Текст книги "Место нашей любви (СИ)"
Автор книги: Вера Окишева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
– Не больно? – встревоженно спросил Вик, сбивая с радужной волны.
– Нет, – прошипела ему в ухо, и укусила за плечо. Сколько можно задавать глупые вопросы.
– Можно…
– Да что ты всё спрашиваешь? – перебила я его. – Делай всё, что пожелаешь. Только делай уже хоть что-нибудь.
Вик смерил меня оценивающим взглядом и выдал:
– А Джо прав: ты сумасшедшая.
Ответить я не успела, манаукец внял моим мольбам и начал свой танец страсти. Движения были резкими, глубокими. Они опаляли страстью, принося с собой наслаждение. Из одной позиции, переходя в другую, не давая даже секунды на раздумья. Очередной поворот и новые яркие краски. Перед глазами всё плясало. Молить не останавливаться, не имело смысла, так как Вик и не собирался этого делать. Впору мне было молить о пощаде. Но взлетая ввысь, не успевала прийти в себя, задыхаясь от переполняющих меня чувств, как опять наполнялась порочным вожделением. Вновь готова была принять ведомую роль в этом диком танце. Взлететь и парить на землей, чтобы потом затихнуть, наконец, под тяжестью разгорячённого тела.
Я долго не могла прийти в себя, вздрагивая от утихшей бури. Сердце громко стучало в груди, душа ликовала.
Викрам растянулся рядом, как сытый кот, и счастливо улыбался. Бережно укрыл одеялом и притянул к себе. Я всё ещё вспоминала ярчайшие моменты нашего танца, не веря, что такое со мной случилось. Теперь я знала, чем отличаются манаукцы от землян: выносливостью, бебвзе пластикой и гибкостью. Так закручивать меня умудрялся, что была бы я трезвая, то непременно испугалась вероятности не вернуться в исходное положение.
– Ты не девица, – обиженно прошептал Вик, возвращая меня в реальность.
– Почему это? Сам же видел, грудь на месте и снизу все, как положено, – возмутилась я наглой лжи.
– Это у тебя не первый раз, – обвиняюще сказал мужчина, выразительно взглянув на меня.
– Что «это»? – раздраженно переспросила.
Что опять ему не нравится? Странный какой-то.
– Ты не девственница, – выдал мужчина и замолчал, ожидая моих оправданий.
– Нет, конечно, – взвилась я.
– А сказала, что «да», – пыша недовольством, навис надо мной, придавливая сверху своим телом.
– Не ври! Не было такого, – упёрлась ладонями ему в грудь.
– Я спросил у тебя – это первый раз или нет. Ты сказала первый, – напомнил мне о начале нашего разговора, когда я уже толком не соображала, млела от желания.
– Конечно, первый. Я никогда не занималась любовью с манаукцем, – гневно выдала, оскорбляясь, что меня обвиняют во лжи.
– Любовью? – ухватился за слово Викрам.
Радостная улыбка растянула его губы. Опять лёг рядом. Сильные руки ещё крепче прижали меня к широкой груди.
– Спасибо, – выдал этот невозможный мужчина, зарываясь носом в мою макушку.
– Не за что, – буркнула я, вообще переставая понимать, что творится у него в голове.
***
Тёмно-коричневый шелк рассыпался по белоснежной подушке. От лёгкого дыхания волосы шевелились. Викрам осторожно убрал их, открывая лицо Линды.
Удивительная, страстная и ненасытная – всё это умещалось в этой малышке. Манаукец видел в их встрече знак свыше. Судьба связала их, столкнув вместе. Линда даже не помнит, как в первый день своего прибытия налетела на него, отдавив ногу. Быстро извинившись, она даже не взглянула на него, собирая разлетевшиеся листы. Вик стоял и ждал, когда она извинится перед ним по всем правилам, но девушка, собрав листы в папку, убежала, не оглядываясь.
Выследить её не составило труда, но добраться была проблема. Очень хотелось наказать наглую девушку, но она постоянно ускользала, а потом вообще стала пропадать на весь день в нонарском секторе.
И вот когда Викрам остыл и простил… да-да, у манаукцев и такое случается, он простил, считая, что недостойно преследовать её за такую малость… вот тогда судьба и свела их вновь.
