Текст книги "Второй шанс"

Автор книги: Вера Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Неизвестное прошлое – часть пятая

Дмитрий

Я быстро переоделся и вышел. На улице меня ждал Николай. Он решил оставаться со мной до тех пор, пока из больницы не будет новостей.

Я рассказал ему о произошедшем, чувства переполняли. А он был единственным, кому я доверял. Никита должен был очнуться в течение суток, и я попросил полицию и его родителей известить меня. В этой просьбе не было ничего подозрительного, ведь я был свидетелем и мог бы помочь парню вспомнить нападающих. Правда, с полицией не обошлось без взятки, но вот родители Никиты видели во мне спасителя сына и были рады любой помощи. Меня же волновало, что может сказать парень, когда придет в себя. То, что он видел меня в звериной ипостаси, я не сомневался. Но как отреагируют другие? Нужно было поговорить и убедить парня молчать.

 – Стая волнуется, – делился Коля. – Говорят, ты слишком светишься среди людей.

 – Это неважно, – отозвался я. – Пусть любой недовольный скажет мне это в лицо. Если бы все вернулось назад, я, не задумываясь, поступил бы так же.

 – Да, но тех ребят мы пять часов по городу вылавливали. Знатная была охота, скажу я тебе, – и он рассмеялся громко, раскатисто.

 – Я не сомневаюсь в твоей изобретательности.

 – Брось. Обидно только, что во всех газетах написали, что на мальчиков напала стая бездомных собак. Ты только представь... мы и собаки, – продолжал он, изобразив обиду на лице.

 – То есть, то, что тебя назвали собакой, задело, а бездомной – нет? – улыбнулся я.

 – Про бездомных я как-то не подумал, – и приятель задумчиво запустил пятерню в густые рыжие кудри и слегка растрепал их.

 – Разберемся с твоими газетчиками, – успокоил я его, заворачивая на стоянку.

Коля остался в машине, а я поднялся на четвертый этаж, где лежал Никита. Там я застал родителей парня и девчушку с непонятного цвета волосами и угловатой, еще не до конца сформированной фигурой. Она листала какой-то оставленный на столике журнал.

До прихода полицейского оставалось несколько минут, поэтому я встал чуть в сторону. Мне нужно было о многом подумать, сделать выбор и принять решение относительно будущего. Я хотел признаться Никите во всем, и этот момент был, на мой взгляд, самым подходящим.

Я должен был объяснить парню, что могу спасти его. Я не хотел более так жить. Не хотел бояться, что опоздаю, не уберегу.

Никита стал для меня всем. Пусть пока и на расстоянии. Я все равно надеялся, что когда-нибудь он примет меня. Доверие – вот, что я от него хотел. Как и осознавать, что он счастлив. А сейчас было страшно подумать, какую боль он будет испытывать, когда придет в себя. Все его тело было похоже на один сплошной синяк. Когда я его принес в больницу, врачи диагностировали множественные ушибы и несколько поломанных ребер.

Может, неправильно было ждать рядом с его родственниками и делать вид, что я его спаситель, когда я сам хочу похитить их сына, как изголодавшийся зверь.

Но я уже не мог не вмешиваться. После всего произошедшего я обязан был убедиться, что у него все в порядке.

А что, если он очнется и еще больше будет меня бояться? Я не готов был вынести ужас на его лице. Вдруг он потребует снова уйти? Разум подсказывал, что так и будет, а в глубине души я надеялся на чудо.

Но я только представил, как руки Никиты яростно сжимаются в кулаки, и губы требуют «оставь меня в покое», и мне захотелось просить его о позволении остаться. Я сам ужаснулся, насколько я стал зависим им.

Тут ко мне обратились, застав меня врасплох:

 – Дмитрий Сергеевич, можем заходить.

Рядом стояла мать Никиты. Она была чуть старше сорока лет, с белой кожей и такими же, как и у сына, синими глазами. Светлые волосы естественными локонами обрамляли лицо, делая его еще бледнее.

 – Да, я задумался, простите, – стряхивая с себя недавние мысли, я осмотрелся. Полицейский уже пришел, а я даже его и не заметил.

 – Вы правы. Тут есть о чем задуматься.

