Текст книги "Лучший для тебя (СИ)"

Автор книги: Вера Окишева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Раскрыть замысел любимого не составило труда, особенно если учесть, сколько раз он меня просил поговорить с сестрой, чтобы не приставала к каждому понравившемуся манаукцу с шокирующим предложением раздеться и попозировать. От нее уже все шарахались.

– Все, к маме уеду. Сегодня же, – пообещала мне сестренка, недовольно хмуря брови.

– Конечно же! А там твой папка сразу тебя замуж и отдаст! – весело усмехнулась, беря ложку.

Тамара, пока я разговаривала с любимым, уже поставила перед нами тарелки, полные ароматного супа. Слюнки сразу потекли от невероятно аппетитного запаха. С появлением Тамары уже набрала три килограмма, но отказаться от такой вкусной и привычной пищи у меня не было ни силы воли, ни желания.

Натали, приступив к поглощению пищи, стала более расслабленная, даже заулыбалась. Бросила на Тамару до боли знакомый мне взгляд, задумчиво облизывая ложку. А та и не подозревает, что сейчас начнется.

– Том, а ты любишь картины? – вот так издалека начала прощупывать почву сестренка.

Я тоже стала присматриваться к Томе, пытаясь понять, что в ней особенного увидела Натали.

Формы у моего личного повара аппетитные, конечно, не худая, но и ничего лишнего. Волосы забраны в тугой пучок на затылке. Украшений практически нет, только цепочка с крестиком на груди. Даже кольца на пальце и того нет. Очень живые чистые глаза, цвет необычный – приглушенная зелень. Словно слегка испачканный серый в зеленом цвете.

– Да, конечно. С детства люблю на выставки ходить. Так много удивительного выставляют, сказочного и необычного. Тут недавно, примерно год назад, видела изумительные портреты одного мужчины. Очень на вашего мужа похожего, – это она уже мне сказала. – Только там у него глаза цвета морской волны были. Такой напряженный взгляд, словно живой.

– А я знаю, кто автор этого творения, – сразу расцвела в еще более радостной улыбке сестричка.

Мне было не до веселья. Я до сих пор не могу узнать, кто скупил мои картины. Вик, конечно, не переживал, я ему другие подарила, где он был настоящий, а не под маскировкой.

– Да, и кто? Я не запомнила фамилию. Говорят, молодая еще, но очень талантливая художница.

– Да, все так. Это шия Махтан, – сдала меня сестренка.

– Ой, да вы что? Я и не знала, что вы рисуете. Тут ни одной картины нет.

– Я не люблю свои творения на стенах вывешивать. Я их сестре отдаю, а она выставки устраивает, перемешивая со своими собственными, ведь это она у нас молодая, но талантливая художница.

– Да, ты права, – согласилась Натали, нисколько не смущаясь. – Так вот, Тамара, я хочу вас нарисовать. Вот представьте: вы на кухне у плиты, чуть привалившись бедром к шкафу, закинули голову ему на плечо. А на вас только фартук.

– Кому на плечо? – не поняла Тома, испуганно моргая.

– Как кому? – сбилась с настроя сестра. – Мужу. А он стоит у вас за спиной, нежно положив руки вам на бедра под ткань фартука. И целует плечо. Весь такой белоснежный, чуть светящийся от ярких лучей, падающих на него.

Усмехаясь, переводила взгляд от опешившей Тамары к размечтавшейся сестренке. А что, идея самое то для мести. Надо проучить янарата за ту панику, что устроил мне в зале ожидания.

Его победную улыбку я еще долго не забуду, и взгляд красных глаз из-под белоснежных густых бровей. Да, именно с такой ухмылкой он будет у меня целовать плечо своей жены. Она должна увидеть, кто ее муж на самом деле.

– Ой, нет! – выдохнула Тамара, переварив информацию, выданную ей сестренкой.

Но Натали не сдавалась, в красках стала расписывать все выгоды ее предложения. Вот нашла кому предлагать славу. Нет, Тамара не из тех людей, которые разрешат себя голую всем желающим показывать, она у нас женщина скромная.