Как-то раз на тренировке он почувствовал, что за ним следят. Внимательно и неотрывно, но не так, как обычно делают наёмники. Не было холода предчувствия опасности. Тепло растекалось от макушки до самых кончиков пальцев. Его сердце отзывалось, словно огонь разгорался в груди.
Какой же он испытал шок, заметив знакомую тёмную макушку в окне третьего уровня. С того момента она приходила каждый вечер. Её взгляд, словно приклеенный следовал за ним. Он знал, для чего она приходила раз за разом. Знал, и не мог запретить себе это удовольствие. Камеры он поставил в тот же вечер, а потом скрупулезно рассматривал каждый кадр, не веря, что она рисовала только его. Даже когда он заставил своих подчинённых тренироваться с голым торсом, она не изменила себе. Ей был нужен только он. Самолюбие взыграло в Вике, возгордилось. Через несколько дней мужчина настолько привык к вниманию Линды, что, когда однажды она не пришла, ощутил холодную пустоту, словно в пасмурную погоду не выглянуло светило, не согрело его, отгоняя тяжелые тучи. В тот вечер он чувствовал себя одиноким. Изгнанник, чьё имя запятнано позором.
Усмехнувшись своим мыслям, Вик вспомнил, чего ему стоило дерзкое признание Линды, когда она во всеуслышание заявила о выборе его, Викрама, своим покровителем. Мать три раза звонила ему, требуя отказать ущербной. И чем больше было требований не связываться с недостойной землянкой, тем сильнее он её желал.
Тогда-то он и решился устроить ей проверку раздеванием. Земляне считали манаукцев мутировавшими уродами. Многие призывали к их полному истреблению, дабы огнем выжечь грязную кровь.
Он и до этого не верил, что девушка шпионка. А когда познакомился с ней поближе в каморке, был поражен бурными реакциями, которые вызывал в ней. Пусть и нонарская дурь была тому виной, но она его хотела. Решив подразнить её на следующий день, устроил девушке стриптиз в собственном исполнении. Сам при этом ужасно смущался, но игра есть игра. Вик никогда не отступал, идя всегда до конца. Идея двойных брюк пришла спонтанно, в последний момент, перед самым выходом из комнаты. Лёгкие брюки случайно попались ему в руки, когда он потянулся за тренировочным костюмом.
Мужчине понравилось дразнить Линду. Он видел, как она смотрела на него. Чувствовал желание через разделяющее их расстояние. Она идеальна. Всё в ней стремилось к нему, и теперь принадлежало Викраму. Мужчину не смущал тот факт, что красавица даже не представляла, какую власть над собой добровольно дала ему в руки.
Правда, у неё есть выбор, и она может официально дать ему отставку, но он точно никогда не расскажет ей об этом. Он всё сделает, чтобы она не смогла отречься от своего решения. Он её покровитель, и никого другого она не выберет.
Осторожно, боясь разбудить Линду, Викрам снял с себя и переложил на подушку её руку. Она доверчиво прижималась к нему во сне, закинув на Вика и руку, и ногу. Мужчина ловил себя на мысли, что постоянно сравнивает её с кошкой, которые были домашними любимцами манаукцев.
Как же он хотел увезти её с собой, но пока никто ещё не был готов принять его выбор. Джохар прав, делать глупости не стоит. Сначала он поговорит с семьёй. Позор, увы, не смыть с его имени, и покрывать себя ещё одним он не желал. Друг поможет подготовить всё для того, чтобы Линду приняли, пусть не как равную, но хотя бы как его фаворитку. Смешно сказать, фаворитка изгоя одна из ущербных, хуже не придумаешь.
Бесшумно выскользнув из-под одеяла, мужчина постоял, запоминая девушку такой беззащитной, чувственной и хрупкой. Десять дней слишком большой срок для их разлуки. Но как же приятно будет вновь заключить её в свои объятия.
Тяжело вздохнув, Вик собрал разбросанную одежду с пола, и выкинул всё в мусоропровод. Его фаворитка должна выглядеть соответственно её статусу.
Усмехнувшись, он взял в руки коммуникатор и приступил к приготовлениям. Она не должна заскучать, пока его не будет рядом. Да и приглядывать за ней он будет в оба глаза, с её-то характером.
***
Проснулась, потянулась и поняла, что Викрама рядом нет. Распахнув глаза, уставилась в незнакомый потолок. Многоуровневый, разноцветный. У нас он обычный – белый.
