Текст книги "Второй шанс"

Автор книги: Вера Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Я ответил, что подумаю. Извини, я не знал, соглашаться или нет.

 – Ты все правильно сделал. С этого дня я к тебе приставлю моего человека. Пока я не улажу эту проблему, ты не должен ни с кем разговаривать, а тем более встречаться.

 – Так не пойдет. У меня университет, и вообще они могут выйти на моих близких. Ты не сможешь спрятать всю мою семью. Это смешно.

 – Ладно, я подумаю, как решить эту проблему.

С языка так и рвалась откровенность, но я не решался. Если я раскрою Дмитрию всю правду о будущем, разве он поверит? Нет. «А ты бы сам поверил?» – неприятно нашептывал мой внутренний голос. Нет. Безусловно, я бы выслушал, сделав вид, что поверил, чтобы не обидеть, но глубоко внутри сомневался в психическом состоянии такого рассказчика. Но я же поверил, что он оборотень! Да, но обращение – лучшее доказательство его слов. А что есть у меня? Истории, кошмарные сны. Я даже толком не смогу объяснить, как попал в прошлое. Нет, о будущем надо молчать.

 – Дмитрий, а правда что это корпорация вас изучает? – задал я еще один вопрос, надеясь не вызвать подозрение.

 – Да.

 – Аркадий заикнулся о каком-то чудо препарате, который вызвалась изготовить для вас корпорация. А они будут испытывать их на вас? Или вы добровольно будете предоставлять, прости?..

 – Волколаков. Ты прав, корпорация «Стейлз» обязалась нам предоставить препарат, усиливающий нашу силу, а мы взамен должны будем снабжать их биоматериалами для исследования. Но насчет подопытного волколака речи не шло.

 – А имеет ли значение, в каком облике взяты биоматериалы? Извини, что интересуюсь… Просто, как будущий химик, я не могу не спросить.

 – Я все понимаю. Твое любопытство очевидно. У нас берут образцы только в обращенном виде.

А вот это становилось интересно. Рассказывая, Соболев немного расслабился: из позы ушло напряжение, и глубокая морщинка, залегшая между бровями, слегка расправилась, делая его лицо мягче, привлекательней. Потом Дмитрий остановился, будто о чем-то размышляя.

Ну же, Дмитрий, думай, ты же не дурак. Ты ведешь с корпорацией переговоры, но не поддерживаешь их полностью. Корпорация это знает, если начали к твоему окружению присматриваться. Ты взрослый человек. Как бизнесмен, ты должен понимать, что этот проект требует большого денежного вливания. Это спонсоры, обязательства. Корпорация будет искать любые способы, чтобы обезопасить себя. Так что легче сделать из вас безумных животных, чем пресмыкаться перед разумными существами.

 – Никита, ты ужинал?

 – М-м-м? – Соболев так внезапно прервал мой мысленный поток, что я слегка растерялся.

 – Не составишь мне компанию?

Я кивнул головой, соглашаясь. Мне почему-то не хотелось от него уходить. Но еще больше мне не хотелось ему врать и что-то скрывать. Но, видимо, по-другому у нас не получится.

Примечание к части

На Руси оборотней именовали волколаками, а после Пушкина – вурдалаками. Он в своей поэме, описывающей волколака, ошибся и поименовал того вурдалаком. Так и пошло. Вот она, сила гения – вроде бы и ошибка, а как прижилась! Слово "вурдалак” стало более употребительным, чем "волколак”.

>

Неизвестное прошлое – часть восьмая

Прошла неделя. Дмитрий все эти дни относился ко мне бережно, видимо, опасаясь за мою неповзрослевшую психику. Все встречи проходили в невинной дружеской атмосфере и почти всегда в присутствии Николая. К разговору о корпорации мы больше не возвращались, что меня сильно напрягало. Повода возобновить этот разговор у меня не находилось, поэтому пришлось отложить это дело в долгий ящик. Я уже стал сомневался, что Дмитрий вообще услышал меня тогда.

На выходных Соболев пригласил меня к себе домой. Машина выехала за город, и я растерянно заозирался по сторонам.

 – А куда мы едем?

 – Ах да, я же тебе не сказал, что теперь живу в другом месте. Иногда приходится засиживаться допоздна, а большую компанию в тесной квартире не разместишь. Вот и пришлось переехать в частный дом.

