Текст книги "Подарок судьбы"
Автор книги: Вера Копейко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
– Вот как только мы с твоим Павликом возьмем немца и я получу свой процент...
– Я думаю, у вас получится. – Света свела тонкие брови. – По крайней мере, Павлик очень рассчитывает на тебя.
– Но я должна предупредить вас обоих – меня не будет десять дней.
– Ты все-таки решила проветриться?
– Смеешься? Да разве я могу пропустить такое событие?
– Вика, ты и сама все знаешь!
– Вот поэтому я спешу поделиться.
– Ты хочешь выступить на конференции?
– Я выступлю на конференции. Я хочу заинтересовать, как говорили наши профессора, мировую общественность!..
Света фыркнула.
– Ну давай, давай. Когда улетаешь?
– Вот высплюсь у тебя и улечу.
– Что, уже? А если немец...
– Его жучка не успеет оклематься, как я вернусь.
Они посмеялись, немного поболтали, потом Света спросила:
– Я тебя правильно поняла, что ты не собираешься сегодня идти в народ?
– Да, правильно. Я должна держать дистанцию. Если я «одна из вас», мне не будет никакой веры, а стало быть, и клиентов.
– Правильно, Морозова. Бесплатные советы – это благие пожелания. А если ты совет купил, значит, он твой собственный, и ты ему веришь.
– Не зря тебя учили педагоги, – заметила Вика. – Ты могла бы и сама...
– Не могла бы и не буду. Тем более что ты рядом.
– Никогда не поверю, что ты не упражняешься в мастерстве на своем Павлике.
– Но только не вздумай ему намекнуть. Он у нас глава семьи и всему голова.
– Нет, свой хлеб я не подарю даже тебе.
– Ладно, желаю хорошо выспаться, а я пошла служить.
Света поцеловала подругу в щеку и вышла.
Вика заперла за ней дверь и села возле окна. Осенний день догорел, зажглись огни в соседних домах, толстые перекрытия не позволяли голосам снизу проникать в комнату, и она сидела, очарованная тишиной и вселенским покоем. Но как это обычно бывает, внешний покой редко соответствует внутреннему. Там покоя не было. Все вопило и кричало внутри Вики Морозовой, предупреждало, убеждало, призывало... О переменах? В переменах? К переменам?
2
Вика покрутила головой, пересекая очередную лондонскую улочку, отыскивая совсем крошечную, под названием Брутон-стрит. Она плутала по центру города уже второй час и никак не могла на нее выйти. Она упорно шла по карте, спрашивала прохожих, но большей частью в этот час в будний день ей попадались такие же чужестранцы, как и она сама. В летних брюках цыплячьего цвета, в бледно-зеленой блузке, на воротник которой спускались отросшие каштановые волосы, блестящие на солнце, тоненькая, Вика казалась совсем девочкой-студенткой. Черт побери, она могла бы и не соглашаться на эту просьбу, которая в Москве казалась очень простой и необременительной, а здесь обходится слишком дорого – столько времени потрачено! Чего ради она стирает подметки дорогих итальянских сандалий, отыскивая чертову улицу, на которой находится оружейная фирма «Голланд-Голланд»! А все этот Соколов, который перед отъездом заявил ей:
– Значит, так, мадам, я беру на постой твою собаку, обязуюсь кормить ее натуральным продуктом, а не «чаппи» и не «вискас»...
– Прости, при чем тут «вискас»? Торик не кошка...
– По размерам он может быть прочтен, как кошка...
– ... читать не умеешь, Соколов, – перебила его Вика.
– Не перебивай старших. Не разрешаю. Итак, я повторяю для непонятливых. У нас с тобой сделка, Морозова, я беру на постой твоего, ну хорошо, назовем его псом. Спортивной породы...
– Я тебя все-таки перебью. Он не спортивной породы. Он охотничий. Он ягд-терьер. Норная собака отличных кровей.
