь, живот в живот, со стоном опять поймал губы.
Я обхватила его руками за шею, ответила на поцелуй. Какой же он горячий! Куда делся весь холод, который мучил нас? Но не это главное. Исчезли все сомнения и недопонимания. Я просто шла тем путем, которым Кай меня вел. Как привыкла это делать.
– Кай… мне так хорошо с тобой… – вырвалось против воли.
– Хорошо… – эхом отозвался он, – потому что я уже не могу остановиться…
Я почувствовала, как он повыше дернул мою согнутую ногу, а в следующую секунду начал осторожно входить в меня. Подалась вперед, раскрываясь для него. Наверно, так люди и любят друг друга. Я раньше не испытывала такого чистого потока нежности, заботы и стремления доставить удовольствие, каким окутал меня Кай. Он двинул бедрами, еще и еще, проникая с каждым разом все глубже, окончательно погружая за грань рассудка. Я просто жила для него в тот момент. Наслаждалась им. Растворялась в его руках. Впитывала губами его стоны. Кричала его имя. Вонзала ногти в его спину, заставляя ускорить темп.
Даже грохот бури затих, оставив нас под толщей земли в полном вакууме, лишенном других звуков, кроме шумного дыхания, других запахов, кроме страсти наших тел, и других ощущений, кроме острейшего соприкосновения кожи с кожей. Кай наполнял меня, окружал меня всю, шептал что-то неразборчивое. Так, что мне хотелось продлить это навсегда.
Напряжение внутри росло. В какой-то момент эмоции переполнили, и слезы хлынули из глаз. Я уткнулась в плечо Кая, сама не понимая, что со мной творится. Он пробормотал, не прекращая двигаться:
– Ты живешь… ты живая… не дави в себе это… просто живи…
И во мне что-то щелкнуло. Я всхлипнула, выгибаясь через силу его рук в немыслимой позе и ощущая, как внутренние мышцы сжимаются все плотнее.
– Молодец… – вторил моему судорожному стону Кай, – живи… для меня…
Напряжение достигло апогея и схлынуло. Через пару мгновений Кай оставил меня, проливая семя куда-то между нашими телами. Потом рухнул в изнеможении, придавив наполовину своим телом. Пошевелил рукой, загребая и накидывая на нас подстилку. Вскоре мы оказались вдвоем в уютном гнезде. Я повернула голову, уткнулась носом в щеку Кая. Почувствовала, как он придвинул меня за плечи к себе. Так просто и естественно.
Сон еще не пришел, но и говорить не хотелось. Слова казались лишними. Я знала, что Кай тоже не спит. Так мы и лежали долгое время в тишине и темноте, слушая ровное дыхание друг друга.
* * *
Проснулась я, задыхаясь от жары. На лице даже капли пота выступили, я слизнула их с верхней губы и открыла глаза. В просвет норы заглядывало яркое солнце. От бури не осталось и следа, разве что засохшие потеки грязи тянулись от самого лаза до моей импровизированной постели. Я заработала руками, раскидывая слипшийся и скатавшийся клочьями войлок. По влажной коже скользнул прохладный воздух. Захотелось чихнуть.
Вчера как-то не озадачилась мыслью, что же это за подстилка, но теперь напряглась, потерла ворсинки между пальцами. Достаточно длинные, разных цветов от песочно-бежевого до бурого. Ну точно, шерсть. А насекомые? Я принялась судорожно разгребать пух и уже приготовилась содрогаться от отвращения. Но, как ни странно, подстилка оказалась чистой.
Зато в ней обнаружились сухие веточки со странным запахом, чем-то напомнившим лавровый лист. Я поднесла одну к лицу, повертела. Может, это своеобразный отпугиватель паразитов? Кто бы ни построил эту землянку, он был достаточно умен, чтобы не гадить тут, содержать гнездо в чистоте. Так почему бы и от кровососов не защититься?