В кровати я была одна. Соседнее место было смято, а на подушке лежал мой коммуникатор, мигал, сообщая о полученном сообщении. Села, охнув. Мышцы ныли, мстя мне за вчерашнее. Ноги болели просто невозможно. Осмотрев пустую комнату, заметила аккуратную стопку пакетов из модного женского бутика на краю кровати. Всегда мечтала приобрести себе в нём нижнее белье.
Заметила яркий стикер, прикрепленный на верхнем пакете. Подползла и замерла, вчитываясь в красивый почерк. Вик писал на земном общем языке, аккуратно выводя каждую букву.
«Прости за блузку. Откупил. Юбку выбросил».
Взяв первый пакет, горько усмехнулась. В нём лежала юбка. Всё бы ничего, да только она была длинная и чёрная. Замечательно. Во втором обнаружилась изумрудная блузка с длинными рукавами и глухим воротом. В третьем изумрудное ажурное нижнее бельё. В последнем чёрные чулки. Этот раритет я в изумлении рассматривала, боясь прикоснуться.
В голове не укладывалось, что вообще происходит. Воспоминания о волшебной ночи рассеивались, отступая перед реалиями новых фактов.
Оглядев ещё раз комнату, поняла, что его точно нет. Он меня бросил! Я одна. Верить в это не хотелось. Задумалась, куда он мог деться. Может, тренируется?
Соскользнула с кровати и, еле переставляя ноги, поплелась в ванную комнату, прихватив пакеты с собой. Приняла душ, убрала волосы в тугой пучок на затылке. Переоделась, поражаясь тому, насколько преобразилась. Одежда была дорогая и качественная, но самое удивительное было то, что в строгом, по меркам землян, наряде, я выглядела роковой, знающей себе цену женщиной.
Обувшись, постояла на пороге, тихонько подвывая. Нужно идти. Но каждая клеточка противилась этой экзекуции. Ноги отказывали своей хозяйке. Стыдно выйти из комнаты, когда их вместе поставить не можешь. Ночь любви – это прекрасно, но утро после неё – пытка! Ещё эти ходули! И чего приспичило вчера надевать десятисантиметровые каблуки, и восьми было бы достаточно! Держась за стену рукой, смахнула набежавшие слёзы. Вот найду эту заразу красноглазую, точно врежу от души, не побоюсь его разгневать. Он тоже должен страдать, как и я.
Окинув взглядом комнату, заметила розового друга. Еле доковыляв до кровати, взяла коммуникатор. Расправив одеяло, придала постели более-менее приличный вид и мелкими шажками потопала к двери. Она была автоматическая, и ключ не требовался, чтобы закрыть комнату. По привычке осторожно выглянула, прежде чем выйти, и удивилась пустому коридору. Сектор жилой и должен же тут хоть кто-нибудь быть. Но на моё счастье коридор был пустым. Вышла. Дверь за моей спиной плавно закрылась, отрезая мне пути к отступлению. Даже не представляла, что буду говорить, если встречу кого-нибудь из манаукцев. Стала гадать, в какую, собственно, сторону нужно ковылять.
Но память была девственно чиста. Посмеялась над словом, вспоминая разобиженную моську манаукца и нелепое обвинение в мой адрес. Девственность! Он бы её с меня ещё через пять лет спросил. Наивный.
Застегнув комм на руке, включила экран и обомлела. Экран был в ожидающем режиме. И теперь, когда я его включила, открыл для меня приготовленное сообщение от Викрама.
«Улетел по делам. Вернусь через десять дней. Жди».
Перечитала сообщение раз пять, чтобы в голове уложился смысл написанного.
Это как улетел? Куда улетел? Устало облокотившись спиной о дверь, поражённо смотрела на слова, как на змей. Улетел, значит. Бросил. Мужики одинаковые все. К какой бы расе не принадлежали.
Горько всхлипнув, зажмурилась, запрещая себе впадать в депрессию. Ну, попользовались мной. Бывает. И я в накладе не осталась. Придраться не к чему, ночь была страстной, никогда так хорошо не было. Вдохнула – выдохнула. Стёрла ладонями слёзы. Ещё раз прочитала сообщение и мстительно процедила:
– Жду, дорогой. Как же не жду. Смотри, сам не пожалей, что дождусь.
Удалив сообщение, сверилась с картой в комме и пошла к себе. Время было раннее, я ещё успевала переодеться перед тем, как идти к нонарцам. Ох, чую, несдобровать сегодня жабёнышам. Я в гневе! Бойтесь меня!
