Текст книги "Пирамида (СИ)"

Автор книги: Вера Забелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

– Что это? – удивилась Надежда Викторовна.

– Здесь ожерелье для Вас и браслет для Максима Юрьевича, – пояснил Николай Вадимович. – Подождите, дайте объяснить, – он правильно интерпретировал отталкивающий жест Гладышевой. – Это не взятка, это дар, но не мой. Моя невестка, мать Витюшки, привезла эти вещи из паломничества по святым местам. Извините, что затрагиваю сокровенное, но все ваши знакомые знают, что у Вас нет надежды иметь своих детей.

Надежда Викторовна вспыхнула, на глазах у неё появились слёзы, а Николай Вадимович торопливо продолжал.

– Женя, моя невестка, уверяет, что браслет и ожерелье помогут вам. Ей передали их с наказом отдать эти вещи людям, которые очень мечтают иметь детей, но не могут. Только носите их не снимая, ни в коем случае не давайте их никому, хотя бы немного поносить. Это только ваше, эти вещи несут вам благословение, и детки у вас будут, столько, сколько вы захотите.

– Это правда? – шёпотом, боясь погасить вспыхнувшую надежду, спросила Гладышева. – Но Вы должны взять у меня деньги за них.

– Вы прослушали, – терпеливо объяснил Николай Вадимович. – Ожерелье и браслет были даны, подчёркиваю, даны моей невестке, для передачи достойным людям. Деньги за такое не берут, поймите.

Надежда Викторовна открыла лежащий около её руки футляр и достала ожерелье.

– Как странно! – сказала она, заворожено глядя на гладкие продолговатые бусины, выточенные из какой-то неизвестной древесины. – Но мне становится так хорошо, когда я гляжу на это ожерелье. И мне почему-то верится, что Вы говорите правду, и ожерелье действительно мне поможет.

– Ожерелье и браслет сделаны из древесины мэлорна, священного дерева эльфов, – серьёзно пояснил Николай Вадимович. – Так мне сказала невестка. Только очень Вас прошу, Надежда Викторовна, никому добровольно не давайте ни ожерелье, ни браслет. А забрать их у вас никто не сможет. Браслет только для Максима Юрьевича, запомнили?

– Да, – кивнула Надежда Викторовна и смущённо улыбнулась. – Я очень люблю хорошие книги из жанра фэнтези, и мне всегда казалось, что когда-то в нашей жизни было больше волшебства. Спасибо, Николай Вадимович, – с чувством поблагодарила она, – если Ваш подарок нам поможет, приглашаю Вас в крёстные нашего первенца, большей ответной благодарности я и не придумаю.

– Согласен, – улыбнулся Николай Вадимович, тронутый пробудившимися чувствами молодой женщины. – Ну, не буду Вас больше отвлекать. До свидания.

– А то оставайтесь, – вдруг предложила Надежда Викторовна. – Скоро Максим должен на обед приехать, побеседуете.

– Спасибо, как-нибудь в другой раз, когда покумимся, – поблагодарил Николай Вадимович, – сейчас и у меня много дел, завтра новую работу начинаю.

Баженов ушёл. Надя вернулась в гостиную, взяла в руки ожерелье. Сердце, бившееся в возбуждении и трепетном ожидании, сразу успокоилось. Ей вдруг нестерпимо захотелось надеть ожерелье. Она подошла к зеркалу, приложила ожерелье к шее и застегнула сзади замочек. Шквал чувств обрушился на неё: радость жизни, любовь к Максиму, мечты о детях, своих собственных, родных, выношенных и рождённых ею. Она думала о счастье, которое ждёт их семью. В это время она услышала, как завозился ключ в замке, открылась дверь, и послышался родной голос мужа.

– Ау! А где тут моя половинка? А что я принёс моей королеве…

Надя выбежала в прихожую. Максим стоял у двери, в руках у него был большой букет лилий, любимых цветов Нади. Увидев жену, он торжественно протянул букет Наде.