Сотрудник полиции позволил присутствовать только мне и родителям. Расстроенная девушка осталась снаружи. Переступив порог, я скользнул взглядом по кровати и едва узнал Никиту. Перемотанная бинтами голова, серое болезненное лицо, разбитые губы, покрытые коричневой коркой, которые даже не позволяли парню улыбаться и долго говорить...

Полицейский задавал вопросы, а Никита отвечал, кивая головой.

 – Вы помните, кто на вас напал?

Я ждал этого вопроса. Мне было интересно, как он на него ответит.

– Нет, – послышался тихий шепот. Почему он солгал? Ведь было очевидно, что те трое были ему знакомы.

 – Вы уверены? – настаивал сотрудник правопорядка. Я всматривался в его мимику, но ничего не смог угадать, будто равнодушная маска приклеилась к нему.

Никита прикрыл глаза и кивнул еще раз головой. Слова давались ему с трудом, поэтому мужчина оставил попытки допроса до лучших времен. Или пришел к выводу, что это бесполезно. Никита стоял на своем: ничего не помню, никого не видел.

 – Милый, этот мужчина спас тебя. Дмитрий Сергеевич, – вещала благодарно женщина, заставляя сына обратить на меня внимание.

 – Здравствуй, Никита, – обратился я к нему. – Я ничего не сделал…

 – Как же, – перебил меня Никитин отец, – мало кто в наше время бросится спасать незнакомца. Да еще и везти его в больницу.

Никита прожигал меня напряженным взглядом, ни слова не говоря.

Полицейский задал еще несколько вопросов и ушел. В палату заглянула оставленная девушка, недоверчиво переводя взгляд с матери на Никиту. Потом она засмущалась.

 – Лера, проходи, – женщина улыбнулась, и я заметил, что мать парня слишком благосклонно относится к этой девушке. Эта Лера бесцеремонно подошла к Никите и, чмокнув его в щеку, встала рядом с кроватью, как будто имела на это право. Легкий укол ревности пронзил мое сердце.

 – Никита, я в университете сказала, что ты в больнице. Хотя сейчас там такое творится, что не до тебя, – парень молча слушал девушку.

Лера посчитала это за одобрение и продолжила:

– Ты не представляешь! Лекс с дружками забрали документы. И это на четвертом курсе. Говорят, их покусала стая бешеных собак.

Больной тут же метнул взгляд на меня, но сразу же отвел. Значит, он знал, что это неправда. Почему тогда молчал? Его сдержанность меня настораживала. Мое присутствие сковывало собравшихся людей. И, почувствовав себя лишним, я захотел покинуть палату. Да и видеть Никиту в таком состоянии было мучительно.

 – Извини, я должен уйти, – я обратился к Никите.

Больной что-то прохрипел, и к нему тут же наклонилась мать, лаская упавшими ему на лицо волосами.

 – Ты хочешь пообщаться с Дмитрием? – удивленно спросила мать.

Я не ожидал от него такой просьбы.

 – Хорошо, дорогой, мы ненадолго оставим вас. Пойдемте, я внизу видела кофейню, выпьем кофе, взбодримся. А вы поговорите, – женщина погладила сына по голове и ушла, уводя явно недовольную девушку и растерянного отца.

Я оказался наедине с Никитой и не мог даже подобрать слов. Они словно разом вылетели из головы, образуя пустоту. Хотелось многое сказать и одновременно с этим просто молчать, наслаждаясь его присутствием.

Юноша прикрыл глаза и что-то прошептал. Мне пришлось подойти ближе, чтобы разобрать этот тихий шепот.

 – Я бы тоже выпил кофе, – только и произнес он. Я ожидал чего угодно, но не этого. Он будто все это время был напряжен и только сейчас смог полностью расслабиться.

 – Хочешь, я принесу? Я видел здесь автомат.

Никита посмотрел на меня, не сразу понимая, что он здесь находился не один. Словно это были и вовсе мысли вслух. Я впервые почувствовал, что он мне стал верить.

 – Да, – выдохнул он.

 – Не говори. Я буду тебе перечислять, а ты кивни головой. Хорошо?

Он с охотой принял мою игру.