 – Что, котенок боится встречи со стаей? – вмешался в разговор Коля, как всегда занимавший место водителя.

 – Не называй меня котенком, – разозлился я.

 – Коля, прекрати, – жестко произнес Дима, не желая снова слушать наши словесные перепалки.

А они в последнее время становились все чаще, стоило нам остаться наедине или зацепиться за какое-то слово. Я понимал Колю. Дима для него был не просто другом, за которого он готов был жизнь отдать, но еще и вожаком, лидером, тем, кто ведет всех за собой. А я являлся брешью в броне этого вожака. Слабый человек рядом с могущественным волколаком.

Мы остановились в безлюдном месте. Вокруг росли огромные деревья, придавая ему таинственный вид. Фасад большого дома был поглощен безжалостной зеленью плюща, что вызвало в голове ассоциацию со старинным родовым замком.

 – Так здесь ты живешь? – проговорил я, осматриваясь.

 – Здесь живет стая. А вожак должен постоянно находиться с ней. Таковы правила.

 – Понятно. Так ты, получается, недавно стал вожаком? Просто я помню квартиру.

 – Да. До этого был Александр. Хороший был человек.

Я ухмыльнулся на такое определение. Дмитрий заметил это и тут же спросил:

 – А что? Ты думаешь, волколак не может быть хорошим человеком?

 – Я предпочитаю вообще не думать о вас как о волколаках, – и наверное, я не врал. Но все же воспоминания иногда напоминали мне об этом. И тогда я долго не мог придти в себя.

 – Это вселяет надежду, – ответил он и потянул меня в дом.

Я несколько секунд просто смотрел, как Дмитрий старался найти фильм для совместного просмотра. Выбор пал на какой-то популярный экшн, от чего я скривился.

Такого мне и в реальной жизни хватало с лихвой. Но Дмитрий истолковал мою реакцию по-своему. Он насмешливо фыркнул и, сдерживая раздражение, произнес:

 – Что, думаешь, я такое не смотрю?

Мне хотелось ответить, что такое не смотрю я, но вместо этого я лишь сказал:

 – Дмитрий, а может, футбол посмотрим?

Я попал в точку. Дима обожал футбол, и мы тут же разместились на мягком диване, включая запись с каким-то очередным матчем. Оказывается, Соболев не всегда успевал наслаждаться игрой любимой команды. Поэтому для него делали записи, которые мужчина потом с удовольствием смаковал. Я следил за его переживаниями, и сам не заметил, как уснул. Умиротворенное спокойствие накрыло меня покрывалом сновидений. Впервые мне ничего не приснилось. Я проснулся от назойливого ощущения, что на меня кто-то смотрит. Открыв веки, я столкнулся с внимательным взглядом карих глаз.

 – Я что, заснул? – удивляло, что в этот раз кошмары обошли меня стороной. Или это потому, что мой личный кошмар находился рядом? И как так получилось, что я вообще смог заснуть, не опасаясь его?

Никто мне не ответил. Дима уверенно прикоснулся губами к моим. Я опешил. Уже и не помнил, когда целовался в последний раз. Обычно действо происходило где-нибудь в грязных завалах города либо в засаде на серой земле в перерывах между нападениями и обстрелами. Не до долгих прелюдий и поцелуев было тогда. Зная, что рядом постоянно кто-то находился, секс переходил в разряд простых механических движений, помогавших сбросить стресс и скопившееся напряжение, получая при этом долгожданное облегчение.

Его язык проворно скользнул по губам, настойчиво проталкиваясь вглубь. Я отвечал, неловко закрыв при этом глаза. Мне приятно было чувствовать тяжесть Диминого тела, нависавшего надо мной. Вздохнув, я сильнее прижался к его губам. Дима, захватив мой язык, увлекся и с неистовым наслаждением принялся его сосать. По моему телу прошла волна, и я с непониманием уставился на мужчину, не до конца осознавая, что это произошло от простого поцелуя. Поцелуя такого неловкого, будто бы первого для меня. Хотя, собственно, так оно и было.

 – Так бывает, глупенький, – истолковав по-своему мою заминку, ответил Дмитрий.

