Текст книги "Пирамида (СИ)"

Автор книги: Вера Забелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

– А вот ты, Князь, и есть этот преступник, – злорадно объявил Маресьев. – Тебя по всей стране в розыск объявили.

– Видишь, какой ты молодец! – так же насмешливо похвалил Князь. – По всей стране ищут, а нашёл ты. Ну, не миновать тебе ещё одного ордена!

– Ты вот что, Князь, – осторожно предложил Маресьев. – Ты, конечно, можешь нас всех здесь положить, но этим ты Латышевых не спасёшь. Другие приедут.  А вот если ты сейчас сдашься, то мы их не тронем, нам ведь ты нужен.

– Врёшь, попытаетесь и их тронуть, – убеждённо сказал Князь, и по тому, как забегали глаза капитана, понял, что угадал. – Но я согласен, – внезапно заявил он ошарашенному таким решением капитану, который вообще-то и не надеялся выжить. Первый удар точно ему достанется, а о боевой подготовке Князя в спецназе легенды гуляли.

– На что согласен? – с недоверием спросил Маресьев.

– Согласен поехать сейчас с вами, а про Латышевых вы забудете, – поставил условие Князь.

– Ну, тогда поехали? – неуверенно предложил капитан.

– Поехали, – легко согласился Князь и, насвистывая «Прощание славянки», пошёл вниз по лестнице. За ним гурьбой потопали остальные.

Когда они вышли из подъезда и подошли к стоящим около него машинам, Князь сам открыл заднюю дверцу одной из них. Маресьев неуверенно остановил его:

– Ты, это, Князь, – забормотал он, тоскливо посматривая на «задержанного». – Наручники надо бы надеть, положено ведь, – оправдываясь, сказал он.

– Не, не надену, – отказался Князь. – Толку вам от них никакого, а мне даже кажущееся унижение не нравится. Князь я или не Князь? – риторически обратился он в пространство.

– Это почему нам толку нет, если мы на тебя наручники наденем, – агрессивно влез в разговор спецназовец, отличающийся высоким ростом и могучими плечами. – А если я тебя сейчас кулаком оглушу, толк будет? – угрожающе добавил он.

– Новенький, что ли? – деловито спросил Князь у Маресьева.

Тот только кивнул, решив больше ничему не удивляться. Слишком неожиданно и странно развивались события.

– Ну, новенький, да за старенького, – неуступчиво заявил бугай. – Я из спецназа ГРУ переведён, – гордо добавил он.

– Ах, если из спецназа, да ещё и ГРУ, – насмешливо передразнил Князь, – тогда учись. Действие первое: давай твои наручники, – он легко снял с пояса не успевшего отреагировать забияки наручники, ловко защёлкнул их на своих запястьях, так же легко скинул их, пояснив мимоходом: «Сползают», и снова повесил их на пояс спецназовца. – Действие второе, – продолжал Князь.

Он захватил кулак не успевшего отреагировать бугая, с виду легко повернул его руку, послышался хруст сломанной кости и дикий вой боли.

– Тихо, не ори,  – остановил его Князь, – действие третье. – Он провёл ладонью над сломанной рукой и сообщил – Телом здоров, ещё бы разумом выздоровел, но это уже не в моей компетенции, – насмешливо сказал он и посоветовал: – проси Создателя, чтобы ума тебе прибавил. – Ну что, садимся? – повернулся он к Маресьеву, – а то у меня сегодня ещё дела есть.

– Садимся, – вздохнул капитан и, повернувшись к остальным, приказал: – По машинам. Возвращаемся на базу.

Исцелённый Князем хвастун, всё ещё неверяще поглаживающий пострадавшую руку, рванул к самой дальней машине.

Когда они ехали по городу, капитан Маресьев повернулся к бывшему сослуживцу, сидевшему на заднем сиденье между двумя насторожившимися бойцами.

– Слышь, Князь, – осторожно сказал он, – а что с тобой случилось-то? А то у нас такие разные слухи ходят, а где правда – не поймёшь.

– А ты уверен, Веня, что правду знать хочешь? – печально спросил Князь.