– Моей единственной любимой женщине на все времена! – провозгласил он, с готовностью подхватывая бросившуюся ему на шею жену. Он крепко обнял её, его губы в нежном поцелуе встретились с её губами. В её ответе было столько щемящей нежности и любви, что они долго ещё стояли в прихожей, не размыкая объятий. Наконец Максим немного отстранился и присмотрелся к жене.

– Какая-то ты сегодня не такая, как обычно, – осторожно сказал он. – О, у тебя новое ожерелье. Какое-то необычное, что-то в нём необыкновенно притягательное.

– Для тебя тоже есть кое-что, – счастливо сияя глазами, заявила Надя. – Пойдём, всё покажу и расскажу.

Она взяла из рук мужа букет, пока он раздевался, налила воды в вазу, поместила туда лилии и поставила вазу на каминную полку. Потом подвела мужа к журнальному столику, на котором ещё лежал футляр с его браслетом. Когда они сели в кресла, она торопливо рассказала ему о визите Николая Вадимовича, что он рассказывал об ожерелье и браслете и о том, как с ними обращаться.

– Из мэлорна, говоришь? – задумчиво спросил Максим, открывая футляр. Он достал браслет, изготовленный из пластинок того же дерева, что и бусы жены. И ощутил, как браслет согревает его душу, даёт уверенность, что теперь всё у них будет хорошо, и совсем скоро семья у них будет полноценной. Скоро по этой квартире будут топать детские ножки, будут слышны детские голоса, зовущие: «Мама! Папа!». Максим с трудом проглотил подступивший к горлу комок, притянул жену к себе на колени и крепко обнял, вдыхая родной запах и пытаясь справиться с чувством безграничного счастья, охватившего их. Странно, но, надев браслет, он вроде бы начал воспринимать не только свои чувства, но и Надины.

– Я тоже это ощущаю, – шёпотом поделилась с ним Надя. – Правда, здорово, что мы можем так чувствовать друг друга?

– Здорово, – согласился Максим. – А сейчас ты что чувствуешь? – лукаво спросил он, нежно целуя шею жены.

– Чувствую, – задыхаясь от нахлынувших эмоций, откликнулась Надя.

Максим поднялся со своей ношей на руках и понёс жену в сторону спальни. И дверь надолго захлопнулась за ними.

Через час Максим расслаблено пошевелился, поцеловал жену в макушку (её голова удобно устроилась на его груди) и задумчиво произнёс.

– Знаешь, ощущение первой брачной ночи, как будто мы с тобой только начинаем совместную жизнь и предвкушение долгих-долгих лет счастья. Интересно всё же, как повлияли на нас эти дары.

Он перебирал бусины в ожерелье жены и чувствовал приятный отклик каждой бусинки. Надя так же ласково перебирала пластины его браслета.

Зазвонил мобильник Максима. Он нашарил внизу сброшенный пиджак, достал телефон, глянул на экран и досадливо поморщился – звонил его заместитель по финансовым вопросам.

– Как он меня достал своей настырностью, – шутливо пожаловался он Наде и откликнулся – Я слушаю, Владимир Сергеевич.

– Максим Юрьевич, – раздался громкий голос Садовцева, так что даже лежащая рядом Надя хорошо его слышала. – Вы где? Когда приедете? Срочно нужны Ваши подписи под документами.

– Я на очень важной встрече, – весело глядя на жену, сказал Максим. – Сейчас дома пообедаю, через час буду в офисе.       

– На важной встрече? – уточнила Надя, когда он отключил телефон.

– На самой важной, – став серьёзным, подтвердил Максим. – Важнее тебя и нашей семьи для меня ничего нет. А когда родишь, – мечтательно протянул он, – тогда и вовсе делами буду заниматься по минимуму, а всё внимание тебе и ребёнку. Так что начну потихоньку перекладывать свои обязанности на заместителей, а мы с тобой будем изучать вопросы современного воспитания. Сразу предупреждаю – ребёнка и пальцем не тронем, как бы не выводил из себя – никаких физических наказаний!