 – Капучино? – он отрицательно мотнул головой. Странно, мне казалось, что все подростки любят такой кофе. Как мало я о нем знаю...

 – Черный? – он улыбнулся.

 – Без сахара? – Никита нахмурился, сдвигая смешно брови.

 – Понял, черный и сладкий.

Когда я собрался выходить, он привлек меня, хлопнув рукой несколько раз по кровати.

 – Что? – спросил я, возвращаясь.

 – Только не говори… – от резкой боли парень не смог закончить фразу.

Я не сразу понял, о чем это он. А потом, предположив, что скорее всего о родителях, проверил догадку:

 – Не говорить родителям? – он как-то интересно то ли скривился, то ли улыбнулся, будто извиняясь, что я не выдержал и засмеялся. В этот момент он напоминал скорее нашкодившего ребенка.

 – Не волнуйся, если что, я всю вину возьму на себя. Скажу, что это мой кофе.

Завернув за угол, я подошел в автомату и, запустив несколько монет, стал ждать, когда наполнится пластиковый стакан обжигающей жидкостью. Сжимая кофе в руке, я почти подошел к палате, но передумал, посчитав, что Никите будет неудобно пить.

 – Добрый день, – обратился я к симпатичной молоденькой медсестре на посту.

 – Добрый, – приветливо отозвалась она, неосознанно поправляя белую шапочку на голове.

 – У вас не найдется маленькой ложечки? – как можно дружелюбнее улыбнулся я.

 – Конечно. Где-то здесь, – и она наклонилась к небольшому шкафчику внизу. – Вот. Мы ими сироп наливаем больным, – объясняла она, развязывая полиэтиленовый пакет с одноразовыми пластиковыми ложечками.

 – Спасибо, – поблагодарил я, разворачиваясь в сторону палаты.

 – Обращайтесь, – игриво бросила она, явно желая привлечь меня.

 – Вот и я, – предупредил я, входя в помещение. Больной повернулся на звук моего голоса и открыл глаза.

Поставив на прикроватную тумбочку стакан, я отрегулировал кровать, немного приподнимая верхнюю часть.

 – Осторожно, горячий! Позволь мне?

Никита с непониманием осматривал меня.

 – Я помогу тебе, – я сел на край его постели и наклонился ближе, поднося к его губам ложку с кофе.

Он послушно приоткрыл губы, позволяя ухаживать за ним. Может быть, он бы смог пить и самостоятельно, но я не мог отказать себе в удовольствии поухаживать. Каждый раз прикасаясь к его губам, я словно сам трогал их. Выпив половину, он прикрыл глаза, давая знак, что больше не хотел. Я хоть и не являлся никогда любителем сладкого кофе, все равно допил остатки одним глотком. Говорят, так можно узнать мысли того, кто пил до тебя. Как же я хотел узнать, о чем думал это скрытный парень.

 – Нам надо поговорить, – наконец произнес он, нарушая возникшую паузу.

Я готовился к этому, но все равно оказался застигнутым врасплох. Я боялся его вопросов.

 – Говори, – с трудом вымолвил я.

 – Не здесь. Я так не могу разговаривать, – он кинул взгляд на дверь, словно опасаясь, что в любую минуту кто-то мог войти. Я был с ним согласен. Нам не нужны были свидетели.

 – Тогда так. Ты помнишь тот бар, где мы познакомились в первый раз? – он помнил. – Я там бываю почти каждый вечер. Подойдешь к бармену. Он подскажет, как меня найти.

 – Хорошо, – вымолвил он, и в этот момент его рана на губе треснула, и тоненькая кровавая струйка спустилась на подбородок.

Никита хотел вытереть, но я перехватил его пальцы, фиксируя своей рукой и наклонился ближе, в миллиметре замерев от его лица. Не увидев сопротивления, я прикоснулся к его губам языком. Парень замер, не приглашая, но и не отталкивая. Я ласкал, стараясь забрать всю боль. Его губы, шершавые от ран, больно царапали мои, но я этого и не замечал, упиваясь его согласием. Наконец, я отодвинулся, всматриваясь в его лицо. В глазах парня не было страха, только умиротворенность.