– Я сейчас ни в чём не уверен, – так же печально отозвался капитан, – но не зря же нас учили в римском праве постулату audiatur et altera part «Выслушай и другую сторону» – перевёл он.

– Ну, тогда слушай, – согласился Князь. – В августе я неосторожно сказал при Цуканове (Маресьев гадливо поморщился). – Вот – вот, – заметил его гримасу Дмитрий, – та ещё гнида. Так вот, я сказал, что хочу уйти из конторы, и препятствовать мне не будут, слишком много компромата в моём архиве. На следующий же день меня отправили в командировку в Чечню вместе с Голиковым. Да, – ответил он на потрясённый, вопрошающий взгляд капитана, – с этим садистом и палачом. В Чечне Голиков схватил меня и попытался, – Князь сам горько усмехнулся от получившегося каламбура и повторил, – попытался узнать, где мой архив. Потом он собственноручно отрезал мне кисти рук и вырезал язык, а когда я очнулся, издевательски сообщил, что теперь мне до архива не добраться, а сам я никому ничего рассказать не смогу.

– Н-но к-как же т-ты т-тогда? – с трудом выдавил из себя капитан, неверяще разглядывая руки Князя.

– Есть на Руси волшебники, – серьёзно ответил Дмитрий. – Вылечили и Силу дали, так что теперь я вашей конторе не по зубам. Понял?

– Понял, – задумчиво протянул капитан, и вдруг признался. – А знаешь, Димка, я тебе завидую. Я бы даже согласился тоже такие муки пройти, чтобы в результате освободиться от всей этой мерзости, в которой жить приходится.

– Не боишься, что твои подчинённые тебя сдадут? – усмехнулся Князь, покосившись на сидевших рядом с ним спецназовцев. Те возмущённо засопели.

– Я уже устал бояться, – просто сказал Маресьев. – А с этими ребятами мы столько вместе пережили, что если и им не верить, то и жить не захочешь.

Сопение теперь стало одобрительным.

– Тогда хорошо, – кивнул своим мыслям Князь. – Хорошо в том смысле, что тогда я и тебе помогу, и им, если пожелают, – кивнул он на своих соседей. – Вы пока подумайте, чего от жизни хотите, а во вторник, после Рождества, давайте встретимся. За это время я с вашим начальством перетру, потом ему не до вас будет.

– Где встретимся? – с надеждой встрепенулся Маресьев.

– Давай в кафешке напротив конторы, – предложил Князь. – Приходи туда в обед, я ждать буду. Соскучился по тамошней кухне, – признался он, широко улыбнувшись, и почувствовал, как от этой его улыбки расслабились сидевшие рядом бойцы, напряжение в машине ощутимо спало.

– Подъезжаем, – предупредил молчавший всю дорогу водитель и вдруг смущённо бормотнул: – А мне можно прийти, товарищ полковник?

– Пусть приходят все, кому помощь нужна, – ответил Князь. – А полковник я уже бывший. Зови лучше Князем.

Сопровождать Князя до кабинета генерала пошёл только капитан Маресьев. Они шли по коридорам, и Дмитрий внимательно всматривался в попадающихся ему бывших сослуживцев. С новыми способностями он отчётливо осознавал, кто на что пригоден, с кем можно общаться, кому помогать, а кого оставить в покое – безнадёжен.

«Вот уж Арамеева и сканировать на пригодность в приличные люди не нужно», – с усмешкой подумал Князь.

Когда они вошли в приёмную генерала, Маресьев коротко бросил адъютанту:

– Доложи!

Адъютант скрылся за дверью, забыв её плотно прикрыть. Его голос был негромким, но Дмитрий услышал:

– Там Маресьев с Мещерским пришёл.

Пауза, затем голос генерала:

– Пусть войдут.

Адъютант выскользнул из кабинета и жестом показал «Заходите».

Они и зашли. В то время как Дмитрий стоял в нарочито вольной позе, лениво посматривая вокруг, капитан Маресьев вытянулся и доложил:

– Товарищ генерал! По Вашему приказанию группа захвата ездила на квартиру адвоката Латышева. В квартиру мы не смогли попасть, у дверей нас встретил бывший полковник Мещерский, находящийся в розыске. Его мы и привезли.