– Предупреждение принято, папаша! – бойко откликнулась Надя. – Ой, Максимка, у меня почему-то никаких сомнений не возникает, что всё это правда. При таких необыкновенных ощущениях не может быть, чтобы у нас не получилось.

– Ты знаешь, и я так думаю, – согласился Максим.

– Ну что, делаем перерыв в важной встрече? – предложила Надя. – Пойдём обедать.

– Перерыв до вечера, – сказал Максим, вскакивая с постели. – Давай, корми мужчину обедом, а потом он пойдёт добывать мамонта, а ты, женщина, храни очаг в пещере, – грозно добавил он.

– Мы с тобой уже давно так не дурачились, – заметила Надя, собирая разбросанную одежду и доставая из шкафа домашнее платье.

– Теперь часто будем, – пообещал Максим.

Когда они уже сидели за столом, и Надя разлила борщ по тарелкам, Максим внезапно оглядел кухню и сказал.

– А знаешь, Надюш, что мне сейчас пришло в голову? А давай продадим эту квартиру, купим себе за городом участок побольше и построим дом. Чистый воздух, природа, тишина, детям замечательные условия создадим, да и себе тоже. А чтобы от пробок не зависеть, купим участок где-нибудь недалеко от последней станции метро.

– Давай так и сделаем, – охотно согласилась Надя. – Подождём только весны, нужно будет поездить, самим посмотреть все продаваемые участки, когда выберем, тогда и архитектора нанимать будем. А пока мечтать будем о том, какой дом мы хотим и как хотим обустроить семейное поместье.

– И ещё, Наденька, что я хотел бы предложить, – немного смущённо сказал Максим. – Ты не могла бы уволить нашу домработницу?  Не нравится она мне, – шутливо пожаловался он. – Уж очень назойлива со своими услугами, даже не могу сразу слов найти, чтобы всё выразить.

– А и не надо слов, – улыбнулась Надя. – Я всё уже почувствовала. Обязательно решу этот вопрос в ближайшие дни. 

Они уже заканчивали обед, когда послышалось щёлканье замка. Вскоре в кухню вошла Лика. Увидев хозяина, она привычно подобострастно залебезила:

– Ой, Максим Юрьевич, Вы ещё на обеде, а Надежда Викторовна Вас раньше ждала. Знали бы, обед бы попозже приготовили, а то пришлось, наверное, разогретый есть. И всё-то Вы в делах, всё в заботах, о себе и подумать некогда. Я сейчас помою посуду, Надежда Викторовна, Вы уж извините, что я задержалась…

Лика продолжала свои обычные излияния, превознося хозяев, перечисляя их заслуги «перед страной и человечеством», не замечая, что хозяин не отшучивается привычно, а сидит с несколько оторопелым видом. И было от чего. Муж и жена только сейчас ощутили злобу, зависть, ненависть и презрение, исходившие от домработницы. Зависть к их богатству, а презрение из-за того, что они предпочитали не «замечать» пропажу денег, которые ей удавалось украсть и утаить и у Надежды и у Максима. Лика находила своеобразное удовлетворение, пресмыкаясь перед хозяевами, а потом перемывая им косточки в разговорах со своими подругами.

Наконец Лика заметила, что хозяева не смущаются, не шутят и не оправдываются, как обычно.

– Случилось что? – удивилась она.

– Случилось, – спокойно подтвердила Надежда Викторовна. – Мы больше не можем позволить себе пользоваться твоими услугами, Лика. Нам придётся продать эту квартиру.

– Разорились? – не дала ей договорить Лика. – Услышал бог мои молитвы! Так вам и надо – мстительно добавила она. – Зато теперь мне будет хорошо.

– А почему это тебе теперь будет хорошо? – полюбопытствовал Максим. – Как это связано с нами?

Злые слова Лики его не задели, он чувствовал только облегчение от того, что решился этот неприятный вопрос, и домработница от них уйдёт.

– А мне потому хорошо будет, – торжествующе пояснила Лика, – что мне Володечка обещал, как только вас разорит, так сразу мы поженимся.

– Это какой Володечка? – спросил Максим. – Владимир Сергеевич? – неожиданно догадался он.