 – Я буду ждать, – произнес я шепотом и поднял взгляд, который сам по себе остановился на забинтованной голове. И я потянулся к ней, поправил выбившиеся русые пряди.

Неизвестное прошлое – часть шестая

Никита

Я шел по улицам города, наслаждаясь вечерней прохладой. Прошла неделя после выписки меня из больницы. Родители впервые позволили мне выйти одному без сопровождения.

Лера с мамой нашли общий язык, поэтому она стала частым гостем в нашем доме. Родители ненавязчиво намекали, что девушка порядочная, что она идеальна для будущей жены. Меня это злило, но никто не замечал моего раздражения, продолжая в том же духе. Пару раз ко мне приходили Артем с Алисой, что действительно меня удивило и порадовало. Они даже обещали организовать еще одну поездку после моего выздоровления.

Я же эти дни размышлял о том, что Дмитрий – оборотень. И почему меня это не удивило? Может, потому что я подсознательно знал, что он будет таким в будущем и принял его еще до того как он стал зверем? Или я искал оправдание его поступкам? И это было самым подходящим и логичным. В голове вопросы нарастали слой за слоем, путая меня еще сильнее. Но только один человек знал ответы. Дмитрий. Или он не человек? Зверь? Оборотень? Чудовище? Мутант? Не одно из перечисленных определений я не мог применить к нему. Только имя. Но после всего я не чувствовал к нему страха. Хотя и особой симпатии я тоже не испытывал. Скорее понимание его поступков.

Около меня остановилась дорогая иномарка черного цвета.

 – Здравствуйте, Никита, – неизвестный мужчина вышел из нее, преграждая мне путь.

Стараясь не показать своего волнения, я остановился, внутренне напрягаясь.

 – Здравствуйте, – отозвался я, внимательно осматривая его. Дорогой костюм, ухоженный вид, цепкий взгляд – все выдавало в нем успешного человека. Но что ему понадобилось от меня?

 – Может, ты сядешь в машину? Я думаю, тебе будет интересен разговор, – его голос был неприятен, будто он хотел без приглашения залезть в душу и похозяйничать там всласть.

Видимо, мое молчание незнакомец истолковал по-своему.

 – Никита, можно к тебе так обращаться? Я Аркадий Михайлович Томинов, но для тебя просто Аркадий.

 – Я не понимаю, что вам от меня нужно? – произнес я, сомневаясь в том, продолжать ли с ним вообще разговор.

 – Тебе нечего бояться. Это всего лишь дружеская беседа. Тебе знаком некий Дмитрий Сергеевич Соболев? – пусть мне эта фамилия была незнакома, но я сразу понял, о ком шла речь.

 – Понятия не имею, – лукаво ответил я. Дмитрий был для меня самого загадкой.

 – Может, все-таки сядем в машину? Не думаю, что нам стоит такие вещи обсуждать на глазах у всех прохожих.

Было заметно, что мужчина опасался. Но чего? Или кого? Дмитрия? Да, он скорее всего знал, что Дмитрий наблюдает за мной. Значит, не хочет, чтобы разговор получил огласку. А что, если он его конкурент и хотел с помощью меня иметь рычаги давления на Соболева? Посмотрев в машину, я увидел только водителя. Мой опыт позволял справиться с двумя. Рискованно, но вполне выполнимо. Тем более если бы я ушел сейчас, вопросы так и остались бы без ответов. Поэтому я согласился на его предложение продолжить разговор в машине.

 – Никита, нам известно, что Соболев уже несколько месяцев проявляет к тебе интерес.

 – Вы ошибаетесь. Дмитрий спас мне жизнь. Это просто случайность, – пожал я плечами.

Мужчина повернулся ко мне и тяжело вздохнул.

 – Мое время дорого стоит. Мы оба понимаем, о чем идет речь. И эта, как ты называешь, случайность длится уже почти полгода.

 – Даже если и так, я все равно ничего не знаю. Мы с ним и говорили всего пару раз. Я понятия не имею ни про его бизнес, ни про его жизнь. Так что вы просчитались. Я не тот, кто вам может быть полезен.

 – А здесь позволь нам решать. Нас не интересует его бизнес и его жизнь. Нас интересует его природа. Я думаю, ты знаешь, о чем я?

 – Нет.