– И сколько раз он изволил залезть в нору? – ехидно сощурился Соколов. – А? Да он может только голову под подушку засунуть и воображать, что это нора. Вот для таких типов, как твой пес, якобы ягд-терьер, наконец-то большие ученые нашли правильное определение. Очень, с моей точки зрения, подходящее. Собаки породистые только по документам, которые отлынивают от своих прямых обязанностей, называются отныне спортивными. И это, видит Бог, верно, ох как верно! Они тренируют своих хозяев, выводят на прогулку, то есть не даром хлеб едят. Ну что ты можешь на это возразить, Морозова? Значит, вот, я беру твоего пса на постой, но ты должна отработать за мой благородный поступок.
– Говори, что тебе привезти из Лондона? Джин, да? Хорошо. Тоник здесь купишь.
– А вот и нет. Слушай внимательно. В Лондоне найдешь старинную английскую фирму «Голланд-Голланд», купишь мне у них одну книгу, я тебе напишу на бумажке название, чтобы ты не отягощала и без того загруженные мозги, и попросишь у них каталог. Они не устоят перед твоим обаянием.
Вика покачала головой, глядя в азартные серые глаза. Ну и тип, но что поделаешь, если Володя Соколов в охотничьем обществе занимает совершенно определенную должность, благодаря которой она без всяких проблем вступила в общество охотников. В совершенно мужское общество. И благодаря ему без всякой занудной канители получает путевку на охоту к своему знакомому егерю из сезона в сезон. Зачем ей все это надо? Вся эта охота?
Да так уж вышло: охотоведом был ее дед и даже бабушка, они объехали весь Дальний Восток, пешком исходили Восточную Сибирь, потом осели в Красноярске. В Овсянке, что под Красноярском, у них был дом, в котором она проводила все каникулы, когда родители-журналисты занимались своими делами. Это дед пристрастил ее к ружью. Деда можно понять: у него нет ни одного внука, и чтобы драгоценное ружье – а «Джеймс Перде» на самом деле дорогого стоит – не пропало, он научил Вику стрелять. А когда она стала разбираться в оружии, когда подержала в руках красочные каталоги оружейных аукционов Сотби и Кристи, когда увидела в модных западных журналах одежду для женщин-охотниц и захотела такую, дед подарил ружье. Вика замечала, что у мужчин-охотников перехватывает дыхание, стоит им взглянуть на ее ружье. Еще бы – работа начала века, дело рук великого англичанина.
– Даже если у тебя не будет денег на хлеб, девочка, – всякие времена случаются, никто ни от чего не застрахован, это ружье не продавай. Пускай останется в нашем роду. Когда у человека есть голова на плечах и вера в себя, бедным он никогда не будет. Бедность не доблесть, бедность – это болезнь. От нее надо излечиваться как можно скорее.
Этот дедов завет почему-то потряс Вику. Он произнес его в то время, когда было модно «проходить через страдания ради очищения духа». А дед к своей фразе прибавил еще одну:
– Если будешь считать себя бедной, значит, и будешь такой. А если богатой, то тоже, значит, такой и будешь.
– Вот так все просто, да? – не верила своим ушам Вика.
– Ага, – ухмылялся дед, щуря синие-синие глаза. – Жизнь вообще штука простая, если не городить ничего на своем пути. Что хочешь, то и сделаешь, Виктория. И еще одно – имя-то у тебя какое – Победа. Вот ты и будешь побеждать. Имя здорово на жизнь человека влияет.
А потом, когда дед по всем правилам передал ей ружье – снял с учета у себя в Овсянке, она привезла его в Москву, купила лицензию, зарегистрировала в милиции, – она и познакомилась с Володей Соколовым.
Вика поймала себя на том, что внезапно отвлеклась в прошлое, а Соколов стоял и смотрел на нее.
– Слушай, Володя, тебе эта книга нужна для дела или для удовольствия?
– Я их не разделяю.
– Никогда?
– Никогда.
– Понятно... Что ж, договорились.
А коль договорились, то сейчас она и топала по мостовым Лондона в эту самую фирму.
Наконец Вика остановилась перед старинным особняком, хотя в Лондоне старинного словно и нет, поскольку сам город кажется вечным и поэтому не с чем сравнивать. Особняк явно себе на уме – еще бы – темные толстые стены, огромные окна-витрины, в которых выставлены охотничьи причиндалы, как сказал бы ее дед: кожаные подсумки, ягдташи, манекены, одетые так, как подобает одеваться уважающему себя и свое занятие европейскому охотнику.