Тамара

Я сбежала от двух сестер на кухню. Конечно, они были очень приятными людьми, но слегка странными. Шия Махтан понятно почему: беременность вносит свою лепту в характер. А вот госпожа Новик удивляла своей импульсивностью и открытостью. Она могла спокойно в лоб человеку рассказать обо всех его отрицательных качествах, которые видны не только во внешности, но и душе. А то, что она мне предложила, ужасно смущало своей непосредственной откровенностью.

Странная девушка. Она с лёгкостью ругалась с подопечными ши Махтана, которые, как мне долго объяснял муж, были что-то вроде приживалок. Эти беспардонные дамы внаглую требовали к себе внимания ши Махтана. Такое положение дел очень раздражало его фаворитку и мою нанимательницу.

И чем больше я узнавала о внутреннем укладе жизни манаукцев, тем была увереннее в своем желании быть именно женой. Так как при мне никаких подопечных у Кошира почему-то не могло быть. Правда, зависть, которая светилась в глазах мужа, стоило только кому-то похвастаться количеством подопечных, меня больно ранила. Вот чего мужчинам не хватает? Чего?

Прислушиваясь к разговорам, доносившимся из гостиной, я ждала, когда придет мой муж. Уже второй день я работала на чету Махтанов, хотя их таковыми можно назвать исключительно по их отношению друг к другу. Ши Махтан безумно любил и переживал за свою жену. А Линда отвечала ему тем же и ревновала. Сильно ревновала. Один раз даже ко мне, когда ши Махтан оценил по достоинству мои пирожки с мясом. Я была счастлива, слушая похвалу такого важного человека, пока не натолкнулась на колючий взгляд шии Махтан. Я впервые оказалась в такой ситуации. Ко мне никого никогда не ревновали. Только Кошир и меня. И вообще, почему-то именно в обществе манаукцев я чувствовала себя красивой и желанной женщиной. Все друзья мужа очень бережно ко мне относились, и Коширу это иногда не нравилось.

Грустный вздох вырвался из груди. Я скучала без мужа. В первый день не заметила, а сегодня особенно остро почувствовала нехватку его внимания. Еще и фантазия госпожи Новик разбередила мою рану. Тоска все больше снедала душу.

Как бы я не оправдывала себя, но ждала, когда он придет, когда опять будет рядом. Будет мешать и приставать ко мне. К сожалению, сегодня у него работа. Господин Махтан куда-то отослал его. Викрам взял его на работу, как и всех друзей Кошира. Ведь они теперь были такими же бездомными, как и мы. Доброта ши Махтана поражала. Глядя на его угрюмое лицо с ужасным шрамом на щеке, казалось, что он очень жесткий. Я все никак не могла забыть, как он ругался в нашу первую встречу. Пугающее зрелище, я так переживала за Кошира. Ведь видела, как он хотел защитить меня, и пошел бы против разъяренного мужчины несмотря ни на что!

Из-за этой образовавшейся пустоты все валилось из рук. Молоко убежало. Соль просыпалась. От того, как неосторожно поставила на стол пачку с мукой, облако мучной пыли взвилось вверх. Красиво, но расточительно. Тихо ругнувшись, протерла тряпкой стол. Сполоснув руки, нашла и достала прозрачную чашу, которая со стуком опустилась на столешницу. Сегодня определенно не мой день. Устало оперлась руками о стол, собираясь с мыслями. Надо взять себя в руки. Шия Махтан захотела оладьи со сливками и клубникой.

Вот только стоило подумать о сливках, как тут же всплывало воспоминание о случае на кухне в космическом корабле. Магнетический взгляд красных глаз. Горячий язык, слизывающий сливки с моих пальцев. Почему-то казалось, что это было так давно. В прошлой жизни.

– Тамара, тебе плохо? – из волнительных воспоминаний меня выдернул голос госпожи Новик, раздавшийся рядом.

– Нет, все хорошо. Спасибо за беспокойство, – смутилась под внимательным взглядом девушки.

– Может, помочь? – предложила Натали, в сомнении оглядывая стол.

– Ой, я буду только рада, – спохватилась, бросая взгляд на часы. Размечталась, а время поджимает. – Вы не могли бы взбить сливки. Ваша сестра просила с клубникой.

– А да, Линда у нас такая. Вечно на сладенькое тянет, – беззлобно подтрунивала над своей сестрой Натали.