– Почему он не в наручниках? – брюзгливо спросил генерал.

– Сползают они с него, товарищ генерал, – невинно пожал плечами Маресьев.

– Это ещё что за шуточки? – побагровел генерал. – Сговорились?! Да я вас…

– Ты кнопочку-то зря не жми, – посоветовал Князь, спокойно усаживаясь в кресле. – Я её обесточил, – пояснил он в ответ на яростно-недоумевающий взгляд генерала. – Отпусти капитана, поговорим без свидетелей.

– Идите, капитан, – кипя от бессильной злости, махнул рукой генерал, добавив при этом почти неуловимый жест.

Капитан козырнул и вышел из кабинета.

– Скотина ты, Борис, – мягко упрекнул генерала Князь. – Ты что, забыл, что я эти жесты лучше тебя знаю? Группу захвата не жди, – предупредил он, – я на капитана наложил заклятие, он твоего распоряжения не запомнил, так что никто не придёт.

Генерал рухнул в кресло, зло уставившись на Дмитрия.

– Чего ты хочешь? – с трудом выдавил он.

– От тебя ничего, – задумчиво сказал Дмитрий. – Просто предупредить хочу. Сейчас я свой архив заберу, сегодня же разбросаю его по Интернету, мало тебе не покажется. Зря вы меня не отпустили тогда, в августе, Арамеев, – горько сказал Дмитрий. – А с другой стороны, – встрепенулся он, – не зря гласит народная мудрость, что «Что ни делается, всё к лучшему». Для меня к лучшему, – пояснил он удивлённо взглянувшему на него генералу. – Я ведь, благодаря вашим издевательствам, волшебником стал. Пожалуй, мои муки того стоили.

– Ты с ума сошёл? – Арамеев непонимающе уставился на Князя. – Каким волшебником?

– Не важно, каким, – отмахнулся Дмитрий. – Пойду я, даже смотреть на тебя противно. Не знаю, как отреагирует твоё начальство на мои разоблачения, но на всякий случай приготовься к худшему. А про меня забудь, я теперь всем вам не по зубам.

Он поднялся с кресла и исчез из кабинета на глазах опешившего генерала.

Прямо из кабинета Арамеева Дмитрий шагнул в подъезд своего дома. Дом был ведомственный, для офицеров спецназа, ФСБ и других силовых ведомств. Квартиру в нём он получил пять лет назад, как награду за успешно проведённую операцию по обнаружению вражеской резидентуры. Часть платы за квартиру была погашена тоже за счёт награды, остальную сумму Дмитрий погасил за три года. Доходы у него были хорошие, расходы – минимальные. Некогда и не на кого было тратить деньги. Потом он купил деду ту дачу в элитном охраняемом посёлке, где вчера бушевал бывший приятель Цуканов. Дом там был двухэтажный, с мансардой. Дмитрий покупал участок с прицелом на будущее. Он понимал, что если уйдёт из «конторы», квартиру его попросят продать. Поэтому он и подстраховался, чтобы было куда идти.

Хотя квартиры были приватизированы, но продавать их «рекомендовалось» (т.е. разрешалось) только своим. С продажей Дмитрий проблем не видел – дом стоял в престижном районе на тихой улочке, желающих приобрести в нём квартиру было много. И никто не поинтересуется, откуда у офицера силовых служб найдутся деньги на квартиру. Налоговая служба этот дом не «видела». Связываться – себе дороже.

В будочке консьержа Дмитрий увидел молодого парня, сидевшего там с печальным задумчивым видом. Бывший лейтенант Олег Дивеев, которого группа оставила раненным на поле боя. Боевики захватили раненого, потребовали выкуп. Контора не отреагировала, тогда отцу Олега прислали посылку, при получении которой он поседел и чудом избежал инфаркта. В посылке была отрезанная кисть левой руки его сына и письмо самого Олега. Его вернут родителям при условии, что родители передадут в дар указанному террористами лицу свою трёхкомнатную квартиру в сталинском доме в центре Москвы. Разом постаревший отец оформил документы на передачу квартиры и продал машину, чтобы были деньги на перевозку сына. Террористы требовали, чтобы он сам приехал за сыном в Дагестан. Кроме отрезанной кисти, у Олега были удалены обе стопы, которые посекло осколками при ранении.

