Текст книги "Лучший для тебя (СИ)"

Автор книги: Вера Окишева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Остальные прошли следом, не удостаивая меня и взгляда. Чувствовали они себя как хозяева, заняли гостиную, располагаясь на диване. А самая главная, как я поняла, из них, опустилась в любимое кресло Коша.

Я задумчиво ее рассматривала и видела схожие черты лица. Неужели это его мама или сестра?

– Меня зовут Тамара, – решила представиться, чтобы быть вежливой и гостеприимной хозяйкой.

– Ой, деточка, оставь пустые разговоры, – величественным взмахом руки дамочка остановила меня, надменно продолжив: – Я не обязана знать имена всех, кто делит кровать с моим сыном.

Цепкий взгляд красных глаз обдал меня таким холодом, что невольно поежилась, передергивая плечами. Все же мама. Плохо, что изначально не пошла на разговор.

– О, вот, значит, как, – обидно и больно.

Мама всегда говорила, что надо подружиться со свекровью. Если этого не сделать, то она превратит твою жизнь в ад. Правдивость слов моей мамы теперь мне и доказывала мать Кошира.

– Конечно, ведь ваш брак скоро подойдет к концу. Сколько тебе осталось называться его женой? Три месяца, чуть больше? – красивый голос сочился ядом.

Я сжала руку, в которой держала коммуникатор, пряча ее в кармане.

И вправду, а сколько еще осталось времени до конца нашего фиктивного брака? Четыре? Да, четыре месяца.

– А ты так и не понесла от него, – насмешка в голосе матери Кошира, словно раскаленная игла, впилась в сердце.

– А вам-то что с того? – я не хотела идти на скандал с ней, но и смолчать не сумела.

– Да ну как же! – приподняла точеные бровки шиятмата. – Ты же только для этого и была нужна. Раз не сумела забеременеть за такой долгий срок, значит, ты нам бесполезна. И я привезла сыну ту, которая сумеет принести мне здоровых наследников. Они-то и будут править на Шиянаре.

Это был удар для меня. Перед глазами все поплыло. Я задыхалась, а сердце все сильнее сжималось в груди.

– Я хорошо знаю своего сына и уверена, он приложил все силы, чтобы оплодотворить твою матку…

Мать мужа говорила что-то еще, а я оглохла. Слишком больно. Душа разрывалась от разочарования. Да, Кош приложил все силы, чтобы я зачала для него дитя. Но…

Нет, я не верю, что это все было только для этого. Он же строил планы на совместное будущее, обучал, в конце-то концов. Обещал, что я останусь его женой до конца своей жизни. Он это обещал.

Сквозь слезы я всмотрелась в лицо своей замене. Да, безусловно, красавица. Высокая, безупречная, гладкая кожа, тонкий стан, подтянутая фигура. Я рядом с ней не смотрюсь, это точно.

– Я думаю, не стоит ждать, когда их разведут, и надо попробовать зачать моих наследников уже сегодня, – это мать Коша уже обращалась к той, что надменно кривила губы, так же как и я ее, осматривала меня с ног до головы.

– Как пожелаете, шиямата, – склоняя голову, ответила соперница.

Ноги меня не держали, тело била мелкая дрожь. Смотреть на гостей я больше была не в силах. Открыв дверь, вышла в коридор.

Я шла, слепо глядя перед собой, и вспоминала прошедшие дни. Выискивала факты, за которые могла зацепиться надежда, что я не пустое место для мужа. Что я для него особенная. Вспомнились слова бухгалтерши, которая сожалела, что отказалась от внимания моего мужа. На станции очень многие жаловались на любвеобильность манаукцев. На ребят Коша, но не на него самого.

Ноги сами меня принесли в уютный закуток над ботаническим садом. Очень укромное место с радостью приняло меня в свои объятия. Слезы закончились еще, когда я вошла на общий уровень. Перед внутренним взором все еще стоял образ прекрасной соперницы. У альбиносов матриархат, я это знала и не обманывала себя на счет того, послушается Кош мать или нет. Он выполнит, как ему прикажут. Выполнит без сомнения. Но как же больно думать, что я ему нужна была только для того чтобы родила. Мы никогда не говорили на тему детей. Перед нами стояли другие проблемы, решения которых искали сообща, до недавнего времени. Только здесь Кошир стал очень занятой и все больше времени проводил вдали от меня. Неужели он знал, что прилетит его мать и ждал. Наверное, знал. Знал и молчал, не посчитав нужным поставить меня в известность и не считаясь с моим мнением.