Я изумленно вздрогнул, когда понял, что моя восставшая плоть упирается Дмитрию в бедро. Удивил сам факт, что у меня встал на оборотня.

Дима как-то хитро улыбнулся, при этом запустив пальцы в мои волосы, и наклонил мою голову в сторону, обнажая беззащитную шею. Мужчина стал покрывать ее широкими мазками языка. Я откинулся назад, стараясь полностью отдаться ощущениям. В этот момент я решил ни о чем не думать, а просто получить удовольствие. Одним движением он приспустил спортивные штаны и обхватил горячей ладонью мою плоть. Далее Дмитрий прошелся по всей длине члена, погладил яички, а потом, наклонившись, лизнул головку кончиком языка. Его губы обхватили член, и я, поддавшись сильному желанию, толкнулся вперед. Дмитрий на секунду отстранился и, не давая мне возможности осмыслить происходящее, сразу же вобрал в рот головку, надавливая на чувственную уздечку. Я сильнее зажмурился, сжимая взмокшими ладонями черные волосы Димы.

С приоткрытым в немом стоне ртом и обкусанными до боли губами я от нескольких движений излился ему в рот, так и не успев отстраниться. Димина голова опустилась на мою грудь, а его пальцы нежно поглаживали мое еще не отошедшее от пережитого оргазма тело.

 – А ты? – прохрипел я почти не своим голосом.

 – Не переживай. Мне одного раза будет мало. А тебе для первого опыта этого вполне достаточно, – засмеялся он, явно польщенный моей заботой.

***

После нашей близости я опасался продолжения. Сам не до конца понимал, почему. Может, боялся, что Дима станет кем-то большим? А может, он уже стал, а я до сих пор не мог признаться в этом себе? Меня выдавали бесконтрольные вздрагивания от его прикосновений, и Дима отступил, даря мне возможность все обдумать и решить.

В последние дни я часто заставал его и Колю за напряженными спорами. А однажды заметил оставленную случайно схему здания корпорации «Стейлз». Эта схема была мне хорошо знакома. Когда город разрушили, я со своими ребятами не один раз зачищал коридоры и закрытые лаборатории от мутантов. Поэтому и понял, что они начали готовить операцию. Меня в известность, безусловно, не поставили, делали все тайно, не вызывая подозрения. Разумом я соглашался с Димой, что такой подросток принесет только проблемы. Да и что я мог в глазах Дмитрия? Но в глубине души меня переворачивало от бессилия. Каждый раз ломая себя, я делал вид, что нахожусь в неведении, поглощенный какой-нибудь ерундой. Так прошла неделя.

И вот в один из вечеров за мной приехал Коля и попросил поехать с ним в загородный дом. Глядя ему в глаза, я понял, что это произойдет сегодня. Дима отдал приказ меня сторожить, чтобы я не стал разменной монетой в споре между великими творцами мира. Я без лишних разговоров собрал вещи и поплелся за ним. Дорога прошла в молчании. Великан тоже пребывал в плохом настроении о выпавшей ему участи, но на удивление держался хорошо. Когда мы приехали, я отправился сразу в Димину комнату. Но, не успев даже снять куртку, услышал стук в дверь.

Коля зашел, не дожидаясь приглашения, с поникшей головой, держа в руке литровую бутыль противного вискаря.

 – Котенок, ты не обижайся на меня, если что. Выпьем? – выдал он на одном дыхании.

От него я меньше всего такого ожидал, но у самого состояние было не лучше. Поэтому только махнул рукой, приглашая войти.

Неизвестное прошлое – часть девятая

Дмитрий

Мы сидели в столовой. Коля передавал последние новости, но я почти его не слушал. Сопоставляя факты и слова Никиты про возможные опыты над нами, я понял, что несколько волколакав пропало неслучайно. Может быть, раньше на это не обратили бы внимания, но в свете последних событий каждый такой сигнал казался тревожным.

 – Значит, ты думаешь, что это «Стейлз»? – Коля напрягся.

 – Больше некому. Тем более ты сам был против отношений с людьми.

 – Так ты меня и послушал, – засмеялся друг, бросая красноречивый взгляд в сторону Никиты, уснувшего на диване.

Он часто засыпал вечерами, когда я работал, ожидая моего внимания.