***
Стоя напротив Оторуна сына Какхана, я закусила нижнюю губу и рассматривала носки красивых чёрных туфель. Я оделась так, как посчитала нужным: кожаное короткое платье, с застёжкой-молнией посередине. Нервно теребя собачку, дёргала её то вниз, то вверх, украдкой поглядывая, как глаза посла следят за движением моей руки.
– Вы должны-ы-ы сле-е-едовать на-а-ашим станда-а-артам и пра-а-авилам, или я бу-у-уду выну-у-ужден написа-а-ать вам о-о-очень…
Рука потянула застёжку слишком резко, останавливаясь между грудями. Я тяжело вздохнула, от чего вырез платья приоткрыл для жадного взгляда нонарца кружева ярко-изумрудного цвета.
– О-о-очень, – выдохнул Оторун.
– Очень? – переспросила, начиная тянуть собачку вверх.
– О-о-очень, – вторил мне посол, но не оторвал взгляд от моей груди.
– Я испра-а-авлюсь, – протянула я по-нонарски, делая глубокий вздох.
– Да, о-о-очень, – кивнул жабёныш.
Взглянув на него из-под полуопущенных ресниц, другой рукой элегантно перекинула волосы из-за спины на правое плечо, убрала прядь со лба, и стала наматывать локон на палец.
– Я о-о-очень постара-а-аюсь испра-а-авиться-я-я, – томно прошептала, облизнула губы и прикусила нижнюю губу. Надеюсь, получилось эротично.
– Ступа-а-а-айте и переоде-е-еньтесь, – махнул рукой нонарец, громко сглатывая.
Руки мои вздрогнули, на глаза навернулись слёзы. Особенно удачно вспомнилось утреннее состояние. Из дрожащих рук неловко выскользнул планшет, жаль его, но задание требует жертв. Всхлипнув, присела за своей вещью, чуть сдвинулась корпусом влево, быстро дёрнула застёжку, чтобы разрез был очень откровенным. Плавным движением, направленным привлечь внимание нонарца, хотя он и так замер и, кажется, не дышал, подняла планшет и, как учили на стрип-танцах, сильно прогнув спину и оттянув зад, стала выпрямляться. С трудом удержала себя от того, чтобы не вскинуть голову, рассыпая волосы по плечам. Оторун не должен заподозрить меня ни в чём.
– Пра-а-актика-а-ант Но-о-овик, – вскрикнул посол, вскакивая с места, но тут же сел обратно.
Испуганно воззрившись на него, прижала, а точнее, прикрыла планшетом вырез платья.
– Да-а-а, посо-о-ол Отору-у-ун сы-ы-ын Какха-а-ана, – невинно моргнула.
Только бы не заржать над потемневшим лицом нонарца. А как глаза вылупил, ну вылитая жаба.
– Иди-и-ите в часо-овню-ю! – приказал Оторун, указывая рукой на дверь.
– Я вымо-о-олю проще-е-ение у ва-а-ашего бога Унгу-у-ун.
– Не-е-ет, вы должны-ы-ы зама-а-аливать грехи у боги-и-ини Ниары.
Как же легко им управлять. Я, конечно, самонадеянна, но именно этого я и ждала. Медленно приблизилась к жабёнышу, внутренне содрогаясь, разглядывала пупырчатую серую кожу. Заставить себя прикоснуться к нему я не могла, поэтому просто остановилась около рабочего стола и нагнулась. Глаза жабы загорелись голодным взглядом, который он устремил туда, где виднелась ложбинка между грудей.
– Я буду моли-и-иться бо-о-огу, уважа-а-а-аемый Ото-о-орун сын Какха-а-ана, так как бо-о-ог един, а женщина-а-а недостойна-а-а стать боги-и-иней. Я не верю-ю-ю, что бо-о-огиня существу-у-ует. Не-е-ет, даже, е-е-если и е-е-есть жена у ва-а-ашего бо-о-ога, то о-о-она са-а-амая обы-ы-ычная же-е-енщина: поко-о-орная и послу-у-ушная ему, её му-у-ужчине. Но-о-о не боги-и-иня, я вас умоля-я-яю. Бо-о-огом может бы-ы-ыть то-о-олько му-у-ужчииина, на-а-апример, тако-о-ой же му-у-ужественный, как вы.