Глядя вниз на буйство экзотических растений, впервые подумывала о том, что я неудачница. Да, я до сих пор не забеременела, хотя очень об этом мечтала и даже завидовала шии Махтан.

А если бы это произошло со мной, мать Кошира принимала бы меня благосклонно? И как бы отреагировал сам муж на эту новость? Да и нужен ли он лично ему, или только для того чтобы умаслить свою мать.

Нет, ребенка я хотела для себя. А не для того чтобы кому-то понравиться. Это счастье, которое даруется свыше. Им нельзя размениваться и выслуживать его.

У нас бы, наверное, с Коширом были самые прекрасные дети на всей Вселенной.

Господи, как же тяжело на душе. И что же мне делать? Ведь у Коша теперь другая! Неужели для этого он упрашивал меня стать фавориткой? Как говорила сама шия Махтан, манаукцы коллекционируют подопечных. А меня уже задвинули на задний план. Не хочу так. Нет! Не хочу расставаться с мужем. Он слишком стал для меня родной. Но позориться в роли любовницы тоже не хочу. Я должна решиться сама уйти. Достойно, с гордо поднятой головой, а не так, словно мне дали отставку.

Шиямата права, Коширу нужен наследник, он ведь янарат. А я простая землянка, не обременённая властью, титулом и прочей атрибутикой. И я не вправе мешать. Я должна объявить его покровителем, чтобы он мог взять себе другую в фаворитки. Ту, которую выбрала для него мать. А я, глупая, упрямлюсь. Все надеялась, что все у нас с ним будет хорошо. А оказалось, я и не нужна никому. Это он мне нужен, а я…

Вскрикнула, когда меня дернуло от бортика, затем развернуло, и я оказалась прижата к любимой крепкой груди.

– Томка, – тихий шепот шевелил волосы на макушке.

Я не сразу узнала своего мужа. Впервые он был так взволнован. Впервые он растерял присущую ему надменность.

– Томка, я так испугался. Том, не смей так делать, прошу, – шептал Кош, все сильнее прижимая меня к себе, так, что дышать становилось трудно. Но я не останавливала его, я счастливо улыбалась, сглатывая слезы.

Как же безумно приятно для кого-то хоть что-то значить. Пусть он и не любит, но волнуется и ищет.

– Том, я не знаю, что она тебе наговорила, но не смей ее слушать, поняла? Не смей. Ты моя, я не отпущу тебя.

С трудом справившись с комом в горле, я решилась сделать то, чего он так сильно жаждал:

– Кош, я признаю тебя своим пок… м-м-м…

Жаркий поцелуй запечатал мои губы, и я так и не сумела произнести то, что задумала.

Поцелуй был настолько диким, жарким и необузданным, что я потерялась, растворилась. А Кош не останавливался, словно оголодавший, необузданно пил мое возмущенное мычание. Я же крепко вцепилась в его тунику, опешив от наглых рук, которые блуждали уже ниже спины, ощутимо сжимая ягодицы. Острое желание пронзило низ живота, а ноги ослабли. Но и этого было мало мужу, он теснее прижимался своими бедрами, болезненно упираясь в меня уже твердым достоинством.

– Кош, – с трудом высвободилась из плена его губ, выдохнула, пытаясь собрать мысли воедино. Очень хотелось срочно уединиться, но у нас с ним были вопросы, которые требовали немедленного обсуждения.

– Том, – страдальчески вторил мне муж, одаривая меня таким горячим взглядом, что ноги предательски подкосились.

Упасть мне не дали и даже больше, подхватили на руки и отволокли в тенистое углубление, туда, откуда мне не было никого видно, словно мы в тропическом лесу, а не на балкончике над садом.

Страсть у Коша не утихла. От всех моих попыток уговорить его успокоиться, муж отмахивался. Лишь прижал к стволу пальмы и продолжил целовать.

Губы порхали по моему лицу, не забывая и о чувствительных местечках на шее, за ушком. Я зарывалась руками в белоснежный шелк его волос, хваталась за плечи в особо яркие моменты.