Потянулась и потрогала пальцем стену – гладкую, блестящую, вымазанную то ли глиной, то ли еще каким природным материалом, укрепляющим землю, чтобы не осыпалась. Неплохое жилище. Что же стало с его обитателями? Почему они не спрятались тут в грозу? Хотя если бы спрятались, то мы с Каем, наверно, замерзли бы насмерть…
Я откинулась обратно на спину, сложила руки на животе и уставилась в потолок. Пусть Кай отсутствовал рядом, но, зная его привычки, нетрудно было представить, что он сейчас или готовит нам завтрак, или исследует территорию. Но то, что мы сделали вчера…
Я закрыла глаза. Дура! Идиотка! Сама во всем виновата. Вела себя, как последняя дебилка. Сначала раздевалась перед ним у реки. Потом сама набросилась с поцелуями. И это после того, как торжественно пообещала себе, что буду держаться от него подальше!
А самое ужасное – что мне понравилось. Между ног приятно саднило там, где он входил в меня вчера. Когда я вспоминала, как все случилось, то вновь, как наяву, ощущала поцелуи и прикосновения Кая на своей коже, его плавные движения и то, как плотно он помещался во мне.
Но в груди закипали отнюдь не приятные чувства. Я же побывала на месте Лизы! Сколько дней прошло с той памятной ночи, когда она спала с ним? Два? Три? Здесь, на протурбийской земле, казалось – вечность, но если хорошенько посчитать… волосы вставали дыбом.
А еще я пообещала Кате и нарушила это обещание. Клятва, данная умирающему человеку – это святое. И я – еретичка, преступница, потому что ни разу о ней не вспомнила. Совсем недавно горевала над могилой подруги, а потом пустилась во все тяжкие.
Кая я не винила. Только себя. Почему-то была уверена – если бы сказала «нет», он бы не стал настаивать. Ведь ушел же там, у реки, увидев меня голой. Просто я совсем потеряла надежду, что та буря, а вместе с ней и все наши несчастья когда-нибудь закончатся, вот и прожила ночь с ним, как последнюю, а он не удержался от соблазна, как и любой мужчина на его месте. Как мне ему теперь все объяснить? Как восстановить душевное равновесие, когда самой от себя противно?
Но прятаться вечно в норе тоже нельзя. Рано или поздно мне придется выйти и продолжать жить с тяжким грузом на сердце. Это никак не исправить. Не отмотать время назад, да и если могла бы, то до какого момента? До того, где не сопротивляюсь поцелую? Или до того, когда открыла рот, чтобы успокоить обещанием умирающую Катю? Ну вот, уже докатилась до того, что мечтаю забрать свое слово обратно.
Стряхнув с себя остатки шерсти, я поползла к выходу. Вчерашнее барахтанье в воде не прошло даром. Спина болела, ноги – тоже, в голове гудел похмельный набат.
Лужайка, куда привел выход из норы, оказалась забросана мусором из реки. Сама серебристая лента воды сверкала примерно в десятке метров ниже. Над верхушками деревьев виднелось чистое безоблачное небо. Я прищурилась от яркого света, огляделась. На раскидистых колючих кустах в художественном беспорядке висела одежда. Я почувствовала, что краснею, увидев свое белье, реющее победоносным флагом на ветке. Представила, как Кай развешивал его для просушки. Сглотнула, попутно отметив боль в горле.
Сам Кай, к счастью, одетый, сидел поодаль в тени дерева и обстругивал ножом тонкие и длинные ветки. Его куртку я тоже успела приметить на кустах, из-за жары она пока не требовалась. Кай поднял голову, ответил мне лучезарной улыбкой. Его глаза сияли. Я отвернулась, закусила губу, чтобы сдержать рвущиеся наружу эмоции.
Вместо приветствия сделала вид, что не замечаю его. Перебежкой бросилась к кусту, сорвала одежду, натянула ее на себя, мысленно повторяя, что ничего нового он уже не увидит. Потом поковыляла к реке. От прохладной воды стало меньше гореть лицо. В этот раз она показалась мне не такой ледяной. Может, начинаю привыкать? Превращаюсь из цивилизованной девушки в лесную дикарку? Человеческий облик уже потеряла – доказательством тому служило не только взлохмаченное отражение, но и тот факт, что от одного взгляда на Кая мне снова захотелось все с ним повторить.
Когда я привела себя в порядок и вернулась, Кай уже не улыбался. Продолжал возиться с ветками, даже головы не поднял. Несколько отточенных колышков лежали в ряд возле его колена. Тут же, в траве, я увидела горсть длинных коричневых стручков.