– Вот именно, для вас он теперь Владимир Сергеевич, а для меня – Володечка!

– Как говорится, совет вам и любовь, счастья семейного и деток побольше, – пошутил Максим. – Милая, – повернулся он к жене, – заплати Лике до конца месяца, возьми у неё ключи, и попрощаемся. Больше Вам здесь делать нечего, – снова повернулся он к домработнице.

– Да я и не собираюсь у вас задерживаться, – заносчиво ответила Лика. Она быстро собрала немногие свои вещички, небрежно приняла конверт с деньгами из рук Надежды Викторовны, отдала ключи и вышла из квартиры, громко хлопнув дверью. Надя с Максимом переглянулись и засмеялись облегчённо.

Некоторое время спустя в дверь позвонили. Максим, который уже собирался выходить, открыл дверь и впустил в квартиру опрятную сухонькую ухоженную пожилую женщину (назвать её старушкой язык бы не повернулся) с молодыми задорными глазами. Это была Вера Дмитриевна, их соседка по лестничной площадке. В подъезде на каждом этаже размещалось только по 2 квартиры: одна шестикомнатная, как у Гладышевых, и одна трёхкомнатная. Вера Дмитриевна жила в квартире вместе с сыном, известным музыкантом, который очень редко бывал дома, часто выезжая на гастроли.

Но Вера Дмитриевна не скучала: занималась с двумя одарёнными детьми, которые не могли себе позволить оплату учителя, входила в Совет ветеранов дома. Лику она не переваривала, но Максим и Надя охотно откликались на её приглашения посетить её музыкальные и литературные вечера, которые она еженедельно устраивала для своих близких друзей. Вера Дмитриевна была близкой подругой недавно умершей Надиной бабушки, Надя с самого детства и её считала своей второй бабушкой. Они и квартиры в новом доме покупали с тем, чтобы подруги жили рядом.

– Что это ваша Ангелика вылетела, как оглашенная? – добродушно полюбопытствовала Вера Дмитриевна.

– Уволилась, – целуя соседку, ответила Надя.

– Ну и слава Богу, наконец-то избавились, – заметила Вера Дмитриевна. И осторожно поинтересовалась. – Будете новую домработницу искать?

Максим засмеялся, чмокнул Веру Дмитриевну в щёчку и попрощался:

– Бегу, мои дорогие, на работу пора. Вы уж тут сами хозяйственные вопросы решайте.

Когда дверь за Максимом закрылась, Надя пригласила соседку на кухню (знала, что Вера Дмитриевна предпочитает сидеть с ней на кухне, как когда-то с подругой) и поставила чайник на газ. Кипяток из электрического чайника Вера Дмитриевна не признавала.

– Я почему спросила, Надюшка, будете ли вы новую домработницу искать. Есть у меня кандидатура на примете.

– Я так и подумала, Вера Дмитриевна, – улыбнулась Надя. – Только дело в том, что мы решили квартиру продать и купить дом за городом. Поедет ли Ваша кандидатура туда? – пошутила она.

– Я думаю, даже с восторгом, – серьёзно кивнула Вера Дмитриевна. – Так даже лучше для неё будет.

– Это Вы, случайно, не о Наталье Семёновне? – догадалась Надя.

Наталья Семёновна подружилась с Верой Дмитриевной и Надиной бабушкой, когда они поселились в этом доме. До выхода на пенсию Наталья Семёновна работала корректором в издательстве, из которого её попросили сразу по достижении пенсионного возраста. И не потому, что она была плохим корректором, наоборот. Авторам не нравилась «слишком грамотная» женщина, а поскольку к литературе требования были невысоки, её ставку и сократили. У Натальи Семёновны была небольшая двухкомнатная квартира в районе Павелецкого вокзала, к пенсии она подрабатывала набором текстов на компьютере.