Вика потянула тяжелую дверь и вошла. Улыбающийся клерк спросил по-английски, чем может помочь.
Вика объяснила, что хочет купить книгу и получить каталог фирмы, и мужчина провел ее к управляющему, обитающему в темном классическом английском кабинете, в середине которого стоял стол под зеленым сукном, тоже очень английский. Застекленные шкафы демонстрировали охотничье оружие во всем великолепии. Вика получила все, что хотела, приценилась к галстуку, на красном поле которого порхали зеленоватые утки, подумала, не купить ли за труды Соколову, – понятное дело, с ним Торик ухожен и присмотрен, как ни с кем другим, но, увидев цену, отказалась от свежей благородной мысли. Ничего, обойдется футболкой из «Макс и Спенсер», которую она купит ему в подарок. Она уже ее присмотрела.
Она прошла по залам, где демонстрировались совершенные английские вещи для охоты, от которых пахло старинным богатством, как и от самой фирмы, и от стен, и даже от служащих. Что ж, Соколова надо благодарить за то, что он заставил ее зайти сюда. Иначе она никогда бы не ощутила такого мощного излучения силы и уверенности. Она не сомневалась, что энергетическое поле вещей влияет на человека, если он даже сам того не замечает.
Направившись к парадной двери, Вика вдруг почувствовала неясную тревогу. Словно внутри что-то тонко завибрировало, как скрипичная струна, которой коснулись ногтем мизинца, а не смычком.
Вика оглянулась. Возле витрины с оружием стоял он.
Девушка едва не споткнулась, дыхание перехватило, а сердце повело себя просто неприлично. Что оно делает, ее сердце? Оно... радуется. Но чему? Соотечественнику за рубежом? – ехидно одернула себя Вика. Но сейчас это не такая уж новость. Не далее как вчера в том же магазине «Макс и Спенсер» она услышала русскую речь. И на Оксфорд-стрит мимо нее прошла женщина, которая говорила по мобильнику на чистом русском.
Он медленно оглянулся, как будто уже знал, что это она. Ну конечно, он увидел ее в стеклянном отражении шкафа, догадалась Вика, и эта догадка помогла ей вернуться в нормальное состояние. Значит, пока еще соображает.
– Здравствуйте, уважаемый психолог. Его рыжие глаза смотрели прямо на нее, а губы растянулись в улыбке, и как Вике показалось, в довольной. Тоже обрадовался соотечественнице за рубежом? – У вас деловой интерес к этой фирме? А я думал, вам больше нравится другая фирма.
– Это какая же? – спросила Вика и почувствовала, как горло перехватило, и ей пришлось откашляться.
– «Джеймс Перде», я полагал. У вас отличное ружьецо.
– Откуда вы знаете? – Вика изобразила искреннее удивление.
– Но разве девушка с ружьем целилась в меня не из него? Вспомните, там, на неведомой дорожке... – с особенным пафосом он произнес последнюю фразу.
– Так... разве...
– Конечно.
– И вы...
– Не подал вида.
– Чтобы не...
– Нет, просто у меня такая привычка – разделять удовольствие и дело. Поэтому я подумал, что и у вас такая. Вы были при деле на той субботе у Светы.
Вика никак не могла прийти в себя от неожиданности встречи.
– Расслабьтесь. Сейчас я вас не боюсь. У вас нет при себе оружия.
Она улыбнулась.
– А у вас камеры.
– Кстати, снимки получились отличные. Хотите посмотреть?
– А вы что, с собой их возите?
– Вы слишком много о себе воображаете, леди.
– То есть? – Удивленно поднятая бровь скрылась под густой каштановой челкой.
– Вы подумали, что я вожу их с собой через все границы мира, нежно прижимая к сердцу, и, следуя вашему учению, думаю, что с помощью мыслей о вас я заставлю вас материализоваться?
Теперь Вика снова стала собой и вступила в игру.
– Но разве моя наука подвела вас? Вот я стою перед вами, совершенно реальная. Не есть ли это материализация? Да в очень неожиданном месте, в дорогой и престижной лондонской оружейной фирме.
– А вы думаете, я на самом деле хотел вас увидеть? – В его глазах заплясали золотые искорки. – А вы самоуверенны, мадам.