– Это можно есть? – я опустилась в тень, стараясь держаться не очень близко к Каю.
– Я уже ел, – пожал плечами он, – значит, можно.
Стручки оказались покрыты плотной кожицей, пришлось даже надкусить краешек зубами, чтобы разорвать. Внутри в ряд, как жемчужины в раковине, покоились молочно-белые круглые плоды. Я засунула один в рот, ощутила сладковатый привкус.
– Ты не должен был есть это первым, – пробормотала с полным ртом, так как голод оказался сильнее правил приличия, – если ты отравишься, я тоже рано или поздно погибну здесь. Надо, чтобы сначала я пробовала. Все равно не проживу самостоятельно.
Кай поднял на меня глаза, его рука с ножом замерла.
– Я знаю, – сказал он, а затем вернулся к делу. – Но я помню, что это за орехи. Не сомневался, что съедобные.
Это слегка царапнуло меня. Разочарование? Да, похоже, я привыкла, что Кай все делает ради моей защиты, и не ожидала, что он может первым съесть орехи просто потому, что не боится их есть.
Расправившись с тремя стручками, я взяла два оставшихся и отнесла в нору. Положила у входа на видном месте. Кай наблюдал за моими действиями, но не остановил.
– Это в знак благодарности, – пояснила я, когда вернулась, – хозяева придут, найдут подарок за то, что мы воспользовались их жилищем. Им будет приятно.
– Я так и понял, – он сделал резкое движение ножом, щепка описала в воздухе дугу и улетела далеко в траву.
Злился? Похоже на то. Я сцепила руки, потому что не знала, как начать главный и очень нужный разговор.
– Как ты думаешь, что с ними стало? – поинтересовалась я, чтобы хоть как-то сгладить неловкость.
– Наверно, сдохли.
– Думаешь, сдохли? – верить в такое не хотелось. – Может, просто буря застала их где-то еще? Нора чистая, ухоженная, большая. Может, не успели добежать.
Кай стрельнул в меня взглядом.
– Белоснежка, каждый зверь в непогоду возвращается в свою нору. Обезьяны живут в таких целыми семьями. Раз никто не вернулся, значит, сдохли. Ты зря оставила орехи, которые мы могли бы взять с собой.
Мысль о бедных животных не добавляла оптимизма, и я решила сменить тему.
– Как ты думаешь, нас далеко отнесло течением?
– Я не знаю. Если будем идти вверх по реке, то рано или поздно вернемся на прежнее место. Заблудиться при таком раскладе трудно.
– Думаешь, Бизон нас там ждет?
– Даже не знаю, что для него лучше, – Кай ядовито усмехнулся и покачал головой, – чтобы ждал или чтоб свалил восвояси. Но на месте стоянки остались наши вещи. Это гораздо важнее.
Я кивнула. Похоже, тот нож, который был у Кая в руках, находился при нем в момент прыжка в воду. Топорик, все для разведения костра, сигнальные огни, другая мелочь – все осталось в рюкзаках. Если не найдем их, придется куковать практически с голыми руками, а это взвинчивает градус опасности до самого предела.
– Для чего это? – я указала на тонкие острые ветки.
– Что-то типа кольев. Может, пригодится кого-то поймать или от кого-то защититься. Они не прочные, ломаются. Но лучше пусть будут.
Я взяла один колышек, потрогала острие кончиком пальца.
– Значит, мы будем идти против течения, попытаемся найти вещи, а потом продолжим путь к хвостовой части?
– Угу.
Разговор исчерпал сам себя. Я поняла, что дальше оттягивать неприятную тему невозможно, и, скрепя сердце, выдавила:
– Кай… нам надо поговорить. О вчерашнем.
– Ну давай поговорим, – равнодушным голосом отозвался он.
Я вздохнула.
– Вчера… мы выживали. Я думала, что умру, а ты прыгнул за мной, рискуя своей жизнью.
Украдкой взглянула на Кая, но никакой реакции не дождалась. Казалось, подготовка кольев интересует его больше моих чувств.