Закрепила эффект, вздохнув на прощание, и развернулась спиной к послу. Покачивая бедрами, направилась к выходу, ехидно усмехаясь ошарашенному Вадику, который как раз только пришел.
– Линда, – вскричал друг, – ты – моя богиня!
– Ва-а-адик, – решила повредничать я, – ни одна женщина не рождена богиней.
– Ты великолепна, – восхищённо выдохнул юноша.
Я печально вздохнула, бросила жалостливый взгляд на жабёныша, который никак не мог оторваться от созерцания моей открытой спины ну с очень глубоким вырезом. Это платье я одеваю крайне редко. Страшно ходить в таком одеянии, когда тебя просто поедают глазами. А раритетные чулки, зачем надела? Всё равно выглядывающую из-под подола ажурную резинку никто не замечает. Зря старалась.
– По-о-ойдем со мной, Ва-а-адик, в часо-о-овню, зама-а-аливать грехи-и-и, – соблазняла голосом мужчин, поманила пальцем друга.
Тот потянулся ко мне, но был остановлен новым окриком нонарца.
– Не сметь! Не сметь в этом идти в часовню! Не сметь! – зачастил он, забывая растягивать противно слова. – Переодеться и в часовню, в женскую! – уточнил Оторун, обтирая со лба выступающий пот.
– Слу-у-ушаюсь, мо-о-ой повелитель.
Сказала и только потом поняла, что перегнула палку. Посол схватился за сердце, забывая, что оно у них справа, а не слева, как у нас.
– Линда, я буду ждать тебя, – прошептал Вадик, протягивая ко мне свои руки.
Я ловко увернулась и радостно улыбаясь, направилась менять имидж. Оказавшись в своей комнате, упала на кровать, радостно рассмеялась, вспоминая, как поиздевалась над нонарцем, теперь следующей на очереди была Верховная Жрица. Она мне ещё заплатит за всё.
Лёжа на кровати, закинула ноги кверху, погладила шелковистые чулки. Всё же, они прелесть! У Вика есть вкус. Рука так и скользила вверх и вниз. Согнув ноги в коленях, скинула туфли. Осторожно стала снимать чулки, бережно собирая их пальцами. Порвать такой раритет легко и просто, а стоит такая вещь очень дорого. Расточительство чистой воды. Скрестив ноги, согнула в коленях и стала расстегивать платье. Удержаться от улыбки не было сил, Оторун всё время всплывал перед глазами. Как же он жадно пытался заглянуть в разрез. Люська права, платье просто бомба.
Расстегнув застёжку до конца, погладила ладонями внутренние стороны бёдер. Они до сих пор ныли, напоминая о манаукце. Как же приятно разминать уставшие мышцы, слегка вздрагивая, когда нечаянно пальцем гладила чувствительную кожу под изумрудным ажуром. Переместившись на живот, легко рисовала замысловатые круги, вызывая волны трепета. Тело всё ещё хранило вспоминания о нём. Закрыла глаза, погладила груди, слегка сжимая соски. Задержала дыхание, сжала сильнее, чувствуя приятную боль и растекающуюся по телу негу. Потом собрала их вместе, как это делал он, массируя и изнывая от желания. Невозможно о нём забыть, просто невозможно. Слёзы вновь набежали на глаза. Вспомнился страстный поцелуй. Погладила пальцами правой руки губы, облизывая их. Этого было мне мало, не то ощущение. Прикусила указательный палец, слегка посасывая, гладя языком. Стон сорвался с губ. Да, вот так. Ещё! Слёзы потекли из глаз. Хочу его целовать, его, а не пальцы. Откровенно, не таясь, как вчера в лифте. Хочу вновь оказаться в его руках, хочу, очень хочу.
Закрыв ладонями глаза, дала волю слезам.
– Сволочь, ненавижу, – прошептала, рыдая навзрыд. – Только прилети, Вик. Я убью тебя. Кобель!
Свернувшись калачиком, поскулила, жалея себя любимую.
ГЛАВА 4.
Джо вздрогнул, когда из кабинета, который обычно занимал Викрам, когда прилетал на планету, раздался рёв раненого зверя. Добежав до запертой двери, нажал на индикатор, но он не среагировал.
– Вик! Вик! Что у тебя там?! Открой! – встревоженно вскричал.
– Уйди! – взревел друг с той стороны. – Уйди!
– Вик, что происходит? – не отставал Джо.