Из всех родных у Натальи Семёновны была только племянница, дочь её единственной сестры, которая выросла совершенно непохожей на трудолюбивых мать и тётку. Избаловал девушку отец, который ушёл из семьи, когда Неонилле (так вычурно он назвал дочь) было 10 лет, но на выходные забирал девочку в новую семью и откупался подарками. Но через несколько лет отец с семьёй уехал за границу и связь постепенно прервалась. Сестра Натальи Семёновны умерла внезапно (сердечный приступ на улице), когда Неонилле исполнилось 20 лет. Девушка сразу же бросила учёбу в пединституте, куда её с большим трудом устроила мать, и вышла замуж за армянина, владевшего несколькими ларьками на ближайшем рынке около того дома, где купили квартиры Гладышевы и Вера Дмитриевна. Вахтанг (муж Неониллы) купил в этом доме квартиру, которая находилась как раз под квартирой Веры Дмитриевны. Но прожил он недолго, в очередной разборке его убили, а Неонилла, унаследовав от мужа «бизнес», почти сразу вышла замуж за оперативника ОВД, который участвовал в следствии и решил не упускать богатую вдову. Сразу решился вопрос с «крышей» для ларьков.

Узнав вскоре о существовании у супруги тётки с отдельной квартирой, капитан Петрищев, не слушая возражений, перевёз Наталью Семёновну в их квартиру, сделав из неё практически домработницу, поскольку Неонилла ничего по дому не делала, а квартиру Натальи Семёновны сдавал. Деньги за сдачу квартиры и пенсия Натальи Семёновны изымались у неё в «общее хозяйство». У бедной женщины осталась только одна отдушина – подруги, обретённые уже на новом месте жительства (Вера Дмитриевна и Надина бабушка).

Наталья Семёновна приходила на все вечера Веры Дмитриевны, садилась в уголочке на один и тот же стул и молча внимала и музыке и беседам. Иногда, когда она точно знала, что Петрищева не будет дома, Наталья Семёновна готовила какое-нибудь угощение, которое приносила с собой. Стряпня Натальи Семёновны всегда шла на ура. Если же Петрищев мог нагрянуть домой, Наталья Семёновна иногда помогала Вере Дмитриевне готовить на её кухне. Наталье Семёновне хватило только одного скандала, который закатил ей Иван Зиновьевич, когда застал за готовкой для гостей. Наталья Семёновна звала мужа племянницы по имени и отчеству, тот обращался к ней только с небрежным «тётка».

– Я почему обрадовалась, что вы уезжаете, – неспешно попивая чаёк, объяснила Вера Дмитриевна. – Капитан Петрищев в командировку уезжает, на какие-то курсы в Санкт-Петербурге. Будет там весь месяц. Наталья-то документы на квартиру у меня хранит, он и не знает, что квартира у неё приватизирована. Надо бы постараться за это время квартиру Натальину продать, а ей купить домик поблизости от вашего участка. Я думаю, с Максимом Петрищев связываться побоится.

– Когда он уезжает? – озабоченно спросила Надя. Она всегда жалела Наталью Семёновну, и её обрадовало то, что она может ей помочь.

– Да вроде бы сегодня и уехал, – задумалась Вера Дмитриевна. – Сегодня у нас что, понедельник? Наталья говорила, у него с 14-го командировка. Слушай, Надюша, если ты не возражаешь, я сейчас к ним спущусь, скажу, чтобы к тебе зашла, поговорила. Хорошо?

– Хорошо, – согласилась Надя. – Если договоримся, я ей сразу и предложу к нам перебраться, в бывшей бабулиной комнате может жить, пока мы вопрос с новым жильём решаем.

– Замечательно, – с энтузиазмом воскликнула Вера Дмитриевна. – Так я побежала, закрой за мной. 

Максим подъехал к спорткомплексу на юге Москвы, где был его офис, припарковался и поспешил в свой кабинет. Счастливая улыбка время от времени возникала на его лице, душу согревали надежда и ожидание чуда. Проходя в кабинет, попросил секретаря:

– Сообщи Владимиру Сергеевичу, что я на месте и жду его.