Я все никак понять не могла, кто же из них старше. Внешне выходила Линда младше, а вот по внутреннему миру – Натали. Она, словно ребенок, стремилась узнать что-то новое, но быстро теряла к этому интерес. Но помогать мне жарить оладьи она принялась с большим энтузиазмом. Правда, чуть ли не половину сама же и съела. А мне пришлось еще тесто разводить, так как мужчина у госпожи фактурный и четырьмя оладьями сыт не будет.

***

Линда

Пока сестренка отвлекала Тамару, я достала лист и, вооружившись карандашом, вернулась в столовую. Вдохновение пришло, как обычно, резко и захватило с головой. Поэтому рисовала, подглядывая за девчонками через щель, и не обращала ни на что внимания. Первые штрихи сменяли более жирные и уверенные. Тамара в образе получалась очень нежной и мечтательной. Наверное, она такая и была, раз на бумаге открывается ее душа. Взгляд, обращенный куда-то к потолку, казался наполненным мечтами. Она словно не чувствовала, что к ней со спины прижимается муж. Когда я приступила к прорисовке черт лица Кошира, у меня руки дрожали от волнения. По памяти рисовать сложно. Я могла ошибиться. Но продолжала четко очерчивать пухлые губы в кривой ухмылке. Зубы, выглядывающие между ними. И, конечно же, сам взгляд. Холодный, насмешливый и даже страшный. Он пугал, предупреждал.

– Линда? – удивленный возглас застал меня, когда я усердно прорисовывала упругие ягодицы альбиноса.

Встрепенувшись, рассеяно взглянула на пребывающего в шоке Викрама.

– Линда! Это что такое?

Я медленно убрала рисунок в папку, не зная, что и сказать в свое оправдание. Правду ведь не скажешь.

– Я спрашиваю тебя, любовь моя, что этот чужой голый муж делает у тебя на картинах? – нависая надо мной, ярился Викрам.

Я сглотнула. Что-то голова отказывалась думать. Вик был так прекрасен в гневе, что просто не могла ни о чем думать. Отодвинув от себя папку подальше, встала со стула и потянулась за поцелуем. Да, я хочу его сейчас такого. Вот прямо здесь и сейчас. Сердце билось очень громко в моей груди.

– Нет, – резко выдал мне Викрам, больно сжимая мои ладошки у себя на груди. – Ты возбудилась от другого, а теперь ко мне лезешь с поцелуями.

– Чего? – обиженно выдохнула.

Наваждение как рукой смыло. Горечь разочарования била по самому беззащитному, по моей любви. Сомнения Вика – это то, чего я меньше всего ожидала. С силой отобрала свои руки. Схватила папку и направилась к Томе. На кухне девчонки притихли. Я уверена, они слышали каждое слово Вика. Это было так унизительно, что слезы навернулись на глаза. Сколько раз я твердила ему, что люблю. А он! Как он мог? Еще и при всех!

Всучив Тамаре в руки лист, я так же молча решительно прошла мимо застывшего Викрама и ушла в спальню, где просто упала на кровать и дала волю слезам. Как у него такое в голове могло родиться? Как?

Тихо поскуливая, уткнулась лицом в подушку. За что он так со мной?

– Линда, прости, – тихий шепот услышала, когда рядом опустился Викрам, обнимая и прижимаясь со спины.

– Как ты мог? – с трудом выдавила из себя слова.

– Прости, не знаю, что на меня нашло. Просто ты так рисовала его. Я думал, что меня, а там он. В голове как замкнуло. Прости.

Боль в голосе любимого была неподдельна. Он раскаивался, и я ему верила. Просто не могла не верить. Ревность ведь тоже один из признаков любви. Значит, боится меня потерять, боится, что полюблю другого. Смешно.

– Вик, – простонала, не зная, смеяться или продолжать плакать.

С его стороны, наверное, это был удар под дых.

– Прости, любимая, – ласково умолял меня Викрам, но тут же изменил тон на приказной. – Но больше не рисуй никого.

– Да что за глупости у тебя в голове? Вик, я просто нарисовала Тамаре картину и все. Что в этом такого?

– Линда, ты не видела себя со стороны, когда ты рисуешь. Ты прекрасна.