– Кош, прошу… – молила я его остановиться. – Не здесь.

– Ниже? – сипло переспросил Кош, и я выгнулась, когда горячие руки пробрались под подол, поглаживая оголенную кожу ног. – Здесь?

– Кош, не надо… – запротестовала, когда муж прокрался в святая святых. – Нас увидят.

– Том, Томка, какая же ты у меня скромница, – пожурил Кош, целуя легко в губы, словно дразнясь, не давая возможности ответить. – Не увидят. Я никому не дам смотреть на тебя такую. Это все мое, Томка. Ты только моя и только я буду видеть тебя такой порочной, соблазнительной, сладкой.

Пальцы пробрались под ткань нижнего белья, погружаясь в мое разгорячённое женское естество. А я задрожала, выгибаясь.

Я очень хотела продолжения, только вот место… И в спину больно колется ствол пальмы.

Поцелуи сбивали с мысли, я задыхалась от удовольствия. Пальцы мужа умели доставлять наслаждение, но хотелось большего. Пульсирование все усиливалось, ноги не слушались. Я же только и могла, что держаться за плечи Коша, принимая его ласки.

– Подожди, Том, подожди, – шептал Кошир, но я не могла ждать. С трудом сдерживая стоны, закрыла глаза откинув прочь скромность.

Бедра сами задвигались, полностью подвластные умелым рукам мужа.

Знакомый звук застежки на брюках мужа отрезвил, и я уже хотела заупрямиться, оттолкнуть от себя Коша. Но он был быстрее. Крепче прижал меня к пальме, закинул мою ногу себе на талию и плавным, выверенным движением принес мне острое наслаждение от глубокого проникновения. От супружеского таинства.

– О, Кош, – от счастья даже слезы на глазах выступили. Нет, я не отдам его никому, он мой, а я его. Пусть и банально звучит, но мы созданы друг для друга. Я сумела поймать горячие губы мужа и, наконец, рассказала, как сильно я люблю его. Я не могла сдерживать стоны, когда резкими толчками мир окрашивался брызгами ярких красок. Даже сквозь сомкнутые веки я видела светлые круги, они плясали в страстном танце, сплетаясь, сливаясь, возрождаясь. Я следовала их примеру, отдаваясь Кошу самоотверженно, и получала взамен бурю восторженного наслаждения. Каждое его движение во мне рождало волну порочного удовольствия. Я испытывала неземное блаженство, ощущая наполненность. Слушала, как наши тяжелые дыхания вторили друг другу. Двигала бедрами, желая быть еще ближе с ним, чувствовать его еще глубже.

Муж не переставал меня целовать, губами иссушая мокрые от слез щеки, пил мои стоны. Я шептала ему о том, как я сильно я его люблю. Знала, что этим делаю только хуже, но не могла остановиться. Слова сами вырывались из самого сердца. Мир в последний раз расцвел красным фейерверком, и я опустошённо замерла, переживая свою маленькую смерть, ожидая, когда муж меня догонит. Насчитала еще два резких толчка и глупо улыбнулась, самодовольно слушая утробное удовлетворённое рычание мужа.

Какая бесстыдница. Мне ведь нравится, что муж получает такое наслаждение от близости со мной, как и я от него. Меня греет мысль, что как женщина я ему нравлюсь. Что он хочет быть со мной.

– Томка, ты как? – прошептал Кош мне в самое ухо.

– Красная как рак от стыда, но мне так хорошо, что шевелиться не могу, – призналась, крепче обнимая его за шею.

– Том, я так испугался, что ты меня решила бросить.

– Кош, но твоя мать…

– Тш-ш, не сейчас. Только не о ней, Том. Я не хочу говорить сейчас о ней. Есть только ты и я, договорились? Том? Поняла? Только ты и я. И никого больше, даже в мыслях.

Конечно, разговор сейчас неуместен, особенно когда по ногам стекает сок нашей страсти. Я пыталась нервно одернуть подол, но у меня не получалось, так как муж не отпускал, продолжая прижимать к стволу пальмы. Кошир смущал меня, продолжая целовать легко и быстро, словно все еще пребывал в возбужденном состоянии. Но это было не так. Я видела, что порыв закончился, попыталась прикрыть постыдное место, натянув на него нижнее белье. Кошир понял меня и, перехватив инициативу, сам привел себя в порядок.