 – Хватит ржать, разбудишь.

 – Ладно. Так что будем делать?

 – Старосты дали добро. Завтра проникнем в лабораторию и проверим все на месте. И еще я хотел, чтобы ты присмотрел за Никитой. Не хочу, чтобы он пострадал. Этот Аркадий непредсказуемый человек.

 – Как скажешь, – нахмурился друг.

 – Я знаю, что тебе это не по душе. Но не могу доверить его никому другому. Он для меня все.

 – Знаю.

***

Подъехав к зданию корпорации, мы вышли. Андрей провел липовым пропуском по сканеру и открыл нам путь. Передвигаясь по слабоосвещенным коридорам, которые как могли оказаться пустыми, так и кишеть толпами охраны, я шел медленно и бесшумно чуть впереди, внимательно смотря по сторонам, и старался выглядеть спокойным.

Узкие коридоры несколько раз разветвлялись, но я знал схему наизусть, поэтому решительно сворачивал в нужную сторону. Нам повезло подкупить людей, и сегодня проход должен был быть свободен. И действительно, на пути нам не попалось ни одной души.

Повернув в очередной раз, мы остановились напротив заветной лаборатории. Звук открывающейся двери ударил по нервам, и без того натянутым до предела.

Внутри сидело двое. Сотрудник и охранник, увлеченно читавший газету. Как только он услышал щелчок и увидел приближавшихся посторонних, тут же вскочил, доставая оружие.

Ребята сработали быстро и слаженно. Обезоружив и вырубив охранника, мы направились к трясущемуся от страха лаборанту.

Я повел носом. К неприятным запахам медикаментов прибавился знакомый запах обернувшегося зверя. Алексей повернулся вполоборота и кивнул, пройдя дальше еще осторожнее.

Вторая комната напоминала огромный зал, в конце которого стояла мощная клетка. Свет здесь тоже был довольно тусклым, но заметно ярче, чем в первой. По периметру помещения от пола до высокого потолка шли длинные узкие стальные полки. Все они были заставлены прозрачными контейнерами с чем-то внутри.

Один из ребят подошел к такой, а потом резко отпрянул с явным отвращением на лице.

 – Что там? – спросил я, чувствуя, что мы нашли то, что искали.

 – Органы, – подтвердил мою догадку парень.

Меня замутило, и я поспешил отвести взгляд от стен. Получается, здесь и были все, кто пропадал в последнее время. А мы простодушно думали, что они уходили в другие места.

 – Зачем они им? – спросил Алексей.

 – Опыты над нами... Тащи этого человека, – приказал я, еле сдерживая желание все здесь разнести.

Понадобилось несколько минут, чтобы он все нам открыл. Оказалось, что корпорация вела опыты уже несколько лет. Но, боясь нашего вмешательства, она решила заключить соглашение. Я покосился на парнишку, сжавшегося в углу.

 – И что дальше?

 – Они хотели разработать вирус, способный вас оставлять в полутранформированном состоянии, чтобы вы стали ходячим биоматериалом для дальнейших исследований.

 – Вирус? Они хотели, чтобы это мы сами принесли в стаю эту заразу?

 – Да.

Я сделал шаг в направлении клетки. Убедившись, что там сидит безумный зверь, некогда бывший волколакам, я пошел дальше. Мне больше не хотелось на это смотреть. Все, что мне было нужно, я увидел собственными глазами.

 – Все здесь уничтожить, – довольно грубо сказал я, когда повернулся к ребятам.

 – А этого куда девать? – спросил один из парней, поднимая бледного парнишку.

Он мне напомнил Никиту. Такой же маленький глупый подросток. Я не смог отдать приказ убить и его.

 – Связать вместе с охранником и выкинуть из этого помещения.

 – Ты уверен? – вступил вперед Толик, самый молодой из всех.

 – Он не виноват, слишком молодой. Но тот, кто в этом замешан, будет наказан с особой жестокостью.

Мои слова не заставили себя долго ждать. В этот же вечер мы убрали и Аркадия, и всех, кто, как бы то ни было, был с ним заодно. Мне не было их жаль, потому что ими руководила жажда власти и денег. Они даже не могли представить, к каким последствиям могли привести их необдуманные поступки. Ведь если бы стая обезумела, она бы бросилась и на людей. И вряд ли эта жалкая корпорация смогла бы остановить такое количество обращенных волколакав. Моя стая жила открыто. Но были и такие, которые до сих пор скрывались от общества.