Отец привёз сына в Москву, остатки денег за машину пошли на приобретение протезов и лечение. Когда Олег оформлял пенсию, Князь встретил его в конторе, узнал о его бедах, устроил парня на работу консьержем, обещал помочь, когда вернётся из командировки. Это было в начале июля прошлого года, а в августе и сам Князь попал в жернова системы.

Всё это вспомнилось Князю, когда он увидел Олега в конторке. Олег встрепенулся, увидев своего спасителя. Князь действительно спас тогда их семью от дальнейших «наездов». Да и в материальном отношении заработок Олега был неплохим подспорьем к его грошовой пенсии и пенсиям родителей. Родители после этого происшествия с сыном уже не могли работать, оформили пенсии и прозябали в оставшемся у них гараже. Хорошо, что в гараже было электричество, отопление, водопровод и канализация. Олег был у родителей единственным, поздним ребёнком, когда он родился, отцу исполнилось 40 лет, теперь ему было около 65.

– Здравствуй, Олег! Как дела, – спросил сейчас Князь подавшегося в его сторону парня.

Здравствуйте, товарищ полковник, – с грустной улыбкой ответил бывший лейтенант. – Здорово Вы вошли, я и не заметил, как Вы подходили. Долго Вас на этот раз не было, с августа.

– Я теперь, как и ты, бывший полковник, – сообщил ему Мещерский. – Меня тут никто не спрашивал?

– В нашем доме не принято спрашивать о жильцах, – пожал плечами Олег. – Вчера только к Вашим жильцам наведывались из конторы, – и он многозначительно поднял глаза вверх.

– Ухожу я из этой конторы, Олежка, – сказал Князь.

– Значит, квартиру придётся продавать, – догадливо сказал Олег.

– Сейчас буду договариваться, – подтвердил Князь. – А у вас как дела, какие планы?

– Уезжать решили из Москвы, – печально сказал Олег. – Ждём весны, потом папа хочет ехать на разведку, где-нибудь в селе будем устраиваться.

– Достали? – понял Князь.

– И не говорите, товарищ полковник, – мрачно сказал Олег. – Мочи уже нет.

– Зови лучше Князем, – предложил Дмитрий, – вот у меня уже где этот «полковник», – показал он. – Я что хочу тебе сказать. Я ушёл из конторы, обустроился в одном поместье. Могу забрать вашу семью к себе. Сейчас вот пришёл, чтобы договориться о продаже квартиры, заодно узнать, когда ты дежуришь. Повезло, что сейчас. Ты всё так же дежуришь, через сутки?

– Так же, това…, ой, Князь, – поправился Олег, оживая на глазах.

– Послезавтра я ненадолго заскочу, ты мне скажешь, готовы ли вы переехать. Если да, то договоримся, когда я вас заберу.

– Спасибо большое, – взволнованно прошептал Олег. Было видно, что на глаза у него наворачиваются слёзы, он их сдерживал последними усилиями.

– Держись, Олежка, немного осталось потерпеть, – сочувственно сказал Князь. – Ты, главное, родителей подбодри, скажи им, что в поместье вы будете в безопасности, у нас там хорошо.

Дмитрий поднялся на свой седьмой этаж и тихо вошёл в квартиру. На кухне слышались голоса, он узнал голоса сводного брата отца и его жены, которых он просил присматривать за квартирой. Судя по их вещам, находящимся в квартире, они за ней не просто присматривали, а жили здесь. Дмитрий недовольно поморщился – тётушкина парфюмерия пропитала всю квартиру, не скоро выветрится. Потом усмехнулся – жить-то здесь он больше не будет, так что это будет забота для нового владельца. Дмитрий прислушался к голосу дяди.