– Кош, но ты же янарат, – попыталась втолковать ему, что у него обязанности перед его же государством.

– Я уже не янарат, Том. Я наместник Новомана, а ты моя жена. И чтобы шиямата не придумала против нас, мы должны быть вместе. Ты не должна ее слушать никогда. Только меня.

Заключив в свои ладони мое лицо, муж чередовал слова с поцелуями. И было невозможно что-то ответить ему против. Это было так нежно и романтично.

Шелест кустов за его спиной заставил нас остановиться. Кош развернулся, пряча меня от своей матери. Та стояла, нисколько не стесняясь, что находится среди растений. Она не теряла царственного вида, недовольно поглядывая на моего мужа.

– О, раз она не должна меня слушать, может, ты сам ей тогда поведаешь, раз мне нельзя, о странной кончине ее возлюбленного? – предложила она Коширу, надменно смерив меня взглядом.

А я дар речи потеряла. О каком возлюбленном говорила шиямата? Ведь Кошир у меня первый мужчина.

– Мама, не смей, – угрожающе прошептал мой муж.

Я внутренне подобралась, начиная догадываться, о ком спрашивала шиямата. Но женщина не послушала его, брезгливо передернула плечами, продолжила уничтожительно:

– Что, Тамара, в страстных объятиях моего сына и думать забыла о своем капитане? Так ли уж и сильна твоя любовь?

Я отшатнулась, понимая, что она все слышала! Стояла и ждала, когда мы закончим, подслушивала нас! Господи, какой позор. Как же стыдно!

– Том, – позвал Кошир, крепко прижимая меня к груди, пресекая любые попытки вырваться и сбежать.

– Мама, я предупредил, ты не послушала, – голос мужа дрожал от гнева, и любой бы проникнулся прозвучавшей угрозой. Я видела, как шиямата вздрогнула и, жалобно взглянув, обратилась к нему:

– Сынок, я тебя люблю, а она нет. Как можно было так быстро забыть возлюбленного? Ведь он так трагично умер во благо вашей семейной жизни!

– Заткнись! – выкрикнул Кошир, а я замерла в его руках, обмирая от страха.

– Как это во благо? – тихо прошептала.

– Том, я же говорил, не слушай ее! – легко встряхнув, накричал на меня Кошир.

Я даже язык прикусила. Муж же продолжал меня прижимать к себе, не отпуская от себя ни на шаг.

– Так признайся уже сам! – не сдержалась его мать и тоже перешла на крик и топнула ногой. – Расскажи ей правду, как на самом деле разбился корабль! Это же ты…

Но договорить женщина не смогла, испуганно выпучила глаза на сына и сделала шаг назад.

– Уйди, пока цела, – процедил Кош.

Я вырывалась из цепких рук мужа, оглушенная правдой. Ведь Кош не оправдывался, не кричал, что это неправда, он… Я не хотела в это верить, но отчего-то поверила.

– Я всегда тебя буду ждать домой, – тихо произнесла шиямата, прежде чем оставить нас одних.

Кошир продолжал удерживать, не отпускал, успокаивал, но я не могла и не хотела его слушать.

Я чувствовала себя растоптанной, грязной! Сердце наполнилось черным горем, раздирающим душу. Я стала причиной смерти Эдриана! Я!

– За что? – шептала, всматриваясь в напряжённые глаза мужа. – За что?

– Том, послушай меня, – требовал Кошир, а я не могла слушать. Мне хотелось кричать от горя. Это подло, слишком подло.

– Том, ты моя жена. Моя! – вкрадчиво шептал муж, пугая странным блеском в глазах. – И никто не посмеет у меня тебя забрать. Ни капитан, ни мать. Даже ты не посмеешь. Ты жена и признала меня покровителем, я слышал это. Я принял твое решение, и теперь я решаю за тебя. Том, он посмел использовать тебя, надсмехаясь над твоими чувствами. Да, это я помог ему поскорее раскаяться в своих подлых делах.

– Кош, там же он не один был. Там люди погибли, много людей.

– Том, это политика, ничего личного, – цинично прозвучали слова оправдания, я же задохнулась от возмущения. – Ты должна привыкнуть.