 – Ну как же! Дмитрий Сергеевич самый настоящий оборотень. Но ты же это знал?

Я растерялся, но быстро взял себя в руки. Оборотень. Как спокойно он это произнес. Словно мы обсуждали сейчас погоду, ведя светский разговор. Эта становилось действительно интересно.

 – Предположим. И дальше что? – уточнил я, с удовлетворением отметив, что мой голос даже не дрогнул.

 – Нам нужно, чтобы рядом с ним был тот, кто сможет направить его мысли в нужное русло. А ты как раз подходишь на эту роль.

Как банально и предсказуемо. Подложить меня под Дмитрия, чтобы управлять.

 – А вы уверены, что он послушает меня? – я постарался погасить нарастающее негодование.

 – Ну, это в зависимости от того, как тебя заинтересовать, – значит, я оказался прав. Мне в этой пьесе уготована роль постельной шлюхи.

 – А вы кто? Организация по борьбе с оборотнями?

 – Нет. Я представитель крупной корпорации «Стейлз», – голос мужчины сделался жестким, выдавая его настоящий характер.

Готов поспорить, мое сердце остановилось на несколько секунд. Впервые в жизни я не смог удержать свои эмоции: удивление, ненависть, жажда мести за все, что произойдет – все это пронеслось мощным потоком по телу. Я вытер о брюки мокрые ладони и посмотрел на собеседника. Усилием воли я подавил ярость. Нет, словами этого парня не возьмешь. Тут нужен другой подход.

 – Я слышал о вас, – стараясь не выдать внутренней борьбы, произнес я. – Так чем я могу вам помочь?

 – Наша компания ведет совместную разработку с Соболевым. Но он недостаточно лояльно относится к идеям нашей организации.

 – А что за идеи? Или это секрет? – поинтересовался я, приблизительно зная уже ответ на свой вопрос. Все это было ложью. Нас просто обманывали, вынуждая согласиться на добровольные опыты над людьми. Скорее всего это была попытка скрыть вышедших из-под контроля подопытных оборотней. Нет у меня никаких семнадцати лет в запасе. Но почему согласился Дмитрий?

 – Нет, какие секреты? Мы занимаемся исследованием в области фармакологии. Это медико-биологическая наука о лекарственных веществах и их воздействии на организм. Но ты же, как будущий химик, должен уже об этом знать. Не так ли?

 – Да, все верно.

Томинов долго рассказывал об основании корпорации и ее работе. Но я уже не слушал его. Я пытался осмыслить свое положение. Самое неприятное во всей этой истории было то, что я ничего не мог сделать. Только слушать, не выдавая себя. Оскорбляло отношение этого человека. Мне ясно дали понять, кто я есть и чего стою.

 —…Проект, о котором идет речь, – продолжал тем временем мужчина, – связан с исследованиями в области возможности увеличения продолжительности жизни у людей. Вот ты бы хотел, чтобы твои родители прожили дольше? Например, вместо восьмидесяти... сто шестьдесят? У оборотней один год равен нашим двум. Разве это не потрясающе? А их способность к регенерации... Она открывает безграничные возможности при лечении многих заболеваний. Насколько мне известно, у твоего отца больное сердце?

Я сделал вид, что не услышал последние слова. Но должен отдать должное, этот Аркадий умел заинтересовать людей, находя их слабые места.

 – А что получают оборотни взамен? – не похож был Дмитрий на мецената.

 – Никита, ты мне нравишься. Неудивительно, что ты вызвал интерес у самого вожака. В тебе есть рассудительность, которая несвойственна твоему возрасту.

 – Вы не ответили на мой вопрос.

 – Взамен мы им предложим препарат, усиливающий их возможности.

 – А вы не боитесь, что, став сильнее, они избавятся от слабых?

 – А вот здесь и нужен ты. Ты должен сделать все, чтобы у оборотней даже мысли такой не возникло. Корпорация умеет быть благодарной.

 – Насколько я знаю, Соболев достаточно обеспеченный человек. Так зачем мне работать на вас, если все, что мне нужно, я могу взять напрямую у него?