– Не смей входить! – взревел Вик так, что Джо отшатнулся от дверей.
А по ту сторону двери Вик вцепился руками в стол, не чувствуя, как он крошится под пальцами. Он следил за своей фавориткой и мечтал свернуть ей шею. Она посмела надеть бельё, которое он приобрёл, надеясь в ближайшее время сорвать его с неё. А она посмела использовать его для соблазнения нонарца. И этот озабоченный смотрел на неё. Какими глазами он на неё смотрел!
Челюсти свело от бешенства. Так хотелось выдавить пальцами эти глаза, чтобы почувствовать, как вытекают они из глазниц. Ещё и этот её сокурсник тянул к ней свои руки. Вик давно следил за этим парнем, и знал, что тот имел виды на Линду. Но она вильнула бедром и ушла к себе.
Ущербный ещё поплатится, Вик переломает ему пальцы загребущие.
Стол хрустнул, и манаукец удивлённо стал рассматривать куски столешницы в своих руках. Бросив их на пол, отряхнул ладони и устало сел в кресло.
Линда вошла к себе в комнату, и Вик смог сконцентрироваться, давя в себе раздражение. Она упал на кровать, раскинув руки, волосы красивым ореолом рассыпались полукругом. Камера была установлена не в углу, а около плафона потолочной лампы. Поэтому Вик смотрел на Линду сверху, словно сам нависал над ней. Откровенное платье распахнулось, оголяя бёдра девушки.
– Ещё и чулки надела! – взревел Вик.
Кровь ударила в голову, но тут же схлынула вниз, когда Линда, скрестив ноги, согнула их в коленях и раздвинула. Тело манаукца тут же проснулось от столь заманчивой картины. В штанах стало неожиданно тесно и горячо.
Красные глаза неотрывно следили за плавными движениями ладоней, ласкающих внутренние стороны бёдер. Бросив беглый взгляд на дверь, Вик откинулся на спинку кресла и позволил себе немного скинуть напряжение. Совсем чуть-чуть и быстро. Никто и не заметит. Ослабив ремень, расстегнул брюки. Большая ладонь нырнула под резинку нижнего белья, обхватывая подрагивающий, требующий ласки мужской орган. Рука напрягалась, скользя. Ладони девушки тоже жили своей жизнью. Тишину кабинета нарушал девичий стон из динамиков, которому вторил тихий мужской.
Линда вырисовывала круги вокруг пупка, поднимаясь все выше и выше. Положив колени на левый бок, демонстрируя мужчине соблазнительную линию ягодиц, Линда выгибалась под лаской.
Вик рыкнул, ускоряясь, желая оказаться рядом с ней. Мечтая почувствовать бархат её кожи, шёлк волос, ворваться в мягкую и податливую плоть, пить её сладкие стоны с губ.
Руки девушки сжали груди. Она как будто слышала его желания, делая так, как он себе представлял. Дыхание участилось, сдержать стон становилось всё тяжелее, мышцы сжимались, напрягаясь до предела. Шаловливый палец проник между её розовых губ. Вик застонал. Ещё немного, ещё.
Он видел, как она его облизнула и стала посасывать. Зарычав, Вик согнулся, упираясь лбом в стол. Волна за волной прошлись по его телу, высвобождаясь, горячими каплями падая на пол.
Приятная слабость принесла долгожданный покой и здравомыслие. Вик не мог поверить, что повёл себя как мальчишка в период полового созревания. Линда сводит его с ума, ломая его выдержку, принося бурю эмоций, которые никто раньше не мог подарить ему. Вытерев руки салфеткой и застегнув брюки, Вик уже дернул ремень, как вдруг услышал тихие всхлипы. Удивлённо взглянул на экран. Линда плакала! Она всё ещё лежала на кровати, колени подтянула к груди. Её тело сотрясалось от горьких рыданий. Но Вик не понимал почему, что её так расстроило?
Он обеспокоенно просматривал соседние камеры видеонаблюдения, вдруг он кого-то пропустил, пока был занят собой. Но никого и ничего подозрительного не увидел. А потом услышал очень слабый голос девушки.
– Сволочь, ненавижу! Только прилети, Вик. Я убью тебя. Кобель!
С облегчением выдохнув, Викрам откинулся на спинку кресла. Закинул руки за голову и радостно улыбался, поражаясь своей фаворитке. Соблазняет в открытую одного, авансы кидает другому, а лаская себя, представляет его. Его и только его! Маленькая кошка, которую нельзя приручить, если она сама этого не пожелает. А она желает, и только его.