Замотала головой. Я не хочу к такому привыкать, это слишком!

– По-другому не будет, – продолжал давить на меня Кошир. – Я наместник, понимаешь? Целая планета будет зависеть от моих решений. Это судьба не одного человека, а сотен, затем тысяч людей.

– Я не хочу…

– Том, да послушай ты, – опять встряхнул меня Кошир.

Я же сквозь пелену слез смотрела на него и мотала головой. Не хочу больше ничего слушать. Не хочу. О чем и сообщила этому монстру, кем в действительности оказался муж.

– Нет, я не хочу так.

– Я не отпущу, – прошипел Кош, и я вдруг вспомнила, что он не землянин, а манаукец. Что если он не сдержится, то мне не поздоровится. А я только и делаю, что его вывожу из себя.

А еще я вспомнила его слова о покровительстве в первые дни нашего брака. Какой же я была глупой и эгоистичной. Если бы сделала, как он велел изначально, то никто бы не погиб по моей вине.

– Я ухожу от тебя, – твердо сказала, как он же меня и учил. – У меня есть на это право.

– Нет, – прошипел Кош, хватая меня за волосы, больно дернул, заставляя смотреть ему в глаза, – ты моя жена. Я никогда не дам тебе развод. Я не отпущу тебя.

– Отпустишь, – выдохнула, с трудом веря своим собственным словам.

Но Кошир замер. Я отметила, как он порывался что-то сказать, но промолчал, сжимая губы. Желваки ходили у него на скулах, взгляд метал молнии. Я вся подобралась, готовилась к расправе, но ее не последовало. Весь этот кошмар разом закончился.

Муж медленно опустил руки, продолжая напряженно смотреть на меня.

– Мать права, да? Все твои слова о любви не стоят того, чтобы им верить? – обиженно спросил и, даже не дожидаясь ответа, выбрался из кустов.

А я осталась одна, униженная и полностью сломленная. Я даже не сразу сообразила, о чем он спросил. И да, я же сама клялась ему в любви. Правда, как всегда, была жестока. Мои слова – это пустой звук. Я клялась, что никогда не стану его фавориткой, а стала. Клялась, что не расстанусь с ним добровольно, но я предала. Я клялась в любви и сама же отказалась от своих слов. Какой же я низкий человек!

ГЛАВА 11.

Кошир

– Сынок, ты даже не представляешь, как я рада, что ты стал наместником. Это же такой шаг вперед…

Кошир стоял посреди гостиной, рассматривая гостей, которые не чувствовали себя таковыми. Незнакомая девица бесцеремонно ела явно приготовленные для Кошира пирожки, кривясь, рассматривала начинку. А потом, не доевши, положила надкусанный пирожок на тарелку к еще таким же двум собратьям.

– Я спросил у тебя, где моя жена, – янарат холодно остановил поток слащавых слов шияматы.

– О, опять ты о ней, – недовольно отмахнулась от него мать, словно ничего плохо не случилось. – Ушла она. Такая умная девочка, все сразу поняла, прониклась и уступила свое место Юнине, дочери Зусиры. Ты же помнишь ее? Они с Яшиной еще маленькими ходили в одну детсадовскую группу…

– Собирайте вещи и уезжайте домой, – ровным голосом приказал Кошир, глядя, как у девушки, которая испортила ему уже четвертый пирог, округлились глаза от его слов. Остался последний целый пирожок, нетронутый и тем более желанный. – Я вас не приглашал, и Юнине здесь не место.

– О, да, мой мальчик. Да, здесь и тебе не место, – опять начала играть в свою излюбленную игру шиямата, выворачивая смысл предложения, чтобы настоять на своем. – А вот на Новомане вам будет раздолье.

Кошир чувствовал, что Тамара сама бы не ушла, значит, мать постаралась. А он не успел. Слишком поздно узнал о ее прилете.

– Ты оглохла, мама? – снисходительно спросил он шиямату. – Возраст сказывается? Ну ничего, я не гордый, для глухих повторю. Я сказал, что мне никто не нужен. У меня уже есть жена.

– Но она тебя бросила, сын. Ты свободен от обязательств, – упорствовала шиямата, не желающая сдаваться так просто.