 – Еще раз повторяю. Есть вещи, которые не купишь за любые деньги. Жизнь и здоровье любимых тебе людей. Наша организация подарит твоей семье такую возможность. А сможет ли это сделать твой Соболев?

 – Мне нужно подумать.

 – Конечно, мы не торопим, – и он протянул мне визитку со своим телефоном.

 – А где мы? – я впервые на протяжении беседы посмотрел в окно. Все это время машина двигалась медленно по непонятному маршруту.

 – Мы там, куда ты, наверное, и держал свой путь, – ответил мне спокойно мужчина, опуская затемненное стекло.

Автомобиль припарковался в квартале от названного мне Дмитрием бара.

 – Да, спасибо, – поблагодарил я, удивляясь, насколько они осведомлены.

 – Не надо делать поспешных выводов, – мужчина похлопал меня по плечу и, чуть наклонив голову, закончил: – До встречи, Никита.

Прежде, чем зайти в бар, я решил прогуляться вокруг квартала. Голова требовала немного остыть и собраться с мыслями. Судя по тому, что мне сказал этот Томинов, картина вырисовывалась хуже некуда. По закону подлости, как бы я ни старался, ни одной толковой идеи не приходило. Что-то не сходилось, словно не хватало какого-то кусочка. Что же произошло такого в две тысячи сорок втором году, что заставило обнародовать их свои опыты? Или это произошло раньше, и они уже не смогли это скрывать? Интересно было, на каком этапе находились сейчас отношения между «Стейлз» и Соболевым...

***

Едва я переступил порог бара, как на меня навалились воспоминания о прошлом его посещении. Вернее, о его феерической концовке. Осмотрев помещение и не найдя Дмитрия, я подошел к стойке. За ней стоял молодой мужчина, затягиваясь сигаретой и внимательно слушая какого-то посетителя.

Я остановился как вкопанный. Во рту пересохло, в голове пронесся целый рой мыслей. Я столько раз прокручивал предстоящий разговор, но теперь не знал с чего начать. Однозначно, надо было выпить.

 – Добрый день, сто грамм водки, – обратился я к бармену.

Подняв свою рюмку, я задумчиво посмотрел сквозь нее на свет, а потом осушил одним глотком.

 – Извините, а вы не подскажите, как найти Дмитрия Соболева?

Мужчина за стойкой напрягся и посмотрел на меня в упор.

 – Может, я тебе помогу, котенок? – раздался за спиной мужской голос и руки незнакомца опустились на мои плечи, мягко сдавливая их.

Мне вдруг сделалось чертовски обидно, что за сегодняшний вечер уже не в первый раз со мной обращались, как с продажной шлюхой. Действуя скорее инстинктивно, чем осознанно, я резко повернулся и, применив хитрый бросок через плечо, уложил мужика на лопатки. Тот, охнув, так и затих.

Роман громко вскрикнул, перегибаясь через барную стойку. А незнакомец спокойно поднялся, минут пять молчал, многозначительно поглядывая на меня и выравнивая дыхание, а затем не выдержал:

 – Что ж ты, как дикий, на людей бросаешься? Хотя я и должен признать, ты ничего.

 – А нечего сзади подходить. Не люблю я это.

В глазах у амбала промелькнула насмешка. И она совершенно не вязалась с его обликом: косая сажень в плечах, спортивная фигура, мужественные черты лица… Такого встретишь в подворотне – не только больничкой отделаешься.

– Николай, – по-актерски склонив голову, представился он, небрежно сев на соседний стул и забросив ногу за ногу. А потом с издевкой посмотрел мне в глаза. – Может, повторим наше знакомство?

Манеры рыжего вызвали у меня глухое раздражение. Однако я сдержал эмоции и в тон ответил:

 – Никита.

 – Ты же Дмитрия ищешь?

Я мужественно выдержал его взгляд.

 – Да.

 – Пошли, я тебя провожу. Оставь, считай, Дмитрий тебя угощает, – произнес он на мою попытку рассчитаться за выпивку.

 – Не люблю быть должен, – ответил я, бросая купюру на стойку.

 – А у котика есть коготки? – и он многозначительно подмигнул.

К собственному удивлению, я смутился и не сразу нашелся, что ответить.

Николай же, хитро улыбнувшись, продолжал как ни в чем не бывало:

 – Пошли, нам на второй этаж.