– Вик, я беременная. У меня живот больше меня самой. Как я могу быть прекрасной.

– Глупенькая, для мужчин беременные очень красивы. Особенно, если любимая ждет его ребенка, – тихий ласковый шепот, нежные слова и практически невесомые поцелуи.

Сильнее откинула голову, открывая для Вика шею. Хочу еще плыть на волнах его бережной теплоты. Мягкие губы прошлись по чувствительной коже, подбираясь к ушку. Зубы несильно прикусили мочку. Дыхание сбилось у меня, я застонала, чувствуя, как начинает разгораться желание. Горячие пальцы рисовали круги на животе, волнительно и безумно приятно.

Но я обижена! Я потерплю еще чуть-чуть, еще самую малость.

Вздрогнула от того, как напористо Викрам развернул к себе, пытливо вглядываясь в мое лицо. Медленно склонился, даря теплую улыбку.

Прикрыла глаза, чтобы он не видел радости в них. Ведь именно ее я сейчас чувствовала. Я плавилась от желания, ждала с большим нетерпением поцелуя. Надеялась на большее, зная несдержанность любимого.

Ласково погладил лицо, гипнотизируя взглядом, лишая воли. Сама потянулась за поцелуем.

– Скажи, что простила, – выдохнул прямо в губы, обжигая, но не даря такого желанного прикосновения.

Моргнула, удивляясь, что в такой момент он еще мог разговаривать.

– Что? – переспросила, хмурясь.

– Скажи, что простила, – соблазнял меня Вик, слегка потершись носом об мой.

Не рассмеялась исключительно благодаря силе воли. Любимый был насколько сейчас ранимым и обезоруживающим. Я видела, как он ждал, боясь услышать другой ответ. Закусив губу, давилась смехом, чуть сотрясаясь всем телом.

– Линда, давай говори, – давил на меня Вик.

Вздохнув поглубже, я сдалась:

– Прощаю, – Вик склонился, правда, я успела выставить между нашими губами указательный палец, – но!

Выдержав театральную паузу, с трудом удержавшись, чтобы не рассмеяться, глядя на насупившегося любимого.

– Но я рисую все, что захочу! – закончила мысль.

– Но не голых! – прошипел Вик, боднув меня лбом. – Эта прерогатива моя! Если хочешь, прямо сейчас можешь приступать. Только я! Понятно?

– Вик, ты чудо! Раздевайся, буду тебя рисовать, – согласилась я.

Но никто из нас никуда не дернулся, а мы долго и самозабвенно целовались.

***

Кошир.

Вернувшись в жилой блок, выделенным им ши Махтаном, янарат изумленно заметил, что жена еще не вернулась. Нахмурившись, сверился с часами на стене. Тамара задерживалась.

Пустая спальня и скучающая кухня молчаливо требовали вернуть хозяйку домой. Усмехнувшись, янарат с удивлением понял, что сам хочет именно вернуть свое себе. Хватит уже Махтана и его фаворитку баловать. Все же кумир оказался не таким, как себе нафантазировал янарат. Ши Махтан, как и говорили слухи, был очень сдержанным и не позволял себе даже поднимать голос на подчиненных. Все его слушали, уважали, но Кошир ожидал другого.

Викрам виделся ему холодным и расчетливым воином. А тут… Его отношение к фаворитке поражало одержимостью. Он усмирял любого одним только взглядом, стоило кому-то хотя бы заикнуться о шии Махтан. Любовь!

Ши Нитпин произвел лучшее впечатление, чем Викрам. Вот это был самый настоящий лидер, но и он неприятно удивил своим нежеланием выходить из тени. Он управлял из-за спины своей фаворитки, дергая на ниточки. Он был кукловодом, которому был подвластен сам президент. И не с Санирой вела переговоры шиямата, сама того не подозревая, а именно с ним, с Джохаром.

И Кошир хотел не просто стоять рядом с этими выдающимися мужчинами, а задвинуть их себе за спину, ведь он был лучше, намного лучше, чем они.

С этими мыслями в голове янарат направлялся к жилому блоку ши Махтана, когда заметил Тамару, медленно идущую навстречу. Она шла, разглядывая лист, который держала перед собой. Ее бровки хмурились, глазки бегали, что-то самым тщательным образом рассматривая. Остальная часть лица была укрыта от Кошира за плотным листом бумаги.