– Перед тобой, – напомнил ей Кошир, смерив взглядом. – Я свободен от тебя, мама, но не от супружеских уз. Юнина, – обратился он к молоденькой нахалке, которая-таки добралась до последнего пирожка в вазочке и так же, надкусив, положила на тарелку, – нечего мне просиживать диван. Ноги в руки и к себе домой.

– Ты забываешься, янарат. Мужчина не должен так себя вести с женщиной. Ты должен преклоняться перед нами, – надменно начала юная блондинка, подходя ближе к Коширу.

Блондин оценил телохранителей, которые даже не пытались подойти ближе, внимательно глядя на разыгравшуюся сцену, были ей молчаливыми свидетелями, но не более того. Кош резко вскинул руку, хватая Юнину за горло, и придвинул испуганную девушку к себе поближе.

– Ты не на Шиянаре, здесь другие правила. И я не обязан выслушивать глупую девчонку, возомнившую себя невесть кем. Ты здесь никто, так что беги домой и там тешь свое самолюбие. Понятно?

Девушка кивнула, и Кошир разжал пальцы, к ней сразу подскочила взволнованная шиямата.

– Ты что творишь, сынок? Ты же ее чуть не задушил!

– Мама, я четко приказал вам выметаться отсюда. Я предупреждал тебя, чтобы близко не подходила к моей жене.

– Да открой ты глаза! – вскричала шиямата, прикладывая ладошку к его щеке. – Где она, твоя жена? Где? Нет ее, бросила она тебя. Не нужен ты ей.

– Ты ее плохо знаешь, мама, – твердо ответил Кошир, отстраняясь от матери.

– Я женщина, и другую женщину пойму как себя, – нравоучительно заметила шиямата, снисходительно улыбаясь сыну.

– И что же ты поняла, мама? – настороженно спросил Кошир.

Он выжидательно следил, как взгляд матери наполнился победным блеском.

– Что она при первой возможности отказалась от тебя. Добровольно отдала тебя другой, самоотстраняясь ради вашего счастья.

– Просто взяла и ушла? И ты ей ничего такого не сказала?

Мужчина хотел узнать правду. Хотел понять, чем мать расстроила Тамару, и за что придется перед женой прощение просить.

– Дорогой, она не оправдала моих надежд. Я просто объяснила, что для тебя дети очень важны. А вот Юнина сумеет…

Больше слушать ее Кошир не стал. Он бросился искать Тамару.

Дети! Ведь именно их жена хотела больше всего. Кошир знал это, он видел закладки в ее планшете. Знал, что жена рассчитывала таблицы самых удачных дней для зачатия. Знал, как вздыхала Тома, глядя на беременную Махтан и других будущих мамочек. Видел и молчал, так как молчала и сама Тамара. Она не поднимала этот вопрос, а он не давил, понимая, что это все индивидуально. И им просто надо стараться. Но мать, хитрая, опять била по самым слабым местам. Как и узнала?

Янарат переговаривался с членами команды, организовывая поиск жены. Но ее нигде не было. Коша успокаивало лишь то, что станции Тамара не покидала. Значит, просто прячется в укромном месте, а их на станции тьма!

Но янарат не отчаивался, шел, выглядывая знакомые черты в прохожих. Но нашел ее не он. Жибор по рации сообщил, что Тамара стоит на балкончике. Дальше Кошир уже спешил туда, слушая Жибора, которого беспокоил отстраненный вид Томки. Она странно смотрела вниз, словно примеривалась к высоте. Друг обещал не дать ей сделать опрометчивый и безрассудный поступок, если вдруг Тома все же решится.

Янарат бежал со всех ног, раскидывая встречных на пути. Конечно, она бы так просто не согласилась бы отступить. Слова матери задели за живое. В этом шиямата спец. И доводила любое дело до конца. А цель у нее была одна – убрать Тому, чтобы не путалась под ногами.

Три ступеньки янарат преодолел и не заметил. Жибор кивнул на тропинку, поворот к которой охранял. Там-то янарат и заметил ее. Жена стояла, низко склонив голову, опустив плечи, чуть ссутулившись. Она была такая ранимая, потерянная. И только почувствовав родное тепло, Кош смог успокоить свое сердце. Свет ее глаз вернул уверенность, что все хорошо. Он успел, она рядом, улыбается сквозь слезы, но, главное, и не помышляет о смерти, как показалось.