После того, как ему надоело объяснять каждой секретарше, которая пыталась привлечь внимание начальства не только своими деловыми качествами, что с ним ей ничего не светит, Максим решил, что секретарь-мужчина его больше устроит. И не пожалел. Он предложил поработать у него секретарём Надиному дальнему родственнику, бывшему офицеру. Александр получил контузию от взрыва гранаты в руках замешкавшегося солдата и был уволен из армии. Он был очень благодарен Максиму за предложенную работу. Работа ему нравилась, он с удовольствием постигал делопроизводство, становясь всё более компетентным секретарём. Максим его очень ценил. Он часто говорил Саше, как ему повезло обрести такого замечательного помощника.

Сейчас Максим явственно почувствовала и дружеские чувства Саши к нему, благодарность, стремление помочь и какое-то беспокойство. Беспокойство его зацепило.

– Саша, что-то случилось? – он задержался у входа в свой кабинет.

Саша, уже набиравший номер зама по финансам, неуверенно кивнул.

– Сейчас, – пробормотал он и сказал в трубку: – Владимир Сергеевич, шеф на месте, просит Вас зайти.

Положил трубку и признался:

– Я давно хотел сказать, Максим Юрьевич (на работе он отказывался называть Максима только по имени, не желая вызывать зависть окружающих), очень неприятный он человек, этот ваш заместитель. Слишком скользкий и пронырливый, постоянно пристаёт с расспросами.

– Может быть, все финансисты такие? – пожал плечами Максим.

Ему вспомнились слова Лики.

– Может быть, – кивнул Саша и посоветовал: – Вы с ним поосторожнее, финансы дело серьёзное.

– Спасибо, учту, – скрывая улыбку, отозвался Максим и вошёл в кабинет. А в кабинете его ожидал сюрприз. Сначала легонько сжался браслет на руке, о котором Максим и забыл, так невесомо он облегал его запястье. От браслета потянулись золотистые нити, обволакивая несколько малозаметных вещиц, расположенных в разных местах кабинета: на шкафу, в который Максим вешал верхнюю одежду, под его письменным столом, на косяке окна, на стенах. Когда Максим собрал все пять вещиц, он нажал кнопку коммуникатора и позвал:

– Саша, зайди.

– Слушаю, Максим Юрьевич, – с готовностью откликнулся секретарь. Он вошёл в кабинет и вопросительно посмотрел на начальника.

– У тебя армейская специальность ведь с электроникой связана? – спросил Максим.

– Да, противодействие электронным системам шпионажа, – подтвердил Саша.

– Знаешь, что это такое? – Максим раскрыл ладонь и показал секретарю свои трофеи.

– Две видеокамеры и три жучка, – определил Саша. – Зачем они вам? – удивился он.

– Они мне ни зачем, – сообщил Максим. – Я их сейчас по кабинету собрал.

– Ого, – растерялся Саша. – Вы хотите, чтобы я ещё поискал, – догадливо спросил он.

– Нет, я все собрал, – уверенно сказал Максим. – Мне только хотелось бы знать, кому это понадобилась такая слежка. 

В это время прозвучали шаги в приёмной, послышался стук в дверь кабинета и вкрадчивый голос Садовцева:

– Можно, Максим Юрьевич?

Максим сунул обнаруженную электронику в карман, кивнул Саше «Потом» и откликнулся:

– Да, заходите, Владимир Сергеевич. Что там у Вас?

– Подписи Ваши требуются, Максим Юрьевич, – деловито ответил заместитель, проходя к столу и размещая на нём папку с бумагами.

Саша вышел из кабинета, Максим сел на своё место и раскрыл папку. Его уже не особенно удивляла обретённая способность чувствовать чужие эмоции. Насколько чисты были эмоции секретаря, настолько, особенно на его фоне, казались грязными эмоции зама. Жадность, зависть, расчётливость. Браслет на запястье опять напомнил о себе, две золотистые нити выделили два листа, вложенные в середину пачки. Судя по реакции, вернее, её отсутствию со стороны Владимира Сергеевича, он этих нитей не видел.

– Так, давайте подробно по каждой бумаге, – предложил Максим. – Давайте пояснения по каждой.