– В общем…, – с трудом продолжила я, – наверно, нам лучше поскорее забыть то, что случилось. Мы сделали это на адреналине. Я была в состоянии шока, а ты… ты так заботился обо мне все это время. И снова оказался рядом. Я была так тебе благодарна. И мне не стоило провоцировать тебя вчера утром. Конечно, сама дала тебе повод думать… А ты, конечно, заслужил награду. И, наверно, я сама виновата…
– Награду?! – он отбросил ветку в траву и сердитым движением спрятал нож за пояс. Медленно повернулся ко мне. Процедил: – Ты думаешь, я достал тебя из реки за награду в виде секса?!
Под его напором я растерялась. Вроде не так хотела поставить вопрос, но Кай все воспринял по-своему.
– Ты сам сказал, что хочешь со мной кое-что сделать… когда увидел раздетой на берегу… – пролепетала я. – Но если один раз я позволила, это не значит…
– Позволила, – Кай вскочил на ноги, уставился на меня сверху вниз, – да неужели секс с тобой – это самый лучший приз на свете? Я, по-твоему, только и думаю о том, как бы тебе вдуть? Что, у меня других занятий здесь больше нет, кроме как мечтать о тебе? – Его голос становился все более громким и злым. – Ты привыкла, что раз ходила в жилеточке престижного университета, то все вокруг должны на тебя слюни пускать? Да что в тебе такого особенного? Без одежды вы все одинаковые.
Я вздрогнула на последней фразе, потому что он сравнил меня с Лизой.
– Бизон говорил…
– «Бизон говорил», – передразнил он, – и ты решила, что мы с ним соревнуемся, кто первый тебя поимеет? Да?
– Ты не мог бы говорить тише? – я огляделась. – Вдруг на шум придет кто-то хищный.
– Так и пусть приходит! – специально еще громче воскликнул Кай. Он принялся расхаживать туда-сюда, сжимая кулаки. – Я ему тебя скормлю. Зачем ты мне теперь нужна? Я же тебя поимел. Больше не надо тратить на тебя силы. – Он с вызовом оглядел кусты, словно там и правда кто-то прятался. – Ну? Кто готов упростить мне задачу?
– Не говори так! – я тоже вытянулась перед ним в полный рост. – Не говори! Не говори! Не хочу слышать, как ты называешь меня обузой!
– Да зачем ты вообще полетела? – прошипел Кай, сузив глаза и ткнув меня пальцем в плечо так, что я невольно сделала шаг назад. – Говорил же, от тебя одни проблемы. Но тебе вожжа под хвост попала. Тебе непременно захотелось что-то доказать. Доказала? М? Ты что-то кому-то доказала кроме того, что ты настолько тупая, что оставляешь еду обезьянам, которые давно сдохли?!
От этих слов у меня слезы на глаза навернулись, но я заставила себя проглотить обиду. Кай просто неправильно понял мои слова.
– Я Кате пообещала, – призналась дрожащим голосом, – что никогда не посмотрю на тебя. Потому что Лизка еще может быть жива. И сама же обещание нарушила…
– Значит, ты еще глупее, чем кажешься! – рявкнул Кай, продолжая наступать на меня. – Кому здесь нужна твоя мораль? Мертвым все равно! Да здесь вообще всем все равно, переспишь ты со мной, с Бизоном или с сотней местных обезьян!
– Мне нужна! – не выдержала я и заорала ему прямо в лицо. – Моя мораль нужна мне! Потому что я не из тех, кто прыгает в кровать к парню подруги, стоит той отвернуться. И я не дикарка, которая действует только на инстинктах.
– Да Лизка твоя тоже мертва! Ей тоже уже все равно. Я уже вообще про нее забыл! – он смерил меня взглядом. – А если и жива – так мне плевать! Я сам выбираю, с кем заняться сексом. Не ты и не твоя подруга. Твоя мораль не заставит меня быть с ней, если я больше не хочу! Как не заставит и быть с тобой. Если я больше не хочу. Мои инстинкты, в отличие от твоих, всегда при мне.
Последние слова Кай произнес с особой злостью. Подхватив с земли колья, он подошел к кусту, сдернул свою куртку и перекинул через плечо.
– Ты что, уходишь? – обомлела я.
– А что мне с тобой делать? – фыркнул он. – Я добился, чего хотел. Можно теперь не напрягаться.
Похоже, Кай не шутил. Он собрался уйти.
– Ты не можешь меня бросить вот так! – у меня опустились руки.