Плакала Линда недолго, но очень жалобно. Её стенания могли растопить лёд безразличия в сердце любого. Подавшись вперед, Вик подпёр кулаками лицо, упираясь локтями о стол, самодовольно усмехнулся. Прислушиваясь к себе, удивился тому, что ему приятно смотреть на слёзы подопечной. Она страдала без него, скучала.
Обычно земляне или жутко боялись манаукцев, или презирали. Даже модифицированные женщины позволяли себе фыркать в его сторону. А Линда нет.
Протянув руку к монитору, Вик погладил сжавшуюся фигуру девушки.
Неожиданно в комнату вошла соседка Линды. Она с порога стала верещать, пытаясь узнать, что произошло. Хоть подопечная и доверяла своей подруге, но всё же не сразу решилась всё рассказать.
***
– Люсь, всё хорошо, – попыталась я взять себя в руки, дабы не пугать обеспокоенную подругу.
– Мои глаза прекрасно видят твоё «всё хорошо». Давай рассказывай, чего тебе жабы наговорили?
– Жабы тут ни при чём, – тихо прошептала, и поняла, что молчать сил больше не было никаких. – Я развратная девка.
– Да ты что? – сокрушённо протянула Люся, всплеснув руками. – А то ты этого не знала!
– Люся! Я тебе запрещала спать с унжирцем, понимаешь? Запрещала, пеклась о твоём моральном облике, а сама!
– Переспала с Ли? – в ужасе прошептала Люся, прижимая ладонь ко рту.
– Нет! Я… Я вчера провела ночь с ним! – выразительно протянула, выпучив глаза и указала пальцем вниз, туда где прятала альбом.
Люся поняла меня буквально и нагнулась, заглядывая под кровать. Но, не узрев никого под ней, выпрямилась, непонимающе хмурясь.
– С кем?
– С ним, Люся. С ним, – печально прошептала, смахивая наворачивающиеся слёзы. – А он, кобелина, на утро улетел. Даже не разбудил, как трусливый кобель свалил, поджав хвост.
– И не разбудил попрощаться? – изумилась подруга, я в ответ замотала головой. – Козёл!
– И не говори. Все они одинаковые, только и надо, потыкаться и всё. Никакой ответственности, никаких претензий. Гуляй, детка. Ещё и записку написал, чтобы ждала его.
– Самовлюбленный индюк! – возмутилась Люся. – Только я так и не поняла, кто он-то?
– Не тупи, Люся. В альбом загляни и узнаешь, кто он! – воскликнула я, свесившись с края кровати, достала альбом и, раскрыв, сунула ей под нос рисунок.
– Да ты что! – в шоке ахнула Люся. – Мать, ну ты и дура! С уродом переспала!
– Сама ты… – слёзы вновь хлынули из глаз, а я завыла: – Я такая дура!
– Ну, поплачь, поплачь. Выплачешься, станет легче. А вечером пойдём в бар, подцепим лётчиков – залётчиков и устроим оргию, чтобы стереть все плохие воспоминания о нём.
– Если бы плохие. Люся, он такой! – продолжая рыдать, поведала я.
– Ничего, найдём ещё лучше. У унжирцев есть всякие интимные игрушки, можем прикупить что-нибудь интересненькое и попробуем.
– Нет, – выдохнула я, поражаясь умению Люси всегда меня выводить из депрессии, предлагая такие вот глупости. – Давай просто оргию с обычными земными парнями. Хватит с нас экзотики.
Радостно улыбнувшись, Люся похлопала меня по спине и встала с кровати, подбадривая:
– Не кисни, детка. Ты сейчас куда?
– Месть нонарцам устраивать, а ты?
– В архив, ну, а потом девчонок собирать. Оргия так оргия, а для неё требуется масштаб, – раскинув руки в стороны, подмигивая, показала мне этот самый масштаб Люся.
– Спасибо, подруга. Ты всегда знаешь, как мне помочь, – поблагодарила я её, посылая воздушный поцелуй.
Она его поймала и пришлёпнула себе на ягодицу, проказливо показывая мне язык.
Вот зараза, но любимая.
– Линда, ты же моя самая единственная подруга, остальные так. Я же для тебя всё сделаю, – сказала мне она на прощание и скрылась за входной дверью.