Неизвестное прошлое – часть седьмая

Поднявшись по лестнице, Николай галантно открыл передо мной дверь. На спину опустилась широкая ладонь и тут же толкнула меня вперед. Не ожидая такого от здоровяка, я был удивлен, как вообще не споткнулся. А он, не обращая внимания на мой возмущенный взгляд, произнес:

– Дима, принимай гостей.

Прекрасно видя негативное отношение подчиненного Соболева, я тем не менее промолчал. Мне не хотелось ссориться из-за чьих-то предрассудков. Между тем Николай чуть ли не открыто демонстрировал, что я здесь чужак. Это был плохой признак. Что я мог противопоставить ему? Желание быть с Дмитрием? Но у меня его не было. Только желание разобраться в этой ситуации. И еще неизвестно, насколько сильно нужен ему я. Стремление спасти человечество? Но с учетом моих настоящих возможностей… об этом даже не стоило заикаться.

– Здравствуй, Никита.

Дмитрий встал из-за письменного стола, машинально поправляя воротник рубашки. Одежда его была несколько помята, что говорило о том, что он в последнее время либо рассеян, либо постоянно за работой. Но даже в таком виде, он выглядел хорошо.

– Добрый вечер, – осматривая помещение, произнес я.

Это место явно было личным кабинетом. Стены и потолок, отделанные темным деревом, прекрасно гармонировали с мебелью. Книжные полки во всю стену были забиты книгами в дорогих переплетах. Дмитрий предложил мне занять кресло напротив его стола, чем я незамедлительно воспользовался.

– Коля, принеси черный сладкий кофе, – Соболев определенно хотел избавиться от присутствия третьего.

– Я что, сегодня служанкой заделался? Проводи, потом принеси… – недовольно буркнул амбал, но все-таки направился к выходу.

– Хватит ворчать, – бросил ему в спину Дмитрий. А потом он повернулся ко мне. – Я думал, ты не придешь.

– Дмитрий, давайте начистоту? Что вам от меня нужно?

– Это не такой уж простой вопрос… Для начала неплохо было бы, чтобы ты мне доверял.

– Доверие на пустом месте не появляется.

– Я согласен. Если хочешь, можешь спросить у меня то, что тебе интересно.

– Тогда расскажите о себе.

– Даже не знаю, с чего начать, – задумался Дмитрий, потирая подбородок. Нервничал. Эту привычку я отметил еще при первой встречи.

– Было бы неплохо узнать, сколько вам лет?

– Мне тридцать четыре по человеческим меркам. Но ты же не это хотел узнать?

Минут пять я молчал, многозначительно поглядывая на Соболева, а затем не выдержал и спросил напрямую:

– Вы оборотень?

– Мы не используем такое определение. Скорее волколак.

– Никогда не встречал такого названия. А сколько вы живете? – надо было сравнить информацию, полученную от Аркадия.

– В два раза дольше обычного человека. Мы так же умираем от болезни и от ран. Конечно, реже, но все-таки мы не бессмертны.

Значит, Томинов сказал правду. И оборотни действительно живут в два раза дольше. Тогда получается, если Дмитрию сейчас тридцать четыре, то через двадцать два года ему исполнится сорок пять. И в будущем мы столкнулись почти ровесниками.

– А как вы появились на земле?

– Так же, как и вы. Да, мы не живем открыто, как это делают люди. Много лет назад нас почти истребили, поэтому мы вынуждены были уйти в тень. Нас и сейчас слишком мало. Мы бережно храним тайну о своем существовании.

Выходит, оборотни существовали и раньше. А нас обманывали, говоря, что это результат неудавшихся опытов над людьми. Получается, корпорация пыталась что-то скрыть? Но что?

– Так что теперь? Меня убьют, если я что-то про вас скажу?

– Не говори глупостей. В лучшем случае тебя примут за выдумщика, в худшем —обсмеют, не поверив. Но лучше этого не делать. Это создаст нам лишние хлопоты.

– А обращение происходит в полнолуние?

– Необязательно. Но полная луна увеличивает звериные инстинкты. Мы меняемся, когда в этом есть необходимость.