– Квартиру нам, конечно, не оставят, зато если её продать, на эти деньги ведь и трёхкомнатную можно купить, а немного добавить, так и четырёхкомнатную. Теперь только старика бы разыскать, и куда его Митька запрятал?

– Павел Степанович сказал, что дед у Митьки наследник первой очереди, – напомнила жена. – А за дедом ты ведь наследуешь?

– Да в том-то и дело, что нет, – с досадой сказал дядька. – Я в детстве большую глупость допустил. Отчим ведь меня усыновить предлагал, а я отказался. Поверил отцу-пропойце, он ведь обещал мне квартиру оставить, если я фамилию менять не буду. А потом и квартиру пропил и мне на шею сесть пытался. Так что надо поскорее деда найти, оформим ему наследство, а я опекунство над ним оформлю, квартиру купим, она наша и будет.

– Что-то рано ты моё наследство прибрать собрался, дядя.

Появление Дмитрия на кухне явилось настоящим шоком для родственников. Тётка завизжала в истерике, дядя, глядя на Дмитрия безумными глазами, начал заикаться:

– Т-ты т-ты т-ты …

Дмитрий пожал плечами, налил воды в стакан и выплеснул на тётку. Та замолкла, а потом разразилась бранью. Не обращая на неё внимания, Князь повернулся к дяде:

– У меня мало времени, некогда рассусоливать. Сегодня же съезжайте с квартиры, я её продавать буду. Собирайтесь.

Не обращая больше на них внимания, Дмитрий подошёл к окну кухни, открыл его, дотянулся до внешнего блока Сплит-системы и достал из тайника флэшку со своим архивом. Затем посмотрел номер в своей записной книжке и позвонил по телефону. Откликнулся энергичный женский голос:

– Сотникова. Слушаю Вас.

– Любовь Фёдоровна, здравствуйте. Это Мещерский Вас беспокоит, Дмитрий Александрович. Помните меня?

– Дмитрий Александрович? – с заминкой и недоверчиво спросила женщина. – Но как же, я же слышала…

– Слухи о моей смерти прошу считать преувеличенными – процитировал Дмитрий Марка Твена. – Я вот по какому поводу Вам звоню. Насколько я помню наш разговор в прошлом июле, Вы подыскивали Вашей младшей дочери квартиру в Москве в престижном районе. Вы уже нашли ей такую?

– Увы, Дмитрий Александрович, – вздохнула Любовь Фёдоровна. – Очень трудно найти что-то приличное, так что мы всё ещё в поиске.

– Вот я Вам и звоню по этому поводу, – улыбнулся Дмитрий, – я собираюсь продавать свою квартиру, а Вы же знаете, какие у нас ограничения при продаже. Наш район для Вас достаточно престижный?

– Вы серьёзно? – радостно спросила Любовь Фёдоровна. – Вы же знаете, какая очередь желающих купить квартиру в Вашем доме, так что мы и не рассматривали его, хотя это, конечно же, идеальный вариант для нас. Но почему Вы не хотите продать очередникам?

– Потому что эта система меня предала, – жёстко сказал Дмитрий, – и я не хочу иметь дело ни с кем из них. Ваша дочь – другое дело. С одной стороны, она имеет право приобрести мою квартиру, с другой стороны – она не участник системы, а просто обслуживающий её винтик, Вы уж простите мне такое обозначение.

– Ничего, Дмитрий Александрович, я Вас понимаю, – тон женщины стал деловым, – что Вы просите за свою квартиру и как скоро Вы готовы её продать?

– Мне нужны триста тысяч долларов наличными, в документах можете указывать любую сумму, а продать квартиру я готов хоть сейчас, если Вы приедете ко мне с деньгами и нотариусом.

– Даже так, – с интересом протянула Любовь Фёдоровна. – Сейчас я, конечно же, не смогу, давайте договоримся на вторник, восьмое, на одиннадцать часов. Годится?

– Годится, – спокойно согласился Дмитрий.

– Торг, как я понимаю, неуместен? – внезапно спросила женщина.