Вика ничуть не смутилась.
– А почему бы и нет? – Она пожала плечами. – Почему мне не быть уверенной в себе?
Он хмыкнул.
– Не стану спорить. Может статься, вы правы.
– Скажите, а почему вы-то оказались здесь? По-моему, вашего оружия здесь не продают. – Она намеренно пристально огляделась по сторонам. – Нет никаких фотокамер и никаких прибамбасов к ним.
– Ну... Вот продам ваши портреты – Диана на охоте – и на вырученные фунты закуплю оружие в дорогой английской фирме. Опять-таки, чтобы подобраться к вам поближе. Разве вы не объясняли у камина, что, если хочется привлечь к себе желанного партнера, надо проникнуться его интересами и постараться стать компетентным в той сфере, где лежат его пристрастия...
– Послушайте, вы... – Вика, что было ей несвойственно, начинала заводиться. Она обычно не позволяла себе такой роскоши. Но что такое? Что происходит? Какой-то тип... Да где? Господи, она приехала на симпозиум психологов, за собственные деньги, выкроила день, чтобы выполнить просьбу Соколова и снова вернуться к своим делам, а тратит драгоценное время на какого-то незнакомого типа? Будто у нее этого времени целая жизнь? А на самом-то деле, который час?.. Черт, часы в сумке. Хорошо, надо в нее залезть и посмотреть на часы.
Вика дернула молнию кожаной сумки и засунула руку.
– Ага, а сюда вы явились с газовым баллончиком. Ну конечно, сюда с оружием нельзя. Чтобы провезти огнестрельное оружие на острова, вам надо было получить специальное разрешение. Но, если бы вы знали, что встретите меня здесь, я думаю, вы непременно бы его получили. Правда? – Рыжие глаза искрились от смеха в полутьме зала.
Клерки посматривали в их сторону, но деликатно не подходили. Русские для них стали привычными клиентами, которые непривычно расплачиваются – наличными, и фирма понемногу приспосабливалась к некоторой экстравагантности их поведения.
– Да нет у меня никакого баллончика! – Вика тряхнула сумку и забыла, зачем в нее полезла. – И вообще...
– Мы выйдем отсюда вместе.
– Кто это вам сказал?
– Я. Сию секунду. Постойте здесь. Я сейчас. Если убежите, я вас все равно поймаю.
Она уставилась на него, а он отошел к клерку и о чем-то поговорил с ним. Она уловила только одно слово: «Коллекция».
– Ну что, пойдем?
Они вышли на улицу, и как только спустились по ступенькам крыльца, он остановился и сказал:
– А мы ведь с вами до сих пор не знакомы.
– Нет, нас никто не представил.
– Неужели вы не спросили у хозяйки дома, кто я такой?
– Н...нет.
– Неправда.
– Правда. – Вика посмотрела ему в лицо, ей показалось, что она уловила тень огорчения. Он что, на самом деле считает себя совершенно неотразимым? И все женщины, единожды его увидевшие, должны бежать и выяснять, что он за птица?
– А я вот знаю, как вас зовут.
– Естественно. Все, кто там был, знают. – Потом Вика вдруг ни с того ни с сего добавила: – И даже ваша девушка. – Она готова была откусить себе язык – так выдать себя, совершенно неожиданно и глупо. Одна надежда, что он не заметит ее оговорки. И поспешила добавить, чтобы отвлечь его от вылетевшей не к месту фразы: – Кстати, должна вам сделать комплимент – судя по всему, вы знаете толк в психологии. Ваша девушка...
Он быстро посмотрел на нее.
– Ах да, конечно, я хорошо потрудился над своей девушкой. Правда, она замечательно выглядит?
Вика снова почувствовала тяжесть в сердце. Да черт побери, зачем она связалась с этим типом? Зачем она тратит на него время?
– Вы знаете...
– Меня зовут Петр. Петр Суворов.
Она кивнула.
– Да, Петр Суворов. Очень приятно, но мне пора.
– Вам правда приятно? Или это проходная фраза дрессированной вежливости?
– Не могу сказать ничего другого. У меня нет на это причин и...
– Даже повода? Отлично. Тогда мы вместе идем на ленч. Как насчет китайской кухни? Она здесь не такая, как в Москве.