– Томка, – шептал Кошир, боясь выпустить жену из объятий. – Томка, я так испугался. Том, не смей так делать, прошу. Том, я не знаю, что она тебе наговорила, но не смей ее слушать, поняла? Не смей. Ты моя, я не отпущу тебя.

Женушка улыбалась ему, согревала своим теплом. Янарат не мог отвести взгляда от покусанных губ жены. Она опять не заметила, что чуть ли не в кровь их искусала. Красные, яркие, как лепестки роз, они манили к себе.

– Кош, – чуть слышно прошептала Тамара, твердо глядя ему в глаза, – я признаю тебя своим пок… м-м-м…

От переживаний Кошир сам не ожидал, что вопьется в ее губы собственническим поцелуем. Она наконец-то это сделала! Она признала его покровителем. Она уступила ему власть. Томка просто сама не понимала, что она сделала, какой дар отдала ему в руки.

Кошир пил пьянящий нектар с ее губ, блаженствуя, и не мог насытиться их сладостью. А дальше в голове как замкнуло. Тело реагировало на ласку жены, на то, как она доверчиво прижимается, как цепляется за него, отвечая на поцелуй. Утащив Томку под тень раскидистого экзотического дерева, Кошир сам не отдавал себе отчет, что готов дойти до конца прямо здесь, наплевав на ее возмущение. А разрядка ему была нужна. Очень нужна.

Сладкие стоны Томы были честнее ее умоляющего взгляда и отталкивающих рук. Да, она тоже вспыхнула под напором его желания. Она тоже нуждалась в нем, как в единственном мужчине. И мысль, что он у нее единственный, еще больше подогревала огонь, который плавился в жилах. А горячее влажное лоно жены было именно то желанное, что нужно Коширу. Резкие толчки приносили облегчение и удовлетворение. Кош пытался войти как можно глубже, поцелуями заглушая страстные стоны Тамары, которая уже потерялась, полностью сдаваясь ему, как победителю. Подчинялась его желанию. Довести Томку до разрядки удалось на удивление быстро. Жена, оказывается, тоже очень быстро возбуждалась от неприличности, от порочности. Скромница завелась от мысли, что они это делали не в уединенной каюте, а в доступном для общественности месте. Ускорившись, Кошир удовлетворенно заурчал, переживая пик наслаждения.

А затем, когда, казалось бы, все уладилось с женой, пришла она. Жибор слишком поздно подал сигнал, так как первый Кош был просто не в состоянии услышать. А стоило! Мать была тут и все слышала, как, впрочем, и сам друг. У манаукцев был исключительный слух.

А шиямата пришла не просто так. Все же мать решилась не упускать шанс окончательно рассорить его с Тамарой. И ей это удалось, как бы ни просил ее заткнуться Кошир.

Злость на весь мир застилала глаза, когда янарат оставил Тому одну. Отдал приказ Жибору охранять, а сам направился в тренировочный зал. Ему требовалось выпустить пар. Тамара откровенно достала со своей правильностью и совестливостью. Не думал Кош, что будет так сложно объяснить жене, что он не позволит ей никого другого даже в мыслях! И того, что рядом. Даже от воспоминаний о капитане руки сжимались в кулаки. Опять он встал между ними. Опять! Но янарат не собирался сдаваться. Она забудет о нем. Время лечит. Кошир был недоволен матерью, что она все же раскрыла тайну жене, но и тут были свои плюсы, пусть узнает сейчас, чем потом когда-нибудь, когда не ожидаешь. А так Тамаре нужно просто выплакаться. Все равно простит. Поймет и простит. Не в ее натуре копить злость в себе.

– Она-то отходчивая, а я нет, – прошептал Кошир, открывая дверь в спортзал.

Охрана его без проблем пропустила, не задавая лишних вопросов. Махтан еще спал. Взяв из шкафа парные мечи, янарат выровнял дыхание и приступил к простой разминке. Нужно вернуть утерянный контроль, а заодно продумать месть. Нужно лишить мать власти. Слишком много она себе позволила.

Когда комплекс упражнений разминки закончился, Кошир приступил к отработке связок как атакующих, так и блокирующих. Ши Махтан, потревоженный пением стали, сел на полу, следя за движениями альбиноса.

– Руки выше и про локти не забывайте, янарат.