***

Открыв входную дверь, я столкнулся с слегка качнувшимся Колей.

 – Ты пил? – спросил я, учуяв от него запах алкоголя.

 – Немного. Не знал, как успокоить нервы, – оправдывался он.

 – И это ты так следил за Никитой?

 – Не ворчи, голова болит. Мы вместе пили. Кстати, неплохой оказался пацан, когда выпьет. Не такой серьезный. Даже шутить умеет. То есть смеяться. Шутил только я, насколько помню.

 – Коля, ты совсем совесть потерял? Я тебя попросил посидеть с ним, но не накачивать алкоголем.

 – Ой, да ладно. Все с ним нормально. Спит он.

Поднявшись на второй этаж, я аккуратно зашел в комнату, стараясь не шуметь. Никита метался на кровати и звал. Прислушавшись, я застыл. Он шептал тихо, но достаточно разборчиво, чтобы услышать:

 – Дима.

 – Никита! Проснись, – даже в погруженной в темноту спальне я увидел ужас в его глазах. Судорожно глотая воздух раскрытым ртом, он вцепился в меня цепкими пальцами и прохрипел:

 – Дима… ты?

 – Я, не волнуйся. Ты звал меня во сне. Как ты?

 – Нормально, – стараясь выровнять дыхание, ответил он.

 – Смотри, я здесь. Я никуда не уйду, – успокаивал я.

Никиту трясло. Его тело все взмокло от пота. Влажная одежда липла к коже. Я осторожно начал расстегивать его рубашку, покрывая поцелуями оголенную кожу.

 – Не расскажешь, что тебе постоянно снится? – тихо спросил я своего мальчика, ласково поглаживая по спине.

 – Нет. Я пока не готов, – он зажмурился и потерся носом о мою шею. Мое присутствие успокоило его. Сердце парня перестало биться в бешеном ритме.

Он шумно вздохнул, прижимаясь крепче.

 – Надеюсь, ты все-таки сможешь довериться мне когда-нибудь.

 – Дима, пожалуйста, – он отстранился так, чтобы видеть мое лицо. Заглянув в глаза, Никита внимательно посмотрел на меня, а потом погладил по волосам. – Я каждое утро со страхом открываю глаза. До ужаса боюсь, что все может исчезнуть.

 –  Обещаю, я буду с тобой. Я не брошу, – прошептал я ему на ухо.

Мы так и лежали, изучая друг друга. Я не выдержал первым, проводя легонько пальцами по шее Никиты. Он замер, следя за мной полуприкрытыми глазами. И… потянулся ко мне за поцелуем.

Я потерялся в удовольствии и не заметил, как Никита забрался на меня, обнимая, зарываясь в мои волосы. Он прижался теснее, целуя кожу там, где у меня билась синяя жилка, отмеряя удары сердца. Опомнился парень лишь тогда, когда его руки легли на ремень брюк. Я прервал поцелуй и уставился в синие омуты, наполненные диким желанием.

– Никита, я не смогу остановится, – прошептал я, медленно поглаживая его по бокам и пытаясь успокоить. – Я ведь не железный. Остановись сейчас, или я за себя не отвечаю.

Я посмотрел на него и улыбнулся, проводя пальцами по щеке. Его тело манило непреодолимо. Я хотел чувствовать его, ласкать обнаженную кожу, целовать и облизывать везде, где можно и нельзя. Я безумно хотел его.

– И не надо… – тихо сказал он, не отводя взгляда. – Я устал от одиночества.

Сосредоточиться не получилось: кровь медленно отлила от головы. Никита отвернулся от меня и просто выждал моих действий. Я всячески старался успокоиться, но это было выше моих сил. Впившись голодным взглядом в его еще по-детски наивное лицо, я не смог отвести глаза. Мое дыхание мгновенно сбилось. Я чувствовал, как постепенно усиливалось возбуждение. Это было просто невыносимо.