Бумага была редкостью, и янарат понимал ценность того, что держала в руках его жена. Кош знал уже, что фаворитка и одна их подопечных ши Махтана были художницами. Особенно выдающаяся была именно подопечная госпожа Новик, к которой даже приставили Жибора в телохранители.

Друг очень долго ругался, прося заменить его. Он не желал вновь становиться игрушкой в руках женщины. Правда, ругался он только перед тем как выйти на работу. Вечером он пришел удивительно молчаливым, а сегодня ни свет ни заря умчался на службу. Из чего Кошир сделал вывод, что работа оказалась очень даже интересной. Это ведь художница! А их у манаукцев практические не водилось.

Коридор был пустынным, и кроме него и жены никого в нем не было. Янарат легкой тенью приблизился к ничего не замечающей Тамаре и заглянул через плечо на рисунок. С первой секунды Кошир не сразу узнал себя, прижимающегося к Тамаре со спины. Даже хотел было спросить, пылая гневом, кто это такой. Но узнавание пришло. Да, это был определенно он сам. Он и его женушка. Именно такая какой он ее видел – романтичной и мечтательной.

Это была не картина, а карикатура, но слишком качественно исполненная. Это была насмешка над ним.

– Кто это нарисовал? – спросил холодно янарат.

Тамара вздрогнула от неожиданности и чуть не порвала картину.

Спасая ценный материал, Кошир прижал жену к себе, другой рукой схватил лист, который она хотела свернуть.

– Кошир, ты все неправильно понял, – стала испуганно оправдываться жена. – Я не позировала, честно!

Самодовольно усмехнувшись, янарат кивал каждому слову. Она прошла проверку на корабле, просто сама этого не понимала.

– Нисколько не сомневаюсь. И все же, кто нарисовал этот шедевр? – ласково настаивал на ответе Кош.

Брови жены удивленно поползли вверх. Тамара вновь бросила взгляд на картину и недоверчиво переспросила:

– Шедевр? Тебе, правда, нравится?

В голосе жены было столько сомнения, что Кош невольно улыбнулся.

– Конечно, смотри, как ты прекрасна. Я только не получился, – пытался скрыть свою злость на художника под маской лести янарат.

– Ты уверен? Разве я такая? Да и ты совсем не похож, – все еще не могла поверить ему Тома.

Янарат ее прекрасно понимал, только она на картине была прорисована с ювелирной точностью.

– Нет, тебя нарисовали изумительно, – уверенно ответил ей Кош, еще раз взглянув на свое изображение. – Так кому сказать спасибо и отправить подарок в благодарность?

– Это шия Махтан нарисовала. Ой, Кош, даже не знаю, что с этим делать. Ее так ши Махтан отругал за рисунок. Она так плакала. И выкинуть не могу и оставить стыдно.

Слова жены повеселили Кошира. Все же Викрам оказался настоящим мужиком и умел указать женщине на ее место. Но все равно янарат эту выходку не собирался прощать. Землянка решила показать зубки? Вот только Кошир ей был не по зубам. Он решил отыграться и даже уже знал как.

– Давай в спальне повесим? – уже веселее предложил Кош.

Тамара опять взмахнула руками, забывая, какую ценность держит перед собой. Такое и нестыдно будет показывать внукам. Пусть завидуют своим предкам. Их-то уж точно никто в таком виде не нарисует.

– Нет, что ты! Срам какой и на стену! – запричитала Тома, чем вызвала в янарате бурю недовольства. – Ты же тут совершенно голый! Я вот хоть прикрыта, а ты!

– Я тебе не нравлюсь голым? – вспыхнул альбинос, словно порох, к которому поднесли спичку. – Тамара, что опять во мне не так?

– Да, нет. Мне все нравится, но… – Тома замялась, густо краснея от смущения. – Ты же мой муж. Незачем другим на тебя смотреть.

С трудом расслышав невнятно произнесенное признание, Кошир расцвел в счастливой улыбке. Словно гора с плеч упала. Тома не хотела, чтобы кто-то видел его в таком виде. Его жена оказалась собственницей! Этого он не ожидал. Догадывался, но думал, что Тома никогда не предъявит ему претензий. Теперь и понятны были ее косые взгляды, когда он общался с другими мужчинами на тему подопечных.