Вика остановилась и посмотрела на него.
– Послушайте, почему, с какой стати я должна идти с вами на ленч? У меня свои дела, у вас свои.
– Но почему нам вместе не поесть? А потом разбежаться? Отнеситесь ко мне просто как к сотрапезнику. Все равно в любом зале ресторана или кафе есть люди, и вот я один из них за вашим столиком. – Он улыбался и не отрывал глаз от ее губ. Таких пухлых, несмотря на то что она сейчас злилась и им полагалось быть тонкими. Значит, она не слишком злилась, а просто досадовала. На что-то. – Я хочу пригласить вас на ленч, чтобы загладить свою вину.
– Вину? – Вика заморгала.
– Я вас тогда напугал. Выскочил из леса, а там вы... Артемида. Диана, как хотите, что вам ближе – греческая мифология или римская?
Вика не улыбнулась. Она не знала, как ей поступить. Если она сейчас даже отделается от Петра Суворова, все равно весь день пройдет под его знаком. Она будет вспоминать о нем, прокручивать в голове его слова, удивляться... то есть испытывать все эмоции, от которых невозможно отделаться одним махом. Значит, и без своего личного присутствия он все равно будет с ней. Так может, лучше и впрямь пойти с ним на ленч?
– Ну... хорошо. А вы знаете поблизости китайский ресторан?
– Нет, не поблизости. На Бейкер-стрит. На улочке, где якобы жил Шерлок Холмс.
– А вы там уже были?
Он засмеялся.
– Да я купился, как настоящий чайник. Взял адрес, который вычитал в романе, и пошел. Это было позавчера. Мало того, что эту улицу никто их прохожих не мог мне указать, но я не обнаружил и номера дома. Хотя наткнулся на крошечную гостиницу под названием «Шерлок Холмс». Зато увидел китайский ресторан неподалеку.
Она усмехнулась. Какой любознательный человек!..
– Значит, вы любите детективы?
– Да их любят все, кто любит жизнь. Она ведь сама детектив. Ну разве вы не согласны? Человек рождается, не имея никакого понятия, что его ждет на этом свете. Каждый день, за каждым углом! Да это не просто детектив – триллер!
– И как всякий детектив – со смертельным исходом.
Петр поднял рыжие брови.
– Так вы еще и философ?
– Нет, я только психолог, но вы не станете спорить с сюжетом: родился, жил, а потом умер.
– В общем, вы правы. Но вернемся к началу детектива, к его созидательной части. Больше всего к жизни побуждает смерть. Вы не замечали за собой, что так плохо, что хочется умереть, обычно бывает среди полного здоровья. Кстати, я бы счел это одним из признаков здоровья. А когда болен, то очень хочется выздороветь.
От парадоксальности высказанной мысли Вика даже расхохоталась.
– Здорово.
– Дарю на память. Пригодится во время сеансов у Светы. Кстати, вы здорово придумали. Отличный бизнес.
– А у вас какой бизнес? – спросила Вика, считая, что теперь и она вправе узнать кое-что о незнакомце, поскольку он сам о ней кое-что выпытал.
Она шла рядом с ним, чувствуя себя довольно странно: обычно ее приятели были ростом лишь чуть выше ее – Вика, слава Богу, метр семьдесят пять, но с этим человеком девушка ощущала себя коротышкой. Если он и не два метра, то метр девяносто пять точно. И о таких, как он, говорят: косая сажень в плечах. Размер ботинок... она невольно покачала головой. Да где он их покупает? Вернее, кто отважится тачать такие мокасины без специального заказа? Не меньше сорок седьмого. Красивые мокасины, отличная кожа и цвет, какой ей нравится, – топленого масла. Потом Вика посмотрела на свои ноги – у нее размер не маленький, под стать росту, но рядом с медвежьей лапой ее босоножки кажутся Золушкиной туфелькой. «Впрочем, и его девушка под стать ему, высокая», – подумала Вика и снова ощутила укол в сердце.
– А вот и знаменитое лондонское такси. Прошу вас, это то самое, входя в которое, можно не нагибаться даже в цилиндре.
– Вы очень много знаете, Петр. – Викин голос прозвучал противно-сладко.
– А вы умеете ехидничать, Виктория Морозова.