Волосы мальчика беспорядочно торчали в разные стороны, делая его похожим на щенка. Мои руки задержались на гибкой спине и предательски скользнули ниже. Как бы я ни старался, отвлечься сейчас было просто невозможно. Рассказать, что устал? И оставить это желанное тело? Ну нет. На это я точно пойти не мог. Я, повинуясь слепому и безумному желанию, едва ощутимо коснулся подушечками пальцев его спины. В последнее время он был зажат, поэтому я редко прикасался к нему. Но сейчас, когда он наконец осмелился, я положил ладонь полностью на его спину и провел по каждому позвонку, мягко целовал голые плечи парня. Даже не целовал, а просто касался губами. Он замер, затаив дыхание. Ноющее напряжение в паху окончательно затуманило разум и разбило вдребезги остатки самоконтроля.

Просил… от этого полушепота сносило крышу, и сладкая волна бежала по телу. Я в один миг избавил нас от одежды. Потом провел пару раз ногтями по всей длине, а затем подушечками пальцев по головке, до боли сжав челюсть, чтобы не торопиться. Смерив замершего мальчика оценивающим взглядом, я на секунду застыл. Такой взъерошенный, до ужаса милый. Хотелось его расцеловать всего, каждый сантиметр тела.

Проведя рукой по подрагивающему члену мальчика, я прикусил его нижнюю губу, провел языком дорожку от подбородка до соска и осторожно перевернул Никиту на живот. Надавив ладонью на плечо, я заставил парня лечь грудью. От этого аккуратная попка оказалась выше, а поза откровенней. Придвинувшись чуть ближе, я обхватил ладонями его ягодицы и медленно раздвинул их. Потом осторожно коснулся языком входа и, чуть осмелев, провел широкую мокрую полосу и продолжил осторожно ласкать языком кольцо мышц. Никита чуть прогнулся в пояснице навстречу этим движениям. Возбуждение смело остатки ясности в голове. Этого мало. Слишком мало ответной реакции. Хотелось сорвать стон с его сдержанных губ. Оторвавшись от своего занятия, я облизнул палец, обильно смазывая его слюной. Затем коснулся мокрой подушечкой анального отверстия и очень медленно и аккуратно протолкнул его внутрь. Мышцы сжали его внутри, но быстро расслабились. Я двинул пальцем, ловя каждое изменение на лице парня. А потом, добавив ещё слюны, медленно ввел второй. Тугие мышцы поддавались с трудом. Никита зашипел, но не проронил ни слова. Приставив головку члена к входу, я толкнулся. Мальчик громко ругнулся, а потом повел бедром в сторону, стараясь насадиться глубже.

Дыхание спёрло от долгожданного ощущения. Слишком быстро. Слишком глубоко. Некоторое время я был не в состоянии даже вдохнуть, не говоря уже о более активных действиях. Я замер, чувствуя, как мышцы судорожно сжали мою плоть внутри. Но, немного отойдя, я заметил, как пальцы мальчика с силой смяли простынь. Опираясь на одну руку, другой я начал блуждать по телу Никиты, пытаясь хоть немного сгладить ощущения. Он резко поддался назад.

 – Не торопись, а то будет больно, – но парень будто и не слышал меня.

Я ворвался в горячую тугую плоть, и из горла сразу поднялось рычание. Еще несколько рывков, и Никита тихо вскрикнул, прогнулся глубже, сжимая руками простынь, и содрогнулся всем телом, выплескивая белые капли на кровать. Я отстал лишь на пару мгновений и с громким стоном, прикрыв глаза и выгнувшись назад, кончил, содрогаясь в оргазме. Выскользнув из любимого, я упал рядом. Никита подполз ближе, обняв. Я обнял в ответ и вырубился. Сил никаких не осталось. Впереди еще выходные.

Неожиданное настоящее

Дмитрий

 – Коля, может, ты за руль? – попросил я друга, передавая ему ключи.

 – Ох уж эта любовь, – наигранно томно вздохнул он, открывая дверь со стороны водителя.

Я никак не прокомментировал подначки друга, оставаясь в приподнятом настроении.

Мы ехали в университет к Никите, чтобы забрать его после занятий. Наблюдая в окно за мелькавшими широкими и узкими улицами, размытыми силуэтами пешеходов, серыми безликими домами, я не видел ничего. Перед глазами вновь и вновь всплывали образы моего мальчика. Я был пьян от счастья. Мне хотелось кричать на весь мир, как сильно я люблю его.