– Том, это же спальня, там только ты и я, – соблазнительным голосом прошептал Кошир, склоняясь к самому уху Томы.

Но уловка не удалась. Наоборот, жена бросила на него недовольный взгляд и решительно свернула рисунок трубочкой.

– Нет. Спрячу. Красиво, но все равно ты не похож. И скалишься тут как зверь какой. Прячу и все тут.

На этом и порешили. Янарат впервые задумался, что стал терять хватку. Расслабился. Ему безумно понравилось дразнить жену, раззадоривать ее и смотреть, как блестят ее глаза, как краснеют щеки. А как она покачивает бедрами, когда сердито уходит вперед, полная решимости.

Поймав себя на мысли, что он счастлив, Кош решил, что надо суметь удержать это чудо в руках, чтобы подарить его жене.

Тамара

Это страшно, когда двое ругаются. Очень было больно видеть застывшие слезы в глазах шии Махтан. Ее чуть дрожащие губы. Мы с госпожой Новик очень удивились, услышав гневный рык ее покровителя. Даже вздрогнули, испуганно переглянувшись.

Закончив на сегодня работу, я, не прощаясь, удалилась. Госпожа Новик чуть ли не силком меня выставила за дверь, заверяя, что все будет хорошо. Что они слишком любят друг друга, чтобы на пустом месте расстаться. А вот когда я оказалась в коридоре, я сумела разглядеть, что, собственно, мне дала шия Махтан и обомлела. Теперь-то я поняла, отчего так расстроился ее покровитель. Я тоже расстроилась. Без моего разрешения меня нарисовали абсолютно голую. Да ладно меня, но Кошира-то зачем. Еще и страшным. Пугающий звериный оскал, взгляд сумасшедшего. Нож пририсуй, и картина будет полная. Вот только мой муж совершенно не такой. Я лучше знаю, как он выглядит. И что теперь с этой картиной делать.

Повстречавшийся мне на пути домой Кошир оценил картину как изумительную. И чего он тут увидел. Хотя если приглядеться, шия Махтан меня нарисовала чуть стройнее, чем я есть на самом деле. Сомнение и обида вгрызлись в сердце, когда я представила, что вдруг это правда. И по всему получалось, что Кошир мечтает, чтобы я похудела. Но я и так сбросила пять килограмм с нашей встречи. Этим я гордилась, но не озвучивала, греясь скромной радостью единолично.

А еще меня смущали плавные линии ягодиц Кошира на этой злосчастной картине. Откуда шия Махтан знала, что они именно такие? Вот откуда. Ну не могла же она на глаз определить сквозь одежду. И волнительная прямая горделивая осанка. Неужели это тоже можно разглядеть не раздевая. Нет, я не хочу, чтобы моего мужа кто-то видел таким. Он мой, только мой.

Расстроенная, я ушла вперед от Кошира. Не знала, куда спрятать этот срам, по-другому не назовешь творение рук шии Махтан. И потому убрала в дорожную сумку, от глаз подальше и хорошо. Кошир пришел чуть позже и потребовал ужин, которого не было. Пришлось в спешном порядке хоть что-то готовить на скорую руку. И от этого процесса муж норовил отвлечь. И если еще днем я ждала этих приставаний, то сейчас не до этого было. Просьба не трогать меня, а то будет невкусно, возымела действие на Коша. Он сел за стол и терпеливо ожидал меня. А у меня со вчерашнего дня оставались котлеты, нужно было приготовить гарнир. Пока муж ужинал, я приняла душ и придирчиво осмотрела себя в зеркало. Еще похудеть было сложно, но можно. Придется отказаться от ужинов вообще.

Грустно вздохнув, переоделась в ночную сорочку и забралась под одеяло. Я слышала, как пришел Кош в спальню, как шуршал одеждой, раздеваясь. И пробравшись под одеяло, обнял, привычно притянув к себе.

– Том, что случилось? – тихо спросил, когда я уже подумала, что он спать собрался.

– Устала, наверное, – так же шепотом ответила.