– Правильно понимаете, – подтвердил Дмитрий. – Если Вас это утешит, вся мебель в квартире остаётся Вам. Сами увидите, что это хорошее приобретение.

– Тогда до  восьмого, Дмитрий Александрович.

Дмитрий положил трубку и сказал подслушивающим родственникам, глядящим не него с завистью и злобой:

– Собирайте вещи и сейчас же уходите из квартиры. Можете считать, что она уже продана.

– Ещё неизвестно, разрешат ли тебе её продать, – злорадно усмехнулся пришедший в себя дядя. – Павел Степанович сказал, что даже если ты и появишься, тебя признают душевнобольным и недееспособным.

– Вряд ли твой Павел Степанович посмеет связаться с Сотниковыми, – усмехнулся Дмитрий.

Сотникова Любовь Фёдоровна была известной бизнес-леди, а её муж – депутатом Госдумы и влиятельным политиком. Их младшая дочь получила диплом юриста и работала секретарём-референтом в центральном отделе МВД. Мешать им в покупке квартиры Цуканов не будет, а вот сделать подлость Дмитрию может их уговорить. «Ничего», – мысленно усмехнулся Дмитрий, – «с моими новыми способностями и возможностями я сумею избежать ловушки».

Через полчаса он выпроводил дядю и тётку с их вещами из своей квартиры, забрав у них  ключи. Сел за компьютер, вышел в Интернет, вставил флэшку и начал разбрасывать данные из своего архива по различным сайтам. После этого выключил компьютер, положил флэшку в карман, подумав «Пригодится ещё», и перешёл в Межмирье.

К госпоже Сотниковой в тот же вечер пришли трое серьёзных мужчин из силового ведомства, с которым она не хотела бы иметь ничего общего, но и вступать с ними в конфликт даже не думала. Правда, когда они изложили ей своё предложение, она немного успокоилась. Ей разрешили купить квартиру для дочери, попросили только дать им приготовленные для Мещерского деньги, чтобы обработать их специальным препаратом, который позволит им отслеживать, куда эти деньги пойдут. Эти люди совершенно серьёзно заявили, что Мещерский якобы обещал передать эти деньги боевикам в Чечне, поэтому его оставили в живых, а вместо него изувечили другого человека. Хотя Сотникова знала, что ей нагло врут, её не интересовала правда, ей нужна была квартира. Пусть Мещерский сам разбирается со своими недругами, её дело сторона. Она даже не будет пытаться предупредить Мещерского. При всём её дружеском расположении и уважении к этому человеку, она думала прежде всего о себе. Кто их знает, эти спецслужбы, может, они и на неё жучков понавешают, чтобы контролировать каждый её вдох. Поэтому, получив после разговора с Мещерским в банке наличными триста тысяч долларов, она отдала кейс с деньгами приставленному к ней серьёзному молодому человеку. Через полчаса она получила свой кейс обратно.

*

Дмитрий появился в общем зале их дома в Межмирье и с удовольствием огляделся. Домочадцы встретили его улыбками и продолжили заниматься своими делами. Какой разительный контраст между его бывшей «конторой», наполненной отрицательными эмоциями, и этой доброжелательной, буквально живительной атмосферой.

Дмитрий опустился в кресло у камина и мысленно позвал Пирамиду.

«Ты сегодня нас покидаешь?» – спросил он.

«Да, мне пора в очередной Поиск», – подтвердила Пирамида. – «Ты что-то хотел ещё узнать?»

«Хотел», – согласился Князь. – «Ты говорила, что на Земле есть свои волшебники. Можешь дать мне связь с ними? Я хочу попросить их помочь некоторым моим бывшим сослуживцам, которые ещё не утратили человечность. Я бы мог забрать их с собой на Весту, но не думаю, что это будет правильно».

«Я с тобой согласна», – отозвалась Пирамида. – «Не следует уводить с Земли людей, которые могут послужить своей Родине. Я тебе сейчас передам информационный пакет, там адреса и облики волшебников Земли, к которым ты можешь обращаться».

«Спасибо», – поблагодарил Дмитрий, ощутив получение обещанных знаний.