 – Останови, – внезапно попросил я, заметив небольшой магазинчик.

Коля молча притормозил, удивленно вскинув бровь.

 – Я сейчас, – бросил я, выходя из машины.

За прилавком скучал высокий парень в коричневой униформе, изредка поглядывавший на дверь.

 – Сделайте один кофе. Черный сладкий.

 – Большой или маленький стакан? – встрепенулся продавец, радуясь, наконец, долгожданному клиенту.

 – Маленький. Нет, давайте большой, – передумал я после небольшой паузы.

 – С вас сто пятьдесят рублей.

 – А у вас терминал есть?

 – Не работает сегодня. Только наличный расчет, – парень нервно сжимал стакан, надеясь, что я не откажусь от покупки.

Просмотрев все карманы, я все-таки обнаружил две бумажки по сто и один полтинник.

 – Спасибо, – я хотел было уйти, но в голову забралась шальная мысль. Кофе навеял воспоминания о больнице, и мне захотелось добавить чуточку ребячества в наши отношения. С Никитой я становился молодым.

 – А у вас не найдется одноразовой ложечки?

 – Да, конечно.

Парень достал чайную ложку и пластиковую палочку с небольшим отверстием наверху. Я выбрал ложку и, еще раз поблагодарив, вышел.

 – Это мне? – обрадовался Коля, заприметил стакан в моей руке.

 – Нет. Во-первых, ты не любишь сладкое, а во-вторых, ты за рулем.

 – Так и скажи, что для Никиты. Мне ты никогда кофе не приносил, – насупился он, заводя мотор.

 – Ты еще предложи в постель… – засмеялся я.

 – Было бы неплохо, – отозвался он на мою шутку.

 – Коль, я бы купил, но у них терминал не работал, а налички хватило только на одну порцию.

 – Ладно, прощен.

Мы припарковались на стоянке, и я отдал стакан Николаю, а сам, так и сжимая пальцами ложечку, направился к парадному входу. Студенты выходили группами. Я всматривался в их лица, отыскивая глазами русую макушку по обыкновению растрепанных волос.

Никита вышел почти последним, на ходу застегивая молнию. Выглядел он иначе: волосы, непривычно зачесанные назад, одежда будто с чужого плеча.

 – Никит, – позвал я, махая ему рукой. Парень нахмурился, потом несколько раз обернулся по сторонам и указал пальцем на себя, словно спрашивая, его ли я зову.

Меня это несколько рассмешило. Как ребенок. Хотя почему как? Он и был еще ребенком.

Парень остановился в нескольких шагах от меня, опять же соблюдая между нами дистанцию. Я надеялся на другой прием.

 – Вы меня звали? – спросил он на полном серьезе.

Я растерялся, всматриваясь в его лицо, пытаясь отыскать признаки шутки.

 – Конечно, тебя. Ты же Никита? – решил поддержать я его игру.

 – Да, Никита.

Парень вел себя так, словно меня видел впервые. Неужели решил так прекратить отношения? Без каких-либо объяснений? Но это же детский сад.

 – Никита, хватит, это уже совсем не смешно, – добавил я в свой голос сталь, чтобы показать, что эта игра уже вышла за рамки шутки.

 – Извините. Но, наверное, вы меня с кем-то спутали.

 – Никита, ты долго там? – крикнула девушка, вышедшая вслед за ним.

 – Лера, подожди, я сейчас, – обернулся Никита и улыбнулся.

Я никогда не видел, чтобы он улыбался. Тонкие, почти всегда напряженно сжатые губы сейчас выглядели по-детски приоткрытыми.

 – Еще раз извините. Но мне нужно идти, – он смотрел открыто, не таясь. И меня не покидало чувство, что передо мной абсолютно посторонний человек.

 – Да, конечно. Это ты меня прости. Я, действительно, обознался.

 – Бывает, – ответил он мне и поспешил к девушке. Кажется, ее звали Лера. И именно она была тогда в больнице.

 – Что случилось? – спросил Николай, подходя ко мне.

 – Сам не понимаю.