Она засмеялась и ничего не ответила.
Они уселись позади водителя, отгороженного стеклом от пассажиров, и черный «остин» повез их на Бейкер-стрит.
– Да, уважаемая эмансипированная женщина, я заявляю сразу, чтобы потом не начинать неуместную торговлю: явас приглашаю в ресторан. Вы поняли, что я имею в виду?
Вика пожала плечами.
– Спасибо. – И кажется, удивила его своей покладистостью.
Мимо них проплывали двухэтажные автобусы, некоторые без крыши, это экскурсионные. На площади Пикадилли оказался затор, машины двигались с черепашьей скоростью, но Вике даже нравилось, можно рассмотреть и прочитать театральные афиши. Ага, сейчас в театре на Пикадилли дают «Красавицу и Чудовище», нашумевший мюзикл Вебера, того самого, который сочинил рок-оперу «Иисус Христос супер-звезда». Можно пойти посмотреть, если выкроить время от конференции.
Петр тоже оглядывался по сторонам.
– Вы уже были в Англии, Вика?
– Была. – Она кивнула. – Я училась на двухнедельных курсах английского в Кембридже.
Он улыбнулся.
– Я тоже был в нескольких городах, – деловые поездки. Но я бы с удовольствием проехал эту страну вдоль и поперек. У меня есть знакомый, профессор истории, шотландец, его зовут Дэвид. Он живет в Абердине, приглашает погостить. Кстати, у него тоже есть «Джеймс Перде», но не дамского калибра, как у вас.
– А вы... Петр, разве разбираетесь в оружии?
– В некотором роде. – Он пожал плечами.
Вика ожидала продолжения, но он молчал, и она сочла неприличным выпытывать.
Петр расплатился с таксистом, и они направились в ресторан. Столики казались хрустящими от белоснежных льняных скатертей. Зеркальные стены отражали хрусталь и позолоту приборов. Необычно высокие молодые китайцы двигались бесшумно, обнося клиентов едой.
– Ваш выбор, Вика. – Петр улыбнулся, глядя на девушку поверх меню в кожаном футляре.
– Я полагаюсь на ваш вкус в этой еде.
– Как угодно. Паровая рыба, рис, фруктовый салат. А вино?
– Сухое. Белое.
– Хорошо, австралийское «шардоне», я думаю, подойдет.
Они сложили меню, и тотчас перед ними возник официант. Он быстро удалился с заказом и так же быстро вернулся.
– За знакомство, – поднял бокал Петр.
Вика кивнула и отпила глоток. Вино было прохладное, золотистого цвета, бокалы из тонкого хрусталя казались невесомыми, она видела в зеркальных стенах собственное отражение и от легкого хмеля ощутила приятную расслабленность. Она разрешила себе отдохнуть, отодвинув профессионала, сидевшего в ней, в сторону, и просто намеревалась получить удовольствие.
– Вы надолго в Лондон? – спросила Вика, приступая к рыбе, нацеливаясь позолоченной вилкой на нежный кусочек.
– Нет, отсюда я уезжаю не в Москву. Я должен заехать в Германию.
– Так вы коммерсант?
– А Света на самом деле ничего обо мне не рассказала?
– Но я на самом деле ничего не спрашивала. Я вообще не расспрашиваю о ее гостях. Как вы верно заметили, это для меня бизнес. А она не болтливая женщина.
Петр покачал головой.
– Завидую Павлику – всякий хотел бы иметь такую неболтливую женщину.
– А ваша болтливая? – вдруг выпалила Вика.
Петр бросил на нее внимательный взгляд, потом, словно боясь ошибиться, задумчиво произнес:
– Да в общем-то нет... Не думаю. Да, напротив, я полагаю, она совершенно не болтлива. Но женщину никогда не узнать до конца. – Он пожал плечами и отпил из бокала.
Вика кивала, поддерживая его мысль, а сама видела ту прелестную стильную женщину, которую этот мужчина заставил стать наверняка еще красивей, чем прежде.
– Ну так зачем же вы едете в Германию?
– Затем же, зачем и сюда. – Он выпил немного вина. – Я в общем-то торговец. Оружием.