– Тогда не работай, – приказал, да, именно приказал Кош.

Я от удивления развернулась к нему лицом.

– А на что жить будем? – удивленно спросила у него.

Неужели не понимает, что я работаю ради нас двоих. Ради нашего будущего. Ведь он потерял из-за меня все.

– Я что-нибудь придумаю, – заверил меня Кошир, нежно целуя плечо. – А ты уже достаточно наработалась. Так что спи, а завтра начнется новая жизнь.

И столько уверенности было в его словах, что не поверить было невозможно. Но я сомневалась. Слишком долго я работала сама, чтобы отказать от заработка. Это было страшно. Сейчас такая безработица идет на станциях. Народу много, а места не прибавляются.

– Кошир, да разве можно так? – настаивала одуматься. – Я только устроилась, людей обнадежила. Я не могу их подвести.

Кошир развернул меня к себе и навис, хмуря брови. Вот такой он вдруг стал похож на картину, которая была спрятана, но перед внутренним взором всплыла очень четко. Страх кольнул холодной иглой сердце.

– Тома, я твой муж. И я решаю, работать тебе или нет. Я решил, что ты больше не будешь работать, – отчитал меня Кош.

У меня даже слов не нашлось в оправдание. Он все правильно говорил.

– Но… – попыталась объяснить, как страшно сидеть голодом, когда нет средств, чтобы оплатить аренду за жилой блок.

– Никаких но. Я твой муж, – вкрадчивым голосом он давил на меня.

Но я продолжала сопротивляться. Он ведь просто не был на моем месте. А я знаю, что такое нищета.

– Кошир, а как же…

– Ты мне не доверяешь? – перебил меня Кош, даже не дослушав.

Тяжело вздохнула. Опять шантаж. Ну сколько можно. Как маленькие, ей богу!

– Доверяю, – сухо ответила, понимая, что проиграла. Но пока не макнешь его носом в лужу, он не поймет что не прав.

– Ну, вот и все, – сразу обрадовался Кошир и лег на свое место, крепче прижимая меня к себе. – Мне большего и не надо. А теперь спи. Я тоже устал на работе.

Да какое спать! Я в ужасе ждала начало нового условного дня. Муж просто не представлял, во что нас бросал. Но надо набраться терпения и поговорить с шией Махтан. Я очень надеялась, что как женщина, она должна была меня понять.

***

А с утра Кошир ушел рано, легко поцеловав меня на прощание. Я выждала, прежде чем все же ослушаться его. Быстро умывшись, взглянула на часы. Не так и сильно опаздывала, всего на час. Осторожно вышла в общий коридор, оглядываясь, но так и не заметила нигде притаившегося альбиноса, без разницы какого. Дойдя до жилблока Махтанов, поздоровалась с охранниками, которые неотлучно стояли возле дверей, и вошла внутрь.

Шия Махтан сидела полулежа на диване. На животе лежала небольшая тонкая подушка, а сверху объемное ведерко с мороженым. Вооружившись большой ложкой, девушка увлеченно слизывала мороженое, глядя в монитор. По звукам, доносившимся до меня, я поняла, что она смотрела лирический фильм про любовь. Слишком уж характерные фразы.

Но заметив мой приход, радостно улыбнулась.

– Здравствуй, Тамара. Ты чего так поздно?

– Простите, просто так вышло. Мне надо с вами поговорить, – решила не тянуть и сразу приступить к главному.

Шия Махтан удивленно смотрела на меня, положив мороженое на журнальный столик.

– Ну раз надо, то давай поговорим.

С облегчением выдохнув, подошла поближе и без разрешения опустилась в кресло.

– Дело в том, что мой муж запретил мне работать.

– Как так? – не поняла меня Линда.

Да, после вчерашнего инцидента мой отказ выходить на работу выглядит некрасиво.

– Только я не хочу уходить с работы. Мне у вас нравится. Но муж считает, что я очень устаю, и он справится сам с заработком для нашей семьи. Увы, я в этом не уверена. Поэтому можно вас попросить не увольнять меня. Я уверена, он сам поймет, что не прав, только надо подождать.

Я тараторила, боясь, что шия Махтан даже не дослушает и выпроводит за дверь.

– Стоп, – все же это произошло.