– Да что там пояснять, Максим Юрьевич, – встревожился зам. – Обычная рутина, Вы же всегда подпись ставите без просмотра. Неужели Вы мне не доверяете? – нарочито обиделся он.

– А должен? – спросил Максим и, глядя прямо в глаза заместителю, вынул из кармана найденные устройства и положил их на стол.

Садовцев побледнел, но попытался «отмазаться».

– Что это, Максим Юрьевич? – спросил он с нарочитым недоумением.

– Да вот, обнаружил в своём кабинете, – сказал Гладышев. – После этого и решил, что надо быть повнимательнее к тому, что происходит.

– Я тогда позже зайду, – заместитель попытался взять папку из рук Максима, но тот уже ловко выудил из середины помеченные браслетом документы.

– Та-ак, – протянул Максим, просмотрев договор о передаче принадлежащих ему спорткомплексов в совместное владение конкурирующей фирме. – Ну нет, Володечка, – вспомнил он слова Лики, – считай, что здесь ты уже не работаешь.

– Саша, – нажал он кнопку коммуникатора, – Гордеева ко мне.

– А он уже в приёмной, Максим Юрьевич, – радостно отозвался голос секретаря, – сейчас зайдёт.

В кабинет вошёл глава службы безопасности концерна. По тому, с какой бессильной ненавистью глянул на Гордеева Садовцев, Максим и без подсказки браслета понял, что своему безопаснику он может доверять.

– Вот, Анатолий Макарович, – показывая на Садовцева, сказал Максим. – Засланный казачок конкурентов у нас обнаружился.

– Да мы к нему давно присматриваемся, Максим Юрьевич, – заметил Гордеев. – Улик только не было.

– Улик не было, а вот недоработка вашей службы налицо, – сердито попенял Максим. – Посмотрите, что я сейчас в своём кабинете обнаружил.

И он в очередной раз предъявил «вещественные доказательства».

– Тимур! – воскликнул Гордеев, и по тому, как скрипнул зубами Садовцев, Максим понял, что его безопасник обнаружил что-то важное.

– Какой Тимур? – поинтересовался Максим.

– Новенького мы взяли недавно, – пояснил Гордеев. – Перешёл к нам из детективного агентства. Проверяли ведь его, но видно недостаточно. Это ему поручено проверять Ваш кабинет на предмет обнаружения подслушивающих устройств. Сейчас я этим займусь, Максим Юрьевич. Простите, моя недоработка, урок учту.

– Учтите, – согласился Максим. – А этого господина, – он брезгливо посмотрел на своего уже бывшего зама, – проводите в его кабинет, пусть заберёт свои личные вещи, заберите пропуск и выпроваживайте из офиса. Расчёт ему перечислят на карточку, я сейчас распоряжусь.

– Ещё расчёт ему, – проворчал Гордеев, подтолкнув Садовцева в спину. – Давай, урод, шевели ногами, мне ещё твоего подельника задерживать.

Максим остался один в кабинете. Благодарно погладил подаренный браслет, шепнул «Спасибо». В ответ его обдало ласковым теплом. Он позвонил жене:

– Надюш, тут у меня чудеса происходят, и всё благодаря браслету, как я понял. Непростые подарки нам сделали. Я бы хотел поближе пообщаться с дарителем. Не знаешь, как это сделать?

– Знаю, – услышал он весёлый голос жены. – Он завтра утром дочку и внука в лицей на занятия привезёт. Можно его там перехватить, или передать с детьми письмо с просьбой о встрече. Решай, как тебе лучше.

– Лучше письмо, – решил Максим. – На ходу такие темы не обсуждаются. Хочу пригласить его к нам, в офисе нежелательно с ним встречаться.

К вечеру Николай Вадимович съездил за женой и дочкой. У Вари в лицее учеников отпускали домой после 17 часов, поскольку уроки перемежались тренировками. Лицей ведь был спортивным. Когда они прошли портал и оказались в общем зале, Лидия Витальевна сразу заметила, что сын как-то изменился.