Вика открыла рот и уставилась на Петра Суворова. Хорошенькое дело. Возможно ли, чтобы человек вот так открыто заявлял о своем преступном бизнесе?
– Я торгую оружием в законных рамках, спешу вас уверить, Вика, – прочел он безмолвный вопрос в ее удивленных глазах. – Вот вы, скажем, захотите купить себе ружье «Голланд-Голланд». Вам придется долго морочить себе голову в Москве: бегать по магазинам, встречаться с разными серыми дилерами, и в итоге вы не испытаете должной радости от покупки. А если вы обратитесь в фирму «ПС-тур», то вам привезут ружье, оформят документы, снабдят патронами и даже, если хотите, устроят охоту на медведя, волка, на кого угодно и где угодно, помогут вывезти трофеи на законных основаниях в любую страну.
– Вы прокрутили передо мной рекламный ролик своей фирмы, Петр Суворов?
Он засмеялся.
– Ага. Я его наизусть помню.
– Так вы хозяин такой фирмы?
– В некотором роде. Я еду в Германию, чтобы увидеться с клиентами, которые собираются зимой на вятского медведя.
– А где это?
– На севере, в вятских лесах.
– У вас охотничье хозяйство в тех краях?
– Да, я его арендовал сперва, потом выкупил, перестроил. Там хорошая охота. И между прочим, на рябчиков, для которых ваше ружьецо просто изначально задумано.
Вика почувствовала, как глаза ее загорелись, и Петр не мог этого не заметить.
– А вы? Почему вы занимаетесь столь несвойственным для женщины делом? Когда я увидел вас с ружьем, подумал, что мне это приснилось. Но, должен сказать, вам очень идет ружье. Отличное украшение для такой, как вы.
– Это подарок деда-охотника. Он научил меня стрелять, и он подарил ружье.
– Понятно, у него наверняка нет внука, а только внучка?
– Да.
– Мужчины коварны, особенно те, у кого есть свое хобби. – Он покачал головой. – Ради него они готовы на все. Они готовы даже девочку заставить полюбить оружие.
– Но оно на самом деле красивое. Там такая гравировка...
– Да, я знаю. Я знаю и вашу модель. Должен сказать, впрочем, вы сами наверняка знаете, ваше ружье – целое состояние. Оно потянет больше, чем жемчужное ожерелье.
Вика кивнула.
– Но если у вас его вдруг украдут, – он свел рыжие брови, – не думайте, что это произошло по моей наводке.
– Его не украдут. – Вика решительно покачала головой. – Только вместе со мной.
– Вас трудно украсть, вы будете отстреливаться.
Вика смеялась, они болтали, и Вика вдруг почувствовала себя с Петром Суворовым необыкновенно легко, как очень давно не чувствовала себя с мужчиной. Может быть, само место – не привычная Москва, а возбуждающий Лондон – позволило сбросить обычную маску с лица и души, забыть старое и почувствовать разум открытым для новых мыслей, для нового восприятия жизни. Красивая обстановка, экзотика, но не ярмарочная, сама еда, от которой просто получаешь удовольствие без назойливого ощущения, будто ешь что-то неповторимо восточное.
Вика наслаждалась салатом, подцепляя золотой фруктовой вилочкой нежные кусочки сочной желтоватой дыни, зеленые, словно первая весенняя травка, ломтики киви, спелые, раздувшиеся и готовые лопнуть от сока виноградины темного, почти черного, маслинового цвета. Она долго не трогала прозрачный лепесток чайной розы, венчавший салатную горку, не решаясь его сдвинуть, уж слишком хорош, а потом взяла и съела.
Петр не сводил с нее глаз. Он положил руки на стол, на фоне белой скатерти они золотились рыжим пушком.
Вика заметила все, даже ровные, ухоженные ногти с белыми редкими пятнышками на них, невольно отметив, что у него были нелады с желудком. Порой Вика начинала злиться на себя – ну хотя бы иногда можно не цепляться за мелочи, детали, объясняя себе все и вся, что попадается на глаза?
Она вздохнула и откинулась на высокую спинку стула.
– Спасибо. Это было здорово.
– Уходим? Или что-нибудь еще?
– Нет, благодарю.
Петр позвал официанта, тот возник словно черт из табакерки и опустил на стол кожаную папку, внутри которой лежал счет.