– Это вам всем спасибо, – тепло откликнулась Пирамида. На её голос обернулись все волхвы. – Вы оказались даже лучше, чем я ожидала. А теперь пришла пора прощаться, друзья. Я ухожу в новый Поиск, а вы отправляетесь в самостоятельный полёт. Будьте счастливы!

На миг все почувствовали какую-то пустоту в окружающем пространстве, но только на миг. А потом их снова охватило создаваемое ими общее поле доброжелательности, любви, взаимопонимания. Они не одиноки, они вместе – вот главное чувство, которое теперь объединяло их.

*

Во время праздничного обеда по случаю воссоединения Витьки с родной мамой Алексей немного смущённо сообщил:

– Ходил я сегодня поздравить с праздником гражданку Задонову, которая с нами заключила договор о передаче нам своего загородного участка. Так она мне заявила, что передумала. У неё сосед, когда узнал о нашем договоре, уговорил её заключить договор с ним и на её квартиру и на тот участок, а он берёт на себя пожизненную заботу о ней. Так что участка у нас за городом нет. Поэтому я решил обязательно вернуть себе квартиру, нам же нужна своя база в Городе.

– Квартиру возвращай, – согласилась Марина, – но и участок за городом нам не помешает. Я вот послезавтра встречаюсь со своей сестрой, предложу им в счёт моей доли квартиры отдать мне их участок. Я думаю, они с радостью согласятся.

Все одобрили этот план.

*

После обеда Марина отправилась к тёте Наде. Тимур с Нариманом выходить на Землю не пожелали, увлечённо знакомясь с голографическим глобусом нового мира. Нариман нашёл несколько живописных долин в южных горах, в которые не было доступа из тех земель, где обитали люди. Он мечтательно разглядывал эти долины, представляя, как хорошо жить там в тишине, наслаждаясь общением с природой.

Тётя Надя очень обрадовалась, увидев Марину.

– Мариночка, деточка, наконец-то вспомнила, – восклицала она, провожая Марину в комнату. – А я на тебя обижена, – доверительно сообщила тётя Надя, усаживая гостью в своё любимое кресло, куда редко кому разрешалось садиться. – Неужели так трудно было написать, – шутливо упрекнула она. – Конечно, у молодёжи своя жизнь, им не до стариков, я это понимаю. В общем, страшно рада тебя видеть! – объявила тётя Надя. – Рассказывай, как там жила, как устроились, как дела у Наримана и где Тимурёнок учится. Сначала всё узнаю, а потом пойду чай готовить. Сейчас хочу скорее новости узнать, не до чая.

Марина коротко, без душещипательных подробностей, рассказала. Как приехала в Грозный и её увезли к томящемуся в рабстве Нариману, как внезапно появился Тимур с исцелёнными ногами, и она узнала, что её родная сестра выгнала племянника из родного дома, как они устраиваются в новом мире. Тётя Надя слушала, онемев от неожиданности.

– Вот гады, прости Господи, – выразила она своё возмущение поступком Насти. – Я ведь спрашивала Настю, нет ли вестей от тебя и где Тимур. Она сказала, что Тимур решил вернуться в Чечню, к родителям, и что вы не пишете.

– Я только никак осознать не могу, тётя Надя, – с горечью сказала Марина, – почему у меня такая сестра. Ведь родная кровь! Как она могла?!

– Знаешь, Мариночка, чтобы успокоить тебя, я, пожалуй, нарушу обещание, которое дала Свете и Алёше. – Решительно сказала тётя Надя. – Я считаю, что своим поступком Настя освободила меня от необходимости держать слово.

– Какое обещание? – с недоумением спросила Марина.

– Вот слушай, – тётя Надя подсела поближе к Марине и взяла её руки в свои. – Это было тогда, когда у меня родился Коля…

– А у мамы – Настя, – улыбнулась Марина.

– Ну, куда ты торопишься, – мягко упрекнула её тётя Надя. – Так вот, у меня родился Коля, роды были тяжёлые, мне требовался уход, и твоя мама приходила в роддом ухаживать за мной.