– Что с тобой за это время случилось, Вадюшка? – спросила она, обнимая сына. – Как-то ты изменился, как будто мы давно не виделись.

– Между прочим, мы это тоже заметили, – сказал Алексей, с любопытством поглядывая на молодую пару. – И Женя тоже какая-то не такая.   

– А мы от вас во вневременной карман сбежали, – счастливо блестя глазами, призналась Женя. – И провели мы там две недели, вот потому и изменились.

– Какие две недели? – ахнула Лидия Витальевна, – мы же только утром расстались!

– Мамочка, – обнял её Вадим. – Мы же теперь волшебники. Вот мы с Женей и решили побыть вдвоём, узнать друг друга получше. И от вас отгораживаться здесь не хотели. Вот и создали себе персональный рай. В Межмирье можно создать вневременной карман, где ты можешь жить годами, а потом вернуться в тот же миг, когда уходил. Долго без вас мы не выдержали, соскучились и вернулись, – весело заявил он.

– Ты мне методику дай, – попросил Нариман. – Мы бы с Мариной тоже не отказались от возможности побывать в своём собственном раю.

– Да, пожалуйста, – охотно отозвался Вадим. – Это умение и Лизе с Владимиром не помешает, да и Семёну с Машей.

– Мне пока рано, – покачал головой Семён, который заглянул ненадолго проведать товарищей. – Маша пока не поверит, что дети не заметят нашего отсутствия. Это мне пригодится, пожалуй, через годик-другой, когда она освоится в новой жизни.

*

 

 

15 января 2008 года, вторник.

 

Сегодня у Витьки начиналась учёба в лицее. Дедушка объяснил, что в лицее он получит форму, учебники и прочие вещи. Поэтому и плата в лицее высокая, что лицеисты проводят в лицее весь день, у них трёхразовое питание, которое тоже покрывается за счёт платы родителей. Если родители заняты в российском спорте (тренеры или спортсмены), плата за лицеиста половинная. А весь день ученики проводят в лицее потому, что в нём уроки перемежаются тренировками, и общефизическими (до обеда) и уже по выбранным видам спорта (после обеда). Это Витьке рассказала Варя.

Витька немного волновался, конечно, всё-таки новые люди. Но нисколько не боялся. После недолгих пока занятий с Князем он уже действительно усвоил «парочку приёмчиков», которые помогут ему выкрутиться на первых порах. А дальше уже от него будет зависеть, как сложатся его отношения с одноклассниками и вообще с лицеистами.

«Главное – доброжелательность!» – наставлял его вчера Князь. – «Относись ко всем внимательно, пытайся пробуждать в ровесниках хорошие чувства. Ни в коем случае не пробуждай зависть, не хвастайся. В общем, ты у нас мальчик разумный, мы в тебя верим», – закончил он своё небольшое наставление.

Так что утром Витька надел обычную школьную форму, которая совсем не смотрелась рядом с Вариным великолепием. И со вздохом признал, что будет очень нелегко отучать сестрёнку от спеси и пренебрежения к другим. Но надо! Варя тоже Баженова, надо поддерживать честь семьи.

Они приехали в лицей за двадцать минут до начала уроков. Николай Вадимович обратился к дежурному охраннику. Тот нашёл имя Витьки в списках и подробно растолковал деду с внуком, что сначала им нужно пройти к кастеляну. Там Витьке выдадут форму, одежду для тренировок и прочие, причитающиеся ему, вещи. В кастелянной Витька сразу надел новую форму, остальные вещи поделил: одежду и обувь для тренировок положил в специальный мешок, в ранец положил нужные сегодня канцтовары, остальное отдал деду, отвезти домой. На клапане верхнего кармана кителя кастелян прикрепил ему белый бейджик «Виктор Баженов, 3-й класс». Время ещё оставалось, чтобы зайти в библиотеку за учебниками. Потом дед зашёл в учительскую, а Витька остался стоять в коридоре, отвечая открытой улыбкой на любопытствующие взгляды лицеистов. Вскоре Николай Вадимович вышел с какой-то женщиной средних лет и подозвал Витьку взглядом.