Петр расплатился, прибавив чаевые, и они вышли из ресторана.
– Так вы говорите, что на Бейкер-стрит нет дома Шерлока Холмса?
– Я не нашел, в чем признаюсь совершенно честно и прямо. – Он развел руками и изобразил на лице такое искреннее сожаление, что Вика не удержалась и расхохоталась. – У вас есть какие-то планы на сегодня? – спросил Петр.
– Да, мне было бы не вредно вернуться на конференцию, с которой я сбежала.
– Простите, а что вы делали в «Голланд-Голланд»? Присматривали себе что-нибудь?
– Ах там? Нет. Я выполняла просьбу. Одного знакомого. Купила ему книгу и получила каталог.
– Вот как? – Петр озадаченно свел брови.
– Да. Он прекрасный охотник. – Последнее замечание прозвучало так, словно она сравнивала двух охотников. И, поймав себя на этой мысли, Вика решила еще сильнее оттенить свое доброе отношение к тому охотнику. – Ради него можно и полдня потратить на поиски Брутон-стрит.
– Спросили бы меня, я бы сказал вам, как туда добраться. В следующий раз спросите обязательно, ладно? – Он наморщил лоб и поджал губы, как мальчик, о чем-то умоляющий строгих родителей.
Вика рассмеялась, поправила ремешок сумочки на плече, убрала с лица волосы, которые разметал налетевший ветер, и сказала:
– Хорошо. А сейчас я с вами прощаюсь.
– Позвольте пожать вам руку? – чопорно спросил Петр.
– Конечно. – Она протянула ему руку.
Он стиснул ее крепко, слишком крепко, Вика попыталась выдернуть, но он не отпускал и медленно тянул к себе. Она попятилась назад от неожиданности, но когда их глаза встретились, вдруг перестала сопротивляться. Вика почувствовала, какими ватными стали ноги, горячая волна прокатилась от сердца к животу, потом устремилась ниже, пульс заколотился как бешеный. Петр потянулся к ней, кончиком указательного пальца коснулся ее виска, на котором под кожей быстро-быстро билась жилка.
– Я так и знал, – тихо засмеялся он. – Ты очень чувственная женщина, Вика Морозова, – добавил Петр. – Я все про тебя знаю.
Ее брови взметнулись, она попробовала нахмуриться, но ничего не получилось. Губы приоткрылись, как будто ей стало трудно дышать и нужно больше воздуха. Как можно больше, потому что жар, охвативший все тело, иссушил ее.
– Ты очень красивая женщина. Но такую, как ты, способны оценить по достоинству не банальные мужчины. А вроде меня. Которые могут отличить ружье «Джеймс Перде» от «Ижевки».
Она хрипло засмеялась.
– Хорошенькое сравнение.
– Ты не похожа ни на одну знакомую мне женщину. Я... поцелую тебя сейчас.
– Да? – Она вдруг улыбнулась. – И как это произойдет? – Ее сердце билось быстро-быстро, ладонь, зажатая в его руке, вспотела, он почувствовал это и слегка ослабил свою руку, потянулся к ее лицу другой рукой.
Вика ощутила, как горячая волна захлестнула ее, но странное дело, ей совершенно не хотелось из нее выныривать. Внезапно ее губ коснулись твердые мужские губы, она застонала от неожиданности, а его губы вели себя настойчиво, и она приоткрыла свои, не в силах противиться нежной силе. Она хотела этого поцелуя, именно здесь, сейчас, где она просто молодая женщина, а он просто молодой мужчина. Они на далеком от Москвы острове, вдвоем. Здесь нет никого, кто знает их, никому не ведомо, из какой они страны, города, из какой жизни, века... Какая разница? Просто есть он и она. И есть их губы, которые хотят соединиться в поцелуе.
Петр впился в Вику губами, их зубы стукнулись друг о друга, она ощутила вкус кофе, который он заказал себе вместо фруктового салата. От этого поцелуй показался Вике горьковато-сладким на вкус.
– Горько, – выдохнула она.
Он на секунду отнял губы, в рыжих глазах запрыгали искорки.
– Еще не сейчас.
– Что не сейчас? – недоуменно спросила Вика.
– Горько, это когда будет свадьба.