А я, скинув с себя платье, направилась в ванную, смывать с себя боевую раскраску и перевоплощаться в монахиню.
Чёрное нонарцы носят только на похоронах, поэтому надела юбку, подаренную мне сегодня. Чёрная водолазка с удлинёнными рукавами, замечательно сочеталась с бледностью моей кожи. Платка чёрного у меня не нашлось, поэтому спрятала волосы под выданный серый. Лёгкая спортивная обувь как нельзя лучше создавала образ забитой чёрно-серой моли. Усмехнувшись, направилась в часовню, молиться о благополучном выполнении задания.
***
Дверь Джо выломал и замер на пороге. Вик стоял в разгромленном кабинете. В руках он держал всё, что осталось от некогда новейшего компьютера. Звериная ярость исказила лицо преданного друга. Шрам на левой щеке белел вечным напоминанием, что нельзя выводить из себя Викрама.
– Друг, – позвал Джо, боясь приблизиться к взбешенному товарищу.
Тот медленно оглянулся на голос. Остатки монитора упали на обломки стола. Джо вздрогнул, когда понял, что Вик невменяем. Красную радужку затопил чёрный зрачок. Нижняя челюсть была воинственно оттопырена вперед, верхняя губа чуть подрагивала, обнажая в оскале зубы.
– Это всё ты виноват! Ты! – прошипел Вик, направляясь к Джо.
– Я? – изумился тот, не двигаясь с места.
– Ты! Из-за тебя я тут! А она там собирается найти себе другого покровителя и стать его фавориткой! – цедя каждое слово, наступал на друга разгневанный начальник службы безопасности.
– Брось, друг. Лучше тебя ей никого не найти, – попытался успокоить его Джо, понимая, о ком говорил Вик.
Зажмурившись, брюнет глубоко вздохнул и медленно выдохнул, возвращая утерянное спокойствие.
– Джо, прости, – прошептал Вик, глядя другу в глаза.
Тот с облегчением рассмеялся, нисколько не таясь от друга, и зарылся рукой в короткие седые волосы.
– Ты меня напугал, – признался Джо, качая головой, осматривая учинённый погром. – Я понимаю, что у тебя давно не было фавориток. Но, Вик, надо спокойнее принимать эту обязанность. Ничего с ней не случится, пока тебя нет рядом. У тебя же там чуть ли не весь отряд за ней присматривает. Не дадут твою фаворитку в обиду.
– Да, надо сказать, чтобы переломали все замки. Она не должна выйти из своей комнаты, – зловеще произнес Вик. – Надо было сразу её запереть у себя.
– Вик, никто из землян не должен догадаться, кем она тебе приходится, слышишь меня? Никто! – схватив за грудки Вика, прорычал Джо, встряхивая его.
– Да, слышу. Но она собирается устроить оргию! Она и её подруга! – вскричал Вик, скидывая с себя руки друга.
– Ты сам-то в это веришь? – наседал на него Джо. – Никто не даст им такое устроить! Только унжирцы могут на это пойти. Для землян это позор! А они обе – будущие послы. Сам-то понимаешь, что они, пусть и ущербные, но на такое никогда не пойдут. Да и этот, Индюк! Подруга же фаворитка его! Ты же сам мне это говорил. Вот и скинь ему анонимку, да посмотри, что из этого будет. Поверь, если он настоящий мужик, то просидят обе под замком и без вмешательства с нашей стороны.
– Хорошо. Я так и поступлю, – устало потер переносицу Вик, соглашаясь с доводами друга.
У того опыта в интригах и раскрытии тайн было много, и Вик решил положиться на его мнение.
– И сделай. Заодно узнаем, покровитель этот Индюк или прикрытие, – добавил Джо, выходя из кабинета.
Вик сокрушенно покачал головой, поражаясь подозрительности друга. За каждым углом у него скрывался или шпион, или предатель.
***
Часовня нонарцев встретила меня монотонным пением невинных дев, которые очищали себя для принятия своего мужчины – кварда. Кварда они не выбирали. Это мужчины сами себе выбирают девушек и приводят в свою семью. Я и забыла, что сегодня день – «Шаг во взрослую жизнь». Это происходит раз в месяц. Сегодня девушек, достигших соответствующего возраста, было трое. Они пели, вымаливая у богини плодородия и терпения. Именно последнее и было то самое главное, что нужно просить при таком укладе жизни.