– Учту, – процедил в ответ Кош, следя за дыханием.

Брюнет пожал плечами и встал, оглядываясь.

– А что я тут делаю? – словно сам себя спросил.

Янарат остановился, ехидно поглядывая на ши Махтана, решил просветить его на этот счет:

– Вы напились, разгромили манаукский бар, потом пришли к фаворитке в родильный зал и там чуть не устроили погром, обвинили ее во всех тяжких. Припомнили бедной женщине все ее грехи и это в такой момент, когда она, несчастная, рожала вашего ребенка.

– Что? Что я ей сказал? – Кош видел, что Махтан вспомнил причину, по которой здесь оказался.

– Это лучше у нее спросить. Но вменяли вы ей в вину очень многое, – ухмылка кривила губы альбиноса, хотя он и не чувствовал зла на брюнета.

Просто сердце не отпускала тревога и никак не получалось ее задавить.

– А вы за какие провинности тут? – решил ответить той же монетой Викрам, видя что янарат себя не просто так истязает. Слишком руки тряслись, а это показатель, что блондин на грани срыва.

– За то, что Тамара узнала про то, чего не должна знать.

– А, про корабль, – понимающе усмехнулся Махтан.

– Да откуда все знают?

– Я проводил расследование, и все свои рассуждения доложил президенту. Слишком уж там было все гладко, да непонятно. Без твоих гениев там не обошлось, это точно. Хотя и прямых улик нет, – честно признал брюнет, разминая затекшую шею.

– То есть это вы все шиямате рассказали? – тихо закипая от гнева, спросил Кошир, хотя и так было понятно, что он.

– Нет, не я. Все данные были переданы президенту. Даже ши Ниптин не видел заключения моего расследования, – смело глядя альбиносу в глаза, брюнет не испытывал страха перед ним и говорил, как с равным.

– Понятно, – устало выдохнул Кошир.

Матери рассказал все любовник, больше было некому. Ши Махтану нельзя было не верить.

– Ну раз все понятно, давайте разомнемся, – предложил ши Махтан, направляясь за клинками. – У вас хорошая техника, но практики маловато. Разве Жибор вас не тренирует?

– Жибор занят вашей подопечной, ему не до меня.

– Ну не все же время он занят ей, – не согласился брюнет, возвращаясь к янарату, который поигрывал своими клинками, ожидая противника.

– А потом занят я. Жена требует много внимания и нельзя ею пренебрегать.

– Это точно. За женщинами нужен глаз да глаз, чтобы в голову не пришли какие-нибудь глупости, – понимающе улыбнулся Махтан и ринулся в атаку.

Кошир понял с первых ударов, что брюнет сильнее и опытнее самого Жибора. Пластика движений завораживала. Янарат еле успевал уходить от разящих ударов. Друг его так никогда не гонял по залу. С Жибором у Кошира был шанс выиграть бой. А тут нет.

– Локти не опускайте, – наставлял ши Махтан, ни на секунду не забывая, что он тренер.

И янарат успокоился, отгоняя крамольные мысли, что брюнет его решил убить. Слишком уж кровожадное лицо было у ши Махтана. Зловещий оскал вкупе со шрамом пугал.

Когда янарат стал пропускать удары, шипя от боли, Махтан решил сжалиться и остановил бой.

– Вы хороший противник, ши Шияна. Спасибо за доставленное удовольствие, – церемонно поклонившись, брюнет направился к шкафу с оружием.

Кошир тоже последовал за ним, чувствуя себя помятым везде. Одежда в некоторых местах была разрезана клинком и некрасиво висела тряпкой. Но удовлетворение от спарринга янарат получил с лихвой. Все же Жибор его щадил. Ши Махтан же обучал, давая очень ценные советы.

Линда

Я следила за тем, как ши Трона измеряет ребенка. Девочка! У меня девочка! Я просто счастлива. Еще одного мальчика я бы не пережила! Вик все еще не появился. Это немного было неприятно. Словно меня бросили. Хотя вспоминая его взбешённые глаза, когда он душил доктора, то даже лучше, что его нет. Все отлились ши Троне мои слезки. Стоило ему почувствовать пальцы Вика на своей шее, сразу растерял циничное спокойствие. Сразу стал очень учтивым и внимательным. То-то же!