 – А почему твой котенок ушел? И кто это с ним? – бросил он мне, провожая взглядом удалявшуюся парочку.

 – Это не он, – ответил я и почему-то был в этом уверен.

 – Как не он. Ты что несешь? – встрепенулся друг, хватая меня за плечо.

 – Коля, не сейчас, ладно? – я направился обратно к машине. Вспомнив, что ключ у Николая, я повернулся к нему. Коля шел не торопясь, очевидно, осмысливая произошедшую ситуацию. Задумавшись, он отпил горячий напиток, не обращая внимания на приторный вкус.

 – Коля… – с упреком произнес я.

 – Что Коля? Ты сам сказал, что это не Никита. Не выбрасывать же из-за этого хороший кофе.

Я лишь грустно усмехнулся, садясь за руль.

 – Ты не исправим.

 – Ты мне ничего не хочешь сказать? Вы поссорились? – он положил широкую ладонь на руль, не давая мне возможности уйти от ответа.

 – Коль, черт знает, что случилось. Но это не Никита. Не мой Никита, понимаешь?

 – Нет.

 – Вот и я тоже.

Неизвестное будущее

Никита

Бывает такое состояние, когда ты уже проснулся, но глаза ещё не открыл. Тебе тепло, уютно и не нужно никуда спешить. Ты еще не до конца отошел от хорошего сна, и разум цепляется за красочные картинки, пытаясь вернуть тебя в удивительно волшебный мир грез.

Я легонько потянулся и щекой поелозил по гладкой поверхности стола, лениво вспоминая, где нахожусь. По сидячему положению моего тела я пришел к выводу, что бессовестно уснул на лекции.

 – Никита Андреевич, мы все закончили. Я работы собрала и сложила на ваш стол, – прогремел над головой звонкий девичий голос.

Я резко распахнул глаза и сел прямо. От долгого сна тело отозвалось неприятной ломотой в мышцах. Чем дольше я осматривал периметр помещения, тем сильнее терялся в догадках. Что именно происходит? И где я нахожусь?

Напротив меня стояла молодая девушка и виновато улыбалась, судорожно сжимая лямки на кожаной сумке. Аудитория опустела. Ровные ряды парт стелились полотном до второго этажа. "Университет", – заключил я.

 – Спасибо, – наконец, произнес я молодой особе. Та на мой ответ еще шире заулыбалась и, попрощавшись, выскочила за дверь.

Протянув руки к сложенной стопке, я стал перебирать пальцами исписанные листы. На каждом из них ровно по середине было написано – контрольная работа по химии.

Я осторожно прикрыл глаза и попытался обдумать, что же все-таки случилось. Последнее, что я помнил, так это выходные у Димы в гостях. Потом словно провал… Ничего, как бы ни пытался.

Тишину нарушил сигнал входящего звонка. Открыв темный портфель, я достал неизвестную мне модель телефона. Немного покрутив его в руках, рассматривая причудливый дизайн, я принял вызов.

 – Да.

 – Никита, как ты? – мать была чем-то взволнованна.

 – Нормально.

 – Ой, ну и слава богу. А я так переживала за тебя. Уже и Лере звонила.

И тут стремительный поток воспоминаний обрушился на меня. Я вернулся в свое будущее-настоящее. Вчера от меня ушла Лера. И это после двадцати лет совместной жизни. Единственный аргумент, который она бросила мне на прощание, так это то, что я живу только работой, не замечая ничего вокруг. Кадры прожитой жизни мелькали, как эпизоды просмотренного кино.

С Лерой мы поженились на третьем курсе. А моменты, связанные с Дмитрием Соболевым, были вырваны из памяти. Можно подумать, что его и не существовало. Я закончил университет, поступил в аспирантуру, защитил докторскую и стал преподавателем в престижном вузе.

 – А зачем ты ей звонила? – спохватился я, стараясь не терять нить разговора.

 – Ну, ты же сам мне вчера жаловался, что не можешь без нее.

Очевидно, я помнил не все, поэтому даже не стал напрягаться.

 – И что Лера сказала? – насторожился я, ведь просто так мама бы не стала бередить свежую рану в моей душе.

 – Лера у тебя мудрая женщина. Ты же знаешь, как я ее люблю, – всхлипнула мама. Вот только этого мне не хватало.