Я замолкла, с трудом переводя дыхание. Понятно, что никто не согласится ждать, когда работник нужен прямо сейчас.

– То есть твой муж увидел мой рисунок и запретил работать? Он у тебя что, закомплексованный?

– Почему закомплексованный? – смутилась я, не понимая, о чем спрашивает меня шия Махтан.

– Ну, он увидел себя голым и посчитал, что это слишком провокационно или даже развратно, поэтому чтобы я не растлила вас, он и запретил тебе работать у меня?

– Нет, не из-за этого. Он у меня в этом плане вообще без комплексов. И голым может по коридору пройти и… Вообще, стыдно подумать, что иной раз вытворяет. Ой, вы не слушайте меня. Просто вырвалось. Но я думаю, определенно дело не в этом.

– Вот как. А что тогда? – решила докопаться до правды шия, но мне было как-то неудобно о таком разговаривать с посторонним человеком.

– Я вчера не захотела… Ну вы понимаете? Пожаловалась, что устала, хотя на самом деле не была. И вот он и приказал мне отдыхать.

– Как у вас все запущено, – протянула Линда, откидываясь на подушки.

Кивнула, чувствуя, как камень упал с плеч. Все же правы те, кто утверждают, что лучше высказаться и придет облегчение.

– Заездил? – лукаво уточнила шия, а я чуть не задохнулась от смущения.

– Да нет! Ну, то есть…

– Давай, Тамара, не стесняйся. Можешь рассказать мне все как на духу. Я же не просто так спрашиваю. Вижу что между вами напряженные отношения. Словно и не родные вы. Как чужие. Я же подскажу если что. Я в этом спец, – доверительно поведала мне Линда, кивнув при этом на монитор.

А там землянка прижималась к груди унжирца и тихо всхлипывала, а он ее бережно гладил по голове, пел о неземной любви и вечности.

М-да. При чем тут этот фильм, я не поняла, но почему-то хотелось все рассказать. И я рассказала, и про то, как мы расписались, и про то, как Кошир устроил мне первую брачную ночь и про все.

И чем больше я выговаривалась, тем понятнее мне самой становилось, что я не против бурно и спонтанно заниматься с мужем любовью. Просто я стесняюсь своей неопытности.

– Ну вот видишь! – радостно выкрикнула Линда, хлопая по подушке рукой. – Давай я тебе дам фильмов посмотреть. Возьмешь на заметку и порадуешь мужа. Мужики они же такие. Если не проявляешь инициативу, думают, что не нравятся. А вот попробуй сама накинься на него с поцелуями. Хотя бы для эксперимента. Поверь, ты увидишь очень смешную физиономию мужа, а потом ответную реакцию, от которой голова закружится, – закатив глаза, шия Махтан обескураживала меня своими откровениями, а потом грустно вздохнула и потянулась за коммуникатором. – Эх, мой-то где муж.

Линда нажала на вызов, и мы принялись ждать. Но длинные гудки не заканчивались. Шия нахмурилась, закусив губу.

– Странно как-то все, – пробормотала она и опять стала нажимать кнопки.

Между делом она решила продолжить разговор со мной.

– Тамара, ты сама решай, когда будешь приходить ко мне. Ты только приготовь что-нибудь нормальное, а то есть постоянно хочу, но холодильник пустой. И Натали куда-то пропала. И вообще, вот так всегда, опять все меня бросили!

Нервно закончив, шия замахнулась рукой, и коммуникатор полетел в сторону, громко брякнув об пол.

– Вот скажи, Тамара, чего все от меня сбегают? Я же могу родить в любую секунду! – заводилась она все больше, прижимая руку к животу.

– Вы, главное, не нервничайте, – попробовала успокоить ее, сама начиная беспокоиться. А ведь и вправду могла родить! – Давайте приготовлю то, что вы хотите больше всего сейчас.

– Мясо! – воскликнула Линда и радостно улыбнулась. – Большие, хорошо прожаренные куски мяса, чтобы впиться в них зубами и сок по подбородку. Тома, только ты меня понимаешь. Ты же не уйдешь пока?

– Нет, раз вам скучно, то, конечно же, составлю компанию, – приняла ее приглашение, ведь все равно не смогу оставить ее в таком состоянии.