– Еще как могу. Ты меня с каким-то другим благородным рыцарем перепутала, – ответил Кай через плечо и скрылся за кустами.
Я опустилась на землю, не веря своим глазам. Всего лишь хотела попросить его сделать вид, что ничего не было, а вместо этого Кай разозлился и оставил меня на произвол судьбы! Я беспомощно огляделась. Ветер зашуршал в листве, и показалось, что это кто-то шевелится там, в ветвях, наблюдает за мной и готовится вот-вот напасть.
– Кай… вернись… – тонким жалобным голоском протянула я и ударила кулаками по траве, – вернись… пожалуйста… ты мне нужен!
Я надеялась, что он все-таки хочет меня проучить. Что постоит за кустами, увидит, что мне плохо, и вернется обратно, чтобы утешить. Это же Кай! Он прыгнул за мной в ледяную воду навстречу неизвестности! Он согревал меня каждую ночь! Был готов выбрать меня, а не Бизона, если бы встал вопрос жизни и смерти!
Но время шло, а Кай не возвращался. Я вытерла мокрые щеки. Что же сделала не так? Чем его разозлила? Ведь сказала правду – мы оба поддались эмоциям и адреналину. Это было неосознанно, здесь не стоит даже спорить. Почему он так обиделся на меня? Я задела его лучшие чувства? Но он тоже задел мои. Наговорил кучу гадостей, опять прошелся по болевым точкам, напомнил о потере подруг, хотя это он, он был виноват в крушении! Из-за него мы все находимся на грани гибели!
И все-таки я хотела быть с ним. Но не так. Не переступая через собственную совесть. По-честному.
– Кай! – я вскочила на ноги, сгребла в охапку свою куртку и побежала, прихрамывая и почти не разбирая дороги, в ту сторону, куда он ушел. – Кай!
Кустарник оцарапал голые плечи, но я спешила, боясь, что упущу одну секунду – и опоздаю навсегда. В лесу ведь нет хоженых троп. Стоит Каю немного сменить направление – и мы потеряемся.
Я догнала его, когда сердце готовилось уже выскочить из груди от напряжения и бега по пересеченной местности.
– Кай! – крикнула что есть сил, увидев его широкую спину. – Пожалуйста, не бросай меня!
Он не остановился, хотя шел достаточно медленно. Мне не составило труда преодолеть несколько метров и схватить его за локоть.
– Кай!
Он с силой вырвался и продолжил идти. Не обернулся и не ответил. Тогда я уронила на землю куртку, бросилась вперед, заступила Каю дорогу и с размаху прижалась к груди, затормозив весом своего тела. Мои ноги проехались по земле, щека плотно впечаталась в его плечо.
Кай остановился и тоже выронил свою поклажу. Его руки вытянулись вдоль тела, кулаки сжались.
– Пожалуйста, – прошептала я, стискивая его так крепко, будто от силы объятий зависела вся моя дальнейшая жизнь, – нам надо это забыть. Чтобы начать снова. Потом. С чистого листа. После того, как узнаем судьбу Лизы.
– Я не могу… просто забыть… – послышался его тихий голос, от которого замерло сердце.
– А я не могу идти на сделку со своей совестью. Не знаю, как буду смотреть Лизке в глаза, если окажется, что она жива, а я… а мы…
Я всхлипнула, а Кай обхватил мое лицо в ладони и поднял. Посмотрел прямо в глаза серьезным взглядом.
– Ты не виновата. Я видел, что ты в пограничном состоянии, но не стал сдерживаться. Воспользовался тобой. Как бы ты ни храбрилась, белоснежка, но ты слаба, как котенок. Стоило тебя раздеть и немножко погладить, как ты поплыла. Я знал, что так будет. Специально соблазнил. Думаешь, это так сложно, если хоть немножко вас, женщин, изучить? Я не дал тебе одуматься, чтобы ты не успела сообразить, что происходит. Ты была напугана, искала утешения. Я хотел секса. Если вдруг твоя подруга окажется жива, я отвечу на все вопросы сам. Тебе не придется.
– Но это же не так, – пробормотала я, – ты не должен брать всю вину на себя. Потому что это не так.
– Для меня эта вина ничего не значит. А вот ты ее вряд ли выдержишь, – покачал головой Кай. – Поэтому давай ее понесет тот, кто может.