– Как в тот вечер, когда вы вмешались в драку?

– Да. В тот день я был слишком зол. Поэтому остался с тобой и отвез в больницу, а всю работу сделала стая. Если бы я не остановился, то боюсь, этих подростков не было бы сегодня в живых. И, Никита, обращайся ко мне на «ты», а то я себя начинаю чувствовать старым.

– Договорились, – поразмыслив немного, я продолжил: – А ты бы хотел жить открыто?

– Чтобы жить открыто, надо либо увеличить численность стаи, либо уменьшить количество людей, – улыбаясь, произнес он.

– А ты бы пошел на это?

– На убийство людей? Нет. Я вообще не испытываю тяги к власти. Мне достаточно того, что есть. Но если будет стоять выбор между волколаком и человеком, я выберу волколака. Почему тебя это так волнует? Я считаю, что такие вещи не стоит сегодня обсуждать.

– Ты сказал, что я могу задавать любые вопросы.

– Верно. Ты что-то еще хочешь спросить?

– Да. А если такой как ты, прости, не могу запомнить это название…

– Волколак. Если тебе сложно, то называй оборотень. Мы уже привыкли и к разным интерпретациям. Со временем ко всему привыкаешь…

– Хорошо. Что будет, если оборотень долгое время будет находиться в состоянии полутрансформации? И не человек и не…

– Зверь? Странный у тебя вопрос. Ну что ж, попробую ответить. Мы иногда действительно можем менять облик частично. Например, только отрастить клыки, когти… А можем выглядеть с более глубоким перевоплощением полулюдьми-полузверями. Но, увы, долго в таком состоянии мы находиться не можем.

– Почему? – вырвалось у меня бесконтрольно.

– К сожалению, наш внутренний зверь сильней, и в любой трансформации он пытается захватить власть над разумом. Чем дольше волколак пребывает в форме зверя, тем больше вероятность потери рассудка. Одним словом, мы постепенно сходим с ума. У нас иногда случается такое… поверь, даже меня это пугает.

Стало быть, в будущем оборотни обезумели, потому что не смогли вернуться в человеческий облик. Но кто-то же им помог? Может, эта корпорация? По крайней мере теперь понятна причина уничтожения человечества.

– Дмитрий, может это не мое дело… Я мало о вас знаю, и меня вообще это не должно волновать…, но сегодня ко мне подошел один неприятный человек и предложил работать на него. Если не ошибаюсь, речь шла о какой-то корпорации. Он вроде как представился Аркадием.

Раскрывать свою осведомленность я не торопился. Тем более я не мог предсказать реакцию Дмитрия. Он был в состоянии выдумать что угодно, вплоть до обвинения меня в шпионаже для корпорации «Стейлз». И как мне потом доказывать ему обратное? Ведь он четко дал понять, что для него на первом месте интерес стаи. Но ведь это его стаи и касалось напрямую. Я разрывался между желанием ему все выложить и в ответ допросить его и бросить все это, чтобы он решал свои проблемы сам. Мне лишь не давала покоя мысль, что если я изменил свое прошлое, то, возможно, смогу изменить и будущее. Только с этим Соболевым нельзя было торопиться.

 – Когда это произошло?

Дмитрий резко вскочил и принялся мерить шагами кабинет. Я провожал его передвижения взглядом, боясь сказать лишнее слово, чтобы еще больше не разозлить.

– Что ты молчишь? – он остановился так же стремительно, как и вскочил. Я, не привыкший к таким эмоциональным перепадам, слегка завис.

– Так они меня сюда и привезли.

 – Он угрожал?

 – Нет. Я поначалу испугался, если честно, – как же неприятно было притворяться жалким подростком…, но другого он сейчас от меня и не ждал. Желание защитить ослабит его подозрительность.

 – Ладно. Что говорил тебе этот Аркадий?

 – Нес какую-то чушь про человечество, про его корпорацию… – я остановился, делая вид что задумался. – А под конец он предложил мне сотрудничество. Но я так до конца и не понял, в чем оно заключалось.

– Я должен был это предвидеть. Прости, просто я не думал, что они так быстро выйдут на тебя. Да я вообще не думал, что они к тебе сунутся. А что ты ответил на его предложение?