– А Настя? – растерянно, уже догадываясь, нерешительно спросила Марина.

– Ну, ты небось сама уже догадалась, – кивнула тётя Надя. – Настя находилась в роддоме, ожидая отправки в дом ребёнка через три месяца. Отказных детей обычно держат в роддоме до трёх месяцев, потом переводят в дом ребёнка. Мать от неё отказалась сразу же, как только родила. Между прочим, мы с ней одновременно рожали. Вот твои родители пожалели несчастного ребёнка, удочерили.

Марина задумчиво молчала, пытаясь осознать, как ей относится к тому, что сказала тётя Надя.

– Спасибо, тётя Надя! – наконец сказала она, с признательностью сжав руки маминой подруги. – Я думаю, что папа и мама одобряют, что Вы нарушили своё обещание. Мне было очень больно от предательства сестры, а теперь мне стало легче.

– Что ты будешь делать? – спросила тётя Надя. – Будешь судиться за квартиру?

– Нет, – покачала головой Марина. – Чем меньше я буду с ними общаться, тем лучше. Предложу им обмен – моя половина квартиры на тот участок, что они когда-то купили для строительства дома. Я знаю, тётя Надя, – сказала она, заметив, что та хотела возмущённо возразить, – что обмен неравноценный, но участок за городом – это то, что нам сейчас нужно, и я думаю, они согласятся это быстро оформить, чтобы я не передумала.

– Только учти, – весело заметила тётя Надя, – что Степан недавно сдуру прикупил к своему участку ещё два соседних. Его так здорово надули, сообщили, что вблизи пройдёт магистраль, участки в цене возрастут. Он вбухал все деньги, а магистраль построили в другом месте, так что участки эти в цене упали.

– Хорошо, тётя Надя, учту, – рассмеялась Марина. – Нам-то как раз хорошо, если наш участок будет в стороне от оживлённого движения. Ну, а Вы как тут живёте? Не скучно одной? Не хотите перебраться к нам?

– Да я не одна, – покачала головой тётя Надя. – У меня теперь внучка живёт, на первом курсе университета учится. Так что я уж с ней буду. А вот ты меня не забывай, заглядывай хоть иногда.

– Обязательно, тётя Надя, – пообещала Марина.

*

После дневного сна малышей окрестили. Во время крещения произошло непредвиденное событие – когда отец Владимир вынул Володю из купели и подавал в руки крёстного отца (Толика, уже окрещённого, держала на руках Елизавета), Володя вдруг пустил струйку, которая попала на Князя. Дмитрий засмеялся, принял мальчика и поцеловал его в лобик.

– И ты меня окрестил, озорник? – добродушно спросил он.

Мальчик ответил радостной улыбкой.

Затем Владимир позвонил второму священнику, отцу Игнатию, что с сегодняшнего дня снимает с себя обязанности настоятеля храма и передаёт их отцу Игнатию. Владимир знал, что отец Игнатий мечтает об этом уже несколько лет.

*

Оставив Кузьминичну с Диной и с детьми в Межмирье, все волхвы перешли на Весту, в долину Тёплого озера. Название долины они узнали от её обитателей. Портал находился в центре долины, рядом с небольшим озером. В озеро впадала текущая через всю долину река, водопадом спускающаяся с гор. Все с любопытством осматривали окружающие долину горы, в которых виднелось множество отверстий. А потом тишину ментального мира нарушил многоголосый ликующий возглас: «Волхвы вернулись!». Из нор в горах посыпались сотни, тысячи существ, видимых только магическим зрением. Волхвы ощутили радость и ликование окружающих их домовых и в свою очередь послали им волны дружелюбия и обещания защиты. Над долиной возникла радужная дымка, которая переливалась таким многоцветьем, что дух захватывало. Князь спросил, внимательно оглядывая многотысячную толпу, окружившую их:

– Старшие-то у вас есть?

– Как не быть, Князь, – степенно ответил один из солидно выглядевших домовых, которые небольшой группой стояли прямо перед волхвами. У каждой горы – свой Старейшина, я Глава Старейшин, Всевед.